Выйти замуж за злодея

ГЛАВА 1 Самое непристойное из предложений

«Я соблазню ее. Очень быстро». Соверен Гард

«Требуется приличный муж! Срочно!» Лаэрли Астор

Мне срочно нужен муж! Вот прямо сейчас. Вообще до конца месяца, но лучше немедленно. Готовенький и исключительно порядочный.

Эта удивительная в простоте мысль пришла ко мне, пока я, втягивая живот, втискивалась в узкое платье на размер меньше нужного, а белошвейка Мика, упрямо застегивая крючки на спине, бормотала:

– Главное, не дыши, Лаэрли! И не делай резких движений. Глубоко вздохнешь, и они отлетят.

Я оказалась настолько захвачена идеей о замужестве, что была готова нестись под венец в этом самом неудобном платье. Осталось только откуда-то супруга выкопать. Хотя выкопать – это к некромантам. Я же просто найду. Живого, дышащего и желательно знахаря из какой-нибудь крупной лечебницы.

Иначе маленькую Хэйзер, живущую в приюте «Солнечный ветер», отдадут в приемную семью на острове Эльба. Но разве с чужими людьми девочке будет лучше, чем с родной теткой? На прошлой неделе мне исполнился двадцать один год, и теперь я имею законное право воспитывать Хэйзер!

Жаль, что этого права не признавала наставница приюта. Словно наяву я слышала неприятный скрипучий голос: «Вы молоды, Лаэрли, живете на центральном острове Города, работаете в доме мод. Не замужем». Если "легкомысленная финтифлюшка" появится перед старой каргой под руку с респектабельным супругом, то крыть будет нечем.

У меня даже дом на берегу речки имеется. Вокруг тишина, покой, свежий воздух – райские кущи для шестилетнего ребенка. Это вам не остров Эльба, где, куда ни плюнь, обязательно попадешь на ботинок богатея. К слову, надо бы проверить, не смыло ли особнячок, построенный еще дедом, в ту самую реку весенним паводком.

– Все! – вздохнула белошвейка. – Втиснулись!

Я бросила взгляд в зеркало. Алое платье выпячивало грудь, неприлично обтягивало бедра, а из глубокого разреза выглядывала голая нога. Пожалуй, рано я решила нестись галопом к алтарю в этом наряде. На улице меня загребут за разврат.

Самое неприятное, что цвет глаз, как и положено глазам порядочной нимфы, немедленно поменялся в тон наряда. Красными, конечно, радужки не стали, но отчетливо фиолетовым отдавать начали.

Что за проклятье? Крови лесного народа всего на половинку, а неудобств, как на одну целую чистокровную нимфу! Хорошо волосы не начинают пестреть разноцветными прядками.

В соседнем помещении, где обычно проходили показы для особо любимых (читай – богатых) клиенток, прозвонил колокольчик. Меня вызывали. Обычно в демонстрации участвовали две или три девушки, но сегодня покупательница пожелала, чтобы наряды показывала именно я. Странное требование, учитывая, что клиентки дома моды страшно не любили ждать.

Плавной походкой я вышла в зал. Тяжелые портьеры на окнах были раскрыты и помещение заливал яркий дневной свет. Бросив рассеянный взгляд в сторону ряда кресел, куда обычно с превеликими почестями Арлис усаживала покупательниц, я отметила, что клиентка всего одна. И она это он. В смысле, мужчина.

В настороженной тишине зала по блестящему паркету стучали каблуки, а у меня в голове в бешеной круговерти неслись мысли. Раз решила выйти замуж, то завтра же обращусь к свахе. Происхождение у меня, мягко говоря, хромает на одну ногу, но привлекательная внешность нимфы, доставшаяся от папы, возможно, несколько компенсирует отсутствие приданого… и ссуду в монетном дворе.

– Вам нравится платье? – произнес мужчина тихим низким голосом.

Последовала долгая пауза. Неожиданно я поняла, что обращались именно ко мне, и перевела удивленный взгляд с портьеры к непроницаемому лицу покупателя. Проклятье, я знала сидящего в кресле сноба! Хотя кто в Городе десяти островов не знал Соверена Гарда? Его имя и физиономия вечно мелькали в газетах.

Он смотрел с вежливым интересом.

– Как считаете, оно подойдет для ужина с мужчиной?

Только если даму планируют не кормить, а немедленно от платья избавлять.

Конечно, вслух наряд не обругаешь, потому я глубокомысленно покосилась на Арлис. Нам вдалбливали, что никого не интересуют мнение вешалок в шкафу, и я была согласна со справедливым утверждением. А тут такой конфузец. Улыбка на карминовых губах хозяйки дома мод выглядела натянутой. Просто тонкая красная полоска, а не губы!

Арлис едва заметно кивнула, мол, не молчи, отвесь комплимент. Мне стало смешно.

– Оно превосходно подойдет для ужина с мужчиной, – повторила слово в слово я за «дорогим» (вот уж бесспорно) клиентом.

На три долгие секунды мы скрестились взглядами. Точно три! Я посчитала.

У Соверена Гарда, темного мага в немыслимом поколении, были самые обычные светло-карие глаза. Ничего особенного. Не понимаю, почему люди, облеченные властью и нагруженные деньгами, кажутся многим привлекательнее, чем они есть на самом деле. Особенно мужчины, не успевшие отрастить живот и не ступившие бравой походкой в кризис среднего возраста.

– Следующее, – спокойно выпроводил меня Гард.

Следующее он увидел через пять минут. Ровно столько потребовалось Мике, чтобы упаковать меня в еще один немыслимо узкий наряд с затянутой на спине шнуровкой. В нем не то чтобы дышать, двигаться было невозможно. Наверное, со стороны казалось, будто я проглотила кол. Зато какая осанка! Как бы еще ноги передвигать в этом… тубусе.

– Вам оно нравится? – красиво изогнул Соверен бровь.

