Я тоже её люблю

1

Юля

– Улыбайся, моя дорогая жёнушка. На нас все смотрят, – горячая рука скользит по моей пояснице вниз и, задержавшись на талии, опускается на ягодицы.

– Тагир, убери, пожалуйста, руку.

– Чтобы все вокруг подумали, что мы в ссоре? Да ни за что.

С высоко поднятой головой иду по банкетному залу фешенебельного ресторана, цокая каблучками по керамическому граниту. Вокруг всё кричит о немыслимой роскоши. Мой муж, Батурин Тагир, привык кичиться своим достатком перед всеми знакомыми, среди которых водятся даже министры.

Поэтому сегодня закатили банкет в одном из самых помпезных заведений в столице. Сюда можно было бы позвать на ужин королеву Англии, ну или сыграть свадьбу дочери президента. А как по мне, всё слишком раздуто. Всего лишь красивая оболочка для таких напыщенных индюков, как мой муж.

– Тагир Даянович, добрый вечер, – к нам подходит представитель прессы с фотоаппаратом, – разрешите вас с супругой сфотографировать?

– Да, конечно, – обаятельно улыбнувшись, муж смотрит на меня обожающим взглядом, – идём, любимая. Немного поулыбаемся для папарацци.

И я послушно иду к большому прессволлу – фотозоне, оформленной воздушными шарами.

Тагир легко обнимает меня за талию, притягивая к своему телу.

Со стороны мы выглядим идеально.

И я знаю, сейчас на нас смотрят десятки людей, а точнее, женщин, и некоторые из них продали бы душу самому дьяволу, чтобы оказаться на моём месте. Ещё бы! Батурин – видный мужчина, и богатый. Даже не знаю, что больше в нём привлекает женщин: правильные черты лица и подтянутая фигура с подкачанными мышцами, вылепленные будто скульптором, или же толстый кошелёк в придачу с яхтами, дорогими иномарками и счетами в офшорах.

Я фальшиво улыбаюсь и с трудом терплю на своей талии мужскую руку. Платье с открытой спиной, поэтому Тагир постоянно перемещает ладонь на мою поясницу и, незаметно для остальных, настойчиво гладит.

– Ты выглядишь сногсшибательно, – говорит муж, а я вижу, как дёргается кадык на его горле, как напрягаются мускулы на лице. – Подаришь мне один танец?

Вздыхаю. Я бы сейчас с огромным удовольствием сбежала отсюда, но до конца вечера придётся изображать любящую супругу.

– Конечно, милый, – отвечаю елейным голосом специально, потому что тот фотограф всё ещё крутится возле нас и даже щёлкает затвором, когда Тагир целует меня в щеку.

Вечер набирает обороты. И после того как муж здоровается за руку с самыми почтенными господами, я незаметно отхожу в сторону и теряюсь среди приглашённых на банкет гостей.

Подхожу к бару и, подобрав подол длинного платья, опускаюсь на высокий стул. Заказываю колу со льдом, хотя сейчас с большим удовольствием попросила бармена плеснуть в стакан чего-нибудь покрепче, но воздерживаюсь.

– Моя дорогая жёнушка, – на мою талию опускает ладонь и я от неожиданности вздрагиваю. – Я весь вечер тебя ищу. Не думал, что найду своё сокровище в баре.

– Я и не пряталась, – ехидно улыбнувшись, подношу стакан с напитком и делаю большой глоток.

– Кола? Молодец! Я тоже пить не буду. Нам пора подумать о наследнике.

Мне хочется закатить глаза на весь этот бред, что несёт Батурин. Я никогда не рожу ему ребёнка и он это знает. Знает, но каждый раз выводит меня из себя, цепляет специально!

– Я хочу тебя познакомить с моим новым партнёром. Идём.

– Зачем? Чтобы похвастаться мной как экзотической обезьянкой?

На мою брошенную реплику Тагир лишь снисходительно улыбается. И не дожидаясь, пока я допью напиток, тянет меня за руку – негрубо, но настойчиво.

***

Егор

Ночной город завораживает. Любимая столица с её будничной суетой, бесконечным хаосом, извечными пробками в центре города. За окном мерцают огни: фары встречных автомобилей, рекламные щиты, стоящие вдоль дороги, и светящиеся вывески на фасадах зданий.

– Егор Антонович, приехали, – окликает водитель, когда я, задумавшись, продолжаю смотреть в окно.

– Спасибо, Славик. Можешь ехать домой.

– А вы?

– А я на такси. Потом.

Устало улыбаюсь. Тянусь к ручке на дверце и сразу же ощущаю поток холодного воздуха, который дует прямо в лицо.

– Егор Антонович…

– Да? – обернувшись, заглядываю в салон иномарки.

– Может, я вас всё-таки подожду?

– Слав, езжай домой. Жена обрадуется.

