Я тебя найду, Колючка (СИ)

Глава 44

— Наконец-то, еле дождался тебя, — Никита сразу ухватил меня за талию и придвинул ближе к себе.

— Пока постелила родителям, пока на кухне прибрала.

— Хозяюшка ты моя. Почему не позвала меня на помощь? Я хотел, чтобы вы поговорили без меня. Вам есть, что обсудить.

— Ничего страшного, я не жалуюсь. Да, спасибо, мы немного пообщались. Ох, Никита, всё трудно пока.

— Ничего, скоро станет полегче.

— Я верю тебе, — сказала, а сама припала к его губам.

Не удержалась. Такие горячие и мягкие. Только сейчас поняла, что теперь я и сама смогу проявлять инициативу, когда захочу. Например, смогу попытаться успокоить Никиту, когда он будет злиться на меня. Так, стоп. За что злиться? А, впрочем, у меня всегда найдётся за что. Мне, кажется, это не последние мои ошибки.

— Сладкая моя, как приятно. А можно ещё, — Никита зажмурился и показал пальцем на свой рот.

Я не стала возражать. И снова поцеловала его, но на этот раз всё делала медленно, пробуя границы дозволенного. Он потянул меня на себя, и забрался под майку двумя руками.

— Никита, так тебе будет тяжело, — я заёрзала, лёжа на нём.

— Можно, я сам решу, тяжело или приятно мне. И вообще, хватит думать о других. Позаботься лучше о своём наслаждении, — и притянул меня за затылок к себе.

Утром я проснулась очень рано. За окном ещё только начинало светлеть. Повернулась к Никите и невольно залюбовалась его лицом.

Густые брови, которые он любит хмурить, когда я делаю то, что ему не нравится, тёмные волосы, вечно торчащие в разные стороны, но это, оказывается, такая укладка, густая красивая щетина, модное веяние и брутальность — всё это теперь принадлежит только мне. Ах да, ещё карие глаза — строгие, когда я заставляю его переживать, или ласковые, когда он смотрит… Ну, вот как вчера вечером.

— Марго, не отвлекайся, ещё насмотришься на меня за всю жизнь.

— Ах, ты не спишь. Хоть бы сказал, — игриво пнула его легонько ногой.

— Просто за тобой интересно было наблюдать.

— Ах так, — я отворачиваюсь и натягиваю тонкую простынь на себя, которой мы укрываемся в эти жаркие ночи.

Он тут же возвращает меня в исходное положение и нависает сверху.

— Жаль. Очень жаль, что родители в доме, — хлопает меня по мягкому месту.

— А то что? — делаю ему большие глаза.

— Я бы показал тебе, что бывает, когда от меня демонстративно отворачиваются, — и набрасывается на мои губы.

Через минуту я забываю обо всём на свете и уплываю туда, где тело подчиняется каким-то странным законам, где немеют руки, а сердце обрывается, уносится в район живота, заставляя кровь гнать по венам с невероятной скоростью.

— Вот так бы сразу, — Никита, как всегда, после нашей любви ложится на спину и берёт мою ладонь в свои руки. — Мне нравятся перемены в тебе. Очень нравятся. Ты стала такой отзывчивой. Нравится, что твои руки теперь не находятся без дела.

— Никита…

— Ты серьёзно? До сих пор стесняешься, Марго? Точно, даже покраснела, — заметил он, приподнявшись на локтях. — Надо чаще с тобой обсуждать такие вопросы. Так, составишь мне к завтрашнему дню список, чего бы ты хотела попробовать на следующей неделе. Я имею в виду нашу кровать.

Он так сказал это, как будто данное дело простое и будничное. Мол, сходи в булочную за булочкой, а то батон приелся.

— Никита, ты это серьёзно? — смотрю ему в глаза и не могу понять, что он хочет от меня.

— Да, а что тебя удивляет в этой просьбе? Я же должен знать, как и что тебе нравится.

Теперь я приподнялась на локти. Всмотрелась ещё раз в его лицо. Ни намёка на улыбку, даже на самую маленькую. Смотрит на меня, как будто сейчас работу в архиве предложит.

— Я не буду этого делать.

— Будешь, ты теперь моя невеста. Должна идти мне навстречу.

Я резко села на кровати. Наши глаза снова встретились, а следом каким-то шестым чувством я уловила, что его интонация изменилась. И в глазах какие-то искорки появились. Да он смеётся надо мной.

— Поверила? — подмял под себя и поцеловал меня где-то в районе солнечного сплетения.

— Поверила.

— А что плохого в том, чтобы ты это написала?

— Ну, знаешь…

— Нет, не знаю, напиши, — я сбрасываю его с себя и луплю подушкой.

— Ну, держись, Колючка! — он хватает меня за лодыжки и начинает щекотать своей щетиной в районе живота.

— Никита, пусти, ну хватит, пожалуйста, — я уже не могу перестать смеяться.

— Куда это тебя отпустить? Не пущу! Всё, моя ты. Попалась, значит, терпи всю жизнь.

— Да я согласна, пусти только.

— На что согласна?

— Терпеть тебя. Всю жизнь.

Это будет совсем не трудно.