Яблочко Ройгера

Глава 1

— Ананфе, — прошептала старуха и коснулась пальцами светящихся нитей, заставив те завибрировать от кончиков ее острых ногтей и засветиться еще сильнее. — Я исполню твое желание, но знай...

Ее старческий голос стал глуше, и в нем всеми танцами закружилась злость.

— Тебе будет дано очень мало времени, гораздо меньше, чем остальным…

Мужчина перебил ее, сверкнув в полумраке пещеры белоснежными клыками, с которых, будь он в своей истинной форме, стекал бы яд.

— Ерунда, Анайде. Я умею быть убедительным, ведь так? — Съязвил он, и старушка искоса взглянула на него, поджав губы. — Делай свое дело, старая, я и так слишком долго ждал.

Старуха, выслушав речь, лишь покачала головой, разочаровавшись его неверием, и обернувшись к нитям, вновь провела по ним ногтем.

«Глупый змей. Обрек себя на проклятие, и ради чего?..»

****

Малышка выглядела очень сосредоточенной. Ее золотистые волосы, собранные в высокий хвост, рассыпались волнами по спинке нежного голубого платья. Она усердно чертила мелком волнистые линии на гладкой брусчатке, забавно поджимая губы, словно это самая серьезная работа в ее жизни. Мне оставалось только с удовольствием наблюдать, как красиво играют солнечные лучи в ее прядках, и покачивать ногой, ловя голой лодыжкой летнее тепло.

— Нанзеи! — Крикнула я, привлекая ее внимание. — Ты еще не проголодалась?

Девочка упрямо мотнула головой, даже не поднимая глаза, и продолжила заниматься своим делом.

— Может, ты все-таки хочешь кушать? Например, пряный пирожок? — Игриво улыбнулась я, заметив, как сверкнули синие глаза ребенка, и ее взгляд с легким прищуром остановился на мне. — Или миндальное пирожное? А может, ты хочешь яблоко в карамели?

Нанзеи смотрела на меня несколько секунд, словно решая, чего же ей хочется больше, но, поджав губку еще сильнее, девочка надула розовые щечки и вновь отрицательно мотнула головой.

Пришлось подняться и подойти к ребенку, который недовольно сверкнул глазами, пряча от меня незаконченный рисунок.

— Чем же ты так занята, что отказываешься от яблока в карамели? — Я наклонилась вперед, уперев прямые руки в колени, и быстро осмотрела белые черточки на гладких плитках.

Судя по всему, малышка пыталась нарисовать меня, если судить по двум кривоватым кругам, что походили на глаза, с ежовой щеткой вокруг вместо ресниц, и жирную точку под правым оком, где у меня в реальности находилась родинка.

— Нанзеи, это я? — Тихонько спросила я, присаживаясь на корточки рядом с малышкой, которая так же молча кивнула и приступила к рисованию губ. — Очень красиво и очень похоже. Ты большая молодец.

Ребенок, услышав мои слова, просиял, и, развернувшись ко мне, улыбнулся, расслабив, наконец, нахмуренные бровки.

— Наиться? — Уточнила она своим детским голоском, чуть коверкая слова в силу возраста.

— Очень. — Заверила я и ответила на объятия малышки, прижимая ее к себе, зарываясь носом в золотистые волосы. — Мне очень приятно, спасибо, дорогая.

Оторвавшись от меня, Нанзеи клюнула меня губами в щеку и еще сильнее обняла за шею.

— Давай я помогу тебе закончить, а потом мы все-таки пойдем покушаем? Не могу допустить, чтобы такая талантливая художница ослабла от голода.

Заручившись согласием, я взяла в руки половинку мелка и помогла малышке закончить рисунок, который исчезнет после первого же дождя, который маги обещали сегодня вечером, чтобы наполнить землю силой и напитать влагой урожай. Осмотрев законченный шедевр, мы обсудили ее линии, композицию и нажим на мелок в свойственной нам манере дурачества.

Подхватив малышку на руки, я направилась к нашему дому в конце улицы, что вела от площади с фонтаном, на которой мы сейчас находились.

— Ты так и не сказала, что хочешь больше всего? Давай, пока идем, ты подумаешь, и мы зайдем в лавку господина Тоуля.

— А ти сазу дась мне пиазек? — Хитро уточнил ребенок, ласково потираясь о мою щеку.

— Ты же знаешь, что сперва нужно покушать суп. Вчера я приготовила твой любимый, с лесными грибами. Съешь плошку, а дальше получишь то, что хочешь.

Понимая, что ее план в быстром получении сладости провалился и может быть успешным только после съедения тарелки супа, Нанзеи смиренно кивнула и вздохнула, словно на ее плечах непосильная ноша.

Я только улыбнулась.

Вечно она так. Сперва вздыхает, а потом просит еще плошку, потому что суп с грибами — беспроигрышный вариант накормить этого ребенка.

Раннее утро уже прошло, солнце приближалось к самому центру неба, когда навстречу нам выехал паланкин, покрытый тонкой струящейся тканью, сквозь которую можно было разглядеть лишь силуэт хозяина и то, как покачивается его тело, привыкшее к такому передвижению.

Черный. Не самое лучшее начало дня. С последнего раза прошло еще не так много времени, и надежда, что паланкин проплывет мимо, торопясь по своим делам, не смела умирать до конца.

Прижимая к груди Нанзеи, я хотела юркнуть в ближайшую подворотню, но было поздно. Из-за паланкина выбежал слуга в черных одеждах, расшитых золотистыми нитками и, осмотрев меня снизу вверх, бегом бросился к вытянутой из-за ткани руке с изящными длинными пальцами со множеством перстней. Спрятав лицо девочки в своих волосах, я опустила голову и поспешила обойти пугающую процессию, но меня остановили громким выкриком в спину:

— Ранея! Именем советника Юсфиря, приказываю вам остановиться.

Демоны… Нет, нет, нет….

Я замерла, еще сильнее прижав к себе ребенка, который, прочувствовав мое беспокойство, замер и затих, крепче обхватив мою шею.

— Ранея, подойдите сюда, пожалуйста. — Развернувшись на пятках, я сделала несколько широких шагов, не поднимая головы и остановившись на безопасном расстоянии от паланкина, который держали на своих плечах аж восемь слуг, одетых только в свободные черные штаны с орнаментами из переливающихся золотистых ниток.

— Подойдите ближе, ранея, — понизив голос от раздражения, добавил мужчина и, дождавшись пока я выполню приказ, заговорил снова. — Советник Юсфирь хотел бы знать, сколько вам лет.

Глава 2

С горем пополам я уложила Нанзеи спать, а сама с беспокойством поглядывала на улицу, отмечая, как низко уже опустилось солнце, отсчитывая время перед выходом из дома. Минуты утекали сквозь пальцы, словно песчинки, что невозможно удержать. Быстро нырнув в чистое платье простого кроя из нежно-розовой ткани, я услышала тяжелые шаги за старой деревянной дверью.

— Матушка Атшу, — шепотом поприветствовала я старушку, которая с трудом забираясь по ступенькам крыльца, помогала себе длинной тростью. — Спасибо вам большое.

— Ой, не нравится мне все это, — перешла она сразу к делу, переступая порог дома и уверенно направляясь на кухню. — Ой, не нравится.

— Я постараюсь вернуться очень быстро. — Пыталась заверить я женщину, согласившуюся посидеть с Нанзеи, но та только окинула меня расстроенным взглядом, усаживаясь на старенький табурет.

— Ты сама-то в это веришь, Нана? Сама же прекрасно знаешь, что ничем хорошим это не заканчивается.

— У меня нет выбора, матушка. Обещаю, я вернусь такой же, как и ушла. Все будет в порядке.

Конечно, я примерно знала, что меня может ждать, но напускала на себя ауру уверенности, чтобы не расстраивать старушку и лишний раз не волновать, хотя внутри все переворачивалось от одной мысли, предчувствия того, что должно произойти.

Я положила раскрытую ладонь на руку немолодой женщины.

— Ну сами подумайте, матушка Атшу, чем я могу привлечь господина? Буду покорной, послушной и неинтересной, и он меня отпустит с миром и выберет кого-нибудь другого. — Старушка, не веря покачала головой, цокая кончиком языка. — Обещаю, я вернусь не позже чем утром.

— Хорошо, я присмотрю за Нанзеи. Она кушала?

— Да, съела две чашки супа и пирожок, — улыбнулась я, пытаясь разрядить обстановку, пока женщина прекратила нагнетать обстановку. — Если рано проснется, в подвале есть еще немного запеченных овощей.

— Овощи? — Она улыбнулась морщинистым ртом и перевела на меня смеющийся взгляд выцветших серых глаз.

— И, конечно, пирожок. На верхней полке, — добавила я, понимая, что женщина прекрасно знает, как тяжело накормить малышку и что простые овощи ее абсолютно не заинтересуют, не подкрепленные аргументом в виде десерта. — Мне пора. Спасибо, что согласились посидеть с ней.

Матушка Атшу только махнула рукой, тяжело вздохнув, и поплелась в спальню, похлопав свою поясную сумку, где лежала потрепанная книжка, с которой она проведет вечер.

Поцеловав спящего ребенка на прощание, я вышла в прихожую. Набросила на плечи накидку из темно-зеленой ткани с глубоким капюшоном, пряча волосы от предстоящего дождя, и поспешила выйти на улицу, чтобы не опоздать.

Дорога до дворца заняла больше времени, чем я рассчитывала, к тому же дождь, насланный магами, оказался гораздо сильнее, чем в любых моих предположениях. Это был натуральный ливень, из-за которого чистое днем небо сейчас затянуло темными бугристыми тучами. Промокнув насквозь уже на выходе из города, я плюнула на сухость ног, которым это уже не грозило, и побежала вперед, не слишком оббегая глубокие лужи.

Замок находился почти у подножья извергнувшегося несколько сотен лет назад вулкана. Он был буквально выдолблен в горе, филигранно располагаясь на безопасном расстоянии от жерла, что гарантировало тепло в помещениях даже в самую ужасную зимнюю стужу. Сейчас же я надеялась, что жара внутри будет невыносимой: основательно продрогшая от холодной воды, льющейся с неба, я всей кожей страстно жаждала ощутить тепло.