– Это точно. В последнее время жалуется, что боится оставаться по вечерам одной.

– Сколько уже “вам”?

– Тридцать девять недель.

– Сына ждёте?

– Нет, – качнув головой, растягивает улыбку до самых ушей. – Доченьку.

Доченьку…

Я тоже когда-то хотел. Чтобы была похожа на неё: большие карие глаза, слегка раскосые, чёрные пушистые ресницы, брови домиком, аккуратный курносый носик.

От одних только воспоминаний становится трудно дышать. Столько лет прошло, но всё было будто вчера.

– Рад за тебя, Слав.

– Угу, спасибо.

– Ну, давай, домой. Люсе привет и не обижай мне её, понял? – шутя, грожу пальцем.

– Да её обидишь.

Захлопываю дверь. Расправляю плечи и задираю голову, смотря на ночное небо, усыпанное россыпью звёзд.

Чёрт. Опять напьюсь. В одиночестве до утра…

Медленным шагом двигаюсь вперёд. У входа в ресторан примечаю группу людей. Свои? Нет, не похоже. Останавливаюсь на половине пути, когда к зданию подъезжает знакомая иномарка со столичными номерами.

Батурин?

Со стороны водителя открывается дверца, сзади – ещё одна.

Батурин и не один.

Засматриваюсь на женский силуэт. Женщина в длинной шубе и капюшоном на голове, больше ничего не рассмотреть – темно, да и пялиться на чужих жён, или с кем он там заявился, неприлично как-то.

Уже внутри ресторана сдаю пальто в гардеробную. Здороваюсь за руку с председателем банка, затем – депутатом областного совета, ну и на закуску – ректором национального университета.

Чего ж вас так много, уважаемые?! Ожидал скромного вечера в узком кругу, но вижу, собрался весь местный бомонд.

2

Егор

Выходим из ресторана, держась за руки. Со стороны можно подумать, что влюблённая пара, но нет. Влюблённой можно назвать только Катю. Мне же похер на все эти нежности сейчас, я слишком много опустошил бокалов в баре.

Такси подъезжает очень кстати – даже не приходится долго мёрзнуть в ноябрьский холодный вечер. Распахнув в автомобиле дверцу, Екатерина Денисовна помогает мне устроиться на заднем сиденье, а сама садится рядом с водителем – впереди.

Продиктовав таксисту мой домашний адрес, Катя оборачивается и смотрит на меня. Краснее вдруг, когда мы встречаемся взглядами. И в спешке отворачивается к окну.

Такси тормозит возле высоких ворот моего загородного коттеджа. На автомате тянусь к внутреннему карману пальто, чтобы достать портмоне и рассчитаться за поездку. Выхожу на улицу.

– Катюш, спасибо, – обращаюсь к девушке и в знак признательности беру её за руку. – Я бы сказал, что дальше сам…

– Не говорите, – качнув головой, Катя приобнимает меня за плечо и идёт вместе со мной к воротам. – Лучше пригласите меня на кофе, Егор Антонович.

Резко торможу. Так, “стопэ”, Егор Антонович. Ты ещё можешь уберечь девочку от разбитого сердца.

– Кать, ты же понимаешь, что тебе оно не нужно.

– Нужно, – пока я перебираю в башке все стандартные ответы, чтобы убедить молодую барышню в том, что этой ей, как и мне, ни хрена не нужно, Катя спешит добавить: – Егор Антонович, просто кофе. На этом всё.

– А потом?

– Разберёмся по ходу дела.

– Думаешь, сможем?

– Уверена, – пристальный взгляд, а на губах полуулыбка.

– Ну идём, – ухмыльнувшись, тяну Катю за руку.

Входим во двор, минуем аллею, усыпанную пожелтевший листвой, и двигаемся к коттеджу. Пошарив рукой в кармане пальто, достаю связку ключей.

– Давай...те. Я помогу, – предлагает Катя после моей второй неудачной попытки вставить ключ в замочную скважину.

– Кухня там. Кофе тоже, – киваю Катерине уже внутри дома.

– А вы будете?

– Нет. Я в душ и спать.

Взбираюсь по лестнице на второй этаж. На ходу стаскиваю пальто и, не глядя, швыряю его куда-то в темноте.

Окончательно раздеваюсь в ванной комнате и едва не заползаю в душевую кабинку, ощущая, крутые виражи. Подставляю лицо под тугие струи тёплой воды. И закрываю глаза.

А в голове ОНА.

Я чувствую её рядом. Слышу запах долбанных фиалок.

“Юля, моя супруга”, – набатом стучит. Его супруга, а должна была стать моей!

Не слышу, когда за спиной открывается дверца в душевой кабинке. Ощущаю запах. Терпкий аромат духов Катерины.

Не говоря ни слова, её ладонь робко касается моей спины и проводит линию вверх-вниз между лопаток. Я молчу. Хрен знает, что делать со всем этим. Видимо, я уже конкретно накосячил, раз Катя оказалась в моём доме, не говоря уже про душ.

