Янтарный дым

Кристин Каст

Янтарный дым

Название: «Янтарный дым»

Автор: Кристин Каст

Серия: «Освободившиеся» #1

Перевод: Олена Дрозд, Evita87, Largit

Редактура и сверка: Александра Б.

Вычитка: Юлия Цветкова

Переведено специально для групп: https://vk.com/books_25, https://vk.com/book_in_style

Копировать материал без указания переводчиков и редакторов запрещено! Давайте уважать чужой труд!

Пролог

Древние называли их фуриями — вершительницами справедливости. Три сестры-назидательницы, которые наблюдали за теми, кто угрожал человечеству и питался невинными душами. Каждая из них олицетворяла образ женщины в разные периоды жизни: Дева, Матерь и Старица¹. Эти могущественные создания держали бушующую ярость, болезни и жестокость взаперти в самых глубинах Преисподней. Там и находился их дом — хрустальная пещера в самом сердце Тартара. При свете кристаллических канделябров их белоснежно-матовое ледяное убежище сияло, словно капли дождя на солнце. Прошли века с тех пор, как сестры несли свой дозор в обществе лишь узников Тартара.

Пока однажды любовь не спустилась из Царства смертных и не проросла в сердце Девы…

* * *

— Смертные делятся только на два вида, — фыркнула Матерь, роясь в своём огромном гардеробе. — Осуждённые и спасённые, — она вытащила шарф и бросила его на кровать рядом с Девой.

Пальцы Девы поглаживали фиолетовый бархат шарфа.

— А если ты ошибаешься? Может, они все разные и сложнее, чем кажутся?

Каштановые волосы Матери упали на плечи, когда она повернулась, чтобы бросить испепеляющий взгляд на сестру.

— Как это возможно, если они успевают родиться и умереть за то время, пока тебе требуется принять простое решение?

— Мы не можем винить их за то, что им так мало отпущено на Земле, — возразила Дева. — Мне лишь хочется познать их мир так же, как я знаю свой. Пусть даже всего на мгновение.

— Этого не случится, — отрезала Матерь. — Как ты не понимаешь? Мы отличаемся от них. Ведь именно мы оберегаем их ничтожно короткие жизни от опасностей.

Дева нахмурилась.

— Всё когда-нибудь умирает. И мы тоже должны когда-то последовать за ними.

— Мы — другие, — Матерь накинула белоснежную шаль на свои широкие плечи. — Когда наш жизненный цикл завершится, мы поднимемся к следующей, более высокой цели. Никто не будет осуждать нас и определять нашу вечность.

— Но…

— Достаточно, Дева, — сказала Матерь, закрывая зеркальные двери. — Не стоит тратить своё время на истории о смертных. Тартар нуждается в нашем полном внимании.

— Вы со Старицей так говорите о нашем доме, словно он живой. Это просто комнаты и залы, как и на других уровнях Подземного царства, — Дева изучала своё отражение в зеркале, затем выпрямила спину.

— Думаешь, наша красота защищает смертных и удерживает всё зло мира взаперти?

Дева намотала кончики длинных, тёмно-рыжих волос на палец и пожала плечами.

— Полагаю, что нет.

— Подумай хоть на минуту о настоящем зле, которое мы удерживаем.

— И что с того?

Матерь вздохнула и села рядом с Девой на кровать.

— Если одно из этих созданий вырвется на свободу и поднимется наверх, как мы сможем защититься от их мести? Как сможем уберечь смертных, о которых ты так печёшься? Нам следует уважать наш дом. Его жизнь зависит от нас, он защищает и нас, и Царство смертных от гибели.

Дева коснулась хрустального амулета, висевшего на шее.

— Но ведь это невозможно. Никто не способен сбежать из Тартара.

— Это невозможно лишь до тех пор, пока не случится.

Дева нахмурилась.

— Не понимаю.

— Сестра, нет ничего невозможного. Если зло покинет Тартар и проникнет в Царство смертных, нас уничтожат, и на земле воцарится ад. Всё хорошее, что ты видишь в людях, исчезнет без Тартара.

— Я всё равно не вижу смысла так необдуманно делить смертных.

— Иногда я задумываюсь, поймёшь ли ты это когда-нибудь, — Матерь вздохнула и похлопала Деву по ноге. — Возможно, я не смогу поведать тебе о нашем предназначении за один день, но кое-что я могу показать. Идём со мной.

Дева спрыгнула с кровати и последовала за Матерью по светлому коридору. Пол и стены сияли зеркальной белизной, и Дева любовалась своим искажённым отражением, пока они шли. Матерь вдруг остановилась, и Дева, не успев остановится, врезалась ей в спину.

— Извини, — хихикнула она.

Её улыбка поблёкла от строгого взгляда сестры.

— Страшный суд² проходит за этими вратами.

Она проследила за взглядом Матери. Массивные врата Тартара отбрасывали на пол густые тени.

— Я думала, мне не позволено видеть Страшный суд.

— Тебе пора узнать правду. Смертные молят либо о вечной свободе в Элизиуме³, либо о милосердии в наказании. Посмотри следующий Страшный суд. Убедись сама, что смертные — примитивные существа. Тогда, возможно, ты перестанешь придумывать истории.

Матерь прошла мимо сестры и исчезла в конце коридора. Дева скрестила руки на груди и опустила свои зелёные глаза на тени у ног.

— Ничего плохого в том, чтобы думать, что в них есть нечто большее, — прошептала она, скользя босыми ногами по гладкому полу.

Приближаясь к большим вратам, Дева почувствовала смрад реки Ахерон⁴, от которого её замутило.

— Харон, приведи следующую душу для Страшного суда, — прогремел голос с одного из трёх платиновых стульев у устья Ахерона.

Хотя сиденья скрывали фигуры, она узнала голос.

— Эак⁵, — прошептала она, привстав на цыпочки, чтобы заглянуть поверх узоров.

Лодка Харона качалась на волнах Ахерона. Одинокий пассажир распахнул руки, пытаясь устоять, пока Харон направлял лодку к берегу.

— Твоё время пришло, — Харон указал на стулья костлявой рукой. — Ступай и предстань перед судом, но не забудь оставить плату.

Пассажир, борода которого почти касалась плеч, склонился, бросив монету к ногам Харона.

— Твоя оплата, Харон, — произнёс он и низко поклонился, сходя на берег.

— Гален Аргирис, твоя жизнь в Царстве смертных подошла к концу. Твоя душа сейчас предстанет перед Страшным судом. Есть только два пути: Элизиум или Преисподняя. Какого цвета твоя душа? — пророкотал Эак.

— Я невиновен, — отозвался Гален, гордо выпрямившись. — Но я не заслуживаю места в Элизиуме. Я заключил сделку в Царстве смертных, обменяв свою душу на душу сына.

— Ты готов отдать своё право на Элизиум ради сына? — Второй голос эхом прокатился по залу.

— Да, Радамант. Провидец заверил, что договор утвержден, — сказал Гален.

— Так и будет, если ты не изменишь свою судьбу, — произнёс Эак.

Радамант наклонился вперёд.

— Твой сын поджёг виллу, и четверо смертных погибли. Наказание за отнятые жизни сурово. Ты должен ответить за чужие грехи вдвойне.

— Эти жизни отняты не нарочно, — сказал Гален, тяжело вздохнув. — Мой сын заслуживает второго шанса. Я готов занять его место в Преисподней.

Икры Девы заболели, и она сжала витые прутья, чтобы не упасть.

— Гален Аргирис, Преисподняя станет твоим домом. Ты будешь навечно заперт за его вратами, у тебя отнимут все счастье и надежду. Ты понимаешь? — пророкотал третий голос.

— Да, Минос, — согласился Гален.

Минос продолжил:

— Твоя судьба решена. Войди в Тартар и жди своего надзирателя. Ты не можешь сбежать или изменить решение. Оно окончательно и обязательно к исполнению.

Врата завибрировали, и Дева нырнула в тень. Они открылись с грохотом, и шаги Галена стали приближаться к ней. Его плечи слегка опустились, когда он прошел мимо неё, и Дева не смогла удержаться от желания окликнуть его.

— Гален! — Мужчина испуганно обернулся, а Дева вышла на свет. — Почему ты это сделал? — выпалила она.

Шок отразился на его лице.

— Никогда не представлял, что кто-то настолько прекрасный может быть недостоин войти в Элизиум.

— Ты считаешь меня красивой? — зарделась Дева.

— Больше, чем кого-либо в Царстве смертных.

— Но я не принадлежу твоему миру. Я — Дева, сестра Матери и Старицы.

— Вы одна из фурий? — В его голосе послышалось смущение, Гален согнулся в уважительном поклоне. — Прошу прощения. Я ошеломлен вашим присутствием. Это честь — находиться в вашей компании.

Она подошла ближе и положила руку ему на спину.

— Пожалуйста, не извиняйся. Это я почтена.

Его яркие серые глаза отражали мерцающий свет Тартара.

— Я не достоин вашего почтения, поскольку жду исполнения приговора.

— Я наблюдала и знаю, что произошло, — Она сложила руки перед собой. — Хотела бы я, чтобы сестры тоже увидели твой суд.

Он улыбнулся и покачал головой.

— Не думаю, что я проявил бы подобную храбрость с тремя фуриями в качестве свидетелей.

— Уверена, ничего бы не изменилось. Однако увиденное укрепило бы мои аргументы и показало ошибочность их убеждений.

— И в чем же они убеждены?

— Они думают, что смертные выбирают только два пути. Путь добра, который ведет в Элизиум, или же проклятый путь, который начинается здесь. По их мнению, нет другой дороги.

Гален покачал головой.

— Всегда есть другие пути. Мы каждый день сталкиваемся с последствиями нашего выбора.

— В глубине души я знала правду, но не могла убедить сестер. Все же выбранный тобой путь оказался хорошим, раз тебе удалось получить вход в Элизиум.

— По законам Подземного царства я не сделал ничего, что помешало бы мне попасть в Элизиум, но и не прожил достойную жизнь, — Его улыбка увяла, мужчина опустил взгляд. — Я был плохим отцом. Мой сын допустил слишком много ошибок из-за моих недостатков.

— О каких недостатках ты говоришь?

— Я был купцом и много путешествовал, торгуя разными товарами, чтобы обеспечить сына деньгами для комфортной жизни.

— Не вижу в этом ничего предосудительного. Ты явно не заслуживаешь наказания за подобное, — заметила Дева.

— По правде говоря, я был эгоистом, — Свет в глазах Галена потускнел, когда его охватила печаль. — После ухода жены в Элизиум мне не следовало оставлять сына одного. Я делал всё возможное, чтобы забыть о своей боли, находя утешение в женщинах. И даже не задумывался о том, что сыну тоже больно. Не показал я себя сильным отцом, в котором он тогда нуждался.

Она взяла его за руку и мягко сжала.

— Ты показал себя, когда выбрал здесь иную участь. Ты мог провести свободную и счастливую вечность в Элизиуме, но решил сохранить этот дар для него. Ты принял самое верное решение.

— Я мог научить его быть человеком чести. Он заслужил вечное счастье, которого я не предоставил ему во время смертной жизни.

— Гален Аргирис, — У входа в зал стояла фигура в плаще. — Пора. Следуй за мной.

— Спасибо, Дева, — Он прижался тёплыми губами к тыльной стороне её ладони. — Не знал, что такая радость и свет могут существовать в Преисподней.

Дева прижала руку к груди, печаль закралась ей в душу, когда Гален отправился навстречу своей судьбе. Шли недели, сердце Девы разрывалось от мыслей о страданиях Галена. Настолько, что она часто пробиралась на уровень, где он отбывал наказание. Она успокаивала свою сердечную боль и дарила радость, которой ему так не хватало.

— Я боюсь, что придет день, когда больше не увижу тебя, — выдохнул он, сосредоточив внимание на живописной вилле перед ними.

Дым клубился вокруг поместья, а по внешним стенам плескался огонь.

— Я не могу и не хочу оставаться вдали от тебя, — тепло сказала Дева, прижавшись к нему.

Он на ощупь нашел ее руку и нежно сжал.

— Давай не будем проводить наше время здесь. Пойдем со мной, — Она потянула Галена за руку, но тот не сдвинулся с места.

— Я не могу, — решительно произнёс он.

— Ты устал от меня? Посмотри на меня, Гален, — попросила она.

Он приложил усилие, чтобы повернуться к ней лицом.

— Я… не понимаю, — запнулась она.

— Это духовный отпечаток тех событий, что привели к проклятию моего сына. Каждый день я строю дом и каждую ночь беспомощно наблюдаю, как сгорает та семья.

Она обхватила его лицо ладонями и повернула к огню.

— Не борись против своего наказания. Я не хочу причинять тебе боль.

— Дева, ты стоишь того, чтобы терпеть эту боль, — Огонь вспыхнул в его теплых серых глазах. — Ты приносишь Элизиум с собой и делаешь вечность сносной.

Она наклонилась к нему и медленно поцеловала. Ни один из них не дышал, пока огонь продолжал бушевать за их спинами.

* * *

Так начался запретный роман Девы с невинной душой, пожертвовавшей своё место в Элизиуме. Настоящая любовь, такое чистое чувство было неведомо для Тартара. Никогда прежде её свет не проникал настолько глубоко в Подземное царство. Этот свет и любовь, рожденные в мрачных глубинах мерцающей ледяной пещеры Тартара, стали причиной возникновения проклятия. Оно вдохнуло яд в стеклянные стены, порождая толстые и влажные нити, которые украшали поверхность пещеры зловещими вязкими линиями. Их влага попадала в некогда безмятежные бирюзовые озера, превращая их в кислотные, молочные лабиринты рек, которые текли по венам Тартара.

Заражённый уровень больше не мог удерживать узников, и они вырвались на свободу. Бессильные против полчищ злобных существ, которые вознамерились захватить мир смертных, фурии беспомощно наблюдали, как освобождённые заключенные изрыгали свой яд по всему человечеству. Продажность, чума и жестокость охватили Царство смертных.

Отчаянная Дева взмолилась Гере⁶, оберегающей матерей во время родов, прося её спуститься к ним и исцелить изнемогающий Тартар. Гера прислушалась к мольбам Девы и одарила её ребёнком, рождённым страстью запретной любви.

— Ты родишь сына, — прошептала Гера на ухо Деве. — Твой сын станет воином, которому будет поручено убивать сбежавших в Царство смертных нечестивцев, а затем отправлять их обратно в Тартар. Когда он восстановит равновесие, проклятие снимется.

Когда Дева впервые взяла на руки ребёнка, то ощутила скорее тревогу, чем радость.