Полностью промокшая, как мышь в чистом поле, я стояла у главных ворот высотой в три моих роста. Они не были заперты, но решетка опущена. Пытаясь прикрыть ладонью глаза от льющейся воды, я высматривала хоть кого-нибудь, кому стоит сказать о моем приглашении. Как назло, на территории не было ни единой души, и я почувствовала себя круглой идиоткой, стоя под проливным дождем у ворот замка господина.

— Эй! Есть кто? — Крикнула я, но не получив ответа, развернулась, прижимаясь спиной к металлическим прутьям решетки, и, вздохнув, закрыла глаза.

Уходить нельзя, как бы сильно я этого ни хотела. Если кто-нибудь все же вспомнит о моем существовании, мне не поздоровится, если меня не окажется у ворот, как приказал советник. Змеи не шутят, и любое их слово приравнивается к закону, поэтому единственное, что я могу сделать, — найти себе хоть какое-то укрытие, прячась от беспощадных струй воды.

Оглядевшись, я сожалением поняла, что вокруг нет ничего, даже самого захудалого деревца или кустика, под которым я могла бы ненадолго укрыться. Здесь мало что росло. Несмотря на красоту и величественность каменного замка, выдолбленного в горной породе, почва оставляла желать лучшего, и практически ничего не могло выжить в пропитанной вулканической пылью земле. Хотя в самом городе, который располагался чуть дальше, зелень цвела на ура, сумев не только выжить на удобренной минеральной почве, но и приносить хороший урожай, позволяя горожанам заводить даже маленькие садики у своих домов, выращивая зелень и некоторые овощи. Только сейчас плодородность почвы интересовала меня меньше всего, потому что по плечам прошла волна холода, от которой невольно застучали зубы.

Еще несколько минут, и я гарантированно слягу в постель, что для меня просто невозможно. Ни в коем случае нельзя болеть! У меня сейчас куча работы, пока лето в самом разгаре, мне нужно успеть выполнить как можно больше заказов, чтобы приобрести Нанзеи зимнюю одежду и накопить денег на холодную пору. Ее прошлогоднее пальтишко уже мало. Дети растут очень быстро, тем более в таком возрасте, и каждый сезон мне приходилось полностью менять ее гардероб, что-то покупая, что-то перешивая по возможности. И сейчас, стоя под проливным дождем, последнее, что бы я хотела, это заболеть и не суметь заработать денег, вновь пересчитывая свой бюджет и потуже затягивая пояс.

— Вы к кому? — Из мыслей меня выдернул громкий мужской голос и, подпрыгнув, я обернулась, увидев, что это страж, облаченный в непромокающий плащ. Он смотрел на меня, подозрительно сощурив карие глаза. И стоял на двух ногах.

Глава 3

Вид и голос нагини были так же холодны, как и раньше. Она только мельком обвела меня взглядом. На коже он ощущался как тысяча впивающихся снежинок.

— Пойдемте. Повелитель уже ждет вас.

Слова звучали как приговор, заставляя меня сделать первый шаг на одеревеневших ногах, которые непослушно отказывались сгибаться, умоляя бежать отсюда как можно дальше. Мы вновь шли по скатам, только теперь вверх, и это давалось мне все так же тяжело, несмотря на выданные сестрами легкие туфельки на плоской подошве. Они хоть и не так скользили, как мои, но не прибавляли необходимых моему телу сил. Натея ползла впереди, ни разу не обернувшись, совершенно игнорируя мои резкие выдохи при очередном подъеме, чему я не могла нарадоваться. Еще не хватало, чтобы меня отчитали за слабость или медлительность.

Спустя шесть подъемов я чувствовала, что больше идти не в силах, и, словно в ответ на мои молитвы, мы остановились перед широкой дверью из темного крепкого дерева, из-за которой не доносилось ни звука.

— Вам сюда. Зайти и остановиться, голоса не подавать, пока не прикажут, — проинструктировала Натея и спустя секунду добавила. — Не сопротивляйтесь. Желаю удачи.

Она поклонилась, вызвав у меня удивление, постучала и открыла дверь, чуть подталкивая меня вперед.

Тихо. Темно.

Пока я была в купальне, солнце совсем скрылось за горизонтом и погрузило просторное помещение во тьму, которую развеивали только мирно горящий камин да пара высоких подставок с несколькими тусклыми свечами. Я оставалась стоять на месте, чувствуя, как вспотели ладони, а колени предательски дрожат, вынуждая сдвинуть ноги максимально близко, чтобы не осесть на пол, укрытый бархатным ковром. Тишина нагнетала, и мне все сложнее было смотреть в пол от страха, что из темноты покажется что-то жуткое, от чего я точно потеряю сознание, что мне было совершенно ни к чему. Я все чаще приподнимала голову, рассматривая убранство, обставленное явно недешевой мебелью. Все вокруг буквально кричало о роскоши и одиночестве. Я успела заметить статуэтки на камине, которые, скорее всего, не трогали уже много лет, книги, которые не читали, и огромную кровать с пышным балдахином, у которой был один-единственный хозяин.

В свежем воздухе проветренного помещения все равно пахло тоской и злостью. Я с трудом понимала, как мне удается различать эмоции по запаху, но они были столь тяжелы, словно меня придавило мраморной плитой, заставляя покориться и растечься под ней никчемной лужицей.

— Еще одна. — Голос был тих, но меня словно плетью прошибло вдоль позвоночника, и я еще ниже опустила голову.

— Ты из тех, кто падает в обморок? — Со злой усмешкой спросил мужчина, чье местонахождение я так и не смогла понять, пытаясь прогнать это дурацкое чувство оцепенения. — Отвечай!

— Нет, господин! — Вскрикнула я, но голос, севший от страха, противно зашипел, не позволяя сглотнуть комок, вставший в горле.

— Повелитель. — Сквозь плотно сжатые губы произнес он, и я втянула губами воздух так резко, что едва не закашлялась, кожей ощутив, как что-то теплое и гладкое обхватило мои лодыжки, затягиваясь на них тугой петлей.

— Да, повелитель. — Стараясь выровнять дыхание, я поняла всю бедственность моего положения, когда это что-то начало медленно подниматься вверх по моим ногам, все плотнее обхватывая их и сжимая, вызывая боль в немеющих конечностях.

— Ну же, плачь, рыдай, умоляй о пощаде, — брезгливо бросил он, затягивая меня в кольца хвоста, который, казалось, бесконечен и скоро поглотит меня с головой.

— Нет, повелитель. Я не буду.

— Не будешь?! — Меня резко оторвали от пола и прямо в воздухе рывком перенесли в сторону, где я, с перепугу широко открыв глаза, лишь на секунду встретилась с ним взглядом. Но этого хватило, чтобы я в панике зажмурилась, вжимая голову в плечи, которые уже были в плену черного хвоста с обсидиановыми переливами, блеснувшими в тусклом освещении.

— Как же это не будеш-ш-шь?! — Шипел он, тряхнув пару раз мое слабое тельце в воздухе. — Ну-ка плачь!

Я не смогла ничего ответить, только со стоном сжала губы, услышав, как хрустят мои кости, в немой мольбе сбавить давление.

— Все еще не плачешь?

— Нет, повелитель. — Простонала я, и после очередного рывка бессильно повесив голову. — Не плачу.

Хвост немного уменьшил давление и медленно развернул мое тело в горизонтальное положение, позволяя услышать, как близко раздался растерянное хмыканье.

— И почему же? — Тихо спросил он, но в голосе все равно сквозило скрытым пренебрежением.

— Не вижу смысла, повелитель.

— Но я же приказал! — Он как-то странно произносил эти слова, словно все происходящее было для него игрой, в которой я сжульничала и упрямо делаю вид, что соблюдаю правила.

— Простите, повелитель. Я не в силах.

— Не в силах. — Повторил он и, фыркнув, резко начал разворачивать кольца, вернув меня в вертикальное положение. Оставшись без опоры, я с грохотом повалилась на пол, потеряв равновесие. — Значит, я эти силы тебе дам.

Кончик хвоста ловко юркнул мне под ступни и, обхватив ногу, заставил перевернуться животом в пол, стирая кожу щеки о покрытие ковра. Казалось, его вездесущий хвост везде; куда бы я ни повернулась, он оказывался там. Попытка подняться провалилась: гладкая и гибкая конечность повелителя пробралась под мой живот, поднимаясь вверх, и заставляя меня подняться на четвереньки, все еще обращенную лицом в пол.

Горячий шлепок обжог так сильно и неожиданно, что я вскрикнула, прикусывая губу, чтобы не застонать, но болезненное мычание все равно вырвалось на свободу. Вторую ягодицу тут же обожгло таким же шлепком, и я прогнулась в спине, словно пыталась уползти от ударов, но они сыпались градом, один за другим. Красная, распаренная кожа была столь чувствительной, что мне удалось прочувствовать мужскую широкую ладонь, которой наносились удары.

— Аа-а! — Очередной удар и я, содрогаясь от беззвучных рыданий, расслабила тело, которое без моего болезненного напряжения в мышцах, просто завалилось в сторону.

Глава 4

Вид и голос нагини были так же холодны, как и раньше. Она только мельком обвела меня взглядом, который я ощутила на коже как тысячу впивающихся снежинок, привычно опустив глаза.

- Пойдемте. Повелитель уже ждет вас.

Слова звучали как приговор, заставляя меня сделать первый шаг на одеревеневших ногах, которые непослушно отказывались сгибаться, умоляя бежать отсюда как можно дальше. Мы вновь шли по скатам, только теперь вверх, и это давалось мне все так же тяжело, не смотря на выданные сестрами легкие туфельки на плоской подошве, которые хоть и не так скользили как мои, но не прибавляли необходимых моему телу сил. Натея ползла впереди, ни разу не обернувшись, совершенно игнорируя мои резкие выдохи при очередном подъеме, чему я не могла нарадоваться. Еще не хватало, чтобы меня отчитали за слабость или медлительность, что, судя по каменному лицу женщины, одно из важнейших состояний ее обращенного внимания.

