2

– Если ты нанимаешь эту женщину, чтобы она присматривала за мной, как Нэнси, ты попусту тратишь деньги!

Тони через плечо взглянул на свою младшую сестру, которая накрывала на стол к завтраку.

– Думаю, в девятнадцать лет поздновато иметь няньку.

– Я тоже так думаю. Но Нэнси последние полгода не спускала с меня глаз, а с тех пор как она уехала, этим занимаешься ты.

Тони хотелось уловить в ее тоне или выражении лица хоть каплю злости, но нет, она говорила ровным голосом, словно сообщала прогноз погоды. Скажи ему кто-нибудь несколько месяцев назад, что он будет мечтать о проявлении эмоций у своей обычно далеко не сдержанной сестрички, – ни за что бы не поверил!

– Нэнси знает тебя с детства, естественно, она волнуется за тебя.

– Это Нэнси. А ты? – Сузи сухо взглянула на него.

– Я твой старший брат, мне полагается заботиться о тебе. – Он взял яйцо и приготовился разбить его о край миски, стоявшей перед ним.

– Я могу сама позаботиться о себе, Тони. Я хоть и калека, но не беспомощное существо.

– Ты не калека! – Он с силой ударил яйцо, оно разбилось, и скорлупа попала в миску.

– Хорошо, с физическими недостатками.

– Тоже нет! – взорвался он и, чертыхаясь, вылил содержимое миски в раковину.

Она достала пластиковую бутылку с апельсиновым соком из холодильника и пошла к столу; он чуть не вздрогнул при виде ее неуклюжей походки. Авария произошла полгода назад, а он все не мог привыкнуть: неужели это Сузи, которая всегда носилась, как ветер, обожала скакать на лошади…

– Ты не с физическими недостатками, – повторил он уже спокойно. – Врач сказал, что после физиотерапии ты станешь как новенькая.

– Почти как новенькая, – поправила его Сузи. – Я прохожу физиотерапию четыре месяца, а до сих пор передвигаюсь, как Квазимодо.

– И будешь проходить еще четыре месяца, если понадобится.

– Я устала. – Она закапризничала, как четырехлетняя девочка.

– Терпи! – Тони взял еще одно яйцо из холодильника и разбил его в миску. – Держись, даже если ты будешь брыкаться и кусаться, я потащу тебя на процедуры. Но и ты не сдавайся!

– Но это моя нога!

Она резко поставила бутылку с соком на стол и пристально посмотрела на брата. Глаза ее, такие же зеленые, как у Тони, блестели от возмущения. Но он радовался любой вспышке гнева – это было лучше, нежели равнодушие, с которым она последние полгода принимала почти все.

– Ты права, – попытался он успокоить ее, – но, черт возьми, я не позволю тебе сдаться.

Они смотрели друг другу в глаза: она – со злостью, он – с решимостью. Сузи первая отвела взгляд.

– Мне же больно, – захныкала она, словно ожидая, что Тони возьмет ее на руки, как маленькую, и пообещает, что сейчас все пройдет.

– Знаю, но это ведь не навсегда.

– Похоже, что навсегда. – Она вздохнула и равнодушно пожала плечами. – Я буду продолжать, – покорно согласилась она, скорее желая угодить ему, чем веря в силу лечения.

– Хорошо. – Тони обрадовался, что сестра наконец-то согласилась. Он стал взбивать яйца; через несколько минут они сели завтракать.

Обычно Тони уходил из дома на рассвете, но сегодня он задержался, чтобы встретить Клэр Хилз. Это могла сделать и Сузи, но Тони решил, что должен сам встретить новую домработницу. В конце концов, он же нанимал ее, а не кто-нибудь другой!

– Не понимаю, почему мы не можем справиться сами, пока нет Нэнси, – прервала его мысли Сузи.

– Потому что у меня нет времени убираться, а ты не можешь выполнять тяжелую работу.

– Я могу убираться, – возразила она, – я не… – покраснев, она замолчала.

– Не калека? – закончил Тони за нее, приподняв брови.

– Я могу убираться, – упрямо повторила она, не замечая его насмешливого взгляда.

– А как насчет готовки? – Он поднял на вилку обугленный кусочек бекона и стал сосредоточенно рассматривать его.

– Ты тоже не умеешь готовить, – попробовала защищаться Сузи, водя вилкой по пережаренной яичнице.

