Ярость

Глава 31 Виктория

Меня приводят в комнату с белыми стенами, зеркалом на одной стороне и столом с четырьмя стульями посередине.

В комнату заходит женщина, одетая в очень дорогой костюм.

– Снимите с неё наручники, – она машет офицеру, который привёл меня.

Он освобождает мои запястья от наручников, и приток крови снова возвращается в мои руки. Я вздрагиваю, когда могу шевелить пальцами, ощущая их снова. Офицер покидает комнату, и женщина улыбается мне.

– Я детектив Лоусон, – начинает она. Я молчу. – Присядь, пожалуйста, – женщина жестом указывает на стул передо мной, и я сажусь. – Возможно, я могу что-то для тебя сделать? Хочешь покушать или попить? – она старается говорить мягко, словно я её боюсь, блин.

Я смотрю на неё в ответ.

– Нет. Спасибо.

Она кивает и ставит стул напротив меня. Пока она наблюдает за мной, наступает молчание.

– Можешь сказать мне своё имя? – спрашивает она.

Я тут же напрягаюсь. Всё, что я скажу, может повлиять на Джуда, поэтому я ничего не отвечаю, не сводя глаз со стола. Я подпрыгиваю, когда чувствую, что её рука касается моей. – Он больше не причинит тебе боли, Виктория.

Я прищуриваюсь, убирая руки под стол.

– Значит, тебе уже известно моё имя.

Она сжимает губы.

– Твои профилирование и отпечатки пальцев соответствуют мисс Виктории Дево. Только вот мисс Дево считается погибшей.

– Ну, я не мертва, – шепчу я.

– Это я вижу, – её взгляд опускается на мой живот. – Я это вижу, – повторяет она, а за тем медлит. – Виктория, я просто хочу задать тебе несколько вопросов. Я хочу помочь тебе, но мне нужно выяснить твою роль в убийстве Джо Кэмпбелла и твою связь с Джудом Пирсоном.

Я не хочу её помощи, мне просто нужен Джуд. Мой живот сильно сжимается, когда я думаю о том, что с ним случилось. Мы убили Джо. Мы сядем в тюрьму. Слёзы появляются на моих глазах, когда я думаю о том, как проведу остаток своей жизни за решёткой. Я прижимаю руку к своему небольшому животу, выпирающему сквозь футболку. Будет ли моя малышка воспитана другими людьми? Неужели она никогда не узнает, кто я? Хуже того, будет ли она думать, что я преступница?

Она кивает вздыхая.

– Виктория, ты пропала семь месяцев назад…

Я стискиваю зубы.

– Я в курсе.

– Как выпускница Университета Вандербильта закончила с печально известным букмекером из Алабамы? Помоги мне понять, почему ты была с ним, когда тебя арестовали, – я начинаю испытывать давление в том, чтобы ответить что угодно. Я не могу придумать ложь, достаточно продуманную, чтобы уклонится от этого, поэтому говорю правду. Рич украл меня.

– Я… Мой бывший бойфренд должен был ему долг. Один из его головорезов взял меня вместо этого. Это была ошибка.

Она кивает, и что-то в её выражении меняется. Женщине любопытно, ей хочется узнать мою историю.

– Ваш бывший парень это Эван Райт, – я киваю. – Знаете ли вы, что мистер Райт был убит вскоре после вашего исчезновения?

Опять же, я не отвечаю.

– Я не смогу помочь, если ты ничего не скажешь.

– Мне нечего говорить.

– На тебе была кровь Джо Кэмпбелла, Виктория. Ты подозреваемая в деле об убийстве.

Я посмотрела на неё холодным, жёстким взглядом, но промолчала.

– Джуд Пирсон похитил тебя, держал в заложниках, – её глаза снова вернулись к моему животу. – Жестоко обращался с тобой, – её голос перешёл на шёпот.

Я смотрела на неё, чувствуя окутывающий меня гнев.

– Он не избивал меня, – рявкаю я.

Детектив делает паузу, прищурившись.

– Ты знаешь кто отец твоего ребёнка, Виктория?

– Да, – отрезаю я.

