Яблоки преткновения

Глава 32

Дисмонд наводнило ужасающее количество проверяющих из Министерства магии. Инор Мёрфи после первых же сорванных занятий, с которых преподавателей выдёргивали следователи для опросов, вышел из себя и отменил как лекции, так и практические занятия на целую неделю. Поэтому сейчас мы сидели на кафедры артефакторики, где узнавали последние сплетни, которые ходили в среде преподавателей.

Касались они, в основном внутренних дел академии. Так, у растениеводов началась грызня за место заведующего, но, поскольку там не нашлось никого более-менее титулованного и с приличным количеством научных публикаций, ректор раздумывает, не пригласить ли кого-нибудь со стороны, а тот уж пусть выращивает себе сменщиков.

– Всё-таки леди Галлахер была очень неоднозначной личностью, – вздохнула инора Карр после рассказа. – Как специалист она была выше всяческих похвал, но человек очень тяжёлый, Вот и получилось, что заменить её сейчас некому – рядом с ней мало кто мог удержаться надолго.

– Вот и племянница не смогла, – неловко пошутила Линда.

Инора Карр посмотрела укоризненно.

– Не надо так говорить. Леди Галлахер очень любила леди Эллиот и всячески её поддерживала, даже, как оказалось, тайком выделила участки для экспериментов, хотя знала о запрете практики для леди Эллиот. Кафедра растениеводов небольшая, и работающие там удовлетворяли свои потребности теплицами. Поэтому опытный полигон оказался полностью в распоряжении леди Галлахер, которая считала леди Эллиот очень талантливой и, помнится, даже при мне как-то сетовала, что та выбрала не тот род деятельности. Я, грешным делом, подумала про поэзию. – Тут заведующая скривилась. То ли она не любила поэзию вообще, то ли имела счастье услышать произведения конкретно леди Эллиот. – Но Хелена наверняка имела в виду направленность в магической науке. Как жаль, что я это поняла слишком поздно, иначе непременно попыталась бы повлиять.

– Так, получается, артефакты вы делали для леди Эллиот, а не для леди Галлахер?

После моего вопроса инора Карр покраснела и возмущённо выдала:

– Я бы никогда не стала что-то делать для леди Эллиот! Особенно такие неоднозначные артефакты. Я и леди Галлахер отговаривала, но она сказала, что не планирует доращивать до больших размеров, а в мелкие собирается встраивать исключительно для их безопасности. И да, я видела эти саженцы, специально ходила смотреть. Они были совсем безобидные.

Судя по размерам, которые показала инора Карр, те мелкие растения, которые получились от ветки папиной яблони, можно было уничтожить щелчком пальцев. Но леди Эллиот это не устраивало, поэтому она решила скрестить с мантикорой, а для такого гибрида уже непременно требовался управляющий артефакт. Без него устойчивое к магии растение могло много бед натворить. И творило, когда Эллиот выгуливала своих подросших питомцев на улицах Дисмонда по ночам. Кстати, их было всего три – тех, кто был признан удачными. Двумя леди Эллиот пожертвовала, о чём не очень-то и пожалела, поскольку те два куста не могли сворачиваться в подобие собаки, а только в шарообразный куст.

– И вообще, почему я должна перед вами отчитываться, инорита Болдуин? Вы и без того наверняка знаете куда больше, чем я.

Упрёк был необоснованным: Рассела я со вчера не видела. Да и вчера он вовсе не порадовался тому, что я не пострадала, и, как только обездвижил леди Эллиот, которая при его появлении вовсе не порадовалась нечаянному спасению, а попыталась наколдовать что-то, сразу повернулся ко мне и возмущённо сказал:

– Сильвия, я перед отъездом о чём вас просил? Неужели сложно было никуда не лезть?

– Но я переживала, что использовали папины яблони, и хотела проверить. Вы же понимаете, что его репутация могла пострадать.

– О да, его репутация куда важнее вашей жизни. Вот бы он порадовался над вашим полусъеденным трупом, что его никто не подозревает в неблаговидных действиях. – Он взял меня за плечи и тряхнул так, что у меня зубы лязгнули. – Сильвия, это вовсе не шутки. Вы могли умереть. И ваши друзья тоже могли умереть.

Он снял обездвиживающее заклинание с Майлза, и тот сразу посчитал нужным вмешаться в наш почти семейный разговор:

– Нас не так-то просто убить, инор Болдуин.

