Я подарю тебе крылья. Книга 1

Глава 7

Опустив голову под холодную воду, Даниэль пытался привести в порядок мысли. Впереди тяжелый взлет. Но его мысли постоянно возвращались к Оливии.

Выйдя из душа, он направился прямиком к девушке – усадил ее в кресло и пристегнул ремнем. Он надеялся, что, сделав это, он выбросит Оливию из головы. И маленькое недоразумение в душевой кабине останется лишь воспоминанием.

Маленькое недоразумение? Тогда зачем нужна была холодная вода? Его окатило волной воспоминаний, и он уже пожалел, что не принял холодный душ полностью. Это в две секунды вернуло бы ему ясность мысли.

Зайдя в свою кабину, Даниэль пальцем пригрозил Марку молчать. Тот удивленно посмотрел на него, захлопнув летную книгу, но не смог сдержаться:

– Что с тобой? Почему ты весь в крови и с мокрыми волосами? Тебя пытали?

Его пытали. Да, это самое подходящее слово.

– Не спрашивай, – отмахнулся Даниэль и, сев на свое место, посмотрел вперед на поле. – Что здесь нового? Лес еще не вырос?

– Я думал, ты уже покинул самолет, а ты плескался в душе.

– Я намочил голову, чтобы привести себя в норму. Пора взлетать.

Марк кивнул, слегка улыбнувшись:

– Ладно. Я не буду больше спрашивать. Но кажется, Оливия хотела тебя утопить. Вы опять поругались?

– Она не имеет к этому отношения, не напоминай мне о ней, – солгал Даниэль.

Марк вновь понимающе кивнул. Это не его дело.

– Диспетчер сказал, что они отбуксируют нас на пятую рулежную дорожку. Ты решил, как будем взлетать, пока остужался? – пошутил Марк.

Даниэль проигнорировал его вопрос – чтобы не вспоминать то, что так хотелось забыть, и полностью сосредоточиться на предстоящем взлете.

– Надеюсь, ты тоже не терял времени зря, рассчитал скорость принятия решения и скорость подъема носовой части?

Марк кивнул, передавая капитану расчеты:

– Неутешительные цифры.

Но Даниэль, посмотрев расчеты, увидел в них только плюсы:

– Наши баки наполовину пусты, значит, нам нужен меньший разгон. У меня есть план: мы будем удерживать тормоза, дадим полный газ, двигатель наберет нужные обороты еще до начала разбега. В результате получим большее ускорение, разгон станет короче. Доведя обороты двигателя до максимума, отпустим тормоза и…

– Самолет рванет как сумасшедший, – Марк испуганно принялся листать книгу. – Здесь сказано, что так сделать можно, но велика вероятность, что придется подниматься не на полной скорости. Самолет придет в сваливание.

– Мы в любом случае не наберем нужной скорости, но так у нас хоть есть шанс взлететь. Доберем скорость в полете. Убирай шасси, как только оторвемся. Главное – не потерять ни секунды.

Точно по его просьбе самолет развернули буксиром. Даниэль внимательно осмотрел полосу взлета. Через пару секунд его голос прозвучал во всех салонах самолета:

– Уважаемые леди и джентльмены, на связи капитан Даниэль Фернандес Торрес. Через несколько минут мы приступим к взлету. Хочу вас предупредить, что после включения двигателей мы поедем быстрее обычного, пусть вас это не пугает. Прошу убедиться в том, что ваши ремни застегнуты, ручная кладь убрана, спинки кресел подняты. Также уберите из рук мобильные телефоны, фотоаппараты, ноутбуки, планшетные устройства и другие гаджеты в целях вашей безопасности. Спасибо за понимание. Экипажу приготовиться к взлету.

Тем временем Оливия находилась на втором этаже в бизнес-классе и никак не могла успокоиться. Слушая его уверенный голос, она сердилась сама на себя. Дурочка! Разревелась, жалея себя. А каково ему сейчас? Второй раз за день он вынужден рисковать, нести ответственность за них всех. Разревелась у него на груди, а он даже слова не сказал про то, как плохо ему. Эгоистка. Ведь он обнимал ее, потому что сам нуждался в поддержке. А она была так занята собой, что не заметила этого.

