Выжить с Рейн

1 глава Пропавшие

Моя голова раскалывалась, и я был уверен, что комната кружилась. Ладно, не кружилась, просто покачивалась. Несмотря на обильное количество алкоголя, которое я проглотил вчера вечером, покачивание комнаты было нормой, так как я жил на своей шхуне[1]. Хотя, это не освобождало меня от адского похмелья.

Я перевернулся и позволил, разрывающей виски, боли уйти, прежде чем заставил свое тело выполнять мои желания и поднялся со своей койки. Я направился в ванную размером с кладовку, чтобы освободить себя от водки, оставшейся в организме, и смыть остатки сна с лица. Если пассажиры этой шхуны увидели бы их капитана утром, то они, наверное, покинули бы судно как можно скорее. Они, возможно, даже арендовали бы каноэ, чтобы переплыть Карибское море.

Не то чтобы я собирался выглядеть значительно лучше днем.

Я посмотрел в зеркало, что обычно было ошибкой. Этот момент не стал исключением. Я не брился несколько дней и выглядел идентично ощущениям: суровым и хмельным. Бледно-голубые радужки, что смотрели на меня, были окружены красным и выглядели тусклыми от недостатка полноценного сна. На щеке еще оставался след от драки в баре в Сан-Хуане[2] на прошлой неделе.

После беглой чистки зубов, я натянул относительно чистые рабочие шорты и помятую футболку-поло, лежащую сверху на комоде, закрепил пояс и вышел из бака[3]. В этот безбожно ранний час — около семи утра по морскому времени — я надеялся ни с кем не столкнуться.

Как правило, большинство пассажиров, которые решили плыть со мной, не являлись жаворонками, и я мог свободно ходить по своему дому, не боясь столкнуться с ними. Видимо, в этом рейсе есть одна ранняя пташка. Миниатюрная темноволосая девушка с загорелыми ногами, которые она подогнула под себя, сидела рядом с грот-мачтой[4]с книгой на коленях. Странно. По крайней мере она была достаточно далеко на корме и достаточно увлечена литературой, чтобы не заметить меня.

Я вошел в рубку и кивнул ночному рулевому.

— Дерьмово выглядишь, — усмехнулся Джон Пол. Он был ростом шесть футов четыре дюйма плюс двести фунтов[5]сплошных мышц — вы бы не стали спорить с Джоном Полом.

— Спасибо, — ответил я. Джон Пол был моим единственным другом, который прекрасно мне подходил. Мы познакомились десять лет назад на стрельбище сразу после того, как я окончил старшую школу. В то время я чертовски любил оружие. Я был хорош в стрельбе. Вероятно, я всё еще хорош, хотя ни разу за последнее время не нажимал на курок. Это слишком легко. Если мне действительно было бы нужно, я бы использовал кулаки.

— Как идет «Дар»?

— Гладко, как обычно, — ответил Джон Пол, сдвинув свою любимую ковбойскую шляпу немного назад. Он посмотрел на меня и потер подбородок, покрытый короткой темной щетиной. — Кто-нибудь выжил?

— Я не проснулся ни с кем уродливым, — сказал я, взяв пачку сигарет с короткого столика возле штурвала. Достав зажигалку из одного из карманов на поясе, лежащую рядом с моим любимым складным ножом, я закурил.

— Ну, хоть какой-то бонус, — произнес Джон Пол. Кивнув, он передал мне штурвал. Я откинулся на стуле, небрежно бросил руку поверх колеса и посмотрел вперед на нос судна, разрезавший медленно набегающие волны Карибского моря, затем сделал глубокую затяжку и выдохнул дым в сторону.

— Помнишь ту сучку в Пуэрто-Рико? — спросил Джон Пол, как будто я мог забыть ее. — Ты даже не понял, что она была на корабле, когда мы уплыли!

Джон Пол засмеялся, а я поежился. Я застрял с ней на четыре дня, пока не смог вернуть ее обратно. Если бы это был турист или местный житель — это одно дело, но она была шлюхой. Стоившей мне целое хреново состояние.

— Она была уродливая, — пробормотал я.

— И не была горячей, — сказал Джон Пол.

Все так, но я был не совсем согласен с ним. Во всяком случае, я смог оправдать затраты, как только понял, что застрял с ней на несколько дней. Она могла быть не самой горячей, но у цыпочки был бесстыдный язычок, и она сосала член как... ну, как профи.

Коей она и была.

— Отвали и иди вздремни, — сказал я.

