Глава шестнадцатая

— Тук-тук, пришла модная фея, — объявила Дженни, вплывая в мою комнату без стука. — О Господи, чертов Бруклинец, ты бы хоть штаны надел!

Открыв глаза, я увидела, что Алекс сидит за моим ноутбуком в длинных трусах (слава Богу!).

— Как скажешь, Лопес, — отозвался он, поднимая джинсы с пола, — Но моя футболка на ней, так что я надену то, что у тебя в пакете.

— Ой, это для меня?

Я вдруг сразу проснулась. Дженни держала огромный жесткий пакет от — стой, сердце, стой! — Марка Джейкобса.

— Если кто спросит, это для Терезы ди Армо. — Дженни эффектным жестом извлекла из пакета великолепное неистово-пурпурное шелковое платье-рубашку. — Что скажешь?

— Дженни, какая красота! — выдохнула я, в два прыжка одолев разделявшее нас расстояние. — Я никогда не видела ничего чудеснее!

— Как, а бойфренд в номере? — обиделся Алекс из-за стола.

— Я знаю, что я замечательная, и хочу, чтобы в последний вечер с папарацци ты выглядела ослепительно. — Дженни повесила платье на дверцу шкафа. — Иди быстро в душ, надевай «луботины», и пошли в бар у бассейна. У тебя тридцать минут.

Через сорок минут я была в самом дорогом наряде, когда-либо украшавшем мое тельце, на самых высоких каблуках, в которых когда-либо отваживалась ходить, и в нижнем белье, как обычно, от разных комплектов. Оставалось надеяться, что Дженни не придет в голову проверять: она была бы страшно разочарована. Еще я надеялась, что она простит мне дополнительные десять минут, в течение которых я рисовала себе дымчато-золотистые глаза — они идеально подходили к ансамблю.

— Выглядишь потрясающе, — сказал Алекс, поправляя тонкий золотой поясок у меня на талии. — Словно забыла надеть трусы и махнула на это рукой.

— Я в трусах! — смутилась я.

Неужели платье слишком короткое и вся задница на виду?

— Языковой барьер, — покачал он головой, легонько потянув за подол. — Я хотел сказать «трусики».

— Модный барьер, — возразила я, шлепнув его по пальцам. — Оно так и должно смотреться. Ладно, увидимся внизу.

И, наскоро чмокнув Алекса в нос, я ушла. Платье обязательно нужно было выгулять, чтобы все могли им полюбоваться.

С особым чувством я ступила на террасу, зная, что в последний раз вижу открывающийся с крыши вид и оцениваю разморенных солнцем загорающих. Появиться здесь в платье за полторы тысячи долларов вместо бикини Дженни и постэпиляционной красноты оказалось очень приятно. Дженни уже сидела за столиком, рассматривая далекие холмы и смакуя второй мохито, при том что я опоздала всего на десять минут.

— Ты начала без меня?

Отодвинув стул, я очень осторожно присела. Как ни нравилось мне платье, я понимала, что завтра оно отправится откуда взялось (жалобный всхлип).

— А ты не опаздывай. — Дженни протянула мне полный бокал. — Слушай, отпадно выглядишь. Мне просто цены нет!

— Это точно. Да и тобой сегодня залюбуешься, — согласилась я, наклонившись над столом, чтобы даже капля конденсата не сорвалась на платье, и пожирая глазами изумительное декольте Дженни в алом платье с высоким разрезом. — Не знай я тебя, решила бы, что ты давно занимаешься стайлингом. Каждый потраченный цент моих денег полностью себя оправдал. Ты же не бросишь это занятие, когда мы вернемся? Бесплатная дизайнерская одежда — это что-то!

— Да, — сказала Дженни, изучая свои ногти. — Пей коктейль.

— Нет, — отказалась я, инстинктивно спрятав ногти. Черт, облупились до отвращения. Никогда мне не создать законченного идеального образа. — Я не хочу напиваться. Сегодня я с удовольствием проснулась без тошноты, и завтра тоже так хочу. Хотя перед ужином можно и выпить: Блейк обещает быть реальной занозой в заднице.

