Вуайерист

16

КЭЛЛУМ

Я не должен был здесь быть, но она избегала меня с тех пор, как узнала обо всём, а мне нужно было поговорить с ней.

Было больно наблюдать за Оклин в классе. Я пытался сосредоточиться, но боль в её глазах было слишком трудно игнорировать. И за этой болью скрывался жар. Жгучее напряжение было таким сильным, что я чувствовал его. Казалось так, как будто нас связывала эта правда, и теперь, когда мы её увидели, мы больше не могли этого скрывать. Я не думал, что хочу этого.

Той ночью в офисе наша дружба перешла в другое русло. Обида сбила нас с курса, но искренность наших чувств направила нас на другой путь, всё ещё вместе. По крайней мере, я на это надеялся. Как только меня осенила возможность того, что я потеряю её дружбу, я понял, насколько сильно я стал нуждаться в Оклин. Дело было не только в «Вуайеристе». Дело было в её смехе и ярком присутствие в моём офисе. В её улыбке за столом, когда мы ели сэндвичи.

Я не хотел терять это, и хотел всё объяснить, но она сбежала с урока, как только он закончился.

У меня была ещё одна возможность, когда я вошёл и нашёл её в копировальной комнате. Я закрыл дверь и уставился ей в спину. Оклин никак не отреагировала, не повернулась, чтобы посмотреть на меня, и не установила зрительный контакт, проходя мимо меня, чтобы открыть дверь. Я повернулся, чтобы последовать за ней, и моя ладонь прижалась к дереву, удерживая её закрытой.

Она не сразу отодвинулась, поэтому я приблизился. Не прижимаясь к ней, но позволяя почувствовать моё тепло. С грохотом сердца в ушах я попытался заставить её выслушать меня.

— Мне так жаль, Оклин, — прошептал я совсем близко, мои слова шевелили её волосы. Я почувствовал словно удар под дых, когда её дыхание сбилось, удушающе меня, но ей нужно было знать. — То, что я сказал в офисе было серьёзно. Ты красивая, умная и забавная. Поцелуй, которым мы обменялись? Это были мы. Не «Вуайерист».

Её тело обмякло, слегка откинувшись на меня, и впервые я почувствовал, что снова могу глубоко вздохнуть. Наклонившись, я провёл носом по её волосам.

— Пожалуйста, прости меня.

Мгновение спустя она снова напряглась.

— Выпусти меня.

И с этими словами дыхание снова покинуло моё тело. Но я отступил назад и позволил ей выйти. Когда я вернулся в главный офис, её уже не было. Донна сказала мне, что Оклин ушла, потому что плохо себя почувствовала.

Я знал, что это ложь. Также, из-за моей одержимости в течение последних двух месяцев, я знал, что она работала почти каждую пятницу. Один этот факт должен был заставить меня повернуть в другую сторону. Он должен был стать большим сигналом о том, что я зашёл слишком далеко. Но каждый раз, когда я думал о ней, моё сердце болело немного меньше. Моя тревога отступала всё дальше. Впервые за девятнадцать лет я почувствовал надежду, и я не собирался отпускать её так легко.

Как только я вошёл в главный зал, я заметил её у бара.

Было видно, как она стояла в стороне, ставя напитки на поднос. На ней были высокие чёрные сапоги выше колена. Часть её бедра оставалась обнажённой, до уровня короткой фиолетовой юбки, которая колыхалась вокруг ног при каждом движении. Над ней был ещё один участок кожи, обнажающий её пупок, прежде чем чёрное кружево прикрыло верхнюю половину её живота и едва прикрывало грудь.

Оклин была прекрасна.

Сердце грохотало у меня в ушах, пока я пробирался между людьми, готовый заставить её выслушать меня. Боялся, что она не послушает. Она могла легко вызвать охрану, сказать, что я преследую её, и моё членство было бы аннулировано. Сомневаюсь в успехе, если она пойдёт этим путём, но это, по крайней мере, дало бы ей больше времени.