От мыслей о той шлюхе в моих шортах стало немного тесно. У меня не должно быть никакого стояка после вчерашних стопок водки. Джон Пол рассмеялся и отправился спать.

Джон Пол был единственным человеком в мире, кто знал мое прошлое, не считая тех, кто искал меня, после того как я оставил все, чем занимался раньше. Несмотря на все наши препирательства и споры, он был мне как брат. Я мог доверять ему, а это здорово иметь человека, на которого ты можешь положиться. Жизнь становится почти терпимой. Добавьте парочку женщин и бутылку чего-нибудь крепкого, и мир становится лучше.

Купить «Дар» было идеей Джона Пола, потому что он знал, что я возьму его с собой. Обычная трехмачтовая шхуна, длиной в сто пять футов, вмещала двенадцать пассажиров и экипаж из трех человек. За один день, мы могли совершить около пятидесяти рейсов, а в это время просто болтаться на палубе. Деньги были хорошие, но еще больше мы получали от мерзких богачей из высшего общества за частный круиз.

Обычно шхуну нанимали богатые семьи на выходные или молоденькие невесты для празднования девичника. Я получал много заявок на такие рейсы, причем большую часть на «скоро-выйду-замуж». Нынешнее плавание было пятидневным: отчаливаем из Сан-Хуана, заходим на Виргинские острова для дайвинга или чего-то там еще, затем следуем до какого-то высококлассного курорта на Ангилье. Я не впутывался во всякое туристическое дерьмо. Я просто был владельцем шхуны, плавал целыми днями и проводил ночи, напиваясь в хлам на шхуне или на суше. Где именно — меня не волновало. Иногда я трахал одну из пассажирок, но это происходило лишь потому, что моя рука уставала.

Я не общительный человек и единственное, что старался не делать — это общаться с пассажирами, вообще. Возможность не встречаться с ними сделала бы плавание идеальным. Мы только вчера отчалили из порта, и я еще не успел увидеть ни одного из пассажиров, кроме той, что сидела под мачтой с книгой. Я выполнял основную работу по управлению шхуной, Джон Пол чертову кучу дел в качестве гида, а Алехандро, его сосед по каюте, занимался приготовлением пищи на камбузе и выполнял всю остальную работу, которую требовалось сделать. Мы трое знали практически все о плавании и о том, как заставить корабль доставить нас в нужную точку. Мне даже не нужны были пассажиры, но приходится, так или иначе, честным путем зарабатывать на жизнь. В свои тридцать опыта в легальном способе заработка у меня не так уж и много.

Я потушил сигарету и отхлебнул «особый» кофе из термоса, который оставил Джон для меня. Мне бы следовало поесть, но желудок был явно не готов. Может, немного позже. Я закурил еще одну сигарету.

Спустя пару часов пассажиры начали просыпаться и выходить на палубу, где я не мог не видеть их. Обычно я выглядел неприветливо, и они старались долго не разговаривать со мной, но всегда находился один, который принципиально пытался вовлечь меня в разговор. Я плохо чувствовал себя сегодня утром, поэтому, когда один жирный, лысеющий парень подошел и начал доставать меня пустыми разговорами, я просто тупо улыбнулся и сказал: «Yo no hablo Ingles»(прим.ред. с исп. «Я не говорю по-английски»). И он оставил меня в покое. До полудня я курил и игнорировал пассажиров, потом Алехандро принес мне немного еды из камбуза, и я оставил на него штурвал, чтобы сходить отлить. Аналогично прошла и вторая половина дня. В то время, пока пассажиры ужинали, мы причалили в Крус-Бей на ночную стоянку. Они провели остаток ночи и следующий день на берегу, занимаясь дайвингом, шопингом и черт знает чем еще. Для меня настало время лучшей выпивки, чем та, которая была на шхуне, и хорошей шлюхи. После того, как мы причалили, Джон остался на ночь дежурить на судне, а я отправился в ближайший бар и заказал три стопки водки и пива. Покончив с водкой, я сел, откинувшись на барный стул с высокой спинкой, и стал разглядывать посетителей. Я заметил толстяка, пытавшегося заговорить со мной утром, сейчас он пытался завлечь в разговор рано созревшую пай-девочку с темными волосами и длинными ногами. Я не мог рассмотреть ее лица со своего места, но думаю, она была на лет двадцать моложе толстяка. Если у него не было денег или десятидюймового члена, то она точно была не в его лиге.

