Выплата Долга Братвы

Глава 10

Виктор

Машина подъезжает остановливаясь под мерцающим уличным фонарем. Я выхожу, гравий, битое стекло и грязь складского района хрустят под моими ботинками. Это унылое место, но в то же время тихое—идеально подходит для моих гостей и для насилия, которое придет позже сегодня вечером.

Мы припарковались перед двумя маленькими темными складами. Дверь на один из них открывается. Свет заливает мрачную парковку, когда Лев выходит.

- Как они там?

- Напуганы, - рычит Лев. -Но в безопасности. Доктор Тургенева сейчас их осматривает, но, похоже, с ними все в порядке. Они едят.

Я хмурю брови. -хорошо. Это хорошо. А остальные?

Его улыбка кривится. Он поворачивается и кивает на второй склад. -Медленно принимают свою судьбу. Рыдали, как маленькие девочки.

Мои губы сжимаются в линию от ненависти . -Еще лучше. Я встречусь с ними через несколько минут. Но сначала я хотел бы познакомиться с нашими вновь прибывшими.

Лев кивает и направляется обратно к первому складу. Я следую за ним, но у двери останавливаюсь и поворачиваюсь к своим людям.

- Оставайтесь снаружи. Если кто-нибудь из вас заходит, ваши пистолеты останутся здесь. Это ясно?

- Da, босс, - ворчат некоторые из них. Я киваю и поворачиваюсь к Льву, когда он открывает нам дверь. Внутри есть небольшая прихожая с небольшим офисным столом, а затем еще одна дверь. Не говоря ни слова, мы проходим через нее в следующую комнату. Две дюжины лиц внезапно поднимаются ко мне, и мое сердце одновременно взлетает и разбивается.

Дети выглядят испуганными и грязными—от шести или семи до семнадцати лет. Они все сидят за длинными столами в стиле кафетерия и едят с тарелок еду. Несколько детей постарше стоят в стороне, наблюдая за мной и Львом. Это третья группа, прибывшая через Чикаго. Даже сейчас, когда мы стоим здесь, мои люди в Нью - Йорке и Лос-Анджелесе принимают еще две группы. Но это последняя, по крайней мере, из-за монстров, которые в настоящее время ждут смерти на складе по соседству.

Но я мог бы видеть это сто раз раньше, и это не имело бы значения. Мое сердце все еще немного разрывается, когда я их вижу. Моя ярость все еще перерастает в ненависть к виновным за это.

Женщина средних лет со стетоскопом на шее отрывает взгляд от маленькой девочки и натянуто кивает. Она что-то говорит с улыбкой девушке, с которой разговаривала, а затем подходит к нам.

- Мистер Комаров, здравствуйте.

- Доктор Тургенева. Как они там?

Доктор тяжело вздыхает. -Они, конечно, в ужасе. Эмоционально разбиты, некоторые были избиты.

Вдалеке, на складе рядом с этим, я время от времени слышу звук пилы для пиломатериалов. Это укрепляет мою решимость. Это дает мне силы противостоять этому ужасу.

Дети в этой комнате—потерянные, брошенные, забытые. Я крепко сжимаю челюсти. На них легко охотиться. Они как я , до того, как я стал тем, кем я являюсь сегодня. Эти, как и другие, которые прибыли в прошлом месяце и в позапрошлом, а также те, что сегодня вечером в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке, являются частью операций по торговле людьми.

Даже от одной мысли об этом у меня в горле поднимается желчь. Это заставляет меня хотеть забыть о пиле и использовать свои гребаные руки против виновных.

Все это - мой собственный проект. Хотя Братва не принимает участия в подобном позоре, они также не участвуют в активной роли, которую я играю в борьбе с этим дерьмом. Но для меня это личное. Вот как я борюсь с демонами из моего прошлого. Вот как я пытаюсь бороться с ужасами этого мира, свидетелем которых я являюсь забытым ребенком улиц—жертвой сломанной системы.

Это дело рук злых, дьявольских людей. Я отслеживал их и использовал подставные компании и фальшивые организации, чтобы связать их, чтобы освободить этих детей и им подобных от… ну, об этом лучше не думать. К счастью, того, что могло случиться, не случилось. Я убедился в этом, когда имел дело с кусками дерьма, управляющими этой операцией. Они считали, что продают этих детей кругу хищников здесь, в городе. Но когда они прибыли на встречу…

Что ж, они вообще больше никогда не будут заключать никаких сделок. Или дышать.

