Я люблю её

1

Меня зовут Франко. В начале октября 1997 года мне исполнился двадцать один год, и я переехал в Турин. Облагоразумившись, я стал студентом. Отец перестал спонсировать мои гонки. И это несмотря на то, что я за этот сезон занимал места на подиуме целых восемь раз: мне сулили светлое будущее в автоспорте… при наличии надёжных спонсоров. Их не оказалось. Да тут ещё неприятный случай с папиной машиной, которую я взял на время. В общем, родители решили: ближайшие три года я должен посвятить высшему образованию. Причём пройти, как говорится, школу жизни: жить одному, рассчитывать бюджет, в одиночку следить за бытом. Мне выделили сумму на приличную однокомнатную квартиру в центре города, но я предпочёл распорядиться суммой иначе. Я снял комнату на окраине, тем самым, сэкономив, обезопасил себя на первое время небольшим капиталом. Комната эта находилась в новом доме, так что мои соседи-хозяева только полгода как въехали и знают, каково это – на новом месте.

"Кто же хозяева квартиры?" – спросите вы. Она эффектная и красивая. В ней, кажется, отсутствуют изъяны. С первой минуты, как я её увидел, она стала для меня самой необыкновенной и несравненной ни с кем на свете. Она отличалась ото всех окружающих меня с детства женщин. И неудивительно – она же ведь иностранка. Она приехала из России, ее семья была родом из Санкт-Петербурга. Звали её Аделина. Я почти не чувствовал акцента – она жила в Италии уже больше пяти лет. Она красавица, но дело далеко не во внешности… Что я говорю? Конечно же, дело и во внешности тоже! Красиво описывать я не умею, но скажу про волосы. Они у неё чёрные и ниспадают ласковой волной, отливающей бронзой, на плечи. Сколько вечеров я любовался этим отливом, наблюдая за тем, как она идёт по дорожке к дому, возвращаясь с работы. Я не знал, ни кем она работает, ни кто по профессии её муж; не спрашивал и поначалу даже не интересовался. Аделина могла быть певицей (у них в комнате стояло пианино) или актрисой (у неё очень пластичная мимика, спортивная фигура). Я завидовал ему: её муж мог обнимать её, не отпуская. Правда, этого ни разу не происходило при мне.

Квартира была уютная: сразу видно, здесь приложила руку женщина со вкусом. Общую картину портили лишь плакаты с боксёрами, развешанные на стенах. На полках стояли автографы знаменитых спортсменов в рамочках, несколько кубков… Боксёр? Он? Не слишком высокий, ненакачанный. Я бы даже сказал, что он мягкотелый. Не уверен, что муж Аделины когда-либо посещал спортзал. Я намного выше и крупнее его. Я даже своих родителей выше на две головы. А он вообще не спортсмен. С виду – обычный офисный работник. Ещё и очки носит. Я не знал более молчаливого и серьёзного человека. Не грубого, но чересчур неулыбчивого. Я бы не стал пересказывать ему и самую смешную шутку: даже если бы шутка ему понравилась, он не дал бы этого понять – что обидело бы меня. А если бы шутка ему, вдруг, не понравилась или он её не понял… В общем, не стал я проверять, боксёр он или нет. Возможно, этот мужчина только и умел, что хмуриться. Ещё он не вылезал из костюма с галстуком. При этом был всегда так хорошо выбрит, что я задавался вопросом: растёт ли борода на этой гладкой, как у ребенка, коже? На безымянном пальце он носил обручальное кольцо. Оно ему, наверное, не очень нравилось: такой тип должен был презирать всякого рода украшения. Пообщавшись с ним два месяца (точнее – не перемолвившись ни словом), я понял, что из-за таких вот личностей и происходят конфликты. Одни вступают в открытый спор с желанием переубедить таких непереубеждаемых, как он. Другие действуют против их воли – втихую – и создают ещё большие проблемы.

Супругов не посещали гости – из этого я сделал вывод, что у него нет друзей. Только один раз, вернувшись из магазина в выходной, я застал Аделину с подругой. Они сидели на диване и шептались. На Аделине была надета кожаная куртка, как обычно, а подруга была облачена в элегантное красное платье. Насколько я понял, её подруга была женщина хоть и немолодая (впрочем, я не разглядывал), но страшно стеснительная. Заметив, что я вошёл, бедняжка не знала, куда деть руки, и предприняла неловкую попытку подняться с дивана. Поэтому, чтобы не мешать им, я, быстро положив продукты в холодильник, занял свою комнату. Женщина приходила ещё несколько раз, но об этом я узнавал только со слов Аделины, когда она убирала с гостевого дивана забытые подругой вещи: то косметику, то какое-нибудь бельё, покупками которого они хвастались перед друг другом, то украшения… всякую ерунду.

– Сплетни, да и только. Вон, лучше бы луну исследовали. Что там на другой стороне луны? Кажется, у Pink Floyd есть такая песня, – произнесла Аделина, махнув рукой на газету, а потом в сторону окна.

За окном действительно светила яркая луна. Она говорила громко, потому что сушила голову феном. На ней был лёгкий халатик. А её муж сидел в кресле и будто бы читал ту самую газету. Как в это время там оказался я? Я был вхож в общие покои без разрешения. Он этим был, конечно, недоволен, всё поглядывал на меня искоса, будто, кроме глаз, ничем больше не может двигать.

– А, Франко, ты, наверное, телевизор хочешь включить? Сейчас как раз новый мульт начинается, а я феном розетку заняла, – засмеялась вдруг Аделина, кивнув в мою сторону.

Кажется, её предположение его успокоило. Чего обо мне точно не скажешь.