– Кать, пока не поздно. Уйди, – мой голос совести всё ещё требует выставить девушку за дверь.

– Уже поздно.

Прижимается ко мне вплотную. Кожа к коже. И целует в шею, а руку опускает на живот и ведёт нею вниз, цепляя пальцами дорожку волос.

– Кать…

– Одна ночь, Егор. Пожалуйста.

Она трётся о меня как искусная куртизанка. Ну как тут устоять? Я же обычный мужик с нормальной потенцией.

Резко оборачиваюсь. Обеими руками обхватываю раскрасневшееся личико.

Пристально смотрю в глаза несколько секунд.

К чёрту всё. Мы взрослые люди. А разбираться будем потом.

Набрасываюсь на её пухлые губы. Подхватываю под ягодицами и закидываю на себя.

– Егор, – шепчет мне на ухо, когда я прижимаю её к стене и осыпаю поцелуями нежную шею.

Выгибается навстречу. Пальцами сжимает кожу. А я другую представляю. В голове сейчас только одна женщина, которую я хочу и ненавижу одновременно!

Когда всё заканчивается, помогаю Кате выйти из душа и обматываю её полотенцем. Отхожу к шкафу, чтобы достать ещё одно полотенце для себя, как маленькая ладонь ложится на мою спину. Замираю.

Её пальцы пробегают по моему животу, трогают пресс и спускаются к пупку. Затем ещё ниже.

Перехватываю тонкое запястье.

– Кать, не надо.

– Почему? Я ничего плохого не делаю.

– Тебе лучше уйти.

– Почему?

Резко оборачиваюсь.

– Этот секс ничего не значит, – цежу через зубы. – Уходи.

Я грубый, да. Но иначе она не поймёт. В её хорошенькой голове я должен сейчас вести себя по-другому, не как последний мудак, а как влюблённый идиот.

Сдерживая слёзы и поджимая губы, Катя подхватывает с пола свою разбросанную одежду. И выбегает за дверь.

А я прижимаюсь спиной к стене. Вздыхаю.

Чёрт…

Умывшись холодной водой, прихожу в себя. Надеваю на влажное тело домашние штаны и спускаюсь на первый этаж, где застаю Екатерину. Она с кем-то говорит по телефону, но увидев меня, быстренько кладёт трубку.

Её зарёванное лицо – удар под дых.

Да, Егор, ты всё-таки тот ещё мудак!

– Я вызову тебе такси, – на мой голос девушка вздрагивает.

– Не утруждайтесь, Егор Антонович. Машину я уже вызвала.

Киваю в ответ.

– Ладно, тогда дверь захлопни, когда будешь уходить.

***

Тагир

Когда я захожу в спальню Юля сидит на мягком пуфике перед зеркалом. Вздрогнув, она сжимает рукой щётку для волос, так и не занеся её над головой.

Я не спеша приближаюсь к жене и вижу, как она обнимает себя за плечи, словно пытаясь отгородиться от меня. Это больно! Видеть её равнодушие всегда режет по живому.

Встречаемся взглядами в зеркальном отражении. Быстро хлопая ресницами, Юля поджимает губы и сверлит меня глазами.

– Зачем ты пришёл? – произносит ровно, но я всё равно улавливаю в её голосе дрожь.

Ухмыляюсь. И вместо ответа, приближаюсь к жене вплотную. Кладу ладони на её плечи и, склонившись, не спеша целую в макушку. Пахнут её волосы просто крышесносно, впрочем, как и всегда.

– Пожелать спокойной ночи любимой жёнушке, – шепчу ей на ухо.

3

Егор

Утро. Головная боль и похмелье. С трудом поднимаюсь с кровати. Босыми ногами шагаю по гладкому паркету. Бодрящий душ немного приводит в чувства и я становлюсь похожим на человека. Надеваю костюм-тройку, на шее завязываю галстук. Не забываю про наручные часы.

Выглядываю в окно – под воротами давно ожидает “Бумер” с личным водителем. Пора на работу.

Выхожу на улицу.

– Доброе утро, Егор Антонович, – здоровается со мной Славик.

– Привет.

– Вид у вас “так себе”. Вчера было весело, да?

– Очень, – криво улыбнувшись, залезаю в салон машины и поудобнее устраиваюсь на заднем сиденье.

Весело было?

Нет.

Особенно если учесть то, что произошло после ресторана. И какой чёрт дёрнул? Давно не было секса. Это тоже, да. Но всё равно не оправдывает! Я редкостная сволочь, да только это что-то меняет? Вот ни разу. Екатерина Денисовна – хорошая девушка, перспективная, целеустремлённая. Ей бы найти себе кого помоложе и получше. Меня-то уже ничто не изменит. Я могу только всё испортить.

