Взаимный обман

17

Какой же я осел! — ругал себя Ник, провожая взглядом отъезжающую машину. Что же я не рассказал ей, как все было на самом деле, с самого первого дня?

Да потому что боялся, шепнул ему внутренний голос. Боялся открыть правду, боялся, что она тебя бросит! Зато теперь ты точно потерял ее, причем навсегда.

Объясняясь с Мьюриел, Ник надеялся, что достойно выйдет из сложившейся ситуации, но оказалось, что он хотел невозможного.

Он долго боролся с искушением броситься вслед за такси, пока оно еще не набрало слишком большую скорость, вытащить оттуда Мьюриел и просить на коленях прощения.

Все лучше, чем смотреть, как она уезжает, проклиная меня на чем свет стоит, думал Ник, но машина уже скрылась за поворотом. Он тяжело вздохнул и побрел домой. Да и как можно начинать серьезные отношения, если я того и гляди останусь без работы?

Перед уходом Мьюриел ему позвонила секретарь Бриджит Колверт. Завтра утром грозная начальница требовала непокорного подчиненного на ковер.

Главе «Ньюс ин Миррор» репортажи из серии «Одинокий ньюйоркец» пришлись по вкусу, однако от Брунгильды Ник не ожидал похвал. Вот уже несколько дней она требовала от него подробного отчета о свиданиях с Мьюриел Никсон, и Нику до смерти надоело придумывать разнообразные отговорки.

Ник решил закончить работу над статьей и, движимый каким-то сверхъестественным вдохновением, работал почти до рассвета. Наутро, прочтя готовый материал, он вдруг понял, что написал настоящее признание в любви.

— Свадьба отменяется! — провозгласила Мьюриел, появляясь на пороге кухни. — Тина, ты меня слышишь?! — крикнула она неподвижной сестре, которая сидела за пустым столом и сосредоточенно смотрела на его гладкую поверхность. — Да что с тобой? Ты вошла в транс?

Эглантайн вздрогнула и подняла глаза.

— А, ты все-таки рассталась с Тибалтом? Прости, я задумалась…

— Не извиняйся. С этим Тибалтом одна нервотрепка! — Мьюриел наполнила чайник и поставила на огонь. — Он, видите ли, еще не уверен, пора ли нам жениться! — фыркнула она. — Я рада, что вовремя поняла, какой он все-таки маменькин сынок! Хочешь кофе? Похоже, эта бурда у тебя в чашке совсем остыла…

Эглантайн рассеянно протянула сестре полупустую чашку с холодным кофе.

— Да что с тобой?! Проблемы с романом? Не хотят печатать?

— Нет, — уныло ответила Эглантайн, — с книгой все в порядке.

— Тогда что?

— Кое-что личное…

— Ого! — воскликнула Мьюриел, смерив сестру пристальным взглядом. — Ты решила не бросать Чарлза?

Ах да, Чарлз! — вспомнила Эглантайн. Он остался в другой жизни, этот Чарлз. А я даже не потрудилась как следует с ним объясниться.

— Нет, но я как раз обдумываю, как сказать ему о том, что между нами все кончено.

— Позволь, это сделаю я! — с энтузиазмом вызвалась Мьюриел, мстительно потирая руки. — Я с удовольствием выскажу ему все, что думаю.

Несмотря на подавленность, Эглантайн не сумела сдержать улыбку.

— А я-то думала, теперь, расставшись с Тибалтом, ты поймешь, что такое сострадание, — заметила она.

— Ну, в моем случае эта разлука временная. Я собираюсь помучить Тибалта пару деньков, ведь он все равно рано или поздно приползет ко мне на коленях.

Эглантайн уставилась на сестру и несколько секунд сидела с разинутым ртом.

— Да как ты смеешь обращаться так с человеком, которого любишь?!! — наконец заговорила она возмущенно. — Неужели тебе доставляет удовольствие наблюдать, как любимый просто уходит из твоей жизни? Представь, каково это, когда тебя больше не хотят видеть? Тебе наплевать на его страдания?

