Я тебе (не) верю

43

— И многим ты обещала танец? — с издевкой спросил Антон.

— Не помню, не записывала, — ответила Анастасия с ухмылкой.

— А ты изменилась, — начал Антон. — Раньше ты даже заговорить с собой не давала, а сейчас раздаешь обещания направо и налево.

Она ничего не сказала в ответ, лишь делала глоток за глотком из бокала, как бы ища там спасение. Оглядев зал, она обнаружила, что еще не все ушли танцевать. Антон начал разговор и просто так он ее не отпустит. Любая ее попытка уйти, наверняка привлечет внимание оставшихся коллег. А ей этого не хотелось. Поэтому она предпочла дослушать его. По возможности молча.

Антон стоял и смотрел на нее. Она была так хороша, что только то обстоятельство, что они были в зале не одни, сдерживало его от попытки обнять ее и прижать к себе.

Шампанское немного затуманило ее глаза и теперь она смотрела на него с поволокой. На ее лице была насмешливая улыбка. Похоже, ее забавляла вся эта ситуация.

Что ж это лучше, чем холодная строгость.

Сейчас, предположил Антон, с ней легче будет договориться. И он решил начать с главного.

— Настя, я знаю, я обещал. Но это выше моих сил. Ты должна освободить меня от обещания.

Анастасия немного опешила. Его просьба стала для нее неожиданностью. Она посмотрела на него — он был очень серьезен, чересчур серьезен. И это ее немного напугало. От ее смелости не осталось и следа.

— Почему ты молчишь? — не дождавшись ответа, спросил Антон. — Ответь мне. Я с ума схожу, Насть. А видеть, как другие тебя клеят (ведь Борис сейчас клеил тебя, надеюсь, ты это поняла?) — это вообще пытка. Я готов уволить всех мужчин из компании, потому что все они мои потенциальные соперники.

Она допила шампанское, но продолжала держать бокал. Антон взял бутылку и налил ей еще. Потом налил и себе.

— Ты ведь знаешь о моих чувствах, — продолжал он, сделав глоток. — Но тебе на них наплевать. Ты позволяешь себе пить в чисто мужской компании, когда приличные женщины играют в догонялки с аниматором. Ты флиртуешь с Борисом на моих глазах. Ты раздаешь обещания потанцевать и там на танцполе, наверное, уже очередь из твоих кавалеров по танцам.

С каждым словом он свирепел все больше и больше. Он злился не на нее, а на себя, на свое бессилие перед ней. Ни одна женщина не имела столько власти над ним. Он бы выполнил все, что она не попросила. Но она его ни о чем не просила. И это бесило его еще больше.

В ответ на его тираду Анастасия спокойно отпила шампанское из бокала и, смотря ему прямо в глаза, сказала:

— Антон Валерьевич, Вы забываетесь. Вы напрасно взяли на себя роль полиции нравов. Это не Ваше. Не забывайте, Вы дали обещание оставить меня в покое. И я жила в покое все это время. Но сегодня Вы опять выходите за рамки. Я пойду.

Она поставила бокал на стол и собралась было уйти, но Антон преградил ей дорогу. Она подняла на него глаза. Ее взгляд как бы вопрошал его, зачем он это делает.

— Ты опять спасаешься бегством? — спросил Антон. — Не надоело бегать?

Она отвела глаза.

— Я люблю тебя, — наконец, признался он.

Анастасия испуганно посмотрела на него.

— Да, люблю тебя, — повторил он. — Ты не давала мне шанса сказать тебе об этом. Я люблю тебя уже давно. Теперь ты понимаешь, каково мне видеть тебя, слышать твой голос и не иметь возможности даже случайно прикоснуться к тебе. Этим чертовым обещанием ты перекрыла мне кислород. Я не живу, я брежу. Тобой.

После этих слов он схватил ее за руки и притянул к себе. Благо за время их беседы зал опустел и они были вдвоем в этом огромном зале.

Ее лицо сейчас было так близко, что ее губы сами притянули к себе его губы. Он так давно мечтал об этом, что даже не сразу поверил, что целует ее.

Анастасия немного оторопела от такого смелого шага и не сразу сообразила, что к чему. Его губы впились в ее губы и он не хотел ее отпускать. Она уперлась руками в его грудь и попыталась оттолкнуть его. Это было нелегко, он крепко прижимал ее к себе.

Почувствовав сопротивление, он оторвался от ее губ и посмотрел ей в глаза.

— Тебе же нравятся мои прикосновения, — мягко сказал Антон. — Я это чувствую. Твое тело говорит за тебя.

Он нежно провел ладонью по ее руке. Они оба почувствовали, как мурашки побежали по ее телу.

— Вот, видишь, — улыбнулся он. — Зачем ты все усложняешь? Я люблю тебя и не причиню тебе ничего плохого.

— Я Вам не верю, Антон Валерьевич, — чуть слышно сказала она.

— Но что в моем поведении или поступках дало тебе повод сомневаться во мне? — вспыхнул Антон, все еще не отпуская ее. — Дай мне шанс доказать тебе обратное.

Он посмотрел ей в глаза. Он ждал от нее ответа.

— Можно мне подумать? — тихо спросила она.

— Сколько можно думать?! — не понимал Антон. — Ты думаешь с того самого первого дня, когда мы встретились у лифта!

— Но слова любви я услышала от Вас только сейчас, — возразила Анастасия. — И я, признаться, раньше и не задумывалась о Вас. Вы же просто хотите переспать со мной, так? Давайте на чистоту.

Ее откровенность вызвала у него улыбку.

— Я солгу, если скажу, что это не так, — произнес он. — А что в этом плохого? Да, я хочу тебя. И каждую нашу встречу я мысленно раздеваю тебя. Когда я прикасаюсь к тебе, как, например, сейчас, я уже испытываю непередаваемое удовольствие. А прикосновение твоих губ — это как самый сильный наркотик: прикоснувшись к ним хотя бы раз, ты будешь хотеть сделать это снова и снова.

Он отпустил ее руки и взял в ладони ее лицо.

— Но мне мало просто переспать с тобой. Я хочу делать это всю жизнь, понимаешь, — он пристально смотрел ей в глаза. — Я хочу делать это только с тобой и хочу, чтобы ты делала это только со мной. Чтобы никто не смел прикасаться и даже смотреть похотливым взглядом на тебя. Ты должна принадлежать только мне.

Анастасия руками освободила свое лицо от его рук и опустила их вдоль его тела.

— Спасибо за откровенность, — сказала она. — Мне нужно время.

Она повернулась и пошла к выходу. Антон вне себя от ярости швырнул бокал шампанского в стену. На звуки разбившегося стекла прибежали официанты, а Анастасия даже не обернулась.