— Он не может уйти, — воскликнула она, снова взывая к Гере.

— И не должен, — ответила Гера. — Он должен оставаться здесь, ибо именно отсюда черпает свою силу. Длительное пребывание в мире смертных ослабит его и лишит божественных даров.

Дева с любовью взглянула на крошечный свёрток в своих руках, на своего прекрасного мальчика.

— Мой маленький воин. Как мне его подготовить для этого задания?

Появились сестры, осторожно забирая дитя из её рук. Пока Старица укладывала ребёнка в кроватку, чтобы позволить Деве отдохнуть, Матерь успокаивала её тревожный дух.

— Ты не должна делать это в одиночку, сестра. Мы поможем.

Глава 1

23 года спустя

— Думаете, он готов? — Беспокойство Девы эхом отражалось от голых стен пещеры, чье былое сияние сменилось безжизненной серостью.

— Он провел достаточно времени, тренируясь в Царстве смертных. Пришло время доказать, что он достоин звания воина, — ответила Матерь, завернув за угол и направляясь к самой дальней комнате.

Сестры поспешили за ней, стараясь не отставать, пока некогда гладкий пол осыпался у них под ногами.

— Не хочу, чтобы он пострадал из-за недостаточной подготовки, — заныла Дева.

— Последнее озеро в зале Эхо начало высыхать, а вместе с ним пропала и наша способность видеть врагов в Царстве смертных. Нет никакого способа узнать, когда они настигнут смертных или даже объединятся с ними, чтобы уничтожить нас. Он должен быть готов прямо сейчас! — горячо произнесла Матерь.

— Он испытал свои силы всего лишь на нескольких мелких мошенниках, — попыталась возразить Дева. — Как ты знаешь, они ничто по сравнению с великим злом, которое вырвалось из наших стен. Они даже не повлияли на проклятие, когда он отправил их тела к нам.

Старица остановилась и положила костлявую руку на плечо Девы. Она перевела дыхание и сказала:

— Матерь права. Сын — наша единственная надежда, мы не можем больше ждать. На карту поставлена не только судьба Тартара.

— Я понимаю, — Дева замолчала, но лишь на мгновение. — Но если они замышляют что-то против нас, то не стоит ставить на их пути неподготовленного мальчика.

— Мальчика? — Матерь остановилась у входа в большую темную залу. Ее голос наполнился разочарованием, и она резко выкрикнула в ответ: — Ты заблуждаешься. Ты не знаешь, каким он стал. Он уже молодой мужчина.

— Сестры! — прошипела Старица. — Сейчас не время пререкаться. Доверьтесь нашему сыну, мы ведь хорошо обучили его. После его призыва все сомнения испаряться. — Ее голубые глаза задержались на Деве.

Матерь уперла руку в бок.

— Так ты веришь, что он справится, мудрая сестра?

— Я не возьмусь предсказывать его будущее, — сказала Старица, входя внутрь.

— Полагаю, теперь нам остается лишь доверять ему и всему тому, чему он научился за время пребывания в Царстве смертных, — произнесла Дева, следуя за своей старшей сестрой в пустое помещение.

— Этот план проклят, как и Тартар, — пробормотала Матерь.

— Хватит! — Голос Старицы окружил женщин. — Он никогда не добьется успеха, пока вы негативно мыслите. На этом обсуждения закончены. У нас нет выбора. Мы больше не можем тратить время на споры. Тартар не склонится перед злом, которое он когда-то заключил в темницу, и Царство смертных не падет от его злобы. Мы должны действовать незамедлительно. Объединим наши силы, сестры.

Дева, Матерь и Старица соединили руки и заговорили одновременно:

— Алек, мы призываем тебя.

Зов фурий, дочерей ночи, разносился из пещеры, сотворенной в глубинах Преисподней, приманивая их сына домой. Потоки сияющей энергии сошлись воедино, когда появился Алек.

Воздух вокруг него мерцал волнами из-за тепла его кожи. Возвращение домой лишь на мгновение ошеломило его. Он выпрямился, заправил светлый локон за ухо и раскрыл руки, сияя галантной улыбкой.

— Приятно видеть вас, матери!

— И нам, Алек, — Дева притянула его к себе, обволакивая свежими ароматами меда и цитрусовых, прижимаясь головой к его груди. — Как хорошо, что ты дома и в безопасности. Кажется, прошла целая вечность с твоего последнего пребывания здесь.

— Прошло всего несколько дней, — возразил Алек.

— Мы знаем, сын. Внизу время течет медленно, — мягко сказала Старица. Ее гладкие седые волосы блестели в безжизненной могиле, в которую превратился их дом.

— Правда, дни тоже тянулись, — сказал Алек, вращая шеей и потягивая мышцы мощных плеч. — Я плохо себя чувствую. Ослаб, устал и нездоров.

Старица погладила его по щеке. Ароматные запахи шалфея и сырой земли, исходящие от нее, окутали его, успокаивая беспокойное тело.

— Мы рады, что твоя речь так хорошо адаптировалась к Царству смертных. Достаточно хорошо, чтобы сойти за одного из них, но ты не должен забывать, что твой дом — другая земля, — сказала она, легонько похлопав его по щеке.

Он глубоко вздохнул. Матерь сжала его руку, прежде чем провести дальше в слабо освещенную пещеру.

— Есть успехи в твоем обучении?

Ее запахи корицы и ванили боролись за его внимание, и он подавил чих. Аромат был довольно сильным, но граничил с удушающим.

— Ты вытащила меня из Вологды. Это в центре России, где холод настолько пронизывающий, а ветра настолько сильные, что могут разделить человека пополам, — Алек посмотрел на брови Девы, сведенные в беспокойстве. Ему нравилось рассказывать сказки о своем героизме самой младшей матери. — Хотя моя миссия была крайне опасной, я смог преследовать и поймать Соломона — сбежавшую душу. Вы найдете его там, где он должен быть, — самодовольно добавил он.

Матерь закатила глаза.

— Соломон — вор. Он украл лекарства из деревни и продал их.

— Опасный вор, — пробормотал Алек с ущемленной гордостью.

— Сын, я видела Соломона. Смерть ему к лицу. Не сомневаюсь, что ты все сделал правильно и прошел обучение по достоинству, но тебе придется столкнуться с более могущественными врагами.

— Еще не встречал противника, которого бы не смог сокрушить меня.

— Ты всего несколько раз был в Царстве смертных и еще столкнешься с более опасными врагами.

— Заверяю тебя, Матерь, когда я их встречу, результат не будет отличаться. Я еще мало тренировался, но докажу себе, что достоин быть Бессмертным Воином Тартара, а наш дом наконец-то освободиться от этого проклятия.

— Да, ты будешь со всей силы биться о каменную стену, пока в ней не останется дыры размером с твою голову, — фыркнула Старица.

Дева собрала свои каштановые волосы с плеч, садясь за гранитный стол.

— Вот почему мы и позвали тебя домой, сын мой. Последний смотровой бассейн в зале Эха высох. Мы больше не можем видеть Царство смертных.

— Мы беззащитны, — серьезно добавила Матерь.

— Вы не беззащитны. У вас есть я, матери. Отправьте меня назад в Царство смертных, и я стану вашими глазами, — он вытащил стул и сел рядом с Девой.

— Нам придется. Тем не менее, мы знаем, что ты тренировался совсем недолго, и мы не должны упускать это из вида. Цена слишком велика, — сказала Старица.

— Я знаю, чем мы рискуем: жизнями смертных и нашим местом в Преисподней. Я справлюсь.

— Это не та битва, в которой можно биться и выиграть за один день. Понадобились столетия, чтобы собрать зло, закованное здесь. Ты дурак, если думаешь, что можешь сделать то же самое так быстро, — сказала Матерь.

— Я не дурак и не боюсь действовать. Зло, свободное в Царстве смертных, должно научиться бояться меня, как раньше боялось великого Тартара, — строго сказал Алек.

— Со временем так и будет, сын мой, — Дева положила руку ему на плечо. — И с помощью ты добьешься перемен быстрее, чем в одиночку. Душа Пифии наградила нас невероятным подарком, который поможет тебе.

Старица села возле Матери.

— Она одарила каждую из нас правом воззвать к одному из своих потомков, так что ты сможешь возродить древнюю силу Оракула, сохранившуюся в её родословной. Как ты уже догадался, можешь перемещаться в Царство смертных, но если останешься там надолго, то потеряешь своё бессмертие и другие божественные дары. Ты не сможешь спасти смертных, если их мир заберёт у тебя всё, что может помочь им спастись. Вместе, ты и этот потомок Пифии, вы положите конец тьме Тартара и принесёте свободу Царству смертных от древнего зла.

— Мне не нужна помощь, матери, — настаивал Алек. — Кто бы он ни был, он будет только путаться у меня под ногами.

— Нет, — мягко поправила Старица. — Не будет. И это не он.

— Человек, который будет бороться на равных со мной, — девчонка? — Он наморщил лоб. — Я видел многих девушек, матери. Я видел, как они ведут себя в мире смертных. Они не такие, как вы. Как девушка может помочь мне защитить и восстановить Тартар и Царство смертных?

— И это всё, что он услышал, — Старица сделала глубокий вдох со своего места за столом. — Твоё тело останется навеки молодым, но надеюсь, что это касается только тела, — дамский смех заставил воздух вокруг них мерцать, а луноцветы в центре стола внезапно раскрылись нежными цветками цвета младенческой плоти.

— Она не простая девушка, — поправила Матерь. — Она — потомок Пифии.

— И кто такая Пифия?

— Узнаешь. Позови ее. Она предвидела это и придет, — заверила Дева.

— Если она предвидела это, то почему не тут сейчас? Почему я должен вызывать ее?

— Уважение, — Старица со скукой во взгляде посмотрела на него. — Пифия — первый Дельфийский оракул. Она не поможет, если не наладить канал связи как следует.

— Тогда я лучше начну. Если она ждёт моего зова, это будет не сложно, — Алек закрыл глаза и попытался заговорить наиболее могущественным тоном. — Пифия, нет. Позвольте мне начать сначала, — он прочистил горло. — Пифия, приди ко мне, — он ощущал, что женщины раздражены тем, что ничего не произошло. — Оракул, я призываю тебя, — Алек открыл глаза и увидел недовольные лица матерей. — Она не слышит.

— Алек! — Голоса фурий слились воедино, когда они отчитывали сына. — Ты — воин Подземного царства. Способность призвать Оракула или кого-либо из богов живёт в тебе. Соберись.

Он немедленно выпрямился и сделал, как велели матери. Алек сконцентрировался, ища в себе силу греческой крови, дарующую ему способности. Он снова закрыл глаза.

— Пифия! — Властные нотки, которые он не мог признать как свои, прорезались в голосе. — Древний Оракул, покажись! Укажи мне путь. Позволь мне узнать от тебя своё будущее.

Женский смех с придыханием заполонил его слух. Он жадно открыл глаза. Сияющая белая фигура материализовалась и пританцовывала позади матерей, становясь четче.

Фурии встали и, обернувшись, поклонились призраку.

— Добро пожаловать в Тартар, Дельфийский Оракул.

— Принимаю ваше приглашение. Садитесь.

— Приглашение исходит не от нас, Оракул, — Дева указала на Алека, и Пифия, заметив юношу, бросила любопытный взгляд в его сторону.

— Пифия, рад, что ты смогла прийти, — взгляд Алека скользнул по её телу. Она была великолепна; её глаза были как янтарь, инкрустированный в превосходную статую. Густые цвета лунного света волосы лежали на обнажённой груди, а прозрачная юбка развевалась вокруг её ног.

— Хм. Он выглядит как человек. На вкус… — язык проскользнул между её губ и извивался в воздухе, — как человек. Даже разговаривает как смертный. Но кто он?

— Был бы счастлив позволить тебе осматривать меня и дальше. Может, после обеда в Царстве смертных? — ухмыльнулся он.

Уголки её губ приподнялись.

— Иди сюда.

Чем ближе подходил Алек к древнему существу, тем ощутимей становилось тепло её кожи.

— Ближе, — Пифия медленно прикусила нижнюю губу, в то время как её глаза, похожие на драгоценные камни, изучали его. — Считаешь, что можешь исполнить желания могущественного Оракула?

— Конечно, — улыбнулся он.

В то время как её взгляд блуждал, Алек заметил, что её внешность стала изменяться. Через мгновение он больше не видел в ней богине подобного существа. Вместо этого широкая улыбка озарила её лицо, выпуская наружу отвратительные языки: они были влажные и медленно скользили из её зубастой пасти, как раздутые пальцы утопленника. Её глаза вздрагивали в своих гнёздах, изнывая от столетий, в течение которых она заглядывала в будущее.

Алек заставил себя не отскочить от неё подальше.

— Ты даже понятия не имеешь, как удовлетворить меня. Может, тебе нужно сначала попробовать свои, — она язвительно приподняла брови, — таланты на юных смертных. Насколько я помню, их проще развлечь, — смешок сорвался с её губ, игриво закрутил его волосы, покалывая кожу на шее.

Алек ощутил, как румянец заливает его щеки, поэтому отступил к матерям.

— Ты не такая, как я ожидал.

— Я в редких случаях предстаю в образе женщины, — промурлыкала она. — Ты призвал меня, чтобы получить указания, или просто хотел взглянуть на что-то восхитительное и абсолютно недосягаемое?

Алек посмотрел на матерей, одобрительно кивающих ему. Он прочистил горло.

— Я призвал тебя, потому что мне нужна твоя помощь в поисках одной из твоих потомков.

— Действительно? Мой потомок? Зачем? — Смех был соблазнительно саркастичным.

— Она поможет мне в моей миссии, хотя не уверен, какая роль отведена девушке в битве.

Пифия крикнула — свет пронзил черный зал. Её пышные формы увеличились вдвое по сравнению с обычным размером, налившись силой.

— Ты многого не понимаешь. Вопросы написаны на твоём лице и в твоей душе. Пустые, как лед. Ты пример существа из мира и времени, о которых ничего не знаешь, и удивляешься, почему он такой несчастный, — её голос ожесточился, а сама она светилась раскалённым золотом. — Я — Оракул Дельф. Мои пророчества предотвращали войны и разорения людей. Моя сила, которой наградили меня боги, настолько велика, что её не так легко ослабить. Смертная несёт магию в крови, костях. Я слышу, как она дышит, спит в её лёгких и крови, пока не пробудится, — яркие цвета фигуры охладились, а её тело сжалось. — Пока ты не пробудишь её.

Понимая, что он был близок к тому, чтобы спрятаться за креслом, Алек расправил плечи и собрал волю в кулак. Он шагнул вперёд и недрогнувшим голосом сказал:

— Как?