Вспомнив Катю, тарахчу себе под нос “чёрт”.

– Всё хорошо? – взволнованно поглядывает в зеркало заднего вида водитель. – Остановить машину?

– Нормально, Слав. Едем дальше.

– В "Билдинг Строй"?

– Именно.

Напрягаюсь, вспоминая Батурина. Не хочется видеться с этим скользким типом, но отныне придётся и довольно-таки часто. Мы же теперь деловые партнёры, чтоб оно всё… Ладно. Как-нибудь переживу, если только смогу держаться на расстоянии.

Не замечаю, как пролетает время. В поездке слишком много думаю: листаю ежедневник, просматриваю почту на телефоне. Оттого не замечаю, когда на горизонте появляется высокое здание.

***

– Егор Антонович, здравствуйте.

На соседний стул садится помощница. Весьма неожиданно, стоит сказать.

– Доброе утро, Екатерина Денисовна. А что вы делаете на собрании в "Билдинг Строй"?

– Принесла вам документы, – отвечает официальным тоном без единого намёка на какую-то обиду или ещё что. – Вы забыли проекты. Я привезла.

– Спасибо, – прикасаюсь к тонкому запястью и тут же убираю руку, замечая на лице помощницы волнение. – Кать, я хотел извиниться за вчерашнее.

– Ничего не говорите. Я уже ухожу.

Передав пластиковую папку, Катя робко улыбается. Ей трудно, да. Смотреть мне в глаза и делать вид, что всё нормально – непросто.

Мне тоже нелегко. Невольно вспоминается прошедшая ночь. Картинки смазанные, без деталей, но факт остаётся фактом. Мы переступили черту и теперь как раньше ничего уже не будет. Я не смогу спокойно смотреть в сторону этой девушки, а она… Даже не представляю.

– Встретимся в офисе, – говорю Кате напоследок и провожаю взглядом женскую фигуру.

В воздухе появляется шлейф цветочного запаха. Духи Катерины не фиалки, кровь не будоражат, не заставляют сердце биться чаще.

Начинается собрание.

Батурин долго рассказывает о перспективе текущего проекта. Я слушаю его внимательно не перебивая.

Только всё время хочется задать один и тот же вопрос: “Как давно он женат”. Не спрашиваю, конечно же. Просто нужно время привыкнуть, осознать. Это будет трудно – настолько, что я с трудом представляю дальнейшее сотрудничество с его компанией.

– Егор Антонович, а почему вы молчите? Вам не понравилась идея с реконструкцией детской школы?

– Сначала нужно посмотреть проекты. Рассчитать стоимость работ.

– За финансовую часть не волнуйтесь. Все расходы я беру на себя.

Удивляюсь, изгибая бровь, а Батурин ухмыляется. Поправив пиджак, подмигивает мне. Выглядит это странно.

– Это моя идея. Значит, воплощать её в реальность – мои заботы.

– Решили заняться благотворительностью? Проект однозначно неприбыльный.

– Школа давно заброшена. Местные жители учат своих детей в соседнем селе за десять километров. Пусть будет во благо.

Напрягаюсь. Дело приобретает новые обороты. Похоже, Батурину нужно молчаливое согласие местных жителей, ведь вблизи села планируется строительство завода по переработке отходов. Конечно же, фильтрационные системы гарантируют очистку выбросов в воздух, в том числе и очистку от специфических запахов, но всё-таки…

Реконструкция школы выглядит не иначе как подкуп.

– Так что? Вы со мной, Егор Антонович?

– Я бы хотел посмотреть на эту школу вживую, так сказать.

– Отлично. Очень скоро у вас появится такая возможность.

– Предлагаете поехать прямо сейчас?

– Вы против? – прищуривается Батурин, затем переводит взгляд куда-то за мою спину.

Я даже не успеваю что-либо ответить, как в зале для собраний открывается дверь.

Стук каблуков. Знакомый аромат фиалок щекочет ноздри.

Продолжаю сидеть на месте ровно, даже голову не поворачиваю.

– Кстати, разрешите представить вам руководителя проекта по реконструкции школы, – поднявшись с председательского кресла, Батурин размашистым шагом движется вперёд.

Оборачиваюсь.

И слежу за Тагиром взглядом, не понимая сути происходящего.

Бред какой-то. Это всё слишком жестоко, чтобы быть похожей на правду. Вчера я не обознался. Не ошибся! Жена Батурина – девочка из прошлого.

Осознание этого факта сражает меня наповал, приземляет прямо на лопатки. Неожиданно больно, хотя прошло десять лет.

Словно приклеенный к стулу, сижу на своём месте, искоса поглядывая на супружескую пару. Юля ведёт себя сдержанно, едва заметно улыбаясь, а Батурин – наоборот. Я вижу в его глазах знакомые огни, узнавая себя. Когда-то я тоже любил эту женщину. Боготворил. Но она…

После всего, что случилось, я хочу испытывать к ней равнодушие, но не получается. Ненависть острыми клыками вгрызается мне в глотку, отчего я дышу через раз.

