Я влюбился в зомби

ШОН КЕННЕДИ

Я ВЛЮБИЛСЯ В ЗОМБИ

Перевод: julia514

Вычитка: denils

Оформление: Dafina

Часть I

Когда нашему старому миру пришел конец, это произошло не так, как ожидалось. Никакого удара метеорита, никакого стремительного подъема вод океана из-за глобального потепления или таяния полярных льдов. Все было похоже на угрозу пандемии, которой все время пугали, но которой никогда не было. Кроме этой, которая действительно разразилась. Едва в новостях начали сообщать, что заражение из Мексики распространилось на Соединенные Штаты, так сразу появились новые случаи заболевания, доставляемого путешественниками, как бесплатный сувенир.

Наблюдая, как толпы людей покупают хирургические маски и разгуливают по улицам, будто начался съезд двойников Майкла Джексона, я повернулся к своему бой-френду Майку и сказал:

— Если эта штука так заразна, как о ней говорят, то этот тонкий кусок ткани не спасет.

— Какой же ты пессимист, — ответил он. — Сколько нас уже пугали этими вирусами? Ничего никогда не происходило.

Майк. Не хочу думать о нем, но все равно вспоминаю. Какая ирония, что именно он и заразился, хотя и считал это пустой угрозой.

Не знаю сколько выживших. Но их меньше, чем раньше. Их легко узнать на улице по загнанному выражению лица, означающему, что они готовы бежать. Сейчас нельзя оставаться на одном месте. Нужно постоянно двигаться.

Если хочешь выжить.

А я очень хочу жить.

Мне всегда казалось, что когда наступит апокалипсис — лучше сразу умереть, чем влачить жалкое существование и пытаться выжить в кошмарном мире без так необходимых мне удобств. Но апокалипсис случился, а я зубами и ногтями выцарапывал себе жизнь.

Буквально. Выживали только борцы.

Грипп казался мне не таким опасным, как говорили. Но люди начали умирать. Население охватила паника. Границы закрыли, чтобы не заразиться, другие страны отказались помогать. Тела хоронили без промедления, пытаясь сдержать распространение инфекции.

Но начали происходить странные вещи.

Некоторые заразившиеся и умершие возвращались к жизни через несколько дней. Но не такими, как прежде. Доктора предполагали, что во время их «смерти» от недостатка кислорода был поврежден мозг, что было причиной отсутствия речи, спотыкающейся походки и застывшего взгляда. Но вот чего они не могли объяснить, так это их силу, которая проявлялась спонтанно. Ожившие не контролировали себя и убивали подошедших слишком близко.

А так как любая вещь требовала названия, их назвали «зомби». Это только усилило панику, хотя они не были похожи на зомби из ужастиков. Они не пожирали мозг, а копались в мусорных баках и шарили по домам и магазинам. Поэтому не было безопасных мест, зомби проникали всюду, а если вы вставали на их пути, то шансы на выживание равнялись нулю.

К тому моменту, когда об этом стало широко известно, Майк уже умер. Он заболел, я — нет. Теперь, когда я знаю многое, остается только надеяться, что он действительно умер… а не стал зомби. Иначе, когда его кремировали, он был еще жив…

Как я уже говорил, не хочу об этом думать.

Теперь города опустели. Думаю, что я последний, оставшийся здесь; выжившие стараются уходить в провинцию, думая, что там безопаснее. Хотя зомби повсюду. Лучшее, что можно сделать, — это передвигаться. Если задержаться на одном месте слишком долго, они рано или поздно доберутся до вас.

Сейчас я прячусь в многоэтажном здании на окраине. Отсиживаюсь на верхнем этаже с украденным в спортивном магазине биноклем. Веду постоянное наблюдение, следя за тем, чтобы никто не проник в лобби, которое я, как смог, забаррикадировал. Я полагал, что у меня есть как минимум неделя. Я сплю по ночам: по непонятной причине зомби ночью передвигаются меньше. Возможно, в их протухших мозгах осталось толика человеческого, кто знает?

Понятия не имею, что стало с моей семьей. В последний раз, когда я разговаривал с матерью, она беспокоилась, что отец заболел, и тоже чувствовала себя не очень хорошо. Никто не мог связаться с моим братом. Он и его жена не отвечали ни на домашний, ни на мобильный телефоны. Тогда уже никто не желал выходить на улицу, чтобы кого-нибудь проведать. Эта потребность возникает позднее, когда становишься параноиком и думаешь, что ты единственный выживший.

Выйдя из дома через неделю после прекращения телевещания, я встретил своего первого зомби. У меня закончилась еда, и я был в отчаянии. Я бродил по дому, пытаясь найти хоть что-то отдаленно напоминающее оружие: все, что мне удалось обнаружить — старая бейсбольная бита Майка. На безрыбье…

Отодвинув загораживающую проход мебель и выйдя на улицу, я был поражен тем, как обычно все выглядело. Все также пели и летали над головой птицы, дома такие же, как прежде, машины все еще припаркованы на подъездных дорожках и вдоль улиц.

Но был этот запах. Его невозможно ни с чем перепутать. Вонь разлагающихся трупов.

Свернув за угол, я натолкнулся на первое тело. Я знал его. Пэт Дэвон, владелец СэвенИлевена[1] ниже по улице. Даже для того, чтобы понять причину смерти, я не мог на него смотреть. Запах был непереносим. В горле поднимался комок, но я подавил позыв. Еда была слишком ценной, чтобы тратить ее понапрасну.

Тут я услышал шаги.

Это был такой непривычный звук. Звук, который я так давно не слышал. Страх пробрал меня до костей именно из-за его непривычности.

Я медленно повернулся.

Он был в паре кварталов от меня, но на улице было так тихо, что звук легко доносился с такого расстояния. Он не был человеком. По крайней мере, в моем понимании этого слова. Это было понятно по раскачивающейся походке и по рукам, болтающимся, как плети.

Мой первый зомби. Во плоти.

Он тоскливо и протяжно застонал. Я тут же испугался за свой мозг. За свою жизнь я просмотрел столько фильмов про зомби, что не мог избавиться от стереотипов. В новостях постоянно говорили, что эти зомби ничем не похожи на киношных. Но я все равно думал, что они охотятся за моим мозгом.

Я медленно попятился. И, конечно же, запутался в собственных ногах.

Металлическая бейсбольная бита с гулким, отраженным от пустых домов, звуком упала на асфальт. Я с трудом поднялся.

Зомби прекратил стонать.

Вместо этого он уставился на меня.

В Дэйтлайн была статья о том, на что, по мнению ученых, реагируют зомби. Они в мгновенье ока превращались из шаркающих, неуклюжих мертвяков в неистовую атакующую машину, по сравнению с которой акулы отдыхали. Говорили, что это, возможно, токи в мозгу, которые начинают циркуляцию. Они побуждают к насилию, и им нужно каким-то образом избавиться от высвобождающейся энергии. Почему — неизвестно.

Сторонники теорий заговора считали, что это результат бактериологического эксперимента, который тайно проводили военные.

Но ни одна из этих теорий не пришла мне в голову, когда моя жизнь висела на волоске.

Куда подевалась неуверенная походка? Движения оставались неестественными, но скорость возросла невероятно. Я побежал, но его шаги быстро приближались. Недели, проведенные взаперти, давали о себе знать одышкой, и я понимал, что мне не добраться до укрытия.

Поэтому я остановился и повернулся.

Он даже не остановился, настолько велико было его желание причинить вред.

Я сжал биту в руках, надеясь, что держу ее правильно. Это Майк был спортсменом, не я. Единственные соревнования, до просмотра которых я снизошел, были Супер Кубок и Олимпийские Игры. Я вспотел, дыхание сбилось. Но дыхание зомби стало громче.

Глупо, но я вдруг услышал, как ору:

— Мозгов моих захотел, сукин сын?

Мой голос был громким, хриплым и торжествующим. Я давно уже ни с кем не говорил, так что звук получился немного скрипучим. Я с удовольствием снова услышал себя.

— Попробуй забери!

Когда он приблизился ко мне настолько, что почувствовался запах его немытого тела и грязной одежды, я взмахнул битой. Удар прошел по касательной, задевая плечо, но все же задержал его на мгновенья. Я ударил снова, целясь в голову. Он зашипел и снова застонал, в глазах горела ярость. Я двинул ему в челюсть так, что заболело плечо, и тут же заорал от отвращения, услышав звук ломающейся кости.

Он упал на землю, и это был мой шанс. Я ударил снова. И снова. И снова. Его стоны стали булькающими из-за заполнившей рот крови. Красные вязкие капли слетали с биты при каждом взмахе. Но я не мог остановиться. Пока он окончательно не сдох.

Пока его череп не раскололся, и я не увидел серую массу.

Именно в этот момент он перестал двигаться и издавать звуки.

На улице снова наступила тишина.

Его кровь начала стекать на тротуар, и я отступил. На бите запеклась кровь и кусочки мозга. Снова подступила тошнота, но в этот раз я не смог сдержаться и меня стошнило прямо на месте, рвота влилась в небольшой, сотворенный моими руками, ручей.

Я не мог поверить, что кого-то убил.

Умом я понимал, что это была самозащита. Что или он, или я. Так почему же мне так херово?

Мне хотелось с кем-нибудь поговорить, чтобы кто-то заверил меня, что все будет хорошо. Но я знал, что даже если бы и был кто-то, кто попытался бы меня успокоить, это была бы откровенная ложь.

И такая жизнь меня ожидает?

Одного этого хватило, чтобы пожалеть о том, что я не умер вместе со всеми.

Но вернемся к настоящему. Темнело, я попытался привести себя в подобие нормального состояния и направился к СевенИлевену. В магазине была непроглядная темнота — электричество отключилось три дня назад. Я не отходил далеко от входа на случай, если что-то притаилось в темноте, и мне нужно будет убегать. Набив сумку, я вышел и направился к дому, заставляя себя не смотреть в сторону разлагающегося трупа зомби на земле. Трупа, который был там из-за меня.

Вернувшись в свое укрытие, я забаррикадировался, открыл банку консервированной фасоли и съел ее, не разогревая. В моей маленькой крепости, в которую я превратил гостиную, закутался в одеяла и попытался заснуть.

Часть II

На следующее утро я решил уехать. Я понял, что не могу остаться здесь навсегда.

Какая-то часть меня хотела найти в городе остальных выживших, но что-то подсказывало, что поблизости их будет немного. Ведь когда я убивал зомби, то орал так, что мертвого можно было разбудить. Но никто не пришел мне на помощь.

И тут я задумался: если бы я прятался в своем доме и услышал, как кто-то кричит, вылез бы я из своего маленького убежища, чтобы узнать, что происходит? В этом я совсем не был уверен.