— Что это на тебя нашло, Тина? — удивилась Мьюриел, да так, что едва не выронила банку с кофе. — С чего ты печешься за Тибалта? Ты же его почти не знаешь.

— Просто я имела в виду чувства всех, кто любит и любим. Хотела доказать тебе, что мы бываем так жестоки по отношению друг к другу, — уже спокойнее объяснила Эглантайн.

Мьюриел хихикнула.

— Боже мой, что я слышу! А разве не жестоко с твоей стороны давать отставку старине Чарлзу?

Дольше тянуть эту канитель просто невозможно, думала Эглантайн, набирая номер бывшего жениха. Я прямо сегодня пойду к нему и скажу все, как есть. Пусть он назовет меня бессердечной, пусть устроит скандал, все равно. Так или иначе, хуже, чем сейчас, мне уже не будет.

Кроме того, Мьюриел договорилась с подругами пойти в ночной клуб, и перспектива провести вечер в компании с самой собой весьма удручала Эглантайн.

После откровенного разговора с Чарлзом я наконец перечеркну то, что было в прошлом, и начну все сначала, мечтала она. Но как? И для чего? Мне предстоит новая жизнь — и, возможно, не такая одинокая, как прежняя, — но я пока не знаю, как избавиться от прошлого. Возможно, первым делом придется срочно уехать из Нью-Йорка. Писать можно где угодно, тем более что каждый уголок этого города будет вечно напоминать мне о Нике.

В трубке долго шли длинные гудки, затем послышался энергичный женский голос:

— Алло! Слушаю вас!

Сначала Эглантайн показалось, что это миссис Боуди, но потом она поняла, что голос в трубке слишком молодой.

— Будьте добры, позовите Чарлза! Это Тина… Эглантайн Никсон.

Последовало недовольное сопение, потом женский голос произнес уже менее энергично и приветливо:

— Одну минуту.

Эглантайн различила удаляющиеся шаги.

— Добрый вечер, Тина. Какая приятная неожиданность! — услышала наконец Эглантайн, на этот раз голос действительно принадлежал миссис Боуди. — Так что ты хотела?

— Увидеть Чарлза сегодня вечером, если можно, разумеется, — промямлила Эглантайн.

— Боюсь, сегодня никак не получится, — загадочно сказала миссис Боуди. — У нас гостья.

Что за таинственность? — удивилась Эглантайн. И что за важная гостья, раз ей дозволено отвечать на телефонные звонки?

— Так когда мне можно будет приехать?

— Думаю, будет лучше, если Чарлз сам к тебе приедет, — огорошила ее миссис Боуди. — Я слышала, он собирался к тебе заскочить.

— Поня-я-тно, — протянула Эглантайн. — Как его нога?

— Благодаря правильному лечению заживает не по дням, а по часам. К счастью, рядом с Чарлзом еще остались преданные ему люди, — многозначительно добавила собеседница.

— Мне надо срочно с ним поговорить. Пожалуйста, передайте ему это.

Вместо ответа на другом конце провода послышалось не то фырканье, не то ворчание, после чего миссис Боуди повесила трубку.

Ну вот я все-таки осталась одна, подумала Эглантайн и горько улыбнулась. Ничего, есть, слава Богу, телевизор, книги, скучать не придется.

Она вдруг вспомнила, что где-то в аптечке завалялось немного снотворных пилюль, и решила с их помощью пораньше лечь спать.

Через час, обхватив руками подушку, Эглантайн медленно погружалась в тревожный сон, видя перед собой улыбающееся лицо Ника и шепча, как заклинание:

— Что же ты сделал со мной, Ник? Что будет с нашим ребенком? И почему я все еще так люблю тебя?

— А, Ник! Спасибо, что наконец выкроил для меня время, — пропела Бриджит Колверт, указывая подчиненному на стул.

Ее коварная улыбка как будто предупреждала: «Пощады не жди».

— Боюсь, у меня его было не так-то много, — сухо парировал Ник. — И садиться я тоже не буду. Плохие новости предпочитаю узнавать стоя.

