Я тебя нашёл

Глава 4. Чем дальше в лес

Экзамены сданы, а значит, можно поваляться в кровати.

– Нет, нельзя, – простонала я, беспокойно заворочавшись.

Кто откроет теплички, кто польёт растения, кто разотрёт в ступке коренья? Доход от лавки небольшой, но на жизнь и на всякое девчачье хватало.

Кто молодец? Я молодец, горжусь собой.

Вечером нужно к профессору Фрее, а на завтра Эрика предложила устроить пикник у реки.

– Дел много, вставай давай, воительница, – пыталась вдохновить себя. Получалось плохо, всё-таки, когда живёшь одна, грешная лень – твоя соратница!

Проковырявшись до самого вечера в лавке, не заметила, как быстро пролетело время. Уже опаздывая, я наспех приняла душ и, одеваясь, затолкала в себя бутерброд.

– Клянусь Небесами, я буду когда-нибудь питаться нормально, – пообещала себе в тысячный раз и, захватив мазь, вышла в сумрачный город.

Народу на улицах было не так много. Меж домов гулял прохладный ветерок. Уже на подходе к нужному домику увидела улыбающееся лицо.

– Как обещано, мазь для ваших суставов, бабуля Винн, – вручая скляночку, сообщила старушке.

– Храни тебя вечное пламя А …

…секундная задержка…

– Аааднако, куда собралась в столь прекрасный вечер? – перевела тему Винн.

– К профессору Фрее, отрабатывать долг, – сделав самое невинное лицо, на которое была способна, будто не расслышала, что она только что едва не сказала, ответила я.

Дабы избежать странной неловкости, я решила поскорее распрощаться.

– Доброго вечера вам.

– И тебе прекрасного, передавай «привет» Фрее, – ковыляя к двери дома, бросила на прощание старушка Винн.

Даже не хочу об этом думать. Вместо этого прибавила скорости, ведь я и так порядком опаздывала, а путь неблизкий, аж к лесу.

Я знаю профессора Фрею с тех пор, как себя помню. Виделись мы редко, на чай с печеньками друг к другу не ходили, но она всегда участвовала в важных решениях в моей жизни, таких, например, как сохранение маминой лавки или поступление в Академию. Я не была уверена в своих магических возможностях, но и Академия уже не славилась обучением магов. Философия и риторика, ораторское искусство, история и архивы, литература и живопись, целительство, медицина, анатомия, физиогномика, гербология. Академия принимала всех, выбрать изучаемые факультеты можно было в соотношении со своим жизненным укладом.

Никогда и в то же время всегда рядом в трудный момент. Мне казалась, что Фрея наблюдает за мной, возможно, она мой ангел-хранитель? Неизменно строга, придирчива ко мне. Самые сложные рунические тексты, самые сложные вопросы на лекциях доставались исключительно мне.

Я шла по узкой тропинке. Плохо протоптанный путь свидетельствовал о том, что по нему ходит только один человек. На траве уже стала появляться лёгкая роса.

Какой же чистый воздух за городом. Какие прекрасные звёзды. Меня всегда восхищал небосвод. Я часто выходила за пределы душившей меня каменной тюрьмы и смотрела, как на темнеющем небе появлялись первые мерцающие огоньки.

В окне дома горел свет. Яркая сфера, словно путеводная звезда, указывала путь в окружающем меня сумраке.

Дверь скрипнула и выпустила яркий свет наружу.

– Добрый вечер, профессор Фрея.

– Здравствуй, Фейт, проходи.

Чего я ожидала? Пряничный домик?

Первое, что бросилось в глаза – это цветы. Огромные клумбы были разбиты перед домом. Внутри было уютно, симпатичное, в спокойных тонах убранство и снова цветы, на этот раз в горшках.

Возможно, это дом дриады?

В помещении пахло ладаном. Я впервые здесь, но словно вернулась домой – странное ощущение.

На профессоре не было очков. Одета в прямое, серого цвета платье в пол, и на руке поблёскивал браслет с подвеской в виде цветка. Серебряное украшение в виде бутончика подснежника. Волосы были непривычно распущены и ниспадали до поясницы.

– Готова приступить к переводу? – обратив внимание, что я рассматриваю её браслет, обратилась ко мне Фрея.

– Честно? Нет.

До сих пор не понимая, зачем мне изучать древнюю речь, я перевела взгляд на картину, висевшую на стене, смотря то ли на изображение, то ли сквозь него.

