Я тебе не верю

Глава 26. Сны имеют свойство сбываться

Снег под ногами. Темно, только арка пропускает тусклый свет, давая рассмотреть внутренний дворик.

Каждую ночь одно и то же. Когда это прекратится? Этот кошмар преследует меня.

Тот же холод и запах старого холодильника и то же тело, закутанное в полиэтилен.

Какая это ночь: пятая или четвертая? Я запуталась в своем собственном кошмаре.

Знаю, кто стоит за моей спиной. Знаю, что нападет, как только приближусь к ней. Знаю, что бежать бессмысленно, он все равно меня достигнет.

Оборачиваюсь и он действительно там, стоит и смотрит. Смотрит на меня. Огромный и мохнатый волк. Сколько вас на свете, таких гадких тварей?

Как прежде пытаюсь разглядеть и запомнить его морду, но все время останавливаюсь на мысли, что все волки на одну животную рожу. Даже цвет шкуры непонятен, какой-то темный, черный что ли или просто запачканный грязью?

Сценарий повторяется раз за разом в каждом сне.

Отступаю на шаг, зверь двигается вперед, и бежать теперь могу только в одну сторону.

Я все время бегу, все время убегаю. Не зря же они считают меня жалкой. Страх и паника сковывают, заставляя повторять сценарий моего кошмара раз за разом. Разворот, чуть не спотыкаюсь о тело, бегу к арке. Обувь скользит по снегу, чувствую, что вот-вот упаду. Зверь прыгает, преграждает собой мне путь. Ноги соскальзывают, и проезжаю на заднице между огромных лап.

Вот только в этот раз понимаю деталь, которую раньше не замечала — яиц то нету.

В школе я не любила биологию, не мой предмет совсем. Все эти пестики и тычинки для меня сравни порнографии. Но за то время пока дома жила и выгуливала эту пискливую тварь, я насмотрелась на кобелей, и их яйца. Поэтому точно могу сказать, что двух мохнатых кожаных мешочков у этого волка нет.

Получается это волчица? С какого перепугу тогда она на меня напала? А Новикову зачем убила? Или это не она?

С заторможенного состояния задавания вопросов меня вывил громкий «клац» зубов перед лицом. Вскрикнула, не услышав собственного голоса, поднялась и побежала.

Если это волчица, тогда… Это что та другая Дарья?

Останавливаюсь резко, почти у фонаря, удивленная. С чего бы ей?! Вот же сука! Из-за Ваньки? Тогда причем тут Новикова? Да что вообще тут происходит?

Разворачиваюсь и испугано подпрыгиваю, зверь был за моей спиной. Такая огромная морда длиной от локтя до кончика пальцев, шириной чуть меньше. Густой, почти что шоколадный, мех поблескивает под светом фонаря. Глаза узкие, светятся красным, теперь то я вижу, что это волчица. Мех такой красивый не как у волков, да и морда лица красивая что ли. Да еще как держит свою огромную голову, такое чувство, что она тут королева. Самодовольство так и прет из нее, точно эта противня Дарья! Так может ли быть так, что моё сознание, таким образом, подсказывает, кто это мог быть?

Вот только не пойму, это же сон, и скорее всего я просто в нем искажаю факты, потому как в реальности я мало что запомнила о волке, кроме светящихся глаз и страшных клыков. Ну, еще то, что он был большим, больше чем Тася, точно.

Смотрю на волчицу и понимаю, что эта гадина ржет! Причем именно ржет, а не смеется! Честно, не думала, что волки способны смеяться, а тем более ржать как лошадь! Вот пасть раздвинула, язык свисает тряпкой из уголка и издает такие звуки как будто ржет, слегка открывая пасть побольше.

— Какого… — говорю со смесью удивления и раздражения.

Смотрю на эту наглую морду и понимаю, что она кого-то мне напоминает. Пасть открылась, и шершавый язык лизнул меня прямо по лицу. Отвращение со смесью страха заставило завизжать и вытереть лицо рукой.

— Да что бы тебя, — начала я ругаться и умолкла.

Глаза. Это мои глаза. Уже не красные, не светятся, а обычные человеческие, цвета тусклой бирюзы. И шерсть, шерсть такого же цвета как мои собственные волосы. Почему?

Волчица оскалилась довольно, и я в испуге отступила назад.

— Ты… это я? — Спрашиваю, но та не отвечает, она же волк, как она может говорить!

Только в волчьем взгляде насмешка. Протягиваю руку, чтобы коснуться ее, чтобы понять, что… не знаю, просто коснуться! Кошусь с опаской на здоровые зубы, касаюсь черного носа. Горячий, не просто горячий, он раскалённый!

Кричу от боли и отскакиваю назад, больно ударившись затылком о кровать. Что?