— В мгновение, когда её сердце перестанет биться, её судьба решится, и сила Оракула освободится. Это — то, что ты ищешь. Однако её самопожертвование пробудит тебя. Я вижу его, — её улыбка заставила его сердце замереть, когда она поразила его взглядом. — Я вижу, как мрак рассеется, как ты пойдёшь по дороге, но не сможешь выбрать направление. И тот, кто будет с тобой, не пойдет по тому же пути.

Алек отвел глаза.

— Мойры так решили. Линия жизни молодой женщины прервется, — сказала Дева, накрывая своей рукой его руку.

— Ее существование как смертной прекратится, — пояснила Матерь, обхватывая его свободную руку.

— Тем не менее, ты будешь там, чтобы перехватить и переписать ее будущее, — сказала Старица, смотря на сестер. Она взяла их за руки, замыкая круг.

Алек остался стоять на месте, ошеломленный и неуверенный. Он смотрел, как его матери занимали места, а затем одновременно открыли глаза, напевая в унисон. Из их глаз полился янтарный дым. Он, кружась, проник в нос Алека, наполнив его грудь. Он скорчился в кресле. Фурии крепче сжали его руки, прижимая его к каменному столу с силой, присущей только бессмертным.

В унисон с их светящихся губ сорвались слова, молотом бьющие Алека по ушам.

— Мы вдохнули в тебя часть самих себя, которую ты должен передать наследнице Пифии. Заполни ее этими фрагментами наших душ, так что они станут единым целым и вернут жизнь бездыханной.

Обессилевшие фурии опустились в креслах, будто брошенные куклы-марионетки. Потрясенный силой, клокочущей в его груди, Алек попытался вдохнуть воздух и встать на ноги. В нем было слишком много дымчатых душ, которые пропитали его тело. Он вцепился в воздух, пытаясь ухватиться за что-то, чтобы удержать свое трясущееся тело. Ничего не найдя и не способный позвать на помощь, он свалился на пол и перестал сопротивляться мягкой черноте, затуманивающей его зрение.

Глава 2

— Ева, прекрати баловаться и обернись, — нетерпеливо сказала Лори.

Ева опустила руки и уставилась на свое отражение. Топ обтягивал ее стройную талию, подчеркивая изгиб фигуры, как у песочных часов.

— Он прекрасно облегает в некоторых местах, но не во всех. Хотя я правда хочу произвести фурор. У меня есть шикарная юбка, подходящая к нему, а наряд просто великолепно будет смотреться на вечеринке. — Она бросила еще один взгляд в зеркало, прежде чем обернуться к маме.

Лори наморщила нос.

— Ты выглядишь так, словно собралась на кастинг для рекламы пива.

Ева вздохнула и снова повернулась к зеркалу.

— Это потому, что у меня огромная грудь. — Безуспешно она попыталась запихнуть свое богатство в рубашку.

— Это наше семейное проклятие. К счастью, после того как в будущем у тебя появятся дети, в очень далеком будущем, ты сможешь сделать то же, что и я, и они уменьшатся.

— Будто у меня будет время, чтобы завести детей. Школа уже убивает меня, а семестр только начался. К тому же, это миссия Бриджит — забить мой социальный календарь и убедиться, что я состою в каждой некоммерческой организации, которая принимает двадцатитрехлетних. И что хуже, я занята тем, что отбиваюсь от очередного мальчика-парня, который считает, что мой семилетний план на колледж — это попытка найти мужа.

Лори усмехнулась.

— Ты хочешь заработать синдром запястного канала⁷.

Щеки Евы залило румянцем.

— Я не это имею в виду. То есть, что отбиваюсь от них не в прямом смысле. Не буквально. Я никого не била пока. — Она приблизилась к зеркалу и убрала несколько комочков туши.

— Мне повезло, и я встретила твоего папу в колледже. Не сбрасывай никого из парней со счета.

Даже учитывая, что за последние десять лет они всего два раза разговаривали об ее отце, Еве стало некомфортно.

— Значит, этому топу говорим нет?

— Определенно. Почему бы не примерить то милое зеленое платье? — Лори указала на стойку с одеждой. — Оно действительно хорошо выглядело бы с цветом твоей кожи.

Ева вылезла из удобного топа и прошлась по огромной гардеробной.

— Это? — Она сняла платье с вешалки и прижала к себе.

— Оно будет выглядеть великолепно. Намного лучше, чем пытаться втиснуться в одежду на пару размеров меньше. Это подчеркнет твои изгибы, и при этом они не будут откровенно бросаться в глаза. Ты же не хочешь, чтобы люди говорили «привет» твоей груди, прежде чем заметят тебя саму?

— Думаю, я хочу выглядеть на свой возраст, а не показывать паспорт каждый раз, когда иду в кино.

— А через десять лет сама захочешь, чтобы у тебя все еще спрашивали паспорт.

Ева остановилась напротив зеркала.

— Но это вечеринка. Не хочу выглядеть, будто собираюсь в церковь.

— Ты не хочешь выглядеть как большая старая потаскуха. Просто примерь. Думаю, ты будешь удивлена. — Лори скрестила ноги и откинулась на спинку кресла.

Ева перебросила длинные темно-каштановые волосы на плечо, надевая платье.

— Кто будет на этой вечеринке? — спросила Лори.

— Несколько девушек, с которыми я иногда тусуюсь, и Бриджит, конечно. Кто-то еще, но я точно не уверена, — ответила Ева, крутясь в платье.

— Какие парни тебя интересуют? Знаю, ты занята, но должен же быть кто-то, на кого ты положила взгляд.

— Может, но не хочу об этом говорить. — Она расправила мягкие лямки на плечах.

— Почему?

— Потому что, мам, — со вздохом ответила Ева, — это всегда превращается в неуклюжий разговор о безопасном сексе.

— Я просто хочу быть уверенной, что ты предохраняешься и знаешь, что можешь со мной говорить обо всем.

— Понимаю, но я выросла. Можешь не беспокоиться о парнях и мне. У меня все под контролем. Обещаю. — Ева улыбнулась маминому отражению. — Ну а теперь момент истины. — Она неловко завела руку за спину, чтобы дотянуться до молнии.

Лори ахнула:

— Потрясающе, Ева.

— Ты совершенно права. — Мягкий шифон щекотал ее бедра, пока она крутилась перед зеркалом. — И высокий воротник выглядит восхитительно. — Она стояла на носочках, чтобы лучше представить, как бы она выглядела на каблуках. — Не такое простенькое, как я себе его представляла.

— Видишь? Я разбираюсь в моде. Теперь позволь найти обувь для тебя.

Ева возбужденно глотнула воздух.

— Обувь?

Лори собрала сумочку и открыла дверь в примерочную.

— Для меня, а не тебя. Позови, когда оденешься.

Ева вздохнула и медленно переоделась обратно в свою одежду.

— Хорошо, что у нас одинаковый размер.

Она повесила платье на вешалку и перекинула его через руку. Бросив еще один взгляд на себя, она пригладила вьющиеся волосы и вышла из примерочной.

— Мам? — Ева вытянула шею и крикнула над стойками с одеждой. — Лори?

— Иди сюда! — Ева заметила, как мама махала рукой возле обувного стенда с сезонной распродажей.

— Иду! — ответила она.

— Что думаешь об этом? — Лори открыла коробку с обувью, когда Ева оказалась в зоне видимости. Внутри, словно в гнездышке из тонкой белой бумаги, лежала пара золотых блестящих танкеток.

— Супер-круто! — прощебетала Ева. — Они на распродаже?

Лори посмеялась.

— Конечно же, нет. Они от Джимми Чу.

— Я думала, что мы выбираем вещи только на распродаже.

— Нет, это ты только выбираешь вещи на распродаже, потому что не работаешь. Я же могу получить, что хочу, — усмехнулась она.

— Но ты же говорила, что моя работа — закончить школу. — Ева последовала за матерью к стенду с сумочками.

— Правильно.

— Хорошо, но это не имеет смысла. Я не могу купить то, что хочу, так как не работаю, потому что ты говорила мне не париться.

— Правильно. — Лори подняла дизайнерскую сумочку и посмотрела на себя в зеркало. Круглая кипа с вьющимися разноцветными кистями напомнила Еве о чем-то, что она вытащила из их забитого пылесоса.

Ева наморщила нос.

— Я бы не пошла с такой, — Лори повесила сумочку обратно.

— Так, я полностью запуталась и чувствую, что меня наказывают за то, что я все еще учусь. — Ева выпятила нижнюю губу.

— Ты же хорошо знаешь, что не наказана. И тебе двадцать три. Твое надутое лицо против меня не работает.

Она пожала плечами.

— Но стоило попробовать.

Лори взяла другой клатч со стенда и покрутилась перед зеркалом.

— Что-то ты давно не говорила об Уильяме, — Ева продемонстрировала лучший акцент в стиле «Аббатства Даунтон», произнося его имя. — По крайней мере, с тех пор как он уехал в Мехико. — Он уже вернулся?

— Билл ненадолго вернулся. Помнишь, мы видели его пару недель назад, когда в Home Depot⁸ покупали корм для птиц?

Ева безучастно смотрела на мать, пока та рылась в воспоминаниях.

Лори продолжила:

— Он покупал цепи в помощь парням, которые делают ремонт в его подвале.

До этого Ева только раз видела Билла, но от того, как он посмотрел на неё в тот день, у неё по телу побежали мурашки. В его взгляде не было ничего неуместного, но Ева не могла точно определить причину своего дискомфорта. Что-то с ним было не так.

«Уверена, это что-то ты выдумала. Успокойся, дочь-собственница, у твоей матери наконец появился парень».

Она выкинула образы из головы.

— Ну, я видела его пару раз после встречи в магазине, но… — затихла Лори.

— Ты собираешься бросить его? О Боже, уже бросила, — выпалила Ева, удивленная, насколько её обрадовала эта мысль.

— Нет, он никуда не денется. Он все еще нравится мне. Знаю, ты видела его всего лишь пару раз, но он тебе нравится, правда?

Ева отвела взгляд от мамы и пожала плечами.

— Я действительно не знаю его.

Плечи Лори слегка опустились, и она повесила сумку назад на стойку.

— Но, когда я его встретила, он выглядел действительно шикарно, — солгала она, мгновенно пожалев, что не поддерживала свою мать. — И, судя по тому, что ты рассказывала, он действительно милый.

— Правда, но он изменился после командировки. Любой бы подумал, что поездка, во время которой он помогал людям строить дома, сделала его более благодарным, но не странным. — Торговый центр был забит покупателями распродаж на День труда⁹, и Лори направилась к кассе, чтобы расплатиться. — Я точно не знаю, как это объяснить. — Она поправила обувную коробку, которую держала на бедре, как ребенка.

— А вот теперь меня заинтересовала эта история. Ты должна попытаться объяснить. Ты не можешь вот так просто замолчать. Как он изменился? Мне нужны подробности. — Ева на минуту задумалась о сказанном, затем кивнула. — Но не слишком много подробностей, конечно.

— Ну, он не такой нежный и не настолько джентльмен, каким был раньше. Он держал меня за руку, открывал двери передо мной, массировал ноги. Он перестал это делать с тех пор, как вернулся домой.

— Я бы не стала массажировать твои ноги вообще. — Ева усмехнулась и ухватила её за кончик носа.

— Я серьезно, Ева.

— Хорошо-хорошо. Прости. Он, должно быть, напуган. Разве ты не говорила мне, что ты первая, с кем он начал встречаться после развода? Может, для него все происходит слишком быстро? — Очередь двигалась вперед, и они продвинулись ближе к кассе.

— Да, думаю, он ощутил, что события развиваются слишком быстро.

— Ты должна поговорить с ним вечером, когда уйдёшь. — Ева видела, что её мама расстроена, и пыталась поднять ей настроение. — Куда пойдёте?

— В концертный зал Лортон в университете. У меня есть бесплатные билеты с работы на балет сегодня вечером. Знаю, ты не любишь любые выступления, где не поют, поэтому Билл будет моей парой, — сказала Лори более бодро.

— Я не ненавижу балет. Просто не понимаю, почему они не могут вставлять песню время от времени. Жизнь была бы лучше, будь она мюзиклом. Во сколько Билл заберёт тебя?

— Я возьму машину, но он приедет к моему дому чуть раньше. Билл поедет за мной к концертному залу. Мы оставим его машину там, если куда-то соберёмся после.

— У тебя проблема с тем, как он водит?

— Боже, это так раздражает. Он набирает скорость, затем сбрасывает, затем опять набирает и опять сбрасывает. Мне каждый раз хочется орать, когда я с ним в машине. Но думаю, я неплохо поработала, чтобы решить эту проблему. Следовательно, он едет за мной, но мы оставляем его машину на случай, если она нам понадобится. Я действительно не думаю, что он что-либо подозревает.

— Пока, — вставила Ева. — Ты не можешь отказываться ездить с ним вечно.

— Конечно, могу. Ты никогда не водишь, когда мы вместе.

— Значит, ты обманывала меня последние семь лет? Это не справедливо с твоей стороны. — Они, наконец, добрались до кассира, и Ева осторожно опустила платье на стойку.

— Но ты не понимала до этого момента.

Ева открыла рот, но не смогла придумать остроумный ответ.

— Это правда.

— У вас всё получилось найти? — весело спросил кассир.

— Да, спасибо вам, — ответила Лори, роясь в своей сумке огромных размеров.

— Плохо, что ты не нашла сумку меньших размеров, — хихикнула Ева.

— Моя сумка полностью отвечает моим запросам, спасибо. Всё, что мне нужно, в ней.

— Да, но ты никогда не можешь найти именно то, что ищешь.

— Могу. — Лори вытянула свой кошелёк.

— Великолепно, Лори. Он весь в клочках «Клинекс»¹⁰.

Лори положила салфетки обратно в сумочку.

— Но ты всё равно меня любишь.

— Ну, конечно. Я просто не люблю высохшие сопли, которые ты носишь с собой.

Лори рассмеялась и протянула кассиру свою кредитную карточку, прежде чем он успел озвучить сумму.

— Спасибо за платье, мам. — Ева прижалась щекой к её щеке. — Не могу дождаться, когда надену его сегодня вечером.

— Ты будешь красавицей. Прямо как твоя мама.

Они с Лори взялись за руки и направились к двери, ведущей на парковку.

Глава 3

Жёлтый телефон бодро взорвался мелодией из «Маппет-шоу», выдернув Еву из такого нужного ей сна. На ощупь она потянулась к прикроватной тумбочке, но вместо того, чтобы найти очки, лишь сбросила всё на пол.