Некоторых жизнь ничему не учит. Словно не он только что стоял беспомощной статуей. И вместо благодарности спасителю начал сразу показывать, какой он герой. Съели бы меня или нет, неизвестно, а вот его – наверняка. Я попыталась взглядом дать понять, что думаю, но Майлз меня словно не замечал.

– Неужели? – сухо ответил Рассел. – Считаете, что я рано вмешался и вы прекрасно разобрались бы без меня с кустом?

Может быть, он добавил бы что-то ещё, но тут внезапно это место стало очень оживлённым и шумным. Сначала появились два незнакомых инора, которые коротко переговорили с Расселом и вызвали ещё толпу. И вот тогда начался сущий дурдом.

Наконец обратили внимание на леди Эллиот, которая валялась на земле и единственное, что могла – вращать глазами, и то скорее жалобно, чем грозно. На неё нацепили антимагические браслеты и куда-то уволокли, подобрав все лоскутки её когда-то шикарного одеяния. Частицы монстра, взорванного заклинанием Рассела, а не моим, как мне поначалу показалось, тоже начали собирать с огромной тщательностью. Несколько иноров направились к одиноко стоящему строению, но нашли ли они там что-то или нет, узнать не получилось: про нас наконец вспомнили и попросили пройти в отделение Сыска, в котором следователи из Министерства магии заняли несколько кабинетов. Нас допрашивали по отдельности и вместе, и оставалось только удивляться, что тайна Беатрис так и осталась тайной, потому что по остальному из нас вытащили всё, что смогли, и даже то, о чём мы не подозревали.

Рассел в коридорах не показывался, хотя от его инкогнито наверняка уже ничего не осталось: вряд ли никто не заметил, что задержание проходило с его участием. И что именно он вызвал специалистов из Министерства магии, тоже не прошло незамеченным. Но он то ли был слишком занят, то ли просто не хотел меня видеть. И хотя инора Карр уверена, что я знаю больше её, сама я даже начала сомневаться, что моя помолвка ещё в силе. Очень уж злым Рассел выглядел, когда меня тряс…

Тем временем инора Карр потёрла лоб, успокаиваясь от этого простого действия, и опять улыбнулась. Правда, улыбка получилась у неё несколько вымученной и совсем не такой милой, как обычно.

– А знаете что, инориты, – сказала она внезапно. – Давайте-ка я по примеру инора Мёрфи объявлю вам отпуск. Оплачиваемый, разумеется. Всё равно толку сейчас от этой работы нет. Для артефакторов нужна ясная голова, а она у нас сейчас забита чем угодно, только не тем, чем нужно. До конца недели, чтобы я вас тут не видела.

Последнее предложение она сказала так, что я заподозрила: ей просто не хочется отвечать на неудобные вопросы. Как-никак, выяснилось, что использовались её артефакты, пусть даже она их делала для леди Галлахер. Но с начальством не спорят, поэтому трудовой энтузиазм проявлять мы не стали и послушно ушли.

Ни занятий, ни работы, зато образовалось незапланированное свободное время, которое нужно было потратить с толком.

– Сходить, что ли, Беатрис проведать? – протянула Линда. – С неё же всё началось.

– Беатрис или Майлза?

– Он разве там сегодня дежурит? – показательно удивилась она. – Беатрис, разумеется. Пойдёшь со мной?

Моя компания ей точно не требовалась, как не требовалось и напоминание о том, что из себя представляет одногруппник, поэтому я покрутила головой и сказала:

– Я домой поеду. Папа наверняка волнуется. Успокою его.

Я чувствовала какую-то опустошённость. Казалось бы, всё или почти всё выяснилось, но нам никто ничего не торопился объяснять, а все так или иначе замешанные лица не появлялись даже на горизонте.

Линда кинула, задержала взгляд на обручальном браслете, который я почему-то трогала не переставая, но сказала совсем не то, что я ожидала:

– А Уэбстер носа на улицу не показывает. Лестер говорит, что в их доме вообще никого не принимают.

– Неужели Уэбстер отказалась разговаривать со своей ближайшей подругой? Или они внезапно перестали быть подругами?

Линда хихикнула.

– Наверное, не перестали, но дружба отложилась на неопределённый срок. Я к тому, что Уэбстеры замешаны, раз они внезапно стали затворниками.

– Следствие выяснит, – мрачно ответила я. – Если уже не выяснило.