Честное слово, выбирает как себе милому. А что? Арлис, не моргнув глазом, перекроит нарядец, чтобы подчеркнуть ширину мужских плеч, узость бедер и фигурность брюшного пресса. Если таковой имеется, конечно.

– Идеально для ужина с мужчиной, – сухо прокомментировала я.

– Следующее, – приказал он.

Следующее! И опять. Хорошо, пальцами не щелкал: подайте длинноногую нимфу в развратном наряде, благодарю – отвратительно, уберите нимфу, дайте еще и получите чаевые.

Слово звучало и звучало. У меня появились веские основания полагать, что у Соверена Гарда имеются сложные проблемы со словарным запасом. Поди, каждый раз перед выступлениями речь по бумажке учит. В этом случае, ему срочно требовался педагог по изящной словесности, а не покупка нового гардероба. Женского, прошу заметить. Но, как говорится, чем бы глава семьи-основателей не тешился, лишь бы не вводил налог за пользование мостовыми на острове Тэгу.

– Вам нравится это платье? – внимательно наблюдая за мной, в очередной раз спросил он. Надо отдать должное, что ниже ключиц мужской взгляд не опускался, хотя грудь почти вываливалась из соблазнительного выреза.

– Да, – ради разнообразия ответила я.

– Я рад.

Он совершенно неожиданно поднялся с кресла и застегнул пиджак, без колебаний заканчивая общие мучения. Арлис засеменила следом за Гардом, уверенно пошагавшим к выходу из зала демонстраций. Удивительно, столько просидел, а ноги не затекли.

– Подгоните платье по фигуре, – на ходу распорядился он. – Мой помощник заберет его вечером.

– Простите, господин Гард, но по чьей фигуре? – растерялась Арлис.

Он помедлил.

– Не по моей же. – Соверен бросил на меня последний взгляд, жаркий, жадный, заставлявший чувствовать себя голой. – Сделайте так, чтобы платье село на госпожу Астор.

Мужчина удалился. Хозяйка дома мод заторопилась следом, а я осталась в одиночестве посреди залитого солнцем зала демонстраций. Беспокойная мыслишка, возникшая в голове, резко диссонировала с радужной фантазией о скором удочерении малышки Хэйзер и как-то исключительно неприятно возвращала в реальность. Откуда Соверен Гард знал, как меня зовут? А, главное, зачем ему узнавать мое имя?

До самого вечера белошвейки занимались подгонкой золотистого платья. Образец шили на бесцветную от природы нимфу Тамарин, чьи глаза и волосы идеально окрашивались под цвет одежды. В отличие от меня, лесные боги несколько обделили девицу формами (зато одарили дурным характером), работать приходилось суетливо, чтобы успеть к оговоренному часу.

Когда с перешивом закончили, за окном завечерело. Солнце закатилось за черепичные крыши каменных зданий, а я, исколотая булавками, чувствовала себя игольной подушечкой. И если в начале примерки еще хотелось успеть к свахе, то к концу я мечтала доползти до любимого дивана и вытянуть ноги. Но сначала эти самые ноги, гудящие после долгого стояния на высоких каблуках, следовало доволочить до дома. Если помру по дороге, то выходить замуж и удочерять Хейзер будет просто некому.

В Городе десяти островов, соединенном мостами и водными переправами, уже неделю как наступил апрель. Снег сошел еще в конце зимы, в воздухе неуловимо ощущался ток пробуждения, но тепла не было. Ни до деревьев, ни до моего подсознания не доходило, что давно пришла весна. Нимфы – существа исключительно теплолюбивые, как оранжерейные розы. Прежде чем выйти из помещения, я до носа замоталась вязаным шарфом.

Перед служебным входом в дом мод стояла незнакомая дорогая карета. В лошадях я ничего не понимала, но, подозреваю, пара тоже с родословной не подкачала. Наверняка потомки каких-нибудь элитных скакунов.

При моем появлении с козел спрыгнул высокий плечистый парень (точно боевой маг элитной породы) и выразительно открыл дверцу в белый салон с красными сиденьями. Я так же выразительно пошагала мимо.

– Госпожа Астор? – позвал он.

– Вы ошиблись.

Понимаю, что девушки-нимфы зачастую являются ожившей иллюстрацией анекдотов о женской глупости, но зачем всех под одну гребенку-то расчесывать? Академий я не заканчивала, но уж как-то сумела запомнить мамины наставления, что нельзя садиться в незнакомые кареты, даже если поманили полосатым леденцом на палочке.

Тут мне и леденца не предложили, а все туда же: усаживайтесь в карету, госпожа Астор. Езжайте, мужчина, сами, куда там вам нужно, пока я не обернулась и в крепких выражениях не описала маршрут.

– Госпожа Астор! – перекрыл он мне дорогу. – Господин Гард приказал довезти вас до дома.

Гард? Тот самый, что сейчас рассматривал меня как говорящую куклу?

– До чьего?

– До вашего, конечно, – развел он руками.

То есть Соверен Гард не только имя узнал, но еще адреском озаботился? И за что же нимфе-полукровке оказана честь?

– И вы действительно рассчитываете это сделать? – подытожила я, красноречиво изогнув брови. Благо ростом я почти не уступала, так что излучала надменность точненько в физиономию похитителя с покрасневшим от ледяного сквозняка носом.

– Да? – как-то неуверенно кивнул он.

– То есть всенепременно собираетесь усадить девушку в чужую карету? – уточнила я. – Даже если я буду кричать?

– Не надо кричать, – опешил он.

– А вы думаете, что я молча позволю себя похитить? – продолжала я притворяться полной дурой, чтобы уж точно добить мужика.

– Я не собираюсь вас похищать! Просто сопроводить до дома для сохранности.

– Сохранности чего? – мне стало смешно. – Шарфа, пальто и сережек?

– Вашей… так сказать… внешней целостности… – Он сделал странный жест руками, словно очерчивая невидимый человеческий контур.