Пора найти новые угодья. Если не сменить обстановку, я сойду с ума.

В последний раз я пошел к себе домой. Возвращаться туда было невыносимо больно. Я мечтал и даже надеялся, что там сидит и ждет меня Майкл, недоумевая, куда это я запропастился. Дом был пуст, но в нем всё напоминало об отсутствии любимого.

Мне нужно было путешествовать налегке. Необходимы только еда и вода — когда еще я смогу пополнить их запасы. Я позволил себе небольшое проявление чувств: фотографии моей семьи и Майка. Засунув фото в кошелек, я подумал, что не должен забывать их, иначе начну терять свою человечность. А если это произойдет, то рано или поздно сам превращусь в зомби.

Еще книга. Майк купил ее смеха ради. Ни один из нас не предполагал, что в скором будущем она может пригодиться. Инструкция по выживанию. В ней были советы: как собрать свежей воды или выжить, выпрыгнув из самолета, если парашют не раскрылся — в общем, советы на каждый день. Она не помешает, хотя лучше бы Майк купил Инструкцию по выживанию среди Зомби.

Но книга пригодилась, потому что теперь я знал, как угнать машину.

Логика подсказывала, что если зомби, как правило, спят ночью, то передвигаться мне лучше именно в это время суток. Но я боялся водить в темноте без уличного освещения, понимая, что на дороге будет много препятствий: тела, брошенные машины, аварии. С моим везением я разобью машину и буду лежать, корчась от боли, пока не умру с голоду, или какой-нибудь зомби не наткнется на меня и не избавит от страданий.

Рассчитывая на то, что зомби были «совами», и в последний раз окинув взглядом свой дом, попрощавшись со знакомыми вещами, я вышел. Отбросив напрасные надежды на свое возвращение. Если все пойдет на лад, мне надо будет начать заново в другом месте, где воспоминания о Майке, семье и друзьях не преследовали бы меня, куда бы я не посмотрел.

В моей машине не было бензина, и я направился через дорогу к дому Дэвонов. Они были добропорядочной преуспевающей семьей с двумя детьми. И они умерли первыми на нашей улице. Вернувшись с работы домой ухаживать за Майком, я увидел, как приехала скорая и увезла завернутые в целлофан тела.

Ну что теперь говорить. У них точно был полный бак. Такие они были люди.

Я нашел у них в саду веточку и воспользовался ей, чтобы опустить стекло. Мне не хотелось разбивать его камнем — мысль о вождении без окна, когда что угодно могло залезть внутрь и схватить меня, повергала в ужас. Немного поковырявшись, мне удалось слегка опустить стекло, просунуть руку внутрь и открыть дверь. Сев в машину, я снова заперся и закрыл окно. Положив книгу на колени, нашел раздел о том, как завести машину без ключа.

Я вытащил отвертку, упакованную вечером. Прочитав главу заранее, я уже знал, что мне пригодится. Подготовка — это все. Снял защитный кожух под рулем, зачистил красные провода и скрутил их вместе. Затем зачистил коричневый и дотронулся им до красных.

Машина ожила, и я резко нажал на газ, чтобы она не заглохла.

— Спасибо, книжечка, — счастливо пробормотал я.

Теперь, когда машина гудела, настало время вжать педаль в пол. Проверил бак — наполнен на три четверти. Спасибо Дэвисоны — покойтесь с миром.

С ревом я выехал с их подъездной дорожки. Пора забыть про дом и отправляться в путь.

Завернув за угол к месту моего личного зверства, я с удивлением обнаружил, что труп обступили. Другие зомби. Означало ли это, что у них присутствовали зачатки разума?

Знали ли они, что кто-то из них был убит человеком, который все еще находится поблизости?

Хорошо, что я уезжал, мое убежище было раскрыто.

Они, как один, повернулись и уставились на меня. Мотор взревел, как бык, атакующий матадора. И вот опять, эта перемена в их поведении, переход от шаркающих кадавров к злобным хищникам.

Колеса завизжали, сжигая резину, я до отказа надавил на газ. Машина на умопомрачительной скорости рванула вперед. Зомби даже не пытались отойти с моего пути. Мерзкий удар — и один из них скрылся под колесами. Еще удар — и другой отлетел от бампера и ударился в лобовое стекло. По стеклу растеклась кровь, и зомби начал колотить в него, пытаясь разбить и дотянуться до меня. Стекло начало трескаться, и я понимал, что если он продолжит, то долго оно не выдержит. Я резко вывернул руль, и полутруп скатился с капота и упал на дорогу. Я посмотрел в зеркало, он остался лежать позади, быстро превращаясь в удаляющуюся точку.

Только тогда я глубоко вздохнул с облегчением и поехал к скоростному шоссе.

Часть III

Я переключил радио на автоматический поиск программ, надеясь найти хоть что-нибудь, хоть кого-нибудь. Все, что удалось поймать — помехи.

Не может быть, что я единственный выживший в стране. Как жаль, что в Инструкции по выживанию не было главы, посвященной пилотированию Боинга 747, тогда, возможно, мне удалось бы вырваться. Быть может, в какой-нибудь стране сжалятся надо мной и дадут статус беженца.

Похоже, я все еще верил в сказки.

Выбор музыки у Дэвисонов был ужасный. Я перебрал диски и нахмурился. Уитни Хьюстон — мамины. «Крид»? Его лучше использовать, даже не знаю… как подстаканник.

Потом я нашел диск с детскими песенками. Рука замерла над коробкой.

Джэксон. Ему было пять. А Мэдди — семь. Интересно, их родители слушали этот диск так часто, что песенки засели в голове, а вечером они ложились спать под одну из этих мелодий?

Надо прекращать думать об этом.

Я захлопнул бардачок и снова полностью сосредоточился на дороге. Иногда мне проходилось объезжать припаркованные на шоссе машины, стараясь не задумываться о судьбе их владельцев.

Маленькие города превратились в города-призраки. Здесь тоже при звуке двигателя никто не вышел из домов и офисов. На стоянке для грузовиков мне удалось пополнить запас еды и немедленно уехать — меня пугал звук гуляющего по пустынным улицам ветра.

Но рано или поздно бензин заканчивается. Джип Дэвисонов забарахлил на ровной длинной дороге. Мне удалось дотянуть до виднеющейся вдалеке брошенной машины. Я повесил рюкзак на плечо, взял биту и направился к автомобилю.

К счастью, трупов внутри не было. Машина была не заперта, кто-то сильно облегчил мне задачу.

Мне так казалось до тех пор, пока я не попытался завести ее и не обнаружил, что бак почти пуст.

— Твою мать, — прошипел я. Похоже, придется крутить педали пока не найду другую.

В бешенстве я захлопнул дверь.

— Ты живой.

Я подпрыгнул, заорал и, в общем-то, повел себя, как полный придурок, резко развернувшись с битой наизготовку.

Мужчина на другой стороне дороги отпрыгнул, хотя я был от него достаточно далеко.

— Эй, осторожно!

Я смерил его взглядом. На пару лет моложе меня, симпатичный, но уже седеющий. Похоже, он так же скрывался, как и я.

— Ты не зомби, — произнес я.

— Ты тоже.

— Думал, я остался один.

— Ага, и я.

— Ты откуда взялся? — спросил я. Создавалось впечатление, что он просто материализовался из ниоткуда.

Мужчина указал на холм за шоссе.

— Там дом. Я сейчас в нем прячусь.

— Один?

Он прищурился.

— Ага. Только не вздумай…

Я понял, что мои слова могут быть неверно истолкованы — вдруг он думает, что я собираюсь ограбить его и забрать все пожитки.

— Я и не думаю… ты первый человек, которого я встретил. Надеюсь, есть еще выжившие.

Он пожал плечами.

— Может быть. Мы же оба думали, что остались одни, и вот мы здесь.

Я кивнул.

— Да. Вот мы здесь.

— Так что и еще есть. Не может быть, чтобы остались только мы.

— Черт, хочется верить.

Он коротко рассмеялся.

— Хочется. Как тебя зовут?

Как давно я не произносил свое имя вслух.

— Джей.

И гораздо дольше я не слышал, чтобы кто-то называл меня по имени.

— Джей. Я Ричард.

Я пожал протянутую руку, и ему повезло, что когда я почувствовал человеческое прикосновение, не заключил его в медвежьи объятья. Я немедленно отпустил его ладонь.

— Хочешь кофе? — спросил Ричард.

Оставалось только рассмеяться.

— Ты спрашиваешь меня, хочу ли я кофе?

— Ну это то, что делают приличные люди, так ведь?

Я кивнул.

— Точно. Можно и кофе.

Четыре недели назад я не поступил бы так опрометчиво. Но четыре недели назад мир еще был нормальным. Про грипп еще не говорили в новостях. А теперь пойти за незнакомцем в его дом, чтобы выпить кофе, казалось мне совершенно приемлемым. Несмотря на то, что это не его дом, а всего лишь его временное убежище.

Мы взобрались на холм, и с вершины стал виден расположенный невдалеке коттедж.

— Мило, — произнес я, стараясь не дышать так тяжело.

Ричард пожал плечами.

— Мне нравится. — Он обернулся. — Может, уберешь биту? Она меня нервирует.

— А что если придут зомби?

Он хмыкнул.

— Давненько тут ни одного не видел. Поэтому и осел здесь.

— Похоже, зомби не любят ходить пешком, — пробормотал я.

— Ну это богом забытое место.

— Прямо как в Хладнокровном Убийстве.[1]

Сравнение ему явно не понравилось.

— Пожалуйста, убери биту.

Я сделал, как он просил, засовывая ее в рюкзак таким образом, чтобы из него высовывалась рукоятка. Мы подошли к двери.

— Я услышал, как ты пытаешься завести машину, — сказал Ричард при входе. — Поэтому и пришел. Первый признак жизни с тех пор, как шесть дней назад пролетел вертолет.

— Шесть дней? — спросил я, быстро осматривая гостиную. Обычная, деревенская. Удобная. Ричард выглядел слишком изысканно, чтобы находиться здесь.

Он кивнул и повел меня в кухню.

— Присаживайся.

Мужчина взял один из стульев из-за большого стола и начал разжигать дровяную печь.

— Иногда в голову приходит такая чепуха, — неожиданно произнес он. — Например, что делать, когда кончатся спички.

— Придется снова возвращаться к старым методам, — ответил я. — Или запасаться впрок.

— Я даже не знаю, есть ли здесь рядом магазины, — сказал он. — Но это деревенский дом. Запасов на какое-то время хватит.

— Я приехал из города. Можно было просто переходить из дома в дом, но там слишком много зомби.

— Ты видел зомби?

— Я убил зомби, — сказал я, понимая, что звучит это как хвастовство. — И не одного. — Ну ведь я, возможно, убил и тех, на которых наехал машиной при побеге.

