Я вышла замуж за сатану

Глава 1

Звякнула металлическая крышечка, и послушный огонёк, едва успев лизнуть кончик тонкой сигареты, снова спрятался в хромированный гробик зажигалки.

Неглубоко затянувшись нежным ароматным дымом, Полина откинулась на спинку кресла, напоминавшую лепесток какого-то огромного цветка, оправленный в натуральную кожу. Успокаивающий полумрак кабинета нарушало только голубоватое свечение плоского компьютерного экрана. Сытый кошачий взгляд Полины удовлетворённо пробежал первые несколько строчек: «…Когда говорят об отечественных брачных агентствах, первым обычно упоминают самое дорогое, стильное и, бесспорно, самое надёжное среди них — „Magic Date International“…».

Она самодовольно улыбнулась. Что ни говори, Ванечка своё дело знает. Причём на все «десять» с плюсом. Накропать и опубликовать такую оду — четыре страницы — за каких-то — Полина прикинула, во сколько они расстались сегодня утром — пять часов… это класс. Самодовольная улыбка снова скользнула по её губам; когда вчера вечером ей представили его — «того самого Ванечку», «с которым тебе, Полли, ну никак не договориться», она улыбнулась точно так же. И пошла на приступ. Она всегда была уверена: «голубыми» становятся только те мужчины, которым в жизни не везло с женщинами. И сегодня ночью этот её афоризм в который раз блестяще подтвердился. Ещё не родился на свет мужчина, способный заявить, что ему не повезло с Полиной Верни. Какого бы цвета любовь он ни исповедовал. А потом, когда утром Ванечка целовал её, — стоило только намекнуть ему про пару строчек, которые он мог бы для неё написать — и вот, пожалуйста.

Но приятные воспоминания директора и единственной безраздельной владычицы «MDI» прервал скрежет, который мог издать только один предмет на свете — селектор. Полина вздрогнула и бросила недокуренную сигарету в пепельницу, ожидая услышать певучий голос Жанночки, сообщающий о визите клиента. Но селектор умолк и признаков жизни больше не подавал. Зато распахнулась дверь.

Вошедший показался ей похожим на какого-то актёра. Не нашего, разумеется. Кажется — на Лейна Дэвиса. Голливудская бородка, волосы, лежащие так, будто он только что вышел от парикмахера-стилиста, ухоженное лицо. Не красавец, не страшила, но… было в нём что-то такое… из-за чего отвести от него взгляд и даже думать о чём-либо, помимо его персоны, становилось невозможно.

Он уверенно и неторопливо пересёк кабинет и, не дожидаясь приглашения, опустился в кресло для посетителей. Кожаная обивка скрипнула, и этот звук словно разбудил Полину.

— Добрый день… — выговорила она, и тут же покраснела, как если бы она была школьницей и ляпнула какую-то глупость, случайно оказавшись в компании со своим кумиром.

— Здравствуйте, — незнакомец, против её ожидания, говорил без акцента. — Полина, — его голос — низкий, бархатный — казалось, создавал вибрации, которые передавались через кресло, пол, достигали её ног и пронизывали тело насквозь, пробуждая сладкое тянущее чувство где-то внутри. Полине показалось, что она летит вниз на американских горках.

— Добрый день… — повторила она. — Но… разве мы знакомы?

— Ваша секретарша, Жанна, — он указал большим пальцем через плечо. — Она сказала мне ваше имя. Прошу, — единым плавным движением он извлёк из кармана пиджака отливающий серебром прямоугольник и протянул его Полине.

Буквы расплывались перед её глазами. Из всего, стоявшего на карточке, она разобрала только имя и фамилию: Миктиан Баст. Так и есть: иностранец.

— Чем я могу… быть… вам полезна, господин Баст? — Полина подняла глаза на посетителя и ощутила во рту горьковатый вяжущий вкус, напомнивший об абсенте. Полынь? Как ни странно, горечь казалась сладкой. Больше всего на свете в этот момент ей хотелось быть ему полезной. Хоть чем-нибудь.

— Разумеется, можете, — он улыбнулся, показав два ряда идеально ровных белых зубов. — Я хочу жениться.

Лицо Полины вновь залила краска. Сердце сбилось с ритма и теперь беспорядочно металось по грудной клетке в поисках выхода. Между тем господин Баст двумя пальцами взял со стола стандартный бланк анкеты и с презрением осмотрел его.

— Нет, — в бархатистом голосе отчётливо послышалось железо. — У меня нет на это времени.

Полина с недоумением воззрилась на посетителя. Сердцебиение, теплота и сладкая горечь пропали.

— Что вы имеете в виду? — она с удивлением поняла, что снова владеет собой.

— Вот это, — господин Баст аккуратно положил анкету обратно на стол. — У меня нет на это времени.

— К сожалению, тогда мы не сможем подобрать вам подходящий вариант в нашей базе. — Полина сказала эти слова далеко не так сухо, как могла бы.

— Меня не интересуют варианты из вашей базы, — Миктиан Баст посмотрел ей прямо в глаза, и Полине показалось: на неё свалился огромный камень, выбраться из-под которого она сможет, только если будет делать то, что хочет от неё Миктиан… господин Баст. — У меня есть свои требования. И ещё — у меня есть деньги. Много денег.

— И каковы же ваши требования? — ощущение тяжести вдруг прошло. Полина непроизвольно сделала глубокий вдох.

— Мне неважен цвет её глаз, волос, размер её бёдер и вообще… внешний вид.

— Разве вам не нужно, чтобы ваша избранница была красивой? — ошарашено спросила Полина.

— Это неважно. Если я захочу, она станет красивой. Самое главное — она должна быть совершенно непредсказуемой. И не должна состоять в базе вашего агентства. Понятно?

Полина машинально кивнула, но потом поражённо уставилась на господина Баста.

— Простите, но возраст? Какой вас интересует возраст?

— Всё равно, — глаза Миктиана Баст стали похожи на два потухших угля в прогоревшем костре; всё в нём вдруг стало отражением смертельной усталости и такой же смертельной скуки. — Ей может быть четырнадцать или тридцать. Она может быть разведена или замужем. Одно условие: ей не должно быть больше тридцати пяти. Вам понятно? — Полина кивнула, и Миктиан Баст продолжал. — Когда вы найдёте такую женщину, вы, ни о чём её не предупреждая, сообщаете мне все её данные и контакты. На этом, если она мне подойдёт, ваша часть работы будет завершена, и вы получите… — он перевернул листок с бланком анкеты и, выдернув из блестящей металлом подставки массивную ручку, вывел на бумаге несколько цифр, при виде которых глаза Полины на мгновение округлились. — Если же она мне не подойдёт — у вас будет ещё пять попыток.

— То есть — всего шесть? — Полина, наконец, подняла взгляд от листа бумаги. Если минуту назад она уже готова была отказаться, теперь…

— Если вдруг все шесть раз окажутся… неудачными, вы получите одну пятую этой суммы. В качестве компенсации за труды. Вас устраивают мои условия?

— Жанна!

Девушка с трудом открыла сияющие глаза. Её стройное тело обмякло и скорее лежало, чем сидело в рабочем кресле. Точёные ножки были раскинуты так, будто она напрочь забыла, что на ней — мини.

— Жанна! В чём дело?! — Полина и сама прекрасно понимала, в чём оно, это дело… Но, тем не менее, в офисе надо было навести порядок.

— Полина… — тихо произнесла девушка. — Он… Этот наш клиент… Я едва… едва… не… не кончила…

— Жанночка, — Полина сделала вид, что не слышала слов секретарши. — Пожалуйста, докладывай, прежде чем впускать посетителей. Хорошо?

Полина не успела даже дойти до середины своего кабинета, когда селектор издал своеобычный ни с чем несравнимый хрип.

— К вам… К вам следователь, — неуверенно сообщила Жанна. Полина нервно обернулась к дверям. Знала же, что всё это добром не кончится! Но чтобы так быстро…

Мужчина, возникший на пороге, настороженно оглядывался по сторонам. Против желания Полина сравнила его с предыдущим посетителем. Этот, второй, казался чуть выше ростом, чуть шире в плечах, но, безусловно, проигрывал по части внешности… этому, как его…

В ту же секунду дверь за спиной визитёра захлопнулась, и мужчина буквально подпрыгнул на месте от неожиданности.

— Вы — ко мне? — с улыбкой осведомилась Полина.

— Я? Да. Добрый день. Следователь Мечников. Михаил Мечников, — он махнул перед носом Полины удостоверением.

— Хорошо. Присаживайтесь, — она указала на кресло для посетителей. Не переставая оглядываться, следователь опустился в кресло, предварительно ощупав сиденье. Она опустилась в кресло напротив.

— Итак… Полина… Недавно у вас побывал один человек… Это — особо опасный преступник. Он называет себя Миктиан Баст. И, насколько нам известно, сейчас его интересуют молодые девушки. Мы уже давно пытаемся его задержать, но…

— Преступник? А что он совершил? — Полина заинтересованно подалась вперёд. Следователь Мечников замялся.

— Не важно… Это… тайна следствия. И… Мы уже давно пытаемся его задержать, но…

— Между прочим, гражданин следователь, мне кажется, он не мог далеко уйти: ведь он был тут совсем недавно, и если вы…

— Не перебивайте, — рявкнул вдруг следователь, и, опустив глаза, заговорил тише. — Нам пока не удалось взять его с поличным. Для этого нам потребуется ваша помощь. Вы согласны сотрудничать со следствием?

— Все зависит от того, в чём будет заключаться моё сотрудничество, — сухо сообщила Полина.

— Ничего особенного от вас не потребуется, — следователь бросил на неё быстрый взгляд и глаза его сверкнули. — Вот тут, — он вытащил из кармана клочок бумаги. — Данные и координаты девушки. Вы прямо сейчас передадите их ему. И всё.

— Скажите, а…

— А если вы откажетесь — может быть, пойдёте по делу как соучастница, а может быть — Миктиан найдёт вас раньше… Зачем ему лишние свидетели?

Полина пожала плечами. В конце концов, с неё не убудет.

— Спасибо за желание сотрудничать, — следователь вдруг оглянулся. — Если вы не против, давайте отправим информацию прямо сейчас.

— Жанночка, мне кто-нибудь звонил? — возвратившаяся с обеда Полина остановилась возле секретарского стола.

— Нет, почти никто.

— Как это понимать? — обед, состоявший из стакана сока и микроскопической порции фруктового салата, не настроил Полину на благодушный лад.

— Два раза звонил… — Жанна опустила свои ясные глазки в ежедневник — Росинский Иван, но передать ничего не просил.

— Ясно. Больше никто?

— Нет. Ни следователь, ни господин Баст не звонили. Полина, а почему вы сами не позвоните?

— А вот это тебя не касается.

— Извините… Просто я подумала… Очень странно, что следователь не оставил телефон. Обычно они свои визитки всем оставляют, я в кино видела. А этот… и сам какой-то непонятный… Мне даже показалось, что он меня обнюхивает, — Жанна смущённо хихикнула.

— Ладно. Работай. Будут звонить — соединяй всех.

Полумрак кабинета, раньше приносивший Полине чувство уюта и покоя, теперь стал её пугать. Но за поднятыми жалюзи оказалось только серое московское небо, мокрые крыши соседних домов и косые чёрточки дождя. Она отошла к столу и нажала кнопку селектора.

— Жанна?

— Да?

— Жанночка, посмотри в интернете телефон… Ну, ты же записала, откуда был следователь?

— Хорошо, я сейчас посмотрю.

Где-то внизу, на улице, пронзительно закричала автосигнализация. Полина прислушалась. Нет, чужая.

Она сидела на кухне. Перед ней на мраморной доске стола, сверкая всеми своими гранями в ярком, но холодном свете ламп, стоял стакан. Рядом тускло светилась едва ли не на половину опустошённая бутылка — ром.

Полине было страшно. Когда сегодня днём Жанна попыталась связаться со следователем, оказалось что никакого следователя Михаила Мечникова в природе не существует. После этого известия она уже сама по своим каналам — не даром же в названии её агентства стояло слово «international» — попыталась разыскать следы Миктиана Баста. Но иностранца со странным именем тоже словно бы и не существовало в природе. Мало того: когда сегодня она попыталась связаться с девушкой, данные которой два дня назад ей передал лже-следователь, оказалось, что — те же два дня назад — эта девушка покончила с собой.

— Кто ты такой, а? — поинтересовалась Полина у Миктиана Баста, стоявшего за окном, не взирая на двадцать первый этаж и полное отсутствие балкона. Он улыбнулся. — Ты вампир, да? — она потянулась к стакану. — Ну, стой, стой… — она сделала глоток. — Я тебя не приглашаю войти, слышишь!

Ночной гость расхохотался. Повинуясь короткому властному движению его руки, окно распахнулось.

— Ты пригласила меня в свою жизнь. Этого вполне достаточно, — произнёс знакомый бархатный голос, Миктиан Баст шагнул в кухню. И в ту же секунду послышался звон стакана, выскользнувшего из пальцев Полины. Она зажмурилась.

Проснуться. Проснуться. Полина открыла глаза. Первое, что она увидела, был Ванечка. Он стоял к ней вполоборота, в глазах его блестели слёзы, модные джинсы чуть не до колен оказались перепачканы коричневой грязью. Она закричала, но Ванечка даже не обернулся: он, не отрываясь, смотрел куда-то в сторону. Рядом стояли ещё какие-то люди, некоторые были ей знакомы, других она не знала. Потом она увидела Жанну. Кутаясь в пальтишко, она стояла возле Ванечки, и Полина заметила, как он обнял её за плечи. Но на её возмущённый крик опять никто не отреагировал.

— Смотри! — послышался рядом бархатный перелив. Оказывается, всё это время Миктиан Баст молча держал её за руку. — Смотри! — указал он.

Она проследила взглядом за его пальцем. В гробу, который обступили собравшиеся, лежала она сама, Полина Верни. Такая же красивая, как и всегда. Только странная бледность проступила на её лице поверх ровного золотистого загара…

— Вот так я наказываю тех, кто предал меня! — Миктиан Баст улыбнулся, сжал её пальцы, и всё вокруг начало расплываться, словно акварель, на которую пролили воду.

Глава 2

Ира посмотрела на неправильной формы хрустальную пластину настенных часов, потом опасливо взглянула на незваного гостя. Тот сидел в кресле с таким видом, словно устроился на битом стекле и настороженно косился на платяной шкаф. Следователь, из прокуратуры. Ира вздрогнула: а если это всё из-за Бореньки? И сейчас начнутся расспросы, откуда у простого офис-менеджера взялись деньги на собственную квартиру в столице, в каких отношениях она состоит со своим генеральным директором, что она может сказать о финансовом положении Бориса Анатольевича. А Борис Анатольевич, между прочим, уже минут через сорок будет здесь! Ира, делавшая вид, что наводит порядок в и без того сияющей чистотой комнате, снова взглянула на сидящего в кресле визитёра. Следователь… как его? Ах да, Мечников… Следователь Мечников, оставив в покое шкаф, перенёс всё своё внимание на огромную восточную вазу в углу. Девушка решила взять быка за рога.