– Молодой человек, вы меня пугаете! Вы что, маньяк?

– Я охранник господина Гарда. У меня прик…

– Вот! – ткнула я в него пальцем с накрашенным алым цветом ноготком. – Все маньяки так говорят. Они сами никого похищать не хотят, им всегда приказывает внутренний голос. Так что езжайте-ка со своим внутренним голосом к господину Гарду и передайте, что девушка самостоятельно добралась до дома в абсолютной целостности, как внешней, так и внутренней. Каблуков не сломала и тонкой душевной организации не попортила. Я как-нибудь доберусь. Идти недалеко.

До тихой улочки, где мы с Рутой снимали маленькую квартирку, надо было шкандыбалить три квартала в гору, но я лучше на карачках доползу, чем усядусь в карету незнакомого мужчины. Даже если он Соверен Гард. Что тоже весьма сомнительно.

– Удачного вечера, – кивнула я.

Он настолько изумился из-за тирады, которую, видимо, пытался переварить и тщательно усвоить, что отодвинулся с дороги:

– И вам, госпожа Астор.

Я удалилась отточенной легкой походкой манекенщицы. Главное, спрятаться за угол, а оттуда уже можно плестись к мостовой, чтобы, едва-едва передвигая ноги, поймать кеб.

Когда я переступила через порог квартирки, то почувствовала, что комнаты окутывает густой цветочный аромат, словно Рута разбила флакон своего любимого благовония. Не успела я стянуть уличные туфли, как она выглянула из гостиной и быстро спросила:

– У тебя появился мужчина?

– К концу месяца обязательно заведу, – мрачно объявила я.

– Похоже, он решил завестись у тебя с сегодняшнего дня, – покачала Рута растрепанной головой.

– На кофе гадала? – полюбопытствовала я.

Подруга обладала светлым даром слышать растения и никогда в жизни не проявляла умения предсказывать будущее, разве что любила по вечерам гадать на кофейной гуще. Предсказания Руты тоже никогда, слава богу, не сбывались, а для того чтобы наврать с три короба, разглядывая изрезанное линиями дно чашки, вообще магический талант не требовался.

– А тут и гадать не надо, – пожала она плечами. – Сама посмотри.

Наша маленькая уютная гостиная с голубыми занавесками на окнах превратилась в поминальный зал! Служители покойницких тоже щедро украшали помещения цветами красного цвета. А наша комната пестрила алыми крупными розами. От их количества рябило в глазах, а запах, усиленный магией, вызывал желание дышать во влажный платочек, как при пожаре.

– Когда посыльные начали вносить эту оранжерею в дом, я даже растерялась, – поделилась Рута. – Роз не меньше ста дюжин.

– Как для покойницы, – заключила я.

Народ на нашем родном острове Анадари страшно суеверен. Дарить людям четное количество цветов считалось дурной приметой, даже хуже, чем ходить по дому в уличной обуви, а уж грязные ботинки в гостиной – подчистую лишали хозяев денег.

– Между прочим, розы из питомника на Эльбе. Страшно представить, в какие деньги обошлись.

Рута работала в цветочной лавке на площади Гард, а потому прекрасно разбиралась в стоимости роз.

– Я попыталась прочесть карточку, но чуть без пальцев не осталась, – призналась подруга. – Если что, он темный. Только им приходит в голову поставить обжигающее заклятье на открытку.

Темных магов Рута не выносила с детства. Она никогда не рассказывала, из каких соображений светлая семья Шейрос переехала в квартал темных, но миниатюрная цветочная фея, похожая на эльфа, моментально стала мишенью для насмешек. Сколько мной лично было разбито носов за то, что их хозяева посмели обидеть подругу, не пересчитать!

В тринадцать лет все поменялось. Руту по-прежнему пытались дразнить, но у меня резко выросла грудь и необходимость в драках отпала. Теперь стоило вкрадчиво улыбнуться, как хулиганы коллективно покрывались красными пятнами, заикались и поспешно сбегали с поля боя.

Самое паршивое, что к двадцати одному году ситуация перевернулась с ног на голову: безопаснее махать кулаками или еще лучше туфлей с острой шпилькой, чем улыбаться.

Маленький конверт с карточкой я брала с опаской: вдруг ударит магическим разрядом? Но бумага оказалась шелковистой на ощупь и от прикосновения в воздух вылетели золотистые искры. Автор послания обладал твердым почерком без закорючек и писал исключительно лаконично: «Вы были неотразимы».

Мужчина, приславший сто дюжин роз, не сомневался в том, что подпись не требуется. Он не ошибся. Перед мысленным взором немедленно всплыло надменное аристократическое лицо с красивым капризным ртом и самыми обычными светло-карими глазами. Соверен Гард – тридцатидвухлетний глава одной из семей-основателей. Почти уверена, что земля, на которой построен наш дом, принадлежит ему.

– Кто это? – подруга вытянулась в струнку, чтобы прочитать содержимое письма.

– Тот, кого я точно не собираюсь заводить, – фыркнула я и с чувством разорвала карточку, обиженно осыпавшую пол затухающими блестками.

К сумеркам стало ясно, что если в тесной квартирке расставлен целый воз свежесрезанных цветов, то мигрень обеспечена всем жителям дома. К сожалению, Рут с помощью магии умела усиливать ароматы, а не разгонять. Мы несколько раз проветривали комнаты, но даже ужин имел вкус роз, хотя, казалось бы, овощное рагу со сладким перцем ничем иным, кроме перца, пахнуть просто не может.

– Сил моих больше нет! – не выдержала я и, отложив вилку, потерла ноющие виски. – Надо что-то с этим поминальным залом сделать.

– Сварим джем из розовых лепестков? – деловито предложила Рут.

– Честно говоря, я знаю только одного человека, способного есть джем из розовых лепестков.

– Кого?

