Я знаю, на что ты смотришь

Макс

Забавно смотреть на свою жизнь, упакованную в две спортивные сумки. А ведь еще пару месяцев назад я думал, что у меня есть все. Весь мир! Но нет… Мой мир решил, что я для нее недостаточно хорош. Набираю номер, имя контакта режет взгляд и отзывается тупой болью за ребрами. «Любимая». Хочется переименовать ее, как «тварь» или «овца», но рука не поднимается. Из динамика доносится ласковый голос, скованный цепями брезгливости:

– Алло.

Сжимаю зубы, взывая к спокойствию:

– Привет, Нат. Сегодня вечером приедут хозяева квартиры. Я уже собрал свои вещи, но тут осталось кое-что из твоих. Ключи будут у соседей, так что…

– А ты не можешь мне их привезти?

Могу, но… Разве она не дала мне вольную?

– Нет. У меня дела.

– Какие? – усмехается она. – Тарелки и бокалы натирать? Десять минут делов, Мась. Тебе что трудно?

Закрываю глаза и вижу умоляющий взгляд из-под нахмуренных бровей и зажатую между зубов пухлую нижнюю губу. Благодаря этой моське Наташа загнала меня под каблук и держала там пять лет. Я был готов сделать все, что бы она ни попросила. И делал. На пределе сил и возможностей, но она все равно пробила мою голову и сердце острой шпилькой и продолжает давить.

– Нат, у меня нет времени. Займись этим сама.

– Можешь забрать их себе, а я на неделе заеду и?..

– Нет. Я уезжаю. Уже завтра меня не будет в городе.

– Уезжаешь? Куда?

Ухмылка дергает губы, и я отвечаю с гордостью:

– А вот это тебя уже никак не касается. Пока, Наташ. Удачи в поисках богатенького папика.

– Вот так, да? Ну, давай-давай… Скатертью дорожка, Макс. Хороших чаевых.

Сбрасываю звонок и захожу в список контактов, чтобы удалить к чертям этот номер и эту девушку из своей жизни. С первым проблем нет, две секунды и готово, а вот со вторым…

Хватаю сумки и закидываю на плечо. Последний раз оглядываю пустую квартиру и бросаю воспоминания в котел злости и обиды. Пошла она! Лучше я буду всю жизнь стаканы натирать, чем полировать жопу ей и ее мамаше.

Караоке «Бешеная Свинка» – поросячья морда на вывеске, улыбчивый охранник в дверях и приглушенные басы, доносящиеся из подвала. Вот где был мой настоящий дом последний год, но и с ним пора попрощаться.

– Привет, босс-молокосос, – скалится Ден и протягивает руку.

Клим уехал, а его дебильные прозвища все ещё меня преследуют…

– Привет, Ден, – крепко сжимаю крупную ладонь. – Я здесь больше не работаю, так что прекращай.

– Ладно-ладно, Макс. Чего тогда приперся? Жить без нас не можешь?

– Прощальная вечеринка. Со Славиком я договорился, закроетесь сегодня пораньше, чтобы отметить мое увольнение и отъезд.

– Думаю, отметить, не то слово, которое подходит. А тебе точно нужно уезжать? Этот новый Славик какой-то луфарь очкастый.

Денису уже за тридцатку, жена, второй ребенок на подходе, но как откроет рот… Базар, как у школьника.

– Клим его одобрил, хозяин тоже, так что не нойте. Нормальный тип.

– Михалыч слишком доверяет Климу, а ему сейчас не до нас. Он бы и кирпич на роль управляющего одобрил. Кнопка совсем ему башню сорвала.

Аня и Никита уехали пару недель назад и на связь выходят нечасто. Говна эта парочка хапанула немало, поэтому неудивительно, что они послали всех и спрятались в горах.

– А ты что, Ден, уже соскучился?

– Я и по тебе буду скучать, не ревнуй.

– Давай без соплей, ладно?

– Базара «зироу». Иди уже вниз. Мы должны сегодня хорошенько тебя напоить.