Спустя шесть подъемов я чувствовала, что больше не в силах, и как ответ на мои молитвы мы остановились перед широкой дверью, из темного крепкого дерева из-за которой не доносилось ни звука.

- Вам сюда. Зайти и остановиться, голоса не подавать пока не прикажут. – Отрапортовала она и спустя секунду добавила. – Не сопротивляйтесь. Желаю удачи.

Она поклонилась, вызвав у меня удивление и постучав, открыла дверь, чуть подталкивая меня вперед.

Тихо. Темно.

Пока я была в купальне, солнце совсем скрылось за горизонтом, и погрузило просторное помещение во тьму, которую развеивали только мирно горящий камин и лишь пара высоких подставок с несколькими тусклыми свечами. Я оставалась стоять на месте, чувствуя, как вспотели ладони, и колени предательски дрожат, вынуждая сдвинуть ноги максимально близко, чтобы не осесть на пол, укрытый бархатным ковром. Тишина нагнетала, и мне все сложнее было смотреть в пол, от страха, что из темноты покажется что-то жуткое, леденящее чувства, то, от чего я точно потеряю сознание, что мне было совершенно ни к чему. Я все чаще приподнимала голову, рассматривая убранство, обставленное явно не дешевой мебелью. Все вокруг буквально кричало о роскоши и одиночестве. Я успела заметить статуэтки на камине, которые, скорее всего, не трогали уже много лет, книги, которые не читали и огромную кровать, с пышным балдахином, у которой был один единственный хозяин.

В свежем воздухе проветренного помещения все равно пахло тоской и злостью. Я с трудом понимала, как мне удается различать эмоции по запаху, но они были столь тяжелы, словно меня придавило мраморной плитой, заставляя покориться и растечься под ней никчёмной лужицей.

- Еще одна. – Голос был тих, но меня словно плетью прошибло вдоль позвоночника, и я еще ниже опустила голову, от того, как зазвенела тишина в ушах. – Ты из тех, которые падают в обморок? – Со злой усмешкой спросил мужчина, чье местонахождение я так и не смогла понять, пытаясь прогнать это дурацкое чувство оцепенения. – Отвечай!

- Нет, господин! – Вскрикнула я, но голос, севший от страха, противно зашипел, не позволяя сглотнуть комок, вставший в горле.

- Повелитель. – Сквозь плотно сжатые губы, прошипел он, и я втянула губами воздух так резко, что едва не закашлялась, кожей ощутив, как что-то теплое и гладкое обхватило мои лодыжки, затягиваясь на них плотной петлей.

- Да, повелитель. – Стараясь наладить дыхание, я поняла всю бедственность моего положения, когда это что-то начало медленно подниматься вверх по моим ногам, все плотнее обхватывая и сжимая, вызывая боль в немеющих конечностях.

- Ну же, плачь, рыдай, умоляй о пощаде. – Брезгливо бросал он, затягивая меня в кольца хвоста, который, казалось, бесконечен и скоро поглотим меня с головой.

- Нет, повелитель. Я не буду.

- Не будешь?! – Меня резко оторвали от пола и прямо в воздухе рывком перенесли в сторону, где я, с перепуга широко открыв глаза, лишь на секунду встретилась с ним взглядом. Но этого хватило, что бы я в панике зажмурилась, вжимая голову в плечи, которые уже были в плену черного хвоста с обсидиановыми переливами, блеснувшими в тусклом освещении.  – Как же это не будеш-ш-шь?! – Шипел он, тряхнув пару раз мое слабое тельце в воздухе. – Ну-ка плачь!

Я не смогла ничего ответить, только со стоном сжала губы, услышав, как хрустят собственные кости, в немой мольбе сбавить давление.

- Все еще не плачешь?

- Нет, повелитель. – Простонала я, и после очередного сдавливания бессильно повесив голову. – Не плачу.

Хвост немного уменьшил давление и медленно развернул мое тело в горизонтальное положение, позволяя услышать, как близко раздался растерянный хмык.

- И почему же? – Тихо спросил он, но в голосе все равно сквозило скрытым пренебрежением.

- Не вижу смысла, повелитель.

- Но я же приказал! – Он как то странно произносил эти слова, словно все происходящее было для него игрой, в которой я сжульничала и упрямо делаю вид, что соблюдаю правила.

- Простите, повелитель. Я не в силах.

- Не в силах. – Повторил он и, фыркнув чему-то, резко начал разворачивать кольца, вернув меня в вертикальное положение, и оставшись без опоры, я с грохотом повалилась на пол, потеряв равновесие. – Значит я эти силы тебе дам.

Кончик хвоста ловко юркнул мне под ступни и, обхватив ногу, заставил упасть животом в пол, стирая кожу щеки о покрытие ковра. Казалось, его вездесущий хвост везде и куда бы я ни повернулась, он всегда был там. Попытка подняться провалилась, потому как гладкая и гибкая конечность повелителя пробралась под мой живот, поднимаясь вверх, и заставляя меня подняться на колени, все еще лежа лицом в пол.

Горячий шлепок обжог так сильно и неожиданно, что я все же вскрикнула, тут же прикусывая губу, чтобы не застонать, но болезненное мычание все равно вырвалось на свободу. Вторую ягодицу тут же обожгло таким же шлепком, и я прогнулась в спине, словно пыталась уползти от ударов, но они сыпались градом, один за другим, и красная, воспалённая кожа была столь чувствительной, что мне удалось прочувствовать мужскую широкую ладонь, которой наносились удары.

Глава 5

Не помню, как добралась до дома. Неслась как сумасшедшая, ни видя ничего перед глазами, не замечая даже не высохших луж, которые с громким хлюпом пробегала напрямую. Натея что-то говорила мне в спину, пока я на ходу избавлялась от остатков наряда, облачаясь в свою высохшую одежду, бережно сложенную стопочкой и выхваченную из рук женщины, обнаружившей меня сидящей у дверей покоев повелителя. Я старалась как можно быстрее покинуть территорию замка, даже не заметив стража, открывшего мне ворота, который, казалось, ждал, когда придет время меня выпустить.

Только у дверей родного дома я остановилась и перевела дыхание, поднимая глаза к светлеющему небу. Летние ночи коротки, почерневший небосвод постепенно светлел, позволив мне не встретить никого по пути и не заблудиться в темноте улиц.

Отдышавшись, я легонько толкнула скрипнувшую дверь и, скинув накидку с плеч, на цыпочках пробралась в спальню. Матушка Атшу сидела в кресле-качалке и мирно спала, уронив на грудь открытую книгу. На тумбочке догорала свеча, а моя милая маленькая Нанзеи сладко спала, подложив пухлый кулачок под щечку и чуть приоткрыв ротик. Только в этот момент я смогла перевести дух, выдохнуть и избавиться от напряжения, которое с дикой скоростью гнало меня до самого дома.

Все закончилось. Странно, сумбурно, но закончилось. Больше мне не придется сторониться черных паланкинов, не придется высчитывать время, становясь особенно напряженной в подходящий срок. Все закончилось!

Все так же на цыпочках я вышла обратно в прихожую, и, открыв шкаф, вынула оттуда сорочку, срывая с себя платье, которое больше никогда не надену, вздрагивая от воспоминаний.

— Нана, девочка, вернулась! — Со спины раздался взволнованный шепот и, обернувшись, я сразу же попала в объятия пожилой женщины, обнимая ее в ответ. — Как ты? Как ты, милая?

Она осторожно коснулась оцарапанной щеки, и я сморщилась от неприятного жжения.

— Живая. Все хорошо. — Выдохнула я и даже улыбнулась. Да, получилось вымученно, но зато честно. — Спасибо вам, что присмотрели за малышкой.

— Не говори ерунды! — Возмутилась она. — Я даже и пальцем не пошевелила! Она спала с самого твоего ухода и ни разу не проснулась. Расскажи, как все прошло.

Она потянула меня за руку, усаживаясь на табуретку напротив.

Я потерла глаза, не зная, стоит ли рассказывать пожилой женщине все подробности, но при этом придумывая, как объяснить, откуда ссадина на щеке.

— Как я и говорила — я не пришлась ему по вкусу. Меня больше приводили в порядок, чем я провела в покоях повелителя.

— А это? — Она кивнула в сторону припухших ссадин.

— Упала в купальне, представляете? Ноги подкосились, и рухнула кубарем, хорошо хоть только щекой саданулась.

— Ничего удивительного. Страшно же до жути! — Она приложила раскрытую ладонь к груди, чем вызвала у меня улыбку. — Хорошо, что все так закончилось. Второй раз никто не ходит, теперь хоть нечего бояться, девонька.

— Да, нечего. — Подтвердила я, а у самой перед глазами встал образ этих пугающих серебристых глаз с огромным растущим зрачком, в котором я могла бы увидеть свое отражение.

— Ты, наверное, устала, милая. — Старушка поднялась и аккуратно сложила книгу в свою сумку. — Я тут тебя разговорами мучаю. Вернулась, живая, почти здоровая и отлично!

Она махнула рукой, ругая себя, и поспешила к выходу.

— Выспись, Наночка.

— Спасибо вам еще раз, матушка Атшу.

— Не за что, родная. Вы у меня, как-никак, единственные. Родные уже, почитай. Страшно все это. Я сегодня вся как на иголках была. Хорошо, что ты вернулась.

Проводив старушку, я все же переоделась в сорочку и долго думала, хватит ли сил помыться, избавляя свое тело от фантомных касаний мужчины, с которым провела ночь. Разглядывала смятое платье в руках, не решаясь бросить его в печь, как планировала. В итоге платье было спрятано в самый дальний угол шкафа и, лишившись последних сил, я решила потратить время на сон, ведь завтра подремать днем не выйдет. Взглянув на спящую Нанзеи, я по-доброму позавидовала ее дневному сну и юркнула в постель, прижимая к себе заворочавшуюся малышку.

Она, как и всегда пахла карамелью, и, уткнувшись носом ей в макушку, я не успела понять, как закрыв глаза, провалилась в сон.