Ричард присвистнул, поставил кастрюлю с водой на печку и сел напротив меня.

Я вспомнил, что он мне недавно сказал, и не поверил, что так легко забыл об этом.

— Эй, ты сказал, что шесть дней назад видел вертолет?

Он кивнул.

— Значит, рядом с нами есть еще люди.

— Возможно не рядом с нами, а под нами.

— А?

— Военные, — сказал он так, будто я настолько глуп, что сразу об этом не догадался. — Знаешь же, у них эти дурацкие подземные убежища на случай ядерной или вирусной атаки. Скорее всего, они сейчас там, пытаются понять, как расправиться с зомби, а потом вытащат свои желтые задницы наружу. — Он подскочил посмотреть, не кипит ли вода.

— Точно, — сказал я, больше на ум мне ничего не приходило.

Он плеснул воды в кружки и сполоснул.

— Молока нет.

Я уже привык пить черный кофе.

— Ничего.

Он поставил передо мной кружку и снова сел.

— И, конечно, гражданское население брошено на произвол судьбы.

Я отхлебнул кофе.

— Мы отлично справляемся.

— Не знаю. Думаю, что неплохо.

Я пожал плечами.

Ричард некоторое время смотрел на меня, и, хотя под его взглядом мне было неуютно, я не отвел глаз. Выражение его лица немного напоминало хищника.

— Ну что, — в итоге произнес он. — Хочешь трахнуться?

Отлично подобранные слова. Скорее всего, я догадывался, что все к этому и идет. Даже мысль о возможности этого казалась мне изменой Майклу, не смотря на то, что он был мертв. Но мне так хотелось прикосновений, чтобы напомнить самому себе, что значит быть человеком. Прикосновения другого человека.

И тогда я сказал:

— Хорошо.

— У меня есть презервативы, — заверил он.

Я кивнул.

— Отлично.

— Допивай кофе.

Все происходило, как будто не со мной. Но я допил. Он закончил раньше меня и скрылся за стойкой, появляясь с коробкой презервативов. Я задумался, сколько их он собирался использовать.

— Закончил?

Я сделал последний глоток.

— Ага.

— Оставь все, как есть.

Он повел меня обратно в гостиную. И пока я стоял там, пытаясь сообразить, где же спальня, он стянул рубашку через голову. Мне показалось, он не горел желанием укладывать меня в постель. У него была накачанный торс, хотя уже были видны ребра.

— Давай, — скомандовал он.

Я стянул куртку и начал снимать рубашку, когда он стал расстегивать штаны. Я прикрыл глаза и беззвучно извинился за мою слабость перед Майком. Когда я снова их открыл, он стягивал боксеры. Его член уже стоял, почти прижимаясь к животу. Я подошел к нему и взял его в руку. Но когда я попытался поцеловать мужчину, он отстранился.

— Я не гей, — сказал он.

— О? — Смешно, а мне казалось, он хотел, чтобы я ему подрочил.

— Просто, чтобы ты знал. И не подумал ничего плохого.

— Я не ожидал предложения руки и сердца.

— Это просто секс. Есть проблемы?

Я ненавидел себя за то, что делаю, но покачал головой. Похоже, я был просто в отчаянии. Мой собственный член предательски натягивал трусы.

Такого согласия для Ричарда было достаточно. Он рывком стянул мои плавки, полностью беря контроль на себя. Они все еще болтались у меня на лодыжках, когда он укладывал меня на пол. Он управлял мной, как куклой, поворачивая меня так, что я оказался на четвереньках, ягодицы задраны, предлагая ему делать со мной все, что заблагорассудится.

Я услышал, как он разрывает упаковку презервативов и натягивает латекс на член.

Он не шутил, когда говорил, что не гей. Он даже не пытался подготовить меня. Только что головка его члена упиралась мне между ягодиц, и тут же он жестко и полностью вошел. Я закричал, но он не остановился, продолжая двигаться вперед.

Было больно. Иногда он задевал простату, и мой член дергался, но это приносило мало удовольствия. Комната наполнилась моими стонами, которые грозили перерасти в крики, шлепаньем яиц по ягодицам, и его удовлетворенным мычанием. Или это было признаком удовлетворения? В данный момент я ничем не отличался от дырки, в которую можно было засунуть член.

Моя задница горела, но, похоже, он уже был готов кончить. Балансируя на одной руке, я, чтобы избавиться от напряжения в члене, довел себя до формального оргазма. Кончив, Ричард обмяк у меня на спине, грудь в поту. К этому моменту все, чего я хотел — чтобы он слез. Я не хотел, чтобы он использовал еще хоть один презерватив из этой коробки.

Когда он вынул член, это было такое облегчение. Он даже не завязал презерватив, а просто бросил его в огонь.

Ричард начал одеваться.

— Спасибо.

Я пробормотал что-то неопределенное и упал на задницу, мои плавки все еще болтались между ног. Натянув их, я с раздражением заметил следы собственной спермы на деревянном полу.

— Хочешь сигарету? — спросил Ричард.

Я кивнул, просто чтобы чем-то заняться. Он копался в карманах джинсов, а я продолжил одеваться. Мужчина прикурил сигарету и передал мне. От первой затяжки мне захотелось закашляться, но я подавил позыв. Я все еще смотрел на его губы, желая поцелуя, чтобы напомнить себе, как это — целоваться. Но даже если бы он и захотел, поцелуй был бы таким же жестким, как и наше совокупление. Без него мне будет гораздо лучше.

Ричард присел на диван и посмотрел на меня.

— Если хочешь, сделай себе еще кофе. Этого добра у меня навалом.

Его предложение позволило мне уйти из комнаты, от которой меня уже тошнило.

— Ты будешь?

— Конечно.

Я ушел в кухню и включил воду. На ферме, похоже, был резервуар. Поплескав на лицо, я оперся на раковину. Меня тошнило, но я сдержался.

— Прости, Майк.

— Прости, я.

Из гостиной донесся храп. Я улыбнулся маленьким милостям судьбы. Схватил рюкзак и прокрался через гостиную к входной двери, бросив последний взгляд на Ричарда — единственного человека, которого я знал, но с которым не мог остаться. Черт, я даже не знал, хотел ли Ричард, чтобы я остался. Стоит ли делиться провизией ради теплого тела для секса?

Я не хотел выяснять.

Я снова шел по дороге. И к тому моменту, как он проснется, буду уже очень далеко.

Часть IV

Всю следующую неделю я путешествовал, пересаживаясь с одной машины на другую, когда заканчивался бензин. Когда-нибудь мне придется научиться выкачивать топливо из баков на станциях вручную. Я пытался заправиться на некоторых из них, но без работающей автоматики все мои усилия были тщетны.

Выбранная мной модель поведения работала.

С момента злополучной встречи с Ричардом других выживших мне не попадалось. Чему я был несказанно рад. Я все еще был зол на себя за то, что произошло, и за то, что я позволил с собой сделать. Возможно, человеческая раса действительно прекратила свое существование, раз мы были единственными оставшимися после апокалипсиса экземплярами.

После того как Ричард рассказал мне про вертолет, я постоянно вглядывался в небо. Но ничего, кроме редких птиц, в нем не видел.

В городе под названием Бэрривилль я встретил собаку — золотого ретривера, — которую я пытался подозвать. Было бы очень удобно путешествовать вместе в приятной компании. Но она убежала от меня, подчиняясь какому-то механизму самозащиты. Зомби нападали не только на людей, и животные научились держаться от них, а заодно и от выживших, подальше.

Мы пошли разными дорогами, но это расстроило меня гораздо больше, чем собаку.

Из Бэрривилля до Сэнтрал Ориона — пустынные улицы и заброшенные шоссе. Знаки вдоль дороги указывали, что следующим населенным пунктом был Дрэйк. В голове тут же всплыли воспоминания.

Дрэйк. Это город, в который переехал Дэйв.

Дэйв — парень, который меня бросил. Парень, которого сознательно бросил я.

Знаете, когда молод и глуп, то совершаешь поступки, о которых будешь жалеть все оставшуюся жизнь. Когда в свой последний миг думаешь: «Хотел бы я, чтобы все было по-другому».

Вот так и с Дэйвом.

Мы начали встречаться сразу после окончания колледжа. И прожили вместе три года. Я был счастлив, он был счастлив, наша совместная жизнь была сплошным удовольствием. Так почему же мы разошлись?

По работе его перевели в Дрэйк. Он просил меня поехать с ним, но, как уже упоминалось, я был молод и глуп. О, и эгоистичен. Я не хотел переезжать из города в маленький провинциальный городишко, даже если этот городишко и выглядел, как идеальная киношная картинка.

Мой разум был забит всякими фантастическими фильмами и сказками о других измерениях. Если бы я остался с Дэйвом и переехал в Дрэйк, может быть, вирус никогда бы и не распространился? Мы жили бы своими обычными жизнями, не зная, какой катастрофы избежали? Стали бы наши отношения той бабочкой, которая никогда не была раздавлена неуклюжим сапогом путешественника во времени?

Как бы я хотел быть в ином времени. Где угодно, только не здесь.

Вот тут карма и показала свое истинное лицо. Внезапно машина задергалась и остановилась. Несколько раз я пытался включить зажигание и с раздражением бил по рулю, но машина не заводилась. Пока не найду другую, придется идти пешком.

Но вид стремительно темнеющего неба мне совсем не нравился. Скорее всего, будет безопаснее найти укрытие на ночь.

Я вспомнил о Ричарде: на долго бы он разрешил мне остаться, если бы я не сбежал, пока он спал. Может быть, еще на одну ночь. Если бы я позволил трахнуть меня еще пару раз.

В данный момент я не знал, стоило ли оно того.

Я оставил водительскую дверь открытой и повесил рюкзак на плечо. Пора найти новый дом.

Я размышлял, не поискать ли сначала еду, но решил, что не умру с голоду. Темнело, и хотя это было самым безопасным для путешествий временем, я слишком устал, чтобы начинать поиски.

Я прошел по тропинке к дому, расположенному на некотором расстоянии от дороги, надеясь, что из-за этого в нем будет безопаснее. Когда я открыл дверь, запах просто сбил меня с ног. Внутри было тело, может быть даже не одно. Совершенно точно здесь я заночевать не смогу.

Я запаниковал. Инстинктивно хотелось спрятаться и забаррикадироваться до наступления темноты. Было глупостью заехать так далеко. Надо было остановиться в предыдущем городе, но мысли о Дэйве заглушили голос разума.

Ага, вали все на мертвеца. В следующем доме было не лучше. Я почувствовал трупный запах уже с террасы. Если в каждом доме на этой улице было так же, то мне придется смириться с вонью. Скорее всего, я к ней привыкну и через некоторое время перестану замечать.