— Чёрт! — Ева перекатилась на бок и нащупала очки на ковре. — А, вот вы где. — Она быстро протёрла линзы краем рубашки и надела очки.

Опустив голову на край кровати, она собрала с пола свечу и фотографию, которые уронила. На снимке десятилетняя Ева улыбалась во весь рот в камеру, вытянув руку к такой же взволнованной девочке с зелёными глазами и взъерошенными белокурыми косичками.

Телефон продолжал греметь, и она, наконец, смахнула пальцем по экрану.

— Хэй! Только что о тебе думала.

— Я такая популярная, — усмехнулась Бриджет.

— Помнишь, как мы заблудились в тропическом лесу в зоопарке? — Ева перевернулась на спину и поднесла фото к лицу.

— Как же не помнить! Птица, помню, орала, не умолкая, и пыталась клюнуть меня за волосы. Я была как эта белокурая Суперкрошка¹¹. Жуткий позор.

Ева фыркнула от смеха.

— Но именно в тот день мы и стали лучшими подругами! — пропела Бриджет. — Сколько времени мы провели в зоопарке и в парке Мохок! Давай закажем памятную табличку.

— Давай! А нападение птицы того стоило, — усмехнулась Ева, ставя фото на стол.

— Ну, и чем ты занималась, когда вернулась из торгового центра?

— Училась, — вздохнула она.

— Училась? — Бриджет произнесла это слово так, словно оно было ей чуждо. — Ну вот, и когда ты уже решишься выпуститься?

— Не могу найти специальность, которая подойдёт мне на все сто. А значит, пока буду заниматься самосовершенствованием. Как говорится, тяжело в учении — легко в бою. Не всем так везёт, как тебе.

— То, что у меня есть трастовый фонд, вовсе не значит, что у меня нет работы, — притворно обиженно ответила Бриджет.

— Ты работаешь два дня в неделю в самом крутом и дорогом магазине одежды в Талсе.

— Правильно! Поэтому я и звоню — хочу знать, что ты наденешь сегодня вечером. Я пришла пораньше и присмотрела парочку вещей, но боюсь разодеться чересчур. Хотя если ты будешь в чём-то ярком, тогда и я расфуфырюсь — будем шикарны вместе!

— Не волнуйся. Я не собираюсь расфуфыриваться. Просто надену новое платье, которое купила мне мама, и её новые золотые туфли.

Бриджет шумно втянула воздух.

— От Джимми Чу? Те самые, про которые ты писала? Да если бы они были в моём размере, я бы всё отдала за них. Как ты её уговорила?

Ева откинулась на кровать.

— Никак. Просто вытащила из её шкафа. Но верну, как только вернусь домой. Она ведь даже не узнает, что я их брала. Да и вряд ли с ними что-то случится.

— Хотела бы я носить мамину обувь. У неё крутая коллекция от Маноло. Но у неё нога, как у Бигфута, так что мне это не светит. Чёрт, подожди секунду. — Бриджет передвинула телефон, и до Евы донеслось приглушённое бурчание. — Ладно. Да, сейчас передам. Мама передаёт тебе привет.

— И ей тоже привет. Постой, ты у родителей?

— Да, они собираются на какой-то благотворительный вечер, поэтому мне пришлось привезти ей платье, которое она заказала в магазине. Ну и плюс — бесплатный ужин. Кстати, она просит тебя погуглить новости на шестом канале про какого-то парня-убийцу.

— Про какого парня-убийцу?

— Не знаю, я стараюсь не смотреть новости. Они нагоняют тоску.

Ева глубже вжалась в подушку и покачала головой, слушая свою беззаботную подругу.

— Но разве не стоит следить за тем, что происходит в мире? Особенно у нас в городе?

— Ну, вот ты и посмотри, а потом расскажешь, если там что-то интересное. Только если там не какая-то жуткая ерунда. — На том конце провода послышалась благодарная улыбка Бриджет. — Ладно, мне пора вернуться к макияжу. Увидимся вечером в «Амбассадоре»!

— Звучит здорово. До встречи!

Ева нажала на кнопку завершения звонка, но тут её позвал голос матери.

— Ева! Ты не видела мои новые танкетки? — Лори приближалась, и крики становились всё громче. — Я только купила их, а они уже куда-то пропали.

Ева поднялась с кровати и встретила мать в дверях.

— Хм… нет, не видела.

— Чёрт. Билл приедет… — Лори убрала густые каштановые волосы за ухо и взглянула на часы, — меньше чем через час, а я даже не знаю, где они.

— Может, ты случайно чем-то накрыла коробку? — Ева почувствовала, как щеки предательски заливает краска от небольшой лжи. Она протиснулась в дверной проём и быстро направилась к лестнице, пока Лори не успела заметить её смущения.

— Вполне в моём стиле. Наверняка они лежат где-то на виду. Если увидишь их, скажи мне, — крикнула Лори ей вслед.

— Обязательно, — ответила Ева, стараясь сбросить липкое ощущение лжи, пока подходила к холодильнику. — Я ведь не совсем соврала. Просто чуть-чуть исказила правду. — Она достала хумус¹² и нарезанный огурец. — Ну ладно, искажение правды — тоже ложь, но ничего страшного. Завтра это уже не будет иметь значения. Обувь вернётся на место, и всё забудется.

Ева обмакнула кусочек огурца в хумус и откусила. Знакомый вкус перенёс её в детство: она словно снова чувствовала запах готовящейся на плите баранины, а рядом с ней на кухне суетилась Yiayiá¹³, на ломаном английском объясняя, как правильно держать нож.

— Вот так, Ева. Вот так. Теперь надрежь. Пробуй, пробуй. — Yiayiá положила огурец на разделочную доску, вложила нож в руку Евы и ободряюще встала за её спиной.

Ева сделала один разрез, но тут же задела палец лезвием. Она не испугалась крови и теперь даже не помнила, что чувствовала боль. Её память сохранила лишь саму Yiayiá.

— О, нет, нет, нет, — запричитала та, переходя на греческий.

С полотенцем в руках она бросилась к Еве и прижала его к ране.

— Всё, не режь. Я сама порежу. — Yiayiá крепко прижала внучку к себе, и Еву слегка опьянил густой запах анисовой водки и тушёной баранины. Спустя пару минут её покачиваний Yiayiá убрала полотенце и осмотрела маленький порез, где уже запеклась кровь. — Хорошо, да? Как новенькая? — Она приложила повязку и заботливо забинтовала палец.

Ева гордо носила сверкающую повязку, пока та не посерела и не размоталась в ванной.

Ева помнила, как ее Yiayiá вернулась к баранине, задержавшись взглядом на полотенце с маленькими каплями крови и шепча себе на превосходном английском:

— Я вижу это. Там, в её крови. Слушай, как она шепчет тебе. Она должна умереть, чтобы жить снова.

Тяжелое воспоминание сжало желудок Евы. Она убрала еду в холодильник и побежала наверх, в свою комнату.

Лори со вздохом последовала за ней.

— Понятия не имею, куда я могла их деть. Нигде не могу найти.

Ева прошла в ванную цвета редиски, примыкающую к её спальне.

— Прости, что не могу помочь, — сказала она, склонившись над раковиной. — Может, наденешь мои?

— Нет, не стоит. Я собиралась надеть свои. Меня просто злит, что знаю, они где-то здесь, но у меня нет времени их искать. Билл приедет с минуты на минуту. Я просто хотела сказать, что уезжаю.

Ева, нащупывая глазное яблоко, чтобы снять линзу, высунула голову из дверного проёма.

— Хорошо провести время.

— Ты тоже. И не забудь вызвать Uber¹⁴, если будешь пить. Или звони мне. Уверена, домой я вернусь раньше и смогу быть твоим водителем.

— Ладно.

— Ева?

Ева подняла голову.

— Что?

— Будь благоразумной вечером.

— Всегда.

Лори развернулась к двери, но обернулась ещё раз:

— Ева?

— Что?

— Хорошо проведи время. Будь ответственной, но веселись. О да, будь ответственной за своё веселье. — Довольная собой, Лори взяла ключи и улыбнулась.

Ева следила за тем, как её мать медленно разворачивалась, сканируя взглядом пол в надежде найти потерянные туфли, и надеялась, что в её возрасте будет выглядеть так же изящно. Фигура Лори, чувственная и элегантная, напоминала великую Мэрилин Монро, а морщинки у миндалевидных глаз говорили о её жизнерадостности. Она выглядела слишком красивой для Билла, и Ева никак не могла понять, что её мать в нём нашла. Конечно, он был привлекательным, но казался каким-то безжизненным, искусственным. Он был обеспеченным и водил её в хорошие места, но в нём было что-то странное. Воспоминание о его поведении в Home Depot всплыло в голове. Улыбался слишком широко. Как Джокер. И запах… не отвратительный, как от мусора, и не затхлый, как от стариков. Просто странный. Но он был первым мужчиной, который сделал её мать счастливой после того, как их бросил отец.

— Ладно, — пробормотала Ева своему отражению. Она не особо задумывалась о том, что её мать встречается с кем-то, но не хотела думать о том, как отец их оставил. Она всмотрелась в своё отражение. С тех пор, как видела отца, прошло много времени, и ей было сложно разобрать, какие черты лица унаследовала от него. От мамы ей достались миндалевидные глаза, круглое лицо, высокие скулы и полные губы. Она знала, как выглядит отец, благодаря Лори, которая звала её каждый раз, когда по телевизору показывали Джона Стамоса в рекламе греческого йогурта. Лори клялась, что её бывший — его точная копия, и, судя по старым фотографиям, она была недалека от истины. Загорелая кожа, такая же, как у отца… Ева подняла руку к лицу. А этот нос — его?

Рррррр! Рык Чубакки оповестил о новом сообщении, и Ева с трудом сдержала желание завизжать.

Бриджет: «Моя мама не успокоится, пока не отправлю тебе это. Она не разобралась с новым телефоном, поэтому вот ссылка. Скажу ей, что ты получила. Я почти готова! Увидимся! Не забудь захватить газовый баллончик!»

Ева нажала на ссылку, и экран сообщений быстро сменился приложением YouTube.

— Добрый вечер. Я — Чера Кимико. Мы начинаем с репортажа о преступлении в Грин-Кантри. Талия Кирк выходит в прямой эфир от офиса городского шерифа Талсы. Талия?

Милая, энергичная молодая журналистка предстала перед камерой, и после представления Черы начала рассказывать:

— Чера, детективы напряжённо работают этим вечером, пытаясь найти лиц или лицо, ответственное за недавнее смертельное нападение. С ростом преступности шеф полиции Гордон Чарльз заявил: «Наш город быстро развивается, но мы сделаем всё, чтобы граждане были в безопасности. Если у вас есть какая-либо информация об этом или любом другом преступлении, пожалуйста, звоните на анонимную горячую линию офиса шерифа». Тебе слово, Чера.

— Спасибо, Талия. Если у вас есть информация, которая может помочь следствию, звоните по номеру 596-COPS. А теперь переходим к следующей теме: десять советов, как безопасно отметить День труда.

Сюжет закончился, и экран заполнило изображение Талсы. Ева отложила телефон и взяла бронзовую палитру теней.

— Мораль этой истории такова: не посещай сомнительные районы города.

Глава 4

— Джентльмены, мое официальное медицинское заключение: я не видела ничего подобного за охрененно долгое время, — судмедэксперт Кэтрин Пирс поприветствовала детективов, когда те прошли через двойные двери, ведущие в морг. Лампы дневного света мерцали над устаревшими белыми плитами потолка.

Грубый оклахомский акцент детектива Шиллинга делал его речь особенно гнусавой:

— Что у нас тут? — Он потер седеющие виски, прежде чем его руки вернулись на живот.

— Следы связывания на запястьях и лодыжках. На лбу повязка, как будто её голова была зафиксирована. Кровоподтеки вокруг шеи. Несколько ножевых ранений на правой руке, груди, животе и ногах. Большинство — поверхностные, но некоторые довольно глубокие, — Пирс указала на каждый участок, перечисленный в докладе.

Шиллинг нахмурился, изучая тело, а его напарник, детектив Джеймс Грехем, сосредоточился на бледном трупе женщины. Темно-каштановые пряди обрамляли её лицо, а мужчина ритмично сжимал челюсти, обойдя нагое и изуродованное тело. Пирс наклонилась ближе:

— А ещё вот это, — она указала на левое предплечье, и Шиллинг с Джеймсом наклонились, чтобы лучше рассмотреть.

— Это… дерево? — спросил Джеймс.

Чёрный рисунок, без единого листочка, выглядел как тень, запечатленная на её бледной коже. Ствол начинался у запястья, а изогнутые ветви обвивали руку, поднимаясь к локтю.

Джеймс кивнул:

— Остальное тело покрыто порезами, кроме этой руки. Тот, кто это сделал, явно хотел, чтобы мы обратили внимание на это место.

Пирс протянула детективам файл жертвы:

— Шиллинг, похоже, девушка была лаборанткой.

Шиллинг хмыкнул:

— Итак, жертву связали, клеймили, пытали ножом и задушили.

— Не совсем, — поправила Пирс. — Она уже была мертва, когда её стали резать ножом, но татуировка, похоже, была сделана за два часа до смерти. Кроме того, синяки на плечах, бёдрах и торсе указывают на то, что некоторое время она лежала на спине, прежде чем её передвинули.

Джеймс пролистал файл:

— Тут говорится, что она училась на факультете химической технологии университета Талсы, да ещё и на полной стипендии. — Он посмотрел на её безжизненное лицо. — Должно быть, умная. И быстрая.

— Увы, преступник оказался быстрее, — сказала Пирс. Она скрылась за массивной фигурой Шиллинга, затем вновь появилась, надевая латексные перчатки, и осторожно подняла руку жертвы. — На руках у неё несколько оборонительных ран и сломанные ногти. Всё проверила, но не слишком надеюсь, что найду что-то полезное. Её тщательно вымыли. — Пирс опустила руку и указала на лоб жертвы. Её яркий красный ноготь выделялся на фоне латекса, делая мёртвую кожу ещё бледнее. — Следы на лбу, запястьях и лодыжках были оставлены одним и тем же предметом. Вероятно, ремнём. Обширные кровоподтеки говорят о том, что он был либо очень тугим, либо она пыталась вырваться. Думаю, преступник использовал его, чтобы удерживать её неподвижной, пока наносил рисунок.

Шиллинг, выпрямившись, задал вопрос:

— А почему вы считаете, что наш преступник — мужчина?

Пирс закатила глаза.

Джеймс опустил голову на руки и сосредоточился на экране, где яркое изображение предплечья жертвы отображалось в увеличенном масштабе.