Подойдя, я увидел, как она заправляет свои длинные волнистые волосы за ухо, и мне захотелось наклониться и пососать гвоздик, закреплённый на её мочке.

— Оклин.

Она застыла, услышав мой хриплый голос, но в конце концов обернулась. Она ничего не говорила, просто смотрела на меня, и я сделал всё возможное, чтобы расшифровать вихрь эмоций, который увидел в её глазах. Боль, смешанная с нервами и жаром. Так много жара. Краем глаза я мог видеть, как поднимается и опускается её грудь, когда её дыхание участилось. Каким-то образом я удержался от пристального взгляда и выдержал её взгляд, открывая ей свои эмоции настолько, насколько мог.

Я хотел, чтобы она почувствовала мою собственную боль, моё собственное желание, мои собственные нервы, потому что, чёрт возьми, я нервничал. Нервничал, что она даст мне пощёчину и уйдёт. Нервничал, что она останется, и после этого мне придётся столкнуться со всем лицом к лицу.

Мои брови нахмурились, и мне пришлось отвести взгляд, потому что я не думал о том, что будет потом. Я просто думал о том, что я не могу потерять её. Но что будет дальше?

— Теперь ты закончил скрывать тот факт, что наблюдаешь за мной? — её голос по-прежнему звучал мягко, но был полон сарказма. — Зачем вообще утруждать себя процессом выбора для сцены? Просто скажи мне в лицо, что ты хочешь, чтобы я сделала.

— Я хочу поговорить.

Оклин проигнорировала меня и продолжала давить, и я позволял ей, потому что она имела полное право злиться и выместить эту злость на мне.

— Хочешь, чтобы я была голой или частично прикрыта? Под одеялом? Одна? С дилдо или вибратором? Или ты хочешь, чтобы я позвала Джексона? — моя челюсть сжалась. Чем больше я узнавала её, тем больше ненавидел видеть её с ним. — Хочешь посмотреть, как его голова зарывается между моих бёдер? Хочешь посмотреть, как я насаживаюсь на его член? Как насчёт того, чтобы посмотреть, как покачивается моя грудь, когда он трахает меня сзади?

— Прекрати, — выдавил я. — Пожалуйста.

Она сглотнула и опустила глаза, но не раньше, чем я увидел сожаление. Оклин не была злой по своей натуре. Я видел, что она была недовольна моей болью. Так же, как я был недоволен её болью.

— Думаешь, я шлюха?

Я отшатнулся от её вопроса, заданного шёпотом. Я почти не расслышал его из-за музыки, когда она опустила голову.

Я протянул руку и переплёл свои пальцы с её, нуждаясь прикоснуться к ней. Соединиться с ней, чтобы она могла почувствовать меня. Почувствовать мою искренность.

— Ты не должен прикасаться ко мне, — сказала она, но не отстранилась. На самом деле, её пальцы сжались, будто боясь, что я отпущу их.

— Оклин. Посмотри на меня, — она подняла глаза и едва встретилась со мной взглядом из-под ресниц. — Ты прекрасна. Умна. Ты упорна и решительна. Я уважаю твоё стремление и потребность добиться успеха. Не все рождаются с деньгами, и я впечатлён твоей способностью находить способы получить то, что тебе нужно.

— Я занимаюсь с людьми сексом за деньги.

— Нет. Это не то, чем является «Вуайерист», и ты это знаешь. Ты знаешь, я знаю. Тебе платят не за то, чтобы ты трахалась с людьми. Чтобы ты позволяла им пользоваться своим телом. Ты не шлюха.

Она кивнула и снова опустила глаза.

— Спасибо.

Нежная кожа на её запястье запульсировала под моим большим пальцем. У меня появилась идея как доказать ей, что я не стал думать о ней хуже. Как бы сильно мне ни была мысль о ней с Джексоном, но, если она хочет увидеть, что она со мной делает, когда я наблюдаю за людьми, тогда я сделаю это, стиснув зубы.

