Я стану твоей проблемой

Глава 1

ВНИМИНИЕ! Все книги из цикла читаются в строгом порядке! Все истории связаны!

.

.

.

Яна

- Боже, ничего не случилось, мам… К чему сотрясать воздух? – сложив на груди руки отворачиваюсь в сторону Насти и закатив глаза одними губами произношу «достала».

Если бы сегодня в Москве началось землетрясение- я была бы счастлива. Возможно меня бы накрыло волной осколков и мне не пришлось сейчас в очередной раз выслушивать какая я неблагодарная, распутная стерва.

Как можно быть такой занудой? Пить – нельзя! Курить-нельзя! Мат- вообще табу!

Как папа до сих пор с ней не развелся?

- Ничего не случилось? – сверлит мой лоб огромными глазами. – Ты на камеру накуривалась с каким-то… - замолкает, потому, что наконец-то слова закончились.

Я люблю свою маму, но иногда она меня бесит до такой степени, что мне хочется собрать свои вещи и утопать в закат. Мне уже двадцать. Но родительский контроль меня до сих пор преследует. В нашей семье он заканчивается при получении диплома. Так сказать: наступает совершеннолетие по «Громовскому календарю». Мне моего совершеннолетия ждать целый год.

- Не с каким-то, а с Егором. Это мой парень, если ты не забыла – выплевываю претензию, пытаясь навязать маме чувство вины. Но ее мои слова совершенно не трогают, а словно напротив- заводят еще больше.

- Ты достала меня, Яна – махнув рукой отворачивается и выходит из кухни.

Я облегченно вздыхаю и плюхаюсь на мягкий диван возле Настюхи.

Сестренка сидит с книжкой поджав ноги и любопытно меня разглядывает. Мой симпатичный «синий чулок».

Насте шестнадцать.

В ее годы я уже во всю целовалась, а чуть позже и вообще вкусила жизнь на полную. А эта темноволосая «Рапунцель», словно к монашеской жизни себя готовит. Ладно хоть одевается нормально и подкрашивается. В противном случае я бы давно на нее психологов натравила. Хотя…Мне и сейчас хочется это сделать.

- Осуждаешь меня? – наклонив голову рассматриваю красивые черты на бледном лице. Большие голубые глаза- от мамы, темные волосы- папины. Хотя они намного светлее, чем у него.

Я на маму почти не похожа – я копия отца. И характер, говорят у меня тоже его. С Никитой я общаюсь редко и «папой» его не считаю. На меня никто не давит. Хоть за это им огромное спасибо.

Да и папу я очень люблю, что бы так его обижать. У меня есть отец. И второго мне не надо!

Настя ежится, словно от холода и откладывает книгу.

- Я не знаю – пожимает плечами, взгляд не уводит.

Самая сильная Настюхина черта- говорить всегда правду. Если моя сестренка сказала, что не знает, значит она сейчас действительно сомневается чью ей сторону принять.

- Послушай… - наклоняюсь к сестренке и беру ее за руку. - Я не делаю ничего плохого. Я живу. Молодость не вернешь и проводить ее за книжками…

Обрываюсь на полуслове и бросаю взгляд на входную дверь, потому что та открывается.

Забываю, как дышать не то, что говорить. На кухню медленной ленивой походкой заходит папа, а это не обещает ничего хорошего.

Настучала, значит…

Спасибо, мамочка!

- Пф-ф-ф…- выходит воздух из моих легкий. Я собираю с дивана тело и, расправ спину в прямую линию жду приговора.

Папа берет стул и, развернув его спинкой вперед, садится перед нами.

На сложенные руки водружает голову и исподлобья долго и внимательно осматривает каждую из нас.

Молчание невидимым молотком бьет по нервам. Мне хочется просто уйти и лечь спать. Я устала уже от этих разборок. Хочу свободы!

- Мы через неделю летим на Бали всей семьей. – говорит спокойным голосом задержав взгляд на мне. Я не дышу. Я помню, что мы давно планировали эту поездку. Раз в год мы всей семьей выбираемся в отпуск на две недели. И, каждый раз это разные страны и разные развлечения. Мама любит нас объединять, но сейчас в папином предложении я чувствую подвох.

Растерянно киваю.

- Ты не едешь, Яна – говорит он спокойно, словно ничего не произошло.