Открываю глаза, закрываю и прихожу в себя. Я просто проснулась, причем от боли. На правой руке остался след от ожога. Оказывается, я ночью как-то оказалась на полу перед камином, и когда во сне потянулась потрогать нос, схватила вместо него почти остывший уголь.

Рука жутко жжет, а в голове сплошная каша. С чего бы это мне приснилось, что я стала волчицей? Что за бред! Как будто в самом страшном кошмаре побывала.

Стираю со лба пот чем-то и останавливаюсь, понимая, что — это футболка Кая, убираю ее от лица. Левая рука как-то странно болит, как будто я долго заставляла себя сжимать ею эту чертову тряпку. Я что всю ночь держала ее? Разве это нормально? Разве обычные люди так могут, так сильно привыкают к запаху чужого тела?

Нет, люди так не могут, а вот волки…

Получается я больше не человек, но еще не волк? Не значит ли это, что я тоже скоро превращусь в такого же монстра? Я же пахну как они, а еще и теперь и эта явно волчья хрень!

Но почему? Все же было нормально, я была нормальной!

Это Кай! Этот чёртов Кай! Это его вина! Это он сделал это со мной, знать бы еще что именно.

Не хочу, не хочу быть такой же, как они! Не хочу подчиняться им, или быть такой же как Таська! Не хочу!

Футболка летит в дотлевающий камин, за ней снимаю с себя вторую и так же бросаю туда. Они тлеют, слегка обданные жаром, но я хочу, чтобы горели! Хочу что бы все сгорело, как в страшном сне! Дрожащими руками хватаю пачку с длинными специальными спичками. Черкаю и черкаю ее всю, спичка за спичкой, пока огонь не сжирает ненавистные тряпки и не наполняет комнату удушающим дымом, не смотря на открытый воздуховод.

Жаром обдает кожу на лице, кажется, даже волосы немного подпалились, от чего стоит неприятный смрад. Но мне плевать, только отбрасываю их за спину и смотрю на почерневшую в огне ткань.

Я должна доказать им и в первую очередь себе, что не слабая. Хватит с меня того что они вертят мною как хотят. Я должна, я просто обязана сделать все, что бы ни стать такой же, как они! А Кай… Он поплатится, за все, что со мной сделал, за то, что таким странным способом хотел меня приручить. Как будто дикое животное какое-то в самом деле!

Злость утихла только после холодного душа, после же долгого и нервного расчесывания запутавшихся волос перешла в апатию. Ну что я ему сделаю, придурку этому? У меня сложилось такое впечатление, что он так себя ведет только со мной, а с остальными (кроме своей стаи) он вполне нормальный парень. Вон как с Юркой говорил до того, как понял, что я его знаю.

Они были друзьями, точно были. А теперь? Что теперь происходит между ними? И почему во всем этом Кай считает меня виноватой? Мне все больше кажется, что это сама судьба решила мне доказать, что не так уж плохо я раньше жила.

Ванная тут огромная, красивая такая, как в дорогом отеле. Я торчу здесь уже, который час в мокром халате. Так не хочется идти наружу, просить одежду, потому как кроме халата и грязного белья у меня ничего нет, все спалила в стремлении избавится от его вони.

Это перед Каем я не расчесывалась и наплевала на свой внешний вид, он бы все равно оскорблял меня, так зачем стараться? Другое дело здесь, перед Юркой ходить в непонятно чем с вороньим гнездом на голове. Есть хочется немного, а в остальном чувствую себя нормально. Даже не простыла, что удивительно при том, как вчера замерзла. Мысль о том, что это возможно близится «переход» и я стану монстром, послала подальше. Хватит трепать себе нервы, может просто повезло мне и все. Надо взять себя в руки и быть сильной.

Вытерла лицо, с неохотой замечая на лице и шее следы синяков и царапин. Явно не красавица, а этим волкам все равно, им бы только воняла. Со вздохом нажимаю на ручку двери комнаты, мысленно думая, как попросить Марго отложить одежды после вчерашней сцены. Что на нее нашло, не пойму.

Задумавшись, ступила шаг вперед и буквально столкнулась с ним. Серые глаза скользнули взглядом по лицу, шее, остановились на еле завязанном под грудью халате и, кажется, засветились красным на секунду. Испугано отпрянула, руками сжимая концы халата сверху и снизу. Щеки вспыхнули от стыда, и он это заметил, довольно улыбнулся.

— Как спалось? — Спросил, улыбаясь еще шире, как будто вчерашнего дня вообще не было.

Одетый в клетчатую рубашку поверх серой майки и широкие темные джинсы. Босой, ноги, кажется, грязные. Почему он всегда так делает? Почему всегда делает вид, что ничего не произошло?