– А Клэр Хилз умеет, по крайней мере, говорит, что умеет.

Сузи задумалась.

– Значит, ты нанял ее не в качестве сиделки?

– Я нанял ее, чтобы мы не умерли с голоду. – Он встал из-за стола и убрал тарелки с почти не тронутой едой. – Она пробудет только неделю. Если не сможет готовить или будет соваться не в свои дела, мы обойдемся без нее. Как насчет сливочной помадки на завтрак? – И он полез в холодильник, чтобы найти что-нибудь вместо неудавшегося завтрака.

Через два дня после разговора с Тони Олдусом Клэр почти убедила себя в том, что настаивала на работе только потому, что хотела обосноваться в сельской местности.

Однако то, что она видела сейчас перед собой, трудно было назвать сельской местностью. Кругом, насколько хватало глаз, простиралась голая земля, прорезанная длинной лентой дороги. На севере и западе до самого неба возвышались горы.

Увидев указатель с надписью «Керли-лайн», Клэр свернула на дорогу, покрытую гравием. Проехав несколько километров, она обогнула склон холма и оказалась среди построек, превосходящих по размерам здания в городках, которые она проезжала.

Остановив машину у большого обшитого вагонкой дома, она заглушила мотор и залюбовалась открывшимся перед ней видом. Дом был выкрашен белой и темно-синей красками – простые чистые цвета прекрасно сочетались с желто-коричневыми холмами, начинавшимися сразу за домом. Узкие клумбы обрамляли широкое крыльцо и короткую аллею перед ним.

Небольшая лужайка, покрытая свежей весенней травой, – после унылого, бесцветного ландшафта она казалась особенно яркой и даже резала глаза – располагалась перед домом. Низкая ограда из штакетника отделяла лужайку от остальной территории с низкорослым кустарником.

Все дышало обустроенностью хорошо налаженного хозяйства. Провести лето в этом чудесном местечке – одно удовольствие.

Клэр не выходила из машины; вспотевшие ладони лежали на рулевом колесе. На крыльце показалась высокая фигура. Она не могла ошибиться – это был Тони Олдус.

Вот единственная, истинная причина ее приезда сюда! Теперь не было смысла притворяться – не работа за городом привлекала ее, а этот крепкий, ладно скроенный парень.

С чувством, что это судьба, Клэр открыла дверцу машины.

Тони почти убедил себя, что просто вообразил, как она хороша, что волосы у нее вовсе не золотистые, а ноги не такие уж и длинные. Вот увидит ее еще раз и удивится, что он мог найти в ней такого необыкновенного.

Но когда претендентка на место домработницы вышла из ярко-синей малолитражки, он увидел, что ноги у нее еще длинней, чем он думал, а волосы в ярком солнечном свете отливали настоящим золотом.

Джинсы неожиданно стали тесны ему.

Неделя, напомнил он себе, только неделя. Неделю можно как-то контролировать себя. Она повернулась, чтобы закрыть машину, он не мог оторвать взгляда от стройных бедер, обтянутых светлой джинсовой тканью, повторяющей прелестные изгибы ее тела.

Тони подавил стон, кровь застучала в висках. Она находится здесь всего пять минут, а он готов взорваться. Неделя в таком состоянии – и он станет инвалидом!

У Клэр перехватило дыхание, когда Тони сошел с крыльца и пошел ей навстречу. Она уже успела уверить себя в том, что он не такой большой, как она помнила, и не такой красивый. Но, судя по слабости в коленях, ошиблась: он был такой же большой и такой же привлекательный, как при первой их встрече.

Он словно сошел с рекламы сигарет: джинсы, клетчатая рубашка, черные видавшие виды сапоги. На солнце темные волосы и густые усы, закрывавшие верхнюю губу, отливали медью. Он шел к ней уверенной походкой человека, живущего в согласии с самим собой и миром.

Клэр хотела было пойти к нему навстречу, но боялась, что ноги подведут ее. Это просто нервы, я же начинаю работу на новом месте, уговаривала она себя, но безуспешно.

– Быстро добрались?

– Да, вы мне очень ясно все объяснили.

Он остановился перед ней, и Клэр пришлось поднять голову, чтобы посмотреть в зеленые глаза, которые два дня преследовали ее в снах. Вспомнив это, она почувствовала, что краснеет, – хоть бы он подумал, что это от припекающего солнца.