– Тебя! – огрызнулась я. – А ты даже не нимфа и любишь мясо.

– Зато я цветочная фея! У меня рука не поднимется выкинуть розы. Их можно засушить, а потом разложить по мешочкам и спрятать от моли.

– Мы распугаем во всем доме даже тараканов. Проще продать цветы по злотому за дюжину.

С противоположной стороны стола донеслось очень подозрительное молчание. Я приоткрыла глаза. Рута задумчиво жевала ужин.

– Ты же не собралась их продавать? – тихо уточнила я.

– Думаешь, кто-нибудь придет предъявлять претензии? – изогнула она брови, давая понять, что догадка верна. – У меня завтра выходной. Сбудем тихонечко, зато не придется скидываться на квартирную плату.

Вообще, продавать подаренный мужчиной букет – дурной тон. Настолько дурной, что о торговле даже стыдно думать. С другой стороны, если в гостиной испускает ароматы целая подвода роз, то стоит или тихо дохнуть, или активно думать, куда щедрый подарочек сплавить… Или набивать саше. Но у нас в квартирке просто не найдется столько моли.

– Ты права, – отозвалась я. – Претензии вряд ли будут предъявлять.

Неожиданно в тишине раздался стук медного молоточка, висевшего на входной двери. Мы с Рутой подпрыгнули и невольно повернулись к заставленной цветами гостиной, будто рассчитывали, что гость материализуется посреди комнаты. А еще лучше, если переместится одной туфлей в ведро с розами. В голове мелькнула идиотская мысль, что Соверен Гард непостижимым образом разгадал злодейский план и появился, чтобы отвесить почти заслуженный фунт презрения.

– Я открою, – поднялась я из-за стола.

На пороге стоял уже знакомый охранник. Без преувеличений, у меня нервно дернулся глаз.

– Вы снова хотите меня куда-нибудь доставить? – изогнула я брови.

– Нет, я…

– Боже! Может, вы приехали забрать цветы?

Наверное, стоило скрыть радость в голосе, но как можно сдерживаться, если на горизонте замерцала перспектива скорейшего избавления от цветочного ада? Я собственными руками помогу перетащить оранжерею в… Куда там надо нести?

– Господин Гард просил передать, – быстро выпалил охранник и подвинулся.

За его широкой спиной прятался невысокий мужчина в темном костюме и с большой черной коробкой в руках, на боку которой поблескивала эмблема дома мод Арлис. Глаз теперь не просто дернулся, а меленько и неприятно задрожал.

– Примите, пожалуйста, госпожа Астор, – с кроткой улыбкой протянул слуга коробку через порог.

На острове Анадари ничего и никогда не передавали через порог – это считалось еще одной дурной приметой, приводящей к потере денег. Если подумать, то все островные приметы сводились к потере или внезапному, как божественное благословение, возникновению злотых в кошельке. Второе, правда, реже.

– Воздержусь, – попыталась я отодвинуть коробку.

– Нет уж, примите, – настойчиво пихнул посыльный подарок.

И тут я поняла хитрый маневр охранника! Осознав, что длинноногая нимфа еще тот крепкий орешек, совершенно не желающий оказаться заваленным подарками, он позвал подмогу.

– Только если вы заберете розы! – нашлась я.

– Но розы доставляли не мы, – несколько растерялся мужчина в костюме.

– Нет? Как хотите.

Дверь захлопнулась перед носами посыльных. Подозреваю, они посчитали меня чокнутой.

– Кто был? – позвала Рута из кухни.

– Коммивояжеры, – соврала я, но не успела вернуться в кухню, как снова раздался стук молоточка. Решив дать точное направление, куда слугам катиться вместе с подарками, я широко распахнула дверь, но крыльцо было пусто. Зато коробка лежала на коврике. Пришлось выглянуть наружу. Двое взрослых мужчин спешной походкой, видимо, боясь, что их догонят и вернут коробку, а заодно отвесят пару ласковых слов, маршировали к карете.

– Эй! Господа! – крикнула я, но «господа» как последние хулиганы не оглянулись и прибавили скорости.

Бежать за поверенными я поленилась. Платье можно было отправить в башню Гард почтой, пусть сами разбираются, что с ним делать. Я подхватила коробку и неловко втянулась в тесный холл, ударившись о большую рогатую вешалку.

Под крышкой, как я и подозревала, пряталось то самое золотистое платье из тончайшей ткани, из-за которого меня заставили изображать неподвижный манекен. Я вытащила из конверта карточку.

«Наденьте на завтрашний ужин. Карета будет ждать в пять вечера», – в нахальной манере, словно давал распоряжения, написал Соверен Гард.

– Теперь коммивояжеры дарят платья? – не без иронии уточнила Рута, разглядывая содержимое коробки. – Не знаю, что за мужчина у тебя появился, но он определенно пытается произвести впечатление. Богат?

– Даже слишком, – буркнула я, небрежно закрыв коробку. – И точно не планирует жениться в конце месяца.

***

Кабинет мадам Драмлин, наставницы приюта «Солнечный ветер», в точности походил на его хозяйку: строгий, безликий, пахнущий старым чердаком. За окном светило солнце, радостное и теплое, но, пробиваясь сквозь оконную раму, оно рисовало на темном паркете решетку. Как в застенке.

Старая карга… Проклятие! Я только что назвала Драмлин старой каргой!

Да как твои мысли, Лаэрли Астор, только посмели повернуть в этом недостойном направлении? Разве не знаешь, что не следует думать плохо о наставнице приюта, когда сидишь прямехонько перед ней на жестком стуле? Стул ни при чем, хотя мог быть и помягче, мы же не на судебном заседании. Но карга – демон меня раздери! – наставница Драмлин совершенно точно обладала даром улавливать все мысленные ругательства в свой адрес еще на стадии их зарождения.