— Я скучал, — говорит, нежно улыбаясь и мой хрупкий мир, слабое спокойствие, дарованное часами такого желанного одиночества — рушится.

Внутри громко надрываясь, бьется сердце в преддверии будущей истерики. Я не почувствовала радости от его слов, разве что на одну долю секунды, пока не отрезвило мыслью, что он чертов волк, а они все повернуты на запахе. Как оказалось, и я далеко от них не ушла, благодаря этому мерзавцу, Каю. Вот как на его запахе помешалась, дура! Меня не покидает чувство, что господин Дмитров тоже как-то помогал ему в этом.

Злость — это хорошо, только благодаря ей не бросилась ему на шею или попросту не разревелась.

— Это все, что ты мне скажешь? — смотря себе под ноги спрашиваю, даже не пытаясь придать своим словам дружелюбия.

— Нет, еще спрошу, как ты себя чувствуешь? — Протягивает руку и убирает почти высохшую прядь с моего лица. — Какие сны тебе снились?

Он флиртует со мной, специально, я же чувствую! Желание подставить лицо под ладонь, которую он так доверчиво держит возле моего лица огромно. Как будто ждет, когда я сама сделаю шаг ему на встречу, подставлю лицо под его ласку. Он все это делает специально? Что бы я первой сделала шаг к нему? Зачем он все это делает? Из-за запаха?

— Мне снился кошмар, — отвечаю правду, пытаясь выбить из себя мысль о том, как сильно хочется забыть все об этих чертовых блохастых и как глупой девчушке поддаться на его ласку.

— О чем? — Нахмурился и убрал, наконец будоражащую мой мозг конечность, сделав такое милое лицо, что улыбка у меня получилась сама собой.

Он всегда был таким солнечным, сколько я его помню, легко находил общий язык с людьми. Вот и сейчас мне до боли хотелось плюнуть на эту хрень с запахом и просто поддастся желанию его касаться, провести рукой по этим милым кудряшкам, поцеловать…

Голова начала кружится, а руки я сжала в кулаки так сильно, что костяшки побелели. Нельзя забывать, что им движет, нельзя поддаваться на его обаяние.

— Что тебе снилось? — спрашивает Юра, переводя взгляд с лица на мои руки.

Резко разжимаю кулаки, но поздно, он заметил. Вздыхаю тяжело и, что бы отрезвить себя, зло шепнула:

— Кошмар, в котором я стала такой как вы.

Резкий шаг назад от него, настолько неожиданный для меня, что я растерялась. Что вообще ляпнула?! Была слишком резка?

— Ты так сильно не хочешь быть такой как мы? — В голосе больше удивление, чем раздражение.

— А ты хотел быть таким?

— Я таким родился, это моя судьба. — Пожал плечами безразлично.

Не удержалась от насмешливого фырканья. Они же утверждают, что я такой тоже родилась, ну и что?

— Беру свои слова обратно, — резко сменил он тон, его взгляд стал прохладней, — ты изменилась.

На что это он намекает? Мне не нравится, как он сказал это, как будто намеренно хотел обидеть. Вот только он не учел, что мне приятно это слышать, не обращая внимания на его тон.

— Хорошо, что ты это, наконец, понял. — Говорю резко, вдруг понимая, что впервые в жизни злюсь на него. Расправляю плечи, гордо и упрямо поднимаю подбородок, с вызовом смотря на Юру.

Мы замолчали надолго: я стоящая босиком на кафельном полу с подогревом, и он рассматривающий меня как будто под телескопом.

— Ты злишься, потому что я проиграл? — Спрашивает он спустя какое-то время странным голосом.

— Что? — Растерянно отвлекаюсь от своих мыслей.

Он смотрит на меня тем же взглядом, что смотрел на наших одноклассников много лет назад, отличие только в том, что он нервно улыбается только уголками губ. Даже его поза говорит, что он напряжен, плечи слегка подняты, а руки нервно кочуют с талии в широкие карманы штанов. Только взгляд все цепляется за меня, не желая смотреть ни на что другое.

— О чем ты?

— Он тебе не сказал? — Вместо того что бы ответить, он удивился, а потом засмеялся, проводя рукой по голове, приминая свои милые кудряшки. — На него это не похоже.

Скривилась, чувствуя с какой теплотой, он говорит о Кае, ведь точно о нем, уверена. Чувствую злость, как будто этот мерзавец даже моего Юрку сумел себе забрать обманом.

— Что ты говорил? Кто кому проиграл? — Мысленно же понимаю, что проиграл он Каю кому же еще?

Но говорит он это так беззаботно, что мне даже противно. Да уж, даже парни за меня всерьез не дерутся.

Глазами смотрю куда угодно, только не на него.

— Так вчера мы немного… поиграли.