– Добро пожаловать в «Керли-лайн», Клэр!

Тони протянул руку. Едва уловимое замешательство – и ее рука оказалась в его ладони. Увы, потрясение от прикосновения не было плодом ее воображения.

Она опять словно схватила оголенный провод: каждая клеточка тела откликнулась на прикосновение Тони. И по тому, как заблестели его глаза, Клэр поняла, что он ощутил то же самое.

– Я думал, вы не приедете.

– Жалеете, что я все-таки здесь? – спросила девушка, не веря своим ушам – она никогда не отличалась излишней прямолинейностью. Впрочем, и от простого прикосновения она раньше не испытывала ничего подобного.

Жалел ли он? Он раздумывал над этим, скользя взглядом по ее мягкому рту. Надо бы жалеть, но, наверное, уже поздно. Теперь он мог думать только о том, как будет целовать ее, и был абсолютно уверен, что сделает это в конце недели. Он обнимет ее, она откроет ему навстречу губы…

Если ее голубые с поволокой глаза будут так же смотреть на него, если она будет чувствовать то же, что он, это несомненно произойдет.

– Не жалею, – наконец произнес Тони, когда Клэр уже не ждала ответа. Слегка сжав пальцы, он выпустил ее руку и отступил назад.

– Хорошо, – еле выдавила она из себя. В ее голове еще раз промелькнула мысль о необходимости бежать отсюда немедленно, но, похоже, когда дело касалось Тони Олдуса, здравый смысл отказывал ей.

Она пахла розами и солнцем – нежный, едва уловимый запах щекотал его ноздри. Он хотел привлечь ее к себе и вдыхать, вдыхать этот пьянящий аромат.

Интересно, ощутит ли он запах роз, если расстегнет пуговки светло-зеленой блузки и прижмется лицом к ее обнаженной груди?

Но если Клэр расквасит ему при этом нос, он не ощутит ничего. Боже, он совершенно не может контролировать свои чувства! Ему это совсем не нравилось.

Зря он не позвонил Марте, когда был в Колби. Ничего необъяснимого в его отношении к Клэр Хилз нет – здоровый инстинкт и не более. Проведи он пару часов с Мартой, наслаждаясь ее податливым телом, вряд ли ему бы захотелось сейчас снять заколку с волос Клэр. Да он вообще не обратил бы на нее внимания.

Но хватит. Это уже из области фантастики.


Клэр тем временем еле поспевала за Тони: он водил ее по дому, показывая свои владения. У нее было чувство, что он хочет поскорее закончить осмотр дома. И избавиться от нее?

Она тоже мечтала побыстрее расстаться с ним. Его присутствие выводило ее из равновесия, мешало сосредоточиться. Потом она пройдет по дому одна и выяснит сама, где что находится. Сейчас же она ничего не соображала и не могла вспомнить, вела ли дверь, которую он только что закрыл, в бельевую или в ванную.

– Ну вот, пожалуй, и все! – Тони внимательно посмотрел на свою спутницу.

– Красивый дом, – пробормотала она.

– Мой дед построил его для бабушки. Она была из богатой калифорнийской семьи, и он хотел, чтобы она ни в чем не испытывала нужды.

– Она, наверное, была очень счастлива здесь?

– Не сказал бы. – Тони горько усмехнулся. – Бабушка вернулась в Калифорнию, когда моему отцу было четыре года, и никогда не ездила на запад дальше Миссисипи.

– Вашему отцу, наверное, было трудно общаться с родителями, которые жили так далеко друг от друга?

– Мы с ним никогда не говорили на эту тему.

– Думаю, развод ужасно влияет на детей, – задумчиво сказала Клэр, вспоминая развод своих родителей и безобразные сцены, которые они устраивали до и после него.

– Плохие отношения в семье хуже всего сказываются на душевном состоянии ребенка, – заметил Тони.

Испытал ли он это на себе? – задумалась Клэр. Неудачно сложился брак у родителей или у него самого? Он говорил, что не женат, но это не означает, что не был женат.

– Меня ждут дела. – Тони посмотрел на часы. – У вас есть какие-нибудь вопросы?

Не те, которые можно задать, подумала Клэр и отрицательно покачала головой.