По-видимому, у него не было ни того ни другого, ибо после пары минут выслушивания его болтовни она ушла. Как только она вышла за дверь, мимо прошла темноволосая островитянка на высоченных каблуках. Именно то, что мне было нужно! Не теряя времени, я подошел к ней, прошептал на ушко сумму и, увидев блеск в ее глазах, повел к себе в каюту.

Я задавался вопросом, было ли ей восемнадцать лет, когда она полночи объезжала мой член. Не то чтобы это имело значение, здесь шестнадцати было вполне достаточно с юридической точки зрения. Как законопослушный американец, я был против девушек младше восемнадцати. Просто это кажется неправильным. Думаю, за те деньги, что я ей отвалил, она бы согласилась назвать любой возраст, в котором мне было бы комфортно ее трахать.

У нее была по-настоящему красивая грудь, и я провел много времени, посасывая ее соски. Она пыталась убедить меня, что я могу заставить ее кончить, лишь облизывая их, но я знаю разницу между настоящим оргазмом и симулированным. Я не хотел, чтобы она кончала — я просто облизывал и сосал ее соски. Я заплатил за секс, а не за ее оргазм. Ей нужно было, чтобы я кончил, и я ее не разочаровал. Я почувствовал, как она тоже кончила, так что она получила свой бонус. Как только мы закончили, я отдал ей деньги и сказал, чтобы она проваливала. Она улыбнулась и предложила встретиться еще, когда я в следующий раз буду здесь. Да, может быть. Она была достаточно хороша. Смогла завести с пол-оборота.

Она оставила свою гребаную визитку на комоде. Кто бы мог подумать, что у проституток есть визитки? Следующий день я провел в том же баре, пытаясь найти кого-нибудь, чтобы еще потрахаться. Я вернулся на шхуну за десять минут до отплытия, столкнулся с Джоном Полом, меня вырвало на носу корабля, и в довершение ко всему, я упал на пол в своей каюте. Парочка пассажиров заметила меня, прежде чем я захлопнул дверь и закрылся. Да, в этот раз комната определенно кружилась. Зачем, черт возьми, я это сделал? Снова?

«Потому что это удерживает тебя от наблюдения всех тех людей на протяжении ночи».

О, да.

Кое-как я доплелся до ванной, и меня еще раз вырвало. Попытался дотянуться до полотенца и намочить его, чтобы протереть лицо, но не смог даже добраться до раковины. Я переполз обратно в основную часть каюты и сумел подобраться к своей койке. Закрыл глаза и заставил себя уснуть.

*****

Я проснулся от удара о потолок своей каюты.

Да, это был потолок.

Сначала я решил, что это ночной кошмар, поскольку в том, что я лежал на потолке, не было никакого смысла. Тем более ночные кошмары давно уже являлись неотъемлемой частью моей жизни, но услышав утихающий звук сирены, осознал, что все происходило наяву. Ползком по верху, я начал двигаться к выходу из каюты. Как только я смог повернуть дверную ручку и открыть дверь — вода хлынула внутрь.

Я схватил свой пояс и надел его, быстро проверяя все ли на месте. Я слышал ветер и дождь, но они не были сильными. Определенно, этого было не достаточно для того, чтобы шхуна перевернулась, но достаточно для того, чтобы было трудно понять, что происходит на самом деле. Я направился на корму, пробираясь сквозь воду, которая, казалось, лилась со всех сторон. Все было черным, как смоль, и я слышал крики, доносящиеся из пассажирских кают.

— Внимание! Спасательные шлюпки по левому и правому борту! — орал я.

Вокруг не было никого видно, но всё еще были слышны крики. Кажется, где-то позади меня раздавался громкий голос Джона Пола, он что-то вопил о второй волне. Я почувствовал, как весь корабль затрясло и стало раскачивать, прежде чем меня ослепила вспышка боли от удара головой о переборку, и я провалился в темноту.

Не думаю, что долго был без сознания, однако я очнулся с полным ртом морской воды, захлебываясь и кашляя. Я подтянулся, заставляя себя встать на ноги, и одновременно пытался сообразить, как выйти наверх. Посмотрев налево, я ничего не увидел, только воду через гигантскую дыру в переборке.