— Послушайте, — Ира решительно повернулась к следователю. — Вы не могли бы закончить побыстрее? Ко мне… — она осеклась. — Мне некогда…

— Побыстрее? — пристальный взгляд, оторвавшись от вазы, упёрся в неё. — Тогда почему бы вам не сказать мне правду? Всё зависит только от вас. И от того, что вы сделали.

— Какую ещё правду? Что я сделала? — значит, не Боря, значит… — О чём вы говорите?

— Хорошо, — заорал следователь и вскочил с кресла так неожиданно и резко, словно его кто-то ужалил. — Вы не понимаете? Хорошо, — прошипел он в лицо Ире. — А этого человека вы знаете? — он выхватил из кармана фотографию. — Знаете? — глаза его лихорадочно блестели.

Ире было достаточно одного взгляда на фото. Вот дура! Ещё придумывала, как Борю отмазать!

— Так вас Борис Анатольевич прислал?

— Меня? — оскорблено выдохнул следователь. — Прислал? — это выглядело так натурально, что Ира готова была извиниться. — Придержи свой язык!

Пока девушка поражённо хлопала глазами, гость как-то весь обмяк и неуверенным шагом отошёл обратно к креслу.

— Послушайте… — запнулась Ира. — Если вас интересует этот человек…

— Да, — устало сообщил из недр кресла следователь. — Он меня очень интересует.

— Я расскажу… Только… пожалуйста, обещайте, что об этом не узнают на работе!

— Разумеется, — махнул рукой визитёр. — Нет. Откуда бы им узнать? — он сделал паузу. — Так когда и как вы познакомились с Миктианом Бастом?

Ира хотела было переспросить «с кем?», но в ту же секунду откуда-то из стены послышалось низкое надсадное гудение. Мгновение — и гость уже стоял посреди комнаты, озираясь вокруг.

— Вы что? — Ира испугалась такой реакции, но, всё же, не смогла сдержать улыбку. — Это же просто трубы.

— Трубы? — с нажимом переспросил следователь. Его расширившиеся было глаза вдруг сузились. — Ну да, трубы. Вопрос только, какие трубы, — он подскочил к окну и посмотрел вниз, во двор.

— Обычные, водопроводные. Батарея в стене, — Ира уже засомневалась, а нормален ли он, этот следователь Мечников. Но тот совершенно спокойно отошёл от окна и вернулся в кресло.

— И как давно вы знаете Миктиана Баста?

— Того, что на фото? Я даже не знала, как его зовут.

— Я спросил, как давно? — следователь стиснул зубы.

Вчера вечером у Иры сдох её верный «Туарег 2010» — очередной подарок Бориса Анатольевича. Так как на дворе была пятница, ждать помощи было глупо, и она решила добираться домой на метро. На отвыкшую от общественного транспорта Иру метро со всеми его ужасами вечернего пятничного часа пик произвело поистине неизгладимое впечатление. А где-то на пересадке — кажется, это была Лубянка или Кузнецкий мост, — она увидела его. Не то, чтобы он показался ей мужчиной её мечты, нет… мужчины с бородой ей вообще никогда не нравились… Но лишь мельком увидев его, она почувствовала, что её физически тянет к нему. Что, если сейчас не последует за ним, то вся её жизнь окажется — вот бред! — пустой и ненужной, и Ирочка никогда, до конца своих дней, не простит себе… В общем, она успела протиснуться в его вагон. Когда через пару станций Ира вышла следом за ним, ей не было никакого дела до отдавленных ног и оторванных пуговиц. Он поднялся на поверхность — вроде бы, это были Красные ворота — и свернул в какой-то переулок. Она шла за ним, стараясь не отставать, и едва не расплакалась, когда, завернув за угол, не увидела его впереди. Тогда Ира огляделась и увидела его в подворотне: он смотрел на неё и улыбался. Как во сне она подошла к нему, и…

Словом, ни с одним мужчиной ей ещё не было так хорошо. Всё равно было даже то, что их могут увидеть прохожие… А сегодня утром она проснулась в собственной постели, не имея ни малейшего понятия, как и когда оказалась дома.

— Что? — Ирина с ироничной улыбкой взглянула на мрачно качающего головой следователя. — Осуждаете?

— Вам не следовало связываться с этим человеком, — глядя в пол, тихо проговорил он. — Мне очень жаль. Правда, — когда он поднял глаза, в них стояли слёзы. — Но я… я должен!

На асфальтовой дорожке, которая одним своим концом упиралась в автостоянку, а другим — в подъезд шикарного высотного дома, в глубине которого сквозь стеклянную дверь угадывался столик консьержа, стоял Миктиан Баст.

Он запрокинул голову, но мелкие капельки осеннего дождя, против ожидания, не коснулись его лица, а предупредительно расступались в стороны, словно кто-то держал над ним невидимый зонт. Следов непогоды не было видно и на его костюме. Стоящий рядом с ним мальчик лет восьми с угловатым и совсем не детским лицом, тоже посмотрел вверх. Что-то тёмное отделилось от громады здания и заскользило вниз. Оба наблюдателя проводили бесформенный предмет глазами. Однако, когда через несколько секунд он с глухим влажным стуком ударился об асфальт как раз перед ними, ни тот ни другой даже не пошевелились.

— Вот видишь, — вздохнул Миктиан, не отводя взгляда от распростёртого на дорожке тела Иры, едва прикрытого распахнувшимся в полёте синим шёлковым кимоно. — Видишь, я был прав. С тех пор, как Михаил здесь, он постоянно следит за мной, — мальчик обернулся к нему и с серьёзным видом кивнул головой.

В подъезде послышался грохот, из распахнувшейся двери выскочил какой-то взлохмаченный мужчина в свитере и шлёпанцах. Словно и не заметив странную парочку, он, явно преодолевая отвращение, мелкими шажками приблизился к телу и осторожно заглянул в мёртвое лицо Иры.

Мальчик, наблюдавший за мужчиной в свитере с нарастающей тревогой и гневом, вдруг шагнул вперёд и поднял руку.

— Прекрати, — Миктиан остановил его, положив ладонь на детское плечо. Мальчик обернулся с вопросительным взглядом. — Это всего лишь здешний привратник.

Хлопнула дверь — перепуганный и промокший консьерж скрылся в подъезде.

— Мне нужно позвонить, — бесстрастно изрёк Миктиан. Мальчик, как по команде, встал прямо перед ним. Его рука ласково погладила детскую щёку, а затем повернулась ладонью вверх и начала подниматься; мальчик, словно привязанный, поднялся в воздух вслед за ней. Оказавшись на уровне глаз Миктиана, он открыл рот: там, внутри, в полной темноте вращалось светящееся кольцо, составленное из нескольких зелёных искр.

— И давно ли ты начал убивать невинных людей? — мальчик, к которому, казалось, был адресован этот вопрос, не шевелился, но, тем не менее, из черной дыры его рта послышался голос, который наверняка смогли бы узнать Ира и Полина.

— Невинных? — послышался нервный смех следователя Мечникова. — Я знаю, для чего ты пришёл сюда, Миктиан! И я сделаю всё, чтобы помешать тебе! Даже если мне придётся убить каждую девушку, с которой ты просто заговорил!

— Прекрасно, — кисло улыбнулся Миктиан. — Тогда я сообщу твоему начальству, что ты уже становишься самым обычным маньяком.

Спустя мгновение тело мальчика изогнулось, зелёные искры вылетели наружу, оставляя за собой в воздухе мерцающие следы, и он, захлёбываясь в кашле, опустился на землю.

— Думаю, жестокое обращение с ребёнком ему тоже зачтётся, — задумчиво произнёс Миктиан. Возле подъезда с воем остановилась милицейская машина, и два молодых лейтенанта в бронежилетах не спеша подошли к трупу, тоже как будто не заметив рядом никого лишнего.

— Кстати, — Миктиан взглянул на пришедшего в себя мальчика. — По-моему — самое время показать мне сестричку потерпевшей. Ты, помнится, мне её рекламировал?

— Не понимаю, — голос мальчика мог бы показаться детским, если бы не холодность и сталь в нем. — Зачем вообще надо было обращаться в агентство.

— …Если есть ты? — Миктиан улыбнулся. — Мне было скучно. А, кроме того, ведь так поступают люди, верно?

Глава 3

Высокое — от пола да потолка — стекло, возле которого стоял столик, казалось зеркальным, хотя на самом деле всему виной были ранние осенние сумерки снаружи и яркий свет внутри кафе.

— Ну, что, Лар, с кем ты сегодня? — тонкие пальчики с длинными расписными ногтями поудобней перехватили соломинку, которой пытались выловить из бокала листочек мяты. Та, которую звали Ларой, неопределённо пожала прикрытыми короткой кожаной курткой плечами и придвинула к себе сумочку. За ненавязчивой расслабляющей музыкой, звучавшей в зале, не было слышно, как расстегнулась молния. Восемь визитных карточек веером легли на стол.

— Сейчас узнаем, — Лара поправила чуть сбившуюся ярко-красную арафатку, заменявшую шарф, и принялась тасовать карточки. — Итак… Сегодня счастливчик… — она, не глядя, вытянула из стопки серебристый прямоугольник. — Миктиан Баст.

— Какое странное имя… — листок мяты, придавленный льдинкой, был забыт. — А кто он? — подруга Лары поправила прядку, упавшую на загорелый висок, и подалась вперёд.

— Мой новый клиент, — равнодушно произнесла девушка. Она поднесла к губам свой бокал, отчего несколько разнокалиберных браслетов скользнули по её тонкой обнажённой руке почти до локтя. — Заказал дизайн интерьера для своего нового дома. Три этажа сплошной роскоши и абсолютно без всякого вкуса в самом центре города.

— И давно вы? — подруга постаралась придать голосу хоть немного равнодушия, но получилось у неё очень плохо.

— Ну, вчера мы встретились, посмотрели дом, а сегодня он мне позвонил и пригласил на свидание, — Лара улыбнулась и откинулась на низкую спинку кресла.

— Хорошо быть дизайнером… — вздохнула подруга. — Вот у нас — кого из мальчишек ни возьми — сплошные педики. В крайнем случае — би. Ладно бы ещё страшные были… А так — одно расстройство. Нет, дружить-то с ними можно… Даже наоборот, прикольно… Только… Вроде полно народу, а трахнуться не с кем.

— Чтобы выбрать себе мужчину, надо чтобы было из кого выбирать, — засмеялась Лара и отбросила назад волосы, но густые и непослушные тёмные пряди снова свободно рассыпались по плечам. — Это нам с сестрой мама так говорила. Кстати, и не привяжешься сильно, если что. Сестрёнка, вот, не послушала. Теперь во всех смыслах под своим начальником. А этот старый боров ещё и женат… Короче, девочка попала.

У столика беззвучно, как призрак, возник официант. Две тонких вазочки с мороженым плавно переместились с подноса на стол.

— Если нельзя, но очень хочется… — подруга так и не успела закончить сакраментальную фразу.

— Секундочку! — Лара возмущённо наморщила носик и обернулась к официанту. — Оно, что, лимонное?! — вопросила она, ткнув ложечкой в мороженое.

— Клубника с лимоном, — уточнил официант.

— У меня же аллергия на лимон!

— Вы сами заказали… Вот: клубника с лимоном, — официант бесстрастно предъявил свой блокнот.

— Да мне пофигу! Поменяйте!

— Какое желаете?

— Всё равно. Но без лимона.

— Ванильное с карамелью?

Получив в ответ испепеляющий взгляд, официант удалился.

— Ну, сейчас он опять на полчаса пропадёт! — Лара извлекла из сумочки мобильник. — Ой, блин! Всё, я опаздываю! Надо бежать! — она вскочила и, порывшись в сумочке, бросила на стол несколько смятых тысячных купюр. — Всё, солнышко, я исчезла! — девушки поцеловались. — Звони-пиши-не пропадай!

— Пока-пока! — со вздохом отозвалась подруга, проводив её взглядом, и тоже поднялась из-за столика.

— Простите, это по счёту? — осведомился официант у девушки, которая уже застёгивала пальто, и указал на оставленные Ларой деньги.

— Ага, — кивнула та.

— Пожалуйста, — взяв две купюры, он протянул ей оставшиеся три. — Ваша сдача.

Место, где они с Миктианом договорились встретиться, было в десяти минутах ходьбы от кафе: надо только пройти по вымощенному брусчаткой переулку, перейти через Тверскую и спуститься по ней в сторону площади. Название она, правда, не запомнила, но он сказал, в витрине кафе будет ацтекский бог и кактус. Лара улыбнулась. Кактус.

Огни реклам и фонарей искрились разноцветными бликами на чёрных, покрытых капельками недавнего дождя боках машины, застывшей у тротуара, словно приготовившийся к прыжку зверь. Казалось, ещё секунда — и он рванётся с места, даже невзирая на отсутствие водителя, — огромный чёрный зверь неведомой породы.

— Она не пришла, — констатировал Миктиан, продолжая меланхолично крутить на пальце ключи.

— Я знаю, — послышался сзади детский голос.

— И почему? — в голосе Миктиана не было гнева, скорее удивление, но и его нельзя было назвать неприятным.

— Она шла сюда… — теперь мальчик уже стоял перед ним. — А потом вдруг развернулась и отправилась в другую сторону.

— Уж не Михаил ли постарался? Он, помнится, обещал… — ключи звякнули в последний раз, скрылись в кулаке и исчезли. Только сухой прямоугольник на асфальте выдавал теперь место, где недавно стояла звероподобная машина, но и он вскоре пропал.

— Вряд ли это был он.

Миктиан Баст вопросительно поднял бровь.

— Она дошла до площади у памятника. Там её встретил какой-то юноша с цветами, и они вместе пошли в кино, — отрапортовал мальчик.

— Потрясающая женщина! — против ожидания, Миктиан даже улыбнулся.

— Но почему бы не воздействовать на неё так же, как… — железо в голосе мальчика дрогнуло, — так же, как на прочих?

— Потому, что я так хочу! — отчеканил он и добавил, уже куда мягче. — Потому, что она — не прочие. И я хочу, чтобы всё шло естественным путём.

— А что делать с Михаилом? Рано или поздно он вмешается, и тогда…

— С Михаилом давно уже пора потолковать по душам, — резюмировал Миктиан.

Напоминающий керосиновую лампу настольный светильник, удвоенный тёмным лаком стойки, бросал тёплые желтоватые отсветы на кирпичную стенку и бледное худое лицо Михаила Мечникова. Следователь прокуратуры, или кто он там на самом деле, мрачно смотрел прямо перед собой. Временами он беззвучно шевелил губами и хмурил брови, и могло даже почудиться, что он разговаривает с початой бутылкой бренди, напротив которой он расположился.

Скрученная резким движением большого пальца пробка покатилась по стойке и остановилась только наткнувшись на оставленный кем-то на стойке бирдекель с надписью «All-time bar». Красновато-коричневая жидкость плеснулась в стаканчик, оставив на стенках разводы, способные вызвать скорее мысли о чём-то маслянистом, чем о дорогом алкоголе.

— Бар на все времена — Ах, как сентиментально!

Михаил вздрогнул и оглянулся. Возле стойки стоял Миктиан Баст. Весь его вид говорил о том, что жизнь удалась, а теперь он не прочь и поболтать.

— Зачем ты… пришёл… ко мне? — судя по голосу Михаила, бутылка на стойке перед ним была уже не первой за вечер.