— Не нужно особой интуиции, чтобы догадаться, — хмыкнула Дженни. — Блейк по жизни говнюк в периоде.

Она шумно потянула мохито через соломинку.

До меня впервые дошло, что я добрых два дня не видела лучшую подругу. И счастливой она не выглядела.

— Дженни, что случилось?

Она мне улыбнулась:

— Да ничего в принципе. В первый раз за целую вечность — ничего плохого.

— Объясни, пожалуйста.

— Ф-фу, Энджи. — Дженни откинула с лица массу шоколадных кудрей и ровно положила ладони на стол. — Я должна тебе сказать, что остаюсь в Лос-Анджелесе.

— Что?

Она отняла мои заледеневшие руки от бокала мохито и принялась греть их в своих, теплых и мягких.

— Я остаюсь с Дафной. Я не поеду в Нью-Йорк.

— Остаешься? — Я слегка сжала ее руки. — Надолго?

— Не знаю, — ответила она легким пожатием. — На некоторое время.

— Не поняла, так ты не летишь со мной?

— Нет.

— Ты не вернешься со мной завтра?

— Нет.

— А на следующей неделе?

Дженни вздохнула и улыбнулась:

— Мне нужно некоторое время отдохнуть от Нью-Йорка, от работы. Мне нужно вздохнуть свободно.

— Но нельзя же скоропалительно принимать такие решения! — ужаснулась я. — Разве можно заявлять «поживу-ка я, пожалуй, в Лос-Анджелесе»? Кто так делает?

— Ты, — совершенно без надобности напомнила мне Дженни. — И у тебя все сработало как надо.

— Только потому, что ты была рядом. — Ненавижу, когда люди используют факты, чтобы подкрепить свою точку зрения. С фактами так трудно спорить! — Не принимай поспешных решений, это моя прерогатива. Иначе равновесие нашей дружбы будет нарушено, и тогда мир наверняка рухнет или еще что-нибудь! Да скажи же мне, какая все-таки причина?

— Ты уже знаешь.

— Джефф?

— Джефф.

Я поглядела на нее взглядом Опры.

— Ты собираешься полностью изменить налаженную жизнь из-за парня?

— Так же как и ты.

— Ты перестанешь тыкать меня носом в мои же поступки? — нахмурилась я. — Я ведь не очень удачный пример.

— Дорогая, ты лучший пример! — Дженни сильнее сжала мои ладони. — Ты единственный пример. Я однажды тебе сказала, что ты мой кумир, и это правда. Я уже довольно долго сама не своя. Ты же не станешь делать вид, что ничего не замечала?

— Да что-то вроде было…

— Поэтому мне нужно уехать. Мне очень понравилось делить с тобой жизнь, и если бы я видела возможность убедить тебя переехать в Лос-Анджелес, я бы это сделала. Я должна остаться здесь, Энджи. Мне это необходимо.

Я меньше всего хотела это слышать. Мысль вернуться в Нью-Йорк без Дженни меня ужаснула.

— А как же твоя работа?

— У меня классное начальство, — улыбнулась она. — Мне позволят отработать перед увольнением здесь, в Лос-Анджелесе, а параллельно я буду подбирать свою клиентуру как стилист. Стайлинг — штука капризная, но это же не навсегда. Если не получится, вернусь в гостиничный бизнес.

— Ты будешь жить с Дафной? — спросила я, мстительно решив никогда в жизни не разговаривать с менеджером Дженни из «Юнион».

— Да. — Она отпустила мои руки и взялась за свой мохито. — Извини, что не сказала тебе об этом раньше, но на тебя и без переживаний за меня столько всего навалилось…

— О, Дженни!.. — Я чувствовала себя просто чудовищно, хуже, чем после ночи с Джо, если такое возможно. — Надо было мне сказать. Почему ты не дала мне понять, что тебе плохо, еще там, дома?