– Это битва войск света с войском тьмы.

Я переступила с ноги на ногу. Как же неловко. Не выдержав больше изучающего взгляда Фреи, спросила, где мне расположиться.

– Пройдём в мой кабинет.

Будучи уверена, что я последую за ней, профессор повела меня в глубь дома.

Пройдя по длинному тёмному коридору, мы оказались перед… воротами? Такие тяжёлые, массивные двери, словно по ту сторону находится Королевская казна, не вписывались в интерьер дома. Фрея с нажимом толкнула их и жестом велела мне проходить, пропуская вперёд.

– О святые Небеса, как же здесь красиво!

Если бы райские сады существовали, то они выглядели бы именно так.

Кабинет просто утопал в зелени и цветах. Однозначно, потрачено огромное количество магии на это великолепие. Не только знания травологии, но и расширения пространства, ибо невозможно было вместить всё, что находилось в саду, даже в размер дома, а уж в размер кабинета и подавно. Цветы, деревья, от обыкновенных ив до цветущих под потолком белоснежными цветами магнолий. Акации и миндальное дерево, розы, гортензии, орхидеи и, конечно, подснежники, целое поле подснежников. Посередине стоял мраморный каскадный фонтан. А сверху – звёзды. Вместо привычного потолка – небосвод. Поодаль стоял стол. Ступая к рабочему месту по ковру из травы, я не могла подобрать слов, чтобы передать восхищение этим местом. Поистине, волшебство, и как же оно прекрасно. Жаль угасает.

– Тебе известно, почему магия иссякает? – присев в плетёное кресло, обратилась ко мне профессор.

Она мысли читает?

– В древних фолиантах говорится, что это случилось после битвы троемирия. Нет победителей, нет проигравших, огромные потери среди троих представителей миров. Небожители, люди, волшебные существа и демоны за одну ночь практически уничтожили всё то, что создавали с начала времён, а после фейри начали покидать мир людей, уходя за завесу. Общение с волшебными существами начало сходить на нет, как и сама магия.

– Верно, – сухо проговорила профессор.

Глубоко вдохнув и пожелав себе удачи, я принялась за перевод.

Сказать, что за три часа я далеко продвинулась – ничего не сказать. Перевела с десяток рун, как могла, и голова загудела.

– Проклясть бы вепревой оспой тех, кто придумал этот язык, – фыркнула я и откинулась на спинку стула, разминая шею.

– То есть всех ангелов? – отложив книгу в сторону, обратилась ко мне Фрея. – Показывай, что у тебя получилось.

Собрав раскиданные по столу записи с исправлениями, я начала читать свой многострадальный перевод.

– Много мужчин было. Падшая женщина шла по пути крови в погреб к мужчине. Разорвав одежду, он смотрел на неё глазами смерти.

Оторвавшись от записей, я задумалась над смыслом сказанных слов, а ведь на страницах пергамента они звучали как-то более сдержано.

Профессора как будто окунули в ледяную воду: высоко поднятые брови, приоткрытый рот, выражение лица человека, который только что услышал самую вселенскую чушь мироздания.

С её губ сорвался смешок, быстро переросший во взрыв смеха. Слёзы текли по её щекам, тело сотрясала дрожь. Звонкий, заливистый, заразительный смех заполнял всё пространство оранжереи-кабинета, а я впервые увидела её такой жизнерадостной и невольно улыбнулась.

– Ох, Фейт, это было бесподобно и неожиданно, прости, я… – сквозь еле сдерживаемый новый порыв смеха попыталась сказать мне Фрея.

– Да что уж тут, действительно бред фейри, – поджав губы, я скользнула взглядом по своим закорючкам. – В рунах без бутылки не разобраться, а уж чтоб читать древний текст, нужно что-то явно ядрёное и крепкое, – и подняв глаза к цветущей магнолии, глубоко вдохнула аромат цветов, витавший повсюду.

– Покрепче, говоришь, – постукивая пальцем по щеке, улыбалась мне профессор. – А знаешь, это чудесная идея.

Грациозная, как лебедь, она выплыла из кабинета и спустя пару минут вернулась, неся в одной руке поднос с фруктами и сыром, а в другой небольшой бочонок из белого дуба.

Странное чувство зарождалось в душе.

Поставив на стол два хрустальных кубка, разлила в них янтарного цвета жидкость.

– Цвет твоих глаз, – произнесла профессор и, подав мне бокал, отсалютовала: – За начало прекрасной истории!