Утро началось рано. Несмотря на недолгий сон, я проснулась раньше ребенка, ошарашенно распахнув глаза и прогоняя остатки страшного сновидения. В нем тысячи змей окутывали меня в тугой клубок, не позволяя дышать и шевелиться.

Малышка не заметила моего дерганого пробуждения и, поднявшись с постели, я быстро переоделась в дневное платье на широких бретелях, подпоясав его широким ремнем из мягкого блестящего отреза. Собирала длинные волосы в высокий хвост.

«Сегодня у меня много дел, и совсем нет времени думать о произошедшем», — успокаивала я себя, быстро шинкуя помидоры с красным перцем и засыпая их на тяжелую сковороду. Проснувшись от витающих в воздухе ароматов, Нанзеи прямо в пижамке вышла на кухню, потирая глаза, лукаво улыбаясь и щурясь одним глазом.

— Проснулась? — Улыбнулась я и особенно трогательно обняла свою девочку, вжимая ее сонное мягкое тельце в свое. — Беги скорее умываться, и будем завтракать. — Она все еще сонно кивнула и вернулась в комнату, шурша в ящичке своего комода с вещами, обдумывая сегодняшний наряд.

Вернулась она в желтом платьице. Волосы ее торчали в разные стороны. Молча протянула мне гребешок и заколки, широко зевая. По привычке я быстро собрала длинные для девочки ее возраста волосы и, усадив малышку за стол, поставила перед ней тарелку с парящим омлетом.

— Кушай. Позавтракаем, и отведу тебя матушке Атшу.

— А ти? — Спросила она, ковыряясь вилкой в еде.

— Мне сегодня на работу. Чтобы потом зайти в лавку к господину Тоули и купить тебе пирожок.

— С висьней? — Деловито уточнила она, приступив, наконец, к трапезе.

— С вишней, — согласилась я.

— А де ти пованилась? — Спросила она, указывая на мою щеку.

Глава 6

Забравшись в предоставленный транспорт, я вжалась в самый угол, с тихим ужасом наблюдая на длинный хвост советника, плавно забирается внутрь, следуя за хозяином. Кабинка резко поднялась и двинулась вперед, не замечая дополнительного веса в виде меня, достаточно быстро унося нас от усадьбы госпожи Теленеи.

- Что вы хотели, советник Юсфирь? – Сразу спросила я, желая как можно быстрее закончить этот разговор, вернуться к бывшей работодательнице, и попробовать объяснить ситуацию в очередной раз соврав о том, что змей во мне не заинтересовался и участь отправится в крепость мне не грозит. Это просто недоразумение.

- Не торопись так. Мы змеи не любим спешки.

- Я не змея, советник Юсфирь.

Он только хмыкнул, подумав о чем-то забавном, чего в сложившейся ситуации я не наблюдала вовсе.

Паланкин на плечах слуг уносил нас куда-то прочь от города, и даже не в сторону замка, а я все беспокойнее ощущала себя и нервно сжимала и разжимала пальчики ног, спрятанные под мыском стареньких туфелек.

- Ты вся буквально вибрируешь от волнения. Вчера ты была решительней. – Заметил он, не прекращая таинственно улыбаться, отчего волнения только прибавлялось.

- Вчера я четко понимала, что вам от меня нужно, а сегодня даже представить не могу.

- Ну, разве что. – Хмыкнул он, высунув руку из паланкина, приказывая остановиться. – Когда в последний раз ты была на озере?

- Тарлен? Давно. – Честно ответила я, понимая, что мужчина выбирается из-под черной ткани кабинки.

- Тогда приглашаю тебя на прогулку. – Он протянул руку, которую я не имела права проигнорировать, и помог покинуть укрытие. – Здесь нам никто не помешает. Поговорить. – Дополнил он, заметив мои округлившиеся глаза.  – Пойдем к воде. Я бы сейчас с удовольствием искупался, но не стану тебя смущать.

Мы дошли до просторной беседки у самой кромки спокойной голубовато-зеленой воды, и, последовав примеру мужчины, я присела на противоположном краю, заслужив лишь снисходительно-смешливый взгляд.

- Как ты уже поняла, Нана, мы здесь не для того, чтобы любоваться, несомненно, прекрасным видом озерной глади. – Сказал он и я, соглашаясь, кивнула, не имея ни малейшего представления, что же ему все-таки от меня понадобилось. – Дело в том, что я настоятельно рекомендовал бы тебе сегодня вновь прийти в крепость.

- Вы сошли с ума. – Улыбнулась я, но вышло до того жутко, что в глазах засвербело от нахлынувшей паники.

Нет, нет! Только не снова!

- Не торопись отказываться. – Спокойно ответил он, ожидая моего отказа. – Это не просто просьба, это приказ Нана, который ты не имеешь права не выполнить.

- Но почему!? Я же уже была там! Никто не приходит дважды! – Повторила я слова матушки Атшу, чувствуя, как глаза застилают слезы.

- Никто, ты права. Но ты закончишь эту традицию и придешь сегодня второй раз. Только в таком случае я гарантирую тебе, что никто не узнает, о том, что ты там была.

- Узнают.

- Кто? – Удивленно спросил он, и я только ниже опустила голову, роняя ее в раскрытые ладони, сдерживая дикое желание застонать в голос.

- Старушка, которая сидит с моей… дочерью.

- С племянницей. – Возразил он и я поняла, что повелитель так или иначе упомянул о том, как прошла ночь, сжимаясь еще больше.

Тогда все ясно. Он просто решил закончить начатое и сейчас «приглашает» меня второй раз.

Злость вновь отозвалась где-то в желудке, заполняя все внутри въедливой кислотой. Да как он может! У него был шанс, и он сам выгнал меня прочь! А сейчас дергает за ниточки, совершенно не заботясь о том, как это влияет на мою жизнь.

- Я могу прислать нянек. – Пожал плечами советник.

- Она не останется с чужими.

- Тогда договаривайся со своей старушкой. – Жестко отрезал он.

И плевать они на все хотели.

- Ты должна быть сегодня в то же время, на том же месте. – Он протянул мне черную фишку приглашения, даже не посмотрев в мою сторону.

- Вы можете гарантировать, что это последний раз? – Глухо спросила я, думая как рассказать о случившемся матушке Атшу.

Мужчина слишком долго молчал для положительного ответа, но спустя драматическую паузу, поднимаясь, сказал:

- Я не могу этого гарантировать, Нана. Есть вещи, которое даже мне не под силу объяснить.

Обратно мы ехали в полном молчании.

Попросив высадить меня у края города, я не торопясь брела домой, размышляя над своим положением.

Так или иначе, я уже отдала свою девственность повелителю, пусть даже мысленно, но признав этот факт, думалось чище, трезвее. Сегодня я должна буду доиграть сцену до логического конца и навсегда вычеркнуть своего первого мужчину из жизни, закрывая дверку к этим воспоминаниям на все замки. Все равно придётся рассказать все старушке, умоляя не оглашать этот  черный факт моей жизни и сохранить в секрете, особенно от ушей Нанзеи.

Черный кругляшек приглашения неприятно жег ладони, раз за разом касаясь пальцев в тесном кармане, не позволяя забыть о предстоящей встрече. Я больше не боялась. Я злилась. Возможно только пока, и страх вернется, стоит двери покоев повелителя захлопнуться за моей спиной, но сейчас я была преисполнена гневом и крепко сжимала беспомощную лямку рюкзака.

Добравшись до дома старушки, я сделала несколько глубоких вдохов и, нацепив на лицо добродушную улыбку, держала в руках бумажный сверток с маковым печеньем, решив побаловать Нанзеи на неожиданно полученные деньги.

- Привет, крошка! – Я обняла девочку и едва успела поднять гостинец над ее головой, чтобы ловкая малышка не выхватила печенье раньше времени. – Признавайся – ты кушала сегодня?

Она замотала головой, прижимая ладошки к груди и сверля меня влажными глазами.

Глава 7

Натея перехватила меня сразу, стоило выйти на главную дорожку. Все с тем же хладнокровным видом, она отвела меня в купальни и передала в руки Тары и Мисаи, которые были рады видеть меня живой и здоровой, после прошедшей ночи. Конечно, девушки откровенно удивились тому, что повелитель пожелал провести со мной вторую ночь подряд, но оценив мое хмурое и раздраженное лицо, не решились глубоко погружаться в его мотивы и не задавали вопросы.

На этот раз я постаралась получить максимум удовольствия от купания и с нескрываемым блаженством наслаждалась умелыми маневрами девушек, которые сегодня решили сделать что-то невероятное с моим обликом. Меня выкупали, натерли маслами, уложили волосы в замысловатые косы на манер своих, но в более свободном варианте. Даже одежда на этот раз была более… скромной. Платье-халат из мягкой и не прозрачной ткани с широкими и свободными рукавами, держащее свои полы лишь на тонкой атласной завязке, которую Мисая затянула в красивый узелок. От белья я категорически отказалась, и, не ответив на вопросительные взгляды, мысленно пожелала себе такой же уверенности и дальше.

Что там говорил советник? Вчера я была более решительной? Значит, сегодня я буду бескомпромиссной. Хочет это змей или нет, но эта ночь должна стать последней.

Я уже вела отчет времени, и обогнала его далеко вперед, словно все уже произошло и ничего не изменить. Нужно было просто пережить это и больше никогда не вспоминать, зарыв как гроб в самую глубь сырой земли, а сверху водрузить огромный мраморный монолит, что бы точно наверняка.

Уже стоя у дверей в покои повелителя, я уловила в голосе Натеи… переживание? Она, как и в прошлый раз пожелала мне удачи, но сейчас это звучало более искренне, даже не смотря на повторение инструкции, от которой хотелось усмехнуться.

Не смотреть в глаза? Да повелитель сам вынудил меня на это.

Не говорить, пока не спросят? Каждая его фраза была вопросом, на который он ждал незамедлительный ответ.

- Спасибо. – Коротко ответила я и сама шагнула в открывшуюся дверь.

И вновь полумрак. Сегодня казалось было еще темнее, чем вчера, но зная, что примерно находиться вокруг, я уверенно встала в центре, покорно не поднимая глаз, но плотно сжав губы, в ожидании, когда же он даст о себе знать.

