Я то, что надо, или Тебе не избежать моего плена

Глава 20

Когда я вошла в самолёт, лысый сидел уже в салоне и курил трубку. Оно и понятно, борт же частный.

– Что так долго?

– Так пятница… – принялась оправдываться охрана.

– Я так и понял. Все пробки московские собрали. Лерка, садись рядом. Ещё немного, и Вена будет у твоих стройных ног. Мне мои ребята сказали, ты там шуры-муры закрутила с боссом. Смотри, узнаю – убью. Я не люблю, когда мои тёлки водят меня за нос.

Я села напротив, попросила стюардессу налить мне сок и осуждающе посмотрела на лысого.

– Я как раз насчёт этого хотела поговорить. Ты что себе позволяешь? Кто ты такой?

– А ты чего сок лакаешь? – не обратил внимания на мои слова лысый. – Давай махнём что-нибудь покрепче. Гуляем всё-таки. Курить хочешь? Смотри, какие у меня сигары. Подогнать тебе ещё одну трубку? А если есть желание, могу тебе в эту трубочку забить что-нибудь покрепче. У меня всё есть. Это мой борт. Тут всё можно, никаких запретов. Если хочешь, можешь насрать посреди салона. Нет проблем.

– О, боже, – только и смогла сказать я, взяв у стюардессы предложенный мне стакан сока.

– Я общаковыми тачками терпеть не могу летать, – не унимался лысый. – Это так утомительно – торчать в аэропорту два часа до вылета. Как дебил, честное слово. Какие-то ограничения на ручную кладь и багаж для лохов, просто охренеть. Я на дух не переношу, когда меня в чём-то ограничивают. Если заметила, я парень без ограничений.

– Да, я заметила, ты не знаешь, где у тебя тормоза.

– Неудобные кресла, на которые задница с трудом помещается, а ноги вообще совать некуда. Сидишь, как лох урюпинский. И это в бизнес-классе. А как сидеть в классе для нищебродов, у меня вообще в голове не укладывается. Как они там сидят, как селёдки в банке, честное слово. Я бы лучше пешком пошёл. Там не то что задницу, там даже член некуда сунуть.

– А зачем тебе его в самолёте совать?

– Это я так, образно говорю, что в общаковых самолётах у меня даже член в кресло не помещается.

– Это что ж за член у тебя, что под него кресло подобрать сложно?

– Представь себе. Очень даже немаленький. Если меня посадить в общаковый самолёт, я сразу упираюсь коленями и членом в соседнее кресло. Сидящая напротив тётка начинает выговаривать, что я ей членом всю спину потыкал, что у неё синяки.

– Как можно упереться коленями в кресло мне ещё понятно, а вот как членом, представить не могу.

– Это потому что ты нормальных членов не видела, – хмыкнул лысый. – Я тебе потом покажу своё чудо природы. Проткну любую обшивку в кресле напрочь. Так вот, там кто-то пёрнет, кто-то чихнёт, вообще караул. Гадкие дети вечно кричат. А пища такая, что не знаешь, выживешь после неё или отойдёшь на тот свет. И под завязку обязательно потеряется багаж. На хрен такие коврижки нужны. Вот я в своём самолёте совершенно не ощущаю, что на высоте. Просто кажется, мы сидим в нормальном пятизвёздочном отеле. Все предметы роскоши, которые пожелает душа. Душ. Так и что, если ты пропотела, можешь пойти с себя всю вонь смыть. Вообще не проблема.

Я изменилась в лице и постаралась пристыдить лысого.

– Послушай, что ты несёшь? Всё-таки с дамой разговариваешь. Что у тебя за воспитание?

– Нормальное у меня воспитание. Я со своими всегда такой. А ты у меня своя. Так что давай готовься. Сейчас почувствуешь, каким должен быть полёт. Просто сказка! Тут понятия ног и члена вообще не существует. Как ни старайся, никуда не упрёшься, потому что упираться некуда, ведь всё расположено по типу гостиной комнаты. Все сидят вдоль бортов самолёта. А туалет в общаковом самолёте – полный пипец. Крошечный унитаз и умывальник, причём такой маленький, что туда вообще нереально поместиться. У меня там член не поместится. Даже если в туалет зайду, он в салоне торчать будет. Там у любого начнётся паническая атака и боязнь закрытых пространств. А тут такой большой гальюн и роскошная душевая кабина, в ней можно мыться вдвоём. Ты только прикинь, как это романтично – принимать душ в воздухе. Будто ты в отеле, а не в самолёте. У меня там даже унитаз и раковина золотые. Такие мало у кого есть. Ты когда-нибудь сидела на золотом толчке?

– Посидеть на золотом толчке для меня не самоцель.

– Это ты сейчас так говоришь, а когда сядешь, хрен тебя с этого толчка снимешь, даже если самолёт приземлится. Я вот тоже никогда не думал, что так капитально в толчок вложусь, а потом пришёл к выводу, что это очень хорошее вложение. Никто не видит мой унитаз и никто про него не знает. Никакая налоговая не подкопается.

Лысый наклонился ко мне.

– Лерка, скажу по секрету, мне первое время было жалко в него срать. Ты только представь, взять и насрать на золото. От одной этой мысли не по себе. А потом ничего, пошло, поехало и, скажу я тебе, в него очень даже хорошо срётся.