— Нужны сильные руки, чтобы оставить такие кровоподтеки на шее, как эти, — заметила Пирс, бросив взгляд на тело. — Но от этого легче не становится, детектив Грэм, — добавила она с оттенком горечи.

Взгляд детектива задержался на лице жертвы. Если бы не обстоятельства, можно было бы подумать, что она просто спит. Он быстро моргнул и перевёл внимание на монитор компьютера над телом. Изображение предплечья девушки поблёкло в его глазах от долгого взгляда.

Джеймс указал на изображение:

— Как вы думаете, что это?

— Что я думаю, что это? — переспросил Шиллинг, вглядываясь в монитор, словно надеясь на откровение.

Джеймс наклонился к предплечью жертвы, затем выпрямился и снова перевёл взгляд на экран.

— Это что-то вроде царапины, — он вернулся к экрану. — Но на снимке её легче рассмотреть. Разве вы не видите?

Пирс и Шиллинг отрицательно покачали головами.

Джеймс положил файл на пустой стол для осмотров.

— Вот здесь, — он провёл пальцем по отпечатанному изображению, повторяя форму отметин.

— Ага, — Шиллинг отодвинул фотографию на расстояние, удобное для его глаз. Его лоб нахмурился, углубляя морщины. — Какие-то странные метки на концах одной из веток.

Он передал фотографию Пирс, и её щеки слегка порозовели.

— Чёрт, Грэм, у тебя глаз-алмаз. Обидно, что я это упустила.

— Ты можешь помочь мне получше рассмотреть эти отметины, — предложил он.

На её губах мелькнула улыбка.

— Нужно тщательно изучить эту часть татуировки, — его палец обвёл область предплечья жертвы, отмечая заинтересовавшие его линии.

Кэтрин повернула руку жертвы так, чтобы ладонь была прижата к столу. Извилистые ветви переходили на тыльную сторону ладони, и Джеймс внимательно их осмотрел.

— Теперь их легче рассмотреть.

— Похоже, они должны были стать частью татуировки, — Шиллинг, с характерным запахом кофе, стоял у Джеймса за спиной. — Но здесь нет чернил.

Джеймс взглянул на Пирс, ловя её взгляд.

— Есть идеи, что означают эти отметки?

Пирс качнула головой, короткие пряди взметнулись.

— Честно говоря, надеялась, что ты разберёшься.

* * *

Джеймс барабанил пальцами по столу, листая веб-сайты в поисках подсказок. После визита в офис коронера¹⁵прошло уже три часа. Большинство копов и детективов разошлись по домам, оставив лишь несколько уставших сотрудников, потягивающих энергетики и бормочущих что-то себе под нос.

— Можешь не дожидаться меня, — сказал Джеймс, не отрывая глаз от экрана. — Но если собираешься сидеть здесь, можешь разобраться с этими стопками. Они вот-вот рухнут. — Его предложение прозвучало жёстче, чем он хотел, но он не извинился.

На столе Шиллинга громоздились папки, журналы по рыбалке, пожелтевшие листочки для записей и газеты за последние пару недель. В сравнении с аккуратной и организованной рабочей зоной Джеймса это был сущий хаос.

— Сколько ещё у тебя осталось материала, который ты хочешь просмотреть? — добавил Джеймс.

Шиллинг закатил глаза и пробормотал:

— Ошибка копа-новичка номер семьдесят три.

— Я не новичок, — тихо возразил Джеймс.

— Слушай, Грэм, иногда надо знать, когда пора остановиться и уйти. Тебе нужен сон. Нам обоим нужен. Такие дела не раскрываются за одну ночь, и не стоит искать иголку в стоге сена, — Шиллинг встал и перекинул пиджак через руку. — Тело никуда не денется. Завтра узнаем больше.

— Ты когда-нибудь видел что-то подобное? — спросил Джеймс, прежде чем Шиллинг успел уйти.

Шиллинг задумался, прислонившись к спинке кресла.

— Видел много вещей, и более жестоких, но ничего настолько продуманного.

— Это произойдёт снова, и возможно, уже происходило раньше.

Шиллинг нахмурился:

— Не торопись с выводами. Начнёшь так делать — начнёшь подгонять доказательства под теорию. Ошибка новичка номер сорок один.

— Это убийство необычно и тщательно продумано, как ты сам сказал. Он практически оставил свою подпись на теле и стёр все другие улики. Такое не случается с первого раза. Уверен, это уже происходило, — Джеймс снова повернулся к экрану.

— Ну, думаю, ему было непросто всё это организовать.

— Эй, кажется, я что-то нашёл, — сказал Джеймс, не отрывая взгляда от монитора.

— Что именно? — Шиллинг бросил пальто на стол и сел. Стул скрипнул и слегка просел под его весом.

— Сначала я сосредоточился на смысле рисунка дерева, но это ни к чему не привело. Ничто из изображённого не имело логики. Тогда я изменил подход и начал изучать сами чернила, которыми сделана татуировка.

— Чтобы объяснить отметины на теле? — спросил Шиллинг, пододвигая стул к Джеймсу.

— Верно, — Джеймс повернул монитор, чтобы напарник мог видеть. — Я нашёл тип чернил, которые невидимы при обычном освещении, но светятся под ультрафиолетом.

— Как те отметки, которые ставят в клубах?

Джеймс кивнул.

— Давай посмотрим, что ещё здесь есть.

Он кликнул по видео, и крупный план руки заполнил экран. Через несколько секунд камера сменила фокус, показав мужчину, сидящего в тату-салоне.

— На моей работе не должно быть видимых татуировок, — объяснял клиент. — Поэтому я выбрал ультрафиолетовые, которые сделал Майк здесь, в «Тату-таверне». Так я могу самовыражаться в клубах и барах, а в общественных местах меня никто не осуждает.

Камера снова сфокусировалась на его руке, а татуировщик сел напротив клиента.

— Готовы?

Мужчина поднял большой палец, и в комнате погас свет.

— Посмотрите на это! Почти готов мой скелет! — На его руке морозно-белым светом светились очертания костей.

— Всё, что вам нужно сделать, — это взять ультрафиолетовый свет с собой в следующий Хэллоуин, и вы будете во всеоружии, — рассмеялся татуировщик. Его тату-машинка застрекотала, и Джеймс нажал кнопку «пауза».

— Это, должно быть, то, что наш парень использовал на жертве.

Шиллинг положил руку на край стола, и Джеймс встал из кресла.

— Есть только один способ это выяснить.

— Верно. Я отправлю сообщение Кэтрин и скажу, что мы придём утром.

— Нам нужна одна из тех ламп. Не оставайся допоздна. Ты мне нужен свежим и бодрым, — добавил Шиллинг, наклоняясь, чтобы взять свой пиджак.

— Я буду готов, — ответил Джеймс.

— О, и я собираюсь пригласить тебя на ужин в ближайшее время. Джанин не перестаёт говорить о встрече с тобой. Когда у тебя появляется новый партнёр по работе, вы знакомитесь с жёнами друг друга. Если не успеваете это сделать быстро, жёны начинают злиться. Ошибка новичка номер один.

— Передай ей спасибо, и я подумаю об этом.

Шиллинг хрюкнул и исчез в конце коридора.

Джеймс осмотрел стол в поисках того, что могло бы отвлечь его и удержать подальше от дома. Его взгляд остановился на фотографии Мэл. Он осторожно поднял рамку. Рождество две тысячи тринадцатого года было деликатно запечатлено в простой серебристой оправе. Горло сжалось, когда он прикоснулся пальцем к её улыбающемуся лицу. Их похожие фланелевые пижамы и её мерцающая шляпа с Санта-Клаусом вызывали в нём глубокое отчаяние. Мы были так счастливы. Боже, я хочу остаться там.

Глава 5

— Бриджет? Бридж? БРИДЖЕТ! — Разочарованная, Ева завершила звонок и бросила телефон в блестящий клатч. Музыка в баре отеля была слишком громкой, чтобы девушка смогла расслышать указания своей лучшей подруги. — Я просто буду бродить, пока не найду её. Заведение не то, чтобы очень большое.

Она начала свой путь от своей машины к отелю «Амбассадор» и просканировала окружение. Талса — это расширенная версия маленького городка. Куда бы она ни пошла, она всегда видела знакомое лицо, и они начинали болтать, как будто и вовсе не расставались. Казалось, они знают друг о друге всё. Конечно, многое можно объяснить часами слежки в Инстаграме, но это придавало Еве комфорта. Талса была ещё одной постоянной составляющей её жизни.

Стук маминых стильных, но неудобных туфель проникал в спокойную и прохладную августовскую ночь. Ева не могла дождаться золотого листопада. Не было ничего лучше хруста сухой листвы на улицах её любимого города. Её телефон завибрировал и запел, возвращая её в реальность. Улыбающееся лицо Бриджет выскочило на экране.

— Прости, что повесила трубку. Единственное, что я могла расслышать, — басы на заднем плане.

— Боже, надо было выйти на улицу. Я вообще тебя не слышала! — сказала Бриджет с легким пренебрежением. — Камден нанял нового диджея, Ски или Скай, или Скат, или как там его, и он ооочень громкий. Завтра будем слышать так, словно у нас в ушах вата.

— Великолепно.

— Но, знаешь, временная потеря слуха — небольшая цена за такое удивительное мероприятие. Почему ты ещё не здесь?

— Я почти на месте. Мне осталось меньше квартала. — Она повернулась, чтобы посмотреть на дорожный знак. — Только что свернула на четырнадцатую улицу.

— Но я не вижу тебя. У тебя появилось новое авто, и ты мне не сказала?

— Если бы только мама на это согласилась, — отшутилась она. — Нет, я иду. Пришлось припарковаться дальше.

— Потому что ты полный ноль в параллельной парковке.

— Да. Я абсолютно полный ноль в параллельной парковке.

— Ты бесполезна в парковке.

— Я не заслуживаю парковочной жизни.

— Да, плевать на парковку. Какой кошмар. Нам просто необходимо повторить параллельную парковку с глазу на глаз, потому что, очевидно, ты пропустила день, когда этому учили десять лет назад в школе вождения, — бесконтрольно хихикнула Бриджет.

— Ты слишком честна, когда выпьешь, — ответила Ева. — Подожди, я тебя вижу. Обернись!

Ева смотрела, как Бриджет отняла телефон от уха и обернулась.

— Наконец! — завизжала подруга и, подбежав к девушке, встретила её с распростёртыми объятиями. — Ты горячо выглядишь. Теперь давай закажем себе шоты и найдём тебе парня.

Она стиснула Еву, её светлые кудри заглушили ответ.

— Спасибо, но мне не нужен парень. У меня нет времени что-то начинать прямо сейчас.

— Никто и не говорит ни о каком начале. Нам нужно, чтобы ты переспала с кем-нибудь и немного расслабилась. Ты всегда скованная и напряжённая на вечеринках, когда отдыхаешь. Нет такой проблемы, которую не решат старые добрые игры под одеялом или на полу, или даже в лифте. — Резкое дыхание Бриджет с примесью алкоголя жгло глаза Евы. — Прежде чем ты откажешься, оцени перспективы. — Она открыла дверь к Чакбоду, отельному ресторану и бару. Музыка наэлектризовала волосы на затылке Евы, и из-за мощного баса в её груди защекотало. Незнакомцы зажали девушку, подталкивая ту в сторону барных стульев, разбросанных по краю танцпола. Бриджет схватила её руку и потащила в толпу. Мужчина в слишком плотной рубашке потерся об неё, коснувшись рукой её задницы. Она отклонилась назад, чтобы дать ему пройти, но он продолжал напирать на неё, кивая, будто они делят какой-то секрет.

Бриджет вскинула руки вверх, надула губы и задвигала бедрами в медленном сексуальном ритме.

— Расслабься, — чуть слышно прошептала она.

Ева попыталась имитировать её движения и двигаться в толпе, но поняла, что выглядит как пухлый малыш. Может, ей действительно нужно было выпить и пойти на свидание на одну ночь.

— Смотри! — Крик Бриджет был еле слышен через ремикс новейшей песни «Maroon 5». Ева проследовала взглядом за пальцем подруги и увидела стайку полуголых танцующих женщин. Она скривила лицо и посмотрела на Бриджет. — Нет, не они. Он!

Глаза Евы расширились до неимоверных размеров, когда она, наконец, увидела, на кого показывала подруга.

Спенсер.

Ева не могла сосчитать, сколько раз находила предлоги, чтобы прогуляться по дому братства Каппа Альфа в надежде, что Спенсер появится снаружи (и желательно без рубашки). Это было во время начала второго курса в колледже. С тех пор, после попытки поднять свой статус, у них было два предмета вместе. По одному за семестр. Почти триста шестьдесят пять дней бессмысленного флирта. Теперь, когда она думала об этом, её голос звучал слегка одержимо. Но он действительно флиртовал, когда мы говорили последние несколько раз. Он даже сказал, что нам надо сходить куда-нибудь. Я не одержима, просто настойчива.

— Иди! — сказала Бриджет, прижимая рот к уху Евы. — Посмотри, какие у него большие ступни. — Подруга подтолкнула Еву в направлении Спенсера.

Ева глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Ты можешь сделать это. Просто разговор. Улыбка и кивок. Улыбка и кивок. Просто. Он даже не расслышит тебя как следует.

Ева смахнула волосы, расправила плечи, подтянула живот и направилась к предмету обожания.

— Спенсер! Привет! — прокричала она, когда их отделяло меньше двух футов.

— Привет, Ева! — Он наклонился и прижал её к себе, подняв над полом. Прижавшись щекой к её щеке, он проговорил ей в ухо: — Выйди в коридор. Я хочу поговорить с тобой.

Всё внутри неё перевернулось. Они не должны были никуда идти и говорить. Они должны были перекрикивать музыку, может быть, выпить, а затем Ева провела бы остаток выходных на телефоне с Бриджет, анализируя каждое слово и решая, стоило ли писать ему первой.

Спенсер взял её за руку и повёл вверх по узкой лестнице в вестибюль отеля, и Ева чувствовала себя немного более разгорячённой, чем в момент, когда появилась здесь. Она взглянула через плечо, прежде чем исчезнуть из комнаты. Бриджет сидела, хихикала с милым барменом и не заметила успеха подруги.

— Боже, как там громко. — Голос Спенсера прервал фотомонтаж их скоротечного романа, который Ева старательно воображала в своей голове. Он закрыл дверь, отделяющую отель от ресторана. Внезапная тишина заставила Еву нервно наматывать на палец бахрому, свисающую с клатча.

— Знаешь, мне жаль, что у нас больше нет совместных уроков. — Парень потянулся и откинул её волосы назад через плечи. Он позволил ладони задержаться и медленно скользить по её руке.

