Высокие обороты

Глава 3

Вот, уже несколько дней я валяюсь дома, мне разрешили не ходить в школу до снятия швов. Ко мне приходят Рита и Света, они приносят домашнее задания, я переписываю у них классную работу, но в большинстве мы болтаем.

Я заняла большую комнату на втором этаже, бабушка тут особо никогда и не жила, мы пишем лёжа на полу и кровати, хотя письменными стол у меня есть.

– Как на счёт дискотеки? – спрашивает Рита.

– Когда нога заживёте, а то из меня хреновый танцор, – отвечаю я.

Девочки смеются и переглядываются.

– На наших дискотеках особо не танцуют, если только сильно напилась или сняться хочешь, – говорит Света.

– А смысл? – спрашиваю их.

– Потусоваться, быть в курсе событий, на других посмотреть, – перечисляет Рита.

– Мы иногда на школьной дискотеке танцуем, – дополняет Света.

– Все равно, только когда нога заживет.

Бабушка приносит нам блины и чай, немного сидит с нами, рассказывает, как в этой комнате собирались на танцы моя мама с подружками.

– А это кто меня в больницу возил? – спрашиваю их.

– Еськин и Рубен, – в один голос отвечают они.

– Имена я их знаю.

– На этом остановись. Та ещё компашка! Один урод, второй просто урод!

– Кстати кто-то из них на тебя глаз положил. Они Наташке, что вас толкнула внушение сделали. Она теперь ниже травы, тише волы ходит. Хотя та ещё стерва! – говорит Света.

– Они девушку могут ударить?

– Не ударить, но объяснить по понятиям! – многозначительно поднимает бровь Рита.

– Я его совсем не помню, хотя рядом живет. Этого Еськина, – говорю им.

– Так его почти из всех школ повыгоняли в районе, кое-как до девятого класса дотянул. Если бы не мама! Вот она бегала его косяки заминала! – рассказывает Рита. – Одна её отрада.

Мне мама рассказывала, что она работала в театре московском костюмером, а потом внезапно вернулась и до седьмого месяца не говорила, что беременная. Про отца отшучивалась, или для себя родила, или боялась, что ребёнка заберут.

Скорее для себя, сама то не очень и сын в неё пошёл.

– Разные ситуации в жизни бывают, – подумала я между делом о своей семье.

– Прикинь, мне говорили, что на прошлой неделе в «Светленьком» Бондарь с ним целовалась, – скривилась Света.

– У него деньги всегда водятся, вот и целовалась! – заржала Рита.

– Фу! Он же урод!

– На любителя. Лысый и длинноносый. Сильно на любителя.

Мы ещё немного поболтали, девочки посвятили меня в правила поведения в общественных местах, вроде «Светленького» или «Крейсера» – это местные бары, где проводили дискотеки в входные. Причем лучше было выбрать одно место и не светиться в других, их хозяева имели терки меж собой и молодежь делилась на два негласных лагеря.

Это были наши нулевые, мы танцевали под Линду и ее «цепи», стригли прямые чёлки, носили остроносые туфли. Наше детство закалилось в девяностые, а выяснять отношение мы все ещё стремились методом, кто сильнее, тот и прав.

Уже поздним вечером, когда мы пили чай с бабушкой, она рассказывала мне о том как они жили тут или выживали, как складывались их судьбы, как забирали мальчиков на войну, как торговали на рынках, мотались за товаром в столицу, Турцию или Польшу.

Я узнала, что у отца Рубена есть автосервис, он гоняет машины из заграницы, но поговаривают, что ещё и не мало угоняют, не у местных конечно. На мой вопрос: откуда у Еськина водятся деньги, бабушка многозначительно замолчала. Всем известно, что он с пятного класса школы торгует сигаретами и водкой, говорят, что ещё сдергивает магнитолы из машин. Бабушка сказала, что озлобленный волчонок, над которым смеялись в детстве, заставил себя уважать, даже взрослых.

– Не вздумай с ними связываться! – строго сказала мне она. – Ни к чему хорошему его жизнь не докатиться. Если у Рубена есть отец, то этому одна дорога в тюрьму.

Если бы ты, бабушка, могла только представить сколько бизнесменов поднимутся благодаря этим годам.