– Сергей, прекрати!

– Да ладно, Лерка, радоваться должна, что я с тобой настолько откровенен и такие интимные вещи рассказываю. Если хочешь о хорошем, у меня есть свой шеф-повар, который летает вместе со мной. Он сегодня нас с тобой покормит. У меня здесь такая навороченная кухня с холодильником, есть даже отдельный холодильник для вина. Так что никто здесь ничего не разогревает. Готовят пищу прямо в самолёте. Часто прямо перед полётом. Одним словом, всё с колёс. А ещё у меня здесь есть своя спальная комната с двуспальной кроватью. Не всё время же сидеть в кресле. А посмотри, какая у меня плазменная панель, как в кинотеатре.

Лысый позвал стюардессу, дал ей команду накрыть поляну, и мы стали готовиться к взлёту. Когда на нашем столике появилось множество обалденных закусок, различных деликатесов, лысый покрутил у меня перед носом причудливой бутылкой коньяка и сообщил, что он стоит целое состояние.

– А то ты попрекала меня тем, что я пил твою дешёвую лабуду. Я такую бармотуху отродясь не пробовал. Ты на оптовом рынке, наверное, пойло покупаешь?

– Как же тебе нравится унижать людей. Ты что, никогда ни в чём не нуждался и родился с золотой ложкой в зубах? Откуда такое пренебрежение к людям, особенно к женщинам?

– Я всего сам добился, хоть для этого шёл по трупам, но я не виноват, что намного умнее обычных людей, и у меня своеобразное видение бизнеса. Всегда легче и успешнее делать бизнес, понимая, что окружающие тебя люди – лохи, которым ты должен хорошенько вдуть в уши, отжать их ресурсы и надуть так виртуозно, чтобы они думали, как же им повезло работать с таким гениальным бизнесменом, как я. А что касается женщин, и тут ты не права. У меня, между прочим, жена из низов. Когда мы познакомились, она была обычной стриптизёршей. Как видишь, это меня нисколько не испугало. Я снял её прямо с шеста… И не просто снял с шеста, но и женился.

Я изменилась в лице. Сказать, что признание лысого меня удивило, значит, ничего не сказать.

– Ты женился на стриптизёрше? Никогда бы не подумала.

– А на ком я должен был жениться? На библиотекарше? Мне нравится всё с перчинкой. Ты уже поняла, я очень даже нестандартный мужчина. И люблю нестандартных женщин. Моя первая жена работала в науке. Научный работник, математик. И вот тогда я понял: женщина нужна не для того, чтобы с ней алгоритмы разгадывать. А ведь стриптиз – это нереализованная мечта моей молодости, а может быть, даже детства.

– В каком смысле?

– В смысле того, что когда напьюсь, я всегда танцую стриптиз. Прикинь, моя охрана ничего с этим поделать не может. Все знают: если я хорошенько наберусь, то стриптиз на столе от руководителя крупной корпорации обеспечен. Ну люблю я это, понимаешь? Конечно же, моя жена давно не танцует. Она мне двоих родила. Но если бы ты знала, как меня возбуждает тот факт, что когда-то она танцевала стриптиз и что другие похотливые кобели смотрели на неё, открыв рот, и засовывали в её трусики разные купюры.

– Да уж, очень нестандартный подход к выбору спутника жизни, – заметила я. – Мне просто всегда казалось, деньги к деньгам, люди твоего уровня женятся на женщинах своего уровня.

– Тогда где перчинка? Где ощущение, что ты не такой, как все, и что не мыслишь придуманными стереотипами и банальщиной?

– Тебе виднее, – осторожно заметила я.

– Лерка, давай, вмажем за удачный полёт и за то, что жизнь удалась.

– Сергей, ты мне сегодня дашь слово сказать или нет?

– Давай вмажем, и скажешь.

Я попробовала невероятно вкусный коньяк, закусила бутербродом с икрой и попыталась поговорить с лысым.

– Сергей, я хочу, чтобы ты прекратил обращаться со мной как с вещью. Я с таким трудом нашла работу, устроилась, а ты делаешь всё, чтобы меня уволили. Ну как так можно?

– Я хочу, чтобы все знали, какой у тебя мужик, и боялись к тебе приближаться даже на метр.

– Ну какой ты мне мужик? Ты женатый человек. У тебя своя жизнь, у меня своя, и в ней куча проблем, которые я должна решать, а ты мне мешаешь.

– Не могу я без тебя, Лерка, – лысый опрокинул ещё одну рюмку коньяка и закинул в рот кусок осетрины. – Тебя не должно смущать, что я женат. Ты же умная девочка, понимаешь, что таких мужиков, как я, холостых не бывает. Моя жена тебе совершенно не мешает. Ночую я у тебя, в Вену лечу с тобой. Что ещё надо?

– Ты спрашиваешь, что мне надо?

– Да, действительно, что тебе надо? Чего ты кочевряжешься?

– Разберись с банком. Погаси мой кредит со всеми штрафами, пени и коллекторами вместе взятыми, – произнесла я ледяным тоном и посмотрела на лысого пристально. – Должна же я понимать, за что мне нужно тебя терпеть.