Прикосновения хвоста к ступням не стало неожиданностью, и я продолжала молча стоять, пока его хозяин медленно, но как то взволнованно обходил меня кругами, оборачивая новой и новой петлей. Мои личные кандалы опутали уже по самые бедра, и только тогда мужчина остановился за моей спиной и замер, глубоко вдыхая воздух у моего затылка.

- Вновь не будешь плакать? – Тихо спросил он, чуть склонившись к ушку.

- Не буду, повелитель.

- И что же ты тогда будешь делать? – Усмехнувшись, спросил он, но вместо ответа я молча потянулась к узелкам на платье, избавляясь от его ткани, так приятно холодившей вспыхнувшую от волнения кожу, и сбросила его вниз, оставаясь абсолютно обнажённой.

Никакой реакции не последовало. Он все так же стоял за спиной, и медленно осматривал меня, покачиваясь на хвосте из стороны в сторону, как растревоженная змея, которая еще не решила – укусить, задушить или сделать вид, что ей это не интересно.

Горячая подушечка пальца коснулась центра позвоночника, прямо между лопатками и медленно, словно разрезая меня напополам, спустилась вниз, замерев на косточке копчика.

Темнота вокруг становилась для меня густой, словно кисель и казалось, возьми в руки нож, и можно нарезать ее ровными квадратами, складывая пирамидку в углу комнаты. Она была обволакивающей и узкой, заставляя ощущать движение этого прикосновения так остро, словно воздух вокруг стал колючей вьюгой.

- Это такая игра? – Прошипел он. – Забавно, забавно. Мышка сама ныряет в пасть удава.

- Вы правы, повелитель.

Хотелось развернуться и высказать ему в лицо, что он тянет время, что у меня нет никакого желания оставаться с ним хоть одну лишнюю минуту, а он нагло отлынивает от того, чтобы скорее с этим покончить.

- Хочешь, чтобы я тебя съел? – Как мне показалось, вопрос прозвучал даже слишком серьезно, и, помолчав секунду, я все же решилась рассказать о своих истинных желаниях:

- Я хочу, чтобы вы меня взяли, повелитель. 

- Мне нет дела до того, что хочеш-ш-шь ты! – Злой шепот резал тишину, и я только прикрыла веки, вспоминая о том, что обещала себе не бояться.

Наперекор злым словам, поясницу накрыла ладонь и мягко, словно боясь причинить боль, двинулась в бок, накрывая собой дрогнувший голый живот. Он был еще ближе. Стоял прямо за спиной, так что я чувствовала жар его вновь обнаженной груди, и ощущала глубокие вдохи, которые лишь изредка напоминали мои.

- Да, повелитель.

Кольца опутывающего хвоста чуть сжались и начали быстро раскручиваться. Только теперь я почувствовала себя поистине голой, ощущая, как мягко скользит падающая ткань по оголенным лодыжкам. Пальцы на животе были обжигающе раскалёнными, позволяя сравнить их с металлом только что вынутым из печи кузни. Ладонь мягко двинулась вверх, прощупывая кожу, поднимаясь по ребрам, и умело сжала небольшую грудь, сдавливая сосок между длинными пальцами, вырывая из горла хриплый стон.

Это не выносимо! Пусть лучше сильно, порывисто, грубо! К этому я была хотя бы готова, а эти чувственные прикосновения только вводили в ступор, с ужасом заставляя гадать, что будет дальше.

Но, не заставляя меня долго ждать, широкая ладонь поднялась вверх, обхватывая горло пятерней, и потянула назад, заставляя прижаться спиной к мужской груди.

- Все еще хочешь?

Глава 8

- Да, повелитель. – Прохрипела я, чувствуя, как зашумело в ушах и как темные мушки заскакали перед глазами, не смотря на и так темное помещение.

- Посмотри на меня. – Ладонь разжалась и теперь обе властные руки, рывком развернули меня к нему, вновь вынуждая прижаться к телу змея, только теперь вставшими от холода сосками.

Я подняла глаза и вновь провалилась в черный зрачок, который стремительно расширялся, подрагивая пульсацией о каждого удара сердца, которое я чувствовала собственными ребрами.

- Хочешь, чтобы я закончил? Верно?

Дыхание сперло, словно ладонь не покинула горло, а только сильнее сжала, сдавливая, сминая хрупкую опору.

- Хочешь быстрее уйти? – С кривой ухмылкой спросил он, а кольца под ногами нервно зашевелились, с глухим звуком стуча по мраморному полу.

- Да, повелитель. – Честно ответила я, и хотела опустить глаза, но в последнюю секунду не решилась, твердо держа подбородок поднятым.

- Что будешь делать дальше? – Тихо спросил он, но голос звучал тише, холоднее, словно все эмоции из него выжаты.

- Молить. – Выдохнула я, и на дне его пульсирующий глаз сверкнул интерес.

- О чем же?

- Что бы вы больше не заставляли меня ждать.

- Я подарил тебе жизнь, На-наа. – Протянул он. – Но я не говорил, что исчезну из нее.

Внутри все оборвалось.

Это просто игра, ему нравиться мучить, догонять, впиваясь клыками, разрывая кожу, а потом отпускать, позволяя уйти, дать надежду, что спасение близко. Это было как движение его хвоста – разжать, позволяя сделать спасительный вдох и вновь опутать в мощные петли, выдавливая жизнь из слабого тела.

Против воли вырвался всхлип и, прикрывая глаза, я изо всех сил старалась согнать мокрую завесу из слез. Но сделав рваный вдох, я почувствовала себя еще хуже и одинокая слезинка, не выдержав сорвалась, рисуя влажную дорожку на покрасневшей щеке.

- Нет, нет, нет. – Прошептал он и влажный, горячий кончик его узкого языка пошло и порочно подхватил соленую каплю, вбирая ее в клыкастый рот. – Теперь твои слезы бессильны.

Его дыхание с запахом скошенной травы леденило кожу, словно я стояла лицом к пронизывающему осеннему ветру, глупо не пытаясь уйти. Но в пустоши было легче спрятать обветренное лицо, чем в лапах повелителя, который продолжал крепко удерживать меня на месте.

Не знаю, что переменилось, но стоило поднять на него свой взгляд, в котором все еще стояли слезы, как резко склонившись, повелитель впился поцелуем в мои губы. Он был жадным, словно и не выражение нежности, а желание сожрать меня целиком. Он кусал мои губы, втягивал их в свой рот, проталкивая в меня свой ловкий и гибкий язык, выжигая воздух, выпивая меня досуха. Он переместил руки на мое лицо, и теперь крепко сжимал его, не позволяя и мысли о том, чтобы вырваться или увернуться от очередного тарана. Моя растерянность была ему только на руку, и он, взяв все бразды правления нагло и уверенно учил. Именно учил. Проглатывая мои неловкие попытки, как путник после долгого пути прижавший высохшие губы к живительной влаге. Против воли и здравого смысла, в голове щелкнуло, и я с нескрываемым голодом набросилась на него в ответ, забывшись, запуская пальцы в шелковые длинные волосы, притягивая его к себе за мощную шею, хватаясь за плечи как за последнее, что может спасти меня от полета в пропасть. Мужчина жадно проглатывал мои вздохи и только сильнее обхватил кольцами хвоста, который каким-то странным образом вновь оказался обхватывающим мои ноги. Может только из-за этого я стояла на месте, не теряя равновесие, но перед глазами все плыло. Сладким туманом обволакивая в густую пленку отстранённости от всего мира.

«Может так это все быстрее закончится» - проскользнула мысль в голове, и сразу же за ней низ живота стянуло в тягучем спазме, от которого захотелось сжать ноги еще сильнее, только бы унять это глухое, непонятное чувство опустошения.

Почувствовав что-то, мужчина отпустил мое лицо, и сладко прикусив губу напоследок, отодвинулся назад. Я слышала как тяжело его дыхание, как высоко вздымается грудь от каждого глотка необходимого кислорода.

Пока я пыталась наладить дыхание и погасить поднимающийся к горлу стыд, мужчина пришел в себя и, подняв кончиком хвоста сброшенное на пол платье, набросил его на мои плечи, подхватывая и перенося к двери.

- Придешь завтра. Снова. – Брошенные в спину слова вызвали волну волнительных мурашек, не смотря на все случившееся, и стыд отступил на задний план, уступив место разочарованию.

Я вновь не справилась.

Повелитель вновь все переиграл, и воспользовался моими планами против меня, не позволяя вычеркнуть лишь одну ночь из памяти, а медленно, но верно захватывая себе все внимание, железным молотом вбивая воспоминания о нем, которые теперь всегда будут подниматься на поверхность сознания. Еще одна партия за ним.

Мысль о том, чтобы вернуться холодком описала круг по моему телу и вернулась в горло, сковывая его.

Хотелось заплакать. Даже не от разочарования, а от напряжения, которое давило на плечи рядом с ним, словно весь вес мировой скорби решил сконцентрироваться на мне. Рядом с этим змеем все внутри переворачивалось с ног на голову. Я не могла предугадать ни единого его слова, то натыкаясь на странную, болезненную ласку, то колкую, выбивающую дух грубость.

- Ранея. – Голос Натеи раздался над головой, и я подняла глаза, пытаясь вспомнить, где я.

На мою дерзость, женщина лишь едва заметно повела бровью, но промолчала, пока я с ужасом осознавала, что столь откровенно разглядываю ее лицо, и прятала взгляд.

- Не стоит. – Она едва склонилась. – Вам не стоит опускать глаза.

- И все же… - Буркнула я, но нагиня лишь пожала плечами.

- Пойдемте, я провожу вас.

На выходе к воротам я не удержалась и обернулась, обводя глазами крепость. Конечно, глупо было ожидать, что повелитель так легко обнаружиться у окна, и, дав себе мысленный подзатыльник, я поспешила покинуть территорию.

Глава 9

Матушка Атшу, не смотря на ранний час, не спала, встревоженно вглядываясь вдаль улицы. Заметив меня на горизонте, старушка со вздохом облегчения приложила ладонь к груди, поднимаясь со ступеньки на ее крыльце.