— Ты мне доверяешь? — спросил я.

— Не должна, не после того, как ты столько времени лгал мне.

— Знаю. У меня не хватит слов, чтобы заставить тебя понять, как мне жаль. И с моей стороны нечестно спрашивать, можешь ли ты снова доверять мне после того, как я всё от тебя утаил, но это так. Я хочу, чтобы ты доверяла мне, чтобы я смог доказать тебе, какой сексуальной я тебя нахожу, — я наблюдал, как её горло дёрнулось, когда она сглотнула, и рискнул спросить снова. — Ты дашь мне ещё один шанс и доверишься мне?

Её золотистые глаза оценивающе посмотрели на меня. Это был один из самых долгих моментов в моей жизни, но Оклин, наконец, сказала:

— Да.

Это слово набухло в моей груди, расширяясь почти до предела. Я не заслуживал её доверия после того, как тайно наблюдал за ней, но это не помешало мне держаться за него обеими руками.

— Прими запрос от клиента четыре-семь-два.

Она поколебалась, но кивнула.

Я задел её своим телом, когда проходил мимо, направляясь заполнить свою заявку.

Как только закончил, я не посмотрел, наблюдает ли она за мной. А пошёл в туалет, чтобы ополоснуть лицо холодной водой, успокаивая прилив адреналина, сжигающий меня. Я уставился в голубые глаза, встретившиеся с моими в зеркале, и почти не узнал их. Почти не узнал вспышку возбуждения, которую увидел в них. «Вуайерист» удовлетворил мою внутреннюю потребность, но я никогда так сильно не чувствовал, что нахожусь на грани чего-то большего. Это чувство было украдено у меня ещё до того, как я вообще успел понять, что это такое. Теперь же я чувствовал себя подростком, идущим на своё первое свидание.

Браслет на моём запястье завибрировал, и я вдохнул так глубоко, как только мог, прежде чем направиться по коридору в указанную комнату, за исключением того, что на этот раз я не вошёл в отдельную комнату. Я вошёл в главную комнату и направился к мягкому креслу, стоящему в тенистой нише. Она скрывала большую часть меня, но Оклин всё ещё сможет частично видеть меня в тени, а я хотел, чтобы она знала, насколько я возбуждён тем, что она делает.

Дверь со щелчком открылась, и вошли Оклин и Джексон, ощупывая друг друга руками. Джексон покрывал поцелуями всю её шею, двигая её назад. Он целовал её грудь, потом щёки, но только ни губы. По моей просьбе. Её губы — мои.

Я расстегнул молнию на брюках и спустил их с бёдер. Достаточно, чтобы вытащить мой ноющий член и яйца.

Джексон толкнул Оклин на кровать, и её глаза на мгновение метнулись ко мне в углу и расширились, когда она увидела мой кулак, обхвативший член. Джексон притянул её к себе в тот момент, когда упал на колени, задрал её юбку и стянул трусики. Он широко раздвинул её бёдра и провёл ладонью по её киске, заставляя подпрыгнуть. Он проложил поцелуями путь вниз, к её сердцевине, прежде чем зарыться головой между её бёдер.

Оклин ахнула, выгнулась дугой, вцепилась в простыни, пока Джексон пожирал, её глаза постоянно метались в моём направлении.

Первобытная часть меня ненавидела, что другой мужчина пробует её на вкус. Мне пришлось подавить желание прорычать «моя» и отодрать его от неё, чтобы я мог закончить работу. Чтобы я мог наклониться и провести языком по её влажным складочкам. Но по тому, как она продолжала выискивать меня глазами, как её руки сжимались от удовольствия, я знал, что Оклин со мной. И когда грудь вздымалась от её стонов, я вспомнил, почему мне так нравилось смотреть. У меня никогда раньше не было связи с женщинами, за которыми я наблюдал, и это добавило совершенно новый уровень ощущений.