Крепкий напиток обжёг горло. Прокашлявшись, я покрутила бокал в руке, залюбовавшись игрой цвета.

– Я ни за что бы не поверила, если бы мне сказали, что вы пьёте виски, профессор, – всё ещё любуясь переливом жидкости, сказала я.

– Мне больше подходит вишнёвая настойка? – изучающе смотрела на меня Фрея. – Мой сын любил этот напиток, этот бочонок его подарок.

– Сын? – я удивлённо взглянула на профессора. – У вас есть сын?

– Есть, но мы с ним давно не общаемся. Так сложилось. – Вздохнув, Фрея продолжила: – Нам необходимо быть вдали друг от друга. Только так я смогу защитить его от отца.

Пригубив напиток, решилась на ещё один вопрос.

– Ваш муж был жестоким человеком?

Тут уже глаза на меня подняла профессор, оторвавшись от янтаря в бокале.

– Он таким стал.

Видимо, воспоминания вернули профессора во времена прошлые. Она выглядела так, будто её жизненное время остановилось. Живая статуя, в эти минуты тишины, безумно красивая, черты лица нежные и мягкие, лебединая шея, глаза, как глубокий океан, – идеальная. И с чего я решила, что она похожа на старую каргу?

Я не решалась прерывать размышления профессора, но когда-нибудь я спрошу её, из нашего ли она мира?

Первой заговорила Фрея.

– Он был как глоток воздуха, порывистый ветер в штиль. Горел идеями, умел очаровать, умел заинтересовать и вдохновить. Его слушали и им восторгались. Он был олицетворением свободы, дикости, и она манила. Я выбрала его, я за ним последовала. Жалею ли я о сделанном выборе? Нет. Однозначно нет. Поменяла бы я своё решение, зная, каким он станет, – ещё раз нет. Я до сих пор его люблю и буду продолжать любить. Любить те воспоминания, когда мы были молоды, свободны и счастливы, когда мы боролись друг за друга и против всех, когда у нас появился ребёнок, когда нам пришлось уйти из дома. Любить за силу духа, за чувства и эмоции, которые он разбудил во мне. И пусть сквозь время он изменился, стал жестоким, чёрствым, не слушающим никого, для меня он навсегда останется тем лучом света, теми крыльями, что выросли у меня за спиной, хоть и были отняты.

– Простите, что вернула вас в печальные воспоминания, профессор Фрея, не стоило мне спрашивать, это не моё дело.

– Всё в порядке, иногда стоит вспоминать прошлое, чтобы чётче видеть, ради чего живешь.

– А ради чего вы живёте, профессор?

Демоны Ада, кто ж меня за язык-то тянет?

– Любовь, Фейт, я живу благодаря и ради неё. Это прекрасное и жестокое чувство. Мой сын – кто бы мог подумать, что он такой романтик, – влюбившись до беспамятства, однажды сказал, что его любовь – это свет, солнечный свет, отражающийся от белых цветов. Её чистота подобна только что выпавшему снегу или лепесткам подснежника. Это мощный энергетический поток, похожий на пламень огня, исходящий от сияния в душе, что искрится тонкими лучами белого, голубого и золотистого цвета, от этого сияния исходит нежное тепло, что греет не только душу, но и всё тело.

Я пыталась представить, как мог выглядеть её сын, но он действительно был романтиком.

– Найти бы такую любовь, профессор, ведь не каждому выпадает шанс.

– Она тебя найдёт сама, Фейт. Я обещаю.

Встав с кресла, профессор подошла ко мне и, посмотрев в мои записи, снова улыбнулась.

– Этим символом обозначают не мужчину, а человека, не имеющего жизни, простым языком – труп. Руну, что ты приняла за «падшую», можно было посчитать таковой, но она зеркально отражена, значит, имеет другой смысл. Не падшая, а – возвышенная или «высшая», те, кто жили выше облаков, так раньше нарекали небожителей, то есть ангелов. Древние руны читаются от верхних строк к нижним, поэтому у тебя получился хаос.

Уже далеко за полночь и с изрядным количеством алкоголя в крови не без корректировки профессора я изрекла:

– Готово! Первый победный лист. Думаю, если я буду жить вечно, то переведу вашу книгу, профессор.

– Не сопротивляйся древним рунам, Фейт, вникай в них так, словно знаешь их, прими их, пропусти через себя, и тебе станет проще намного. У тебя на завтра были планы?