- Вернулась. – Улыбнулась она, и я поспешила обнять ее.

Очень хотелось покоя. Насладиться объятиями старушки, поцеловать лобик Нанзеи и уснуть, не обращая внимания на поднимающееся из-за горизонта солнце.

- Беги скорее спать. Завтра все расскажешь. – Матушка потянула меня в дом, но я чуть притормозила, дожидаясь, когда она обратит на это внимание.

- Завтра мне нужно будет опять вернуться.

- Нана… - Она обессиленно опустилась обратно, встревоженно рассматривая меня на предмет травм или других следов насилия.

Я только вздохнула, опуская плечи.

Что мне ей сказать? Что я понятия не имею, что происходит, и с каждым новым днем меня все сильнее мучает мысль, что я рискую все больше и больше. Что я должна искать другой выход, но я не вижу ничего, кроме того, что захочет повелитель? Рассказать об игре, что он затеял? Что?

- Поговорим завтра, дорогая. – Удивила меня женщина и, набравшись сил, со слабым стоном поднялась на ноги и направилась в дом. – Оставайся сегодня у меня.

Через четверть часа я уже лежала в постели, прижимая к себе спящую девочку. Сквозь дрему, она посмотрела на меня, медленно двигая веками и улыбнулась, обхватывая за шею и со сладким сопением заснула.

Я прижимала к себе расслабленное тельце ребенка и мучительно распиливала себя на части, коря за ту страсть, что вложила в свой первый поцелуй. Я бессовестно старалась наврать себе, о том, что ничего не ощутила в тот момент, заверить, что это только хладнокровное исполнение моей затеи, которая, не смотря на все с треском разорванной ткани провалилась, погребая меня под незнакомыми ощущениями. Но ложь была столь не правдоподобной, что я должна была признаться себе, что повторила бы… Еще и еще… Еще и еще, с головой погружаясь в это цунами, но продолжая закрывать ладонями лицо спасаясь от меняющих температуру ветров.

Засыпая, я видела перед глазами только серебристые блики, затягивающие меня в пучину моего не ясного будущего.

Утро пришло не заметно. Проснувшись, я с трудом оторвала голову от подушки, во всей красе ощутив на себе всю полноту недосыпания. Веки слипались, но я упрямо терла глаза кулаками, сидя на края кровати, в которой я была совершенно одна. Вскочив на ноги, я бросилась на кухню, и со вздохом облегчения обнаружила ребенка уплетающего свой завтрак уже переодетым и причесанным.

- Доброе утро. – Матушка Атшу раскладывала на глиняные тарелки остатки яичницы, и жестом пригласила меня к столу.

- Доброе. – Я чмокнула девочку в макушку и опустилась за стол, не зная, куда спрятать глаза и руки. Мне упрямо казалось, что женщина осуждает меня, и я теряю ту нить доверия, которую желала сохранить всеми силами.

- Доедай свой завтрак и беги на улицу за корзинкой. Сегодня сходим в сад и соберем немного яблок для пирога. – Сообщила она Нанзеи, отчего та очень серьёзно кивнула, чувствуя себя деловой и занятой юной девушкой, к которой обратились с взрослым заданием.  

Завтракали мы молча, и когда девочка выскочила из-за стола и поспешила на улицу на поиски корзинки, матушка, наконец, сказала:

- Расскажи мне, что произошло, Нана. – Наперекор суровому голосу, она поймала мою ладонь и доверительно сжала своими сухонькими пальцами, заглядывая в глаза.

Я рассказала ей все. От начала и до конца, не скрывая подробностей о странном поведении повелителя, которое действовало на меня словно ушат ледяной воды. Под конец рассказа я прятала лицо за ладонями, продолжая говорить все тише и тише.

- Не знаю, хорошо это или плохо. – Выдохнула она, стоило мне замолчать. – Но ты пришлась ему по душе, чтобы ты не говорила.

- Я не хотела…. – Простонала я.

- Теперь уже ничего не сделаешь. Давай лучше подумаем, как можно облегчить ситуацию, ведь сейчас уже ничего не исправить.

К концу разговора было принято решение, что матушка переберется к нам, со всеми своими пожитками, чтобы присматривать за ребенком. Не думая, что дальше будет с повелителем, это показалось нам вполне логичным вариантом. Так и жить легче и помощи больше. Для себя я решила, что возьмусь за любой заказ. Цель заработать как можно больше стала первой на повестке дел. Мне до побелевших пальцев было необходимо накопить хоть какой-то бюджет, чтобы… Чтобы оставить после себя.

С повелителем было невозможно предугадать, как повернется судьба в дальнейшем – чистой стороной или закопченной, черной, как приглашение в его крепость. И будет ли у этой истории хороший конец оставалось под большим вопросом.

Нанзеи вернулась с самой большой корзиной, которую смогла найти в сарае, и, пыхтя перла ее в дом, одновременно гордо задирая подбородок.

- Мне пора. – Шепнула я старушке и та смахнув с морщинистых глаз свое беспокойство, чтобы не вызывать у ребенка вопросы, поднялась из-за стола.

Нужно бежать.

Забросив на плечо свой неизменный рюкзачок, я, поправляя на ходу платье, взятое из сундуков матушки, поспешила на работу. Первым делом я планировала зайти к госпоже Теленеи и попробовать оправдаться в ее глазах, все же вернув себе работу, которая сейчас была просто необходима.

Ворота женщины оказались заперты, и как я не прыгала, пытаясь заглянуть через забор, как не звала, ответа мне не было и, расстроившись, я побрела к Лолите, за заказом для жены господина Тоуля.

Лолита встретила меня привычной улыбкой и поспешила принести горшки с ростками заказанных мной цветов. Поболтав с женщиной пару минут о новых поставках, я подхватила товар и поспешила к дому торговца, насвистывая себе под нос старую рыбацкую песенку.

Глава 10

- Да вы издеваетесь. – Выдавила я, услышав топот ног спешащих к нам.

- Нана! – Бойкая старушка шустро спускалась вниз, отряхивая руки, выпачканные в муке о фартук. – Не думала, что так быстро…

Заметив длинный хвост, который заполнил собой достаточно много места небольшой комнаты, она опустила глаза и поклонилась.

- Доброго дня, ранея. – Спокойно ответил советник. – Занимайтесь своими делами, я еще присмотрюсь. – И отвернулся, зависая взглядом на вращающейся подставке с несколькими видами праздничной мастики для разных поводов.

Женщина бросила на меня удивленно-встревоженный взгляд, но в ответ я могла только пожать плечами и подойти ближе, хотя наступить на мельтешащий кончик хотелось неимоверно.

- Я принесла вам то, что вы просили. – Понизив голос, сказала я.

- Да, дорогая, спасибо. Я думала, это займет больше времени. – Виновато добавила она. – Я не успела отложить нужную сумму, можешь немного подождать с оплатой?

Я только кивнула.

Как будто у меня есть выбор! Если не пересадить эти прихотливые растения в ближайшее пару дней, они просто напросто погибнут и тогда я не получу вообще ничего.

- Я могу отдать часть сейчас. Они же тут, да? – Не услышав ответа, она поискала что-то под прилавком и достала худенький мешочек, протягивая его мне. – Здесь только треть. Извини, что так получилось. Могу в качестве компенсации угостить тебя твоим любимым пирожным со сладким кремом. Хочешь?

- Ранея. – Перебил советник, не дав мне ответить женщине. – Упакуйте мне, пожалуйста, по три коробки этих, этих и этих десертов. – Он указывал изящным пальцем на несколько красивых, как и всегда, сладких корзинок. – Сколько в одной коробке?

- Двенадцать, господин.

- Отлично. Пакуйте.

Взглядом я отпустила женщину и та принялась быстро, но умело укладывать десерты в плотные коробки, стараясь как можно быстрее и аккуратнее справиться с заказом необычного покупателя. 

Я взяла легкий мешочек и разочарованно оценила его скупую наполненность. В моем случае время играло очень важную роль, буквально убегая от меня и неуловимо проскальзывая в щели на окнах.  Но сейчас даже треть оплаты, приятно тянула карман.

- Прошу, господин. – Лана пододвину коробки ближе к мужчине, и помогла подхватить петлю из заботливо подвязанной ленты.

- Благодарю, ранея.

Словно ничего необычного не происходит, мужчина, не особо утруждаясь, подхватил свои покупки, рассчитавшись за них внушительной суммой, и медленно направился к выходу, напоследок звякнув колокольчиком на двери. 

Стоило створке за ним закрыться, как старушка с шумом опустилась на стул, громко выдыхая:

- И что это было? – Спросила она, и я вновь только пожала плечами.

Получив в награду свой пирожок, я с чистой совестью его съела за пару укусов, запивая заботливо протянутым чаем. Полученный в подарок еще один пирожок специально для Нанзеи, приятно грел душу. И забрасывая в рот последний кусочек, я толкнула входную дверь, помахав на прощание хозяйке лавки, и едва не расшибла нос, спотыкаясь обо что-то плотное и лежащее под ногами.

Хвост советника недовольно дернулся, как обиженный удав, но привлек внимание ожидающего мужчины, который бросив всего одну фразу, быстро забрался в паланкин:

- За мной. Живо. 

Я едва не застонала в голос посредине улицы. Хорошо сейчас она была не многолюдна, не смотря на ранний час. Почти все жители города были на службах и вокруг слонялись только редкие прохожие. К тому же лавка Тоули была в нашем, отдаленном районе, где жили одни работяги, который сейчас занимались привычным делом где-нибудь в полях.

Оглядевшись по сторонам, я одним нырком юркнула в паланкин, который тут же возвысился над землей, и заботливо отставила коробочку с пирожным для Нанзеи в сторону, чтобы не дайте боги, не раздавить.

В опустевшие ладони мне тут же сунули одну из купленных коробок и, отвечая на мой немой вопрос, сказали:

- Тебе.

- Что вы хотели советник Юсфирь? – Перешла я к главному вопросу, ответ на который не собиралась ждать, пока наг соблаговолит увезти меня  в очередной раз.