— Не бойся! — Миктиан расхохотался. — Ты же не женщина. Вряд ли мне понадобится от тебя то, что нужно от них, — улыбка мгновенно погасла. — А если ты мне понадобишься — будь уверен, тебя ко мне приведут!

— Приведут? — глаза Михаила сверкнули. — Меня? — он поднялся во весь рост, расправил плечи, и от этого показался ещё выше.

— А ты думаешь, что за убийство ни в чём неповинной девушки тебя погладят по головке и представят к очередному званию? — насмешливо поинтересовался Миктиан. Слова эти оказали на Михаила такое действие, словно его неожиданно ударили под дых: он снова упал на свой стул и опустил голову. — Да, убил, — Миктиан просмаковал эти слова, как вино, даже причмокнув от удовольствия. — Убил. И утверждал, что убьёшь снова. Разве нет? — он снисходительно усмехнулся.

Когда Мечников снова поднял лицо, рядом уже никого не было. Какое-то время он сидел неподвижно, потом вздохнул и потянулся к стакану.

Михаил ещё жмурился и морщился, забыв поставить пустой стакан на место, когда рядом с ним в воздухе вновь возникло движение. Он открыл глаза. Сложно было представить что-нибудь более не соответствующее окружающей обстановке, чем эта старуха в розовом берете и заношенном доисторическом пальто, но, вопреки этому, Михаил не выглядел удивлённым.

— Эта… Лариска-то… не пошла она к этому… к Миктиану, — прошамкала старуха. — То есть, пойти-то, она пошла, да вот не дошла. С полдороги развернулась и в кино с каким-то парнишкой усвистала, — она закончила и выжидательно замерла, не отрывая водянисто-голубых слезящихся глаз от Михаила. Тот сразу просветлел и, вроде бы, даже протрезвел.

— Не пошла… — шёпотом повторил он и улыбнулся, показав крупные неровные зубы. — Значит… Значит, она что-то почувствовала! Значит, её ещё можно спасти, — он поднялся на ноги, застёгивая плащ. — Ей надо всё объяснить. Я должен её защитить, пока не поздно.

— Где Лариса сейчас? — Михаил обернулся к старухе, вроде бы выходившей из бара следом за ним, но за спиной её почему-то не оказалось. А потом пропала и сама дверь бара, и улица, и густое яркое небо перед глазами.

— Ты извини, Мишаня, — проговорила старуха, пряча обратно в потрёпанную хозяйственную сумку тускло светящийся цилиндр, похожий на обычную пивную банку. Её губы вытянулись в подобие улыбки. — Извини. У Баста условия-то работы получше будут.

Глава 4

Как ни странно, под головой вместо холодного асфальта ощущалось что-то мягкое и пушистое. Михаил приоткрыл глаза.

Он лежал наискосок на бескрайней мягчайшей кровати. Пушистость ложа объяснялась огромной шкурой белого медведя, голова которого внимательно смотрела на Михаила стеклянными глазами. Михаил содрогнулся, вскочил и осмотрелся вокруг. Огромная комната, ярко освещённая люстрой, которая по размерам вполне подошла бы и для небольшого театра, являла собой живой гимн человеческой безвкусице. Старинные книги, средневековые мечи, картины, звериные шкуры и даже несколько небольших статуй в потрясающем беспорядке громоздились на древней тёмной от времени мебели вперемешку с какими-то узлами, пачками старых газет, полуразодранными коробками, засохшими комнатными цветами и прочим хламом. Но вместе с тем на необозримом письменном столе возле одного из высоких окон виднелись несколько системных блоков, ноутбук и ещё какая-то вполне современная техника.

Из-за ионической колонны, пара которых обрамляла альков с кроватью, послышалось деликатное покашливание, и в поле зрения Михаила появился Миктиан Баст. На этот раз вместо обычного тёмного костюма на нём были прозаические джинсы и идеальной белизны рубашка. Миктиан отечески улыбнулся.

— Если ты сделаешь мне хоть что-нибудь… — Михаил попытался отползти подальше, но не рассчитал рывка, скользнул по шёлковому покрывалу и с грохотом скрылся за противоположным краем кровати.

— Что, например? — любезно осведомился Миктиан. — Могу предложить чай, кофе… Или, может быть, лучше коньячку? — он с удовольствием наблюдал, как над обширным полем кровати возникла всклокоченная голова Михаила, и как от названия последнего напитка перекосилось его лицо.

— Если со мной случится… хоть что-нибудь… — Михаил поднялся на ноги, но они, похоже, ещё не были на это согласны, и ему пришлось опереться на стену. — К тебе придут. Забыл про соглашение?

— Соглашение? — Миктиан пригладил вовсе в этом не нуждавшиеся волосы. — Ну, разумеется, соглашение. Но есть нюанс: не я его нарушаю. Так что… — он отвернулся к окну.

— Ты не посмеешь ничего мне сделать! — по-прежнему придерживаясь за стену, Михаил бросил быстрый взгляд в сторону распахнутой настежь двустворчатой двери, за которой был виден короткий коридор и перила лестницы.

— Возможно… — не оборачиваясь, Миктиан сделал короткое неуловимое движение рукой, и створки двери с треском захлопнулись. — …Но уйти отсюда без моего разрешения ты тоже не сможешь.

— Чего ты хочешь? — Михаил тяжело дышал.

— Ничего особенного. Просто поговорить. Хочу, чтобы мы поняли друг друга.

— Не о чем говорить, — Михаил гордо одёрнул помятый и перепачканный плащ. — Я знаю о твоих планах всё. И помешаю тебе.

— А почему, собственно, ты считаешь возможным мешать мне устраивать мою личную жизнь? Есть соглашение, и никто не должен выходить за его рамки, не так ли? — он резко обернулся к Михаилу, и тот испуганно отскочил назад, словно уворачиваясь от удара.

— Ты лжёшь! Я знаю, что ты задумал! Знаю, зачем тебе нужны девушки! Из-за тебя страдают люди…

— Из-за меня? — Миктиан расхохотался и, хлопнув в ладоши, повалился в мгновенно подкатившееся кресло. — Пока ты не вмешался, никто из них не умирал!

— Да? А Полина?! — оскалился Михаил и тут же конвульсивно дёрнулся, наткнувшись на второе кресло, услужливо подкравшееся сзади.

— Я не прикоснулся к ней даже пальцем.

— Тебе это и не обязательно!

— Она была пьяной в стельку. Перепугалась и выбросилась из окна.

— Сама? А тебя в это время рядом не было?

— Ну, это было, скажем так, чудовищное стечение обстоятельств.

— А Ирина?

— Причём тут я? — оскорбился Миктиан. — Если бы не ты, она была бы жива. На мне нет её крови. Я просто устраиваю свою личную жизнь, и не более того.

— Ты лжёшь!

— Знаешь, если бы мне было нужно то, в чём ты стараешься меня обвинить — подошла бы любая. Разве нет? Вам же подошла. А мне просто всё надоело. Я устал. И я хочу пожить как человек.

— Видимо, тебе всё-таки нужна особенная. Я вижу тебя насквозь. И я остановлю тебя.

— Заметь, я просто хотел поговорить. Затевать ссору в мои планы не входило.

— Я предупрежу Ларису, — процедил Михаил, исподлобья глядя на радушного хозяина, одарившего его белоснежной улыбкой. В глубинах дома послышался мелодичный перезвон.

— У тебя есть отличный шанс предупредить Ларису прямо сейчас, — произнёс Миктиан, покидая кресло. — Пойду, впущу её.

Кованый фонарь над тремя каменными ступеньками крыльца и два желтовато-белых шара возле перил лили на Лару мягкий матовый свет без теней, и благодаря ему лицо девушки казалось детским и немного виноватым. Когда за дверью, до половины застеклённой дымчатыми гранёными квадратами, мелькнула тень и послышались шаги, она тряхнула головой и отбросила назад волосы: неуловимая детскость пропала без следа.

Тяжёлая дверь бесшумно распахнулась, явив Миктиана Баста собственной персоной. Теперь к рубашке и джинсам добавились светлые домашние туфли. Он с улыбкой посторонился, пропуская девушку внутрь.

— Зашла извиниться, — Лара виновато улыбнулась.

— Как фильм? — дипломатично полюбопытствовал Миктиан, закрывая за ней дверь. Девушка быстро обернулась, улыбка на секунду стала растерянной.

— Ну, надо же… Ты знаешь?

— Почти всё, — не без некоторой гордости изрёк Миктиан.

— Ну, раз так — считай себя отомщённым. Фильм был отвратителен. Очередная влюблённая в нечисть дура в стиле «Сумерек». Я даже до конца не дотерпела.

— Любовь к нечисти? — Миктиан с курточкой в руках отвернулся к вешалке, и поэтому его усмешка осталась незамеченной.

— О, да. Это сейчас модно — влюбляться в вампиров, оборотней и вурдалаков, — продолжала Лара, пока они перемещались из прихожей в гостиную, не заваленную, в отличие от спальни, неимоверным количеством всяческого добра. Здесь, на первом этаже, наоборот, царствовали минимализм и хайтек, не помиловавшие даже камин, тускло блещущий серебристым металликом. — Появись сейчас Дракула, — продолжала девушка. — Он бы не знал, куда деваться от собственных фанов.

— М-да, действительно… — задумчиво проговорил Миктиан. Он предложил ей кресло, и Лариса уверенно опустилась на серо-голубую букву «S», неведомо какими силами сохранявшую вертикальное положение. Он отвернулся к бару. — Значит, вампиры?

— Аха. Детки считают их безумно сексуальными. Только вчера в сети открыли онлайн-голосование, кто круче — граф Дракула или Эдвард Каллен. Типа, пусть проигравший заколется осиновым колом. А сегодня в зале такой визг подняли…

— Тебя это не развлекает? — Миктиан возвратился к ней с фужерами и весьма почтенного вида бутылкой.

— Раньше были принцы, теперь — вампиры и прочая сверхъестественная хрень. И то, и другое — одинаково нереально, — она приняла фужер. Золотистое вино слегка пенилось и приятно щекотало язык. — Я даже в детстве не мечтала о принце.

— И о ком же ты мечтала? — словно не рискуя следовать примеру девушки, Миктиан, вместо того, чтобы занять второе кресло, облокотился на каминную полку. Лара пожала плечами.

— Сначала об одном однокласснике, потом — о другом. Потом — об обоих сразу. Так ты простил меня?

— Похоже, что да, — Миктиан безмятежно улыбался. — Видимо, ты располагаешь к великодушию.

Внезапно откуда-то сверху послышался грохот.

— Что это? — вопросительный взгляд Лары не сразу обнаружил Миктиана, который теперь оказался между ней и дверями гостиной. Однако он по-прежнему улыбался, хотя и не так безмятежно, как мгновение назад.

— Забыл сказать: ко мне сегодня заглянул мой братец, и, должен предупредить сразу: он несколько… — Миктиан сделал неопределённый жест у горла. — Несколько того… — он оглянулся. — Перебрал.

На пороге комнаты стоял Михаил. Весь его вид говорил о том, что спуск по лестнице дался ему не без приключений. Расширенные глаза будто пытались прожечь Ларису насквозь.

— Лариса — Михаил, Михаил — Лариса, — нарушил тишину голос Миктиана. Он как будто вывел Михаила из оцепенения, и тот, почему-то с испугом обернувшись на оставшиеся позади ступеньки, нетвёрдым шагом приблизился к девушке. Баст наблюдал за ним со снисходительной усмешкой.

— Лариса… Мне надо с вами очень серьёзно поговорить… — хрипло выговорил Михаил. — Знаю, в это будет трудно поверить, но… — он протянул к ней раскрытую ладонь. В тот же миг послышался странный скребущий звук, и Михаил, отдёрнув руку, отскочил назад, споткнулся о низкий стеклянный столик и растянулся на полу, глядя на свои пальцы с выражением крайнего удивления и возмущения.

Пока Лара разыскивала и извлекала из сумочки повинный в переполохе айфон, хозяин склонился над поверженным гостем.

— Между прочим, — прошептал он, помогая Михаилу встать, — сейчас мать сообщает ей одну очень грустную новость. Ну, как? Желание поговорить не пропало? Только имей в виду: я тоже молчать не стану.

Ответить Михаил не успел. Когда они оба почти одновременно обернулись к Ларисе, та молча смотрела на них пустыми сухими глазами, тонкие пальцы судорожно сжимали айфон.

— Лара? Что случилось? — Миктиан бросился к девушке. Его ладонь коснулась её щеки.

— Ирка… Сестрёнка… — её губы почти не пошевелились.

— Что с ней? — в его голосе звучало самое искреннее сочувствие.

— Она… Её… больше нет.

Если бы Лариса в эту минуту вдруг позабыла о своих переживаниях и взглянула на Михаила, она бы заметила, что его колотит крупная дрожь. Он закрыл ладонями лицо.

Когда Лара в своей курточке, наброшенной на её плечи заботливым Миктианом, покорно уселась в машину, чёрной пантерой замершую возле крыльца, Михаил, до того неподвижно стоявший прислонившись к столбу ворот, открыл глаза.

— Я тоже поеду, — мрачно проговорил он. Открывший было водительскую дверь Миктиан остановился.

— Ты хочешь сказать, что посмеешь? После всего, что ты… — он взглянул на Ларису, отрешённо замершую на переднем сиденье, и захлопнул дверцу. Что-то изменилось. На первый взгляд всё оставалось как раньше, но куда подевался ветер, только что трепавший волосы Миктиана и раскачивавший ветки над его головой? Почему заглохла до того исправно гудевшая машина? Отчего из-за ворот перестал доноситься привычный уличный шум? Тишина и неподвижность окутывали теперь всё вокруг.

— Знаешь, братишка, — продолжал Баст, направляясь к Михаилу, — по-моему, алкоголь, и правда, действует на тебя как-то странно. На твоём месте я бы — не то что ехать… постыдился бы даже на глаза показываться этой девушке… Которая, между прочим, только что получила из-за тебя сильнейшую психологическую травму, — говоря всё это, он дружески обнял Михаила за плечи и неторопливым шагом отвёл его за машину. Бросив ещё один короткий взгляд на неподвижный затылок Ларисы, Миктиан неожиданно левой рукой крепко схватил своего собеседника за подбородок и притянул почти вплотную к себе. Михаил попытался освободиться, но пальцы сжались сильнее, из-под них начал подниматься дымок, и напрягшееся тело обмякло. Указательный палец свободной руки коснулся его лба и вывел на нём вспыхнувшую зеленоватым светом спираль.

— Марш отсюда! — холодно, безо всякого выражения сказал Баст ставшему уже полупрозрачным Михаилу, отчего тот подёрнулся рябью, сделавшей нечёткими черты его лица и контуры тела.

Когда призрачная фигура растворилась в воздухе, Миктиан наклонился, поднял с земли перепачканный плащ и, не глядя, бросил его в багажник.

— Напрасно, — послышался детский голос.

— Вздумал меня пожурить? — всё так же холодно поинтересовался Баст.

— Он вернётся. У него разрешение высшей степени. Ему дали карт-бланш, — мальчик внимательно посмотрел ему в глаза. У Миктиана это сообщение вызвало весьма странную реакцию: он расхохотался.