Мурашки забегали по коже Евы, а сердце затрепетало в груди.

— Правда? — Она прикусила нижнюю губу, надеясь, что шок в её голосе не был слышен.

— Определённо. Ты была единственной девушкой, не уткнувшейся в телефон, и когда бы я ни заходил, всегда видел эту удивительную улыбку.

Счастье согрело её, и она позволила своей удивительной улыбке засиять.

— На самом деле, раз уж мы говорим о телефонах, мне нужен твой номер. — Он потянулся к заднему карману и наморщил лоб. — Проклятье, похоже, я оставил его в комнате, — сказал он, похлопывая по остальным карманам джинсов. — Некоторые сняли комнаты на этом этаже, так что можно не волноваться о вождении или чем-то ещё.

— Это совершенно логично. — Она старалась не показать, как её впечатлило его маленькое проявление ответственности.

— Ты останешься с Бриджет?

— Не планировала этого, — ответила Ева, с нетерпением ожидая его следующего вопроса. Собирается ли он предложить ей остаться с ним?

Вместо этого Спенсер окинул взглядом вестибюль, как будто измеряя его.

— Да, я слышал, твоя подруга Бриджет тоже не одна. Она говорила об этом с портье, когда я брал свой ключ.

— Она ничего не говорила об этом, но у нас не было возможности поговорить до…

— До того, как я украл тебя. — Спенсер сверкнул превосходной улыбкой. — Я имел в виду, прежде чем я сказал, что мы должны выйти. Но сперва мне нужно подняться наверх за телефоном. Хочешь пойти со мной? Это займет пару секунд.

Он прошёл к лифту, и Ева нерешительно последовала за ним.

Она скрутила свободную прядь и взвесила варианты. Или спуститься вниз и быть парнями, которых она не знает, или подняться наверх и быть облапанной Спенсером. Улыбка проскользнула на её лице.

— Да, я поднимусь с тобой.

— Я не стану тебя надолго отвлекать от вечеринки. — Он наклонился и нажал на стрелку вверх.

— Всё хорошо. Я лучше побуду с тобой.

Он скользнул загорелой рукой за её спину и притянул к себе.

— Чувствую то же самое.

Она затаила дыхание и ждала соприкосновения их губ.

Дзинь! Лифт загремел, прерывая момент.

Спенсер отступил назад и махнул рукой в сторону открытых дверей.

— После тебя.

Ева склонилась к нему и старалась не смотреть на его внушительную обувь во время короткой поездки на четвёртый этаж. Когда они приблизились к двери его отельного номера, он вытянул ключ-карту из заднего кармана. Пушинки налипли на блестящую кремовую карту, и он вытер её о рубашку, прежде чем поднести к замку.

— Мы должны были сделать это раньше. — Дверь открылась, и он предложил ей следовать за ним внутрь. — Ты и я вместе — вот что имеет смысл.

— Ты прав, — мягко рассмеялась Ева. — Это совершенно неловко, но я хотела с тобой поговорить, по-настоящему поговорить, уже больше года.

— Ну, мы сейчас здесь. — Он осторожно взял её за руку и развернул её вокруг, как балерину, перед тем как притянуть ближе. — О чём ты хочешь поговорить?

Девичья улыбка расцвела на её губах, и в животе оживились бабочки.

Спенсер взял её руки своими сильными ладонями.

— Я могу думать о нескольких вещах. Как ты прекрасно выглядела каждый день в аудитории. — Он поднял её подбородок и соединил их уста. Богатый хвойный запах его тела наполнил воздух, и она глубоко вдохнула. — Или как ты сексуальна в этом платье.

Она растворилась в поцелуе, позволяя его языку исследовать её.

— Ты так восхитительна каждый раз, когда я тебя вижу. — Он прижал свою раскрытую ладонь к её спине и поднял Еву с земли. Она обвила ногами его торс и почувствовала, как он сделал шаг вперёд, пока дверь не оказалась у неё за спиной. Её ладони излучали тепло, когда она провела пальцами по тугим мышцам его спины. Вес его тела придавил её к двери, и она боролась против него, пытаясь отдышаться.

— Спенсер, я…

— Шш. Тебе не нужно говорить. Я знаю, чего ты хочешь. — Его руки скользили вверх по бедрам, заставляя её платье задираться.

Она толкнула его в грудь.

— Это не то.

Он отстранился и растерянно посмотрел на неё, его взгляд мгновенно стал раздражённым.

— В чём проблема?

— Просто помедленнее. Ок?

Он кивнул.

— Да, у нас есть вся ночь.

Он снова прижался губами к её, и она расслабилась. Его руки блуждали по её груди, затем опустились и снова подняли её платье. Ева прервала поцелуй и оттолкнула его.

— Я хочу вернуться на вечеринку.

— Слегка поздно для этого. — Его пальцы опустились ниже, нащупав её трусики.

Страх сковал ее грудь.

— Прекрати! Ты делаешь мне больно!

Она пнула пустоту позади него и изо всех сил толкнула его в грудь.

— Перестань, блядь, дразнить, — проворчал он.

Она скользнула руками по его лицу и вцепилась в щеки. На коже остались отметины от её ногтей, когда она убрала руки.

— Ауч! Чёрт побери! Ты, сука! — Он отступил назад, прикрывая лицо руками. — Что, блядь, с тобой?

Ева схватила сумочку, лежавшую на полу, и выбежала из комнаты в коридор с ковровым покрытием.

Прежде чем она успела убежать, Спенсер схватил её за руку и потянул назад.

— Детка, ты что, серьёзно? Да ладно. Я не хотел называть тебя сукой.

— Отпусти меня! — Она смахнула его руку с запястья и поспешила к лифтам.

— Ева, ты позоришь себя. Что за дела? — Спенсер последовал за ней, его тон становился всё более враждебным.

— Никаких дел. Я просто сказала нет. Неоднократно. — Она надавила на кнопку вниз и с нетерпением ждала спасительного лифта.

— Да ладно. Ты пришла в комнату со мной и наверняка знала, что должно произойти, но…

Ева запыхалась так, что прилив ярости отвлёк её от охватывающей паники, и она пожелала, чтобы у неё была сила надрать ему задницу.

— Ты прав. Это я ошиблась, думая, что ты не набросишься на меня. Прости. Больше не повторится.

Она шагнула в открывшийся лифт и задержала дыхание до тех пор, пока двери не закрылись перед изумлённым лицом своего предмета обожания, который оказался придурком.

— Просто дыши. Теперь всё нормально. — Она распрямила юбку своего платья и вытерла слёзы, наполнившие глаза. — Могло бы и не пронести.

Она сделала ещё один глубокий вдох, прежде чем двери лифта зазвенели. Ева на цыпочках вышла в холл, надеясь не встретить Бриджет, и сделала последний рывок к бару отеля. У неё не было сил притворяться, и она не хотела испортить лучшей подруге вечер. Не заметив визжащую подругу в поле зрения, она расслабилась, вытащила ключ от машины из сумочки и вышла в тихую ночь Талсы. Ева начала сожалеть, что «позаимствовала» дизайнерскую обувь мамы, когда шла с зажатыми пальцами и мозолями на пятках вниз по главной улице к машине.

Не могла припарковаться на стоянке под фонарём. Парковаться пришлось далеко в темноте. Но, по крайней мере, я убралась оттуда и подальше от Спенсера.

Она смахнула оставшиеся слёзы и откопала телефон, чтобы отправить сообщение Бриджет.

«Ушла домой. Позвони мне позже. Мне нужно многое рассказать тебе о Спенсере. Он такая задница! Будь осторожнее. Люблю тебя!»

Отвлекшись на телефон, она почувствовала себя менее беспокойно, идя в темноте к машине.

— Давай посмотрим, кто запостил фото с вечеринки.

Прежде чем открыть приложение, она остановилась. Фигура стояла в зоне её периферийного зрения. Она замерла на тротуаре, охваченная паникой. Шаг, шаг. Шаг, шаг. Затем пауза. Должно быть, это шаги. Может быть, это злой Спенсер пришёл забрать то, что, как он думал, ему задолжали.

Её голову заполонили мысли о том, как спастись от страха, охватывающего её изнутри. Надо было просто ворваться в комнату Бриджет. Или никогда не подниматься с ним. Не оглядываясь, Ева заткнула страх и ринулась к безопасности своего автомобиля.

Она прошла всего несколько шагов и снизила темп из-за туфель, в которых болели ноги. Их грубые ремни содрали кожу на пальцах и пятках, и она неуклюже запрыгала вниз по улице. К счастью, её серебристый Шевроле Спарк был всего в футе от неё. Она открыла дверь и захлопнула за собой. Ева задержала дыхание и посмотрела в водительское боковое зеркало.

— Ты, должно быть, шутишь. — Пустая бутылка воды лениво покатилась вниз по улице и мимо её автомобиля, создавая звуки, из-за которых она в страхе вздрогнула. Страх отпустил её, и она рассмеялась с облегчением. — Вау. Неловко вышло. Я так рада, что никто не видит меня.

Её руки всё ещё дрожали от столкновения с убийцей-бутылкой, и она сжала их, пытаясь сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

— И ты даже не заперла дверцы машины. Так глупо. Что, если кто-то действительно гонится за тобой? Он мог запросто прыгнуть на пассажирское сиденье. И тогда я бы оказалась в ловушке в этой маленькой коробочке с каким-нибудь лунатиком. Я не могу поверить, что собираюсь сказать это, но мне действительно нужно начать слушать маму. — Она бросила клатч на пассажирское сиденье и начала вслух цитировать маму. — Ева, паркуйся под уличными фонарями. Так безопаснее. Всегда блокируй двери автомобиля. Так безопаснее.

Мерзкий голос негромко рассмеялся за её спиной.

— Всегда проверяй, что ждёт сзади. Так безопаснее.

Ева начала кричать.

Глава 6

— Как мы разбудим его? Наверное, это было слишком. Мы должны были предупредить его. Позволить подготовиться. — Обеспокоенный голос Девы усилился, и она маниакально накручивала кончики своих длинных волос.

Мать склонилась вместе со своими сестрами над Алеком.

— Дай ему пощечину. Его разум отзовется на нечто более реальное.

— Нет! Не делай ему больно! — прокричала Дева.

— Не делать больно? — Старуха фыркнула в сторону Девы. — Он сильный бессмертный. Вряд ли заметит пощечину от моей сухой руки. — Она отвела руку назад, готовясь нанести быстрый удар.

— Я в порядке, Матери, — проворчал Алек, моргая сквозь дымку в глазах. — Нет причин для беспокойства. Или для пощечины.

— Как я и сказала, могущественный бессмертный. — Старуха медленно встала на ноги. — Теперь к более важным вещам. Мы должны вычислить будущего Оракула.

Дева подала руку Алеку, и он встал на ноги. Он ощущал напряжение и усталость в груди, но вместе с тем и новую силу, струящуюся в нем.

— Что это? — Он приложил руку к сердцу. — Я чувствую разницу.

— Пойдем, сын мой. Ты скоро всё поймешь. — Мать поманила его за собой.

Они растворились в одной из пещер Тартара. Пустой черный холл, ранее яркий и полный жизни, теперь казался мрачным. В детстве Фурии рассказывали ему много историй о Зале Эхо. Эти великолепные сказки формировали образы в его голове, и хотя он шел в темноте, его воображение взяло над ним верх.

Тропа из потускневших соляных кристаллов цвета розовой человеческой плоти разделяла холл, а сапфировые бассейны обрамляли стены пещеры, отражая свет свечей массивных канделябров. Их мерцающий свет освещал бежевые камни, заставляя их светиться мягким золотом. Взгляд в любой бассейн — это взгляд в промежуток времени. Они служили прямой связью Фурий с миром смертных и уровнями Преисподней; с помощью этих бассейнов Фурии следили за его тренировками. Мягкий треск под его ногами отвлек его от мечтаний.

Он затряс головой, отгоняя надуманные картинки прошлого. Светлячки мельтешили под его ногами. Он следовал за зеленоватыми шарами света, ведущими его по некогда прекрасной дороге к единственному чистому источнику, оставшемуся в Тартаре.

В подавляющей темноте Галазонери стоял как маяк надежды для их умирающего дома. Бирюзовый бассейн казался живым и разумным, струящимся и ярко сияющим в безветренной тьме. Мать, Дева и Старуха кружили вечные воды, опустив кончики пальцев в его красоту.

Алек молча и неподвижно стоял за матерями. Он выпрямил спину, несмотря на неопределенность, терзавшую его изнутри. «Я — бессмертный воин Тартара», — напомнил он себе. Нет задания, с каким бы я ни справился.

Вода кружилась вокруг женских пальцев. Крохотные водовороты становились всё шире и шире с каждым их вдохом. Каждый подводный смерч поглощал своего соседа, пока не остался только вращающийся огромный бассейн. Фурии вынули пальцы из колодца и ждали. Пузырьки воды отрывались от вращающегося бассейна и плавали на поверхности. Они двигались сначала медленно; каждая капля ждала предыдущую, чтобы добраться до места назначения.

Затем быстрее, так как сотни капель поползли вверх, соединяясь воедино, чтобы сформировать незавершенные формы. Водоворот бассейна замедлился, принимая форму. Руки возникли из гущи пульсирующей воды, затем ноги и голова. Вода в бассейне успокаивалась, но оставалась яркой, освещая прозрачную фигуру, плывущую вверху. Детали проявились на поверхности, и Алек распознал Атропос¹⁶, одну из Мойр и сестру Фурий.

— Ах, сестры, как давно мы не говорили. — Скрипучий голос Атропос вырвался из её водного силуэта.

Старуха заговорила первой.

— Вы в добром здравии, сестра моя?

— Как обычно. — Улыбка приподняла уголки её рта. — Работа помогает мне не стареть.

— На самом деле, это было очень давно. Я уж и забыла, как ты наслаждаешься своей работой.

— Да. По-прежнему остаюсь единственной, обладающей силой, чтобы перерезать нить жизни. — Она улыбнулась шире. — Задача, от которой я никогда не устану.

— И поэтому ты всегда будешь моей любимой Мойрой, — усмехнулся Алек.

— Алек? Ты не можешь быть взрослым мужчиной, которого я вижу. Подойди ближе.

Он двинулся вперёд и встал между Старухой и Девой.

— Уверяю тебя, я тот же Алек.

— Тот же? — усмехнулась она.

— Я не призывал тебя с тех пор, как был мальчишкой, и многое изменилось с тех пор. Но моя цель останется верной. В этом деле и во всех других я буду вечно защищать Преисподнюю. — Говоря вслух, он рассеивал сомнения и успокаивался, стоя возле матерей.