– Сузи поможет вам, если что-то понадобится. Ужин готовьте на четверых, включая себя.

Так значит – она будет есть вместе с ними. Клэр не знала, как отнестись к этому обстоятельству. Она лишь молча наблюдала, как Тони снял серую ковбойскую шляпу со старинной медной вешалки у входной двери, надел ее и повернулся к ней.

От взгляда зеленых глаз у Клэр сильнее забилось сердце. Он хотел что-то сказать, но передумал и, приподняв шляпу, вышел. Девушка облегченно вздохнула.

– Тони действует на людей, – послышался сзади чей-то голос.

Клэр повернулась и увидела Сузанн Олдус. Тони познакомил ее со своей младшей сестрой еще раньше, и Клэр тогда удивилась, до чего они похожи. Но если темные волосы Тони лишь слегка отливали медью, у Сузи они были ярко-рыжими, а его волевой подбородок нисколько не напоминал мягкий и женственный подбородок сестры.

– Как действует? – осторожно спросила она, с ужасом чувствуя, что не может скрыть своих чувств к брату девушки.

– Как паровой каток, – ответила Сузи, неуклюже передвигаясь по гостиной. – Когда он уходит, вздыхаешь с облегчением.

– Да, он немного напористый, – согласилась Клэр.

– Уверена, что он как вихрь пронесся с тобой по дому, – вздохнув, сказала Сузи.

– Да, я еле успевала за ним! – признала Клэр.

– Тони совсем не домашний. – Сузи с улыбкой покачала головой, но в глазах ее застыла грусть.

– Тогда правильно, что он нанял домработницу.

– Ты, наверное, удивляешься, почему я не убираю и не готовлю, пока нет миссис Мидлтон? – немного с вызовом спросила девушка.

– Полагаю, ты тоже не домашняя.

– Да, – Сузи опустила подбородок, – но ты ведь понимаешь, главное – из-за этого. – Она показала на свою левую ногу.

– Я уже заметила, что ты хромаешь.

– Да разве это можно не заметить? – уныло произнесла Сузи.

– Но ведь это не мешает тебе держать метлу или кастрюлю? – спокойно спросила Клэр.

– Нет, – призналась Сузи. – Тони считает, что мне трудно выполнять тяжелую работу, и еще он хочет, чтобы ты присматривала за мной, как Нэнси, наша прежняя домработница.

В ее тоне Клэр уловила вызов и одновременно неуверенность в себе – сердце сжалось от сочувствия.

– Если твой брат и думал об этом, мне он ничего не сказал. – Клэр была рада, что не приходится лгать. – Я приехала к вам готовить и убирать, пока у меня испытательный срок. А ты, кажется, вышла из того возраста, когда требуется няня.

– Тони сказал то же самое. Он сказал, что нанял тебя, чтобы мы не умерли с голоду, ведь я готовлю не очень хорошо: все свободное время я проводила на лошади, а не у плиты.

– А я, наоборот, знаю больше о кухне, чем о лошадях. – Клэр взглянула на часы – минул полдень. – Не пора ли начать отрабатывать зарплату и приготовить нам обед? Составишь мне компанию?

После краткого замешательства Сузи кивнула, напомнив Клэр полудикого котенка – и подружиться хочется, и боязно.

Сузи села за кухонный дубовый стол, Клэр притворилась, что не слышала, как она облегченно вздохнула, вытянув больную ногу.

Показывая Клэр дом, Тони ограничился тем, что, встав в дверях, объявил: «Это кухня». И теперь девушке самой придется выяснять, где что лежит. Но к счастью, Клэр быстро нашла все что нужно. Открыв большой холодильник, она достала необходимые для салата продукты и разложила их на разделочном столике. Почувствовав, что Сузи наблюдает за ней, обернулась.

– Что случилось с твоей ногой? – спросила она, решив, что лучше выяснить все сразу, чем ходить вокруг да около.

– Несчастный случай. – Сузи удивилась, но не обиделась. – Переломы в трех местах. На дороге никого не было, поэтому помощь оказали не сразу.

– Ты была одна? – Клэр потянулась за солью и перцем и увидела, как девушка сначала покраснела, потом побледнела и смущенно опустила глаза.

– Нет, я была не одна.