– Егор, вы же помните Юлю, мою жену? – обращается ко мне Батурин.

– Да. Склерозом не страдаю, – отвечаю я.

– Отлично. Я хочу, чтобы вы помогли моей жене реконструировать школу. Поможете, Егор Антонович?

4

Тагир

Останавливаю машину недалеко от полуразрушенного двухэтажного здания. Отстегнув ремень безопасности, Юля открывает во внедорожнике дверцу и аккуратно переступает через высокий порожек “Ровера”.

Я выхожу следом за женой. Но Юля, решив меня не дожидаться, быстрым шагом приближается к зданию бывшей школы.

Руки невольно сжимаются в кулаки. Упрямица! Если после этого она не сменит свой гнев на милость, то я уже не знаю, что делать дальше. Я и так слишком много спускаю на тормоза, лишь бы угодить жене. Переступаю через себя, забивают болт на моральные принципы и вековые традиции, позволяя Юле жить так, как она живёт.

В конце концов, мне уже тридцать шесть лет, а наследника до сих пор нет! Ради ребёнка я мог бы жениться во второй раз, но не женюсь, потому знаю, для Юли это окажется недопустимым.

Отец постоянно мне талдычит, что Юля вьёт из меня верёвки, что не любит меня, что ей нужны только деньги! Правду говорит, но лишь отчасти. Жена не любит меня, а на всё остальное я мог бы закрыть глаза, да только и деньги Юлю тоже не интересуют.

– Осторожно, – кричу, испугавшись за жену, когда Юля слишком близко подходит к школе, несмотря на огороженный по всему периметру маленький забор.

– Тагир Даянович, – зовёт Астахов, появившийся из-за спины. – Зачем вам всё это нужно? Разве женское дело управлять таким проектом?

Усмехаюсь, продолжая наблюдать за женой, а в сторону делового партнёра даже не смотрю. Много он понимает!

– Поэтому я попросил вас о помощи, Егор Антонович.

– Почему сами не поможете?

– Много работы.

Вру, конечно же. Я бы с удовольствием помог любимой жене, но тогда она точно откажется, аргументируя тем, что меня слишком много в её жизни. Уже нечто подобное проходил, к сожалению.

– Ну как? Всё посмотрела? – спрашиваю у жены, останавливаясь у неё за спиной.

– Я хочу зайти внутрь, – обернувшись, Юля задирает голову и заглядывает в мои глаза.

– Нельзя. Опасно.

– Пожалуйста, Тагир, – просит ласковым голосом, что случается крайне редко. – Я буду очень осторожной.

– Тагир Даянович, может, мы с вами сами посмотрим? Ваша супруга на каблуках. Неудобно будет, – в наш диалог вмешивается Егор.

– Всё нормально, – отвечает Юля и спешит взять меня за руку: – со мной ничего не случится. Пожалуйста.

Соглашаюсь, потому что жена сказала “пожалуйста”, а просит она крайне редко.

***

Юля

Взяв меня крепко за руку, почти как ребёнка, Тагир ведёт нас в школу. Но когда оказываемся внутри здания на первом этаже, я незаметно выдёргиваю свои пальцы из цепкой хватки и двигаюсь в противоположную сторону от мужчин.

Детский плач, тихий, но такой жалостный, привлекает внимание. Сердце сжимается до боли, когда пытаюсь отыскать ребёнка. Брожу вперёд-назад, заглядываю за каждый угол.

И наконец-то нахожу маленькую девочку, лет девяти. Малышка сидит на грязном и пыльном полу, прижимая к груди ноги, согнутые в коленях.

– Как ты здесь оказалась? – спрашиваю у темноволосой девчушки.

Ребёнок худой. Тоненькие ручки, костлявые пальчики. Длинные волосы спутались, разметались по плечам. Одежда хоть и чистая, но местами порванная. Видно, что одета малышка совсем не по сезону – слишком тонкая куртка, а на голове отсутствует шапка.

– Ты боишься меня, малышка?

В ответ девочка кивает, грязными ручонками размазывает по щекам крупные горошины слёз и ещё сильнее вжимается в стену.

– Смотри, я буду стоять здесь. Видишь? Не подхожу, – обращаюсь к малышке ласково, но она всё равно поглядывает на меня с опаской, готовая в любой момент подняться на ноги и убежать.

Выждав немного времени, я снимаю с плеча свою сумочку. И стараясь не совершать резких движений, чтобы не напугать ребёнка, достаю из сумочки пачку влажных салфеток и шоколадный батончик.

Медленным шагом приближаюсь к ребёнку.

– Вытри слёзки. Шоколад тоже возьми. Возьмёшь?