– Кто отец? – подталкивает она, ожидая одно единственное слово в ответ. Я молчу.

– Мы конечно можем взять образец ДНК и узнать в любом случае, – угрожает она.

Я не хочу, чтобы они касались моего ребёнка.

– Её папа Джуд.

Я вижу осуждение в глазах женщины, жалость к бедной девушке, которую похитили и изнасиловали.

– Мне ничего не нужно тебе объяснять. Предъяви мне обвинение или отпусти.

Она торжественно кивает и выходит из комнаты.

Я схожу с ума. Я всё время говорю себе, что это всего лишь какой-то кошмар, что Джуд выберется из этого, потому что он же Джуд, и он всегда находит выход из такого, правильно? Дерьмо. Он ведь должен найти выход. Я знаю, он меня не бросит. Я никогда ещё не чувствовала себя такой уязвимой. Чтобы со мной не случалось, как бы не было ужасно, я как-то всегда знала, что он придёт. Я знала, что Джуд спасёт меня от всего, но теперь он в тюрьме… Мне так больно быть одной.

Окружающие говорят, что всё кончено, и никто не причинит мне вреда. Я не хочу, чтобы это закончилось. Я предпочла бы жить в мире Джуда, окружённом опасностью, чем в этом, но без него. Безопасность, безопасность… чего она на самом деле стоит? Безопасность обеспечивает выживание. Джуд – моя жизнь. Я хочу жить, а не выживать.

Мне снова и снова задавали одни и те же вопросы, которые казались вечностью. Снова и снова, пока я не сдавалась и не говорила то, что уже говорила им до этого: «Я люблю Джуда, и я убила Джо». Они изъяли у меня одежду, образцы ДНК, сделали несколько снимков шрамов, укрывающих моё тело, и даже хотели провести экспертизу изнасилования. В этот момент я потеряла всякое обладания и отказалась с ними разговаривать вообще. Ясное дело, что я перешла от стадии подозреваемой к жертве в течение их допросов. В конце концов, они отправляют ко мне женщину, чтобы задать ещё более жёсткие вопросы. Она хотела типа «помочь». Я доктор. И я за версту узнаю психотерапевта. Она дала оценку моему психическому состоянию. Они думают, что у меня синдром Стокгольма, но это полный бред. Да, я влюбилась в человека, который держал меня в заложниках, но… он не такой. Он отпустил меня. Это я сама решила остаться с ним. Я была с ним по собственному выбору, а не принудительно.

И тогда я уже думаю, что у них больше нет вопросов, и меня переведут в другую комнату для допросов, без зеркала.

Когда входит другой детектив, и она не похожа на других. У неё нет такой дурной манеры. На ней надет чёрный брючный костюм и высокие каблуки. Её рыжие волосы завязаны в хвост, демонстрируя заметные скулы. Она симпатичная, за исключением её глаз, которые напоминают мне змеиные, преследующую свою добычу.

– Мисс Дево, я детектив Лоу, – она бросает свой значок на стол и садится напротив меня. Я смотрю на него. ФБР.

– Я уже всё им рассказала…

– Не буду ходить вокруг да около. Я не за вами, мисс Дево. Моя задача выловить рыбку покрупнее, чем ты. Мне нужен Джуд Пирсон.

Я прищуриваюсь в ответ.

– Я ничего не знаю.

Она улыбается.

– У меня есть след всех тел, которые указывают на Пирсона, но недостаточно доказательств, чтобы прижать его к стене, а мне уж очень хочется прижать его к чёртовой стене, мисс Дево. Мне нужно заявление свидетеля о том, что он убил Джо Кэмпбелла, и только вы можете мне в этом помочь.

– Это я убила Джо Кэмпбелла, – отвечаю холодно.

– Оу, я знаю, – она достаёт папку и бросает фотографии. – Это то оружие, из которого был убит Кэмпбелл, на нём ваши отпечатки пальцев, и на ваших руках есть следы пороха, что означает, что это вы сделали выстрел. Наконец, траектория пули, когда она настигла тела Джо Кэмпбелла, была под неправильным углом для кого-то роста Пирсона, но идеальный угол для кого-то вашего роста.