По ее тону Клэр поняла, что затронула больной вопрос. О самом случае можно было спрашивать, а о том, с кем она была, – нет. Интересно, узнает ли она когда-нибудь эту тайну?

– И давно это произошло? – Клэр нарезала ветчину и положила ее в салат.

– Полгода назад, а я все хромаю, как Тулуз-Лотрек.

Клэр прыснула, а Сузи нерешительно улыбнулась: едва ли нашелся бы кто-нибудь в «Керли-лайн», кто так бы рассмеялся на месте Клэр.

– Ты слишком высока для Тулуз-Лотрека, – сказала Клэр, перемешивая салат. – Но слишком мала для Эрика Найпола.

– Кто это – Эрик Найпол?

– Из «Дождись меня, крошка», он хромал. Или это Норман Хол хромал… – Клэр нахмурила брови, вспоминая. – Впрочем, это неважно, ты маленькая для обоих. Что будешь пить?

– В зеленой бутылке есть охлажденный чай. – Клэр налила им обеим чая из пластиковой бутылки. – Тебе неловко говорить о моей больной ноге? – спросила Сузи по-детски робко.

– Мне должно быть неловко? – Клэр села напротив.

– Всем неловко. Мне постоянно твердят, что будет лучше.

– А будет?

– Не знаю. – Сузи вздохнула и посмотрела на ногу, словно ища ответа. – Может быть…

Ее голос дрогнул; Клэр готова была обнять эту милую девчушку и пообещать, что, конечно, все будет хорошо. Боже, почему же семья Олдусов вызывает в ней такие бурные эмоции?

– Но если есть надежда, не стоит сдаваться, как считаешь? – Она говорила нарочито оживленно, чувствуя, что жалости Сузи хватает и без нее.

– Все так говорят, – пробормотала Сузи.

– Может, они правы?

– Может быть. – На этот раз ее голос не звучал обреченно. В изумрудно-зеленых глазах светилось удивление и любопытство. – Не знаю, почему я говорю об этом с тобой. Я мгновенно огрызаюсь, когда Тони заводит подобные разговоры.

– Иногда легче говорить с посторонними людьми.

– Наверное. – Сузи рассеянно ковыряла вилкой в салате. – Тони волнуется, носится со мной. Знаешь, как бывает в семье.

Клэр понимающе улыбнулась, но на самом деле она не помнила, чтобы ее родители или бабушка с дедушкой беспокоились о ней, да и вообще в детстве мало кто интересовался ею! Как, вероятно, хорошо, когда кто-то носится с тобой! – с легкой завистью подумала она.

– У тебя есть братья или сестры? – спросила Сузи.

– Я единственный ребенок. – Клэр вздохнула. – Бабушка с дедушкой неохотно воспитывали одну внучку, а что бы было, если мама подбросила бы им двоих детей?

Разговор перешел на другие, более общие темы, и к концу трапезы у них установились дружеские отношения. Вскоре пришел физиотерапевт и вместе с Сузи удалился на застекленную террасу – на пытку, по выражению девушки.

Клэр же отправилась в свою комнату распаковывать вещи. Ей должно понравиться здесь, думала она, глядя в широкое окно: за ним, сколько хватало глаз, тянулись невысокие холмы, покрытые редким кустарником. Пейзаж ничем не напоминал Северную Дакоту с ее буйством зелени густого леса, окружавшего ферму бабушки и дедушки.

Там Клэр провела свои отроческие годы. Лес всегда был для нее своего рода прибежищем, где она обретала умиротворение и душевный покой, которых не находила среди людей на маленькой ферме.

Такое же чувство защищенности она испытывала и среди этих холмов. Что-то подсказывало ей, что здесь она могла быть счастлива.

Из-за дома выехал всадник на черной лошади. Он ехал легким галопом; серая ковбойская шляпа закрывала глаза, клетчатая рубашка плотно обтягивала плечи. Тони Олдус? Сердце забилось сильнее, грудь стеснило, она не могла рассмотреть седока, но точно знала, кто это.

Как будто почувствовав на себе взгляд, всадник повернулся и посмотрел прямо на нее. Жаркая волна окатила ее с головы до ног. Она хотела помахать ему, но, не в силах пошевелиться, замерла на месте.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он отвел от нее взгляд, что-то крикнул лошади и скрылся из виду. Клэр едва дышала, ноги не держали ее.

Загрузка...