В общем, глубокоуважаемая старая леди сидела за громоздким письменным столом, постукивала по бумагам кончиком перьевой ручки и буравила меня тяжелым взглядом, определенно пытаясь поймать на лжи. А врала я напропалую, не стесняясь и не ведя бровью.

– Говорите, что выходите замуж? – повторила она и недовольно поджала губы.

– Да, – уверенно кивнула я. – Все уже решено. Мой жених исключительно хороший человек, любит детей и согласен на удочерение Хэйзер. Поэтому прошу, не торопитесь отдавать девочку в приемную семью.

– Почему, в таком случае, ваш будущий муж не приехал? – изогнула ухоженные брови старая карга.

– Он очень занятой человек, – уверила я.

– Позвольте уточнить, ваш жених тоже… нимфа? – сухо спросила Драмлин, видимо, пытаясь найти причину для отказа.

Конечно, прости меня, мама, но я что, дура, чтобы выходить за безответственного, неприспособленного к семейной жизни нимфа? Папа и старший брат не стали исключением из правил. Лицо отца я толком запомнить не успела, а второй – повесил на меня огромный долг и сбежал из Города десяти островов, чуточку забыв вписать в семейное древо имя родной дочери. Если бы он иногда думал не только о себе, не пришлось бы ломать голову, как забрать Хэйзер.

– Он темный, – спокойно соврала я и сделала мысленную пометку выставить свахе обязательное условие искать мужа из темных. Если подвернется светлый, выйдет неловко. Мол, даже не смогла запомнить, какой цвет магии у жениха. Мадам Драмлин и так была не слишком высокого мнения о моих умственных способностях.

– Прекрасно. – Она раздраженно отбросила ручку на стол. – Если вы считаете, что сможете обеспечить будущее девочки лучше, чем семья уважаемого лекаря с острова Эльба, то знамя вам в руки.

«Никто не знает, что происходит за закрытыми воротами в богатых домах! А если Хэйзер превратят в бесплатную прислугу?!» – мысленно прокричала я, но вслух вымолвила:

– Приложу все усилия, чтобы нести это знамя с честью.

От неприкрытой иронии у Драмлин вытянулось лицо.

– Надеюсь, в следующий раз познакомиться с вашим женихом, госпожа Астор, – сквозь зубы выцедила она и кивнула на дверь, без намеков выставляя меня из кабинета.

Вот только найду приличного кандидата.

– Непременно, – улыбнулась я, поднимаясь, и оправила скромное мешковатое платье, специально надетое для встречи с наставницей приюта. Прощались мы, как всегда, страшно недовольные друг другом.

С погодой повезло. День выдался теплый, солнечный и безветренный, редкий для Шейросской низины. Первое, что сделала Хэйзер, потащила меня на детскую площадку, где рядом с качелями стоял крошечный ярко-зеленый домик в красный горошек, отчаянно напоминавший измученную несварением божью коровку.

– Лэр-ри, быстр-рее! – вприпрыжку скача по мощеной дорожке, подгоняла меня девочка. Звук «р» она только-только научилась произносить и теперь взахлеб рычала.

Из-под съехавшей набок вязаной шапки вылезали ярко-красные мягкие локоны, серые глаза, отражавшие цвет приютской одежды, блестели от нетерпения. Хэйзер унаследовала внешность отца и постепенно расцветающий темный дар матери. Не к месту упомянутая мадам Драмлин уверяла меня, что девочка – абсолютная пустышка, как все потомки нимф. До сих пор с удовольствием вспоминаю перекошенное лицо старой карги, когда она вынужденно признала ошибку.

Малышка легко прошмыгнула в крошечную дверцу, но мгновенно оттуда высунулась:

– Чего так медленно?

В отличие от шестилетнего ребенка мне пришлось сложиться, согнуться и только после кое-как втиснуться в зеленое нутро домика, засыпанного песком. Боясь шмякнуться макушкой о крышу, я немедленно пристроила пятую точку на узенькую лавку и машинально поправила девочке шапку.

– Смотри, Лэр-ри! – прошептала Хэйзер и пальцем указала в угол домика.

Я не сразу поняла, кого именно она показывает. На перекладине, головой вниз, завернувшись в кокон кожистых крыльев, дремало создание, похожее на летучую мышь. Однако нормальные зверьки еще не пробудились от зимней спячки и совершенно точно не могли похвастаться ярко-зеленой маскировкой в цвет тонких фанерных стен. Выходило, что мое ненаглядное чадо подкармливало демоненка.

– Это Кыш, – важно объявила Хэйзер. – Он спит.

Бес бдел! Огромные острые уши, торчавшие на круглой башке, незаметно подрагивали. Он вслушивался и, похоже, подбирал момент, чтобы напасть.

– Почему ты назвала его Кыш, сладкая? – спросила я, стараясь не делать никаких резких движений. Вернее, просто вцепилась в край узенькой лавчонки и даже глубоко не дышала.

– Ну, нянечка увидела его в комнате и закр-ричала: «Кыш, кыш!». Он и улетел в окно. Забер-ри его!

Без всякого пиетета она схватила демоническую зверюшку и содрала с перекладины. Бедняга вытаращил алые глаза, вместо агрессивного шипения из клыкастой пасти вырвался странный сип. Никогда бы не подумала, что на морде у демона способен отразиться вселенский ужас. В одно мгновение короткая зеленая шерстка окрасилась серым цветом под пальто хулиганки, а уши жалобно задрожали.

– На! Пусть он поживет с тобой, – потребовала Хэйзер.

Бес недобро дернул глазом. Живо представив, как Рута выставит меня из дома вместе со зверенышем, коробкой с золотистым платьем и охапкой завядших роз, я тоже дернула глазом и мягко улыбнулась:

– Воробышек, давай лучше мы прихватим мышку, когда вместе поедем домой. Кыш любит гулять, висеть вверх тормашками…

– Он любит жр-р-рать, – со смаком выдало нежное создание.