Разбежались мы быстро. Линда отправилась в зверинец, я – искать того, кто отвезёт меня домой. Извозчика удалось найти без труда, и вскоре я ехала к папе и яблоням, совсем неагрессивным и потому особенно милым. По дороге я размышляла, как же оказался прав папа, уничтожая все неудачные экземпляры, и что, занимаясь растениями, нужно непременно отслеживать, чтобы даже часть плодов твоего труда не попала к конкурентам. А то леди Галлахер из уважения к моему отцу решила заиметь пару хищных яблонь, а леди Эллиот продолжила её деятельность и создала монструозную Лиззи, которая, с одной стороны, была результатом серьёзных исследований, а с другой – лучше бы такую магию прикладывали бы к чему-нибудь мирному. Ведь кустособаки могли быть неагрессивными, а это прекрасный компаньон. Наверное. Потому что интеллект будет чем-то средним между мантикорой и яблоней, поэтому питомцы будут миленькие, но тупенькие. С другой стороны, если они будут мелкими, особенного интеллекта от них и не потребуется? Я заёрзала на сиденье. Да это же настоящий прорыв! Маленькие, симпатичные зверюшки, которые растут на газоне, вовремя поливай и давай нужные подкормки – и вот у тебя уже прекрасный компаньон. И почему мне раньше в голову не пришла такая мысль? Да потому, что думала только о яблонях. А ведь можно использовать и другие растения, что бы там папа ни думал по этому поводу. Для него моя идея покажется настоящим святотатством!

Я вытащила тетрадь из сумки и начал набрасывать примерный вектор изменений. Работы, конечно, предстоит много, растения – это вам не мушки с коротким жизненным циклом, первые результаты будут только через несколько лет. Значит, нужно выяснить, какие кусты самые миниатюрные, а для животной части взять… Тут я серьёзно задумалась. Защита от магии для домашнего питомца совершенно не нужна, агрессивность тоже. Взять кровь от кого-то травоядного поумнее? Впрочем, ещё будет время обдумать этот вопрос. У папы даже литературы подходящей не найдётся, разве что статьи в «Вестнике» посмотреть? Но статьи – совершенно не то, что нужно. Хоть разворачивайся и возвращайся. Я огляделась и обнаружила, что уже почти доехала. Это меня отрезвило: что-то можно найти и дома, в частности, папины записи о том, в результате чего яблоня стала бегать. Да и ехала я, чтобы узнать, как у него дела после того, как выяснилось, что его яблоня была взята за основу монстра Эллиот.

Но выяснять пришлось у Долли, поскольку папа опять безвылазно сидел у себя в лаборатории, а она выбежала на улицу, лишь только экипаж подъехал.

– С самого утра там торчит, – пожаловалась горничная. – Только на обед и выходил. Разве это дело?

– Не дело, – согласилась я.

– Так он ещё и щиты все поставил. Говорит, чтобы не разбежались.

– Кто не разбежался? – похолодела я.

– Идеи, – чуть удивлённо ответила Долли. – Он так и сказал: мол, если отвлекают, идеи сразу разбегаются и их потом не поймать.

Я немного успокоилась, но ненадолго.

– А вы, инорита, поди, о яблонях подумали? – хихикнула Долли. – Нет, инор Болдуин новых бегающих не завёл. Но это и к лучшему. – Она понизила голос. – Следователь к нему приезжал, кон-суль-ти-ро-вал-ся, – по слогам выговорила она. – А так бы не консультироваться приезжал, а арестовывать.

В дом мы так не зашли, разговаривали на пороге, но уж больно тема была интересной, а к папе я сейчас всё равно не попаду.

– Да за что арестовывать?

– Да за то же, за что и леди Эллиот. Кому понравится, когда создают агрессивного неуправляемого монстра?

Я промолчала, хотя прекрасно помнила, что неуправляемым монстра сделало попадание моего заклинания, но Долли в постороннем участии в беседе не особенно нуждалась.

– Вот и я говорю: никому. Ишь ты, мечта у неё была: создать идеального охранника, а что люди при создании пострадали, так это мелочи.

– Она призналась? – заинтересовалась я, уверенная, что уж Долли точно в курсе, что случилось.

– Разумеется, – гордо ответила та, словно лично допрашивала преступницу. – Разве у наших менталистов можно не признаться? Сначала-то она на мелких животных тестировала, проверяла скорость реакции и всё такое, потом решила на людях: скорость и качество уничтожения, представляете?