«Я что»?

Вскидываю взгляд на миг расслабившись. У меня даже хватает наглости для возмущенного вдоха, который папа прерывает коротким взглядом.

Вновь долгое молчание.

Он так насилует мою нервную систему, заставляя понять, что я еще мелкая засранка и полностью завишу от него.

Через целую вечность он наконец произносит.

- Ты поедешь к Никите. Они дом строят, помочь надо. С мелкой будешь сидеть. У тебя как раз много свободного времени, раз на всякую херню его тратишь – последние слова он произносит чуть громче, с налетом стали, показывая, что знает о мои косяках.

Мне не по себе становится. Ежусь и обхватываю предплечья руками.

Куда я поеду?

То есть я в Сочи, а они на Бали и все это из-за какого-то косяка? Справедливенько!

Нервно покусав губы все же решаю отразить удар.

- Я не поеду к Нику, пап, что за кринж?

Мои слова звучат, как трусливое блеяние овцы. Папу мы боимся. Он у нас очень строгий и требовательный. Но молчать сейчас я просто не могу.

- Тебе словарик подарить?- гремит его голос и отражается от стен нашей огромной кухни.

Сглатываю накопившуюся слюну и опускаю испуганный взгляд на свои руки.

Вновь молчание, долбящее по моим нервным клеткам. Настюха тоже трусит. Эта показательная порка предназначена не мне одной. Папа наглядно показывает, что может быть, если его ослушаться.

- Вылетаешь завтра в обед. Билеты я уже купил.

С этими словами он встает и так же лениво покидает кухню.

В помещении сразу появляется кислород и я жадно тяну воздух.

- Это лучшее наказание, поверь могло бы и хуже быть – шепчет Настя и быстрыми шагами преодолев расстояние от дивана до двери, скрывается из вида.

Я устало падаю на диван и закрываю глаза.

Боже мой! Да когда уже этот контроль закончится? В двадцать лет девчонки рожают и замуж выходят, а я у папы под каблуком.

-Зашибись, отдохнула! – бросаю претензию в потолок и пинаю воздух.

Пролог

С замиранием сердца смотрю через чистое лобовое на то, как широкоплечий парень месит здоровяка, который десять минут назад нагло лапал мой зад, противно облизывал шею и пыхтел мне в ухо. Он пытался меня изнасиловать.

Такой животный ужас я испытала впервые.

Больше всего на свете мне сейчас хочется оказаться под горячим душем и жесткой мочалкой смыть с кожи запах алкоголя и дешевой туалетки этого придурка.

- Салфетки подай – Тим падает на водительское кресло и тянет окровавленную руку в ожидании пачки влажных салфеток.

Рвано втягиваю воздух в котором смешались противные ароматы салона старого автомобиля и сторублевого ароматизатора.

Трясущими руками открываю бардачок. Его содержимое плюхается на чистый резиновый коврик. Глубоко вдохнув пытаюсь унять дрожь и принимаюсь шарить в поиске пачки.

- Какой здесь бардак! – зачем-то ворчу себе под нос.

Не люблю, когда в машине беспорядок. Я могу оставить комнату неубранной, но в тачке у меня, как на выставке – все по полочкам!

-Что? – брови Тимура съезжаются к переносице.

Он смотрит на меня озлобленным взглядом в котором помимо гнева неплохая доза усталости. Это понятно. Тим целый день провел за стойкой, у него еще смена не закончилась.

- Ты решила нотации о порядке мне почитать? Не слишком ли для голожопой идиотки?

Из его носа вытекает тонкая струя крови. Агачев быстро ее стирает, бросает взгляд на свою ладонь, потом выхватывает у меня пачку и, выудив из нее короткий кусок волокнистой ткани принимается очищать свои руки. Белая салфетка быстро меняет цвет на ярко-красный.

Я отворачиваюсь к окну и тихо всхлипываю.

- Я не голожопая! И не идиотка! – это словестный максимум на который меня сейчас хватает. Защиту я конечно выстроила так себе.

Вспоминаю противный слюнявый рот и меня начинает тошнить. Тимур подоспел вовремя. Если бы не он… Мне даже страшно подумать, что бы эти двое со мной сделали. Как только Тим врезал первому, тот сразу скрылся, а вот здоровяк решил помахаться. В результате лежит сейчас возле нашей тачки, мычит.