– Хэйзер, где ты услышала это плохое слово?! – охнула я и ударилась затылком о деревянную стенку домика с таким звуком, словно бабахнула по пустой кастрюле. Смешно сказать, но почему-то стало стыдно перед демоном.

– Кухар-рка так сказала: «Эти бесы всегда жр-рут, как не в себя», – охотно пояснила она и тут же предложила: – Не возьмешь Кыша, тогда пойдем р-рисовать…

Из Шейросской низины я возвращалась в потемках, когда на улицах зажгли фонари. Городской омнибус останавливался у подножья холма, на широком проспекте. Я выбралась из теплого салона и невольно поежилась: в нашем квартале вечно гуляли сквозняки. Переулок, ведущий к дому, бодро взбегал на горку, и я с тоской оглядела озаренный тусклым фонарным светом подъем. Можно было выбрать обходной путь, но не хотелось терять время. Дорога виляла между зданий и заборов, превращалась в каменные ступеньки, а потом снова сглаживалась, обрастая брусчаткой. Честное слово, каждый раз, взбираясь на гудящих ногах на холм, я заставляла себя думать о дешевой арендной плате, а не о желании лечь под каким-нибудь забором.

Перед воротами стояла незнакомая карета, а в нашей квартирке на первом этаже светились все окна. Только я переступила через порог, как в холл выскочила испуганная Рута и мгновенно оттеснила меня обратно на крыльцо. Вид у нее был полуобморочный.

– Ты не одна? – удивленно изогнула я брови.

– Он явился! – с жаром прошептала она и осенила себя божественным знамением. Если Рута начала молиться, то дела действительно плохие.

– Кто?

– Тот, кто розы тебе вчера подарил! В кошмаре такое не приснится!

Я почувствовала, как меняюсь в лице и медленно указала пальцем на дверь:

– Хочешь сказать, что Соверен Гард сейчас сидит в нашей гостиной?

– Именно! Грузим мы розы в подводу, а тут останавливается шикарная карета и из нее выходит Соверен Гард. Я сначала решила, что обозналась. Потом присмотрелась – он самый! И давай ему предлагать дюжину роз по дешевке.

– Ты серьезно продала розы?! – ужаснулась я.

– Ну не выкидывать же добро. – Она прижала ладошки к бледным щекам, в глазах заблестели слезы. – Я чуть не заставила Соверена Гарда купить цветы, которые он уже покупал! Как ты думаешь, меня теперь в кутузку загребут?

– За что?

– За незаконный оборот роз в Городе десяти островов!

Скорее в пансионат для душевнобольных, если она не перестанет дергаться. Но об этом я мудро промолчала и тихо спросила:

– Давно он приехал?

– Часа полтора назад.

– Надо же, какой терпеливый, – процедила я и, отодвинув соседку с дороги, вошла обратно в квартирку. Рута посеменила следом, опасливо прячась за мою спину.

Наплевав на все приметы вместе взятые, я появилась в гостиной в уличной обуви, разве что пальто расстегнула. В конце концов глава семьи-основателей в крошечной квартире не в самом шикарном районе острова – уже дурная примета. Хуже не придумаешь.

Соверен Гард, холеный и совершенно неуместный в скромной обстановке, сидел в старом кресле, элегантно уложив ногу на ногу. На аристократической физиономии хозяина половины острова Тегу застыло такое выражение, будто он увяз в грязной луже. Хотя наверняка увяз, правда, не в луже, а в дыре. Кресло давным-давно просело, и в середине зиял провал, лишь для вида прикрытый плоской подушкой.

На кофейном столике стояла чашка с крепким остывшим чаем. На поверхности образовалась тонкая темная пленка и выглядел напиток не особенно аппетитно. Я бы тоже побоялась пить. Зря он попросил чаю, не в обиду Руте, но кофе она варила поприличнее.

Медленный взгляд мужчины прошелся по мне от туфель до макушки. На лице вдруг заходили желваки. Признаю, мешковатое платье в мелкую клетку и неприметное пальто, делавшее мои глаза почти бесцветными, мало походили на шикарные тряпки из дома мод Арлис. Но если бы я нарядилась во что-то приличное, то перекосило бы мадам Драмлин. Одобрение старой карги важнее попранного чувства прекрасного у аристократа.

– Добрый вечер, – наконец поздоровался гость глубоким спокойным голосом, никак не выдавшим недовольства.

– Пожалуй, свежим воздухом подышу… – пробормотала за моей спиной Рута и скоренько слиняла на улицу. Осторожно закрылась дверь, щелкнул замок.

– Что вы здесь делаете? – холодно спросила я.

– Это же очевидно, жду вас, – насмешливо ответил он. – Конечно, я бы предпочел беседовать в ресторации отеля, но вы опоздали на встречу. На два часа.

– Я не опоздала, – сухо прокомментировала я.

– Не заметили приглашения?

– То есть намека вы не поняли? – вопросом на вопрос ответила я.

– Прекрасно понял, но решил, что отсутствие нормального ужина не отменяет разговора, – объявил он, не сводя с меня пристального взгляда.

– Полагаете, у нас есть темы для разговора?

– Конечно.

– Вы ошибаетесь.

– Я никогда не ошибаюсь, – уверенно заявил он. – Мне в первый раз дали от ворот поворот через охрану.

Подозреваю, что ему вообще впервые дали от ворот поворот.

– То есть теперь вы хотите услышать лично? – предположила я.

Он напрочь проигнорировал сарказм и неопределенно кивнул:

– К слову, здесь тонкие стены. Я не подслушивал, а просто услышал ваш разговор с соседкой. Всегда так поступаете: продаете подарки от мужчин?

Я почувствовала, что против воли начинаю краснеть. С розами действительно вышло неловко. Да что там неловко? Помереть от стыда!

– Обычно я их вообще не принимаю, чтобы не избавляться, – ответила я.

– Любите превращать разговор в обмен колкостями? – вдруг спросил он, с трудом сдерживая улыбку.