— Удивительно, как далеко ты зашёл. Я верю в тебя, Воин.

Он уважительно кивнул.

— Твои слова очень ценны, Атропос.

— Ты говорил о задании. Полагаю, этот вызов не только ради воспоминаний.

— Ты права, сестра, — ответила Мать. — Мы призвали тебя ради срочного дела.

— Нам нужно узнать больше о потомке Пифии, — добавила Старуха.

— Если вы хотите нырнуть прямо в грязь, я полагаю, мы так и сделаем. Вернусь через минуту. — Алек уставился в глаза Мойры, не желая упустить то, что, как он знал, последует дальше. Её веки быстро затрепетали, и оба зрачка исчезли, так как она закатила глаза. Её ноздри раздувались, а сухожилия на шее натянулись. Грудь расширилась, и когда её лёгкие наполнились, водное тело расслабилось, а глаза продолжили свой круг, возвращаясь на место.

— Вам повезло, что вызвали меня сейчас. Время нового Оракула в мире смертных ускорилось.

Дева заговорила впервые со времени зова:

— Ускорилось? Что это значит?

— Время — бегущий зверь. Оно не имеет ни начала, ни конца и не бежит по прямой, в чём убедили себя люди. Напротив, оно искривляется и разветвляется, укореняясь в реальности, как корни дерева. Простой взгляд в ложном направлении, оплошность в пути, неправильный выбор собеседника — и будущее уже совсем другое. Будущее Евы изменилось. Смерть скоро заберёт её. У меня не будет выбора, кроме как обрезать нить и закончить её жизнь, — пояснила Атропос.

— О, Алек. — Глаза Девы наполнились слезами. — Ты должен идти сейчас же и найти её. Оракул и Воин — единственная надежда нашего дома и мира живых. Ты должен отправиться в её время и спасти ей жизнь. Без вашего объединения Тартар будет утрачен, и вся людская невинность исчезнет из их мира.

Он утешающе обнял Деву.

— Атропос, ты можешь удлинить её жизнь? Дай мне больше времени, чтобы найти её, Еву?

Вода расплескалась, когда она покачала головой.

— У меня нет силы влиять на время. Я только реагирую на его указания.

— Как я найду одну из миллионов жителей мира смертных?

Мать подошла к нему и приложила руку к его груди.

— Позволь новой силе внутри вести тебя. Она знает нужное место и приведёт тебя к новому Оракулу. Ты только должен верить в себя. Ты найдёшь её.

Он положил свою руку поверх её и мягко сжал.

— Спасибо тебе.

Мать отступила назад, чтобы вернуться к сестрам.

— Это всё в тебе, сын мой.

— Теперь иди, Воин. И помни: я присматриваю за тобой. — Улыбка Атропос появилась прежде, чем её тело упало в бассейн.

— Соберитесь в круг. — Старуха обратилась к двум женщинам. — Алек, где твой талисман? Мы должны убедиться, что там достаточно силы, чтобы отправить тебя в мир живых и вернуть домой.

Он нащупал воротник рубашки и вытянул тонкий кожаный шнурок.

— Вот. — Хрустальный талисман отскочил от его груди и заблестел в свете Галазонери.

— Ты должен быть более бережным с ним, сын. Он дорог мне. Единственный кристалл Тартара, избежавший проклятия. — Лицо Девы оставалось в слезах. — Мы уже вложили в него последнюю магию, красоту, силу и свет нашего царства.

Алек посмотрел на талисман. Мягкий розовый кристалл выглядел как сосулька, завернутая в нежную серебряную нить.

— Буду держать его при себе.

— Помни: сила найти Оракула и уничтожить проклятие — в тебе, — произнесла Мать. — Но ты должен сделать это прежде, чем последний бассейн зала Эхо истощится окончательно. Когда на свободе окажется такое количество зла, мы не можем закрыть глаза на мир живых.

— Я готов, — заверил он её. — Я найду её и положу конец этому.

Старуха накрыла талисман рукой, за ней последовали Мать и Дева. И втроём: Мать, Дева и Старуха — произнесли:

— Увидимся позже, сын мой.

Глава 7

Крики Евы почти заглушались биением её сердца. Оно свирепо колотилось под ребрами и наполняло её уши ритмичной пульсацией.

— Чего вы хотите? Вот мои ключи, бумажник, — произнесла она, бросая ключи, которые приземлились рядом с её сумочкой на пассажирском сидении. — У меня немного денег. Возьмите их. Я никому не скажу, — её голос дрогнул и надломился, когда она подавила слёзы.

— Мне не нужны твои деньги или машина, — удивил её спокойный и дружелюбный тон. — Просто хочу провести с тобой немного времени, Ева. Поговорить. Узнать тебя получше. — Он скользнул рукой по водительской двери, нащупав замок.

Щелчок заставил девушку вздрогнуть.

— Слышал, на вечеринке должны быть один или два парня, которые тебя интересуют. Но могу понять, почему ты не хочешь тратить время ни на одного из них. Как типично для парней твоего поколения, позволить тебе идти к машине одной в такую ночь.

Её дыхание стало прерывистым, когда она произнесла:

— О… Откуда ты знаешь моё имя?

Ткань его брюк заскрипела, когда он приблизился к ней с заднего сиденья.

— Я очень хорошо знаю твою семью. Близко, на самом деле, — продолжал он, и салон автомобиля казался всё меньшим с каждым его словом. — Знаешь, отношения не обязательно должны приводить к свадьбе, чтобы быть успешными. У меня было много успешных отношений. Если тебе интересно, я мог бы дать пару советов.

Его голос звучал знакомо, но её мысли путались, и она не могла сосредоточиться. Вместо этого она сфокусировалась на отражении в зеркале заднего вида. Он рванулся вперёд, и всё её тело сжалось; она зажмурила глаза.

— Не надо советов? Может, позже, после того как ты почувствуешь себя более комфортно, — его пальцы мягко расчесывали концы её спутанных волос. — Это новый цвет?

Ева зарыдала и тряхнула головой из стороны в сторону.

— Пожалуйста, нет. Я сделаю всё, что вы хотите.

— Всё хорошо. — Его грубый палец вытер слёзы, стекающие по её щеке. — Мне он нравится, не беспокойся. Очень естественный.

— Пожалуйста, не обижайте меня. Пожалуйста, не обижайте меня.

— Ева, что я такого сделал, что ты думаешь, что я хочу обидеть тебя сейчас? Я был добр к тебе, спрашивал о вечере и делал комплименты. Даже предложил дать совет. Это больше, чем делает большинство отцов в наши дни. Я знаю, что твой отец уже умер, и думал, ты оценишь это.

Мысли её метались в беспорядке. Она знала, что у неё мало времени, чтобы выбраться. Медленно, не двигая корпусом тела, она протянула пальцы к ручке, открывающей окно на двери. Девушка нащупала выступающий край панели управления дверным замком. Не раздумывая, она нажала кнопку разблокировки. По команде все замки открылись. Ева оттолкнулась от нападающего и, навалившись всем телом на дверь, дернула ручку и распахнула её. Коленом она ударилась об асфальт, выпадая из машины на улицу. Вскочив, она заковыляла подальше от автомобиля.

Плохо освещённые офисные здания выстроились вдоль улицы, закрытые на длинные выходные. На дороге не было ни машин, ни пешеходов; казалось, мили отделяли её от вечеринки. Уличные фонари скудно освещали линию тротуара, каждый проливал лишь маленький кружок света на землю. Центр Талсы никогда не выглядел таким тёмным и мёртвым.

— Помогите! — прорыдала Ева, когда город, который она так любила, отвернулся от неё.

Дверца автомобиля скрипнула позади неё, и его ботинки ступили на мостовую с мягким стуком.

— Ева, что ты делаешь? Разве мы не достигли определенного консенсуса? Я может и не такой модный и молодой, как ты, но думаю, я в порядке. Не от чего бежать, это точно, — позвал он.

В тесных туфлях, позаимствованных у мамы, ей было невозможно устоять на ногах, и она споткнулась, упав, не доходя до тротуара. Два комплекта ремешков шли от подошвы и обвивали каждую лодыжку, скрепляясь с помощью маленькой пряжки. Её руки жутко дрожали, когда она пыталась отцепить пряжки, но ремешки лишь сильнее сжимали ноги.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — взмолилась она, прежде чем окончательно отказаться от попыток освободить ноги от громоздкой обуви.

Гравий впивался в её ногти, пока она пробиралась вперёд на руках. Борясь с онемением и болью в колене, девушка ползла. Небольшие камушки царапали тонкую кожу на коленях, оставляя за собой кровавые следы.

С каждым шагом гравий хрустел под его обувью. Царапающий звук подошв становился всё громче, пока он приближался. Её конечности дрожали, а надежда покидала тело.

Слезы капали в её открытый рот.

— Помогите, кто-нибудь! — казалось, саднящее горло скоро начнет кровоточить. — Пожалуйста!

Никто не вышел ей на помощь. Безучастная ночь Талсы оставалась темной и спокойной.

— Шшш, слишком поздно поднимать шум. — Его густая тень ползла по её телу. — Успокойся. Ева, то, что происходит, не так уж и плохо.

Её зубы дрожали, и она зажала рот, чтобы не откусить язык.

Его ботинки остановились возле неё, и тень тяжело опустилась на её спину.

— Ты повернешься ко мне? Пожалуйста? Трудно вести беседы с твоим затылком.

Она подчинилась и перекатилась на спину. Его фигура казалась размытой сквозь слезы, и она быстро моргнула, чтобы прояснить взгляд.

— Ну вот. Так лучше, не так ли? — Он присел рядом с ней и осмотрел колени. — Они неважно выглядят. Мы должны промыть их, чтобы не подцепить заразу. Не хочу, чтобы ты вернулась домой грязной и исцарапанной. — Он аккуратно смахнул гравий, впившийся в её колени.

Ева стала пинаться и почувствовала, как адреналин хлынул по её телу.

— Не прикасайся ко мне! — завизжала она, замахнувшись руками перед лицом нападающего под капюшоном. Она отчаянно царапалась, впиваясь в то, что попадалось под руку, и потянула за ткань толстовки, прежде чем он отвернулся.

— Я пытаюсь помочь тебе, — сказал он, обхватив её опухшее колено. Мужчина схватил сустав и вдавил его в бетон. Ева резко взвизгнула и подскочила на месте. — Я представлял себе это совсем иначе, — вздохнул он. — Могу я поделиться с тобой? — Его хватка усилилась. — Я думал, у нас есть некая связь, понимаешь? Теперь я немного глупо себя чувствую. Полагаю, именно поэтому не стоит представлять, какой будет ваша первая встреча. Они никогда не дотягивают до твоих ожиданий.

Мышцы с тыльной стороны колена Евы натянулись под его весом. Она сжала челюсть, готовясь к мучительной боли.

— Я это чувствовал, когда впервые встретил Лори.

Упоминание о её матери затопило Еву волной страха, и она заставила своё тело застыть.

— Мою маму? — её голос прозвучал как тонкий писк.

— Так точно. Я так много о тебе знаю. — Он прочистил горло. — Теперь, что бы тебе хотелось сделать с ситуацией, в которой мы оказались?

— Я хочу, чтобы всё закончилось.

Он убрал захват с её ноги.

— Спасибо. Ты именно такая, как Лори, о которой я слышал, — произнёс он. Темнота скрывала его лицо, но она слышала усмешку в его голосе. — Теперь нам нужно убрать тебя с этой темной, грязной улицы в безопасное место. Как тебе?

— Хорошо, — прошептала она, не узнав голос, который вырвался из её уст.

— Отлично. — Он поднялся на ноги и предложил ей руку. — Возьми. Она не кусается.

Ева прижалась к земле, молясь, чтобы та разверзлась и поглотила её.

— Разве мы не поладим? Делай, что я говорю, и я не буду угрожать твоей матери. Думаю, я ясно выражаюсь.

Его ботинки заскрипели, когда он присел рядом с ней.

Она кивнула и подала ему дрожащую руку. Он схватил её за запястье и рывком поставил на ноги.

— А-А-А! — завыла она, когда боль пронзила её тело. — Моё колено! — Она стояла на одной ноге, согнув другую в колене, чтобы удерживать вес.

— Знаю. Просто борись с этим. Боль выковывает характер.

— Я не могу, — прошептала она, слёзы текли по её лицу.

— Всё в порядке. Это приходит со временем. — Он присел, просунув руку ей под спину, и притянул её к груди, прежде чем подхватить её ноги второй рукой. Живот девушки скрутило, и его содержимое угрожало вырваться, когда мускусный запах мужчины ударил ей в нос.

Он понёс её к пассажирской части машины, закряхтел, равномерно распределяя её вес, чтобы открыть дверь. Свет в салоне вспыхнул, и мужчина опустил её на пассажирское сиденье.

— Как обычно, столько дерьма в женских машинах, — сказал он, собирая вещи, которые она скинула на сиденье. Свесившись над Евой, он пристегнул её ремнем безопасности. — Безопасность превыше всего, как говорят.

Ева встретилась с ним взглядом. Свет осветил его лицо, когда он выходил из машины.

— Билл? — прохрипела она, свежие слёзы наполнили её глаза колючим жаром.

— Да, более или менее. — Он отмахнулся от вопроса и убедился, что она зафиксирована в машине, прежде чем закрыть дверь.

Билл забрался на водительское сиденье, застегнул ремень безопасности и повернул ключ в замке зажигания.

— Билл, почему ты делаешь это? — Голос Евы был настолько глухим, что она не знала, услышал ли он.

Прежде чем заговорить, он поправил зеркало заднего вида.

— Я действительно не думал, что ты удивишься, увидев меня. Ты должна была знать, что всё, что сделали твои предки, в конце концов доберётся до тебя.

Ева вспомнила всё, что знала о своей семье.

— Я… не понимаю.

— Ева, ты можешь верить мне. Хочешь, думай, что не можешь, но ты можешь. Понимаю, как это абсурдно звучит, но я здесь хороший парень. — Он громко рассмеялся. Ева попыталась присоединиться к нему, но её смех прозвучал глухо и хрипло. — Ты не должна играть в девчонку со Среднего Запада. Лучше, не надо. — Он приподнял бедра и что-то вытянул из переднего кармана штанов. — Это тебе. Они помогут от боли и помогут тебе легче заснуть. Важно, чтобы ты завтра была на чеку, а не засыпала. — Он протянул ей руку, на ладони лежали две маленькие голубые таблетки.

Ева затрясла головой и вжалась в угол между сиденьем и дверью.