— Я знаю, — выговорил он наконец. — Только к этому визиту мы уже будем готовы. Не так ли?

Мальчик исчез. Миктиан снова взглянул на замершую Лару, потом поднял глаза на неподвижную ветку дерева.

— Нет, нервы всё-таки надо беречь, — он щёлкнул пальцами. В то же мгновение из-за ворот опять послышался обычный шум улицы, двигатель чёрной машины вновь задышал на холостом ходу, а Лариса вздрогнула и принялась искать что-то в сумочке.

Глава 5

Мальчик возник прямо возле огромной круглой кровати, занимавшей теперь всю середину преобразившейся спальни. Отражение обнажённого Миктиана в зеркальном потолке потянулось и хлопнуло в ладоши. Ультрафиолетовая подсветка кровати погасла, шторы на окнах скользнули в стороны, пропуская внутрь солнечные лучи, а на постели тут же появился атласный чёрный халат.

Небрежно набросив халат на плечи, Миктиан спустился с возвышения, на котором стояла кровать.

— Говори, — он ободряюще кивнул мальчику и направился к сияющей лампами стеклянной нише бара, по сторонам которой стояли кресла.

— Уже неделю о Михаиле нет никаких известий.

— Что неудивительно, — в руках у Миктиана блеснул коктейльный стакан, в котором слой красной жидкости парил над слоем голубой.

— Вам известно, что с ним случилось?

— Ничего особенного, — Баст пригубил верхний слой напитка, после чего потянул через соломинку нижний. — Во всяком случае, лично я с ним вообще ничего не делал. Если не считать… — его палец начертил в воздухе спираль.

— Но его нигде нет.

— Разумеется. Я подыскал ему восхитительное местечко для самобичевания, — рассмеялся Миктиан. — Потрясающий шведский стол для любителя есть себя. Удержаться невозможно: он же так виноват, он — убийца. А уж искать его там, где он сейчас, вряд ли придёт кому-нибудь в голову.

— Вы собираетесь держать его в плену вечно?

— Держать в плену? — Миктиан поставил стакан и снова засмеялся. — В этом нет необходимости. Он держит себя сам. Вернее — его комплекс вины. Мне даже интересно, как скоро он догадается, что это ловушка.

— Он догадается. И тогда он вернётся, — убеждённо сказал мальчик.

— Вернётся. И что? — безмятежно полюбопытствовал Баст.

— Он… будет вам мешать. Что вы планируете делать с ним дальше?

— Посмотрим… — неопределённо отозвался Миктиан и опустился в кресло. Мальчик занял второе кресло по другую сторону бара.

— Вы стали слишком мягким. Вы мягким, а… — начал он.

— …А Михаил — убивает людей? — улыбнулся Баст. — По-моему, это замечательно. Я не мягкий, — улыбка исчезла с его лица. — Я просто блюду соглашение.

— Почему вы выбрали роскошь? — поинтересовался вдруг мальчик, погладив мягкую обивку подлокотника.

— Это приятно.

— Разумеется. Особняк в самом центре Москвы, неограниченные средства, — он посмотрел на Миктиана в упор. — Мне показалось, или вы собирались пожить как обычный человек?

— Не будь занудой, — беззлобно отозвался Миктиан. — Тем более, Ларисе это нравится.

— Ещё бы, — мальчик недобро усмехнулся. — Вот поселились бы вы в коммуналке. Пусть даже в центре города, но в коммуналке… — он не успел договорить.

— Тогда, боюсь, были бы жертвы, — Миктиан улыбнулся, но уже не так безмятежно. — А зачем нам лишний раз беспокоить ангелов?

— Действительно, — мальчик бросил на собеседника очень странный взгляд. — Зачем? Можно, например, спокойно пойти открывать дверь, оставив одного из них в собственной спальне, а потом даже не потрудиться узнать, что он там делал всё это время…

— И что он там делал? — насторожился Миктиан.

— Я хотел посмотреть, но не вышло, — он опустил глаза.

— Ну, если он там что-то делал, мы об этом узнаем…

— Ещё бы! — ехидно усмехнулся мальчик, уставившись на Баста в упор. — Рано или поздно.

— Исчезни! — тихо, но жёстко приказал тот.

Светящиеся изнутри аквариумы, встроенные в стены, обрамляли небольшой бассейн, подсвеченная вода которого периодически меняла цвет.

Изящная женская ручка коснулась массивного на первый взгляд медного крана, выступающего прямо из стены, и похожая на водопад струя воды, падавшая в бассейн из каменной ниши, стала сильнее. Красноухая черепаха, словно испугавшись усилившегося шума воды, спрятала голову и спряталась в камнях на дне аквариума, стайка элегантных рыбок, похожая на компанию средневековых придворных дам, с достоинством продефилировала между длинными стеблями водорослей.

— Да, масик. Через час, — Лариса, озарённая меняющимся подводным светом, остановилась перед зеркалом, занимавшим большую часть одной из стен. Лёгкие тени играли на её коже, и могло показаться, что сама девушка стоит под водой. — Нет, не звони мне. Я сама позвоню. Пока.

Она нажала отбой и внимательно посмотрела в зеркало. Тонкие пальцы отбросили тяжёлые волосы, коснулись плеча, скользнули вниз по обнажённой тугой груди и остановились у безупречной талии.

Когда, повинуясь повороту крана, водопад умолк, Лара хлопнула в ладоши, и обширную ванную комнату озарил яркий верхний свет. В дальнем углу, возле вешалки, оформленной в виде небольшого деревца, с ветвей которого свисала лёгкая кружевная ночная рубашка, девушка чем-то щёлкнула, и ванную сейчас же наполнило сердитое гудение фена. Она набрала ещё один номер.

— Элинка, привет, — сказала Лара вполголоса. — Нет, громче не могу. Не могу. Короче, секс с ним — это, я тебе скажу… Да. Он такой… Как я всегда мечтала. Нет, с Владом я сегодня встречусь. Ну-у, как минимум — чтобы сравнить, — она улыбнулась. — Элин, не приставай. Ты же меня знаешь, — улыбка на секунду пропала. — С ума сошла? Мика ты ни за что не получишь! Он — моё чудо. Моя прелесть. Знаешь, с тех пор, как мы вместе, у меня всё получается. Ну, почти всё, — её рука погладила ветку дерева-вешалки. — Только вчера рассказала, что хочу на должность замдиректора, сегодня уже предложили. Что? Не, я оттуда уволилась. Когда они мне сегодня сказали про должность — поняла: не хочу. Ну, вот так, не хочу, и всё. И вообще работать не хочу. Так вот. Ладно. Побежала, — она покровительственно усмехнулась. — А вот с Владиком я тебя познакомлю. Обещаю. Может, он тебе даже понравится. А может — и ты ему. Ну, поки-чмоки.

Хищной машины Миктиана нигде не было видно. Вместо неё перед особняком на усыпанной осенними листьями площадке поблёскивал серебристым металликом приземистый «Saleen Twin Turbo».

Хлопнула входная дверь, и на крыльце показалась Лариса. Распахнутое короткое кремовое пальто оставляло на всеобщее обозрение замысловатый чёрно-фиолетовый рисунок футболки и медальон, выполненный в виде небольшой аудиокассеты.

Её рука уже нащупала в кармане ключи от серебристого чуда — подарка Баста, когда девушка, спустившись по ступенькам, вдруг замерла, словно наткнувшись на невидимую стену: рядом с её машиной кто-то прошёл.

Болезненно бледная девушка в чёрной юбке и чёрной же кожаной куртке миновала машину Лары и уверенным шагом приближалась к крыльцу. Тяжёлые ботинки со множеством пряжек цокали подковками об асфальт, звякали молнии и цепочки на куртке. На лице странной гостьи застыло выражение брезгливой отрешённости.

Когда между ними оставалось не больше десяти шагов, девушка подняла глаза на Ларису и резко остановилась. Какие-то амулеты и символы, раскачивавшиеся в такт шагам на её груди, тихо звякнули. Выражение брезгливости на лице незнакомки сменилось благоговением. Она медленно опустилась на одно колено, молитвенно сложив унизанные перстнями руки.

— О, госпожа! — быстро поднявшись на ноги, странная девушка бросилась к Ларисе и снова упала на колено, схватив её за руки. На бледных щеках проступил румянец. Онемевшая от неожиданности Лара ощутила, как горячие воспалённые губы касаются её пальцев. — Госпожа!

— Пустите! Ты… Вы кто?! — выйдя из ступора, Лариса попыталась освободить пальцы, но это оказалось не так-то просто. Наконец цепкая хватка разжалась, и Лариса быстро спрятала вновь обретшие свободу руки в карманы.

— Вы кто?! Что вам надо?!

— Простите, госпожа! — девушка, по-прежнему стоящая на коленях, подняла на Лару преданные глаза. — Я напугала вас… Этого больше не повторится! Но я хочу, чтобы вы знали: я всегда к вашим услугам…

— Да пошла ты! — Лара осторожно обошла гостью, медленно поднявшуюся с колен, и быстрым шагом направилась к машине.

Когда серебристая красавица-машина, нетерпеливо урча мотором, остановилась у ворот, послушно раздвигавших свои створки, Лариса на всякий случай обернулась. Странная девушка стояла на крыльце особняка и, кажется, звонила в дверь. Помедлив ещё секунду, Лара нажала на газ.

Чуть блеснув зеркальными стёклами, открылась дверь. Миктиан, так и не соизволивший даже запахнуть свой атласный халат, задумчиво взглянул на бледную гостью, преклонившую колено у его ног.

— Господин и повелитель мой! Я знала, что вы придёте! Я Эльвира. Я ждала вас. Я предвидела ваше пришествие, — девушка подняла улыбающееся лицо; в её немилосердно подведённых глазах стояли слёзы.

Глава 6

— Я не знаю, как вас благодарить… — пожилая женщина с измученным неподвижным лицом говорила, не отводя глаз от рюмки, сжатой в ухоженных, но уже утративших лёгкость и красоту пальцах. — Вы… после того, как Ира… После того, как Ирочки… — она всхлипнула. — Была пустота. Понимаете? Мне казалось, что меня самой… Что это я сама… Я, а не она, понимаете? Иногда казалось, что если я… сделаю что-то… даже… — женщина подняла лицо, полускрытое испорченными химией волосами. — Что даже если я тоже… Как она… это будет правильно. Но вы… Спасибо вам, Мишенька!

Михаил, сидевший на диване рядом с ней, не говоря ни слова, опорожнил свою рюмку. Обречённость, застывшая на лице, делала его похожим на надгробный памятник. Женщина покосилась на Михаила и поправила ворот своего махрового халата.

— Спасибо вам, что вы были рядом все эти дни. Я бы не пережила этот кошмар. Родители не должны переживать детей… — она потянулась к полупустой бутылке на журнальном столике.

— Вы должны знать, — губы Михаила болезненно скривились. — Ваша дочь не…

— Выпьем, — голос женщины прозвучал неожиданно решительно.

— Ваша дочь не кончала с собой, — негромко повторил Михаил, глядя перед собой.

— Послушайте, — женщина разлила коньяк по рюмкам. — А ваша жена… Она не волнуется? Ведь прошло уже несколько дней, — она бросила на Михаила быстрый пытливый взгляд.

— Жена? — сквозь маску обречённости проступило удивление.

— Жена. Почему вы так смотрите? Вы чуткий, отзывчивый, добрый человек… Нет, не возражайте! Вы просто ангел. И — не женаты?

Пока Михаил пытался переварить только что услышанный пассаж, женщина вытащила с нижней полки журнального столика толстый фотоальбом и раскрыла его на коленях.

— Смотрите, здесь Ирочке три годика. А это она с сестрёнкой, с Ларой. Ларочка у меня старшая… Это она с Ирой в дочки матери играет. Да, тут — это она в первый класс идёт. А вот — опять они с Ларой… Это уже, наверное, классе в пятом… — вдруг она закрыла лицо рукавами халата. — Как она могла сделать с собой такое? Как?! — проревела она сквозь плотную махровую ткань, уронила руки и уткнулась Михаилу в плечо.

— Я вам уже говорил. Она не кончала с собой, — Михаил попытался встать, но хватка немолодых рук, обнимавших его, оказалась неожиданно крепкой.

— Откуда вы знаете? Вы даже ни разу её не видели! — окружённые сетью тонких морщинок красные заплаканные глаза испытующе впились в его лицо.

— Михаил!

Он вздрогнул. В углу возле серванта стояла Ирина. Под распахнутым синим кимоно виднелось превратившееся в сплошной кровоподтёк, утратившее естественную форму тело. Сквозь тонкую кожу в нескольких местах выпирали страшные синюшные бугры изломанных костей.

— Михаил! Объясни ей, что я этого не делала, — несмотря на отчётливо звучащие слова, мёртвые губы девушки оставались неподвижными. — Убеди её и успокой. Ты обещал мне быть с ней, пока она не успокоится, — в следующую секунду угол рядом с сервантом опустел. Михаил опустил глаза на припавшую к нему женщину, но та, похоже, ничего не видела и не слышала.

— Поверьте, я знаю… Ирина не убивала себя.

— Но милиция… — голос женщины звучал уже не так уверенно.

— Они ошибаются, — решительно сказал Михаил.

— Да? — словно вдруг проснувшись, женщина внимательно посмотрела на него. — Ах, вы такой милый, — её голос стал низким и ласковым. — Вы стараетесь меня успокоить…

Сильные руки обвили шею Михаила, и он ощутил, как слишком упругие для её лет губы жадно припали к его губам. Он сделал попытку освободиться, но вместо махрового халата под его пальцами оказалась горячая женская кожа.

Полумрак кабинета нарушали только длинные узкие светильники, расставленные по углам. Занявшая почти все стены коллекция картин Рене Магритта контрастировала с тёмными громадами высоких книжных шкафов с готическими башенками наверху.

Миктиан откинул крышку небольшой серебряной шкатулки и принялся набивать трубку, с любопытством поглядывая на девушку, замершую на коленях посреди кабинета.

— Как, ты сказала, твоё имя? — ароматное облако дыма лениво поплыло в сторону магриттовской «Ностальгии».

— Эльвира, мой господин.

— Эльвира… — задумчиво повторил Миктиан, остановившись над девушкой. — И что же тебе, Эльвира, привиделось обо мне?

— Вы явитесь, — голос девушки взволнованно дрожал. — У вас будет госпожа… и дитя.

Восторг в глазах девушки сменился ужасом, когда она ощутила невидимое стальное кольцо на своей шее. Оно потянуло её вверх, и Эльвира, задыхаясь, поднялась в воздух. Взор Миктиана горел бездной космического мороза.

— Дитя?! И кто ещё знает об этом?

— Никто, мой господин… Только мои… мои друзья… — прохрипела трепыхающаяся в двух метрах над полом Эльвира, пытаясь вздохнуть.

— Что?! — Миктиан, казалось, был готов испепелить её на месте, но железное кольцо на шее вдруг исчезло, и девушка с грохотом обрушилась на пол.

— Простите, мой господин! — Эльвира, даже не пытаясь подняться, подползла к ногам Миктиана. — Эти люди… Все они — ваши верные подданные. Единственное, чего они хотят — служить вам! — не переставая говорить, девушка покрывала поцелуями ногу Миктиана. — Мы ждём ваших повелений, господин! — по-собачьи преданные глаза наполнились слезами. Миктиан помолчал, покусывая мамонтовую кость мундштука.