Даниэль надавил на тормоза, включая взлетный режим двигателей:

– Да поможет нам Бог, – произнес он.

Следя за счетчиком скорости, он слушал Марка и ждал его команды. Еще не время. Еще нет… Самолет выл так, что, казалось, взлетит прямо с места.

– Поехали! – крикнул Марк Даниэлю, и капитан отпустил тормоз, сорвавшись с места так, что самолет тряхнуло и их сильно прижало к спинкам кресла. Они катились по полосе с бешеной скоростью, и на секунду Даниэлю стало не по себе. Дороги назад нет. Резкий старт – и сразу точка невозврата. Смотря вперед на конец полосы, Даниэль поднял нос самолета вверх, задирая слишком сильно. Он понимал, что может коснуться хвостом асфальта, но выбора не было. Оторвавшись от земли задними шасси, скомандовал:

– Шасси убрать.

– Шасси убраны, – Марк потянул рычаг вверх.

– Давай же, давай. Лети, крошка.

Даниэль выровнял самолет, пролетая совсем низко над полем.

В рации отозвался голос диспетчера Коломбо:

– «Arabia Airlines», вы отлично взлетели. Хвостом полосу не задели, но были в паре сантиметров от этого. Но вы сейчас не набираете высоту.

– Мы и не должны ее набирать. Нам вначале надо набрать скорость.

Оливия смотрела в иллюминатор, в кои-то веки наслаждаясь взлетом. Но самолет летел слишком низко, поэтому напряжение не отпускало. Почему он летит так низко? Можно было пересчитать на поле каждую травинку, увидеть каждый цветок. Это было так странно и необычно. Она слышала, как шепчутся пассажиры между собой. Волнуются и боятся. Этот полет они запомнят надолго.

Все выдохнули после того, как поле стало отдаляться, – они набирали высоту. Самолет полетел навстречу облакам, поднимаясь все выше и выше. Оливия слышала, как в салоне люди расслабились, кто-то даже выкрикивал: «Браво пилотам!» Пассажиров можно понять: они летели домой и радовались этому. Оливия же, наоборот, – чем дольше они летели, тем грустнее и задумчивее становилась. Она приняла решение, но на душе от этого было тоскливо. Вот и конец ее работы в этом экипаже. Она поклялась себе, что уйдет. Она поспорила с капитаном и проиграла. Проигрывать тоже надо уметь. Она уйдет с достоинством.

Быстро приняв душ и переодевшись в чистую белую блузку, Оливия вышла в свой салон в хвостовой части самолета. Ей предстояло отработать еще три часа. Зайдя к бортпроводникам, она услышала разговор:

– Их вздернут, вот увидите. Поэтому будем готовы дать отпор. Оливия, ты с нами? – Келси посмотрела на девушку.

– А в чем дело?

– Я про пилотов. Авиакомпания начнет расследование инцидента. В авиации все сложнее, чем на земле. Нам надо держаться друг друга и не давать никого в обиду. В лучшем случае Даниэлю напишут выговор. Но это лучше, чем увольнение.

Нина, облокотившись о стену, сложила руки на груди:

– Без Фернандеса я работать не буду, это я вам точно говорю. Если уволят его, то им придется подписать и мое увольнение. Работу я всегда себе найду.

– Если его уволят, то пусть увольняют всех, – кивнул Джуан. – Мы одна команда.

Как-то невесело стало от таких разговоров. Даниэлю грозит увольнение? Раньше она бы подпрыгнула от радости, возможно даже открыла бутылку шампанского, а сейчас просто стояла, опустив руки и потупив взгляд. Разве можно уволить человека за то, что он спас жизнь другому? Всему виной риск. Оправдан ли он? Имел ли право Даниэль так поступать?

