Я – раб Ламповой, или Как укротить миллионера

Глава 5. Валерия

Я вытащила из рюкзака книжку и, прикрывшись ею, будто читаю на ходу, побежала к входу в общагу. Розы по выработанной стратегии не привлекать внимания, остались алеть пятном на сером асфальте. Жалко, конечно, но своей репутации мне жальче.

Представляя, как дубасю вот этим самым учебником по пустой, судя по выходке, голове Джинова, я скользила в толпе. Не секрет, зачем студенты собрались у входа – парней и девушек выдавали алые шарики в виде сердец в руках. Нет, учебник не поможет. Может, приложить Джинна ноутбуком? Если сломаю, не жалко. Голову.

Вот она – заветная дверь! И моя месть опозорившему меня идиоту…

– Лампова!

Я не сдержалась и тихо ахнула. Меня цапнули за локоть и потащили в середину толпы. Я поежилась под перекрестным огнем взглядов.

– Вот она! – возвестила соседка Ирка. И с придыханием продолжила: – Девушка, ради которой Джинов отказался от денег! Пошел наперекор отцу и сбежал из дома, босой и голодный…

Она громко всхлипнула и, вытащив платок, высморкалась.

– Ир, ты дорам пересмотрела, – попыталась увещевать я ее. – Говорила, от них завихрение мозга случается. Костя просто поживет у меня несколько дней, чтобы подготовиться к переэкзаменовке.

– А это что, по-твоему?

Она сунула мне под нос шарик.

– Игрушка из латекса, наполненная воздухом до шарообразного состояния, – сухо ответила я.

– Сама ты… – обиделась соседка и потрясла шариком: – Это признание в любви! Да?

Она обернулась и, кивнув, закричала:

– Лампова самая красивая!

К моему ужасу ей начали вторить девчонки, которых я до этого момента считала адекватными. Студенты принялись подбрасывать сердца, и, чтобы не разделить участь какого-нибудь шарика, я вырвалась и побежала к входу.

У лестницы наткнулась на охранника. Репин окинул меня масляным взглядом и ухмыльнулся:

– А ты, оказывается, ничего так, Лампова. С виду заучка страшненькая, а в купальнике секс-бомба! Кто бы мог подумать…

– И не пытайтесь думать, – огрызнулась я. – Перенапряжение извилины приведет к раннему облысению.

Прошмыгнула мимо тревожно пригладившего макушку мужчины и, помчавшись к лестнице, старалась не реагировать на летящее вслед:

– Классная задница, Лампова! Может, сходим куда-нибудь?

– Конечно, – не выдержав, остановилась я. – Завтра же прогуляемся до отдела кадров. Я напишу заявление о вашей халатности, а вы об увольнении по собственному желанию.

– А чего сразу халатности? – растерялся он.

Я пожала плечами:

– А как еще объяснить то, что в моей комнате сейчас находится совершенно посторонний парень? Непохоже, чтобы вы попытались его выпроводить.

– Это же Джинов, – еще больше опешил Репин. – Как я его выпровожу?

– Сейчас покажу, – пообещала я и побежала вверх по лестнице.

На пороге комнаты замерла на миг и, сдунув упавшую на мокрый лоб челку, врезалась гневным взглядом в улыбающегося Константина. Не обращая внимания ни на украшенный стол, ни на свечи, сжала кулаки и закричала:

– Сними это немедленно!

– Так сразу? – моргнул он и… принялся стягивать с себя джинсы.

– Стой! – взвизгнула я и, закрыв ладонью глаза, указала рукой в направлении окна. – Я про это! Фотографию мою! Откуда ты вообще ее раздобыл?

– Шурик твой прислал, – услышала я насмешливый голос. – Там целый архив, но эта самая удачная. Ты тут просто секси!

– Ты все? – я осторожно выглянула из-за ладони и от увиденного безвольно уронила руку. – Нет, ну это вообще ни в какие ворота…

Вместо того чтобы снять позорящую меня фотографию, Джинов опустился передо мной на одно колено и протянул большой торт, верхушка которого сверкала и переливалась в свете свечей.

– Ты даже ширинку не застегнул, – простонала я.

– Зачем застегивать, если потом придется расстегивать? – белозубо улыбнулся он.

Я поджала губы и, взяв торт, со всего размаху обрушила его на голову одуревшего от собственной важности парня. Не учебник, но тоже вполне сойдет.

– Эй! – возмутился Константин и, поднявшись, вцепился в меня перепачканными в креме руками: – Спятила?

Я вывернулась и, двинув его носком туфли по щиколотке, оставила, подвывая, скакать на одной ноге, а сама бросилась снимать плакат. Но, поскользнувшись на торте, потеряла равновесие. Взмахнула руками, пытаясь удержаться и не упасть, машинально схватилась за Джинова… Точнее за его джинсы. И, мертвой хваткой вцепившись в ткань, медленно съехала на пол.

Зажмурилась от ужаса. Хуже быть не может!

Тут услышала скрип двери и знакомый голос соседки:

– О, так вы уже к сладенькому перешли… Извините.

Скрип повторился, а я, вжав голову в плечи, не решалась даже дышать.

– Как там тебя? – зло прошипел вымазанный в креме придурок. – Липова? Лапова?

– Лампова, – просипела я.

– Плевать… Короче, если продолжать не собираешься, то отпусти!

Я поспешно разжала пальцы, отползла в сторону и только тогда втянула воздух. Руки разъезжались на скользком полу, лицо пылало, на Джинова смотреть вообще не хотелось. Боже, и это только первый день! Этот всесторонне недоразвитый мажор точно превратит мою жизнь в ад. И зачем я согласилась?!

Поднялась и, вздрагивая, принялась втягивать в комнату жуткий плакат. Сашку придушить мало за то, что слил мои фото миллионеру. Договаривались же, что удалит. Зря я вообще согласилась на эту «терапи-фотосессию», толку от нее все равно не было. И все из-за этого вот «Джинна»!

– Не понял! – возмутился Константин, и я машинально обернулась. Испуганно покосилась на торс, но, увидев джинсы на месте и застегнутыми, облегченно вздохнула. Парень тряс свой сотовый и приговаривал: – Наверное, крем попал. Или приложение глюкнулось. Может, перезагрузить?

Я покачала головой и, свалив хрустящий ком в угол, принялась тушить свечи. Еще пожара мне не хватало! При мысли, что из-за идиотизма баловня судьбы могли пострадать мои конкурсные работы, спина покрылась липким потом. Надо бы вынести из комнаты все ценное. Оставить на недельку у девочек.

– Да что с тобой не так? – рявкнул Джинов над ухом так неожиданно, что я подскочила. Обжегшись, ойкнула и уронила свечку. Парень швырнул сотовый на кровать и, скрестив руки на измазанной кремом груди, горой навис надо мной: – Другая бы пищала от восторга, а ты…

– А я едва сдерживаюсь, чтобы не заорать от ярости, – кривясь от боли, процедила я и, наступая на него, отпихнула: – Ты вообще в своем уме, или хромосомы бешенные достались? Опозорил меня, в комнате все перевернул вверх дном и… – Осеклась, заметив осколки статуэтки, и похолодела: – О, нет…