– Да, профессор, с девочками мы решили немного отдохнуть после тяжёлых выпускных экзаменов. Устроим пикник за городом, хочется тишины и единения с природой.

– Это прекрасная идея. Есть замечательное место, тихое, спокойное, и в озере уже можно поплавать, думаю, вода прогрелась.

– Рядом с нами есть озеро? – удивилась я. – В лесу?

– Верно. Левее дороги на большак, где стоит указатель, уходит тропинка в лес. Лесорубы протоптали её очень усердно, не пропустишь.

Как-то слишком ярко блестят у профессора глаза, аж слепит. Усталость и алкоголь сказались, и меня потянуло в сон. Фрея предложила остаться на ночь, проводив в соседнюю комнату, и едва моя голова коснулась подушки, я провалилась в сон.

***

Проснулась от урчания в животе. Перевернувшись на спину и уставившись в незнакомый потолок, я вспоминала вчерашний вечер. За несколько часов я узнала о Фрее больше, чем за все свои двадцать один год жизни.

И снова это странное чувство. Как прийти на пир, но вот повод не весёлый.

Из размышлений меня вывел сладкий запах яблочного пирога с корицей. В животе снова заурчало. Я соскочила с кровати и побежала в сторону кухни.

– Доброе утро, профессор.

– Доброе обеденное, Фейт. Умыться можешь в ванной, иди по коридору, первая дверь слева, а я пока закончу приготовления.

– Обед? Сколько сейчас времени?

– Без четверти час.

Ой, что будет. Эрика моё опоздание припоминать будет до следующей жизни.

– Профессор, я…

– Фрея, наедине можешь звать меня по имени.

– Проф… Фрея, простите, я уже опаздываю и…

– Садись и поешь! – голосом, не терпящим возражений, таким ледяным, что сам Ад мог бы замёрзнуть, сказала профессор.

– Хорошо, – пропищала я.

Жутко… Ух, как ушат ледяной воды вылили.

Каша из пшеничной муки, мёда и молока, бутерброд с сыром и маслом, яичница, чай с травами и яблочный пирог.

Пресвятые Небеса, как вкусно. Как давно я ела полноценный завтрак?

– А вы не будете обедать?

– О, нет, это всё тебе. Знаю, последние два месяца выдались тяжёлые: подготовка и выпускные экзамены для студента нервная пора. Отощалая ты стала. – Улыбнувшись, летая где-то в своих мыслях, Фрея добавила: – Да, мне это с рук не сойдёт.

Когда с завтраком было покончено, я поблагодарила профессора, забрала книгу и свою сумку с переводом, пообещала прийти в следующий четверг и, выйдя за порог дома, рванула со всех ног в сторону города.

Встретиться мы договорились на выходе из города. Девчонки стояли ко мне спиной. Набрав в грудь побольше воздуха, произнесла: – Простите, я опоздала!

Что я могла ещё сказать?

– Рагорово гузно, зачем так подкрадываться? – вскрикнула Эрика, оборачиваясь ко мне.

– А почему ты со стороны леса идёшь? – поинтересовалась Талия.

– Я ночевала у профессора Фреи, – прокряхтела я, пытаясь отдышаться.

Эрика прищурила глаза.

– Так, Фейт, а где провизия?

Рыжая смотрела с такой серьёзностью, а я лишь хлопала глазами.

– Провизия? О чём ты?

– О том, мой прекрасный снежный барс, – подойдя ближе, Эрика опустила руки на мои плечи, – что я ответственна за алкоголь, Талия берёт кастрюльки, а с тебя, садовник ты наш, была еда. Мы это обсуждали в таверне. Мы ж на пикник собрались.

Втянув воздух рядом со мной, Эрика многозначительно посмотрела на меня.

– Ты что, с попойки?

– Ни да, ни нет. Вчера профессор угостила виски и…

– Виски? Карга пьёт виски? – рыжую, видимо, забавляла ситуация.

– Не карга она, и…

Талия хлопнула в ладоши, обращая наше внимание на себя.

– Так, девочки, хватит! Мы уже значительно отстаем от графика. Нет еды? Что ж, обойдёмся без неё, просто свернёмся пораньше, вот и всё. Пойдёмте уже к реке.

Я припомнила вчерашний разговор с Фреей и сообщила об озере в лесу. Да и лето на дворе, а значит, жимолость уже должна плодоносить, ранняя земляника и смородина, ещё и ранние грибы должны быть. Вот и провиант.

– Озеро? – хором переспросили девочки.