– Только когда устаю.

– В таком случае не стойте, Лаэрли, присаживайтесь, – хозяйским жестом он указал на диван, укрытый прятавшим огромную проплешину пледом.

– Спасибо, – машинально я сделала шажок в комнату, но замерла на месте.

Стоп! Я только что поблагодарила свалившегося как снег на голову гостя за то, что мне предложили войти в мою же гостиную?! Да что со мной такое? Садиться не стала из принципа, скрестила руки на груди и вперила в мужчину ледяной взгляд.

– Какая вы, однако, сложная… – сдался он и поднялся с печально скрипнувшего кресла. Очень ловко поднялся, надо заметить. Я обычно долго ковырялась, чтобы вытащить пятую точку из дыры.

И, честное слово, лучше бы он оставался на месте, потому как высокая плечистая фигура, упакованная в дорогой костюм, казалось, заполнила пространство скромной гостиной. В кресле Соверен Гард выглядел… несколько компактнее. Не таким подавляющим. В доме мод он и вовсе не производил столь ошеломительного впечатления.

Мужчина прошелся по комнате. Помедлил возле комода, заставленного цветными гравированными карточками в деревянных рамках. Задумчиво покрутил один снимок в руках, поставил обратно. Кажется, небрежно, но ровно туда, откуда взял. А Соверен Гард, похоже, педант.

– Должен признать, что я несколько разочарован, – вдруг произнес он в тишине.

– В чем?

– Вы гораздо непритязательнее в обыденной жизни, чем кажетесь на первый взгляд.

Непритязательной я была и на второй, и на десятый взгляд. Когда половина жалования уходит на выплату ссуды в монетном дворе, как-то быстро учишься жить по средствам. Сама не знаю почему, но это верное наблюдение меня страшно задело.

– То есть можно было не напрягаться и не покупать тележку роз? – со смешком уточнила я. – Знаете, вы бы меня сильно обязали, если бы ограничились букетиком гвоздичек.

– Любите гвоздики? – Он перевел на меня пронзительный взгляд.

– Я вообще не люблю цветы, но чтобы выбросить маленький букет, не надо нанимать подводу.

– Вам нравится так жить, Лаэрли?

– Как?

– Бедненько, но чистенько. – Темная бровь изогнулась, светло-карие глаза насмехались.

Я никак не могла отвести взгляда от этих самых обычных глаз. Разве у магов его родословной не должно быть отличительных черт? В зрачках не должны мерцать звезды, а на физиономии расцветать какой-нибудь сложный орнамент, который на колдовском языке складывается в слова «осторожно, первосортная сволочь»? Нет? Как жаль!

– В таком случае, зачем вы явились в мой бедный, но чистый дом?

– Поверьте, не для обмена колкостями, – хмыкнул он.

– Тогда для чего? Явно не для того чтобы полтора часа любоваться на чашку с чаем, – кивнула я в сторону кофейного столика.

– Я хочу тебя, – будничным тоном произнес он.

– Простите, что? – опешила я.

– Что в этом непонятного? – Он изогнул бровь. – Я хочу тебя как женщину.

– Прямо сейчас?

– Особенно сейчас, когда ты мило остришь. Даже в этом уродливом рубище и в этой убогой хибаре на продавленном диване.

– Вы только что назвали мой дом хибарой?

– Это все, что ты услышала? – быстро переспросил Соверен.

– И диван не продавленный. Он просто вытертый! – для чего-то принялась я доказывать годность мебели, хотя по обстановке давно плакала свалка. – Вообще, прекратите оскорблять нас с диваном!

В комнате стало очень тихо. Замерев, я следила, как Соверен лениво приближался. Он остановился в паре шагов. Поза расслабленная, руки в карманах брюк, голова чуть склонена – он чувствовал себя не только хозяином положения, но даже нашего дома. Дивана с проплешиной в том числе.

Я подавила предательское желание отступить, а еще лучше сбежать на улицу и спрятаться в торговой лавочке тетушки Совы, которая из-под полы продавала отличную брусничную настойку. Было у меня подозрение, что после милой беседы с Совереном Гардом бутылочка не помешает.

– Что оскорбило диван, я понял. – Мужчина не потрудился скрыть иронию в голосе. – Но что оскорбило тебя, Лаэрли? Откровенность? Мы, конечно, могли бы обсудить погоду или последние постановки в Академическом театре, но к чему начинать издалека, если в конечном итоге я бы все равно предложил…

– Стать вашей содержанкой? – с трудом сдерживая ярость, перебила я.

– Покровительство, – мягко поправил он.

– То есть это вы время просто экономили? – фыркнула я.

От возмущения ужасно хотелось швырнуть в надменную физиономию Гарда туфлю. Честное слово, снять и с размаху запустить! Глядишь, повезет и посреди лба отпечатается след от каблука.

– Слушайте, господин Гард, я, конечно, встречала разных парней и среди них попадались весьма резвые, но вы обскакали всех! Впервые мне предлагают улечься на диван еще до официального знакомства.

Красивые капризные губы мужчины изогнулись в лукавой улыбке, а на щеке вдруг появилась премилая ямочка, вызвавшая у меня паралич сознания. Куда смотрели боги, когда награждали такой очаровательной черточкой злодея? Он протянул руку:

– Соверен Гард.

– Я вам кажусь смешной? – вызверилась я, сжимая кулаки.

– Не предполагал, что с тобой будет так сложно. – К счастью, руку он опустил, иначе бы ударила. – Ты же нимфа.

– То есть женщина второго сорта, что ли? Можно не церемониться?

– Ты передергиваешь. – Голос Соверена по-прежнему звучал спокойно. – Мы взрослые люди, и я точно знаю, что хочу. Не проще ли сразу перейти к сути?

– Не проще!

– Да, я заметил, что ты любишь создавать сложности на пустом месте. Я жажду обладать тобой, а взамен могу дать все, что пожелаешь ты.