- А кто ты, Яна? – брови Тимура наверх ползут закладывая складки на лбу -Приперлась в клуб нацепив на свою задницу узкий кусок тряпки. Даже фантазии разгуляться негде. Голой бы пришла, хули нет то?

На мгновение замолкает продолжая сверлить меня глазами.

- Эти парни трахнуть тебя хотели, - рукой в сторону показывает, словно они до сих пор там. Но там только один. Пыхтит, откашливаясь после драки.

И тот факт, что он все еще не ушел жутко напрягает.

Я шумно тяну воздух в легкие и слезу скатившуюся стираю.

- Ты всем своим обнаженным видом им показала, что за этим пришла. Еще и дерзила. - Тимур берет новую салфетку и не отрывая от меня взгляда стирает кровь с носа.

Он зол и раздражен. Но я тоже на нервах. Это меня, а не его только что облапали!

- А что я должна была позволять им пялится на мои сиськи и задницу?

Бросаю в сердцах.

Тимур раздраженно смотрит на меня и качает головой, словно я надоедливый ребенок, которому по десять раз одно и то же надо объяснять.

- Да блядь, че за баба тупая, а? Одеваться надо, что бы не пялились! - собирает окровавленные салфетки и ненадолго выходит из машины, не давая мне возможность отразить его грубость.

Я глаза на руки свои опускаю и вновь шумно носом воздух втягиваю.

"Баба тупая...Мне очень приятно о себе такое слышать"...

Ноготь указательного осматриваю. Сломала. Болит.

У меня даже денег на новый маникюр нет, а мои сейчас на Бали.

Молодцы они, конечно. Перевоспитать меня хотели.

Перевоспитали?

На улице слышен громкий стон, который привлекает мое внимание. Отрываюсь от рук и вновь смотрю сквозь лобовое.

Здоровяк с трудом опирается на руки и начинает подниматься. Мой пульс максимума достигает. Во рту неприятно сохнет.

А если он сейчас сядет в машину и уедет со мной?

Вдруг закончить начатое захочет и отомстить за сломанный нос и может даже ребра. Агачев так-то неплохо его помял.

Страх обматывает мои внутренности липкой паутиной.

Здоровяк поворачивает голову в мою сторону и смотрит на меня.

Я часто и нервно дышу. Мои глаза от страха расширились и из них стекают слезы. Я никогда не ощущала такого дикого животного страха и беспомощности.

- Тимур! – кричу, что есть силы. – Тимур, пожалуйста… пожалуйста Тим скорее – мой крик срывается на писклявый визг, потому что здоровяк начинает двигаться.

Я от ужаса лицо ладонями закрываю и сжимаюсь. Моя нервная система дает сбой. Кажется, что перед глазами вся моя беззаботная жизнь пролетает и я впервые осознаю, как безопасно мне было под родительским крылышком.

А что, если Тимур не вернется? Он не обязан меня защищать.

Вздрагиваю, когда на водительское сидение кто-то садится.

Страх настолько сильный, что я не смею открыть глаза.

- Эй – на мою ногу приземляется чья-то ладонь. Я нервно дергаюсь и продолжаю скулить.

Фантазия рисует ужасные картинки от которых страх сильнее спутывает внутренности.

Крепкие руки хватают меня за плечи и притягивают к себе.

Я пытаюсь вырваться пока до моего уха не доносится голос Тимура.

- Тш-ш-ш… Все. Все позади, слышишь. Он ушел и больше не вернется.

Я поднимаю заплаканные глаза и растерянно пробегаюсь ими по уставшему лицу моего защитника. Тиму почти не досталось. Только в нос прилетело.

Облегченно выдыхаю. Я не впервые так радуюсь присутствию этого солдафона, но сейчас оно меня реально спасает.

- Испугалась? – Агачев осматривает мое бледное лицо и заправляет выбившуюся прядь за ухо. В последнее время он слова на меня жалеет, а тут даже прикосновения вход пустил.

Я, затаив дыхание наблюдаю за его движениями, боюсь спугнуть момент. Мне вдруг он кажется таким уместным и правильным, что в голове даже проносится мысль его продлить.

- Прости, что накричал, я тоже нехило напрягся.

Я киваю и опустив голову утыкаюсь в его шею. Запах его жадно втягиваю.