Родная атмосфера вызывает тихую грусть. Обвожу взглядом зал и понимаю, что большинство гостей знаю в лицо. Вот тот пузан на краю стойки пьет только вермут, потому что от всего остального у него жутко болит голова, но расслабиться после трудной недели в налоговой хочется. Рыжая курица, что кружит по залу в поисках приключений, на самом деле учительница младших классов, в разводе, детей нет. За дальним столиком сидит компашка старшекурсников-финансистов, а вон и первокурсницы-журналистки с неплохими сиськами и голосами. На этом и строится работа бармена, мы знаем очень и очень много. Видим, замечаем. Выслушиваем иногда такие подробности, которые не раскрывают даже самым близким людям. И мне это нравится. Ты никогда не будешь один, не будешь скучать. Дайте только барную стойку, шейкер, лед и пару бутылок с обжигающей горло жидкостью.

– Уоу-уоу-уоу! Расступитесь! Мне нужно добраться до этого сладенького парня!

Черт! Теперь придется не просто напиться. Оборачиваюсь и вижу сияющую широкой улыбкой рожу. Светлая челка, уложенная гелем, фиолетовая футболка, желтые джинсы. Человек-светофор, а в башке вечный цирк.

– Привет, Вась, – говорю я и уворачиваюсь от поцелуя. – Эй! Выключай цветного, лады? Ты не в «Раю».

– Злюка! Я вообще-то свидание отменил, чтобы приехать проститься, а ты…

– Как ты узнал?

– Ага! Думал, отпущу тебя просто так? Ни-ху-ху-шеньки. Мне Аня сказала, и вот я здесь.

Вася забирается на соседний стул и стучит ладонью по барной стойке:

– Малыши-карандаши! Дядя Вася хочет выпить! И накачать одного злобного тролля, чтобы он точно не запомнил сегодняшний вечер.

Вспоминаю, как Вася уже один раз решил, что сможет поднять мне… настроение.

– Даже не надейся.

– Я хочу текилу… Три… Нет! Давай сразу шесть по пятьдесят! И молоко со льдом и лавандовым сиропом.

Передергиваю плечами, а Ник-бармен вымученно закатывает глаза.

– Ну что? Погнали? – Вася толкает по барке стопку текилы мне в руки.

– Да запросто.

Полбутылки спустя, лениво скольжу взглядом по танцполу. Высокие каблуки, длинные ноги, короткие юбки. До лиц не добираюсь, не хочется. За красивыми улыбками прячутся стервы, которые только и ждут, когда можно будет впиться наращенными ногтями в мозг.

– Выбираешь себе прокладку, которая окажется между тобой и кроватью этой ночью?! – кричит Вася мне в ухо.

– Не-е-е… Сегодня никаких телок. Отдыхаю.

– Да, с ними вечный гемор, – с видом доктора бабских наук произносит он.

– Тебе-то откуда знать?

– Моя бывшая жена была той еще сукой с эмоциональным диапазоном, как у бронепоезда.

Теряю интерес к виляющим задницам и переключаюсь на человека, который только что ударил меня ментальной битой по голове:

– Че-го?!

– А ты не знал? Я был женат. Целых… Три! Гребанных! Месяца! А потом еще год мне трахала мозг вся ее семья и моя заодно.

– Ты шутишь? Ты же…

– Гей? Да.

– Тогда…

– Максимка, ты такой простой. Думаешь, меня все сразу взяли и приняли? Думаешь, я сам себя принял? Мне хотелось быть… Ну, типа, нормальным, поэтому я и завел девушку. Даже считал, что реально люблю ее, пока в один момент не понял, какую фигню творю. Я специально выбрал самую жесткую тварь, как последний мазохист, чтобы хоть что-то к ней чувствовать. Знаешь, как некоторые люди намеренно причиняют себе физическую боль, чтобы заглушить чувства? Я пошел дальше…

– Нифига себе!

– Ага, – усмехается Вася и опрокидывает в себя очередную стопку. – Но, пройдя весь этот долгий и яйцедробительный путь, я понял только одну важную вещь…

Он манит меня пальцем, и я наклоняюсь ближе.