– Не представляю, – честно ответила я.

– Говорит, непременно надо было на людях проверять, иначе не тот результат. И заказчик останется недоволен.

– Какой ещё заказчик? Кто ж такое себе заводить будет?

– Лорд-наместник хотел, – огорошила меня Долли. – Говорит, что подробности опытов не знал, но результатом заинтересовался, потому что в последнее время ему угрожали. – Она хихикнула и сообщила: – Тоже сама Эллиот старалась. Необычайно изобретательная особа.

– А свою тётю она за что убила? – спросила я в уверенности, что непременно услышу ответ на этот вопрос.

– Как за что? – удивилась Долли. – Леди Галлахер начала что-то подозревать, леди Эллиот же хотела всё на неё свалить, когда пошли слухи о пропавших людях. Мол, пыталась навести уликами на бывшего жениха из мести, представляете? Но Сыск тётушку арестовывать не торопился, хотя у леди Эллиот уже был разработан план по своевременному устранению родственницы. И тут леди Галлахер обнаруживает, на что пошли заказанные артефакты и решает пойти в Сыск сама.

– Не сходится, – заметила я. – От предыдущих жертв ничего не осталось, а леди Галлахер даже смогли опознать.

– Тю, – протянула Долли, – прежние жертвы этой Эллиот ничего не завещали, а состояние тёти должно было достаться племяннице в полном размере, но для этого нужен был труп. Вас бы тоже не нашли, инорита, если бы у неё всё получилось.

– А мы-то ей чем не угодили?

– Как чем? Свидетели ненужные, – пояснила Долли. – Он ж пришла всё зачищать после смерти тёти и пару улик подбросить. А тут вы, стоите на её пути и можете стать ненужным свидетелем. Разве ж такое прощают?

– Разумеется, не прощают. Вы так хорошо всё по полочкам разложили, – раздался за спиной голос Рассела. – Долли, вы точно не имеете отношения к нашему Сыску?

– Скажете тоже, – польщённо хихикнула она. – Выдумщик вы, инор Болдуин. Вы же будете у нас ужинать? Схожу на кухню, предупрежу.

Она стрелой метнулась в дом, оставив меня наедине с Расселом. Ну да, по её мнению, мне здесь ничего не угрожает: и стоим мы перед домом, а не в саду, и яблонь поблизости нет, ни цветущих, ни плодоносящих.

– И что мне с вами делать Сильвия? – сурово спросил Рассел.

Так сурово, что у меня опять появились подозрения по поводу собственной помолвки.

– Как что? – ответила я, решив, что терять больше нечего. – Любить и всячески поддерживать.

– По первому пункту согласен, а вот второй вызывает некоторые опасения. Вы зачем полезли на эту экспериментальную площадку?

– Так получилось, – смущённо ответила я. – Но если бы не мы, то Эллиот уничтожила бы все улики, разве не так?

– Все улики она таскала с собой, и они чуть не уничтожили вас. Сильвия. – Он опять взял меня за плечи, но трясти не стал, просто чуть сжал. – Всё это время мне не даёт покоя один вопрос: а если бы я не успел?

– Ну так успели же, – возразила я. – Разве вы могли не успеть?

– Мог. Если бы парой минут позже вернулся из Турана.

– Да мы почти справились с этой Лиззи, – оптимистично сказала я. – Заклинание глажки ей уже не понравилось, а у меня на подходе было ещё заклинание экстренной сушки. Оно бы наверняка подействовало. Неудачно вышло, что там была химера с мантикорой, но я для себя решила – никаких мантикор. И никаких яблонь.

– Правильное решение, – согласился Рассел, но не успел успокоиться в достаточной степени, как я продолжила:

– Потому что для моей идеи ни то, ни другое не подходит.

А потом выложила ему всё, что мне пришло в голову по дороге. Рассел сначала попытался отговорить, потом предложил несколько компромиссных вариантов, намекая, что ему моя работа с артефактами нравилась куда больше. Но я напомнила, кто мой отец и что работа с растениями у меня в крови, поэтому на лице жениха вскоре проявилось принятие неизбежного.

– Только если совсем маленькие, – почти согласился он.

– Крошечные, – уверила я. – Вот такусенькие.

И даже пальцы свела, показав, какого размера будут саженцы. О том, что растениям свойственно вырастать, я напоминать не стала. К чему омрачать нашу семейную жизнь, которая ещё даже не началась, не так ли?