Привык же я ко многим вещам, на которые даже и не думал, что буду способен.

Я вернулся на улицу и замер.

Позади раздался стон.

Не оглядывайся, не оглядывайся, не оглядывайся…

Я оглянулся.

Зомби была одним из самых отвратительных образцов, который мне доводилось встречать. На подбородке запеклась кровь, а кожа… ну, скажем, Кермит-лягушонок был бы отличным партнером для дуэта «Как непросто быть зеленым». Я знал, что плоть не разлагается, так что черт его знает, откуда такой цвет.

Она открыла рот и снова застонала.

Я отступил.

— Послушай, я пойду своей дорогой, а ты своей. И мы оба будем счастливы, да?

Разумный разговор с зомби.

Ее стон перешел в крик, и она кинулась на меня.

Я развернулся и побежал. Зная, что это бесполезно, но во мне проснулся инстинкт пещерного человека. Кровь стучала в ушах, я чувствовал медный привкус в пересохшем от страха рту.

Она догоняла, готовая убить. Никаких неуклюжих движений. Вот и все — конец моего существования.

А так ли это плохо?

Похоже, в глубине души я думал, что плохо, иначе, зачем мне было бежать?

Она накинулась на меня сзади и вцепилась в рюкзак. Я упал, перекатываясь через голову, и увидел, как она нависает надо мной. Зомби улыбнулась, из потрескавшихся губ сочилась тонкая струйка крови.

Она потянулась и попыталась схватить, но я откатился, хотя и недостаточно быстро. Она остановила меня, дотянувшись до правой ноги.

Только бы не укусила. Не дотронулась до кожи…

Честно говоря, я понятия не имел, как распространяется вирус. Скорее всего, по воздуху, иначе Майк бы не заболел, потому что у него не было никаких контактов с зомби. Но Майк и не стал зомби, так что была ли вероятность, что зомби становились от укуса или соприкосновения с их кровью? Все, что я знал, это то, что притронуться к ним — не такая уж хорошая идея.

Я пнул ее и попятился.

Поднявшись на ноги, сорвался с места. Я отчаянно пытался увеличить расстояние между нами, тогда у меня будет возможность выбрать дом — уже не имело значения, есть там трупы или нет — и забаррикадироваться.

Когда я свернул за угол, все мои надежды рассыпались, как карточный домик.

Навстречу мне шаркали несколько зомби.

Вот и все.

Из этой ситуации мне не выбраться. Мне еще повезло, что я оставался в живых так долго.

Теперь за мной гнались уже пятеро. Через несколько секунд один из них догнал меня и повалил на остальных. Я снова упал на дорогу, и они начали лапать меня своими ручищами. Мои крики заглушали их стоны — я не собирался умирать беззвучно.

Я пытался защититься от нападений, когда один из них взлетел в воздух. Остальные зомби, разинув рты от удивления, оглянулись. Это было даже смешно, пока голова одного из них не оторвалась от шеи и, обдав меня фонтаном крови, не упала у моих ног. Зомби оставили меня в покое и развернулись, чтобы посмотреть, что напало на них. На четвереньках я пытался отползти, случайно задев оторванную голову. Она прокатилась несколько футов — язык неприлично вывалился изо рта.

Это была зона боевых действий. И я с интересом наблюдал за происходящим: если бы в конфликте были замешаны невиновные люди, я бы отвернулся, но к тем, кто только что пытался убить меня, жалости не было.

Я задохнулся — мне на помощь пришел еще один зомби. И снова я ожидал какого-то киношного развития событий: возможно, зомби-крушитель или самопровозглашенный бдительный борец с монстрами. Но нет, он был зомби. В кровавом месиве он раздирал других мертвяков, которые пытались добраться до него, на части. От головы, приземлившейся почти у меня на коленях, мне уже стало нехорошо, но когда я увидел, как он выдирает у одного из зомби руку и использует ее для того, чтобы размозжить его же череп, меня вырвало.

Когда я смог снова сосредоточиться, все уже закончилось. Посреди растерзанных тел, тяжело дыша, стоял одинокий зомби. Он уронил руку, которую все еще сжимал, и застонал.

И все это он сделал, чтобы убить меня самостоятельно? Тогда он самый серьезный зомби-психопат в мире. И мне повезло встретиться на его пути.

Он снова застонал и повернулся, чтобы посмотреть прямо на меня. На нем было столько крови, что я не мог определить, какого цвета была его одежда.

Стоны продолжились, но на этот раз они были больше похожи на слово.

Очень знакомое слово.

— Джееееееээээйййййй…

Я покрылся липким холодным потом, и тело затрясло, как будто меня окунули в жидкий азот. Дрожа, я поднялся на ноги, и попытался разглядеть черты зомби под слоем крови.

— Джееееееээээйййййй…

Этого не может быть. Все так неправильно. Везде.

Но все-таки это был он.

Зомби был Дэйвом.

Часть V

О, ДЭЙВ. Только не ты.

По крайней мере Майк избежал подобной жестокой участи. Но знать, что Дэйв обратился и ведет подобную жизнь… и мне выпало быть свидетелем. Сколько еще я смогу вынести, прежде чем сойду с ума, и все закончится. Это гораздо больше, чем может вынести человек?

Дэйв нерешительно шагнул вперед, а я, инстинктивно подавшись назад, ощутил спиной твердость забора. С какой стороны не посмотреть — я был в западне.

Дэйв снова простонал мое имя. Мне хотелось заткнуть уши, проорать ему, чтобы прекратил, сделать хоть что-нибудь, лишь бы не слышать, что в нем еще осталось что-то человеческое. Это было неправильно — маленькая частичка нормальности в этом навсегда изуродованном теле.

Поэтому я сделал единственное, что, как мне казалось, могло его остановить.

— Дэйв, — прошептал я.

Мелькнувшая в его глазах искра понимания — это так жестоко. Он откликнулся на имя. Скорее всего, он услышал его впервые за несколько недель, или это какой-то условный рефлекс, как у собаки, реагирующей на свою кличку, даже не понимая человеческого языка.

Поверить не могу, что я думал о нем как о животном. Это же Дэйв… мужчина, с которым я три года делил постель.

Не только секс объединял нас. Он знал обо мне все. Он был первым парнем, который признался мне в любви, и был первым парнем, которому я признался в ответ. Как теперь мне смотреть на то, что стоит передо мной, и понимать, что это некогда близкий мне мужчина?

Он снова сделал шаг навстречу, и меня передернуло. Удивительно, но он замер, как будто не хотел меня напугать.

— Дэйв, — произнес я. — Ты там?

Глупый вопрос, но я не знал, что еще сказать. Но он узнал меня, вспомнил меня, может быть, он не забыл свое прошлое и все, что произошло до его… болезни.

Надеяться на то, что он внезапно заговорит, и мы сможем спокойно общаться — это уже слишком. Он просто слегка наклонил голову, скривив рот в попытке что-то произнести.

Все, что он смог выдавить из себя, было:

— Джэээээй.

— Отлично, ты знаешь мое имя, — теряя терпение, сказал я. — А тебя-то как зовут? Помнишь, кто ты?

И вновь пауза, как будто ему требовалось огромное усилие, чтобы проговорить, или простонать, или что он там мог сделать.

Между губ даже показался кончик языка, как в момент большой концентрации. Когда мы были вместе, этой черты я за ним не замечал.

— Дээээээээйв.

В нем осталось что-то от прежнего Дэйва неважно насколько малое.

И это явилось еще одним доказательством того, что так называемые «зомби», ими на самом деле не являются. С ними определенно что-то произошло, но они не лишились разума. Они все еще были людьми.

Меня затошнило, но в желудке уже было пусто. Зомби, которых я убил… я убил человека. А не нечто. Конечно, это была самозащита, но лучше мне от этого не стало.

Дэйв, возможно, исключение из правил. Он определенно вел себя не так, как встреченные мной ранее зомби.

Я почувствовал его руку на плече.

Я не мог поднять глаз. Не знал, что сказать. Честно говоря, я перетрусил. Потому что, хоть это и был Дэйв, это был не совсем он. Это был не тот Дэйв, которого я знал.

Он снова простонал мое имя.

Не делай этого со мной. Я не вынесу.

Но сработал инстинкт выживания. Как бы ни хотелось упасть на асфальт и признать поражение, я не собирался этого делать. Мне надо было поднять глаза, принять неизбежное — все, что будет встречаться у меня на пути. Будь я более религиозен, все списал бы на божественное предназначение: и то, что уцелел, и то, что в этом новом мире моя жизнь имеет какой-то смысл. С горечью я размышлял: было ли это предназначение в том, чтобы меня трахали мужики вроде Ричарда, или в том, что понимание, что мой бывший стал зомби, разъедало мой мозг.

Я поднял голову и посмотрел на Дэйва. Хотя его лицо не выражало заботы, но его рука на моем плече означала именно это чувство.

— Мне бы укрытие найти, — наконец произнес я. — Пока другие не набежали.

Теперь я был той собакой, которая недавно отказалась от моей компании, вот только роли поменялись — на моем месте был Дэйв. Поправив сумку на плече, я пошел.

— Джээээээээй.

Я мог продолжить идти, оставляя позади новые знания и притворяясь, что ничего не произошло. Что произошедшее — всего лишь очередной ночной кошмар, от которого просыпаешься в холодном поту, как и от других кошмаров, посещавших меня с момента возникновения вируса.

Но это простое действие — позвать меня по имени — заставило меня повернуться.

— И что ты предлагаешь, Дэйв?

Несправедливо было задавать ему этот вопрос, ведь вразумительно ответить он не мог.

Вместо ответа он развернулся и пошаркал вниз по улице.

О. Меня снова бросили. Он просто хотел, чтобы последнее слово осталось за ним? Чертовски похоже на Дэйва.

Но он развернулся, увидел, что я за ним не иду, застонал и дернул рукой.

— Нужно было просто попросить, — сказал я и первый раз за много недель не смог сдержать улыбки.

Вот во что превратилась моя жизнь.

Часть VI

Дэйв меня куда-то вел. Он двигался с определенной целью. Шли недолго, всего пару улиц от места массовой бойни зомби. Он остановился напротив двухэтажного коттеджа, который, как и каждый из нас, знавал лучшие времена. Дэйв обернулся, как будто интересуясь моим мнением.

— Уф, очень мило, — заверил его я. — Лучше, чем все мои последние «норы».

По-видимому, удовлетворившись ответом, он проковылял вверх по лестнице на крыльцо. Входная дверь не была забаррикадирована. Если ты зомби, то не стоит беспокоиться, что такой же, как ты, вломиться в дверь и убьет тебя.