Мой член дёрнулся, и я сильнее сжал кулак. Я представил, что это моя голова зарыта между её бёдер. Мой язык впитывает её вкус. Мой рот заставит её кончить. Мне пришлось сжать свой член, чтобы сдержать собственный оргазм, как только Оклин кончила.

Джексон нежно поцеловал её щёлочку, а затем встал, чтобы уйти.

Наконец-то в комнате остались только мы с Оклин, но шоу ещё не закончилось. Нет, веселье только начинается.

Она перевернулась на кровати и подползла к прикроватной тумбочке, доставая тот самый фаллоимитатор, которым она трахала себя раньше. Она снова приняла необходимую позу и раздвинула для меня свои дрожащие бёдра. Я видел, какая она блестящая и влажная, и мне захотелось попробовать её на вкус. Дрожащей рукой она прижала толстую головку члена к своему отверстию и скользнула внутрь. Наши стоны перемешались, создавая самый красивый звук.

Она вытащила его и вставила обратно, медленно трахая себя им. Я убрал руку от своего члена и начал говорить:

— Я прихожу в «Вуайерист» уже пять лет, — её взгляд метнулся к моему и замер. — Продолжай трахать себя, — она повиновалась, и я продолжил: — «Вуайерист» предоставил меня интимные сцены, частью которых я мог быть. Они были не такими бездушными, как порно в Интернете. Всё было наглядно и красиво, и это чертовски меня возбуждало. Я увидел тебя прямо перед Рождеством. Ты вышла из комнаты, и у меня перехватило дыхание. Невинность и сексуальность. Я думал о тебе на каникулах. Даже не знал, что это было, но только мимолётный взгляд, и ты осталась со мной. Потом я впервые увидел твоё выступление, после нового года. И пока я наблюдал за тобой, я понял, что никогда и ни с кем не чувствовал такой связи. Я стал зависим. А потом ты вошла в мой класс, и мой мир перевернулся.

Я снова сжал член, когда Оклин застонала, и фаллоимитатор задвигался быстрее. Я хотел встать. Подойти к ней. Это не входило в мои первоначальные планы, но мне нужно было прикоснуться к ней. Желание горело в моей груди и воспламеняло моё тело, заставляя мой член дёргаться в ладони. Если бы я встал, я бы подверг риску нас обоих. Мою работу, её учёбу, её будущее и моё. Всё.

Но, глядя на Оклин, её глаза остекленели, и она выглядела такой же отчаявшейся, каким я чувствовал себя, я знал, что не смогу покинуть эту комнату, не сдавшись окончательно.

Я встал, мой член всё ещё торчал. Всё ещё твёрдый.

— Ч… что ты делаешь?

Она не остановилась, но замедлила движения, и, стоя перед ней, я наблюдал, как блестящий кусочек силикона, покрытый её соками, входит и выходит.

— Ты собираешься нажать тревожную кнопку? — уточнил я и поднёс свою руку к её, задержавшись, чтобы убедиться, что она не против, что я прикоснусь к ней. Убедившись, что я не против, если прикоснусь к ней. Последний шанс для нас обоих остановиться.

Взгляд вниз на её припухшие губки, обхватившие кончик игрушки, сообщил мне громкое «да». Мне надоело ждать и отстраняться. Она покачала головой, и я опустил свою руку на её, засовывая игрушку обратно.

— Хорошо, — я оттолкнул её руку и начал контролировать движения. — Я не мог поверить, что так увлёкся своей ученицей. Девятнадцатилетняя студентка. Однако это меня не остановило. Особенно когда я узнал тебя. Страстное увлечение переросло в настоящую симпатию к тому, кем ты была как личность. У нас завязалась дружба с тобой. И как бы сильно я себя ни ненавидел, ты всё равно давала мне то, чего ни у кого больше никогда не получалось, и я не мог от этого отказаться.