- Ничего серьезного. Просто хотел убедиться, что ты не делаешь глупостей. – Ответил он, вызвав у меня обеспокоенные мурашки, не смотря на душную погоду.

- Это, каких же? – Уточнила я на свой страх и риск.

- Сбежать, к примеру.

- Можете не переживать по этому поводу. – Глухо, но серьезно ответила я, снимая с колен врученную подачку с господского плеча. – Остановите, пожалуйста. Я хочу выйти.

- Куда-то торопишься? – Спросил он, но паланкин продолжал свое движение.

 - У меня куча работы.

- Пытаешь заработать все деньги мира? – Ухмыльнулся он.

- Советник Юсфирь, вас это не касается. Остановите, пожалуйста, и не переживайте. Я обязательно приду сегодня вечером.

- Ты ошибаешься, девочка. – Он неожиданно резко сжал мое запястье. – Все что касается тебя, теперь мое личное дело. – Прошипел он мне в лицо, к которому склонился так близко, что мне удалось уловить аромат выпитого им чая. – Приказ повелителя.

Глава 11

- Что… Я не понимаю… - Оторопело прошептала я, погружаясь в золотистые искры лучащихся раздражением глаз.

- Как ты уже успела заметить, повелитель проявляет к тебе не здоровый интерес. – Отпустив мою руку уже другим тоном ответил. – Не знаю, чем ты отличаешься от других, но персона ты презабавнейшая. – Окатив меня с носочков ног до макушки холодным, чуть удивленным взглядом, он отвернулся, вглядываясь в дорогу перед собой.

- Да, я заметила. – Кулаки сжались сами собой. – Советник Юсфирь, уверяю, я не собираюсь делать что-то против воли повелителя. Прошу, остановите паланкин, мне действительно нужно идти.

- Так куда ты торопишься, Нана?

- Меня ждет госпожа Пангира. Я обежала привести ее розовые кусты в надлежащий вид. – Честно, но несколько раздраженно ответила я.

- И сколько она тебе заплатит? – Он приподнял темную острую бровь.

- Достаточно. – Увильнула я, адекватно оценивая свой заработок.

За работу в саду никогда не платили много. Всегда можно было доверить территорию обычному слуге, но я успела заработать себе репутацию старательной и ответственной работницы, с хорошим вкусом, поэтому получала чуть больше обычной прислуги, в основном в теплое время года, перебегая с одного участка на другой. Зимой с работой было туже, но я уже нашла подработку у одной влиятельной дамы, которой требовалась помощь по дому. Так что то, как мы с Нанзеи проживем зиму, зависело напрямую от того, как я поработаю летом.

Я, конечно, могла бы найти постоянную работу прислуги, но чаще всего она требовала проживания в чужом доме, куда Нанзеи не представлялось возможным взять.

- Три гроша не много. – Он мельком взглянул на мой карман, в котором лежа треть от платы за услугу для госпожи Тоули, и выразительно посмотрел мне в глаза. – Это тебе. – На колени опустился плотно набитый мешочек раза в три больше того, который лежал в кармане.

- Я же просила вас. Не нужно денег. – Я хотела вернуть его, но вновь цепкие пальцы советника сжали тянущуюся руку.

- Это приказ повелителя, милая. Можешь положить их в банк, если так не хочешь тратить. Но принять их тебе придется.

- Я не могу!

- Хочешь ослушаться повелителя?

- Я могу попросить вас об услуге? – Нерешительно спросила я, в надежде избавится от монет, которые как мне казалось, получены не за достойные дела.

- Все что угодно, цветок.

- Не могли бы вы открыть счет на свое имя? – Он вопросительно приподнял брови. – Я не смогу объяснить, откуда у меня столько денег.

- Что ж… - У мужчины были такие выразительные брови, что только по ним можно было понять, о чем он сейчас думает.

Не смотреть нагам в глаза? Ха! Они буквально вынуждают меня это делать.

- Хорошо. Я окажу тебе эту услугу. Но ты должна мне кое-что пообещать?

- И что же это?

-Ты должна верить повелителю. – Он склонился к моему лицу, нависнув сверху и пока я сдерживала рвущийся наружу нервный выдох, просунул руку сквозь темную ткань и велел остановить паланкин. – Беги, девочка. И не опаздывай.

Я никогда не пыталась убраться так быстро как тогда, но советник цепко поймал меня за воротник и пальцем указал на стоящие в углу кабинки коробки с его подарком и пирожным для Нанзеи.

Прижимая их к груди, я буквально добежала до дома, решив не идти прямо сейчас к госпоже Пангир, а отдать коробки матушке Атшу, чтобы она надежно спрятала их от ненасытной малышки.

Время до вечера пролетело незаметно. Я умчалась к работодательнице, привела в порядок дорожку из розовых кустов у веранды ее дома и поспешила назад, рассчитывая время до встречи.

Долгожданной.

Как бы то ни было, но я действительно спешила к нему. Я хотела знать, что этот мужчина затеял, понять его планы, объяснить это ненормальное влияние на мою жизнь. Он должен был исчезнуть с вчерашним утром, оставляя о себе на память смятое платье, разбитую душу и израненное сердце, но вместо этого уверенно и нахрапом завоевывал все внимание, требуя проводить с ним ночи и подсылая советника день изо дня.

Даже стало его жаль. Я уверена, у него была куча других важных дел, чем бегать и вылавливать меня по городу.

Рассказав все старушке, я расцеловала щечки Нанзеи, которая обиженно дулась, за то, что я в очередной раз ухожу в ночь, и не ложусь с ней спать, но я вымолила прощение на обещание совсем скоро это исправить и одну из корзинок Тоули.

Вечер подобрался неслышно. Он мягкими лапами окутывал мои плечи, пряча в тиши засыпающего города. В окошках горел свет, позволяя хорошо рассмотреть знакомую до боли дорогу, слышались тихие голоса и стук ложек по глиняным чашкам из открытых ставней, навстречу долгожданной прохладе ночи.

Все время оглядываясь, я торопливо перебирала ногами, придерживая все время сползающий капюшон.

Крепость, как и всегда, стояла на месте, не двигаясь наперекор всему миру, и манила взор своим блестящим каменным сводом.

Страж, ожидающий у ворот, уже не дожидаясь, пока я протяну приглашение, открыл решетчатую дверь и впустил меня на территорию. 

- Натая ждет вас внутри, ранея. – Объяснил он и жестом указал в сторону входа.

Нагиня встретила меня со своим фирменным равнодушием и уже отрепетировано в прошлые две попытки, отвела меня в купальни. Тара и Мисая сегодня были особенно молчаливы и просто улыбались, помогая привести мое тело в порядок. Сколько бы я не спрашивала, они только таинственно качали головами, синхронно раскачивая свои косички с вплетенными в них золотыми колечками.

Белье мне выдано не было, только похожее на вчерашний наряд платье, на таких же завязках, от которого легко избавиться. Даже туфелек мне сегодня давать было не велено и удивленная, босая и уставшая я следовала за Натеей до знакомой двери.

Глава 12

- Доброй вечер, повелитель.

Ответа не последовало, только легкое дуновение его дыхания прошелестело по коже, вызывая ворох мурашек, беспокойно разбегающихся волной по телу.

- Даааа…. Ма-аза… - Повторил он завороженно, и придвинулся ближе, делая глубокий глоток воздуха, втягивая запах моей кожи у основания шеи, чуть сильнее сжимая волосы. – Сегодня вновь не будешь плакать?

- А вы хотите этого, повелитель?

- Твои слезы слишком горьки. Я хочу, чтобы ты улыбнулась мне. Подаришь мне улыбку, ма-аза?

Улыбку!? Он серьезно?!

Разомкнув губы, я не удержала рваный вздох, пытаясь найти слова для ответа, но нагу он был не нужен. Казалось, мой растерянный вид его только забавлял, или приносил странное садистское удовольствие, ведь секунды моего промедления ему было достаточно, чтобы опуститься к моей шее и запечатать опаляющий поцелуй на тонкой беззащитной коже.

От такой не прикрытой ласки, не знакомой мне, руки и ноги мелко затряслись, не понимая какую эмоцию должны мне дать – удовольствие или ужас.

- Разденься для меня сегодня. Сама. – Шептал он, оторвавшись и оставаясь в жестокой близости от бьющейся на шее венки. – Как вчера. Избавься от одежды.

Слушая это гипнотический шепот, я медленно потянулась к завязкам, исполняя его желание, растворяясь в вихре разносящих мою гордость чувств. Смущение смешалось с острым предвкушением, которое было унизительным в моем положении. Я избавлялась от платья под жутким испепеляющим взглядом, который чувствовала, не смотря на то, что его владелец стоял за моей спиной. И у меня горело. Горело внутри так ярко, будто его взгляд на моей коже огонь, а я бумага.

Сбросив ткань с плеч, я свободно вздохнула, словно так было легче дышать, словно было проще находиться с ним совершенно голой, знать, что он смотрит и терять ход мыслей, растворяясь в глубоком тяжелом дыхании за спиной.

- Ты соверш-ш-шенна, ма-аза.– Шептал он, проводя ладонями в миллиметре от кожи моих рук, не прикасаясь, не разрывая ту тонкую пелену, что разделяла нас. Я ощущала, как не спокойно скользят кольца его хвоста, почти не слышно шурша чешуйками об ковер, выдавая взбудораженность хозяина. Они вновь окружали меня петлей, но, сегодня не сжимая в своих тисках, лишь очерчивая территорию, эпицентром которой была я.

Все встало на свои места.

Я принадлежу ему. Он уже так решил. Не отпустит. Позволяет дышать, ощущать себя свободной, но демонстрирует свое право владения, свою власть, которою мужчина тут же доказал сминающим объятием, обхватывая сильными горячими руками с рисунком выступивших вен, и прижимая к твердой груди, горячо зашептал:

- Можешь молить, ма-аза, плакать, рыдать, делать гордый отстраненный вид, но я подарил тебе жизнь еще той ночью, оставил рассудок и теперь он принадлежит мне. Я стану твоим всем, ма-аза. Я заменю тебе воздух, я заменю тебе солнце и воду, я увижу твою улыбку, На-на… - От каждого его слова по телу разбегались горячие волны довольства, погружая меня в его слова словно в быстрое течение реки, в котором я пропадала с головой, погружаясь под толщу воды, не боясь захлебнуться.  – Это не последняя ночь. Ты и сама это знаешь, а сейчас позволь мне ласкать тебя, не заставляя идти против твоей воли. Ты же просила меня не заставлять тебя ждать, да, Нана?