– Ты никогда не будешь хорошим для всех. Ни-ко-гда! У тебя есть выбор, катать кого-то на горбу, или быть свободным жеребцом. Посмотри на меня, – Вася разводит руки в стороны и улыбается. – Я выбрал второе и балдею от жизни. От каждого дня. Мамки и папки, конечно, важны. Люди вокруг важны, но не больше, чем ты сам. Ты не можешь подстроиться под ожидания каждого. Так почему бы просто не быть собой? Люди, которые тебя не понимают, отвалят сами, а кто нужен, останется.

– Вась, тебе точно лавандовый сироп добавили? Что за проповедь?

– Решил поделиться опытом.

– Спасибо. Я оценил.

– Обращайся, сладенький. Могу поделиться опытом и в другом ключе.

– Лучше заткнись.

– Все мужики латентные! Я это точно знаю!

– Все! Завались, пока я тебе не втащил.

– Ой-ой… Скромняшка ты наш. Расслабься. Я сейчас, вообще-то, несвободен.

– Рад это слышать.

– Так выпьем же за любовь!

В пять утра шагаю по пустому сонному городу. Небо медленно светлеет, прохладный воздух щекочет нос, а градус в крови придает легкость походке. Сумки ждут в камере хранения, билет на электричку куплен. Есть немного времени, чтобы ощутить приятное одиночество и проститься с родным городом. Не знаю, что меня ждет впереди, но готов рискнуть. Впервые не ради кого-то, а ради себя. Я уже и забыл, что так можно.

Сообщение догоняет у входа на вокзал. Вытаскиваю телефон из кармана, и улыбка появляется на лице.

Никитина: «Счастливого пути, Макс. Мы держим за тебя кулачки. Если получится, приедем в гости, посмотреть, как ты устроился. Покажи им всем!

От Никиты (приказано печатать слово в слово): Сделай так, чтобы мне не было стремно за свою рекомендацию. Не облажайся, Кислый. Найдешь там Гошу, он тебе все расскажет и покажет. Только ничего у него не покупай!»

Усмехаюсь, убирая мобильник в карман. Поддержка друзей придает сил и уверенности. Они мне пригодятся. Бар на пляже, разгар сезона. Это будет жесть, но мне именно ее и не хватает. Хочу снова почувствовать себя живым.

Густой жаркий воздух сменяет морская свежесть. Расплачиваюсь с таксистом и на несколько минут зависаю, глядя на бескрайнюю лазурную стихию в ярких солнечных лучах. Поправляю сумки на плече и рассматриваю комплекс зданий у пляжа, который видел на фото. Вживую он выглядит еще круче, и куда больше. Все вылизано до идеала, кажется, даже песок причесан. Из-за широких ворот выходит парень в светлых шортах, белой свободной рубашке и… панамке? Васин брат что ли?

– Привет. Ты Максим?

– Привет. Да, это я.

– Гоша, – он протягивает загорелую руку.

– Рад знакомству, – отвечаю спокойно и поджимаю его ладонь.

– Идем. Я тебе все тут покажу и расскажу.

Вводная лекция затягивается на добрые полтора часа, а все потому, что территория огромная. Два бассейна, ресторан, гостиница, пять отдельных коттеджей, пляж и, конечно же, бар – место, где я уже готов проводить двадцать четыре на семь. У каждой зоны есть менеджер и два-три администратора, плюс обслуживающий персонал: хостес, официанты, бармены, повара и техслужащие. По всему периметру охрана, видеонаблюдение, двери на магнитных замках. Суровые условия, но по-другому никак. Контроль и еще раз контроль.

– Бармены у нас работают в две смены, дневная и ночная, с семи до семи. Два дня в день, два в ночь, отсыпной, выходной. Текучки здесь нет. Думаю, ты в курсе размера зарплаты и понимаешь почему. Каждый зубами держится за свое место, поэтому сразу предупреждаю, никаких подстав. Увольняют не просто косячника, а всю смену. Живой ты домой не вернешься, если из-за тебя выгонят десяток сотрудников. Ясно?