Я пошел в противоположную сторону от зияющей дыры, стараясь быстрее сориентироваться. Одно я знал точно — мы снова были правильной стороной вверх. Я поскользнулся на первом шаге, неудачно ударившись коленом, и попытался идти дальше, превозмогая боль. Внезапно я оказался на палубе, в изумлении глядя прямо на обломанный кусок грот-мачты «Дара». Там был один большой, рваный кусок парусины, висящий в трех футах от меня. Это все, что осталось от паруса. Вне зависимости от того, что ударило по нам, удар был сокрушительным. Пробравшись через обломки к левому борту судна, я посмотрел вокруг. Обе шлюпки, находящиеся на этой половине корпуса, уплыли. Развернувшись, я направился к правому борту и убедился, что других шлюпок тоже нет. Дерьмо.

«Дар» стал покачиваться, а носовая часть судна подниматься вверх. Я поскользнулся на мокрой палубе и, едва не упав, пошел в обратном направлении к рубке, где была, как я надеялся, надувная спасательная шлюпка, убранная под настил. Она там была, и я выдернул ее из отсека и побежал к носовой части шхуны. Закрепив веревку вокруг запястья, я бросил контейнер с шлюпкой на воду. Резко дернул рукой, и шлюпка надулась за несколько секунд. Я обмотал веревку вокруг фиксирующего болта рядом с носом корабля и побежал обратно к тому, что осталось от моей грот-мачты.

Я поднялся так высоко, насколько смог, остановился и закричал, но никого не услышал. Могли они уже покинуть судно? Я не имел понятия, как долго был без сознания, и как быстро корабль тонул. Я крикнул еще раз и внимательно прислушался, перед тем как окончательно решить, что все остальные либо уже покинули судно, либо утонули.

Образы Алехандро и Джона Пола всплывали у меня в голове, жестко отпечатываясь в моем сознании, но мне пришлось отодвинуть все мысли и чувства подальше, чтобы быстро реагировать и действовать. Если я что-то и знал, то это как вести себя в таких ситуациях, наполненных отчаянным желанием выжить. Мне не приходилось сталкиваться с этим в открытом море, но я, безусловно, пережил множество таких моментов, когда выбирался в город.

Ладно, немного больше, чем просто множество.

Я сделал глубокий вдох, успокаивая себя, и, временно удалив всю лишнюю, не связанную со спасением информацию из головы, мысленно приготовился к прыжку за борт.

Как только я пробрался к носовой части шхуны, усилился дождь, ветер трепал мои волосы, и мокрые пряди лезли в глаза. Я подошел к концу веревки, удерживающей шлюпку, и дернул за болт. Каким-то образом веревка застряла, а эта хрень просто не двигалась с места. Еще одна волна поднялась и обрушилась на меня со всей силы, наполняя мои глаза соленой морской водой. Я замотал головой, стряхивая капли воды с лица и волос, затем вытащил складной нож из кармана пояса. Я срезал веревку, которой шлюпка крепилась к шхуне, и шлюпка упала в бушующую воду. После этого я прыгнул.

Грудь и живот первыми пострадали от удара, их чертовски жгло, что чуть не заставило меня отпустить веревку. Я упорно тянулся по веревке — рука за рукой, плотно закрыв глаза, в попытке уберечь от попадания в них соленый воды. Я почувствовал, что силы стали уходить из моих бицепсов, переутомление и усталость давали о себе знать, отдаваясь мышечной болью в плечах. Я продолжал тянуться, толкаясь босыми ногами в воде, чтобы получить большую силу толчка.

Дождь продолжал хлестать по моей спине, а шквальный ветер поднимал волны у меня над головой, которые обрушивались на меня с новой силой. Я обернул веревку вокруг руки, наконец, добравшись до спасательного круга, прикрепленного на боковой стороне шлюпки. Я снял эту штуковину со шлюпки и смог надеть только на одно плечо перед тем, как новая волна ударила меня.

Я плыл, поднимая вокруг себя брызги воды и используя конец веревки, который был накручен на руку, чтобы подобраться к плотным матерчатым перекладинам на внешней стороне шлюпки. Наконец моя рука нащупала что-то твердое, я зацепился за перекладину, с огромным усилием перебросил свое тело через край и рухнул на твердое дно небольшой спасательной шлюпки. Несколько секунд я лежал на спине, тяжело дыша, в это время дождь непрерывно бил тяжелыми каплями по моей коже.

Я перевернулся, начал откашливать морскую воду изо рта и легких и посмотрел на море. Я смог увидеть достаточно, чтобы мне стало понятно, что «Дар» полностью уничтожен. Шторм был не сильным, но все равно я не мог определить причину крушения с того места, где находился. Я быстро потянулся к пластиковому контейнеру с сигнальным свистком, который находился среди вещей, которые прилагались к спасательной шлюпке. Я подал сигнальный свисток, дунув в него три раза подряд.