Брунгильда всплеснула руками.

— Да почему же они должны быть плохими! Как ты уже знаешь, шефу очень понравились твои заметки из серии про «одинокого ньюйоркца». Недостает, правда, финального репортажа, но, я уверена, ты справишься и с этим.

Было что-то нехорошее в том, как она это произнесла, и Ник мгновенно навострил уши.

— Мне хочется использовать твой талант исследователя женских душ на полную катушку, — задушевно продолжала Брунгильда. — У меня припасено несколько свежих идей, но об этом чуть позже. Сперва давай решим, как преподнести уже готовый материал об одиноких искательницах счастья, тем более что ты скоро получишь звание лучшего репортера года. Надо, чтобы все это совпало, тогда ты станешь настоящей знаменитостью. Думаю, для «Одинокого ньюйоркца» подойдет широкая рекламная кампания на телевидении, в прессе и на радио. Только послушай: «Ник Гейнор — лучший репортер года — снимает свою маску!» Как следствие — бешеные тиражи «Ньюс ин Миррор», «Глобуса», публикации с фотографиями, твои комментарии… Ты станешь звездой, Ник! — Она засмеялась, заметив, как у Ника от злости перекосилось лицо. — Хотя, с другой стороны, от всех этих дамочек тебе достанется по первое число, — добавила Брунгильда, любуясь эффектом.

— Ну уж нет! — взорвался Ник. — Ты не посмеешь! Был уговор, что все женщины будут фигурировать под вымышленными именами, дабы защитить их от возможных насмешек. Я старался не обозначать слишком явно их личность, чтобы никто, и они в том числе, не смог узнать их в газетном репортаже.

— Боюсь, не ты здесь командуешь, Никки, — спокойно отозвалась Брунгильда. — К тому же у тебя просто нет выбора. Ты вел себя отнюдь не идеально. А нарушение правил дает мне право уволить тебя без всяких объяснений.

В душу Ника закрался холодок.

— О чем ты?

Она медленно, как будто растягивая удовольствие, вынула из ящика и кинула ему плотно набитый почтовый конверт.

— Поскольку ты слишком долго возился с этой Мьюриел Никсон, я стала гадать, в чем дело. Наняла специального человека, чтобы он за тобой последил, и вчера была с лихвой за это вознаграждена.

Ник вынул из конверта фотографии. Вот посреди улицы стоят мужчина и женщина, заключив друг друга в страстном объятии, а их губы слились в нежном прощальном поцелуе. Вот женщина уже отстранилась и глядит прямо в объектив своими печальными глазами, которые кажутся просто громадными на ее мертвенно-бледном расстроенном лице. В двух шагах от нее стоит мужчина, он провожает ее взглядом, полным мольбы и раскаяния.

Сердце Ника вдруг пронзила острая боль. Мьюриел, милая… — подумал он.

— Только не говори мне, что это не мисс Никсон, — пригрозила Брунгильда. — Потому что мы оба знаем: это она. А тебе строго-настрого запретили завязывать с опрашиваемыми какие-либо отношения личного характера. Ты мог говорить, смотреть на них, но только не прикасаться. А тут, похоже, одними прикосновениями дело не обошлось, Ник. Серьезное нарушение контракта. Это попахивает увольнением без выплаты вознаграждения, — победоносно заключила она. — Я также позабочусь, чтобы в будущем ни одно солидное издание не взяло тебя на работу. Итак, если не хочешь потерять место и деньги, будь паинькой и делай все по-моему. Я, кстати, жду не дождусь письменного отчета о твоих свиданиях с этой помадной королевой. Надеюсь, там будет не слишком много порнографии… — Язвительно улыбнувшись, Брунгильда стала перебирать у себя на столе какие-то бумаги и холодно бросила: — Ты свободен.

— Один вопрос. — Ник старался говорить как можно спокойнее. — Когда начинается рекламная кампания?