– Более чем, – отвечаю серьезно, поглядывая на девиц у бассейна, потягивающих цветные коктейли.

– И да… Еще одно правило – мы не трахаем гостей. Даже если они предлагают тебе миллион долларов и золотую яхту.

Отворачиваюсь и шагаю за Гошей вглубь комплекса:

– Принято.

– Дневную смену ты уже пропустил, поэтому выйдешь в ночную. Клим сказал, парень ты способный, проблем быть не должно.

– Их и не будет.

– Хорошо, – хмыкает Гоша.

Останавливаемся перед трехэтажным простеньким, по сравнению с другими постройками, зданием.

– Это дом для персонала, большая веселая общага. Располагайся. Форма, браслет для передвижения по территории и копия договора должны быть на кровати. Ознакомься, изучи. Будут вопросы, задашь вечером. На первом этаже столовая, твоя комната на втором, шестнадцатый номер. Соседа зовут Коля. Если спит, лучше не буди. У него сегодня вторая ночь, может приписать спросонья, а у барменов должно быть чистое и приветливое лицо.

– О’кей.

– Какой-то ты немногословный. Перевариваешь информацию?

Конечно, он тарабанит ее со скоростью бешеного ягуара.

– Типа того.

– Ладно. Иди, – Гоша открывает дверь, коснувшись браслетом датчика. – Увидимся вечером, и учти… Отмечать трудоустройство будешь в первый выходной. Бармены на работе не пьют.

– Ага, – киваю и шагаю в прохладное помещение.

Серьезно? Бармены не пьют? Может, я и не работал в крутых курортных местах, но с таким графиком и нагрузкой… Бармены здесь не только пьют, даже по Гоше видно, что он на допинге. Занятно.

Быстро нахожу номер. Дверь открыта, на одной из коек дрыхнет тело лицом в подушку. Запах перегара бьет в нос, подтверждая догадки. Усмехаюсь и направляюсь к своему спальному месту. Два комплекта формы сложены аккуратной стопкой: коричневые шорты и белые рубашки из легкой ткани. Рядом несколько листов, где прописаны мои обязанности, бонусы, наказания и правила. Чуть левее на покрывале нахожу прозрачный браслет с чипом и надеваю его. Бросаю косой взгляд на соседа, наверное, мне тоже стоит покемарить перед ночной сменой. Первый день, как никак. Информации будет много, а у меня нет права на ошибку.

Слышу вой пароходной сирены и подрываюсь, распахивая глаза. На соседней кровати сидит похудевший слоненок Дамбо.

– Привет, – хрипит он, выключая будильник. – Ты новенький бармен, да?

– Ага.

– Коля. Можно просто «эй, ты, длинный»!

– Макс, – представляюсь, поморщившись. – Для своих Кислый.

– Гоша тебе уже нассал в уши, что здесь капец строго, и мы только пашем без устали?

– Да. Было такое.

– Забудь! Здесь круто. Просто нужно знать, с кем кентоваться.

– И с кем же?

– Ты на верном пути, – ухмыляется Коля. – Та-ак… У нас полчаса на душ, и двинем в бар. Сегодня ты мой ассистент. Где работал до этого?

– В караоке.

– Барная стойка контактная (прим.автора: такая барная стойка, за которой гость может присесть, сам сделать и оплатить заказ) или нет?

– Да.

– Отлично! Ничего нового для тебя не будет. Останется запомнить названия коктейлей, которые придумал обкуренный Гитлер, сидя на горшке, и выключить гордость, потому что большинство постояльцев будут смотреть на тебя, как на дерьмо.

– Богатенькие ушлепки?

– В основном дети богатеньких ушлепков. Это качевое место, молодняка много, нашего возраста и младше. Кстати, сколько тебе?

– Двадцать три. А тебе?

– Двадцать шесть.

– Ого, – искренне удивляюсь. – А так и не скажешь.

– Да я знаю, выгляжу на восемнадцать.

– Нет. Скорее на тридцать.