Оливия медленно возвращалась в салон. Значит, все самое сложное еще впереди? Это не конец? То, что было началом для него, стало концом для нее.

Самолет приземлился в родном аэропорту с большим опозданием, но люди, несмотря на задержку, злости не испытывали. Это читалось во взглядах. Устали все.

– Спасибо вам за все, – мужчина средних лет улыбнулся ей, – сегодня с нами были самые отважные пилоты. А вы, девушка, заслуживаете поощрения за выдержку.

Слышать эти слова – уже награда. Она и не думала, что люди будут благодарить. Ее тронули эти слова.

– Награду пилотам! – закричал кто-то в салоне, и Оливия улыбнулась, посмотрев на Келси.

– Это хороший знак, – прошептала та, – возможно, люди не пойдут жаловаться в авиакомпанию. Возможно, кто-то даже напишет благодарность. Сейчас нам это необходимо.

Проводив пассажиров, Оливия прошлась по салону самолета, осматривая каждое кресло. Мусора было больше, чем обычно, но это неудивительно: люди так долго находились здесь, что имели на это полное право.

– Оливия, ты идешь? – позвала ее Нина. – Мы уходим.

Значит, Даниэль тоже уходит? Она не видела пилотов после приземления, но знала, что у тех всегда много работы по прилете, а сейчас и того больше.

– Я немного задержусь, – Оливия взяла листок бумаги и ручку. Она сделает то, что обещала, – уйдет отсюда. На радость капитану. Кажется, это было его главным желанием.

Писать заявление о переводе на другое воздушное судно оказалось сложнее, чем она думала. Буквы выходили корявые – ее пальцы дрожали. Крутя ручку в руках, она все-таки поставила свою подпись – точку в ее жизни на этом борту.

Она наблюдала, как убирают салон, и улыбалась про себя – она будет с радостью вспоминать каждую минуту, проведенную здесь.

– Почему ты еще здесь? – прозвучал знакомый голос, и она обернулась.

Даниэль выглядел отлично. Грязную рубашку скрывал форменный пиджак. На черных волосах – фуражка пилота. На лице – ни следа усталости. Если бы она не знала наверняка, ни за что бы не поверила, что еще несколько часов назад он своими руками поднимал эту махину, пытаясь сделать все, чтобы избежать катастрофы. Спасал женщину и ребенка.

Оливия тут же вспомнила, что Сьюзен просила передать ему:

– Та женщина, что родила у нас в самолете, Сьюзен Найт, – она встала со своего места, делая шаг ему навстречу, – просила меня кое-что вам передать.

Даниэль отошел от двери, пропуская Марка с бумагами на выход. Оливия. Она ждала его. Но он держался на расстоянии, боясь подойти ближе. Сделай он еще шаг, и никакой душ не поможет – понадобилась бы тонна холодной воды. А сейчас ему нужна ясная голова – его ждали на собрании сотрудники аэропорта и авиакомпании «Arabia Airlines».

– Она назвала сына Даниэлем. В вашу честь. Она просила передать, что вы очень храбрый пилот.

Даниэль слегка улыбнулся. Было приятно знать, что он кому-то действительно помог.

– Я связался с аэропортом в Коломбо, с этой женщиной и ее ребенком все в порядке. Они находятся в больнице, но их жизни ничего не угрожает.

Капитан направился к выходу, но внезапно остановился. Почему он не может просто уйти? Сделать шаг вперед? Почему он хочет вернуться?

Он вновь обернулся к ней:

– Как твоя рана?

Опять он проявил к ней интерес. И какое ему дело до этой «ушибленной»? Еще одно повреждение ее голова даже не заметит…

Оливия машинально коснулась места удара, слегка нахмурив брови. Она уже забыла, что у нее ранение. А зачем он спрашивает? Простая вежливость?

– Ничего страшного, скоро заживет.

Он кивнул и отвернулся, но ее голос заставил его остановиться:

– Даниэль.

Почему он хочет слышать свое имя бесконечно? Она произнесла его так нежно… Он готов слушать и слушать! Он повернулся и увидел в ее руках лист бумаги. Что это?