— Всему своё время, — произнёс он наконец. — Сейчас мне ничего от вас не нужно. Поэтому мой приказ — ждать. И хранить в тайне всё, что вам известно. Ясно?

— Да, мой господин, — уже поднявшаяся на колени Эльвира, бряцая амулетами, упала ниц. Но её голос прозвучал разочарованно.

— Вот и славно, Эльвира. Ты можешь идти. — Миктиан, словно утратив всякий интерес к своей гостье, отвернулся, попыхивая трубкой, к «Стеклянному ключу», как если бы собирался что-то спросить у картины.

Но когда девушка уже взялась за дверную ручку, властный голос Миктиана заставил её остановиться.

— В твоём видении было дитя, о котором ты говорила?

— Нет, мой господин… — удивлённо проговорила Эльвира. — Но…

— Тогда с чего ты взяла, что я пришёл именно за этим? — резко обернулся к ней Миктиан.

— Я… я не знаю… — смешалась девушка. — Но зачем тогда вам являться сюда? И госпожа…

— Действительно… — тихо процедил Миктиан. — Ладно, ступай!

— Мой господин… — Эльвира в который раз опустилась на колени. — Сегодня ночью наша община собирается…

— Даже не надейтесь! Мне сейчас не до ваших убогих шабашей! — жёстко отрезал Миктиан. — Я же сказал, что призову вас, когда придёт время!

— Да, мой господин! — снова зазвенели цепочки и амулеты. — Простите! — девушка поклонилась. — Ваши верные слуги будут ждать ваших повелений! — и вновь разочарование скользнуло в её словах.

— Эльвира! — услышав своё имя, уже подошедшая к воротам девушка остановилась и с удивлением уставилась на маленького мальчика, непонятно как появившегося рядом с ней. — Эльвира, — повторил мальчик, и в его голосе прозвучал металл. — Нам надо поговорить.

Глава 7

Разложенный диван создавал впечатление, что за ночь комната уменьшилась в размерах чуть ли не вдвое, а журнальный столик, втиснутый в проход между диваном и сервантом, только усиливал эту иллюзию.

Едва показавшееся из-за соседних домов солнце, проскользнув сквозь частую сеть тюля, с беспощадной откровенностью освещало постель и два укрытых одним одеялом тела.

Михаил, казавшийся до того крепко спящим, открыл глаза, в которых не было и следов сна. Он осторожно повернул голову и посмотрел на женщину, положившую голову ему на плечо и, видимо для надёжности, обхватившую его рукой. Нитка слюны из уголка её губ мирно струилась на его грудь.

— Татьяна, — шёпотом позвал Михаил. Женщина причмокнула губами, но глаз не открыла. Удовлетворённый глубиной её сна, Михаил возвёл глаза к потолку.

— Я не могу, — проговорил он, словно обращаясь к люстре. — Я дал слово, — он помолчал, похоже, выслушивая ответ. — Миктиан? Я слежу за ним. Не важно, как, — Михаил снова прислушался. — Больше я не позволю себе опрометчивых шагов. Да. Это моё окончательное решение.

Тарахтение дверного звонка поставило точку в этой беседе; Татьяна открыла глаза. Михаил сделал движение встать, но женщина остановила его.

— Нет. Мало ли, кто это? Не надо, чтобы тебя видели, — она поднялась и сняла с подлокотника дивана свой махровый халат. — Побудь здесь, милый, — улыбнулась она.

Когда дверь в комнату закрылась, Михаил поднял правую ладонь и принялся внимательно её разглядывать. Постепенно кожа на ней потемнела и словно начала проваливаться внутрь. «Как, ты сказала, твоё имя? Эльвира, мой господин!» — послышались отдалённые голоса.

— Вам кого? — испуганно спросила Татьяна, уже пожалевшая, что не заглянула в глазок, прежде чем открыть дверь. Бледные лица двух длинноволосых парней и девушки, стоявших на пороге, тягу к общению не пробуждали.

Она попыталась захлопнуть дверь, но та закрываться почему-то не желала. Татьяна опустила глаза и увидела, что один из парней поставил на порог ногу в массивном ботинке.

— У вас Михаил, — Эльвира — а это была она — не спрашивала, она утверждала. Татьяна вздрогнула.

— Это он убил вашу дочь, — девушка приблизилась к Татьяне.

— Пошли вон! — Татьяна снова хотела захлопнуть дверь, но с тем же, что и в прошлый раз результатом. Парень, подставивший башмак, усмехнулся.

— Да? — насмешливо прищурилась Эльвира. — А вам не интересно, откуда, например, мы знаем про вашу дочь? Или — что Михаил у вас?

— Вон! — голос Татьяны прозвучал слабо и как-то умоляюще.

— Спросите его самого, — девушка улыбнулась, пристально глядя прямо ей в глаза. — Правда ли это. Он не будет врать, — Эльвира, не оборачиваясь, протянула назад руку, и второй из парней вложил в неё продолговатый предмет. — А когда ответит — сразу плесните в него этим. Иначе он убьёт вас, — девушка протянула ей предмет, оказавшийся небольшой бутылочкой с густой буро-красной жидкостью.

Взгляд Татьяны беспомощно метался с бутылки на лицо девушки и обратно.

— Что это? — выдавила она наконец.

— Это — парализующая жидкость, — заметив, что женщина колеблется, Эльвира повторила с нажимом. — Спросите его!

Татьяна хотела что-то сказать, но девушка с улыбкой приложила палец к её губам. Словно по команде, все трое развернулись и, позвякивая застёжками, начали спускаться по лестнице.

За время отсутствия Татьяны Михаил успел одеться и даже убрать постель. Но женщина, остановившаяся на пороге комнаты, смотрела в пространство невидящими глазами, словно не замечая ничего вокруг. Её руки судорожно прижимали что-то к груди.

— Это правда? — выговорила наконец она.

— Что? — не понял Михаил.

— Ты убил Иру? — Татьяна по-прежнему смотрела мимо него. Михаил вздрогнул, лицо его перекосило, как от сильной боли.

— Да, — едва слышно произнёс он. — Но ты не знаешь… — он не договорил. Татьяна мгновенно изменилась: вместо опустошённой раздавленной женщины перед ним возникло воплощение самой мести. Скривив губы, она подняла над головой бутылку.

Михаил сделал какое-то движение, то ли пытаясь защититься, то ли — оттолкнуть тёмно-красные капли, летящие прямо в него, и, как подкошенный упал на пол.

— Теперь вы убедились? Спасибо за помощь, — отодвинув в сторону замершую в ступоре женщину, в комнату прошла Эльвира. Вошедшие следом парни аккуратно прикрыли за собой дверь, а один так и остался стоять возле неё.

— Нас прислал Миктиан Баст, — девушка с улыбкой склонилась над Михаилом, который только и смог, что с усилием сфокусировать на ней взгляд. — Ты его достал. Лезешь в его дела, мешаешь жить… Короче, пора отправить тебя отсюда куда подальше. Знаешь такое слово — «Небытие»? Вижу, знаешь. Кстати! — Эльвира кивнула своим спутникам. — Для ритуала нам потребуется вот эта тушка, — она ткнула пальцем в Татьяну.

Та хотела было закричать, но крепкая холодная рука тут же зажала ей рот. Её любимая массивная салатница, обычно стоявшая на серванте, мелькнула перед глазами, и жуткий удар по затылку обрушил на неё темноту.

— Тащи её сюда! — приказала Эльвира одному из парней. — Бабу тащи, а не салатницу! — взорвалась она, но сразу взяла себя в руки. — Не волнуйся, — снова склонилась она над Михаилом. — Будем надеяться, у меня всё получится с первого раза.

— Кто тебя научил, Эльвира?

Девушка побледнела настолько, насколько ей позволяла её неестественная бледность и опасливо обернулась. Посреди комнаты стоял Миктиан Баст. Весь его вид ясно говорил, что рассчитывать на снисхождение было бы со стороны присутствующих, по меньшей мере, глупо. Обернувшаяся к нему Эльвира мелко задрожала и вдруг растворилась в воздухе.

— А вы? — Миктиан исподлобья взглянул на спутников девушки. — Чем оправдаетесь вы? — медленно, словно не доверяя собственным глазам и ушам, оба парня медленно опустились на колени.

— Ну? — смерил их мрачным взором Миктиан. — Долго мне ждать?

— Эльвира сказала, что это ваше повеление… господин, — едва слышно пробормотал один.

— Вон, — односложно отреагировал Миктиан. Оба парня бегом бросились к двери.

— Итак, — Миктиан по-хозяйски неторопливо подошёл к распростёртому на полу Михаилу и потянул носом воздух. — Тебя обездвижили кровью девственницы, — он усмехнулся и дунул в сторону лежащего. Тот дёрнулся, шумно вдохнул и поднял голову.

— Ты — подонок! — проговорил Михаил, с трудом садясь.

— И тебе пожалуйста. Вообще-то я зашёл вернуть тебе твоих жуков, — с этими словами Миктиан протянул вперёд руку, сжал её в кулак, а затем разжал пальцы. Из раскрытой ладони на пол густым потоком посыпались мелкие жучки-древоточцы. Но, едва достигнув паркета, каждое насекомое исчезало, полыхнув яркой белой искрой, похожей на миниатюрную фотовспышку.

— Между прочим, в свободное от шпионажа время эта шушера перепортила в моём доме все перекрытия. Ты хотя бы осознаёшь, что чуть было не лишил столицу одного из памятников архитектуры? Подло это, братец. А я, тем не менее, спас тебя.

— Спас? — кисло усмехнулся Михаил. — Я слышал, как вы с Эльвирой обсуждали дитя. А это всё — ты просто подстроил. Я не верю тебе!

— Да? — улыбнулся Миктиан. — И что ты будешь делать? Убивать людей? Или, может, убьёшь меня?

— Я не стану никого убивать. Но я найду способ навсегда закрыть тебе дорогу сюда, — процедил сквозь зубы Михаил.

— А ты, оказывается, ещё и неблагодарный, — невесело удивился Миктиан. — Знаешь, сейчас я склоняюсь к мысли, что надо было позволить этим детям отправить тебя в небытие.

— Ты ещё можешь, — Михаил расправил плечи.

— А ты не слишком много времени проводишь среди людей, а братец? Ну, ладно, оставим в стороне весь этот вздор относительно врождённого благородства — ты всё равно вряд ли сможешь в него поверить. Но ты просто представь на секунду, что может натворить твоё ведомство, если узнает, кто выдал тебе билет в один конец? Кто в здравом уме…

Но последнюю фразу Миктиан так и не закончил. Он просто исчез. На его месте возник толстый мужичок с лысеющей головой и сильным запахом пота. Мужичок поправил ручку в кармане видавшего виды пиджака, подмигнул Михаилу и направился к лежащей на полу Татьяне, которая как раз в этот момент открыла глаза.

— Что… Что случилось? — пролепетала она, потирая голову.

— Я следователь Мечников из районной прокуратуры, — сообщил мужичок, извлекая из кармана корочки. — Я занимался расследованием убийства вашей дочери, — он подхватил пошатнувшуюся Татьяну. — Как вы себя чувствуете?

— Меня ударили по голове. Как я могу себя чувствовать? — проговорила Татьяна, хватаясь за сервант.

— Отлично! — с подъёмом воскликнул мужичок и, бросившись к Михаилу, защёлкнул на его руках наручники. — На ваших глазах я задержал особо опасного преступника… Он, и правда, убил Ирину, — громовым шёпотом через всё комнату сказал он Татьяне. — Кстати, как он вам представился? Не Михаилом? Отлично! На самом деле он никакой не Михаил, он иностранец, и за рубежом он тоже успел… Положа руку на сердце — он просто маньяк. Самый настоящий маньяк. Я, конечно, могу только предполагать, но, думаю, мы отправим его на родину, там его и будут судить за все его кровавые проделки. А вам — огромное спасибо за содействие следствию! — мужичок пожал руку ошеломлённой всем происходящим Татьяне и, подгоняя перед собой пленника, скрылся на лестничной клетке.

Глава 8

Костюм Миктиана, снова принявшего своё привычное обличие, как нельзя более гармонировал с чёрно-белым интерьером бара. Он благосклонно созерцал, как огонёк его огромной сигары отражается в настороженных, хотя уже далеко не трезвых глазах Михаила.

— Я могу понять, когда сигару называют «Черчилль», — облачко голубоватого дыма поднялось над столиком. — Но называть ром «Сантьяго»… — Баст кивнул в сторону почти опустошённой бутылки. — Это всё равно, как если бы они выпустили святую воду «Асмодей», — он с удовольствием отметил гримасу, исказившую лицо собеседника, когда прозвучало имя Великого Истребителя. — Брось, не будь ханжой, — улыбнулся он.

— Тебе доставляет это удовольствие? — напряжённо спросил Михаил, в который раз поправляя на коленях вновь обретённый плащ. Он не решился воспользоваться вешалкой и теперь вынужден был то и дело подхватывать норовящий соскользнуть на пол предмет гардероба.

— Мне показалось, мы уже всё обсудили. Не будет никакого дитя. Мне, как и тебе, нужно равновесие.

— Надеюсь, — мрачно вздохнул Михаил, поднимая стакан.

— Я работаю только с теми людьми, которые сами призвали меня в свою жизнь. Ты же знаешь, — Миктиан тоже пригубил ром — сгусток солнца одиннадцатилетней выдержки, — и продолжил. — Я только подталкиваю их. А вы совершаете ответный ход. Если это необходимо для поддержания равновесия. Ну, или я отвечаю на ваши действия. И меня это устраивает. В конце концов, зачем мне губить мир, где производят такие чудесные напитки?

— От твоих подданных приходят совсем другие сведения. Они ждут Дитя. Значит, либо врёшь ты, либо они, — Михаил опустошил свой стакан и налил ещё.

Коротко зашипела сигара, брошенная в ром. Глаза Миктиана зло сузились.

— Кто?

— Ходят слухи…

— Кто?! — Баст рывком подался вперёд.

— Сегодня утром я чуть было не отправился в небытие, а Эльвира сказала, что это был твой приказ, — Михаил залпом выпил содержимое своего стакана и закашлялся. Глаза его стали мутными.

— Ты слышал мой разговор с Эльвирой. Ты знаешь, что этого я ей не приказывал! — несмотря на то, что Миктиан говорил в полголоса, каждое его слово казалось гвоздём, который он вколачивал в собеседника.

Однако на Михаила этот напор не произвёл должного впечатления: его помутневшие глаза закрылись, он уронил голову на руки и вдруг исчез.

В этот раз стены кабинета занимала подборка картин Дитера Швертберджера. Видимо, каменные лица и тёмные пространства сегодня больше соответствовали настроению хозяина, нежели светлые и воздушные работы Магритта.

Расположившийся в высоком готическом кресле у письменного стола Миктиан пребывал в глубокой задумчивости. Наконец, будто приняв какое-то решение, он щёлкнул пальцами. «Астарта» — беззвучно произнесли его губы, и сейчас же маленький язычок пламени, с треском вспыхнул посередине комнаты.