Ничего.

Нет ответа, нет криков о помощи — ничего.

Я подул снова.

И снова.

Обломки мачты и части разорванного паруса плавали, возвышаясь и покачиваясь на гребне волны, я подумал, что это мог быть кусок футокса. Появился чей-то чемодан и, перевернувшись от силы удара волн в вертикальное положение, начал медленно погружаться под воду. Он проплыл мимо чего-то волнистого и необычной формы, похожего на клубок змей, переплетенных вместе. Я не смог разобрать, что это такое, и чтобы лучше рассмотреть, потер глаза.

Когда волна схлынула, я увидел это опять. Это не было обломком судна. Я был практически уверен, что это кто-то из пассажиров. Волны были слишком сильными, и грести в нужном направлении не было смысла, поэтому я схватил спасательный круг и нырнул в воду.

Подплыв, я заметил, что это тонущий человек, полностью погрузившийся под воду. Я дотянулся до него как раз вовремя для того, чтобы схватить за волосы и намотать длинные пряди на кулак, прежде чем он ушел бы еще ниже на большую глубину, и я не успел бы его схватить. Если бы у этого человека были бы короткие волосы, я никогда не смог бы его спасти. К счастью, кто бы это ни был, он почти ничего не весил и не сопротивлялся.

Черт. Я не должен был так рисковать своей жизнью ради мертвого тела.

Следующая волна ударила меня наотмашь, когда я пытался сделать вдох, и я набрал полный рот морской воды. Не глотая, я держал ее во рту, поэтому мои легкие начало жечь от недостатка кислорода. Я стал подтягивать человека к себе за волосы, накрученные на кулак до тех пор, пока не смог получше ухватить его тело. Я схватил его за грудь, несомненно, это была женская грудь, по крайней мере, теперь я знал, что спасаю женщину. Я подтянул ее еще ближе к своей груди и откинулся назад, пытаясь одновременно плыть, используя спасательный круг для того, чтобы быть немного выше волн и держать голову одной из моих пассажирок над водой.

Я сделал пару глубоких вдохов и начал тянуть веревку. Добавочный вес моей пассажирки был как балласт, когда все новые и новые волны обрушивались на нас. Не раз я намеревался отпустить ее, потому что мои руки начинали жутко болеть, это было невыносимо. Я не знал, кто она такая, но я не смог бы намеренно позволить ей выскользнуть. Если только одна из волн не вырвет ее тело у меня, что было бы совсем другой ситуацией, я не собирался так просто ее отпускать, как бы больно мне не было. Может, я и был равнодушным мудаком, но не до такой степени. Много раз мне было намного больнее, чем сейчас, но я все равно продолжал бороться.

Моя рука коснулась спасательной шлюпки, и я напряг все силы, чтобы затащить нас обоих на борт. Сначала я перекинул ее, затем перебрался сам.

Я сохранял равновесие, стоя на коленях и опираясь на одну руку, прижав вторую к тяжело вздымающейся груди. Дождь по-прежнему бил по мне, и я понимал, что у меня нет времени на отдых. Мысленно я завопил на свои мышцы, чтобы они стали двигаться, и я смог сесть. Я наклонился к груди девушки, которую вытащил из воды, только лишь для того, чтобы проверить ее состояние.

Она не дышала.

— Черт!

Я быстро поднял ее, перебросил через свое плечо, ударяя им по ее диафрагме. Она открыла рот, и из ее легких полилась вода. Я положил ее обратно на спину, наклонив голову, чтобы открыть дыхательные пути, и проверил ее рот на наличие каких-либо помех.

Первое — дыхательные пути, второе — дыхание, третье — кровообращение...

Ее дыхательные пути были чисты, но она по-прежнему не дышала. Я положил два пальца на ее шею и почувствовал слабое биение пульса под подушечками пальцев. Если у нее был пульс, значит, она недавно сделала вдох, а это в свою очередь значит, что у нее еще есть шанс. Я положил руку ей на лоб, наклонил ее голову назад и накрыл ее рот своим.

Я сделал долгий, медленный выдох в ее легкие, затем, наклонив голову на бок, наблюдал за тем, как ее грудь опустилась. Вернувшись к ее рту, сделал так еще второй и третий раз. Потом снова приложил пальцы к ее шее и проверил, что ее пульс еще бился, прежде чем вновь начать делать искусственное дыхание.