Но почему Дэйв не хотел меня убивать? Это было ненормально. В одном из последних виденных мной репортажей показывали мать, убитую пятнадцатилетним сыном. Очевидно, эмоциональная связь не останавливает зомби от убийства. Честно говоря, если бы и останавливала, то Дэйв как раз и мог бы быть настроен расправиться со мной — в конце концов это же я его бросил.

Столько вопросов — и ни намека на хоть какой-нибудь ответ. Хотя у меня теперь и появился личный телохранитель, только придвинув мебель к входной двери, я почувствовал себя в безопасности.

Повернувшись, я увидел, что Дэйв наблюдает за мной.

— Прости, — произнес я, понимая, что голос звучит нервно. — Просто пытаюсь обосноваться. А это, ну… позволяет чувствовать себя в безопасности.

Он продолжал смотреть на меня.

— Чей это дом? — спросил я. — Твой?

Он кивнул в сторону гостиной. Зайдя, я с удивлением отметил чистоту. Неужели он на всякий случай протирал пыль — вдруг кто-нибудь решит составить ему компанию?

Я подошел к журнальному столику с коллекцией фотографий в рамках. Взял самую большую. На ней был Дэйв с парнем, которого я не знал. Они держались за руки, как пара. Похоже, снимали на вечеринке. Оба выглядели счастливыми.

Услышав, как за мной вошел Дэйв, я сказал:

— Так это твой дом.

Он заворчал.

Я указал на мужчину на фото.

— Где он? Ничего, что я спрашиваю?

Дэйв прошаркал к окну и открыл жалюзи. Прищурившись от последних лучей заходящего солнца, я разглядел небольшой дворик с очень милой цветочной клумбой, а слева от нее…

…что-то похожее на свежую могилу.

Я попятился. Первое, что пришло в голову — Дейв убил своего партнера. Разве можно меня в этом винить после всего произошедшего с миром, который я знал? Но разум взял свое. Дэйв был другим… он спас меня. Он бы не похоронил своего партнера, убив его в приступе ярости зомби. Погребение — это акт скорби.

— Соболезную.

Он снова заворчал. Я уже начал привыкать к его манере общения. Ворчание было разным. На этот раз в нем была боль — неподдельное чувство.

— Я тоже потерял партнера, — сказал ему я. — Его звали Майк.

Дэйв поднял руку и указал на полку над камином. На ней я нашел кошелек и часы. В портмоне за пластиковой пленкой хранилось водительское удостоверение мужчины с фотографии. Его звали Эрик Уолшмэн.

— Эрик, — произнес я.

Закрыв кошелек, я снова положил на него часы. Увидев фотографию тогда еще живого партнера Дэйва, а потом вид его последнего пристанища на заднем дворе, я затосковал по Майку еще сильнее.

— Так много людей погибло, — сказал я. — Я даже не знаю, что случилось с моими родителями. Только надеюсь, что они…

Я чуть не высказал надежду, что они не стали зомби. Это было бы крайне нетактично с моей стороны, ведь я в гостях у одного из них.

— … в порядке, — виновато закончил я.

Дэйв смотрел на меня, как психиатр, ожидающий откровенности.

Странно, но это сработало.

— Майк заболел в самом начале эпидемии. Прежде чем мы поняли, что происходит, он умер. Центр по Контролю Заболевания в то время еще работал, и, как примерный гражданин, я сообщил о его смерти.

Глубоко вздохнув, я замолчал, опасаясь, что впаду в такое же оцепенение, как после смерти Майка.

— Они забрали его тело. Я наивно полагал, что смогу организовать похороны, поминальную службу и так далее. Я не знал, что все забранные тела сжигались в общей могиле.

Я посмотрел на Дэйва.

— По крайне мере ты не позволил им забрать Эрика.

Я так хотел, чтобы он нашел слова для рассказа своей истории. Действительно ли эпидемия распространилась так широко, что правительство отправилось в бега, а мирные жители были брошены на произвол судьбы? И Эрика похоронили на заднем дворе, потому что уже некому было его забрать? К этому моменту Дэйв уже начал меняться?

Я почувствовал руку на плече и понял, что Дэйв пересек комнату. Он успокаивал меня, по крайней мере пытался это сделать. Я улыбнулся ему в ответ.

— Спасибо. Вот же дерьмо, да? Теперь мы в одной лодке.

Он пренебрежительно заворчал.

— Ладно, у некоторых лодки хуже, чем у других. Вот твоя, к примеру, протекает и в огне, да еще скоро в нее попадет метеорит.

Ответное ворчание больше походило на смех.

В последовавшей за ним тишине я спросил:

— Вы были счастливы, Дэйв?

Он кивнул.

Я снова обернулся к могиле.

— Да… Я тоже.

оставить свою «спасибу»

Часть VII

Зомби все же нравилось спать в постели. По крайней мере Дэйву. Мне почему-то казалось, что ему не нужен сон, но ночью я отчетливо слышал его храп. Некоторые привычки невозможно искоренить.

Найдя гостевую комнату, я задумался, стоит ли закрывать дверь. В конце концов решил не закрывать. То, что в доме был кто-то кроме меня, успокаивало. Впервые за несколько недель я был не один. И нет, Ричард был не в счет.

Так хорошо я не спал уже много лет. За стеной сопел Дэйв, и от мысли, что он легко расправится с любым зомби, подсознание позволило мне расслабиться и не вскакивать от любого шороха. Возможно, я тоже похрапывал.

Утром я был настолько спокоен, что даже проснулся с эрекцией. Я почти забыл, что это такое. Я тихо гладил себя, ощущения были намного лучше, чем тот постыдный секс с Ричардом. Лежа с остывающей на животе спермой, я был заведен настолько, что легко мог бы это повторить. Но услышав передвижения Дэйва внизу, наскоро вытерся и оделся.

— Доброе утро, — жизнерадостно произнес я, входя в кухню. Самое смешное, что именно так я себя и чувствовал.

Дэйв кивнул мне в ответ. Он стоял около окна с сотейником в руках.

— Ты ешь? — не подумав, спросил я.

Он посмотрел так, будто хотел вскрыть мне череп кастрюлей.

— Извини.

Трясущимися руками он поставил сотейник на дровяную печь.

— Что на завтрак? — спросил я. — Вареные мозги?

Дэйв вскинул голову и укоризненно посмотрел на меня.

Я рассмеялся.

— Прости, прости! Ты что, потерял чувство юмора?

Дэйв проворчал что-то похожее на согласие.

— А остальные… Они тоже едят обычную еду?

Дэйв кивнул. Он сел за стол напротив меня. Кусок грязи отвалился с его руки и упал на столешницу. Он заметил, что я на него смотрю и уставился на стену над моей головой.

— Тяжело мыться?

Он протянул руку, и я увидел, что хоть он и не двигался, его руки не переставали дрожать.

— Я могу тебе помочь, — предложил я. — После кофе.

Он не ответил.

— Нечего стесняться. Может быть, ты сможешь почувствовать себя человеком.

Дэйв поднялся и поковылял к печке.

Я отпихнул стул и пошел за ним.

— Дай мне.

Он раздраженно застонал — еще один йодль о том, что он прекрасно справится и без меня, ведь справлялся же раньше.

— Ты всегда такая «заноза», когда дело касается помощи, — проворчал я, отпихивая его от плиты.

Мы замерли. Я говорил в настоящем времени, как будто мы вернулись в прошлое и наблюдали за семейной сценой из нашей совместной жизни.

Наконец я произнес:

— Похоже, ничего не изменилось.

Надувшись, он вернулся за стол, а я начал готовить кофе.

Осторожно разлив кипяток по кружкам, я наблюдал за химией растворяющихся в темнеющей воде гранул, чей аромат всегда будил меня по утрам. Поставив чашку перед Дэйвом, сел на место.

— Как в старые добрые времена, — сказал я, чтобы как-то заполнить тишину. — Помнишь, когда ты настоял, чтобы мы купили хлебопечку, и на ночь ставил выпекаться свежую булку? А потом утром ты делал нам сэндвичи с беконом и резал хлеб такими кусками, что у каждого было по половине батона. Бутерброды были настолько толстыми, что их можно было использовать как упор для двери.

Я заметил, как его губы сложились в улыбку.

— Не думаю, что она у тебя осталась, ведь так?

Он покачал головой.

— Неважно. Электричества все равно нет. Разве что найдем генератор.

Что я нес? Я говорил так, как будто мое пребывание здесь — вопрос решенный. Может быть, Дэйв просто сжалился надо мной и дал мне крышу над головой на пару ночей, а я уже был готов начать подшивать шторы и взбивать подушки.

— Готов принять ванну? — спросил я.

Часть VIII

Мне понадобился целый час, чтобы вскипятить достаточно воды. Стоя в маленькой ванной комнате, я повернулся к нему, вытирая пот со лба.

— Хорошо, большой мальчик. Снимай одежду. Думаю, придется ее сжечь.

Я просто шутил. Сегодня он переоделся. Не знаю, какой в этом был смысл, если все равно его надо было отмывать.

Он уставился на меня.

— Не стесняйся. Я буду тебя мыть, так что в любом случае увижу тебя голым. И, черт побери, мы же занимались сексом. Я знаю тебя вдоль и поперек, каждый уголок. Видел даже то, чего не видела твоя мать.

Надеюсь, что она не видела.

— Боишься, что не смогу перед тобой устоять? Прости, но ты выглядишь потасканным.

Моя притворная агрессивность помогла ему побороть испуг. Он начал раздеваться. Я отвернулся, чтобы предоставить ему необходимое уединение, но процесс затянулся, и, сдавшись, я произнес:

— Давай помогу, а то вода остынет.

Удивительно, насколько это действие было мне знакомо. Стоять перед Дэйвом и помогать ему раздеваться. Я беспрепятственно крутил и вертел его, как манекен, который выставляли в витрину магазина. Я отчаянно скрывал отвращение от затхлого мускусного запаха, который источало его тело. Не присущий зомби запах разлагающейся плоти, а просто вонь давно немытого тела. Я размышлял над тем, как существовали люди до изобретения душа или во время войны, и решил, что они просто переставали замечать этот запах.

И вообще, разве мы сейчас не на своеобразной войне?

Чем больше его кожи оголялось, тем больше нежности я испытывал. Когда он остался стоять передо мной в одних трусах, я помедлил. Дэйв посмотрел на меня — по выражению его лица что-то понять еще труднее, чем по ворчанию. Я внутренне содрогнулся и осторожно стянул его плавки. Теперь, когда он был полностью обнажен, я почувствовал отклик своего тела. Не в сексуальном смысле — не хочу показаться ханжой, но въевшаяся в кожу грязь убивала любое возбуждение. Казалось, что я стал одним оголенным чувствительным нервом, растревоженным воспоминаниями о теле Дэйва и о том, что оно будило во мне.

Я стряхнул оцепенение.

— В ванну.