Яркое чуть зеленоватое пламя задрожало и стало увеличиваться в размерах. Потрескивание становилось всё громче, пока не переросло в оглушительный рёв, а огонёк превратился в огненный столб, вихрем поднявшийся до самого потолка.

Но, невзирая на огненную бурю, грозящую поглотить ближайший к ней книжный шкаф, Баст оставался спокоен. Он даже не изменил своей позы глубоко задумавшегося человека, словно происходящее было самым обычным делом.

Наконец языки пламени начали становиться меньше, огненный вихрь пошёл вниз и сгустился в невысокую круглолицую русоволосую девушку в джинсовом костюме и ковбойских сапожках. В руках она держала внушительного объёма папку, окованную серебром. Независимо тряхнув «конским хвостом», девушка подошла к столу и опустила на него тяжело стукнувшую папку.

— Что это? — брезгливо поморщился Миктиан.

— Все криминальные сводки, происшествия и катастрофы за последнюю неделю, — её голосок вполне мог принадлежать ученице старших классов. — Я подумала, надо отчитаться.

— Нет, мне нужно, чтобы ты повертелась вокруг этого парня, — он протянул вперёд ладонь и подул на неё. На несколько мгновений в воздухе возникло изображение прилизанного молодого человека с длинной чёлкой.

— Что я должна делать? — деловито спросила девушка.

— Узнай, что у него есть такого, чего нет у меня, — раздельно проговорил Миктиан.

— Но у вас есть всё. Если Лариса… — она осеклась. — Это всё, что вы хотели?

— Нет, — он испытующе посмотрел на девушку. — Астарта, кто-то очень хочет поссорить меня с нашими пернатыми друзьями.

— Поссорить с друзьями? — она засмеялась.

— Да. Есть соображения, кто бы это мог быть?

— Кто именно — нет. Но говорят… говорят, вы уже не тот, что были прежде. Вы слишком заигрались в человека… Словом, в определённых кругах зреет недовольство, и кто-то его умело поддерживает. А в последнее время ходят слухи, что вы начали помогать ангелам… — девушка опасливо замолчала.

— Я в отпуске! — взорвался Миктиан. — Могу я хоть раз за две тысячи лет сходить в отпуск?!

— Да, конечно, — на этот раз столб огня взвился мгновенно и так же молниеносно исчез.

Миктиан поднялся из-за стола и подошёл к изображению каменного гиганта, воздух вокруг которого был наполнен летящими камнями. Было непонятно, летят ли камни в исполина или наоборот, огромная фигура отряхивается, сбрасывая с себя лишнее.

Мобильный телефон странной формы упал в его руку из воздуха и сам набрал номер Ларисы. «Аппарат абонента выключен или…» — провозгласил он и исчез. Миктиан провёл ладонью по полотну картины, и вместо двусмысленного сюжета Швертберджера перед ним возник салон самолёта. Судя по гудению, самолёт был в воздухе. На ближайших к невидимому наблюдателю местах сидели Лариса и знакомый уже парень с длинной чёлкой, одетый в ярко-красную рубашку. Они чему-то заразительно смеялись. Потом парень погладил Ларису по щеке, и она поцеловала его.

— Если бы вы сказали ей, кто вы… — послышался за спиной Миктиана детский голос.

— Нет. Так я не хочу, — отрезал Миктиан. — Что тебе нужно?

— Я нашёл Эльвиру, — не без гордости сообщил мальчик.

— И?

— Её отправили в небытие. Если она вам нужна, я мог бы сделать запрос через… — мальчик выразительно посмотрел наверх. — Но это может занять несколько лет.

— Это лишнее, — рассмеялся Миктиан, но тут же заговорил серьёзно. — Внизу появились недовольные. Найди зачинщика и доставь его ко мне.

Оставив за спиной Невский, они свернули на Малую Конюшенную. Уже темнело, начинался промозглый осенний питерский вечер, и, видимо, поэтому, чтобы поднять настроение прохожих, вдоль мокрой улицы зажглись установленные на невысоких — по пояс — столбиках светильники, мгновенно создавшие атмосферу сказки. Влад, державший Ларису за руку, счастливо улыбнулся.

— Если бы не вчера — когда бы ещё увиделись? — он остановился и сжал руки Лары в своих. Её глаза в отсветах фонарей лучились, как звёзды ясной зимней ночью.

— Я, когда тебя вчера с Элинкой увидела… Во мне перевернулось что-то, — Лариса лукаво опустила взгляд, спрятав подбородок в шарфике. — Я сразу про Питер подумала… Как нам здесь хорошо было… А что ты, кстати, Эльке сказал?

— Ну, — Влад чуть смущённо улыбнулся. — Я сказал, мы с тобой… снова…

— Ты что, больной?! — глаза Лары сразу же потеряли блеск. — Ты хоть понимаешь, что ты наделал? Соврать не мог?

— Послушай… — к такому повороту Влад готов не был. — А разве мы не вместе? Ведь вчера ночью…

— Мы? — девушка невесело рассмеялась. — Вчера — это была прощальная ночь. И поездка — тоже. И вообще… — Лара секунду помолчала. — Вообще я замуж через месяц выхожу!

— За кого? — парень, похоже, не поверил собственным ушам.

— За Мика. То есть — за Миктиана Баста.

— За кого?

— Миктиан Баст. Он иностранец.

— Послушай… — Влад ошалело посмотрел на девушку. — Лар, ты, конечно, прости… Просто как-то не верится…

— Ок, — Лариса понимающе кивнула и достала мобильник. — Алло? Привет, любимый. Ты купил кольца? Ну, для нашей же свадьбы, через месяц. Нет, пожалуйста, купи сам, пусть это будет сюрприз. Конечно. От любимого всё дорого. И я тебя люблю. Ну? — она победоносно взглянула на глядящего побитой собакой Влада. — Вот так. А ты меня с Элькой поссорил, с лучшей подругой! Никогда тебе не прощу, — на глазах Лары показались слёзы. — Не звони мне больше, понял! — она резко развернулась и, едва не задев плечом какую-то проходившую мимо девушку, быстрым шагом направилась назад, на Невский.

Чуть было не задетая Ларой девушка внимательно посмотрела ей вслед и переглянулась с шагавшим рядом с ней мальчиком.

— Похоже, наш повелитель попал, — констатировала Астарта.

— Если ей рассказать, кто он… — начал, было, мальчик.

— Не вздумай! — предостерегающе нахмурилась девушка. — Если она всё узнает — нам не поздоровится. И нами она будет вертеть, как захочет.

— Если она узнает, — покачал головой мальчик. — Она захочет Дитя.

Глава 9

Был один из тех осенних рассветов, когда сквозь толстую облачную пелену, покрывшую серым ковром всё небо, вдруг неизвестно как пробиваются тонкие, жалобные, похожие на закатные, солнечные лучи, будто желающие напомнить, что солнечный свет всё ещё существует.

Но улица, на которой стоял особняк Баста, пока оставалась во власти лёгких пепельных сумерек и рассветной тишины, ещё не нарушенной звуками дневной жизни города. Фасады старинных домов казались усталыми мордами таинственных животных, вроде тех, что украшали когда-то гербы и флаги. Огромные звери чутко дремали в предчувствии скорого наступления нового дня, не сулящего им ничего хорошего.

Вдруг тонкую завесу тишины разорвал гулкий рокочущий звук, и серебристый «Saleen», миновав два ряда спящих зданий, резко остановился у ворот особняка Миктиана Баста.

Облачённая в мини-юбку и не по-осеннему короткий жакетик Лариса, не выключая мотор, нажала кнопку на брелке. Вопреки ожиданию, створки ворот остались неподвижными. Повторив попытку ещё несколько раз, девушка, наморщив носик, заглушила двигатель и, сжав в руке брелок, вышла из машины.

Но даже будучи поднесённым к тёмной полоске сенсора, электронный ключ не сработал. Лара поёжилась: многократно обмотанный вокруг шеи шарфик от утреннего осеннего холода не спасал. Из небольшой, похожей на ридикюль или портмоне, украшенной заклёпками сумочки появилась прямоугольная пластинка айфона. На широком экране высветилось: «Одно непрочитанное сообщение от: Элина». Лариса пожала плечиками и открыла послание. «Эгоистичная сука» — лаконично сообщила смс-ка.

— Сама такая, — в полголоса констатировала девушка, набирая номер Миктиана.

«Абонент временно не обслуживается» — равнодушно изрёк женский голос. Слегка удивлённая Лара повторила звонок. Результат оказался тем же.

— Сволочи, — беспредметно выругалась девушка, пытаясь убрать аппарат обратно в сумочку. В ту же секунду гладкий пластик выскользнул из её пальцев, и айфон звучно упал на тротуар вниз экраном.

— Вот… блин! — раздражённо бросила Лариса, опускаясь на корточки. Лара потянулась за аппаратом и громко вскрикнула: молния правого сапожка, царапнув кожу на ноге, зацепилась за левый чулок, по которому тут же поехала ужасающая стрелка.

Когда, кое-как отцепив молнию от изуродованного нейлона, раздражённая Лара, наконец, подняла айфон, его широкий экран был пуст и мёртв: похожая на молнию трещина перечеркнула его наискосок, рассыпав вокруг себя несколько трещинок поменьше. Лицо девушки перекосило от гнева, и она со злостью швырнула ставшую бесполезной пластиковую коробочку на асфальт. Каблучок модного сапожка, опустившийся на высокотехнологичный девайс, подписал ему окончательный приговор. Но не только ему.

— Да что за… твою мать! — почти прорычала девушка, когда высокий каблук, не выдержав удара о мостовую, отлетел от подошвы.

Прихрамывая, Лариса добралась до машины и с облегчением опустилась на сиденье. Однако скоро выяснилось, что радоваться было нечему: сколько бы она ни поворачивала ключ зажигания, хвалёный турбинированный движок молчал. Даже стартёр не издавал обычного в таких случаях надсадного сипения.

— Блядь! — Лара в ярости несколько раз ударила руль. В её глазах стояли слёзы. Какое-то время она неподвижно сидела, закрыв лицо руками. Наконец, видимо приняв решение, девушка вытерла глаза и выбралась из машины со всей элегантностью, какую допускали отсутствие каблука и порванные чулки.

— Ну, что, киса, поехали, покатаемся? — послышалось из остановившегося в ответ на поднятую руку Ларисы «Кайена». Возникшая за уползшим вниз тонированным стеклом пьяная лощёная физиономия с галстуком под правым ухом расплылась в улыбке, не оставлявшей никаких сомнений относительно намерений её обладателя.

— О, чёрт! — в полголоса пробормотала девушка и попыталась забраться в свою машину. Но дверная ручка почему-то отказывалась повиноваться. «Кайен», которому, по всей вероятности, надоело ждать, фыркнул и рванул с места.

Лара всё ещё пыталась совладать с дверной ручкой, когда рядом остановилась ещё одна машина. Решив встретить опасность лицом, Лариса, готовая дать отпор, развернулась…

— Что, подруга, проблемы? — из «Опеля Астры» выглянула круглолицая девушка с двумя русыми косичками.

— Ага, — устало выдохнула Лара. — У меня машина сломалась, может, ты…

— Не-ет, подруга, забудь. Я, что, смахиваю на автомеханика? — прищурившись на показавшееся из-за домов солнце, девушка склонила голову на бок, и сразу стала похожа на котёнка.

— Ну, может, трос… — предположила Лариса.

— Нету у меня троса, — девушка кивнула на свою машину. — Вот подвезти, если надо, могу.

— Блин… — Лара с сомнением посмотрела на свою серебристую красавицу, которую придётся бросить. — А, может… — начала она.

— Короче, ты садишься? — оборвала её девушка, убиравшая с переднего сиденья свой стильный замшевый стэтсон. — Или я уезжаю.

Мысленно махнув рукой на «Saleen» — в конце концов, у самых ворот оставила, может и обойдётся — Лариса со вздохом уселась в машину благодетельницы и назвала адрес своей квартиры. И только несколько минут спустя, когда «Астра» уже вовсю мчалась по ещё пустым улицам города, в её голове вдруг возникла одна мысль, от которой она похолодела. Лара судорожно полезла в сумочку. Так и есть. Среди косметики, ключей и прочей мелочи обнаружилось только несколько банковских карточек, и — никаких наличных. Дома тоже, наверное, пусто. А банкомат, при её сегодняшнем везении… Она осторожно покосилась на свою спасительницу.

— Слушай, у меня…

— Да брось, подруга, — с усмешкой отозвалась та, тряхнув косичками. — Одинокие девушки должны помогать друг другу. Особенно — на дороге. Кстати, о дорогах, — она бросила короткий взгляд на пассажирку. — Как тебя в такую рань в центр занесло?

— У меня там парень живёт, — невесело отозвалась Лара.

— В том особняке? Круто! — девушка снова усмехнулась. — И что? Не впустил что ли?

— Я в Питере ночевала, — пожала плечами Лариса. — Вернулась… А ключи почему-то не подходят. И телефон у него временно не обслуживается, — её глаза вдруг удивленно расширились. — Погоди, он, что, меня бросил?

— Ну, похоже на то.

— Мы же вчера пожениться решили… — потерянно проговорила Лара.

— Он тебе предложение сделал? В Питере? — спросила девушка.

— Я ему оттуда и позвонила и… О, господи!

Девушка заразительно расхохоталась.

— Так это ты сама ему предложение сделала?!

— Да… — проговорила впавшая в лёгкий ступор Лариса. — Но я… Чёрт, он же знает, что это ничего не значит! — пришла она, наконец, в себя. — Что я могу…

— Ну, конечно, ничего не значит! — с издёвкой сказала девушка. — Тем более — с таким особняком! Эх, подруга, будь я на твоём месте… Здесь во двор сворачивать? — сменила она тон и, вслед за утвердительным кивком Лары, круто повернула руль. — Я бы такой особнячок не упустила, уж будь уверена!

Выписав красивую дугу, «Астра» плавно въехала во двор самого обычного дома в районе Бабушкинской.

— Ну, что, подруга, — ножка в щёгольском ковбойском сапоге нажала на тормоз. — Целоваться не будем: помады разные, — девушка насмешливо посмотрела на Ларису, не без труда выбиравшуюся наружу из салона.

— Спасибо!

— Не за что. Будет случай — сочтёмся, — девушка бросила последний взгляд на ковыляющую к подъезду попутчицу и отпустила тормоз. «Астра» послушно развернулась и, ровно гудя двигателем, скрылась за углом дома, где бесследно растворилась в воздухе вместе со своей хозяйкой.

— Да что сегодня за день такой?! — возмутилась Лара, разглядывая листок бумаги, приклеенный к парадной двери. «Уважаемые жильцы!» — гласило объявление, — «По техническим причинам с… по… будет произведено отключение воды и электроэнергии. Приносим свои извинения за доставленные…». — Вот сссуки! — проворчала Лариса и подняла обречённый взгляд на свои тёмные окна в восьмом этаже.

Отдышавшись, девушка нашарила в сумочки ключи. В перспективе, если верить объявлению, ей предстояло ещё целую неделю жить в темноте и каждое утро в половину восьмого таскать на свой этаж воду из цистерны на улице. Последнее обстоятельство не вдохновляло особо. Прикидывая, кто из её соседей мужского пола ещё способен помочь молодой красивой девушке донести вёдра, Лариса повернула в замке ключ и распахнула дверь. В следующий миг что-то тяжёлое ударило её по голове, и Лара потеряла сознание.