Он обхватил пальцами мое горло, вновь подводя черту, заставляя встать на носочки и откинуть голову к его плечу, ловя взгляд пульсирующих спиральных зрачков.

- Да… Повелитель. – Ответила я, закусывая голодные до его поцелуев губы.

Я пропала.

Разве могла я вырваться, закричать? Конечно, могла, только не делала. Не хотела. Моя строптивость и жесткая самоуверенность рухнули к его ногам разрушенной годами и солеными ветрами крепостью, рассыпаясь тяжелыми камнями. Я ощущала, как дует прохладный ночной воздух из открытых настежь  окон, но мне было жарко. Этого было мало для того, чтобы сделать вдох, чтобы понять, что я совершаю огромную ошибку, падая в его руки и доверчиво закрывая глаза.

Он не ждал. Губы мужчины заставляли распускать цветы на моей коже, обжигая голодными поцелуями, оставляя собственнические отметины. Он, добравшись до обнаженного тела, исследовал его пальцами, вжимал в свою грудь, и шумно вдыхал сухой выжженный воздух комнаты.

- Ма-аза… - Прошептал он в очередной раз, шипя, вынуждая мурашки зародиться на сгибе шеи, спуститься вниз к самым пальчикам и вернуться обратно, сталкиваясь и вырывая из моего горла судорожный вздох. – Не сопротивляйся.

Да о каком сопротивлении идет речь?! Я даже стоять не могу прямо, ощущая в коленях слабость тянущую вниз и с надеждой косясь в сторону плотного гибкого хвоста, мечтая, чтобы он вновь завернул меня в свои петли, удерживая на месте.

Не позволяя поддаться, наконец, своему телу и свалиться прямо ему под ноги, или хвататься за его руки как за последний спасательный рубеж, одним рывком поднял меня в воздух, утаскивая в сторону той огромной одинокой кровати, закрытой темными тканями балдахина. Меня буквально забросили внутрь, тут же придавливая горячим телом сверху.

- Тебя когда-нибудь ласкали, Нана? Вот так?  - Он прижал неожиданно влажные пальцы к сосредоточению моей женственности и мягко надавил, на этот раз, проявляя больше терпения. – Кто-нибудь показывал тебе, что такое удовольствие?

У меня были категорические плохие представления о близости. Все что я знала о ней, так это то, что после нее могут быть дети и раз видела ее со стороны, некстати застав парочку влюбленных в полумраке переулков. Мне сложно было представить то, что следовало за этим и что к этому сподвигло. Может поэтому я так легко приняла факт того, что отдам свою невинность незнакомому мужчине, которого больше никогда не увижу?

Но он нарушал мои планы, и даже свои традиции. Восприняв молчание на свой счет, он одним властным движением надавил мне на плечи, заставляя опуститься лицом в прохладную ткань покрывала с плотной вышивкой, которую я ощутила нежной кожей сосков. 

Глава 13

Волосы встали дыбом в озвучивании неизбежного, а пальцы сами собой сжали покрывало.

- Но не сегодня, не сегодня. - Он легонько шлепнул по месту прошлого укуса, подсказывая подняться, и стоило это сделать, как я тут же оказалась сидящей на его бедрах, которые все еще покрытые чешуей были очень и очень горячими. – Сейчас я хочу, чтобы ты перестала ждать, когда я, наконец, закончу. – Глаза сверкнули в темноте расплавленным серебром.

- И отпустите меня? – Заикаясь, спросила я, но в полумраке вновь сверкнула белозубая улыбка, подтверждая мои опасения.

- Нет. Я хочу, чтобы ты молилась, чтобы ласкам не было конца. – Вновь понизив голос, ответил он и, придерживая меня одной рукой за талию начал опускать назад, укладывая спиной на широкий хвост. – Закрой глаза.

Лучше делать, как он хочет.

Не смотря на все, что я о нем слышала, что знала, сейчас он рушил мое убежденное отношение к себе, своими горячими пальцами и голодными взглядами, которые, не смотря на сильные эмоции и власть их владельца, не причиняли боль, которую я ждала. Он словно… приручал меня? Заставлял поверить, открыться.

От этой мысли по телу прошел нехороший едкий импульс, и мне захотелось сжаться, потому, как мужчина вновь вернул влажные пальцы к моим нежным складочкам, вырывая удивленный вздох.

- Тшшшш…. – Вторая ладонь опустилась на подрагивающий живот и очертила неведомый мне узор.

Положение хуже некуда.

Лежа спиной на вытянутом хвосте, с расставленными в стороны ногами я чувствовала себя совершенно беззащитной. К тому же кончики мужских пальцев скользящие по сокровенному месту, размазывая влагу, не добавляли уверенности.  Мне все еще хотелось сжаться в комок и закатиться под покрывало, но я только размеренно втягивала воздух сквозь пересохшие губы.

Закрыть глаза.

Так определенно было гораздо легче воспринимать действительность, но теперь каждое движение мужчины ощущалось как нечто колющее и обжигающее. Он лишь мягко поглаживал нежную кожу, и легонько надавливал в самую глубь, не доставляя дискомфорт.

- Завтра ты придешь снова, Нана. – Хвост подо мной пришел в движение, опуская мужчину сверху, на мое распятое тело. – Завтра мы продолжим. Начнем все сначала. Ты должна привыкать к этому.

Он нависал прямо над моим лицом и сверлил голодным, диким взглядом, пульсация в котором делала его похожим на вибрирующую от гнева кобру готовую к броску. Но наперекор моим мыслям, он продолжал мягко поглаживать мое тело, отступив, наконец, от самого потаенного. Его пальцы чертили узоры на моих бедрах, поднимались плавными линиями вдоль живота, не касаясь груди, но уверенно скользя по раскалённой коже. Он был совсем близко. Губы мужчины были в соблазнительной досягаемости, и я решилась. Я сделала то, от чего в низу живота становилось тяжело, каждый раз, когда я вспоминала свой первый и единственный поцелуй, как странно чувствовать в своем рту чужой узкий язык, как вызывает истому вкус его губ.

Я потянулась и прижалась к нему неловким, неумелым движением, похожим на то, как Нанзеи целует мои щеки и замерла, ожидая реакции. Я была уверена в том, что он оттолкнёт меня и накажет за самоуправство, но мужчина с громким, страстным выдохом опустился сверху, вжимаясь в мой рот со страшной силой. Он брал меня, позволяя только короткие выдохи, и вновь набрасывался как голодный зверь, подхватывая, подгребая мое тело под себя, окружая оставшейся длиной хвоста.

- Я съем тебя, мышка. – С улыбкой прошептал он в мои губы, но эти слова ускользнули от меня, растворяясь где-то в глубине той пружины, что сворачивалась в животе, заставляющей запустить пальцы в его длинные шелковистые волосы и притянуть к себе.

Казалось, это длилось целую вечность. Я не могла напиться, отвечая ему с тем же рвением, что и он мне. Мы как оголодавшие волки пытались утолить друг другом страшный, высасывающий внутренности голод. Я чувствовала…. Одиночество. Словно каждый из нас устал от него и сейчас дико, отчаянно пытается о нем забыть.

Не знаю, как мы оказались лежащими на подушках, но моя голова мирно покоилась на плече повелителя, который не прекращал выпивать мои стоны, которые сдерживать было все сложнее и сложнее.

- Уже почти рассвет. – Я каким-то разочарованием ответил он, бросив взгляд на открытое окно в котором уже практически растворилась непроглядная ночная тьма, позволяя почти свободно разглядеть мир вокруг.

- Ой! – Я вскочила в постели, и, не поворачиваясь, хотела спрыгнуть  с нее, но меня ловко утянули обратно.

- Сбегаешь? – Это  вопрос не сулил ничего хорошего, и, судя по тому, как сузились зрачки в серебристых глазах, змей разозлился.

- Мне, правда, пора, повелитель. Я не сбегаю, но мне нужно идти, меня ждут. – Видимо мои слова заставили его кое-что вспомнить, и он нехотя разжал свои пальцы, отпуская.

Я бросилась к лежащему на полу платью, но наг остановил меня:

- Твоя одежда за ширмой. Можешь сразу переодеться.

С удивлением я обнаружила за указанной преградой зеленое, расшитое бисером платье. Простое, но, безусловно, дорогое, как и все, что принадлежало повелителю.

- Это не мое платье, повелитель. – Я уже принялась натягивать все же подобранный с пола халат, но оказавшийся за спиной мужчина, властно остановил мой порыв, скользнув кончиками пальцев по моим плечам.

- Твое. Примерь его.

- Повелитель…

- Не спорь. – Один только тон заставил меня броситься к вешалке и быстро занырнуть в наряд, удивляясь его легкости и идеальному размеру на мою фигуру.

Мужчина только улыбнулся, и я поняла, что впервые могу разглядеть его лицо хоть при тусклом, но все же освещении, и с удивлением открыла рот.

Светлая, почти белая кожа, которая не видела солнца, казалось, уже очень давно. Вытянутые уголки глаз, в которых плавала серебристая радужка, подчеркивали хищную внешность, как и острые, буквально выточенные скулы, на чуть узком зверином лице. Он был похож на змею. Если остальные наги, которых я видела, отличались только хвостом вместо ног, то лицо повелителя буквально кричало о том, что он истинный зверь. Его виски и часть щек закрывали темные полосы кожи, как стрелы, смотрящие в центр, раскрашивая лицо своеобразной маской. Волосы были темны как ночь, и если у советника они были иссиня-черными, то пряди повелителя напоминали мне ночное небо, в котором, если постараться, можно было пропасть, пытаясь поймать звезду.