– Наш договор. Это заявление на перевод в другой экипаж. Ты победил.

Даниэль знал, что так будет. Он всегда побеждал. Оливия бы не смогла долго молчать, но он не думал, что это произойдет так скоро.

Даниэль забрал из ее рук бумагу и быстро пробежался глазами по тексту. Он улыбнулся и поднял ее заявление на уровень глаз:

– Господи, неужели! Может, мне повесить его в рамке на стене и любоваться каждый день?

А чего она ожидала? Что он будет просить ее остаться? Даниэль Фернандес не такой: да, отличный пилот, но чертовски непростой человек.

– Делай с ним, что хочешь, – произнесла она, гордо подняв голову. Больше она сюда не вернется. И слава богу! Больше ей не придется терпеть этого человека, она свободна.

Обойдя капитана, Оливия направилась к выходу. Скорее выйти отсюда! Ей стало очень больно и тяжело, на глаза наворачивались слезы. Бежать было единственным спасением, но ее остановил звук рвущейся бумаги. Она резко обернулась, не веря собственным глазам. Даниэль медленно разрывал листок пополам.

– Ты сказала, я могу делать с ним все что хочу.

Она открыла рот от удивления, подняв вверх брови. Он совсем спятил?

Потом он разорвал две половинки на множество маленьких бумажек и кинул вверх. Они как снег упали на пассажирские сиденья.

– Я могу написать их тысячи, – прошептала она.

– Я порву все, – твердо произнес он и остановился рядом, – это нечестный проигрыш. Ты не проиграла. Работая друг с другом, мы не можем молчать. Есть вещи, которые требуют слов. Здесь сегодня рожала женщина, ты не могла молчать об этом.

– Если ты думаешь, что я смогу продолжить игру, ты ошибаешься.

Даниэль пожал плечами:

– Отлично. Я и не собирался продолжать ее, – он взял из ее рук чемодан. – Пошли, впереди нас ждет еще много всего. Нам нужно учиться работать друг с другом. Уйти – это слишком просто.

Оливии показалось, что у нее проблемы со слухом. Он только что сказал, что хочет работать с ней в одном экипаже? А кто-нибудь спросил, чего хочет она? Может, уйти – было лучшим вариантом?

– Ты пожалеешь об этом. – Она взглянула в его глаза, которые за этот полет стали совсем родными. Нет, кажется, это она пожалеет о том, что осталась.

Войдя в здание аэропорта по протянутому в терминал телетрапу, они свернули налево, и тут же их остановила резкая вспышка света. Одна и еще одна – вспышки повторялись снова и снова. Оливия от неожиданности схватилась за рукав пиджака Даниэля. Что, черт возьми, здесь творится? Он прикрыл глаза рукой, отворачиваясь от толпы людей с телекамерами и фотоаппаратами. До него начало доходить, почему они здесь, и он опустил руку. Перед ним стояла женщина с микрофоном, которая тут же стала сыпать вопросами:

– Капитан Даниэль Фернандес Торрес, сколько вам понадобилось времени, чтобы принять решение садиться в аэропорту Коломбо? Мучили ли вас сомнения, ведь полоса короче положенной для вашего самолета?

Даниэль не торопился с ответом, обводя взглядом присутствующих. В толпе он увидел что-то кричащего репортерам директора авиакомпании «Arabia Airlines» Мухаммеда Шараф аль-Дина. Тот спешил к ним.

– Подождите, встаньте рядом с логотипом авиакомпании «Arabia Airlines». Даниэль, дай интервью, – шепотом произнес он, – я тебя умоляю. Здесь репортеры со всего света. Это будет отличной рекламой.

Он готов был сказать своему боссу пару ласковых, но чья-то рука нежно коснулась его руки. Оливия стояла рядом и выглядела совершенно растерянной. Ему стало жаль ее, она устала, ей нужен отдых и хороший сон. Но сейчас выбора не было. Кивнув, он потянул ее за собой, сжимая ее руку. Они встали возле большого плаката «Arabia Airlines» с изображением самого большого в мире пассажирского лайнера. В толпе присутствующих репортеров, напротив них, он заметил весь свой экипаж и Марка. Никто не ушел, все ждали его и Оливию.