– Ха-ха… Оборжаться, – кривляется он. – Давай собираться, а то Гоша, если перепсихует, снова разрыдается. Девки уже устали его успокаивать. Всю валерьянку на территории выжрал.

– Валерьянку?

– Ну, почти…

Времени на раскачку нет. Как только захожу за барную стойку, информация льется со всех сторон, пытаюсь фильтровать ее и усваивать по ходу дела. Бар полон загорелых полуобнаженных тел, через пару часов купальники сменяются прозрачными платьями и шортами. Соленый ветер приносит приятный запах морской глубины, музыка становится громче, ди-джей кричит в микрофон заводные речи.

– А ты неплохо справляешься, – говорит Коля, наблюдая, как я наполняю сразу десять шотов самбукой (прим.автора: крепкий ликер, имеющий ярко выраженный анисовый привкус).

Киваю и принимаюсь за приготовление клубничного Мохито. Вспоминаю техники обучения Клима и чувствую бесконечную благодарность этому сумасшедшему тирану. После его руководства, мне уже ничего не страшно. Вряд ли кто-то еще будет кидаться ножами в бармена, который неправильно держит бутылку.

Рабочий процесс захватывает. Быстрый, жесткий, неумолимый. Гости прибывают, сменяют друг друга у барной стойки, занимают столики. Не могу запомнить ни одного лица, не вижу никого. Летаю по бару, выискивая нужные ингредиенты.

– Эй, два шестьдесят пять! – кричит еще один бармен, точнее одна. – Новенький тебя в первый день за пояс заткнул. Ну ты и лошара!

– Коля, сколько раз мы тебе говорили, хватит сидеть в туалете?! Все ладони стер, уже шейкер из рук выскальзывает! – хохочет ее подруга.

На смене нас четверо. Я, Коля, Тося и Настя. Тося – фигуристая брюнетка, на которой едва застегивается рубашка, а Настя – звонкая русоволосая девчонка с танцующей походкой. Подружки-веселушки. Они не замолкают ни на секунду, жестко подшучивая над Колей, а он смеется и щиплет их за щеки. Вот такая она, общепитовская дружба.

– Если бы кто-нибудь из вас мне уже наконец отдался, я бы не занимался кефироварением в одиночку, – жалобно скулит Коля.

– Максимум, что могу предложить, Коль, – серьезно заявляет Тося. – Так это сесть тебе на лицо.

– Смерти моей хочешь?!

– Я не против. Одним дебилом меньше, одним больше. Никто и не заметит.

– Не звезди, мать! Ты без меня умрешь со скуки.

– Да-а-а… Кто же еще будет тупить все время, – она вскидывает темную бровь, чуть скривив губы, и переводит взгляд на меня. – Не переживай, Макс. Солдат ребенка не обидит.

Оборзевшая, но забавная. Краем глаза замечая троицу парней, вальяжно вышагивающую к барной стойке, и отвечаю, шагая к стойке:

– Вольно, милая.

– А он ничего, – слышу за спиной голос Насти.

– Да, – говорит Тося.

После трех часов ночи меня начинает вырубать, организм еще не перенастроился на новый режим. Борюсь с усталостью, как могу, в глаза хоть спички вставляй. Коля замечает мое состояние и вручает чашку кофе, дружелюбно улыбаясь.

– Что там? – спрашиваю серьезно.

– Эспрессо, кипяток, стик сахара, щепотка корицы…

– Дамбо, не беси меня.

– И капелька коньяка, чтобы глазки заблестели, а то ты чего-то стух.

Отставляю чашку и подхожу к кофемашине, чтобы сделать обычный эспрессо.

– Макс, я…

– Мне нужна эта работа, Коль. Дай мне пару дней адаптироваться, а потом мы с тобой зажжем, лады?

– Ладушки.

– И хватит сюсюкать, девчонки на тебя плохо влияют. Или это у тебя в крови?

– В голубой. А у тебя с этим проблемы?

Поворачиваю голову. Только цветного соседа мне не хватало для полного счастья. Коля в ожидании ответа поднимает брови и качает головой, точно афроамериканская девица. Черт! Вот дерьмо!