— Со следующей недели. Таким образом, ко дню вручения твоей награды она достигнет апогея. — Брунгильда загадочно улыбнулась. — Это небывалый взлет в твоей карьере, Никки. Постарайся извлечь из него как можно больше выгоды. Боюсь, потом в твоей жизни такого триумфа уже не будет.

— Наоборот.

Ник уверенно зашагал к выходу. Взгляд бирюзовых глаз был удивительно спокоен и даже снисходителен, когда он в последний раз посмотрел на Брунгильду. На губах играла непринужденная улыбка, лицо излучало спокойствие и решимость.

— Ты дала мне понять, что лучшее еще впереди.

Милая Мьюриел, думал Ник, выруливая с парковки. Нам обязательно надо встретиться. Я должен признаться тебе, кто я есть на самом деле, прежде чем ты прочтешь об этом в газетах!

Примчавшись к ее дому, он одним прыжком взлетел по ступенькам и нетерпеливо позвонил. Дверь открыла улыбающаяся испанка средних лет. В руках у нее была швабра.

— Добрый день. А вы, наверное, Лусия? — начал Ник, улыбаясь ей, как старой знакомой. — Мьюриел дома?

Женщина отрицательно покачала головой:

— Сеньорита Мьюриел сейчас на работе. Там ищите ее…

Ник тяжело вздохнул и закатил глаза к небу.

— Господи, да если б только знать, в каком она сейчас магазине! — простонал он. — Вы случайно не в курсе?

Лусия окинула Ника внимательным взглядом. Судя по выражению ее лица, Ник внушал ей доверие.

— В кухне висит ее график. Попробую вам помочь, — ответила она и исчезла в доме.

Не прошло и пяти минут, как она вынесла Нику рекламный проспект одного из крупнейших супермаркетов Манхэттена.

— Вот тут она сегодня. А фирма, где работает сеньорита Мьюриел, называется «Баттерфляй».

— Тогда я побежал! — поспешно сказал Ник, прыгая через две ступеньки. — Лусия, вы чудо! — крикнул он, садясь в машину.

Лусия помахала ему рукой и со вздохом принялась за уборку.

Почему такие интересные мужчины всегда ходят только к маленькой сеньорите? — размышляла она, драя полы в гостиной. Она, конечно, хороша, но и старшая сеньорита — настоящая красавица. А какая добрая, какая скромная! Когда-то ведь должна прийти и ее очередь!

Хотя, продолжала рассуждать Лусия, кого она найдет, сидя целыми днями за машинкой в своей комнатушке?

Она снова тяжело вздохнула и тут же забыла о симпатичном визитере.

На первом этаже супермаркета царили толкотня и давка. Покупатели сновали под ногами, возникая порой чуть ли не из-под земли, так что Ник постоянно невольно наступал кому-то на пятки. К счастью, в глубине зала он заметил большой рекламный плакат, на котором красовалась продукция «Баттерфляй», и тотчас устремился в ту сторону.

Он пока не думал, что скажет Мьюриел. Она могла запросто развернуться и уйти, могла даже влепить ему пощечину, но все это были мелочи по сравнению с тем, что готовила для них обоих Брунгильда.

— Чем могу помочь? — Миловидная блондинка в клубнично-красном костюме приветливо улыбнулась Нику из-за прилавка.

Он улыбнулся в ответ и сказал:

— Вообще-то я ищу одну девушку, она работает здесь продавцом. Ее зовут Мьюриел Никсон. Вы не знаете, как мне ее найти?

Улыбка застыла на лице блондинки, словно приклеенная.

— Вы шутите?

— Вовсе нет! — отозвался Ник. — Я абсолютно серьезен, и мне срочно надо ее найти. Меня зовут Ник. Ник Кайл.

Наступила тишина. Ярко-красный улыбающийся ротик блондинки мгновенно превратился в удивленное колечко, голубые глаза широко раскрылись и часто-часто заморгали. Она сделала два шага назад, окинула Ника оценивающим взглядом и… звонко расхохоталась.

— Тогда привет! — весело сказала она. — Я Мьюриел Никсон. А ты, должно быть, «одинокий ньюйоркец»? Вот мы и встретились!