— Поиграли? — хмурюсь и понимаю, что он имеет ввиду под словом «поиграли». — Это когда чуть не убили меня и Тасю?

— Кого? — растерялся он.

Ну как так-то?! Вздыхаю тяжело, закрывая лицо руками. Хочется материться, выговорить ему все, что я о нем и о них думаю, как Каю вчера. Но, я не могу…

Эти серые глаза, они… сводят с ума. Заставляют сердце сжиматься только от мысли, что их больше не увижу. Но и сейчас, не видя их, понимаю, что я в комнате не одна. Он все еще здесь, не уйдет и даже не собирается оставить меня в покое.

Главное, что бесит: они же за меня драться собирались, а тут на те — никому Дашка не нужна то на самом деле! Главное подрались, как школьники, а то, что меня чуть не прибили и Тасю за компанию, для них ничего не значит! Волки блохастые!

— Не злись, — слышу, как говорит он, а потом мягко берет меня за руки и отводит их от лица.

— Не злись, — повторяет с затуманенным взглядом, медленно нагибаясь ко мне, все еще осторожно держа за руки.

Лицо покалывает от горячего дыхания, могу смотреть только в эти бездонные серые глаза, пока сердце сбивается с ритма, то бешено бьется в ушах, то почти останавливается. Юра наклоняется, медленно не отрывая от меня взгляда, собираясь поцеловать.

«— Такой нежный, Кай бы таким не был.» — вздрагиваю, когда эта мысль возникает в голове, производя эффект ведра холодной воды вылитого на голову.

Я опять с ним чуть не поцеловалась! А все из-за этого запаха! До чего же от меня, наверное, смердит!

Выдергиваю свои руки, хотя он и не держал насильно. Вот только не пойму, откуда в моей голове нелепое сравнение с Каем? Почему этот мерзавец так плотно засел в моей голове, что я думаю о нем, даже в такие моменты?

Юра прокашлялся, отвернувшись на мгновение, мне даже показалось, что я слышала хруст костей. Но когда он повернулся обратно, то улыбался беззаботно как обычно.

— Прости, что вчера не навестил тебя. Вернулся поздно, а дворняжки Белого даже к двери не подпускают, хорошо натаскал! — Мне кажется, или в его голосе слышится зависть? — Я у Михаила спрашивал, он сказал, что с тобой все в порядке.

Мой мозг как будто очнулся, с трудом соображая, что Белым он назвал Кая, а Михаил — это господин Дмитров. Фамильярно, однако, у каждого из них, что ли есть клички?

— Как же ты сюда попал тогда? — спрашиваю, чувствуя себя немного не в своей тарелке.

— Через дымоход, — улыбнулся он задорно, а я представила, как он карабкается по стенам что бы добраться до крыши и невольно присвистнула. Это же какой этаж? Третий кажется.

Парень же неловко переступил с ноги на ногу, измазанную в угле. В голове как будто что-то щелкнуло: я же камин не загасила! Испуганно охнула и, рухнув на колени, схватила не ожидавшего парня за ногу, пытаясь осмотреть на предмет ожога.

— Что ты делаешь? — услышала нервное Юркино, пока, стоя на коленях, пытаюсь оглядеть ступню на предмет ожогов.

— Сильно обжегся? Почему раньше не сказал?! Нужно же обработать! — все-таки сумела отодрать конечность от пола и бережно взять ее в руки, осматривая на предмет ожогов.

— Даш, у меня все уже зажило, — слышу слегка насмешливое и смущенное над ухом.

Что? Точно, на них же быстро все заживает. Щеки раскраснелись и, отпустив его ногу, чувствуя себя полной дурой, поднялась с пола.

— Прости, я забыла, — буркнула, не зная куда деть глаза.

— Тебе не за что извиняться, — теплая рука коснулась моей щеки, заставив вздрогнуть, и окунуться в омут серых глаз. — Мне нравится, что ты так беспокоишься обо мне.

«Это когда же ты научился так флиртовать? А главное зачем? Ладно, тогда, у меня же были месячные, я, наверное, воняла жутко, так что у всех волков сносило крышу. Но сейчас то, зачем ты это делаешь? Неужели не понимаешь, что этим только ранишь меня?» — напряжённо думаю, смотря в пол и зажимая ворот халата.

— Даш, — зовет он меня из своих мыслей, и я вдруг понимаю, как он близко.

Его рука касается шеи и властно удерживает ее, вторая же приобнимает за талию, заставляя прижаться к нему все ближе, все крепче. В этот раз он не спрашивает, смотрит в глаза больше для того что бы заставить меня не отвлекаться. Теплые губы накрывают мои, нежно целуя.

«А может тебе просто наплевать, как и остальным, чего хочу и что чувствую я?» — подумала, закрывая глаза, ведь он так ждет этого.