Он подчинился и окунулся с головой. Я выдавил приличное количество жутко выглядящей пены для ванны. Такую дарят в корзинке на Рождество те, кто не разбирается в ваших вкусах. Так как флакон был закрыт, Дэйву она явно не нравилась. Подарок эксцентричной тетушки? Или матери Эрика? Или бутылочка, вытащенная наугад из мешка анонимного Санты в офисе?

Под раковиной я нашел губку.

— Наклонись, — скомандовал я, намыливая губку.

Я начал со спины. Грязь отваливалась от малейшего усилия. Кожа раскраснелась от горячей воды и жесткой губки. Добравшись до шеи, я обнаружил на плечах россыпь веснушек. Бывало, я сводил его с ума, перецеловывая каждую. Дэйв считал, что я трачу на это слишком много времени, но мне нравилось отмечать их губами, пока голос в голове при каждом поцелуе повторял «моя… моя… моя… моя…».

Дэйв заворчал, интересуясь причиной заминки.

— Прости, — пробормотал я, снова принимаясь за дело. Я поднял его левую руку и отскреб ее до блеска. Когда я добрался до его пальцев, он ненадолго переплел их с моими. Я провел большим пальцем по внутренней стороне его руки и, отпустив ее, взялся за другую. Мне стало жарко, но не от поднимающегося из ванной пара. Чем лучше я его отмывал, тем больше казалось, что Дэйв, которого я знал, возвращается ко мне. Сказать, что это сбивало меня с толку, было бы преуменьшением года.

— Теперь я займусь твоими волосами.

Я взял флакон с шампунем с полки над ванной, вылив практически половину бутылки на темные волосы Дэйва.

— Закрой глаза, — сказал я, как будто он был ребенком, которому нужно напомнить, что шампунь может щипать. Я рассмеялся. — Я всегда так командовал?

Дэйв сдавленно фыркнул. Звук был пугающий, но что можно было еще ожидать от его теперешней манеры общения.

Я намылил его волосы и начал массировать кожу головы. Дэйв откинулся на бортик ванны, что мешало мне, но он был так расслаблен, что я не стал возражать. Пена стала серой — это было отвратительно, но меня грела мысль, что я его хотя бы отмою. Подобрав кружку, которую принес с собой наверх, я начал смывать мыло.

— Так-то лучше, — сказал я.

Он согласно проворчал.

Я перешел к груди. Еще один знакомый объект. Эти сексуальные розовые соски, покрытые тонкими темными волосками, рассыпанными по грудной клетке и плавно спускающимися к паху, напряглись от грубой ткани губки, и Дэйв на мгновение прикрыл глаза.

— Сейчас ты больше похож на себя, — произнес я, не показывая, насколько серьезно было для меня подобное признание. — Может быть, завтра я сбрею тебе бороду.

Он кивнул.

Пришла очередь ног. Дэйв всегда считал, что у него «курьи ножки», но они были необычайно сильными и могли сжать меня, как тиски, когда я был сверху… или быть удивительно гибкими, когда я был снизу. Меня бесконечно удивляло разнообразие поз, в которых он мог затрахать меня до потери сознания.

Я пытался выкинуть эти воспоминания из головы, проводя губкой по его бедру. Вот мы и подошли к «слону в комнате» — извините за каламбур, — которого я не мог избежать.

— Ну, — небрежно сказал я. — Тачдаун. Не нервничай. Я трогал его и раньше.

Дэйв поднял на меня глаза. Он не заворчал, но опустил глаза, как будто ему было неловко.

— Эй, — тихо произнес я. — Ты же понимаешь, я сделаю только это? Так что все в порядке.

Я снова опустил руку под воду, а когда она коснулась его паха, то чуть было тут же ее не отдернул. У него стоял. Похоже, зомби-вирус затрагивает не все части тела.

Это поэтому он так затих?

— Видел бы ты меня сегодня утром, — как бы между прочим сказал я. — Странно, что такие обычные вещи остаются неизменными, даже когда все вокруг изменилось до неузнаваемости.

Дэйв заворчал.

Еще одно подтверждение тому, что мы ничего не знали об этом вирусе. Могли ли зомби размножаться? Вырабатывали ли они сперму? Я не мог поверить, что серьезно задумался на эту тему. Но дело касалось Дэйва, и я хотел узнать, что от него сохранилось внутри. Он остался Дэвидом, я знал наверняка. Но был похож на сошедший с ума двигатель — как обычные и очевидные вещи, например ходьба, могут быть дерганными и неестественными и мгновенно переключаться в режим прирожденного убийцы.

И почему Дэйв все еще мыслил, как Дэйв, в то время как другими зомби руководили животные потребности?

Я не был ученым и уже начинал искренне об этом сожалеть. Если бы иметь возможность найти ответы, тогда мне, вероятно, удалось бы остановить заболевание.

Я помог Дэйву подняться и ополоснул его чистой водой. Когда я вытер его и переодел в чистую одежду, то уже стало сложно представить, что он зомби. Он и пах приятно. И у меня привычно затрепетало в груди.

«Майк, — подумал я. — Мне так жаль, но как ты можешь меня винить? Я знал его. И я так скучаю по тебе. Мне так одиноко. И страшно. Мне кажется, что мои чувства к вам обоим слились в одно — к нему».

— А ты хорошенький, когда приведешь себя в порядок, — сказал я.

Его рот открылся и снова захлопнулся, он зажмурился, концентрируясь.

— Пссссииии…бббааааа.

Это было первое, за исключением моего имени, разборчиво произнесенное им слово. И, черт, я готов был разрыдаться.

Но я просто расплылся в улыбке и сказал:

— Пожалуйста.

Часть IX

Неужели он действительно всему учился заново? Стер ли вирус часть их памяти, усиливая взамен другие части тела? Сможет ли Дэйв снова говорить?

Я надеялся. Мне стал надоедать звук собственного голоса.

Следующую неделю мы провели в его доме, где жили вполне комфортно. Каждый день, оставляя меня одного, Дэйв отправлялся на поиски пропитания. И хотя он не мог выговорить слова объяснения, я знал, что делать это ему лучше самостоятельно, ведь он нередко натыкался на собратьев зомби. А они учуяли бы во мне человека. Но не в нем, каким бы чистым он теперь ни был.

Я сбрил ему бороду, и иллюзия былого Дэйва стала полной. Но тем не менее она оставалась иллюзией.

Мираж может обманывать вас, если вы потворствуете этому. Во мне начали просыпаться старые чувства, хотя рациональная часть моего разума кричала, что этого делать не стоит. Но сердце — совершенно отличный от мозга орган, и частенько посылает его куда подальше, предупреждая больше не показываться на пороге.

Бывали моменты, когда у меня получалось почти убедить себя, что в нашей жизни все по-прежнему. А потом, услышав стон с улицы и выглянув из-за занавески, я видел шаркающих мимо зомби. Или, сказав что-то Дэйву, вместо ответа я получал несколько горловых звуков. Я думал о том, как замечательно было бы встретиться с друзьями и выпить настоящего кофе, но тут же вспоминал, что они, скорее всего, мертвы.

Я стал очень зависим от присутствия Дэйва. Когда он выходил на поиски еды, я нервно метался по дому, успокаиваясь, только когда слышал его шаги на веранде и убеждался, что это он. Я начал читать по вечерам. Однажды ночью Дэйв пододвинул мне книжку, и я понял, что он не может разобрать слов. Мы читали легкие произведения — в нашей жизни было достаточно трагедий, чтобы не рыться в чужих страданиях.

Наше мирное существование продолжилось недолго. Примерно через неделю я сидел дома и ждал возвращения Дэйва, когда услышал, как кто-то взлетел по ступенькам так быстро, что у меня не осталось сомнений — это зомби.

Но это был Дэйв в маниакально гиперактивном режиме, в который зомби переходят, когда гонятся за добычей. Только в этот раз добычей был Дэйв.

Вероятно, его собратья зомби почуяли, что он не такой, как они, и напали. Он был весь в ранах, из которых ручьем текла кровь. Вбежав в коридор, он начал баррикадировать дверь. Объяснения были не нужны, произошедшее было очевидно.

Через стекло в двери я видел фигуры, несущиеся по дорожке. Во входную дверь начали ломиться зомби, но осознав, что натыкаются на самодельный барьер, они стали бить окна в гостиной, найдя более легкий путь.

Нам пришлось оставить все. Я схватил Дэйва за руку, и мы побежали. По коридору, через заднюю дверь, по могиле Эрика, к забору. Дэйв легко, как прыгун с шестом, перемахнул через него, я остался позади. В доме слышался шум, у нас было совсем немного времени, прежде чем они поймут, куда мы направились. Громко дыша, я перегнулся через забор, но ноги запутались, и я тяжело упал на лужайку с другой стороны. Дэйв меня ждал, но подниматься мне пришлось самому.

— Давай, — прошептал я, пытаясь восстановить дыхание. — Надо найти машину.

Через боковую дверь мы вбежали в гараж соседнего дома. Я закрыл гаражные ворота, чтобы наше присутствие осталось незамеченным как можно дольше. К счастью, водительская дверь не была заперта, и, забравшись внутрь, я открыл Дэйву с пассажирской стороны. Я поковырялся под приборной панелью и порезал пальцы, потому что провода пришлось соединять голыми руками без ножниц и отвертки. Я молился, чтобы аккумулятор не разрядился, ведь звуки заводящегося мотора сразу выдадут нападающим наше укрытие.

Когда я включил зажигание, двигатель сразу не поддался, но я нажал на газ, и он нехотя вернулся к жизни.

— Держись, — скомандовал я и включил заднюю передачу.

Мы пробили дверь гаража, оставляя дыру в форме машины. Шины взвизгнули на дороге, пачкая асфальт паленой резиной, когда я резко переключил передачу, посылая машину вперед.

Со всех сторон были зомби, пытающиеся разодрать двери и разбить окна, чтобы добраться до нас. Заднее окно взорвалось, и в него пролезла рука. Я почувствовал, что осколки порезали мне шею.

Я дико заорал и вдавил педаль в пол. Машина рванула вперед, сбивая столпившихся вокруг нее зомби. Некоторые пытались преследовать нас, но, несмотря на их чудовищную скорость, мы вскоре оставили их далеко позади.

В машине, помимо звуков работающего мотора и нашего затрудненного дыхания, стояла гробовая тишина.

Я не мог говорить. Но заметил, что тело Дэйва выходит из «зомби-битва» режима. Скорее чтобы подбодрить самого себя, я произнес:

— Все хорошо. Все хорошо.

Хотя я не думал, что кто-то из нас чувствовал себя хорошо. Дэйв бросил свой дом — все, что у него было. Он бросил Эрика, никогда больше он не почувствует его близости.