– В лесу есть озеро, серьёзно? – высоко подняв брови, уточнила Эрика.

– Впервые слышу, – прощебетала Талия. – Я, конечно, по лесам не брожу, но то, что у нас рядом есть озеро, слышу впервые. Я «за», Эрика?

– Спрашиваешь ещё. Лес, озеро, алкоголь и три девицы. – В глазах рыси затанцевали дьяволята. – В этом году Белтайн прошёл скучно, вы были слишком заняты экзаменами. Конечно, «за».

Почувствовалось, что температура поднялась на пару градусов.

Дойдя до большака и найдя тропку, с энтузиазмом и в приподнятом настроении мы двинулись дальше в лес.

Поначалу нас окружали только деревья и голая земля, но чем дальше мы углублялись, тем разнообразнее становилась флора. Появлялись цветы, дикие ягоды. Запах стал разряженный. Белки прыгали по деревьям, птички щебетали. Где-то через пятьсот метров перед нами раскинулась опушка леса.

– Это просто удивительно – изрекла Талия. – Я, конечно, живу во времена магии, хоть и слабой, но вы посмотрите на эту красоту.

Палящее солнце заливало поляну, и она словно светилась. Пахло сосновой смолой и свежестью, как после закончившегося дождя. Цветы устилали опушку разноцветным ковром, лёгкий ветерок ласкал кроны деревьев и мягко окутывал наши разгорячённые тела.

Поляна пряталась в окружении величественных дубов, стройных сосен, елей и разнообразных кустарников, а по левую руку вырисовывалась зеркальная гладь. Небольшой естественный водоём. Прозрачная голубоватая вода просвечивала насквозь, в некоторых местах вода колыхалась. Там били подземные источники. В озере отражалось небо с воздушными облаками, они создавали на волнистой поверхности ощущение сказки.

Заворожённые, мы переглянулись друг с другом. Не нужно было слов. Завизжав от восторга, скидывая на ходу поклажу и раскидывая вещи, мы побежали к озеру. Барахтаясь и брызгаясь в воде, мы были поглощены весельем, не замечая, что рядом в кустарниках дикой жимолости что-то зашуршало, и пара глаз обратила на нас взор, а по лесу песней ветра разнеслось – orifann inne woed^*.

^*Чужак в лесу.

Наплававшись вдоволь, мы расположились на ковре из клевера, расстелив поверх широкое покрывало.

– Ждём подробностей. Стой, погоди, я принесу вино, Талия, тащи кубки!

Разлив немного вина по бокалам, я поведала девочкам историю вчерашнего вечера.

А где-то глубоко в лесу Илвун проходило другое собрание.

***

– Госпожа, что прикажете делать с непрошеными гостями?

– Чем занимаются зелигены, хвосты коровам крутят? Как чужаки прошли в глубь леса? – послышалось из зала.

– Лучше спроси, как они прошли завесу?

– В мире людей сейчас нет таких колдунов, кому по силам пройти грань. Ну, может, один, но этот сумасшедший не покидает территорию… Как там его… где учатся эти смертные?

– Точно уверены, что они люди?

Взоры собравшихся обратились к годлингу.

Маленький божок, переступая с ноги на ногу и теребя туничку, стоял поодаль и явно чувствовал дискомфорт, смотря на хозяйку леса и обитателей зала собраний.

– Этто… ну того, сижу я ягоды жую, и тут визг такой, я аж поперхнулся, потом вжух, пронеслись голые жопы мимо меня, а потом плюх, и брызгов столько было. Я, стало думать, ундины опять с лешим бражку гоняли, да не тут-то было. Девицы человеческие, плещутся и визжат, как лихо у колодца. Я дриадам сообщил, а уж они по лесу весть разнесли. Вот так, госпожа, честненькое и правдивое.

Хранительница леса, одна из числа первых дриад, что появились здесь, когда лес только зарождался и первые ростки дубов прорезали землю, была стройная, как молодое дерево, высокая, волосы цвета шоколада, оливковая кожа и карие глаза. Глаза, что видели, как рождались и исчезали миры, государства, города и их правители. Осиная талия и лебединая шея, но время потихоньку начинало забирать своё. На человеческий возраст ей можно было дать лет пятьдесят пять, на возраст фейри ей было давно за пару тысяч лет.

Хозяйка леса внимательно осмотрела каждого из присутствующих на собрании.