Мои команды в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке сегодня вечером имеют дело с группами, проданными из Юго-Восточной Азии. Но сегодня здесь в основном люди из России, Украины и других балканских государств. В основном они сироты. Некоторые из них беженцы от небольших войн, о которых мир не заботится. Это дети, которые в противном случае провалились бы сквозь трещины и были бы поглощены. Именно такой, какой я пытаюсь спасти.

В конце концов, им будет где остановиться, всем под одной крышей. Я рассказал Фионе об истинной цели собственности, с которой она мне помогает, но не о подробностях шоу ужасов. Я решил не мучить ее кошмарами, зная все зло мира, в котором мы живем,—что есть те, кто охотится за самыми невинными за определенную цену.

А пока эти, как и те, что были до них, и другие, которых мы приняли сегодня вечером, отправятся во временное жилье, которое я построил. У них будет еда, одежда, лекарства, консультации и все, что им может понадобиться. Надеюсь, однажды у них будут постоянные дома, с настоящими семьями. Они снова познают любовь.

Я снова поворачиваюсь к доктору Тургеневой. -Если тебе что-нибудь понадобится, Лада.

Она улыбается и по - матерински кладет руку мне на плечо. -Все, что мне нужно, это ресурсы, мистер Комаров.

- Они у тебя есть.

- Я знаю, - она тепло улыбается. -Работа, которую вы выполняете, мистер ...

- Я всего лишь деньги.

- Нет, - она качает головой. -Ты “меч".- Она снова улыбается мне, а затем извиняется. Я смотрю, как она подходит к маленькой девочке, которая загорается, когда Лада садится рядом с ней.

Льву звонят на сотовый. У него короткий разговор по телефону, и когда он вешает трубку, он тонко ухмыляется.

- Да?

- Мы его поймали, - рычит он, свирепо улыбаясь.

- Ты шутишь.

- Нет. Он был на гребаном корабле в Нью-Йорке.

Моя ярость горит жарко. Но это тоже хорошая новость. “Он” - это человек, которого я знаю только как “Игоря” через наши закодированные онлайн-сообщения. Но он-главарь всей этой операции. Через него мы будем использовать мои контакты с Братвой в России и других местах, чтобы уничтожить весь его улей тараканов. Есть и другие—другие монстры, которые охотятся за невинными. Но это одно из самых плохих. И сегодня вечером он будет раздавлен каблуком, как насекомое, которым он и является.

- Может, нам пойти в соседнюю дверь?

Я киваю. -Дай мне одну минуту.

Я осматриваю комнату и позволяю своему взгляду остановиться на группе старших детей в другом конце комнаты. Один из них, мальчик, выглядит как самый старший. Или, по крайней мере, он выглядит как самый большой. Он тот, с кем, похоже, считаются остальные дети постарше. Я оставляю Льва и пересекаю комнату, направляясь к группе.

Остальные, похоже, чувствуют, для кого я здесь, и тихо отфильтровываются. Он настороженно смотрит на меня, и я его не виню.

-“ Ty Russkiy? Ты русский?

- Da,-бормочет он. -Но я говорю по-английски.

Я ухмыляюсь. Иногда я забываю, что время, проведенное в США, смягчило мой русский язык, заставляя меня звучать так, как будто это мой второй, а не первый язык для тех, кто на нем говорит.

- Умный мальчик, - ворчу я. -Сколько тебе лет?

Он встает во весь рост, расправляя плечи. У меня все еще есть нога и, вероятно, сто фунтов на ребенка. Но мне нравится, что он не съеживается. У этого парня есть яйца.

- Семнадцать, -гордо говорит он.

- У тебя есть имя?

- А ты?

Я хихикаю. -Тебе больше не нужно сражаться. Теперь ты в безопасности. Ты и остальные здесь, с этого момента о вас будут заботиться. Еда, жилье, школа, работа, если ты ищешь.

Он ощетинивается, и я сжимаю челюсти.

- Нет не такого рода работа. Никто из вас никогда не столкнется с этим, вы понимаете? Не здесь, не пока ты под моей защитой, а ты под моей защитой. Это ясно? Ты Свободен . По-настоящему свободен.