— Да я сама не понимала разницы, пока сюда не приехала. — Дженни рассматривала вид, открывавшийся с крыши отеля. — Да, я переживала из-за Джеффа и проблем на работе, но валила все на зиму и сезонную депрессию. Не хочу показаться сучкой, но я немного завидовала, что вы с Алексом помирились. Я надеялась рано или поздно пережить свое…

— А теперь не надеешься?

— Сейчас мне будет полезно какое-то время пожить здесь.

Я осеклась. Как может Дженни, моя Дженни, думать, что здесь ей будет лучше?

— К Лос-Анджелесу я отношусь иначе, чем ты, Энджи, — сказала она, прочитав мои мысли. Терпеть этого не могу. — Я знаю, тебе здесь пришлось несладко, но это и сравнить нельзя со всем дерьмом, которого я нахлебалась в Нью-Йорке за десять лет. Знаешь ощущение, когда начинается полоса везения? Так я чувствую себя здесь. Словно мне все по силам. Словно передо мной миллион новых возможностей. Одно плохо — тебя рядом не будет.

— И мне никак не убедить тебя вернуться домой? — дрожащим голосом спросила я, уже понимая свое поражение. — Предупреждаю: еще минута, и со мной случится истерика.

— Мне очень жаль.

Я не могла позволить себе заплакать. Ставкой был не только мой макияж и дымчато-золотистые глаза — я не знала, можно ли вывести слезы с наряда от Марка Джейкобса.

— Ничего. Если тебе нужно какое-то время побыть вдали от всего… — Маленькая слеза пробралась сквозь кордоны туши, оставив крошечное темно-пурпурное пятно на колене. Блин! — Боюсь только, что я тебя разочаровала.

— Господи, Энджи, я словно режу по живому, но не знаю, как быть иначе. — Дженни дотянулась до моей щеки и промокнула мокрую дорожку салфеткой. — Не вздумай плакать. У меня нет времени делать тебе макияж заново, а я ненавижу, когда ты выглядишь как чучело.

— Тогда тебе не понравится то, что сейчас будет, — проскулила я, и вторая слеза последовала за первой.

А затем потекли еще и еще, и вскоре я была ревущей, всхлипывающей развалиной.

— О Господи! — застонала Дженни. Обежав стол, она приложила две чистые салфетки к моим щекам. — Прекрати реветь, или я тебя вниз сброшу! Прижми это под глазами и не вздумай тереть!

— Спасибо. — Я жалобно шмыгнула носом. — Извини. Поступай так, как лучше для тебя. Я тебя поддерживаю… Клянусь, я рада за тебя, это я из-за себя плачу. Это все из-за меня…

— Я знаю, — крепко обняла меня Дженни.

Я пыталась удержать слезы, но туг же представила, как мне будет не хватать ее объятий, ее пушистых волос, щекочущих мне нос, и духов с запахом кокоса и сахарной ваты. Это было несправедливо.

— Погоди, все окупится, когда я стану мегастилистом и мы сможем оставлять себе всю дизайнерскую одежду, — пообещала она, убирая руки.

— Это верно, — согласилась я. — Скажи, есть у нас время еще на один бокал между нами, девочками, или пора и…

— Ты, сволочь!

Не успела я закончить фразу, как Дженни вскочила и метнулась к бару. До меня происходящее доходило секунды две, и прежде чем я успела встать, Дженни с развевающимися волосами уже вскочила на барный стул и перепрыгнула через стойку, с бешеной скоростью молотя по кому-то руками… О Господи, по Джо!

— Ты законченная сволочь! — орала она, отправив его пересчитывать спиной ровный ряд бутылок.

Отдыхающих у бассейна было не много, но если сперва кто-то не счел нужным обратить внимание на сцену в баре, теперь, после грохота полудюжины разбившихся бутылок, туда смотрели все.