– У меня нет с ними никаких проблем, но можно было и предупредить.

Опрокидываю в себя горячий темный напиток и наливаю чистой воды в стакан, чтобы намахнуть сверху и разогнать кофеин по организму.

– Расслабься, Кислый. Я в разводе, сыну четыре года.

– Да? Я слышал, это не помеха.

– Угораешь? Я натуральный натурал. Просто прикалывался, чтобы тебя расшевелить.

– Что, Макс? Он тебя уже достал? – рядом появляется Тося и ловко управляется с кофемашиной, готовя латте. – Это клиника. Его диагноз – ебалай, неизлечимая болезнь. Просто шли подальше, выиграешь полчаса спокойствия, пока он будет плакаться Насте, что все его обижают.

– Я не плачусь Насте!

– Да ну?

– Твой диагноз – стерва, и вот это точно не лечится.

– Как обидно, Коль. Придумай уже что-нибудь новенькое.

– Стерлядь!

– Было позавчера.

– Кошмарина!

– Неделю назад.

– Такая умная? Сама придумай что-нибудь новое. Ты меня уже всеми словами обложила.

Тося задумывается на секунду и приподнимает уголок губ в злобной ухмылке, прежде чем развернуться.

– Ублюдок кожаный! – бросает она через плечо.

– Да пошла ты!

– А вы отлично ладите, – подмечаю я.

– Да. Как Дракула и солнце.

– Ей бы понравилось это сравнение.

– Думаешь, я не называл ее кровопийцей?

Смеюсь и чувствую действие кофе. Резкость и четкость окружающего пространства налаживаются, и я устремляю взгляд в зал, где веселится народ. Вспышка! Меня буквально ослепляет. Паралич тела и мыслей, трансляция завораживающей картинки в мозг через глаза.

Незнакомка двигается в толпе танцующих, касается людей и заглядывает в лица, не показывая мне свое. Белые влажные пряди волос светятся в неоновых лучах, прозрачная накидка демонстрирует кружевное белье. Девушка хохочет и пританцовывает. Лавирует, точно русалка в собственном царстве. Знает, какой эффект производит, и как бы нечаянно усиливает его, вильнув бедром или взмахнув волосами в такт музыке. Она полна магнитной силы. Чувствую ее через расстояние и не могу сопротивляться или усмирить. Ловлю каждый шаг, не в силах отвести глаза. Обнаженные ягодицы под легкой тканью, разжигают похоть. Ходячий секс. Даже не так, ходячий оргазм. В шортах становится тесно.

– Нет-нет, Кислый, – слышу голос Коли, будто издалека. – Даже не думай! Прекрати! Не надо!

Он хватает меня за плечо в попытке развернуть, но я забетонирован в собственном теле. Блондинка поворачивается, цветные блики скользят по ее коже, в глазах белые лазерные лучи. Чувствую, будто мне откусывают голову. Она облизывает губы. Ей было вкусно, но мало. Она делает шаг к барной стойке, кажется, пол вибрирует не от музыки, а от ее легкой походки, которая на самом деле может пробить трещину в мраморной плите.

– Сочувствую, Макс. Теперь тебя никто не спасет, – лопочет Коля.

Она совсем близко. Всего полметра. Улыбка растягивает порочные губы. Лисий разрез глаз, хитрый самоуверенный взгляд. Между нами только барная стойка и столб сексуального напряжения, который она принесла с собой. Она с ленцой осматривает меня сверху вниз и обратно, повиснув на барке. Шагаю вперед и чуть наклоняюсь, не осознавая, что делаю. Словно это она меня заставляет, и, судя по ее довольному лицу, так и есть.

– Нравлюсь?

Голос – чистый экстаз. Слуховые рецепторы пищат и визжат, будто их трахнул батальон элитных шлюх. Впиваюсь взглядом в глаза напротив. В них мелькают позы из Камасутры, обещания, предложения и приглашения, от которых не отказываются. Никогда.

– Нет, – медленно отвечаю я и выпрямляюсь, обрубая сети, которые она успела набросить.