Я вошёл до упора и поднял большой палец, чтобы коснуться её клитора, заставляя её бёдра приподняться с кровати. Оклин была такой тёплой. Такой влажной. Я наблюдал, как мой палец скользит по набухшей розовой плоти, и представлял, как вытаскиваю из неё игрушку и сам проталкиваюсь глубоко внутрь неё. Мой член подпрыгнул при мысли о прикосновении к её бедру. Однако, как бы она ни возбуждала во мне желание, паника всё ещё пряталась внутри, беспокоя меньше, но всё ещё находясь там.

— Пожалуйста, — умоляла Оклин меня.

Я убрал игрушку и поднял её, чтобы она встала. Её тело дрожало передо мной, я расстегнул молнию на её юбке и позволил той упасть на пол. Затем я притянул Оклин к себе, зажав свой член между нашими животами. Я застонал от прикосновения, и она подняла руки к моим плечам, прижимаясь ко мне, положив голову мне на грудь.

Я невероятно старался контролировать своё дыхание, мою кожу покалывало, когда головокружение охватило мою голову. Её кожа на моей длине была наиближайшим из того, чтобы трахнуть женщину, и я так хотел этого.

Но не мог. Тепло и давление нахлынули на мои закрытые веки, и мне пришлось отстраниться, прежде чем это вызвало бы что-то кроме возбуждения. Зажмурив глаза, я отогнал воспоминания, не готовый останавливаться.

Я развернул её лицом к кровати, слишком быстро, чтобы она успела взглянуть мне в лицо. Я щёлкнул пальцами по застёжке сзади её топа и наблюдал, как он упал на пол. Оклин стояла передо мной совершенно обнажённая, полностью выставленная напоказ. Наклонившись, я укусил её за плечо и уставился на её груди, которые я так часто видел раньше. Мои ладони обхватили их, пока я нежно держал их, позволяя большим пальцам скользить по кончикам. Она ахнула и дёрнулась, её попка прижалась к моему члену, и я толкнул её, чтобы она наклонилась над кроватью. Мои пальцы скользнули вниз по её спине, по щёлочке её задницы и поиграли с её влажным отверстием, прежде чем толкнуться внутрь.

Мне нужно было почувствовать её. Мне нужно было быть как можно ближе к её теплу. Я пока не смог бы справиться с этим на своём члене, воспоминания всё ещё цеплялись за меня, но я по-прежнему мог чувствовать её.

— Доктор Пирс, — простонала Оклин.

— Кэл, — прижимаясь к ней, прижимая свою руку, я наклонился и поцеловал её от позвоночника к шее и прошептал: — Зови меня Кэллум или Кэл, когда я внутри тебя.

И она кончила. Её ноги задрожали, пока мои пальцы входили в неё и выходили из неё, а большой палец скользил по её клитору. Мы оба застонали, когда её тугое влагалище плотно сжалось вокруг меня, когда она качнула бёдрами назад, трахая себя на моей руке. Звуки смешались вместе, как музыка для моих ушей, когда её влага заскользила по моим пальцам.

Только в этот момент я осознал, что сам прижимаюсь бёдрами к её нежной коже. Трахаю её между ягодиц, как подросток, погружая пальцы глубоко внутрь неё, выжимая оргазм из её тела.

Я чуть не рассмеялся от того, какую эйфорию может вызывать нечто столь подростковое. Двадцатидевятилетний мужчина, у которого кружится голова от возможности трахать девушку между бёдер. Кожа к коже. Не покрываясь потом. Не испытывая никакой дрожи. Сердце не выскакивает из груди в панике, когда подкрадывается моё прошлое. Дыхание со свистом вырвалось из моих лёгких под эмоциональной тяжестью ощущения, как мой член прижимается к её нежной коже, поражённый и трепещущий от этого ощущения.