Глава 10

Вместо обычного полумрака кабинет Миктиана наполнял утренний свет. Протекший сквозь широкую щель между тяжёлыми шторами серо-розовый луч падал на «Антипапу» Макса Эрнста, делая мрачную инфернальность картины скучной, будничной мерзостью.

Скрытый шторой от возможных взглядов с улицы, Миктиан, задумчиво посасывая мундштук трубки, созерцал, как отчаявшаяся попасть за ворота Лариса садится в своевременно подкатившую машину Астарты.

Когда авто скрылось из поля его зрения, Миктиан хлопнул в ладоши и отошёл к столу, не глядя, как за его спиной снова смыкается непроницаемая завеса штор. Кабинет вновь обернулся подобием потайной комнаты, погребённой на глубине многих сот метров от поверхности земли.

— Я слушаю, — коротко бросил Миктиан беззвучно возникшему возле стола мальчику, и опустился в кресло. В его руках появился треугольный бокал с чем-то голубоватым.

— Мне удалось только собрать слухи. Они вам известны. Источник слухов непросто вычислить, — мальчик развёл руками. — Я не знаю, кто подстрекает ваших подданных там, — он указал вниз.

— Плохо, — Миктиан единым духом проглотил голубоватую жидкость и отшвырнул бокал, который исчез в полёте, едва успев достигнуть эрнстовского «Ангела очага». — Я полагаю… он же подослал Эльвиру к Михаилу, а потом — сослал её в небытие. Есть идеи?

— Те два парня, с которыми она… — начал мальчик.

— Они не в курсе, — отрезал Миктиан.

— Но, может быть, слухи распускает вовсе не тот, кто подговорил Эльвиру? — мальчик вопросительно замер перед Бастом. Тот посмотрел на него с неожиданным интересом, словно благодаря предположению мальчика его мысли получили другое направление.

— Я довезла её до дома, повелитель! — посреди кабинета возникла Астарта. Весь её вид говорил о том, что она чрезвычайно взволнована. — Я сделала всё, как вы велели. Но в её квартире были люди. Они забрали Лару с собой.

— Что?! — Миктиан поднялся во весь рост, его глаза сверкнули зелёной искрой. — Тогда почему ты… — грозно начал он.

— Повелитель! У них стояла защита, я ничего не могла сделать. Не удалось даже проследить.

— Покажи мне их, — приказал Баст. Астарта, молча кивнув, провела ладонью перед глазами и направила её на Миктиана. В воздухе возникло полупрозрачное изображение двух бледных лиц, обрамлённых длинными волосами — тех самых спутников Эльвиры, о которых недавно говорил мальчик.

— Так, — сжав зубы, процедил Баст. — Так.

— Жалеете, что отпустили их? — участливо поинтересовался мальчик. — Что были слишком мягким? — но Миктиан оставил язвительный вопрос без внимания.

— Откуда у них защита?! — прогремел он. — Её можно было получить либо у нас, либо… — он указал вверх, — либо у них! — он вскинул глаза, но тут же вперил взор в девушку. — И что им может быть нужно от Лары?

— Скорее — что им нужно от вас, — негромко поправил его мальчик.

— От меня? — Миктиан удивлённо взглянул на него. — Я их кумир и повелитель! Они обязаны подчиняться мне!

— А, может быть, вы не оправдали их ожидания? — язвительно предположил мальчик.

— Похоже, в последнее время я не оправдываю ничьих ожиданий… — саркастически усмехнулся Баст. — Кто принимал контракты этих двух недоносков? — его взгляд хлестнул Астарту. Она тут же пролистала возникший в воздухе огромный том, обтянутый белесой от времени кожей.

— Берен, — отозвалась она через несколько секунд.

— Сослать в небытие! Лару найти и доставить сюда, ко мне! А щенков… натравить друг на друга! — зеленоватые языки пламени с гулом охватили Миктиана, образовав высокий пылающий столб, который, достигнув потолка, мгновенно исчез.

— Куда это он? — мальчик произнёс вопрос так, что тот мог показаться риторическим.

— Похоже, у него депрессия, — ответила Астарта. — А ты стал слишком наглым, малыш. Допрыгаешься, — отправят тебя назад в твоё неопределённое будущее.

— Мне не нравится, каким стал наш повелитель, — обиженно проговорил мальчик. — Хочу вернуть своего нормального отца!

— Ага! И поэтому ты натравил Эльвиру на Михаила?!

— Откуда ты знаешь? — поразился мальчик.

— Малыш, ты оставил за собой столько хвостов… Когда Миктиан отвлечётся от своих любовных проблем — он тоже это поймёт.

— Я только… только хотел… — лицо мальчика, обычно бесстрастное, вдруг сморщилось, как у обычного ребёнка, который собирается зареветь. — Хотел его расшевелить! — из его глаз потекли слёзы, которые, однако, испарялись сразу, едва коснувшись щёк. Едко запахло чем-то кислым. — Я только хотел вернуть своего повелителя! У меня же есть право родиться!

— А где Эльвира? Куда ты её дел? — холодно поинтересовалась Астарта.

— Она — в небытие, — мальчик, словно устыдившись своего поведения, зло потёр глаза кулаками. — Но это не я. Не я её туда отправил.

— Знаю, — спокойно отозвалась девушка. — Ты этого и не смог бы. Но, по-моему, ты сделаешь всё, чтобы появилось Дитя.

— Да! Да! — глаза мальчика вспыхнули зелёными искрами, на губах заиграла улыбка. — Я хочу Дитя! Хочу безраздельно властвовать здесь! Земля — моя. Она моя по праву.

— Пока ты не родился — прав у тебя нет, — жёстко проговорила Астарта. — Запомни: я слежу за тобой. Если ты сделаешь ещё хоть один шаг против воли Миктиана — обещаю, он узнает обо всём.

На столе мелодично зазвонил массивный телефон, напоминающий о первых десятилетиях телефонной связи. Астарта решительно подошла к антикварному устройству и сняла трубку.

— Передай своему господину, — прохрипел в динамике грубый голос. — Если он хочет ещё раз увидеть свою даму живой — пусть вернёт нам из небытия Эльвиру! — на том конце провода повесили трубку.

— Ну? Ты всё слышал? — девушка резко обернулась к мальчику.

— Да, — всхлипнул он.

— Видишь, к чему привели твои детские интриги!

Мальчик снова всхлипнул, и испаряющиеся слёзы опять покатились из его глаз.

— Ты ведь даже не знаешь, кем будет Дитя, — проговорила Астарта чуть менее жёстко. — Может быть — ты, а может — и нет. Никто этого не знает, — она погладила всхлипывающего мальчика по голове. — Больше не делай глупостей, — он согласно кивнул, блестя полными слёз глазами. — Ну что ж, начнём расхлёбывать то, что ты заварил, — примирительно вздохнула девушка.

Она вышла на середину кабинета, глубоко вдохнула и — выдохнула. Тугая струя огня вырвалась из губ Астарты и, завившись миниатюрным смерчем, сгустилась в невысокую — чуть выше самой девушки — фигуру. Пламя быстро растаяло, и перед ней оказался стройный красавец с нежным лицом подростка и проникновенным взглядом. Густые светлые волосы до плеч, футболка и широкие штаны со множеством карманов дополняли картину цветущей юности.

— Слушай меня, Берен! — грозно начала Астарта, голос которой изменился и теперь звучал торжественно, как голос судьи, зачитывающего свой вердикт приговоренному. Тот от души расхохотался.

— Это ты послушай! — его по-юношески звонкий голос вибрировал на высоких нотах. — Я знаю, зачем ты меня вызвала, но ты ничего мне не сделаешь. Иначе Лара умрёт, а это не входит в твои планы, не так ли? — его глаза по-прежнему горели добротой и нежностью.

— Вот оно что, — девушка не казалась удивлённой. — Значит, эти мальчишки пляшут под твою дудку.

— Естественно, — снова засмеялся Берен, запрокинув голову, и его светлые волосы рассыпались по плечам. — И, ты должна признать, у них хорошо получается!

— Что? Решил захватить власть? — насмешливо спросила Астарта.

— Ты же знаешь, это невозможно, — рассмеялся юноша, присаживаясь на краешек стола Миктиана. — Я не могу. А вот кое-кто… кое-кто — может. Есть одно такое старое-старое предание… — Берен на секунду залюбовался «Поцелуем» Эрнста. — Его, собственно, никто и не помнит. Кроме меня. Может, ещё ангелы… Короче, — он посмотрел прямо в глаза девушке. Впервые — без всякого намёка на улыбку. — Освободите Эльвиру, или Лара умрёт.

Глава 11

Рисунки на обоях изображали игрушечных мишек с повязанными на шею бантиками, цветочки с разноцветными лепестками и толстых розовощёких пупсов с умильными глазками. Развешанные на стенах ночники давали тихий уютный свет, в котором, однако, было отчётливо видно все разбросанные по застеленному мягкими матами полу распашонки, упаковки подгузников и неимоверное количество игрушек. Чего только тут не было: плюшевые звери — как обычные, так и не совсем понятных пород, яркие кубики, пирамиды и многогранники, огромные разборные модели машин, кораблей и самолётов, а так же — ещё каких-то аппаратов, неизвестно для чего предназначенных. Несколько резиновых надувных кругов, шаров и жилетов, накаченных и полусдувшихся, лежали в углу.

С высокого потолка свешивались изображения планет, звёзд, птиц и сложных геометрических фигур, слегка мерцающих своими фосфоресцирующими гранями. Яркие зелёно-оранжевые часы красовались на дальней стене. Откуда-то лилась негромкая убаюкивающая музыка.

Одним словом — это была детская.

Миктиан расположился на заменявшем кресло огромном мешке с мягким наполнителем, принимавшем удобную для усевшегося форму. Он с усмешкой наблюдал за Михаилом, который с погремушкой в руках, приговаривая что-то в полголоса, качал установленную на специальных шарнирах колыбельку, из которой временами доносились вздохи и сладкие причмокивания. Усмешка на лице Миктиана становилась всё шире и откровенней. Наконец он не выдержал и расхохотался.

— Просто очаровательное зрелище! — Баст не без труда выбрался из мягкой ложбинки, образованной мешком-креслом, и встал на ноги.

— Он тебя слышит! — приложив к губам палец, прошептал Михаил, кивая на колыбель, задёрнутую тонкой, но непрозрачной занавеской.

— Теперь нет, — констатировал Миктиан, щёлкнув пальцами.

— Ты?! — по привычке шёпотом возмутился Михаил.

— А что я? Я никогда не был паинькой. Можешь потом свалить всё на меня, разрешаю, — он снова засмеялся. — Всё, переставай шептать, нянюшка, маленький не проснётся!

Михаил молча бросил на него полный осуждения взгляд.

— Часто он так? — примирительным тоном спросил Миктиан, подходя к колыбели.

— Только когда очень сильно устанет, — по-отечески тепло проговорил Михаил. — У всех свои способы расслабиться, — добавил он уже суше, а потом насторожился. — Зачем ты пришёл?

— Ты знаешь, что случилось с Ларой? — тон Миктиана тоже изменился.

— Так… в общих чертах, — Михаил неопределённо помахал рукой, от чего зажатая в ней погремушка зашелестела. Но Миктиан оставался серьёзным.

— Тогда верни Эльвиру.

— Не могу, — развёл руками Михаил, и погремушка снова ожила. — Ты же знаешь предание.

— Как вы меня уже достали с этим Дитя! — закатив глаза, помотал головой Миктиан.

— Я не о нём, — со значительным видом поднял погремушку Михаил.

— Нет? Ну, надо же! — с ироническим удивлением всплеснул руками Баст. — Уже прогресс.

— Это предание куда более древнее. У вас его наверняка никто не знает, а те, кто знали… — Михаил покосился на колыбель.

— Да? Это уже интереснее, — Миктиан поднял бровь. — Может, просветишь меня, о чем это предание?

— О том, что человек может заменить тебя в Аду, — раздельно проговорил Михаил, по-прежнему косясь на колыбель.

— Человек, — Миктиан кивнул с видом психиатра, выслушивающего бред душевнобольного. — Меня. А тебе не пора завязывать с выпивкой?

— Человек, способный на это, рождается раз в тысячу лет, — Михаил пропустил мимо ушей язвительное замечание собеседника. — И — нужны определённые условия, — он взглянул на Баста. Тот, однако, уже слушал его с самым серьёзным видом.

— Помнится, и я когда-то слышал эту ангельскую страшилку… — задумчиво произнёс он. — Этот человек должен подписать контракт с демоном до того, как ему исполнится тридцать три года, и побывать в Аду в моё отсутствие…

— Этот человек — Эльвира.

— Да неужели? — в голосе Баста снова прозвучала ирония. — А может она просто хотела отправить в дальние края одного архангела? — он насмешливо прищурился.

— Нет. То есть — да, — запутался Михаил. — Но она спускалась в Ад, пока там не было тебя, — он поймал недоверчивый взгляд. — Берен провёл её.

— Звучит не очень-то достоверно… — с сомнением проговорил Баст.

— Мы тоже сначала не поверили, — кивнул Михаил. — Но когда она пришла за мной — я сразу её узнал. На ней были знаки.

— Знаки? Как это я их не заметил… — вполголоса поразился Миктиан.

— Они едва заметные. Даже я не сразу их разглядел.

— Его шуточка? — Баст кинул недобрый взгляд на колыбель.

— Не смей говорить о нём в таком тоне! — Михаил с грозным видом поднялся во весь рост, но тут же успокоился. — Да, это была его мудрейшая мысль. Теперь ты понимаешь, что нельзя возвращать Эльвиру обратно?

— Проклятье! — лицо Миктиана исказил гнев. — Она же сама приходила ко мне! Она присягала мне в верности!

— Возможно, ей не понравилось, как ты себя повёл, — пожал плечами Михаил. — Возможно, это был просто обманный манёвр или что-то ещё… Я её не спрашивал. Просто отправил в небытие.

— Оперативно сработал, — мрачно проворчал Баст. — Кстати, зачем это было тебе надо?

— Что? — не понял Михаил.

— Ну, тебе-то она чем угрожала? Думаю, этот, — выразительно посмотрел на колыбель Миктиан, — вернул бы своего любимого слугу из небытия, невзирая ни на какой сеанс релаксации. Иначе — кто бы тогда менял ему подгузники? В общем, тебе нечего было бояться этой девчонки. Давай, выкладывай, зачем тебе понадобилось засылать её на ту сторону?

— Не знаю, — вздохнул Михаил и опустил взгляд. — Видимо, ты мне ближе, чем… — его щёки залила краска.

— Похоже, я должен быть тебе благодарен?! — удивлённо полюбопытствовал Баст.

— Я верю, что когда он… — замялся Михаил, — когда он возвратится, он одобрит мои действия. И, потом, — новая метла по-новому метёт. Кто знает, на какие подвиги потянуло бы Эльвиру, займи она твоё место? Поэтому не очень-то обольщайся. Я больше думал о равновесии и о себе, чем о…

— Ты меня обижаешь. Считаешь, какая-то размалёванная готиха способна одержать надо мной верх? Да ещё и занять мой законный престол?