– Например, купить новый диван?

Да что я привязалась к несчастному дивану? Стоит, никого не трогает.

– Например, купить новый дом.

Некоторое время я пыталась переварить непристойное предложение, но оно отказывалось усваиваться в голове. Внутри кипел гнев.

– И что, господин Гард, это разовая сделка? – стараясь говорить ровно, вымолвила я. – Я вам даю… то, что вы там желаете, а вы мне покупаете новый дом?

– Заинтересовалась? – понимающе улыбнулся он.

– Я выгляжу заинтересованной? – насмешливо изогнула я бровь. И, господи, кто бы знал, сколько сил мне стоило изобразить эту самую насмешливость!

– Ты мне нравишься, Лаэрли. Ты красива и остра на язык, а я всегда щедр и внимателен к своим женщинам.

Ну да. А еще отличаешься очаровательной «скромностью».

– Просто подумай хорошенько, – продолжал соблазнять он, добавив голосу чувственной хрипотцы, словно мошенник на рыночной площади, уговаривающий меня купить медвежонка вместо хомячка. – Все что хочешь. По щелчку пальцев.

– Прямо сейчас? В смысле, немедленно? – процедила я сквозь зубы.

– Если желаешь, – кивнул Гард.

– Подумала! – резко щелкнув пальцами, выпалила я, определенно приведя Соверена в замешательство. – Я очень, очень хочу, чтобы вы, господин Гард, убрались из моего дома. Прямо сейчас, немедленно! Завтра пришлю платье в башню Гард. Цветы, простите, вернуть уже не смогу, но в качестве благодарности дам отличный совет. Вы ведь не против?

– Как я могу тебе отказать? – Его глаза смеялись.

– Если вы еще когда-нибудь меня захотите, то просто примите ледяную ванну. Очень помогает…

– Ненавижу ледяные ванны. – Одним шагом он практически стер расстояние между нами. Я все-таки струсила и отшатнулась, упершись спиной в косяк.

– Что… что вы делаете?

– Ты похожа на испуганную гимназистку, – усмехнулся он, даже не представляя, насколько оказался прав. Когда мне встречаться с мужчинами, если все время приходится работать, чтобы вернуть долг монетному двору? Вернее, его хозяину Гилберту Эммоту.

– Вы слишком близко стоите, – голос неожиданно сел.

– Знаю, – тихо отозвался Соверен.

– Раз знаете, то отодвиньтесь. Вы нарушаете мое личное пространство!

– Я еще даже не начинал, Лаэрли Астор. – Он вдруг протянул руку и аккуратно заправил мне за ухо выбившуюся из скромного пучка прядь волос. – Нарушать твое личное пространство.

Неожиданно щелкнул замок и приоткрылась входная дверь, обдав ноги холодным сквозняком. Соверен мгновенно отступил, а ко мне вернулось дыхание. Рута бочком протиснулась в холл и виновато улыбнулась:

– На улице так холодно, а я в одном джемпере…

– Господин Гард уже уходит, – холодно объявила я.

Соверен понимающе усмехнулся.

– Подумай над моим предложением, Лаэрли, – напоследок произнес он и кивнул Рут: – Всего наилучшего, госпожа светлая колдунья.

– До свидания, – пролепетала она, старательно вжимаясь в выкрашенную бледно-желтой краской стену. Подозреваю, подружка хотела бы слиться с ней, но в зеленом платье это было весьма проблематично.

За Совереном Гардом закрылась жалобно скрипнувшая дверь. Я чувствовала себя оглушенной.

– И как? – с жаром вопросила Рута, схватив меня за руки ледяными пальцами. – Ты уговорила его не сажать меня за продажу роз?

– Что? – словно очнулась я от гипноза и бросилась на улицу: – Я сейчас.

– Ты куда? – не поняла она, но я уже выскочила на крыльцо.

Соверен уже забирался в экипаж.

– Господин Гард, постойте! – крикнула я.

Он обернулся и, заметив меня, жестом приказал лакею отойти. От поспешности я случайно промахнулась мимо одной ступеньки и чуть не свернула шею. Хорошо, что успела схватиться за перила, может, не особенно ловко, зато своевременно.

Раздраженно сдув с лица настырную прядь волос, я зашагала к Соверену и остановилась в шаге от него. Выпрямилась во весь рост, чуть на цыпочки не встала, но все равно пришлось задрать голову, чтобы заглянуть в высокомерное лицо. Честное слово, я привыкла источать надменность точно в глаза наглецов, не напрягая шеи, но спесивый болван Гард оказался настолько спесив, что просто был выше меня ростом! Злодей!

– Не ушиблась? – уточнил он, намекнув, что мой «грациозный» выход не остался незамеченным.

– Больше никогда не приходите в мой дом! – запальчиво произнесла я. – Не знаю, на что вы рассчитывали, когда возникли с этим своим предложением, но я никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не стану вашей любовницей. Вы мне глубоко неприятны! И ваша прямолинейность вызывает отвращение!

Он смотрел с интересом.

– Почему вы молчите? – взвилась я.

– Ты специально за мной гналась, чтобы сказать, насколько я тебе неприятен?

– А? – хлопнула я глазами.

– Спокойной ночи, Лаэрли. – Соверен обаятельно улыбнулся. – Иди в дом, иначе простудишься. Твоя соседка права, на улице действительно холодно.

Он забрался в салон. Заставив меня посторониться, лакей закрыл дверцу и взгромоздился на козлы. Экипаж тронулся и вскоре скрылся за пригорком, а я в растрепанных чувствах и в расстегнутом пальто по-прежнему таращилась на опустевшую улицу.

Я словно вернулась на три года назад, когда пыталась найти деньги, чтобы спасти жизнь старшему брату… Мужчины, обладающие властью, знали толк в том, как заставить нимфу сожалеть о красоте, доставшейся ей от лесного народа.