– Зачем мне это рассказывать? Я же сказала, что убила его.

Её губы кривятся в улыбке.

– Потому что мне всё равно убила ты его или нет. Ты должна засвидетельствовать, что это Джуд нажал на курок.

– Что? – у меня кружится голова. – Зачем?

Её глаза встречаются с моими.

– Потому что если ты этого не сделаешь, я приведу это доказательство и арестую тебя за убийство Джо Кэмпбелла. Ты будешь гнить в тюрьме, а этот ребёнок, – она указывает на мой живот, – будет воспитываться в приёмной семье.

Я с трудом сглатываю.

– Я не позволю Джуду взять вину за то, что сделала я, – задыхаюсь я, пытаясь скрыть свою слабость.

– Ох, милая, – она слегка смеётся. – Он загремит в тюрьму в любом случае, я имею на него отмывание денег, незаконные азартные игры, вымогательство, препятствие правосудию. У меня достаточно улик, чтобы упечь его за решётку на пятнадцать лет, но как я уже сказала … – агент наклоняется вперёд на своём месте. – Я хочу его прижать, и мне нужно что-то более существенное, – она снова садится и разглаживает свой костюм. – У тебя есть выбор. Вы оба можете отправиться в тюрьму, или ты можешь спасти себя и воспитать своего любимого ребёнка, – она поднимает бровь.

– Я уже сказала другим офицерам, что убила Джо.

Она пожимает плечами.

– Запутавшаяся затравленная девушка, страдающая от синдрома Стокгольма.

Моё сердце учащено стучит, а дыхание рваное. Я собираюсь в тюрьму за убийство Джо. Это кажется таким несправедливым, чтобы страдать от того, что я вытерпела от рук этого человека, а затем остаться в тюрьме на всю ставшуюся жизнь из-за его убийства.

Я качаю головой.

– Если они думают, что у меня синдром Стокгольма, я могу пойти за сумасшедшую, – прошептала я.

– Да, можешь, и они разделят вас с ребёнком, как только он родится, – агент наклоняет голову в сторону. – Я даю тебе выбор, мисс Дево. Как я уже сказала, ты мне не нужна, мне нужен он. Мне нужно заявление свидетеля от девушки, которую он похитил. Мне нужно, чтобы присяжные увидели человека, каким на самом деле является Джуд Пирсон.

– Он неплохой человек… – протестую я.

Вздохнув, она закатывает глаза.

– Да, да, я знаю. Ты его любишь. Наверное, у тебя действительно этот синдром Стокгольма, – женщина встречается со мной взглядом. – Через несколько месяцев твоего пребывания в тюремной камере, ты осознаешь эту маленькую вещь, которая у тебя была против твоего похитителя, ты пожалеешь, что не воспользовалась этой возможностью.

Я качаю головой, прерывая её.

– Нет, я не стану этого делать.

Она сжимает свои губы, и замолкает на мгновенье, барабаня пальцами по столу.

– Значит, поступим так, я даю тебе неделю. Иди домой, побудь со своей семьёй, и подумай о том, что Джуд Пирсон является преступником, который похитил тебя. Твои привязанности к нему неуместны. Подумай, только долго и упорно о том, готова ли ты потратить свою жизнь за решёткой из-за человека, который убил достаточно людей, чтобы отбывать десять пожизненных заключений.

Я ничего не отвечаю. Она загнала меня в безвыходное положение, и ей об этом известно.

Женщина встаёт и подходит к двери, держа её открытой для меня. Я прохожу мимо неё.

– Только неделя, – повторяет агент. Я ухожу, не оглядываясь на неё.

– Я буду на связи, – окликает она меня. Но я продолжаю идти.

Они связались с моей сестрой и сказали, что я жива.

Я сижу в небольшой семейной комнатушке, тупо уставившись на телевизор на стене. Раньше я не хотела ничего, кроме как вернуться к своей старой жизни, увидеть мою сестру, вернуться к своей работе. Теперь же, я не могу даже подумать об этом, я не могу чувствовать. Моя сестра кажется далёкой памятью о ком-то другом, ком-то кто не видел и не испытывал всего того, что испытала я, кто-то не охваченный тьмой, которая цепляется за все уголки моего мира. Я ужа не та, кем была несколько месяцев назад.