– Они уже дали интервью, Фернандес, все ждали вас, – произнес Мухаммед.

– Хорошо, мы готовы.

Он отпустил руку Оливии и принялся отвечать на вопросы. Его голос звучал тихо и уверенно. Сейчас Даниэль выглядел примером для подражания для многих пилотов и, наверное, многих мужчин. Красив и умен. Смел и рискован. Высокий, стройный, мужественный, с чарующей улыбкой. А его голос… Как пение птиц, которое можно слушать бесконечно.

– «London time», вопрос Оливии Паркер, стюардессе, которая помогла ребенку появиться на свет, – Оливия вздрогнула, услышав свое имя. – Оливия, у меня вопрос к вам: какой момент был для вас самым сложным?

Это был тяжелый вопрос. И все смотрели на нее в ожидании ответа.

– Вы, наверно, думаете, что сложнее всего было принять ребенка и держать его на руках или переживать за жизнь женщины и ее сына, – Оливия отрицательно покачала головой, улыбнувшись. – Нет, самый тяжелый момент наступил позже – после того, как их забрали врачи и пришло осознание случившегося. Когда ты на адреналине, некогда думать, ты просто действуешь, но как только его действие уходит, чувства накрывают лавиной, приходит осознание случившегося. Вот самый сложный момент для меня.

Она вспомнила, как сидела в душевой, а Даниэль обнимал ее и прижимал к себе, а она все рыдала и рыдала, пытаясь выплакать все слезы без остатка.

– Капитан Фернандес Торрес, – женщина поднесла микрофон ближе к нему, – что для вас стало самым сложным моментом? Наверное, решение об экстренной посадке?

– Нет, – тут же ответил он, и Оливия удивленно посмотрела на него, встретившись с ним взглядом. – Самым сложным был период после посадки, когда предстоял взлет в неизвестное. Ты кидаешь все силы на одно и вдруг понимаешь, что требуется еще столько же на другое.

Он только что признался в том, о чем она догадалась слишком поздно: он искал ее поддержки, в ее объятиях черпая силы, а она думала только о себе. Оливия опустила взгляд, мысленно ругая себя за это.

– «TV arabia», – мужчина с микрофоном протиснулся вперед, – мы брали интервью у некоторых пассажиров. Несмотря на то, что самолет задержался в Бангкоке и экстренно сел в Коломбо, они готовы летать вашей авиакомпанией и дальше, выражая свою благодарность. Как вы это прокомментируете?

Даниэль широко улыбнулся, и Оливия, видя его улыбку, ответила тем же. Они произнесли в унисон:

– Потому что мы одна сплоченная команда. Мы работаем для пассажиров и ради них.

Новый микрофон и новый вопрос:

– «Aero-tv» вас приветствует. Вы такая красивая пара! Приглашаем поучаствовать в нашей авиационной фотосессии, которая состоится послезавтра, – женщина протянула Даниэлю две визитные карточки. – Вы окажетесь на обложке самого популярного авиационного журнала.

Он засмеялся, протягивая одну визитку Оливии. Она не сразу поняла, что только что сказали, но спорить не стала, приняв визитку из его рук.

Вопросы сыпались, как дождь в Бангкоке, пока на помощь не пришел Мухаммед. Директор попросил всех удалиться и остаться только пилотам для конференции.

– Нам дают три дня выходных, – произнес на прощание Даниэль, – спасибо всем за сегодняшнюю работу. Через три дня рейс в Шанхай со сменным экипажем. Всем желаю хорошо отдохнуть, вы это заслужили.

Сказав эти слова, он пошел с Марком в глубь аэропорта на собрание. Оливия же пошла на выход. Сделав пару шагов, она зачем-то обернулась. Слава богу, он уже не увидел этого.