– Очень давно в наш мир не ступала нога человека. Есть ли в них что-то особенное, раз барьер, защищающий нас от мира людей, пропустил в глубь леса девушек? Скажите, жители леса Илвун, считаете ли вы, что они несут угрозу в наше бытие, и как с ними следует поступить?

– Не вижу необходимости переживать по этому поводу. Утопить, а тела пустить по течению реки, доплывут до города, а там пусть люди разбираются, как всё было, – покручивая один из усов, проговорил тучный мужчина, развалившийся в кресле из камыша, тины и водорослей.

– Ни в коем случае. Держи свой дикий нрав при себе и подальше от наших гостей, хоть и непрошенных, Водяной. Девушки юны и прекрасны, им ещё жить и жить. Если есть нужда, я отправлю своих дев присмотреть за ними.

Старшая из берегинь, женщина с белой прозрачной кожей, через которую можно было рассмотреть вены, с длинными, до земли, волосами, излучавшими золотой свет, поднялась со своего места и произнесла: – Заворожим их, пусть для них обернётся всё миражом, или же оставим всё, как есть, и уйдут они так же, как и пришли.

Боковым зрением Хранительница леса приметила, что в зал вошла одна из дриад, кому поручено стеречь границы, и она обратилась к вновь прибывшей.

– Руа, что ты узнала?

Лучница поклонилась.

– Госпожа, девушки не подозревают, что прошли грань миров. Они поглощены собой и своими разговорами. Цветы не рвут, деревьям вред не наносят. Две из трёх обладают магическим даром стихий, сидят на поляне и ждут, пока другая насобирает грибов и ягод. Третья девушка… Я бы сказала, что даром стихий не наделена, но не уверена в своём утверждении. Она какая-то странная, как будто смотришь в туман.

Хранительница леса поджала губы. Вертикальная морщина разрезала лоб.

Дриада продолжила рассказ.

– От троих исходит светлая тёплая аура. С уверенностью могу сказать – проблем они не создадут, но и в лесу им задерживаться не стоит. Посмею предложить вам, чтобы населяющие опушку луговики и годлинг присмотрели за девушками, а потом дриады выведут их из леса незаметно.

– Под словом «присмотреть» ты имеешь в виду «подшутить»?

Улыбнувшись, Хранительница перевела свой взор с дриады на маленького божка.

– Что скажешь, малыш?

– А можно, можно, ну можно? – прыгая с одной ноги на другую, затараторил годлинг. – Разрешите, госпожа, Рётик честно-пречестно вас не подведёт. Шито-крыто выпроводит этих голожопов, они даже не догадаются.

Старшая из дриад беглым взглядом осмотрела собравшихся. Многие из присутствующих на заседании были созданиями кровожадными.

– Так быть посему. Выведем гостей из леса с миром, – поднявшись с трона, сообщила Хозяйка леса.

– Но, Хранительница, думается мне, – начала было возражать старуха с крючковатым носом, безустанно теревшая свою больную ногу.

– Это окончательное решение, и оно более не подлежит обсуждению, – властным голосом прервала мнение Яги Хозяйка леса. – Кто хотел высказаться, я вас услышала, кто решил остаться в стороне и смолчать, по сей день и молчите.

Видя недовольство среди существ, Верховная дриада лишь развела руками.

– Да и немного веселья, как в былые времена, разве повредит? Когда в последний раз фейри шутили над людскими чадами? Я считаю, что малыш справится. Совет окончен, прошу разойтись.

Развернувшись, всем видом показывая, что дальнейшие возражения не принимаются, правящая лесом направилась в сторону балкона.

Потихоньку зал пустел, представители волшебного народа разбредались по своим жилищам по всему лесу, бубня проклятия.

Д’ервен Вил’оид – самое высокое и старое дерево в лесу Илвун. Тысячелетний дуб было видно из любой точки леса, если ты, конечно, фейри. В нём располагается резиденция Хранительницы, зал совещаний, комнаты служек, столовая, прачечная и комнаты охраны, что занимали с десяток дриад.

Балкон зала заседаний располагался на самой высшей и толстой ветви дуба. Обратив взор в сторону, где должна была располагаться поляна, на которой веселились непрошеные гости, одна из последних старших дриад, что населяли когда-то лес, глубоко вздохнула, и лоб её снова разрезала морщина.

– Неужели века тишины на исходе?

Ответом на вопрос был резкий порыв ветра, всколыхнувший кроны тысячелетнего дерева.

Поляна у озера

– Над чем так ехидно смеёшься? Поделись шуткой.