Девочка кивает и, наконец-то, перестаёт вжиматься в стену.

– Я не причиню тебе вреда. Правда, – подхожу ещё ближе.

– Что тут у тебя? – за спиной рычит голос Тагира, от которого пугаюсь даже я, не то что малышка.

Обернувшись, смиряю Тагира холодным взглядом.

Ну как же он не вовремя, да ещё и рычит, как настоящий медведь! Только ребёнка пугает.

– Тагир, выйди, пожалуйста. Я сейчас вернусь, – прошу мужа.

Тагир удивлённо приподнимает бровь, мол, с чего бы ему выходить?

А затем его взгляд устремляется на темноволосую девочку. Несколько секунд муж просто смотрит на неё, но я замечаю, как в этот момент напрягаются мускулы на его лице. Он будто злится сейчас.

– Идём, нечего общаться с бродяжками, – цедит через зубы Тагир, порываясь схватить меня за руку и поскорее увести прочь.

От злости я готова топнуть ногой.

Да как он смеет так говорить? Бродяжка…

Она же ребёнок и плачет. Здесь явно что-то случилось.

– Тагир, выйди, иначе я останусь здесь и не сдвинусь с места, – отступив от мужа на один шаг, скрещиваю на груди руки.

Да, я упрямая. И Тагир это прекрасно знает. Ему ничего не останется другого, как вынести меня из этой школы вперёд ногами. Потому что я ему не уступлю.

Тяжело вздохнув, муж всё-таки уходит, а я тихо ликую своей маленькой победе. Значит, мне удастся успокоить ребёнка и возможно чем-то помочь.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я у малышки, опустившись перед ней на корточки.

Девочка натянуто улыбается, но ничего не говорит. Дрожащими пальцами разворачивает шоколадный батончик и жадно ест его.

Смутные подозрения забираются мне в голову.

– Ты совсем не говоришь? – в ответ малышка кивает. – Но ты меня слышишь и понимаешь?

Грудную клетку опоясывают грызущие ощущения. Так жалко малышку. Так больно!

Обнять хочется. Накормить. Помыть. И расчесать спутанные волосы, а ещё подарить ей много-много красивых платьев и тёплую шапочку с зимней курткой.

5

Юля

Скидываю на пол пальто. Снимаю с головы хиджаб и копна густых волос веером рассыпается по плечам.

Не отводя взгляда от серьёзного лица Егора, продолжаю раздеваться.

Он смотрит на меня выжидающе, слегка поджав свои губы. Его голубые глаза следят за каждым моим действием – взмахом руки, слегка дёрнувшемуся плечу и даже первой неудачной попытке расстегнуть молнию сбоку на платье.

Тяжело дышу, словно сейчас не раздеваюсь перед некогда любимым мужчиной, а удираю от злодея. Сердце болезненно грохочет в груди, отбивая свой ритм где-то в районе горла.

Я уже сто раз успела пожалеть, что согласилась на эту авантюру, а потому с опаской поглядываю на дверь.

Ещё можно уйти, нет?

Не ухожу. Откуда-то появляются силы выдержать этот позор. Егор хотел, чтобы я пришла и вот я здесь. Посмотрим, как далеко он готов зайти.

Как далеко готова зайти я?

Не знаю.

Но я давно не чувствовала таких эмоций. В моей крови столько адреналина, что наверняка его хватило бы и на более безумный поступок, чем тот, что совершаю сейчас.

Оставшись в одном нижнем белье и красивых чулках, медлю минуту. Егор до сих пор ничего мне сказал, кроме одного-единственного слова “Раздевайся”. И я почти разделась. Ткань на моём лифчике, как и трусиках, тонкая, полупрозрачная. Он видит меня насквозь уже.

Жадно глотнув воздух ртом, осмеливаюсь расстегнуть крючки на лифчике и бросить бельё на пол. Расправив плечи, фокусирую взгляд на прищуренных глазах Егора. Не могу понять, что он думает. Почему молчит?

Переступаю через ворох одежды у ног и иду к нему.

Шаг за шагом.

Всё ближе. И ближе.

– Ты изменилась, – говорит он, обхватывая мой подбородок двумя пальцами и дёргая его вверх, чтобы я оторвала взгляд от пола.

– Ты тоже, – шепчу пересохшими губами.

Егор отпускает мой подбородок. Собирает волосы на затылке и перебрасывает их на одно плечо.

Я вся дрожу, когда он ко мне прикасается. Кожа болезненно отзывается на контакт с Егором и только одному богу известно, откуда берётся у меня столько выдержки.

Мне не стыдно, нет.

Но больно!

Потому что на подкорке хранится слишком много хороших воспоминаний, которые вызывают у меня когнитивный диссонанс. Этот Егор отличается от МОЕГО. Потому что МОЙ меня любил и видел во мне богиню.

А этот просто хочет, наверное.