Оклин рухнула на матрас, когда я убрал руку, и повернула голову, чтобы посмотреть на меня. Могла ли она увидеть возбуждение, желание, жар, кипящий внутри меня? Я хотел, чтобы она увидела всё это. Я хотел, чтобы она знала, насколько я ценю этот дар, который она мне преподносит. Я не сводил с неё глаз, слизывая каждую каплю её оргазма со своих пальцев.

— Кэллум.

Это был первый раз, когда она произнесла моё имя, и оно пронзило меня насквозь, прямо к яйцам, и мне необходимо было кончить. Я почти почувствовал вину, за использование данной мне свободы, пока демоны не сковывали меня, но я не мог поддаться ей.

Я провёл ладонью по киске, чтобы собрать её соки, и сжал себя в кулак. Жёстко и быстро я задвигал своим членом по её заднице, удерживая её взгляд и позволяя ей увидеть моё желание, сосредоточившись на ней, чтобы удержать себя в данный момент. Её золотистые глаза встретились с моими, её полные губы приоткрылись и тяжело дышали. Она была моим якорем, когда огонь лизал мою кожу, вытягивая из меня оргазм. Я выпустил длинные струи белой спермы по всей её заднице, когда она выгнулась, принимая всё это. Всё моё тело сжалось, когда оргазм пронзил меня. Более интенсивный с женщиной — этой женщиной — передо мной.

Я никогда раньше не прикасался к себе — не обнажал себя перед женщиной, и важность момента нахлынула на меня. Я рухнул на неё сверху, покрывая благодарными поцелуями её плечи, с трудом сдерживая слёзы. Я никогда не был таким ни с одной женщиной. Я никогда не был способен на это.

— Спасибо тебе, Оклин. Спасибо, — я едва выдавил слова из-за комка в горле.

— Конечно, это же моя работа.

Её слова стали как ушат холодной воды на меня, и я замер.

— Не преуменьшай этот момент, — взмолился я, не в силах преуменьшить величину того, что я только что сделал. Из-за неё.

— Я просто говорю правду.

Ещё одно ведро со льдом, и я не смог стоять здесь, пока она превращала один из самых важных моментов в моей жизни в ничто иное, как работу. Ничего особенного, кроме того, что, по её мнению, она должна была сделать. Я не мог этого слушать. И не стану. Я отстранился и начал застёгивать штаны.

— Это не твоя работа, и ты это знаешь. Это были только я и ты.

— Что вообще теперь значит «я и ты»? Теперь, когда всё это известно, тебе больше не нужно прятаться. Ты можешь прийти и знать, что я доступна для всего, чего ты захочешь, — обида сквозила в холодном тоне, который она пыталась использовать. Я ненавидел себя за то, что оказался в такой ситуации. Ненавидел то, что ей приходилось здесь работать и даже думать о таких вещах. — Тебе больше не нужно ничего из этого скрывать на учёбе и притворяться моим другом.

— Это вовсе не…

— Я не могу, Кэллум. Просто… не сейчас, — её усталое признание пронзило моё сердце.

К тому времени, как я закончил одеваться, она всё ещё не сдвинулась со своего места. Она лежала на кровати, уткнувшись головой в одеяло, и моя сперма была у неё на спине. Я должен был попытаться поговорить с ней ещё раз. Заставить её понять, насколько она неправа.

— Оклин, пожалуйста.

— Просто уходи, Кэллум.

Я крепко зажмурил глаза и попытался собраться с мыслями, попытался подавить ком эмоций, подкативший к горлу.

— Пожалуйста, — прошептала она.

Поэтому я сделал, как она просила. Я ушёл. Я не хотел, и не думал, что это конец всему, но ушёл, потому что в тот момент я знал, что ей нужно время, чтобы всё обдумать.

Но я не отпускаю её. Я ещё не закончил попытки с ней. Ни в коем случае.