А я? Единственное, что я хранил как память о Майке — его фотография, которую с самого начала этого хаоса всегда носил с собой, осталась в моем кошельке. В рюкзаке, оставшемся в доме у Дэйва. Вместе с единственной фотографией моей семьи.

Дороги назад нет.

Дэйв стал единственной ниточкой, соединяющей меня с прошлой жизнью, а я его.

По крайней мере, мы были друг у друга. Но в данный момент это не сильно утешало. Я был подавлен тем, во что превратилась наша жизнь, и тем, что нам еще предстоит пережить.

Часть X

Проехав пару городков, мы сменили машину в поселении, в котором никого не осталось в живых. Заканчивался бензин, но я хотел убраться от Дрэйка как можно дальше.

Мне бы подошел броневик, но пришлось довольствоваться очередным джипом.

Дэйв вести не мог, так что наше перемещение из одной точки в другую полностью зависело от меня. Я начал подумывать о том, что мы будем делать, когда закончится суша. Научусь ли я управлять катером и увезу нас отсюда навсегда? Сможем ли мы стать политическими беженцами, и предоставят ли нам убежище в месте, не захваченном вирусом?

Это было бы возможно, будь я один. Ни одна страна, даже сочувствующая, не впустит зомби. Но выдать Дэйва за «человека дождя» не получится — достаточно просто напугать или разозлить его, и Дэйв перейдет в боевой режим. Прикрытие будет раскрыто мгновенно, и что дальше?

Скорее всего смерть. Для защиты остального населения.

Самым простым решением было бы оставить Дэйва. Но это был спорный вопрос, в любом случае управлять катером я не умел.

К тому же я уже начал понимать, что не смогу расстаться с ним. Он не раз спасал мою жизнь. И я не хотел его терять, сколько бы времени не отпустила нам судьба.

Хотелось бы знать, о чем он думал. Мне казалось, что о том же, но я с удовольствием получил бы подтверждение моим догадкам.

Удивительно, как из-за отсутствия общения, могут накаляться эмоции и углубляться чувства.

Мы пересекли границу штата, но пройдя поворот, увидели месиво из четырех покореженных машин, перекрывающих дорогу. Скорость была слишком высокой, и я понимал, что даже ударив со всей силы по тормозам, мы доведем счет до пяти. Раздался мерзкий визг шин и скрежет покореженного металла. Я наблюдал, как машина передо мной сложилась, словно аккордеон, от невероятной силы, с которой в нее врезался угнанный джип. Нас с Дэйвом бросило вперед, и я, похоже, вырубился, потому что следующее, что я почувствовал — это голова на руле, и Дэйв трясет меня.

— Я в порядке, — пробормотал я. — Ты как?

Он простонал, но моему затуманенному сознанию не удалось разобрать интонацию. Я содрогнулся и сморщился от внезапно ударившего в нос резкого запаха.

Бензин.

— Черт, надо убираться отсюда! — заорал я.

Мою дверь заклинило машиной, в которую мы врезались, но дверь со стороны Дэйва была свободна. Он выпрыгнул, и я пролез за ним. Одна из машин загорелась, и мы побежали. Дэйв всю дорогу прихрамывал, подволакивая ногу.

Взрыв, оставшейся позади машины, сбил нас с ног и повалил на землю, в небо взметнулся грязно-оранжевый столб огня. Лежа лицом вниз на дороге, я чувствовал, как печет спину. Я посмотрел на Дэйва, похоже, он был в порядке.

— Однажды, — сказал я, — мы найдем место без зомби, и нам не надо будет больше бежать, и мы никогда не окажемся в такой ситуации.

Дэйв заворчал с усталой надеждой. Я помог ему подняться.

Осмотревшись, я заметил вдалеке ферму — приятное разнообразие на плоском ландшафте.

— По-моему, мы нашли ночлег. Надеюсь, там никого нет. А где есть ферма, там должно быть какое-нибудь средство передвижения.

Я тихо рассмеялся, представив нас, добирающихся до ближайшего города на тракторе. Дэйв посмотрел на меня, скорее всего, желая узнать причину моего веселья, но я пожал плечами и двинулся вперед.

День был жарким, и я снял куртку и повязал ее на талии. Когда мы дошли до грязной подъездной дороги, я весь вспотел.

Но мы были не одни.

Нам навстречу шел мужчина. Дэйв застонал.

Незнакомец передвигался нормально, за ним бежала собака. По тому, как псина плелась за своим хозяином, а не неслась, защищая, с лаем впереди, я понял, что она достаточно старая.

Потом я заметил в руках мужчины винтовку.

— Не высовывайся, — скомандовал я Дэйву. — Он не зомби. Не обижайся, но зомби не носят винтовок.

Я не хотел, чтобы мужчина сначала выстрелил, а потом уже начал разбираться. Особенно когда поймет, кем именно является мой товарищ по путешествию.

Мужчина поднял ружье. Он был старше нас, около шестидесяти. Седой, на глаза натянута голубая покрытая пятнами пота бейсболка.

— Не двигаться! — заорал он.

Меня серьезно беспокоило его возбужденное состояние. Соскользнувший на курок палец мог отправить нас к праотцам.

Я поднял руки, неосознанно копируя сцены из полицейских боевиков, которые я смотрел многие годы.

— Мы вам не навредим!

— Что, правда? — проорал фермер. — Вы двое это там натворили?

Он дернул ружье, указывая на что-то позади нас.

Я оглянулся — в небо поднимался дым, и оранжевые языки пламени все еще облизывали останки машин.

— Да, — признался я. — Мы не видели затора, пока не было уже слишком поздно, и врезались.

— Настал конец света, — произнес фермер, — но зло продолжает торжествовать.

Отлично. Религиозный фанатик. Но был ли он так уж не прав? Все действительно было очень похоже на конец света.

— Мы не знали, что здесь кто-то есть, — спокойно произнес я, продолжая держать руки в воздухе. — Мы просто хотели…

— Украсть у меня!

Ружье в его руках сильно тряслось.

Пот катился градом.

— Не красть! Мы даже не знали, что здесь кто-то есть. Осталось так мало людей…

— Те, кто выжил, постоянно используют мою ферму, как проходную дорогу, — возразил фермер.

Постойте, что?

— Вы видели других?

Собака села на задние лапы, тяжело дыша. Фермер не отвел от нас дула винтовки.

— Колонна чокнутых хиппи, планирующих основать новую цивилизацию. Некоторые говорили, что из правительства. Совсем неорганизованно для правительства, я вам скажу.

— Сколько? — спросил я.

— Около пятидесяти. Хотя говорили, что еще больше. Идут отовсюду. Призывают держаться вместе.

— А сказали, в какой город идут?

Он прищурился.

— Слишком много вопросов задаешь. Как и они. Пошли вон с моей земли!

Чем истеричнее становился его тон, тем отчетливее я чувствовал нетерпение Дэйва за спиной. Хотя мне было жаль старика. Возможно, одиночество довело его до помешательства. То же могло произойти и со мной, если бы я остался у себя дома и не двигался.

— Хорошо, — примиряюще произнес я. — Уже уходим!

— Вон! — заорал он.

Дэйв зарычал.

Мужчина, неожиданно поняв, кто стоит перед ним, с перекошенным лицом отпрыгнул назад. Дернувшись, он спустил курок, и пуля ударилась в грязь у меня под ногами. Это только усилило злость Дэйва.

— Ты с одним из… них! — прошипел фермер.

— Он не такой, как остальные! — сказал я, отступая назад, пока не уперся спиной в Дэйва, чтобы точно знать, где он находится. — Даю слово!

— Это противоестественно! Куда катится этот мир?

— Я не знаю! — честно ответил я.

— И что теперь? Ты один из этих долбанутых защитников животных? Ассоциация Этичного Обращения с Зомби?

Ага, теперь он шутить изволил?

— Послушайте, мы уходим. Просто успокойтесь.

— Не указывай мне, что делать!

Дэйв зарычал и сделал шаг вперед. Я потянул его назад, но он не сдвинулся с места.

— Дэйв! Не надо! Просто пойдем!

Возможно то, как я смотрел на Дэйва, или то, как Дэйв пытался меня защитить, выдало нашу близость.

— Твою мать, — выдохнул наш друг. — Пидор и пидорский зомби. Высшая форма извращенности.

Он снова направил на нас ружье.

— Мир был вычищен, парни! Но, похоже, мне придется еще кое-что исправить!

— Он убьет вас прежде, чем вы убьете нас, — предупредил я. — Просто опустите ружье, и мы уйдем, а вы вернетесь в дом. В этом нет необходимости!

— Слишком поздно…

Дэйв отшвырнул меня в сторону, и я растянулся в грязи. Я снова услышал выстрел, но сразу за ним раздался душераздирающий крик фермера. Покрытое пятнами крови ружье отлетело в грязь около меня. Собака вскочила, но я не хотел, чтобы она попала в зону убийства.

— Рядом! — скомандовал я.

Она подалась вперед, но остановилась, как только мелкие капли крови попали на шерсть. В смятении она подняла голову. Крики переросли в булькающие звуки, и тело упало на землю. Фермер уставился на меня открытыми, но ничего невидящими глазами. Из того, что когда-то было его горлом, продолжала струиться кровь, пачкая песок вокруг.

Я просто лежал без движения, не желая шевелиться. Не желая признавать то, что произошло. Но собака…

— Дэйв, — хрипло позвал я.

Я слышал его тяжелое дыхание, но он не двигался. Я настороженно посмотрел на собаку, но она не шелохнулась.

— Дэйв.

Он простонал мое имя и пошел ко мне.

Я стоял, осматривая место побоища. Дэйв был весь в крови, под ногтями застряли кусочки кожи. И в отличие от прошлого раза, когда я видел, как он убивал, меня не стошнило. Я подобрал винтовку и направился к дому.

— Пойдем вымоем тебя.

Я свистнул собаке, и она посеменила за нами.

Часть XI

В отличие от всех мест, где я останавливался после начала эпидемии, на ферме я чувствовал себя не в своей тарелке. Возможно потому, что тело хозяина до сих пор лежало в грязи на подъездной дорожке, и я имел удовольствие общаться с ним до смерти. О, и еще внес вклад в его убийство. Никто не заслуживал подобной участи, и мы тоже. Даже зомби. Мы должны были проживать наши собственные жизни, а апокалипсис должен был быть всего лишь страшилкой, показанной в кино или пропагандируемой религиозными фанатиками.

Собака быстро к нам привыкла. Я выяснил, что это сучка, но имени ее не знал, потому что ошейника на ней не было. Документов на нее в доме я тоже не нашел, поэтому просто стал звать ее Хэрриет. Сперва она путалась, но вскоре стала отзываться на кличку.