— Дженни! — крикнула я, кое-как подбегая со всей быстротой, которую позволяли высоченные каблуки. Да, подруга умела подобрать достойную кульминацию эмоциональным моментам. — Дженни, прекрати!

— Ты что, мать твою, с цепи сорвалась? — орал опомнившийся Джо, удерживая Дженни за узкие запястья на расстоянии вытянутой руки. — Остынь ты, на фиг, Лопес!

— Не смей мне указывать! — завизжала она. — Как ты мог, гад?!

— Что — как я мог? — рявкнул на нее Джо.

Его глаза метались, пока вдруг не остановились на мне. И тогда он улыбнулся:

— Заревновала, Лопес?

Подавив рвотный спазм, я позволила Дженни лупить его по голове еще пару минут, прежде чем решила вмешаться.

— Дженни, перестань, ноготь сломаешь, — уговаривала я, оттянув подругу назад.

Мужчины не умеют обращаться с агрессивными женщинами. Нет, правда, стоило только взглянуть на ее туфли — один легкий толчок, и она потеряла бы равновесие.

— Да, англичанка, отзови своих собак, — улыбался он. — Извини, что не позвонил, но когда я проснулся, ты уже удрала. Я так понял, ты сама меня найдешь, когда приспичит.

Он сделал паузу, продолжая улыбаться. Я молчала, борясь с тошнотой.

— Куда ты бегала, кстати? Могла бы позвонить Лопес из номера, если хотелось похвастаться.

— Энджи, пусти меня, я ему еще наваляю! — рванулась вперед рассвирепевшая подруга.

— Дженни, — с нажимом сказала я, хотя мне очень не хотелось ее удерживать. Сколько же низости в этом человеке!

Причина, по которой я удрала, в том… что я… скажем так, пришла в замешательство. Честно говоря, я совсем не помню, что произошло.

— Правда? — сразу сбавил спеси Джо. — О-о-о…

— А теперь, с Божьей помощью, начнем заново, — сказала Дженни. — Засунь свое эго куда подальше! Я сейчас выбью из тебя все дерьмо за то, что ты воспользовался беспомощным состоянием моей подруги, когда она мертвецки упилась!

Я почувствовала, как обжигающая волна прокатилась от корней волос до пальцев ног. Горстка оставшихся у бассейна постояльцев взволнованно зашепталась. Интересно, чего они ожидали, если не драматического поворота? Здесь Голливуд, в конце концов!

— Сбавь обороты, Лопес! — Джо сложил руки на груди. — Я не сделал ничего против ее воли. Правда, англичанка?

— Не помню, — пробормотала я, не зная, куда глаза девать.

— Ну, особыми талантами в постели он не отличается, поэтому я бы сказал — оно и к лучшему, — предположил кто-то, стоявший за барной стойкой.

Обернувшись, я увидела Блейка и Джеймса. Киноактер стоял, сложив руки на груди, Блейк держался более расслабленно: руки в карманах, на лице мина «ха, я всегда знал, что ты шлюха».

— А с тобой здесь никто не разговаривает, — повернулся к ним Джо.

Мне очень хочется сказать, что я осталась равнодушной и даже не позлорадствовала, но это будет неправдой.

— Да и с тобой, похоже, никто особо не горит желанием общаться, — пожал плечами Джеймс. — А ты навязываешься. Не хочешь извиниться перед Энджел и отвалить?

— За что извиниться? — Джо пошел в обход стойки. — За то, что я свое взял, а у тебя не получилось?

— Пожалуйста, не начинайте! — Собственный голос показался мне ужасно высоким. — Джеймс, Блейк, мы же идем на ужин! Джо, я не помню, что случилось позапрошлой ночью, но, что бы это ни было, я очень сожалею и не хочу об этом больше говорить!

— Да пожалуйста. — Он смерил меня взглядом. — Только не приходи просить добавки, когда этот гомик не сможет тебя ублажить.

— Ну все, ты напросился!