Я наблюдаю, как он сжимает челюсти, его ноздри раздуваются. Его руки все еще прижаты к бокам.

- Kak vas zovut ?-мягко спрашиваю я. “Как тебя зовут?”

Он шаркает ногами и смотрит вниз. -Максим, - ворчит он.

- Максим, меня зовут Виктор. Ты приехал из Санкт-Петербурга, да?

Он кивает. -да.

- Я тоже.

Он с любопытством смотрит на меня.

- Я был на улицах в районе Мурино.

Максим хмурится, но затем его взгляд смягчается. -Я тоже.

- Грубое, блядь, место. Мне не следовало называть тебя мальчиком раньше. Если ты переживешь это, ты мужчина.

Он гордо улыбается

- Максим, мне нужно заняться кое-какими делами. Но пока меня не будет, могу я оставить тебя присматривать за остальными? Им нужен кто-то, на кого можно равняться, кто будет направлять их и убеждать, что они в безопасности. Ты можешь быть моим главным человеком?

Максим улыбается еще шире. -Da.

- Хороший парень. И если вам что-нибудь понадобится, пожалуйста, просто спросите доктора Тургеневой или любого из моих людей здесь.

Он кивает. Я улыбаюсь и поворачиваюсь, чтобы уйти, когда он останавливает меня.

- Нас действительно не отправят обратно?

Я оглядываюсь на него. -Ты хочешь вернуться?

- Нет ,-шипит он.

- Тогда нет, ты этого не сделаешь. Теперь твой дом здесь, Максим.

Он кивает. -Спасибо, мистер Виктор.

Я улыбаюсь ему в ответ, а затем направляюсь к Льву. Он мрачно улыбается, и мы оба выходим из комнаты наших новоприбывших. Выйдя на улицу, мы идем ко второму складу по соседству. Этот охраняют двое моих людей, вооруженных. В маленьком вестибюле офиса стоят наготове еще трое вооруженных мужчин, радостно улыбаясь.

Мы все знаем, что происходит здесь сегодня вечером. Все присутствующие мужчины рады тому, что сейчас произойдет. Но у мужчин, у которых есть собственные дети, на лицах написано особое удовлетворение.

Мы с Львом входим в главную комнату. Лица здесь тоже смотрят на нас снизу вверх. Но эти лица не заставляют мое сердце разбиваться. Выражение страха и смятения на их лицах доставляет мне огромное удовольствие. Десять связанных мужчин с кляпами во рту, стоящих передо мной на коленях, - человеческие отбросы. Абсолютная грязь. Я никогда не буду утверждать, что я святой. Я убивал, я жестоко обращался, я терроризировал, и я был немилосерден. Но эти люди-чистое зло. Сегодня вечером мы уничтожим это зло в этом мире.

Я холодно смотрю на них. Некоторые оглядываются назад с едва заметным проблеском надежды в глазах. Но если они ищут милосердия или какого-то причастия к своему приговору, они не найдут его здесь. Я позволил своему взгляду остановиться на командире экипажа этой маленькой группы. Он с надеждой улыбается сквозь кляп. Я улыбаюсь в ответ, и его улыбка становится шире.

Затем я поднимаю взгляд на своих людей, стоящих у рубилки дров в центре комнаты.

- Холодно сегодня,da?

Они тонко улыбаются. - da, босс.

Я поворачиваюсь к полному куску дерьма, стоящему передо мной на коленях. Он дрожит, слабо улыбаясь мне. Как будто я не собираюсь медленно кромсать его дюйм за дюймом за те ужасы, которые он помог сотворить в этом мире. Я слабо улыбаюсь ему.

- Может, нам стоит нарубить немного дров?

Мои люди хихикают, когда включают дробилку для дров. Лицо мужчины передо мной мгновенно превращается в ужас. Он и остальные начинают кричать и плакать сквозь кляпы. Но у меня нет ни капли жалости. Я думаю о детях по соседству, которых я спас от того ада, который эти монстры запланировали для них. Мои глаза сузились на командире экипажа.

- Сначала этот.

Он кричит и кричит, когда они тащат его по полу. Лев стоит рядом со мной, мы оба скрестили руки на груди. Металлический вой дробилки жадно кричит снова и снова, пока мы молча смотрим, тонко улыбаясь.

Это не так уж много. Но кусочек за кусочком маленькое зло покидает этот мир.