— Не хочу. Я буду хорошо себя вести. Обещаю.

— Это не для того, чтобы ты была хорошей. Это для твоего удобства. — Он зажал таблетки между большим и указательным пальцем и прижал их к её плотно сжатым губам. Ева задыхалась под давлением его пальцев, но решила не глотать таблетки. Билл раздраженно вздохнул и сжал её скулы — большим пальцем с одной стороны, а четырьмя с другой. Он притянул её лицо ближе к центру машины, и тело Евы нехотя повиновалось. Мужчина снова поднес таблетки к её рту. Ева не могла сопротивляться его силе, и её губы слегка открылись. Его соленые пальцы раздвинули её челюсти и закинули таблетки на язык. Горечь лишила её дара речи. Он закрыл ей нос и рот. — Разжуй, прежде чем проглотить, Ева. Они так быстрее подействуют.

Она жевала, пока таблетки не превратились в кашицу. Он отпустил её лицо, и Ева глубоко вздохнула. Билл потянулся на заднее сиденье и вытащил бутылку воды — одну из многих, что Ева оставляла там.

— Они, наверное, не очень вкусные. Вот, запей их. Ты скоро почувствуешь себя лучше. — Улыбка скользнула по его лицу. Ева отвела взгляд и склонила голову к окну.

Пока она смотрела на своё отражение, машина выехала на дорогу. Таблетки взяли своё, и её тело отяжелело. Она представляла себя, отдающейся, растворяющейся в луже отчаяния и брызгах на полу. Она пыталась бороться с помутнением мыслей.

Что моя семья сделала? Что сделала я, чем заслужила это? Ответы так и не появились, и проносящаяся мимо белая линия дорожной разметки усыпила Еву.

Глава 8

Сердце Алека трепетало от волнения, пока его матери наполняли талисман силой, достаточной для путешествия в мир живых. Парень надеялся, что у него будет достаточно времени для завершения миссии. Он сделал глубокий вдох и приготовился к перемещению. Если бы только само приземление было таким же легким, как поиски ближайшего места для посадки. Во время своего обучения он не совсем понял, как появляться в заданном месте, но его гордость не позволяла открыться в этом матерям. Они неоднократно говорили ему, что ключом является концентрация, и что он всем своим существом должен стремиться к месту назначения. К сожалению, фантазии о битвах и побежденном зле, которое он тренировался уничтожать, всегда просачивались в его голову, отвлекая внимание в самый последний момент.

— Я не могу позволить чему-либо отвлечь меня, — сжал челюсти со всей решимостью. — Ева, Ева. Мои мысли с Евой. — Он позволил голосу опуститься до шепота, повторяя мантру по внутреннему кругу. Воздух вокруг него потрескивал, тяжесть рук матерей и твердость земли под ногами начали исчезать.

Его конечности дрожали от нетерпения. Именно здесь начинается твое истинное путешествие. Ты добьешься успеха, и твой дом будет восстановлен.

Сердцебиение ускорилось, когда теплый воздух охватил его тело, и маленькие уколы электричества стали пронзать кожу. Все зло, сбежавшее из Тартара, научится бояться тебя, когда одно за другим они будут уничтожены и отправлены назад гнить в свои камеры. Он сжал и разжал кулаки.

Алек прорывался в мир смертных с невероятной силой, которая заряжала электрическим током окружающую его новую местность. Словно комета, он прожег завесу, защищающую один мир от другого. Пространство вокруг него светилось и указывало путь сквозь закрытые веки.

Рука взлетела к талисману.

— Ева! — крикнул он, пытаясь сконцентрироваться на пункте своего назначения.

Металл врезался ему в спину. Удар выбил воздух из легких и вызвал головокружение.

— Чтоб меня, — прохрипел Алек. Осколки стекла впились в кожу сквозь штаны, когда он приподнял свою задницу с разбитого люка. Затем выкатился из большого кратера по искореженному металлу. — Ненавижу машины, — пробормотал блондин, плюхаясь на асфальт. Стекло и куски пластика вонзились ему в спину.

Он отдышался и поднялся с земли. Стряхнув стеклянные бусинки с волос, изучил периметр на наличие очевидцев. Ночь была по-прежнему тиха, и Алек быстрым шагом направился от разбитого в хлам седана.

— Центр уголовного правосудия Дэвида Л. Мосса? — Белый каменный знак маячил на краю парковки. — Центр уголовного правосудия? И что тут могла забыть Ева? — Он наморщил лоб и стряхнул пыль с плеч. — Это всё из-за меня. Я думал о своей будущей победе вместо того, чтобы сосредоточиться на поставленной задаче. — Гнев разбухал в его груди. — Думай, Алек. У тебя есть средства, чтобы найти её. Действуй!

Он сжал талисман и задумчиво потер большим пальцем гладкую серебряную нить.

— Тартар и мир живых зависят от тебя.

«— Верь в себя, — слова матери всплыли в его голове. — Позволь новой силе в тебе направлять тебя. Она будет искать нового Оракула. — Алек успокоился и расслабился, вспомнив её наставления. — Ты просто должен верить в себя».

— Спасибо, мама, — прошептал он, прежде чем спрятать амулет под рубашку.

Он сосредоточился на новой силе, щекочущей его легкие.

— Ева. Найди Еву. Найди Оракула. Она твой настоящий учитель. — Боль билась в груди, пока магия кружила в его теле, пробуждаясь к жизни. — Веди меня к ней.

Сила возросла с болезненной свирепостью, толкая его вдоль пустынных улиц, пока не привела к огромным стеклянным дверям. Над ними был натянут тент с надписью: «Отель Амбассадор», написанной тонкими размашистыми буквами.

— Выглядит более многообещающе, чем Дэвид Л. Мосс, — пробормотал Алек себе под нос.

Он шагнул в открытые двери и последовал за указателями, ведущими к ресепшену. Время, проведенное в мире живых, научило его, что люди, стоящие за стойками, обычно могут ответить на некоторые вопросы, особенно на те, которые интересуют его сейчас.

— Здравствуйте! Добро пожаловать в «Амбассадор». Хотите заселиться? — с приятной улыбкой спросила изящная женщина-портье за стойкой.

— Нет, я здесь, чтобы найти женщину.

Улыбка портье исчезла.

— Сэр, я не думаю, что могу помочь вам. Мы не предоставляем таких услуг.

— Ох, подождите, нет. Я не это имел в виду, — Алек покраснел. — Я знаю женщину, которую ищу. Ее зовут Ева. Я почти уверен, что она здесь.

Портье подняла бледную руку, жестом показывая ему остановиться.

— Простите, но я все равно не могу помочь вам. Мне запрещено разглашать номера комнат, в которых останавливаются гости. Если вы знаете ее полное имя, под которым она регистрировалась, я могу позвонить в номер для вас. Но сейчас два тридцать утра. Если она была на вечеринке на четвертом этаже, не думаю, что она сможет ответить.

— Вечеринка? — Алек сглотнул жар в груди.

— Да. Несколько студентов университета арендовали ресторан. У них там новый ди-джей и много выпивки. — Она нахмурилась и сморщила свой крошечный носик, будто запахло чем-то неприятным. — Это было очень громко.

— Я поднимусь на четвертый этаж, чтобы убедиться, что ее там нет. Как мне…? — он указал на потолок.

— Подняться на четвертый этаж? — переспросила она, и на ее лице снова заиграла улыбка. — Просто пройдите по коридору позади вас, и вы увидите лифты справа.

— Лифты? — не понял Алек.

— Да, они будут справа от вас. Хорошего утра!

Она отвернулась от него, чтобы помочь другому гостю.

Алек последовал ее указаниям и оказался среди компании пропитанных пивом завсегдатаев вечеринок, фотографировавшихся друг с другом. Он достиг конца холла и уставился на два лифта.

— Вверх, — потребовал он. Через минуту он попробовал снова. — Вверх. Пожалуйста?

Левый лифт незамедлительно открылся.

— Чтоб меня, Джилл! Ты не нажала на проклятую кнопку? Не зря мы так долго ждали.

Алек заглянул в открытую коробку, и две девушки оценили его взглядом.

— Это отвезет меня на четвертый этаж?

— Точняк! — поддакнула девушка, стоящая ближе к нему.

— Точняк, Джилл? Серьезно? Тебе что, шестнадцать? — Надменная блондинка прочистила горло, прежде чем продолжить. — Да, это отвезет тебя на четвертый этаж. Совпадение, но мы тоже туда собираемся, — ее голос смягчился, когда она говорила с Алеком. — Входи!

Алек шагнул между дверей и смущенно ждал, что же будет дальше.

— Нет, подойди ближе, глупый, — она подманила его к себе. — Двери не закроются, если ты будешь стоять на их пути.

Алек подошел к ней, и толстые стальные двери закрылись за его спиной.

— Спасибо за то, что спас на-а-ас? — она протянула последнее слово и подчеркнула вопрос, приподняв бровь.

— Меня зовут Алек.

Она вытащила бутылку из-за спины и сделала глоток. Прозрачная жидкость потекла по ее подбородку, прямо на топ без бретелек. Ее светло-розовая юбка с блестками находилась над пупком и обнимала тонкую фигуру девушки. Алек не мог понять, должна ли юбка сидеть так высоко или же просто незаметно задралась.

— Приятно познакомиться, Алек, — она одарила его своей лучшей улыбкой. — Я — Бриджит. Хочешь? — Она протянула бутылку. На матовом стекле розовыми буквами было написано «Absolut Raspberry»¹⁷.

— Нет, спасибо, — он отстранился от бутылки. — Не люблю алкоголь.

— Плохой опыт?

Алек кивнул.

— Женщина в Сеговии купила мне выпить. Бармен поджег напиток, и следующее, что я помню, это то, как я просыпаюсь через несколько часов с палеными бровями.

— О да, я тоже так любила делать. Нужно было сначала задуть пламя, — она замолчала, чтобы сделать глоток. — Но это нормально. Я тоже не любительница выпить.

Используя лифт, чтобы не упасть, она скользила по стеклянной стене, пока не оказалась ближе к нему так, что он почувствовал запах алкоголя, пропитавший ее дыхание и одежду.

— Спасибо, что спас нас, Алек, — ее язык касался верхних зубов, когда она произносила каждое слог его имени.

В желудке ёкнуло, и он наклонил голову, чтобы вдохнуть свежего воздуха над ней.

— Да, спасибо, что спас нас, Алек, — вмешалась Джилл.

— Джилл, закрой уже рот и нажми на гребаную кнопку, чтобы мы могли выбраться из этой коробки! — с возмущением выпалила Бриджит. Она откинула волосы, взяла еще глоток и повернулась к Алеку. Разговаривая, девушка придвинулась ближе, прижимаясь грудью к его руке. — И пошли куда-нибудь в более комфортное место. Я одна в номере 419. Если ты не занят, можешь заглянуть.

Она отступила назад и небрежно провела свободной рукой по очертаниям своего тела.

— Возможно, в другой день.

Двери лифта со звоном распахнулись, и Бриджит подцепила руку Алека своей, потянув его мимо Джилл в коридор.

— Не глупи. Ты можешь зайти на один бокальчик. — Она подняла бутылку и потрясла ею в воздухе. — Уверена, что девушка, ждущая тебя, не будет против.

— Никто меня не ждет. Я…

— Прекрасно! — перебила она. — Смотри-ка! Мой номер. Как раз вовремя.

Она освободила его руку и оперлась на стену, пока вставляла ключ в замочную скважину.

— Бриджит, я должен сделать нечто более важное. Я не могу…

— Тсс, — девушка прижала липкий палец к его рту. — Хорошо. Да пофиг. Но можешь этой штуковиной открыть дверь? — всунула ключ ему в руку. — Каждый раз, когда я пытаюсь открыть дверь, она загорается красным и мигает.

Она отвинтила крышку бутылки, чтобы сделать еще один глоток, прежде чем уступить ему место у двери. Алек повторил ее действия и осторожно сунул ключ в отверстие. Замок зажужжал, и загорелась зеленая кнопка.

— Спокойной ночи.

Он подпер дверь ногой и обернулся, чтобы отдать ключ. Бриджит обняла его руками и прижалась губами к его губам. Резкое движение сплело их ноги, и она спиной ввалилась в номер. Алек приземлился на нее, и содержимое открытой бутылки выплеснулось ему на шею, прежде чем она грохнулась на пол. Дверь захлопнулась за ними. Бриджит перекатилась на Алека и поднесла бутылку к его лицу.

— Выпей, — заныла она. — Не хочу веселиться одна.

Алек открыл рот, чтобы запротестовать, и девушка наклонила бутылку ко рту. Он кашлянул и поперхнулся. Сухой и сладкий на вкус алкоголь обжег его горло.

— Я могу поспорить, что ты хотел пойти со мной, но нуждался в хорошем поводе, — продолжала она. — Поэтому дам тебе еще один.

Ноги Алека заплелись, когда он попытался подняться. Он коснулся рукой своей шеи сзади, и влага закапала с его пальцев.

— О нет, ты мокрый, — сказала она, вытянув руки для равновесия, поднимаясь. — Пойдем, примешь со мной душ.

Не доверяя своим ногам, Алек заковылял к кровати.

— Упс, — Бриджит споткнулась о сброшенные ею же туфли. — Кажется, я слегка перепила, — хихикнула она и собрала белокурые локоны руками. — Поможешь мне с молнией? — оперлась на него. Тепло ее тела согрело его покалывающее бедро.

— Я… Уф… — щёки Алека покрылись румянцем, перед глазами всё плыло. Он пытался нащупать одну из молний, крутящихся у него перед глазами.

— Что ты так долго? — Бриджит отпустила волосы и посмотрела на него. — Подожди. Ты… пьян? Серьезно? Ты качаешься, как ребенок, хотя почти не пил.

Алек пожал плечами и открыл рот, чтобы ответить, но вместо этого отрыгнул.

— О, мой Бог. Полный провал. Позор.

Бриджит отступила от него и начала переворачивать топ так, чтобы молния оказалась спереди.

Алек рухнул на гору декоративных подушек и смотрел. Его мысли смешались, а зрение помутнело.

— К-как… — икнул он. — Как ты делаешь это телом? Оно кружится.

Икота периодически глушила его смех.

— Кто-то, похоже, перебрал. Почему я всегда сталкиваюсь с лузерами? — ворчала она. — Хорошо, смотри, вода возле кровати. Выпей и протрезвей слегка. Я собираюсь заскочить в душ. Когда вернусь, тебе лучше быть готовым. Ты же не хочешь упустить момент? — Она расстегнула свой топ, и тот упал на пол.

«А они ничего такие», — подумал Алек, прежде чем закрыть глаза.