На ферме была горячая вода и генератор. К несчастью, он был подсоединен только к водонагревателю, а не ко всему дому. Но горячая вода в кране — это наслаждение.

Были и неприятные открытия. Когда мы впервые переступили порог фермы, я старался не смотреть на потрепанные фотографии фермера и его жены. В доме никого больше не было, скорее всего, он был вдовцом. Это только усилило мое чувство вины.

Мне нужно было вымыть Дэйва. Я нашел ванную комнату и раздел его. Швырнул в корзину с грязным бельем окровавленную одежду, понимая, что никогда больше к ней не притронемся. Только запихав Дэйва под душ, я узнал, что есть горячая вода. Дэйв застонал от удовольствия. Стекающие с его тела струи окрашивались в розовый цвет.

Я не смог устоять перед соблазном. Раздевшись догола, я также бросил одежду в корзину. Несомненно, на ферме найдутся подходящие для нас вещи.

Но кое-что заставило меня остановиться, прежде чем отодвинуть занавеску. Я посмотрел на кровавые струйки, утекающие в канализацию. Кровь, разбавленная водой, казалась невинно розовой. Внезапно вернулись все мои страхи по поводу заражения. Что я делал? Не подвергал ли себя неоправданному риску?

Я пытался мыслить здраво. Я уже не раз сталкивался с кровью несущих смерть и разрушения зомби. Видел, как быстро люди превращались в зомби после контакта, но ничего не изменило меня. Если бы я заразился, то давно стал бы таким, как Дэйв.

Что-то в моей крови делало меня невосприимчивым к болезни?

Я не знал и, видимо, никогда уже не узнаю. Но надеялся, что сейчас мне ничего не угрожало.

Я так резко отдернул занавеску, что громкий стук пластиковых крючков по кронштейну перекрыл звук воды.

— Подвинься-ка, — сказал я Дэйву.

Он с удивлением посмотрел на меня, затем опустил глаза. Он впервые за многие годы видел меня обнаженным. Я чувствовал себя немного скованно, понимая, что теперь приобрел небольшой животик там, где раньше его не было, и что моя грудь уже не так развита, как раньше. Я давно уже не пользовался абонементом в спортзал.

Но в его глазах появился блеск, которого за все время нашего воссоединения я не видел. И он чертовски напоминал желание.

Я почувствовал прикосновение к бедру и, посмотрев вниз, увидел, что о кожу трется его почти вставший член.

Меня кинуло в жар, и не только от тепла воды. Мне пришлось выкинуть из головы все мысли о том, чтобы вылезти из душа и прекратить. Я хотел знать. Я сжал лицо Дэйва ладонями и заглянул ему в глаза. Если они и правда являются зеркалом души, то должны сказать мне то, что я пытался узнать.

— Дэйв, — прошептал я, сомневаясь, что он расслышит меня сквозь шум воды. — Ты действительно там?

Неловкими, трясущимися руками он притянул меня к себе. В приступе нежности прислонившись к его груди, я не мог и не хотел шевелиться, когда его губы накрыли мои.

Мне был необходим такой ответ. Дэйв был нездоров, но что бы вирус не сделал с ним и со всеми остальными зараженными, они все еще оставались сами собой. Они чувствовали любовь и желание. Я приоткрыл рот и впустил его язык, присваивая заново.

И тут же вспомнил про Майка. Ни один из нас не мог этого предвидеть, поэтому я очень надеялся, что он простит мне то, что я делаю вскоре после его смерти.

Я провел рукой по груди Дэйва, надавливая большим пальцем на сосок. Дэйву всегда это нравилось, и он откликнулся на касание, напомнив мне, что он все тот же Дэйв, которого я знал.

Я был не готов к настоящему сексу. После моего неудачного опыта с Ричардом я стал особенно осторожным. Обхватив наши члены ладонью, я быстро довел нас до одновременного оргазма. Дэйв дрожал в моих руках.

Я продолжал прижимать его к себе до тех пор, пока вода не остыла.

Часть XII

Вот так ферма превратилась в наш новый дом. Зомби рядом не было — об этом свидетельствовало то, что фермер достаточно долго оставался на одном месте.

Оказалось, что его звали Фрэд Хюгель. Это имя было написано на счете за зерно, прикрепленном к холодильнику.

Я похоронил его. Мне не нравилось видеть из окон гостиной лежащее вниз лицом мертвое тело, и я решил, что он, несмотря на попытку нас убить, заслужил достойного последний приют. Хэрриет была рядом, а Дэйв наблюдал из окна.

В начале второй недели нашего пребывания на ферме, над нами пролетел вертолет. Звук рассекающих воздух винтов был настолько непривычен, что сперва я даже не понял, что это такое, а когда пришел в себя, вертолет уже улетел.

Может быть и к лучшему. Кто знает, что бы они сделали с Дэйвом?

Мы вновь вернулись к жизни вдвоем. Мы, конечно, были не самой обычной парой, но Дэйв научился говорить еще пару фраз, и это дорогого стоило. Возможно, он поправится. Лежа рядом с ним ночью, пока Дэйв шумно посапывал, я пытался придумать, как ему помочь.

— Может быть, нам снова надо двигаться? — однажды утром сказал ему я.

Он посмотрел на меня так, будто считал, что это самая дурацкая идея.

— Знаю, что нам тут удобно, — сказал я. — Но вспомни, что сказал Фрэд. Есть еще люди, которые собираются вместе. Некоторые из правительства. Возможно, нам надо их найти.

Дэйв сосредоточился. Я видел, как он пытается подобрать слова, но я не вытерпел:

— Может быть, они уже пытаются что-то придумать или даже найти лечение.

Планы были далеко идущими. Кто знает, возможно, идея была в искоренении проблемы. Но мне нужно было во что-то верить, и то, что я нашел Дэйва, напомнило мне об этом. Я был полон горечи и потерян, пока он не спас меня, пока что-то не вернуло нас друг другу через столько лет. Была ли моя поездка в Дрэйк лишь стечением обстоятельств? И то, что Дэйв все еще был там и сохранил какую-то искру в отличие от всех остальных зомби? Что он спас меня?

Скорее всего, во всем был определенный смысл.

Я поцеловал его.

— Знаю, что это опасно. Я не стал бы этого делать, если бы считал, что нет шанса.

На этот раз он поцеловал меня. Так он теперь выражал согласие.

— Нам не обязательно срываться с места немедленно, — сказал я. — Мы можем прятаться здесь еще какое-то время.

В конце концов у нас были запасы. Горючее. И мы были друг у друга.

Но в итоге все было предопределено. Спустя неделю мы валялись в постели, а Хэрриет лежала в изножье кровати — в ее возрасте было слишком сложно забираться под одеяла. Я оборудовал корзину с входом, чтобы ей не пришлось вскарабкиваться так высоко. Задремав, я прислушивался к ее шевелению. Внезапно в комнате стало светло.

Зажмурив глаза от яркого света, я перебирал самые невероятные теории, такие как луч прожектора от зависшего над фермой вертолета, но быстро понял, что в спальне загорелся свет.

Появилось электричество.

Где-то в доме захрипел радиоприемник. Мы спустились вниз, телевизор был включен и пустой экран освещал комнату.

— Как, твою мать, оно снова заработало? — спросил я, не ожидая ответа. Дэйв этого сделать не мог, а я понятия не имел, что происходит.

Я собирался уже выключить телевизор, как вдруг голубой экран стал черным, и появилась надпись: «Дождитесь трансляции».

— Какого черта, — выдохнул я.

Я был чрезвычайно возбужден. Это была первая весточка от существующего внешнего мира. Электричество, телевидение… неужели все возвращалось назад?

Я почувствовал, как Дэйв прошаркал позади меня и сел. Хэрриет села рядом и почесала за ухом.

Надпись пропала, и появилась темнокожая женщина.

— Здравствуйте, — произнесла она четко приятным голосом. — Я Тереза Альбано. Это сообщение для выживших. Несмотря на то, что некоторое время ситуация была критической, у нас появилась надежда. Мы начали объединение и формирование временного правительства. Мы основали штаб-квартиру в Аркане…

Дэйв оживленно заворчал, напоминая мне, что Аркана находилась совсем рядом с нами. Очевидно поэтому у нас и было электричество.

— … и мы призываем всех выживших граждан присоединиться к нам здесь. Мы восстановили подачу электроэнергии, город забаррикадирован и защищен от угрозы пораженных вирусом. Мы также ищем выход из катастрофической ситуации, в которой оказались. Аркана — наш первый шаг к возрождению страны. Надеемся увидеть вас здесь. Это сообщение будет повторяться каждый час на всех теле — и радиочастотах. Всем слушающим меня — удачи, и не отчаивайтесь.

Тереза улыбнулась, и на экран вернулась предыдущая надпись.

Я повернулся и посмотрел на Дэйва.

— Она сказала все граждане.

Дэйв заворчал, звук получился не очень оптимистичным.

— Мы не можем оставаться тут вечно, — напомнил ему я. — Давай просто попробуем? Не получится, просто поедем дальше. Нам так или иначе придется передвигаться.

Тянущаяся ко мне рука Дэйва тряслась.

Я подошел к нему и зажал ее между ладонями.

— Мы вместе.

Он заворчал в знак согласия.

Эпилог

На следующее утро мы погрузили в старый пыльный универсал Фрэда еду, канистры с бензином и подстилку Хэрриет. Несмотря на то, что поездка до Арканы будет недолгой, нужно быть готовым к недружелюбному приему. Необходимо было достаточно еды, чтобы, если понадобится, добраться до следующего безопасного пристанища.

Я помог Хэрриет забраться на заднее сидение, она устроилась на подстилке и радостно завиляла хвостом. Захлопнув дверь, я посмотрел на Дэйва. Он стоял, опершись на пассажирскую дверь, и явно нервничал.

— Готов? — спросил я.

Он медленно кивнул.

— Эй, — обнимая его, сказал я. — Независимо от того, что произойдет, я с тобой. Неважно, где мы при этом окажемся. Теперь давай посмотрим, куда ехать.

Он отстранился, и я подбадривающе улыбнулся. Надеюсь, он купился, потому что я нервничал не меньше.

Выстрелив из выхлопной трубы, машина съехала с подъездной дорожки, и мы оставили позади участок, на котором ныне покоился Фрэд. Я надеялся, что нас ожидает более радостное будущее.

Выехав на дорогу, машина вздрогнула и набрала скорость. По-прежнему пустое шоссе уходило за горизонт. Но теперь появилась надежда. И мне стало гораздо легче.

Моя рука лежала на рычаге переключения передач, а на ней — ладонь Дэйва. Она слегка подрагивала, но придавала мне сил.

С тихо сопящей на заднем сидении Хэрриет мы въезжали в неизвестность.

Конец

Переводы сайта http://best-otherside.ru/