— Если за ней последует достаточно твоих подданных — она сумеет одолеть тебя…

— Это мы ещё посмотрим, — твёрдо проговорил Миктиан. — Раз ты не хочешь её выпускать — тогда я сам.

— По соглашению, ты не имеешь права вступать в небытие по собственной воле!

— По соглашению — нет, — Баст широко улыбнулся. — Но ведь могу.

— Не… — начал Михаил, но его собеседник уже исчез. Из колыбели послышалось недовольное хныканье. Михаил тяжело вздохнул и зашелестел погремушкой.

Глава 12

— Это может сделать только Миктиан, — спокойно ответила Астарта. — Я не имею права нарушать соглашение против его воли. Так что тебе придётся подождать.

Берен побелел от злости, казалось, даже его волосы стали ещё светлее. Но уже через мгновение он снова расцвёл безмятежной улыбкой.

— Ну, что ж. Я подожду, — весело объявил он, устраиваясь поудобнее на краешке письменного стола.

— Встать!

Все трое испуганно вздрогнули. Со старинного телефона, подпрыгнувшего, как от удара взрывной волны, слетела трубка. Вновь побелевший, но на этот раз уже от страха, Берен за долю секунды вскочил со стола — видимо он понял, что приказ относился, главным образом, к нему. Но, как и раньше, он вновь быстро взял себя в руки, хотя и садиться на стол больше не рисковал.

Миктиан Баст обвёл присутствующих мрачным взором, который остановился на Берене. На его губах заиграла улыбка, которая в сочетании с грозным взглядом вполне могла бы довести простого смертного до инфаркта.

— Ты даже не можешь себе представить, какие пытки тебя ожидают! — обнадёжил его Миктиан.

— Не, — нагло усмехнулся Берен. — Ничего ты мне не сделаешь. А ещё — ты выпустишь Эльвиру. И вот тогда наши войска встретятся в честном бою…

— В честном бою! — глаза Баста вспыхнули зелёными искрами. — Предатель! Почему я должен верить, что ты отпустишь Лару?

— Рискни, — Берен улыбнулся. — Это всё, что тебе остаётся.

— Ну что ж… — Миктиан неожиданно успокоился. — Но ведь ты знаешь, процесс возвращения с той стороны долгий и кровавый. И он требует подготовки.

— Да брось, — глаза Берена нехорошо сверкнули. — Всего каких-то тринадцать восемнадцатилетних девственниц!

— Ты так давно не был на земле, — покачал головой Баст. — Ты понятия не имеешь, как сегодня трудно найти восемнадцатилетнюю девственницу, — в его голосе прозвучали наставительные интонации.

— Ну-ну, не надо оправданий, — хихикнул Берен, и с нажимом добавил. — Я подожду.

— Но у меня тоже есть условие, — теперь с нажимом говорил Миктиан. — Лара должна позвонить мне через пятнадцать минут. Мне необходимо удостовериться, что с ней всё в порядке… и что ты предоставил ей самые лучшие условия.

— Мы заботимся о ней, как о нашей госпоже! — обиделся Берен.

— Я сказал — через пятнадцать минут! — рявкнул Баст, и его глаза опять вспыхнули зелёными искрами.

— Хорошо, хорошо, — недовольно отозвался Берен. — Только без шуток, — он предостерегающе погрозил пальцем.

— Какие шутки? У вас же защита, ты не забыл?

— Ну, это помогает от них, — Берен кивнул в сторону Астарты и мальчика. — Но от тебя… — он с сомнением покачал головой.

— И, тем не менее, защита не дает мне вас выследить, — Миктиан взглянул ему прямо в глаза. — Через пятнадцать минут, — отчеканил он. — Я жду. Время пошло.

Не выдержав пристального взгляда, Берен отвёл глаза и исчез.

Стоявшая всё это время без движения, Астарта, не говоря ни слова, решительно прошла к столу и положила тяжёлую замысловатой формы телефонную трубку на рычаги аппарата.

Рука Миктиана подняла трубку в тот миг, когда антикварный телефон издал первую трель.

— Ну и сволочь же ты, любименький! — послышался из динамика возмущённый голосок Лары, и Миктиан не смог сдержать улыбку. — Свадьба, говоришь? Кольца, говоришь? — продолжала разоряться девушка на том конце провода. — Немедленно, сейчас же вытащи меня отсюда! Слышишь?

— Ну, естественно, — Баст по-прежнему улыбался.

— Естественно?! — взорвалась Лара. — Они ударили меня по голове! Я сознание потеряла! А потом напоили меня какими-то помоями вместо кофе и попытались накормить! Пиццей!

— А что ещё? — улыбка покинула ставшее озабоченным лицо Миктиана.

— Ничего… — девушка на секунду замолчала, но, не услышав ожидаемых утешений, продолжила значительно спокойней. — Сижу, листаю «Cosmo». На дырявом кресле, между прочим.

— Потерпи ещё немного, я тебя вызволю, — ласково попросил Баст.

— Ну, ещё бы, — хмыкнула Лара. — А когда вызволишь — забудь мой номер телефона.

Трубка, в которой остались только гудки, вернулась на место.

— Повелитель, мы правда хотим её вызволять? — без тени улыбки осведомилась Астарта.

— На земле ещё столько непредсказуемых женщин… — с некоторой мечтательностью поддержал её мальчик. Он, по всей вероятности, собирался сказать что-то ещё, но осёкся: Миктиан ударил по столу кулаком, из-под которого посыпались искры. Похожие на змей языки пламени охватили тёмное от времени дерево и с наслаждением впились в зелёное сукно обивки.

— Это — дело чести! Моей чести! — прогремел Баст. Глаза его уже не сверкали искрами, а сияли ровным и ярким зелёным светом, в лучах которого чудовищное население картин Эрнста, по-прежнему украшавших стены, начинало оживать и корчиться в бесплодных попытках покинуть полотно. — Лара тут ни при чём! Вшивый демон забытого уровня и стайка людишек с раскрашенной бабищей во главе не смеют указывать мне, что делать!

— Узнаю моего господина! — восхищённо пролепетал мальчик, опускаясь перед Миктианом на одно колено.

— Но вам придётся выпустить Эльвиру… — спокойный голос Астарты оказал на Баста воздействие, подобное холодному душу. Мгновение — и замерли отвратительные твари на картинах. Языки пламени, охватившего стол, пропали, не оставив на нём и следа.

— Возможно, — Баст поднял палец. — Но благодаря звонку Лары мы знаем, где они сейчас находятся, — он вытащил из кармана какую-то небольшую плоскую книжечку и помахал ею перед носом Астарты. — Следователь Михаил Мечников, — сообщил он ей, раскрывая книжечку, оказавшуюся служебным удостоверением. На мгновение вместо Миктиана возник потный лысоватый мужичок. — Поставил этот телефон, как тут выражаются, на прослушку. Между прочим, вам обоим стоило бы хоть изредка вспоминать о достижениях здешней электроники. Порой бывает полезно.

— Миктиан! Ты не посмеешь проникнуть в небытие! — в дверях кабинета, озарённый падающим из коридора светом, стоял Михаил.

— Ну, вот. Началось, — устало констатировал Миктиан.

— Жизнь Лары не стоит тринадцати непорочных созданий. Я остановлю тебя. Девственницы будут жить, — он решительно одёрнул нелепо торчащий воротник явно натянутого в спешке плаща.

— Я так и думал, что именно девственницы тронут чувствительную душу архангела, — кисло улыбнулся Миктиан и воздел вверх руки. Комната мгновенно наполнилась пламенем.

Глава 13

Сплошная огненная стена постепенно начала бледнеть, потом стала полупрозрачной и, наконец, исчезла, не оставив после себя никаких разрушений.

Но за то время, пока полыхал огонь, кое-что в кабинете всё-таки переменилось: неизвестно куда пропали мальчик и Астарта, зато прямо на письменном столе Баста появилась Эльвира. Она застыла в странной неестественной позе, словно собиралась броситься вперёд, но так и окаменела, не закончив движения. По её каким-то чудом сохранявшей равновесие фигуре равномерно — сверху вниз и обратно — двигались навстречу друг другу два сияющих багровым светом кольца. Очевидно, именно они и не позволяли пленнице ни пошевелиться, ни упасть. Вокруг подкованных ботинок Эльвиры на покрытой сукном поверхности стола виднелись многочисленные отверстия с обожженными краями, как будто там пролили кислоту.

Но со стороны хозяина кабинета не прозвучало ни единого упрёка: Миктиан, опоясанный точно такими же багровыми кольцами, неподвижно стоял посреди кабинета. Его правая рука была занесена над головой, как если бы он собирался что-то с размаха швырнуть. На его лице так и застыло выражение мрачной решимости.

Третий и последний из присутствующих — Михаил — нервно прохаживался взад-вперёд, то и дело настороженно поглядывая на дверь. Воротник его плаща по-прежнему неопрятно топорщился.

Дверь кабинета распахнулась.

— Я исполнил обещание, — ровно, без всяких эмоций сказал Михаил.

Вошедший в кабинет Берен удовлетворённо кивнул. Его довольный взгляд метнулся от Миктиана к Эльвире и обратно. Уже знакомая наглая ухмылка заиграла на его губах.

— Теперь твоя очередь, — Михаил потянул ему раскрытую ладонь, и в воздухе над ней образовался большой отсвечивающий золотом полупрозрачный прямоугольник, покрытый мелкими сияющими буквами. — Согласно этому договору, ты клянёшься, что Дитя не будет ещё три тысячи лет, — с этими словами он опустил другую руку в карман и извлёк оттуда тонкий золотой стилос. — Ты должен скрепить его своей кровью. И помни: если нарушишь клятву, эта же кровь увлечёт тебя в небытие.

Прямоугольник договора и стилос подплыли по воздуху к Берену и остановились. Тот с негодованием уставился на оба предмета. Но, похоже, выбирать ему не приходилось.

— Будь ты проклят, крючкотвор! — пробурчал он в полголоса и уколол стилосом палец. Показалась зелёная капля, ярко сверкнувшая перед тем, как превратиться в замысловатый росчерк внизу договора. В то же мгновение договор и стилос пропали.

— Теперь — Лариса и двое твоих подручных, — объявил Михаил так, словно подразумевался следующий номер в концертной программе.

Берен послушно щёлкнул пальцами. Девушка и оба одетых в чёрное парня, тотчас появившиеся в кабинете, так же оказались закованными в скользящие багровые кольца. Михаил не торопясь подошёл к Ларе.

— Ты проснёшься в своём доме и не будешь ничего помнить, — прошептал он и ладонью прикрыл девушке глаза. Лариса растворилась в воздухе.

— Эй, теперь Эльвира! — грубо крикнул ему Берен. — Ангел не может нарушить данное слово!

— Конечно, — невозмутимо кивнул Михаил и сделал рукой быстрое плавное движение, как будто сдёрнул какое-то невидимое покрывало.

Берен снова стал похож на самого обычного подростка. Восторженная улыбка расцвела на его румяном лице, когда кольца, сковывавшие Эльвиру, с лёгким шипением исчезли и она, пошатнувшись, едва устояла на ногах. Но в следующий миг его лицо отразило совсем иную гамму чувств: ему вовсе не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежит глубокий инфразвуковой рёв, донесшийся из-за спины. Каждый, даже самый занюханный обитатель раскалённых недр вселенной знал этот голос. Голос своего господина и повелителя, означавший что единственное и последнее спасение для несчастных, оказавшихся поблизости — замереть под камнем, провалиться сквозь время, исчезнуть, раствориться, сгинуть куда подальше и надеяться. Надеяться, что ни единая нотка этого звука, обращающего в пепел миры и галактики в любых пространствах и измерениях, не относилась лично к нему.

Михаил сдержал слово. Он освободил Эльвиру. Но не только ее.

Два луча одновременно ударили в Эльвиру. Один — густой и широкий, завивающийся прихотливыми языками пламени, горел нестерпимо-зелёным выжигающим глаза огнём. Второй — ясный и тонкий, протянулся из руки Михаила. Этот луч пылал бледно-золотым, переходящим в ужасающе-белый, светом.

Фигура Эльвиры вскинулась, будто от удара снизу. Её рот разорвался в крике, но его не было слышно за рёвом бьющих в неё потоков огня и света. Годами не знавшая загара кожа быстро потемнела и обуглилась. Вытянутое во весь рост тело вдруг скорчилось, сжалось в комок и лопнуло тёмной влагой, капли которой даже не испарились, а просто пропали в нестерпимом, невыносимом, невозможном сиянии двух соединившихся лучей. Там, где не больше двух-трёх секунд назад стояла Эльвира не было ничего. Сияние погасло.

Берен изменился. В огромных наполненных ужасом глазах подростка отражалось бешеное свечение лучей, направленных не в него. Пока не в него. Из полуоткрытого рта свесилась длинная нитка слюны. Он даже и не думал бежать, словно заворожённый, наблюдая величие и мощь той силы, на которую он посмел посягнуть.

Он не заметил слишком бледного на общем фоне языка пламени, вспыхнувшего у него за спиной. Окутанная огнём Астарта вытянула перед собой руку. Бело-голубая молния ослепительным зигзагом вырвалась из её пальцев и ударила в Берена, растекшись по его телу блестящей сетью более мелких разрядов. Астарта улыбалась, но это была улыбка, под знаменем которой когда-то исчезали с лица земли города и народы. Новый удар молнии выгнул Берена дугой и швырнул на пол. Мечась в конвульсиях, он громко завизжал. В ответ послышался неистовый хохот Астарты, и следующая молния разорвала бьющееся на полу тело в клочья. Зелёные брызги упали на пол и исчезли.

— Куда-то собрались? — Миктиан оглянулся на двух парней, которые на четвереньках попытались под шумок пробраться к выходу. На месте широко распахнутой двери немедленно оказалась гладкая ровная стена.

— Давай без лишней крови, — Михаил преградил ему путь.

— Кровь? — с насмешливой улыбкой сыто промурлыкала Астарта, подходя к Михаилу вплотную.

— Кто бы говорил, — усмехнулся Баст, и бросил на него пристальный взгляд. — И ещё! Ты забыл, что они — мои. Они оба заключили договор с Береном, и теперь их контракты у меня. Естественно, их души тоже. Могу только посоветовать тебе вознестись отсюда как можно выше, дабы не смущать свою ангельскую сущность тем кошмаром, который мы сейчас тут устроим, — он положил руку на плечо Михаила, и голос его вдруг зазвучал по-другому. — Не будет дитя. Ещё три тысячи лет не будет. Я обещаю. И… — Миктиан усмехнулся. — Спасибо, что ли…

— Не стоит, — Михаил проговорил эти слова так же, как совсем недавно с Береном — ровно и без всяких эмоций. Секундой позже рука Миктиана, лежавшая на его плече, ощутила только пустоту.

— Ну, что ж, — Миктиан размеренным неторопливым шагом подошёл к парням, сжавшимся в комок около того места, где ещё недавно была дверь. — Думаю, торопиться нам некуда? Правда? — он вопросительно взглянул на Астарту. Она улыбалась.

— Поверьте, мальчики, — её голос звучал ласково и доверительно, глаза довольно жмурились. — То, что вы удостоились здесь лицезреть, покажется вам просто детским утренником. Причём — очень скоро.