Егор склоняется над моей головой. Ноздрями втягивает запах волос и я ещё больше начинаю дрожать, предвкушая, что последует потом. Я хочу этого и боюсь одновременно!

Его рука опускается на мою поясницу и медленно ползёт к ягодицам. Ныряет под тонкое кружево белья. И я тихо вздыхаю, когда его пальцы сжимают кожу.

Одно мгновение. И наши губы сталкиваются. Не соприкасаются, нет. А именно вбиваются друг в друга, как в гроб вколачивают гвозди.

Подхватив меня под ягодицами, Егор отрывает моё тело от пола. Я льну к нему, крепко обнимая руками за плечи и обхватив ногами за торс. МОЙ! Пусть на одну ночь, на один час – неважно. Я в кои-то веки могу почувствовать себя реальной, потому что последние десять лет моей жизни напоминают просмотр фильма, где я наблюдаю за собой со стороны. Там – не я!

Настоящая я – сейчас с Егором. Целует его со всей страстью и в спешке расстёгивает каждую пуговицу на рубашке.

Спина касается прохладного атласа на постели. Егор ненадолго отвлекается, чтобы снять с себя остатки одежды и достать из прикроватной тумбочки небольшой квадратик фольги.

Я смотрю на него обнажённого с придыханием. Горячая волна желания стекает по моему телу как желе.

Ещё немного.

Совсем чуть-чуть.

И это станет нашим новым началом!

Или же наконец-то поставит жирную точку в истории, длиною больше, чем в десять лет…

***

Егор

Юля лежит на кровати, повернувшись ко мне спиной. Её обнажённые плечи содрогаются. Она плачет, хоть и не издаёт ни звука.

Заношу руку, чтобы убрать разметавшиеся по спине волосы. И тут же убираю. Зачем? Вряд ли её успокоят мои прикосновения.

И хоть нам было вместе хорошо каких-то там пять минут назад, сейчас же я остро ощущаю, насколько мы чужие друг другу.

Откидываюсь на подушку и закрываю глаза. В голове столько вопросов, что я удивляюсь, как до сих пор не озвучил вслух ни одного из них.

Почему она пришла? Я ведь всего лишь провоцировал её. Не думал, что придёт. Она удивила меня. И как? Что дальше будет делать? Секс со мной, потом с мужем… Её это не парит?

Подо мной пружинит матрас и я открываю глаза. Юля встаёт с кровати и, прикрывшись простынёй, ходит по номеру, собирая разбросанную по полу одежду.

Я глаз от неё оторвать не могу! Вижу её с приспущенной на груди простынёю и чувствую, как внизу живота опять всё напрягается, твердеет.

А ещё я злюсь! Злюсь настолько сильно, что давлю в себе желание вскочить с кровати и хорошенько потрясти Юлю, схватив за плечи.

Какого чёрта она ко мне пришла? У неё же муж, семья… Зачем она так?

Я тоже хорош, да. Не удержался. Когда сказал ей “Раздевайся”, то и подумать не мог, что она разденется догола. Я мог бы её остановить, но не остановил. Потому что захотел, как когда-то… Вот и вся правда.

Пока за смежной со спальней комнатой раздаётся шум воды, я быстро надеваю помятую рубашку и брюки. И к тому времени, когда Юля выходит из ванной комнаты уже тоже одетая, я жду её, устроившись в кресле.

В мою сторону она даже не смотрит, будто я мебель или предмет интерьера.

Если я тебе так противен, Сабирова, то какого хрена ты ко мне пришла, холостому мужчине в гостиничный номер?

Продолжая делать вид, что меня нет рядом, Юля останавливается напротив зеркала и завязывает на голове платок. Я понимаю, что это часть маскарада, но эта тряпка на её голове меня бесит!

– Я отвезу тебя, куда скажешь, – встаю с кресла и медленным шагом приближаюсь к Юле.

– Не стоит, – качает головой, а когда я останавливаюсь у неё за спиной, Юля поднимает взгляд, и мы встречаемся с ней глазами в зеркальном отражении.

6

Юлия

Из коридора доносится шум. В спальне распахивается настежь дверь и, ударившись о стену, впускает в комнату приглушённый свет.

– Я же говорила, она спит, – взволнованно тараторит мама.

Размашистые шаги приближаются к кровати, а я сжимаю пальцами простыню, стараясь выровнять дыхание. Подо мной пружинит матрас. На спину опускается горячая ладонь и ведёт по ней вверх-вниз.

Начинаю шевелиться, делая вид, что просыпаюсь.

Обернувшись через плечо, смотрю на нависающей силуэт мужа. И мысленно возношу славу всевышнему за то, что помиловал меня грешную. Появись Тагир на двадцать минут раньше, мне бы не удалось так легко отделаться, как сейчас.

– Тагир? А что ты здесь делаешь? – удивляюсь я.

– Приехал за тобой. Одевайся, милая, поедем домой.