Через несколько минут дверь открывается. Психиатр заглядывает в комнату, на её лице властная улыбка.

– Виктория, твоя сестра пришла. Хочешь, я её приведу?

Я ненавижу это, все ходят на цыпочках вокруг меня, словно я жертва жестокого обращения. Я киваю. Рано или поздно я должна покончить с этим. Женщина исчезает, а затем моя сестра заходит в комнату.

– Ох, Рия! – от звука этого имени на её губах, я вздрагиваю. Я тут же думаю о связи с Калебом, потому что в последние несколько месяцев он был единственным, кто звал меня этим именем.

Пока я наблюдаю за её приближением, не могу не чувствовать, как будто Калеб был скорее мне родным братом, чем женщина, идущая ко мне. Возможно, мой ум слишком извращён. Я должна быть в восторге от встречи с ней, с удовольствием вернутся к единственной семье, которую я оставила. Когда люди, которые отрезали меня от неё, стали моей настоящей семьёй?

Лиззи обнимает меня за шею, её тело сотрясается от всхлипов. Я чувствую… не знаю… вес старых воспоминаний, которые граничат на краю моего разума. Я обнимаю сестру в ответ.

– Не могу в это поверить, – хнычет она. – Я думала, ты мертва, – Лиззи отстраняется, слёзы виднеются в её глазах, когда она встречается со мной взглядом.

Глаза у неё такого же синего оттенка, как и у меня; её светлые волосы аккуратно подстрижены под боб-каре. Лиззи всегда была такой изящной. Она всегда знала, чего хочет, всегда всё планировала, как и я до Джуда.

– Я так рада, что ты здесь, в моих руках, – выдыхает она. Я по-прежнему молчу. Я не уверенна, что надо сказать. Её глаза изучают моё лицо, ища следы эмоций. – Ты… ты в порядке?

Я отворачиваюсь от неё, сосредоточившись на пятнышке позади её плеча.

– Ага, у меня всё просто отлично, – настолько отлично, насколько возможно прямо сейчас. Я не знаю, как много они ей успели рассказать.

– Что с тобой произошло? – шепчет сестра. Я снова встречаюсь с ней глазами и долго смотрю на неё. Она ничего не поймёт из этого.

– Ничего.

Её глаза опускаются вниз и замирают на моём горле, на уродливом шраме, который в длину шесть дюймов. Она тяжело сглатывает, её брови ползут вверх. – Рия…

– Пожалуйста, зови меня Виктория, – прерываю я её. Ей больно, и на секунду мне тоже становится не по себе. Она всегда звала меня Рия, но это просто… Я не могу.

Она кивает и оглядывается, между нами витает напряжение.

– Ну, думаю, я должна забрать тебя домой.

Домой. От этого слова у меня сжимается желудок. Словно это второй шаг назад в мою старую жизнь, моя жизнь с Джудом растворяется, словно её никогда и не существовало. Эти двое не могут существовать бок о бок.

Она берёт меня за руку, соединяя пальцы. Я просто чувствую, оцепеневшая, немая, словно наблюдаю, как кто-то другой двигается дальше, но не настоящая я. Да, а какой, собственно говоря, у меня есть выбор? Джуд в тюрьме. Лиззи – это всё что у меня осталось.

Я сую свою свободную руку в карман большой по размеру толстовки, которую дал мне надеть один из офицеров, после того как изъяли мою одежду. Я ненавижу, что она пахнет другим мужчиной.

Я чувствую, как Лиззи смотрит на меня весь путь назад к её дому. Её муж Джон едет, тихо напевая под радио.

Мои веки начинают тяжелеть. Я эмоционально и физически истощена. Я устала сражаться на каждом шагу, и когда ситуация не меняется, я снова опускаю руки. Я подтягиваю колени к груди и сворачиваюсь около двери машины. Как только я закрываю глаза, вижу только кровь и безжизненное тело Джо. Я засыпаю с улыбкой на губах.