Одним прыжком оказавшись рядом с Джо, Джеймс схватил его рукой за горло и толкнул так, что тот приложился башкой о барную стойку. Мне даже стало даже больно.

— Джеймс, — коротко предупредил Блейк. — Подумай!

Джеймс кивнул, по-прежнему глядя на Джо.

— Извинись перед Энджел, и, если она согласится, мы сделаем вид, что ничего не произошло.

— Не буду я извиняться! — кашляя, проговорил Джо. — Ничего не было, она была в стельку пьяная!

— Я пьяная?! Тогда почему твоя одежда была на… — Я осеклась и уже не покраснела, а посинела. — И почему утром ты оказался в моей постели?

Джеймс надавил локтем на горло бармену:

— Хорошо подумай над ответом!

— Я надеялся, что ты протрезвеешь, — прохрипел Джо. — Но ты только бубнила о своем бывшем, а потом сблевала и отключилась. Домой идти было поздно, мне в утреннюю смену выходить.

— Так мы не…

Я боялась вздохнуть.

— Нет, — буркнул Джо.

— А ты позволил ей думать, что у вас все было? Ну, ты высший класс. — Джеймс отпустил бармена с тычком на прощание. — Просто от сердца отлегло. Ты ей даже в подметки не годишься.

— Господи Иисусе, да забирай ее себе. — Джо, перхая, выпрямился. — Сука чертова.

В ту же долю секунды Джеймс развернулся и коротким ударом отправил Джо полежать и подумать.

— По-моему, я что-то пропустил, — сказал кто-то у меня за спиной.

Я обернулась как ужаленная и увидела Алекса, глядевшего на прискорбную сцену.

— Алекс, это… уф… э-э-э… это Джо.

Я указала на окровавленную, стонущую кучу на полу. По лицу Алекса невозможно было понять, что он слышал или видел.

— Я ждал внизу, но никто не показывался и я пошел вас искать, — пояснил он, стоя в дверях лифта. — Я не знал, что вы тут… выясняете отношения.

— Все нормально, Алекс, — сказал Джеймс, перешагивая через Джо, который громко всхлипывал. — У нас вышел спор с вот этим, но нам и правда пора ехать. Зарезервировано все на через полчаса, а в «Мондриан» еще доехать надо. Красивая рубашка, кстати.

Блейк и Дженни вошли за Джеймсом в лифт: Блейк — ухмыляясь надо мной, Дженни — нервно хихикая. Я неловко переступила через Джо и робко взяла Алекс за руку.

— Из-за чего это? — спросил он, принимая мой легкий поцелуй в губы.

— Ой, точно не знаю, — защебетала я, потянув его за собой. — Я же говорила, у них была драка в понедельник. Наверное, это по тому же поводу.

— Понятно. — Алекс обернулся на Джо. Про себя я молилась, чтобы тот продолжал всхлипывать достаточно долго — мне нужно было без помех завести Алекса в ближайший лифт. — Господи, как я счастлив, что вчера Джеймс не стал выпускать пар!

— Очень счастлив? — уточнила я, нетерпеливо тыча в кнопку вызова лифта.

В это трудно поверить, но, после того как мы покинули отель, вечер стал еще хуже. К счастью, менеджер усадил нас в стороне от посетителей ресторана. По крайней мере мы никому не испортили настроение нависшей над нашим столом тяжелой тучей взаимной неловкости. Зная за собой талант говорить на редкость неуместные вещи в самый неудачный момент, я ела молча, не забывая регулярно отвлекать Алекса легким нажатием бедра. Если поглаживание моей спины можно считать ответной реакцией, то метод работал.

Заказывая горы еды и много-много бутылок вина, Джеймс один вел разговор за всех, забрасывая Алекса вопросами о его группе, Нью-Йорке и — самая скользкая тема — обо мне. Алекс находчиво отвечал, улыбался, кивал, изредка слегка пиная меня под столом, и пытался втянуть в разговор Дженни и Блейка. Однако Дженни, видимо, сочла, что сегодня ее очередь упиться, и пила бокал за бокалом.