– Но я уже легла спать, – пытаюсь возразить, но муж прикладывает к моим губам палец и качает головой, мол, всё это не имеет значения.

Со словами: "Я подожду тебя в гостиной", – муж выходит из спальни.

На смену Тагира приходит мама. Включив ночник и присев на кровать, она наблюдает за моими сборами, возмущённая ситуацией.

– Юль, что происходит? Где ты была и почему Тагир приехал за тобой посреди ночи?

– Тише, мама, – шикаю на мать. – Я потом тебе всё объясню. Спасибо, что помогла мне.

– Ах, дочь… – вздохнув, зарывается лицом в ладонях. – Это я во всём виновата. Из-за меня у тебя сломанная жизнь.

– Ничего она и не сломана, не говори так.

– Да как не говорить, если это правда? Думаешь, я ничего не вижу, не понимаю? Ты так и не смогла полюбить своего мужа.

– Разве любовь – это главное в браке? – ухмыляюсь и сосредотачиваю взгляд на платье, которое надеваю через голову: – поможешь застегнуть молнию, мам?

Мама поднимается с кровати и медленной поступью приближается ко мне. Собрав волосы на моём затылке, откидывает их на одно плечо, чтобы не мешали застёгивать молнию.

– Я расскажу всё отцу и будь что будет, – говорит мама и моё сердце пропускает удар.

– Ты не сделаешь этого, мам! – строго чеканю я.

– Сделаю. Я должна была это сделать с самого начала.

Резко повернувшись к матери лицом, беру её за руки чуть выше локтей.

– Послушай, мам. Всё в прошлом, понятно? Ты ничего не изменишь и даже не думай! Папа он… не перенесёт этого. Мама, пожалуйста, оставь всё как есть. Я справлюсь.

– Но ты не любишь Тагира!

– И что? – глотаю смешок, хотя на сердце вскрывается затянувшаяся рана и начинает кровоточить.

– Ты должна была стать женой другого. Я помню, дочь, как у тебя тогда светились глаза, какой ты была влюблённой! Такая счастливая рядом с Егором…

– Тише, мама, – шикаю на мать и киваю на дверь. – Забудь обо всём и больше никогда не произноси этого имени вслух. Его не было в моей жизни. Никогда не было, понятно?

Опустив печальный взгляд, мама молча соглашается с моими доводами. Мы поступили правильно, сделали так, как было лучше. И нечего копаться в прошлом, воспоминания о котором вызывают в груди тупую боль.

Пусть всё пройдёт.

Пусть не болит.

Я не хочу ни о чём жалеть, иначе так можно поехать с катушек.

Есть только одна надежда: однажды наступит тот день, когда Тагиру надоест моя ненависть. Он сломается. И отпустит меня. Насовсем!

***

Пока Тагир сосредоточенно следит за дорогой, крепко обхватывая руль обеими руками, я утыкаюсь взглядом в окно. Всматриваюсь в городской пейзаж – ночью он особенно прекрасен, потому что всё вокруг светится разноцветными огоньками, от взгляда на которых у меня поднимается настроение.

– И что это было, Юля? – спрашивает Тагир, не выдержав молчания, царящего в салоне авто с того момента, как мы отъехали от дома моих родителей.

– Ничего, – пожимаю плечами. – Просто захотелось домой.

– Твой дом там, где муж. Когда ты уже поймёшь?

Вздыхаю. И снова отворачиваюсь к окну. Не хочу с ним ругаться, потому что осточертело. Пусть в нашем браке нет взаимной любви, но хоть капля уважения должна быть?

– Почему ты провернула этот фокус с охраной? Сбежала, как ребёнок. Разве было трудно позвонить мне и сказать, что хочешь навестить отчий дом?

– Тагир, ты ничего не понимаешь.

– Ну так объясни, я же жду. Или ты не считаешь себя виноватой? Да я на уши полгорода поставил. У меня вся жизнь перед глазами пролетела, пока я тебя искал. Объясни мне наконец, что конкретно я не понимаю?

– Я сбежала не от охраны, а от твоего контроля. Я устала, Тагир. Я даже шаг не успеваю сделать, как тебе становится это известным. Этот тотальный контроль разрушает меня. Да меня даже родители так никогда не контролировали как ты! И потом, ты хочешь, чтобы я тебя полюбила? А за что? За то, что ты меня стережёшь, как узницу?!

– Ты жена мне! – рявкает Тагир и я замолкаю, боясь его гнева. Через минуту муж успокаивается и уже спокойным голосом говорит: – ладно. Если проблема в охране, то я её уберу. Но это не значит, что ты можешь делать всё, что тебе вздумается. Ты должна вести себя как подобает моей жене. И минимизировать мои переживания за тебя. Это не тотальный контроль. Это забота! Я беспокоюсь о тебе, потому что ты очень дорогой мне человек.