– Я не смеялась, – попивая вино из бокала, произнесла рыжая.

– Нет? Странно, мне послышался смех, такой был у тебя, когда ты подсыпала слабительный порошок в кубок Евы на балу, – сказала Талия. – И уменьши пламя, а то спалишь грибы.

– Надо же, княжна знает, как готовится еда, – ехидно проговорила Эрика.

В нос мне ударил запах тины и болота. Я подорвалась с покрывала. Девочки посмотрели на меня как на сумасшедшую.

Показалось?

– Эй, ты что-то ещё клала в грибы? – подходя к Эрике и смотря в сковороду, поинтересовалась я.

– Ровно то, что ты мне дала, Фейт.

– Это те грибы, которые я собирала?

– А какие это ещё могут быть грибы? Ты же их принесла.

– Просто они пахнут по-другому и выглядят иначе.

– Может, огненная душа переборщила с контролем пламени? – забирая из моих рук кастрюлю, проворковала Талия.

– Так, прекращайте пустозвонить, лучше разлейте вина, грибочки готовы.

Расположившись на плетёной подстилке и разделив то, что поджарили на костре, Талия подняла кубок.

– Интуиция меня редко подводила, но у меня складывается такое ощущение, что наша жизнь только начинает бить ключом, и впереди нас ожидает что-то поистине удивительное и волшебное. Может, выпьем за волшебство?

Когда Талия говорила что-то подобное, стоило этого ожидать. Я перевела взгляд на чёрный опал, что поблёскивал на шее девушки, и подняла бокал.

– Nolwe^**

– Ingole^***

– Я завтра иду на свидание, – внезапно произнесла Эрика.

– И кто же этот несчастный? – сложив губки бантиком и похлопав длинными ресницами, съязвила Талия.

– Ауч, – засмеялась я.

– Он неплохой парень, не глупый.

– Как-то невесело ты это сообщила. Тебе с ним скучно?

– Мне со всеми мужчинами скучно, Фейт. И дело не только в умственных способностях, а в моих ощущениях. Я не чувствую себя с ними слабой, хрупкой, защищённой. Не чувствую от них мужской силы, природной дикости, пульсирующей подавляющей энергии, властного характера, при этом советоваться с мамой – никогда, а вот со мной – всегда. Мне мало огня, что ли. Вот так парадокс, магу огня недостаточно жарко. Хочу быть серебристой ланью в объятьях грифона, хочу надуть губки и свесить ножки, и пусть ищет клубнику в январский буран.

Закончив тираду и залпом допив содержимое кубка, она откинулась спиной на плетенку и прокричала:

– Мироздание, пошли мне огнедышащего дракона!

– Боюсь, город этого не переживёт, – хихикая, я закидывала очередную порцию грибов в рот.

– Осторожней с желаниями, Рысь, – улыбаясь, промурлыкала наша пантера, – им свойственно сбываться.

– А что насчёт тебя, снежный барс? – поднявшись на локте и зачерпывая грибы из сковороды, поинтересовалась Эрика.

– Ооу, а у нашей снежной кошечки есть воздыхатель.

– Талия, прекрати так хлопать глазками, иначе я предложу тебе своё сердце, – усмехнулась я. – И мне интересно, кого ты мне в любовники решила записать?

– Эйдана, конечно!

– Это тот Рапунцель? – сгримасничала рыжая, как будто лимон разжевала. – Мама против. Да гидра его раздери, даже у голема эмоций больше, чем у этой статуи. Вы видели, как он улыбается? От такого зрелища даже стены сыплются.

Образ Эйдана всплыл в моём воображении. Многие девушки Академии сходили по нему с ума. Писали любовные письма, более храбрые приглашали на свидания, но все до единой получали отказ.

– Но он умный, талантливый, от него, как ты говоришь, исходит энергия, и даже не думай спорить, это так. Эрика, может, возьмёшь его на абордаж? Разожжешь в нём огонь жизни? – невинно приподняв брови, предложила Талия.

– Нет, эта принцесса не в моём вкусе.

– А вам нужен экземпляр со шрамом на всё лицо и с выбитым зубом?

– Так, ну не утрируй, Фейт, я люблю ухоженных мужчин. Но Рапунцель словно в мёд окунули, не люблю я таких сахарных. В идеале хочу того, от которого захватывало бы дух и сжималось женское естество.

Ещё долго поляну заливала трель из женского смеха и бесконечной болтовни, на что маленький божок только тяжело вздыхал.