Когда принесли ее утку (курам на смех, ей-богу!), в Дженни уже сидело полторы бутылки вина, и она то приходила в возбужденно-приподнятое состояние и азартно обсуждала с Блейком свою новую жизнь в Лос-Анджелесе, то давилась рыданиями из-за того, что я остаюсь в Нью-Йорке. А Блейк в перерывах между описанием привычек селебрити, которым он обещал представить Дженни, задавал мне самые каверзные вопросы, выбирая моменты, когда Алекс прислушивался. Когда официант подошел узнать, хотим ли мы десерт, мы с огромным облегчением сказали «нет», взяли счет и вызвали такси. Не припомню другого похода в ресторан, когда я чувствовала бы себя как на иголках.

— Ну что, мягкой посадки в Нью-Йорке. — Джеймс пожал Алексу руку и привлек его в допустимые мужские объятия — с одной рукой. — Рад был познакомиться. Ты ее береги. По-моему, она легко попадает в неприятности.

— Да, она такая. А теперь еще и меня не будет, чтобы вытаскивать ее из передряг. — Дженни кинулась мне на шею. — Бруклинец, я дам тебе мой номер, прежде чем вы завтра уедете, и прошу звонить мне первой, когда она провалится в открытый люк на тротуаре.

— Не провалюсь я в люк, — промямлила я, вынимая набившиеся в рот волосы Дженни. — Со мной все будет в порядке.

Ведь наверняка сыграю в первый же открытый люк…

— Нет, провалишься, — настаивала Дженни. Оставив меня, она кинулась на шею Алексу, который в ужасе расставил руки пошире. — И я должна заняться стайлингом твоей рок-группы. Обещай, что позвонишь, как только понадобятся услуги стилиста!

— Обещаю, — сказал Алекс, отклеивая от себя Дженни. — И Энджел тоже.

Они вдвоем забрались в такси, оставив меня, Блейка и Джеймса у ресторана.

— Блейк, у нас с тобой не все выходило гладко, и…

— Ой, вот уж это совершенно лишнее, — оборвал он меня и отошел к их с Джеймсом машине, изобразив нечто вроде прощального жеста: — Пока, Энджел.

— Ну хоть здесь обошлось без неловкости, — с облегчением вздохнула я, позволяя Джеймсу крепко меня обнять.

— Спасибо небесам за маленькие милости, — согласился он. Даже сейчас, после всего, я не могла не обратить внимания, как приятно пахнет этот человек. — Неделя выдалась не самая легкая, но я был искренне рад с тобой познакомиться. Впрочем, все обернулось к лучшему. Хотя по нему и не скажешь, Блейк очень счастлив, и это благодаря тебе.

— Очень рада была его осчастливить, — соврала я. — Обещай, что будешь приглядывать за Дженни.

— Честное скаутское, — отсалютовал Джеймс. — А ты обещай пригласить меня на свадьбу.

— Не будем забегать вперед. — Я строго посмотрела на него. — Надеюсь, оказавшись дома, мы с Алексом не разбежимся.

— Все будет прекрасно. — Джеймс поцеловал меня в щеку и подтолкнул к такси. — Вы же по уши влюблены друг в друга!

— Все может быть, — сказала я, нагибаясь поглядеть на заднее сиденье.

Алекс, обнимая рыдающую и совсем пьяную Дженни, проартикулировал мне «Помоги!».

— Не сомневайся, — сказал Джеймс, когда я уселась на заднем сиденье, проскользнув под свободную руку Алекса.

— Не лезь ко мне, я закапаю платье слезами, — всхлипнула Дженни. — А с дефектами его не возьмут обратно.

— А мы и его запишем на счет кинокумира, — пошутила я, обнимая подругу через колени Алекса.

Джеймс Джейкобс, смеясь, захлопнул дверцу.

Загрузка...