К счастью, это не заняло много времени. Я был истощен, и не было ни единого шанса, что я смог бы долго продолжать делать ей искусственное дыхание. А если ей понадобился бы прямой массаж сердца, то у нас были бы серьезные проблемы. Только после моего двенадцатого выдоха, она закашлялась, выплюнула воду, сделала несколько вдохов, а потом потеряла сознание и упала на мои колени. По крайней мере, дальше она дышала сама, и пульс прощупывался лучше.

Я сделал несколько вдохов и поднял лицо к небу, открыв рот, чтобы туда попали капли дождя. Я надеялся, что плот автоматически наберет пресной воды. Мне пришлось проверить это, прежде чем заняться чем-нибудь другим. Усталость тяготила, но лучше было перебороть ее, чем потом страдать от обезвоживания. Я рассчитывал, что определю местоположение Джона Пола и более хорошо оборудованных лодок, когда поднимется солнце, но я не хотел ошибиться.

К счастью, устройство для сбора воды, казалось, было в рабочем состоянии, так что мне нужно было просто прикрепить небольшую трубку прибора из встроенного водостока в потолке спасательной шлюпки к пластиковому пакету-вкладышу внутри. Я натянул навес на верхнюю часть шлюпки, закрыв ее, при этом оставив маленькую щелку, чтобы можно было откачать воду, которая уже набралась от дождя и волн.

Я почувствовал небольшое головокружение и понял, что не смогу больше ничего сделать. Каждая мышца в моем теле кричала мне, чтобы я посидел спокойно хоть минутку. Но дело в том, что если бы я остановился, то отключился бы в ту же секунду, а если я не сделаю все самое важное, мы погибнем прежде, чем проснемся.

Я вновь взглянул на девчонку, которую вынул из воды, и услышал собственный вдох, когда увидел красные пятна на полу. Я вытянул руки и перевернул ее, проверил спину, под волосами, осмотрел ее конечности, но нигде не нашел ран. Укладывая ее на спину, я заметил, как красные капли падают на ее плечо, поэтому я приложил руку к собственному лбу.

Думаю, я не заметил этого, потому что дождевая вода и море смывали кровь, но на левом виске у меня была достаточно глубокая рана. Она не была слишком уж серьезной, но, вероятнее всего, ее следовало бы зашить. Ранение головы предполагало кровь, вот тут и было много крови. Я покопался в одном из мешков, пока не нашел аптечку. Я заклеил рану марлевой салфеткой и лейкопластырем. Надеюсь, я найду Джона Пола утром, чтобы он зашил мне рану. Как будто мне нужен еще один шрам. По крайней мере, этот около линии роста волос, и он будет скрыт большую часть времени.

Я осмотрел себя на наличие других ран, но ничего не нашел. Проведя быструю инвентаризацию того, что было на шлюпке, нашел два тонких куска ткани, которые, вероятно, предполагалось использовать как полотенца и одеяла. Может быть, даже в качестве парусов, хотя они были недостаточно большими, чтобы помочь в открытом море. Я взял один кусок, провел им по полу в задней части шлюпки и передвинул девушку с мокрой части на сухую. Я попытался сделать, чтобы, по крайней мере, выглядело так, будто ей удобно. Переложив ее руки и ноги, чтобы она не выглядела слишком неловко, я кратко отметил, что пассажирка, которую я вытащил из воды, была той самой рано созревшей пай-девочкой. И, конечно же, когда я передвинул ее на сухую сторону шлюпки, там стало мокро.

Хрен с ней.

Я выглянул наружу и увидел, как «Дар», наконец, сдался и ушел под воду. Он был моим домом три года и теперь утонул. Я не позволял себе думать об Алехандро, Джоне Поле или других пассажирах. Спасательных шлюпок не было видно, поэтому я предположил, что все разместились на них. При дневном свете я смогу подать им сигнал.

Я заставил свое тело двигаться. Выпустил два плавучих якоря и закрепил остальную часть навеса, закрывая нас на шлюпке. Все было хорошо сделано, вода набиралась, и у меня больше не шла кровь. Я проверил дыхание своего единственного пассажира, понаблюдал, как последние куски моего судна поглотило темное море. Глубоко вдохнув, упал на спину рядом с ней и сдался истощению.

Наверное, в конечном итоге, мне и в самом деле не нужна шхуна.