Двадцать пять часов спустя

– Ай-ай-яй, голова, – послышался где-то под боком скулёж Эрики.

– Где это мы?

Испуганный голос Талии заставил меня распахнуть глаза и сесть на мягком матраце.

Мы лежали на огромной кровати. В комнате царил полумрак, и только полоска солнечного света, пробивающаяся из плотно зашторенного окна, говорила о том, что, возможно, сейчас день.

Вот только, похоже, день наступил новый.

Наши платья выглядели не самым приличным образом, местами порванные, грязные, так что мы не вписывались в антураж спальни. Нам бы в таком виде лежать в сарае с курами, а не на шёлковых простынях.

Дверь тихонько отворилась, и на пороге появился Эйдан. Глаза были злыми, на скулах танцевали желваки.

– Пробуждение было добрым, миледи? – как ножом по железу, проскрипел голос.

Тяжёлые шторы распахнулись, и яркий солнечный свет залил комнату.

– О, чудеснейшее из всех, что были, – прошипела Эрика, жмуря глаза.

– Эйдан, здравствуй! Подскажи, где мы находимся, и не мог бы ты предложить нам воды? – как и положено княжне, не теряющей лица ни при каких обстоятельствах, даже если земля под ней разверзнется и она будет падать в пучины Ада, спросила Талия. Достоинство и воспитание всегда при ней.

– Вы у меня дома. Кувшин с водой и бокалы вы можете найти на прикроватном столике. Также там эликсир от похмелья.

– И как мы попали к тебе домой? – наливая в стакан воды, поинтересовалась Эрика.

– Я привёл вас к себе после того, как обнаружил плещущихся в фонтане на центральной площади.

Рука Эрики замерла, не донеся бокал до рта, Талия поперхнулась водой, а я уставилась на Эйдана в ожидании предательской ухмылки, как знак того, что он над нами подшутил.

Но нет, он не был похож на шутника.

– Думаю, нам пора уходить, – со всей серьёзностью глядя на нас, сказала Эрика.

– И правда задержались, – подскочила с кровати Талия.

Я смотрела на приводящих себя в порядок, насколько это было возможным, подруг и спиной чувствовала прожигающий до самых костей взгляд.

Пора уходить. Срочно.

– Благодарим тебя за заботу о нас. Прости, что доставили неудобства, – за всех троих поблагодарила Талия, развернулась и пошла на выход, за ней последовала Эрика. Я было тоже рванула в проход, но Эйдан перехватил меня за локоть и наклонился к моему уху.

– Не прошло и суток, и ты снова пьяна и шатаешься непонятно где. Довольно, – его голос прозвучал без эмоций, но тон не подразумевал возражений с моей стороны.

Посмотрев в его красивое лицо, в его глаза, я испытывала… Что? Гнев? Ненависть? Дежавю? Ведь я не имела права злиться, да и страху-то откуда взяться?

Да, он прав, но Эйдан мне никто, не брат, не отец, не муж и не парень, и, собственно, ему должно быть плевать на меня, да и мне должно быть всё равно, но почему-то не было.

Я выжидающе смотрела в его глаза.

Почему? Если есть, что сказать, скажи. Если так хочется – так заяви на меня права, попробуй, предложи встречаться.

– Не рискуй собой больше.

Отпустив мою руку, он развернулся и зашагал прочь.

Эрика права, у глиняного голема и то больше эмоций. Я снова ему проиграла. Я снова робела, смотря на Эйдана.

Эрика окликнула меня, и, очнувшись, я пошла на выход.

***

Мы стояли на раскалённой от летней жары улице. Ветер, видимо, решил взять выходной и скрылся за пределы города. Дышать было нечем.

– Девочки, вы как? – обратилась к нам Талия.

– Нормально, только голова болит, – рыжая потянулась к затылку. – Ауч, больно, кажется, я набила шишку.

– Похмелья нет, если ты об этом, но я потеряла сумку, а там книга, которую дала мне Фрея для перевода, и сдаётся мне, что придётся попрощаться с головой, если не найду её к четвергу.

Святые Небеса, надеюсь, с книгой всё в порядке.

– Мы выпили не настолько много, чтобы отключиться. Что-то не так, да и возможно ли потерять сознания аж втроём?

– Что будем делать? – Талия перевела взгляд с рыжей на меня.

– Начнём с конца, чем дальше в лес, тем больше будет дров, – воодушевленно сказала Эрика и двинулась в сторону центральной площади.