Язык цветов

ГЛАВА ПЯТАЯ

Лори ехала по мокрым улицам, злясь на себя и на Джеффа Ремингтона.

Пари, гневно думала она. Он ухаживал за мной только ради пари.

Винни должен был знать об этом. Вот почему он пытался предостеречь ее. И Альдо знал. И София тоже.

Слезы жгли ей глаза, но она моргала, прогоняя их, убеждая себя, что только дождь мешает ей смотреть на дорогу.

Он обращался с ней как с вещью, а не как с живым человеком. Это больно ранило ее. Он сказал ей много резких, обидных слов. Это тоже было больно, и Лори ненавидела его за это.

Кто-то решил, что она станет непреодолимой преградой для Джеффа из-за ее нелюдимости. Это было больнее всего: из нее сделали дичь в какой-то глупой охоте.

И в то же время — Лори крепче стиснула руль, — когда Джефф нагнулся, чтобы поцеловать ее, она с готовностью предложила ему свои губы. Она не сопротивлялась, не вырывалась, не пыталась бежать. Она стояла под дождем как дура, позволяя Джеффу целовать ее, и от его прикосновения, от его близости у нее кружилась голова.

В этом человеке нет ничего хорошего, однако ее влечет к нему. Влечет с самой первой их встречи, хотя Лори и не хотелось признаваться в этом. Вот почему она так смущается в его присутствии.

Лори тряхнула головой. Ну хорошо, она находит его физически привлекательным. Что в этом странного? Природа определила ему заставлять женские гормоны пускаться в головокружительную пляску.

К несчастью, под внешним обаянием Джеффа кроется крайне эгоистичная натура. Он решил использовать беззащитную девушку, и преуспел в этом.

Лори стиснула зубы. Нет, не преуспел. На самом деле у него ничего не вышло. Она не соглашалась на свидание. И она не допустит, чтобы кто-либо заблуждался на этот счет.

Джефф видел в ней игрушку: можно немного поиграть, а потом выбросить. Она покажет, что он ошибся. Его слабое место — самолюбие.

И Лори уже знала, как ударить побольнее.

Лучи утреннего солнца струились в большие окна магазинчика, но в помещении вдруг стало темно. Тот же посыльный, недавно доставлявший нарциссы, появился снова. На этот раз у него в руках был букет еще больше.

— Что это такое? — запротестовала Лори, когда посыльный вручил ей охапку цветущей малины. — Что это такое? Мне ничего не нужно.

— Я сделал, как мне велели, мэм. К букету прилагается записка.

Было десять часов утра, и Лори, вся в хлопотах, боялась не успеть выполнить заказ к свадебной церемонии, назначенной на двенадцать. Только она оправилась от того смятения, в которое поверг ее Джефф Ремингтон, как снова неожиданность.

Неуклюже приняв букет, Лори развернула записку.

«Лори!

Вы даже не представляете себе, в какой степени мне стыдно из-за вчерашнего. Цветущая малина означает раскаяние. Искреннее».

На мгновение ее сердце дрогнуло. Но Лори заставила себя сдержаться. Она убрала записку в конверт, с отвращением глядя на цветы.

Это были длинные стебли цветущей малины. Похоже, Джефф сам наломал их, затем отнес куда-то, где к ним добавили ветки папоротника, перевязали их и обернули целлофаном.

Лори с улыбкой взглянула на посыльного.

— Сколько вы берете за работу?

— Пятнадцать долларов за доставку в пределах города, мэм. Двадцать — в пригород.

Решительно подойдя к кассовому аппарату, Лори выдвинула ящик. Достав двадцатидолларовую бумажку, она протянула ее посыльному.

— Возьмите, — вручила она ему цветы. — И передайте обратно мистеру Ремингтону.

— Слушаюсь, мэм, — обеспокоенно взглянул он на нее. — Что-нибудь передать?

— Да. — Развернувшись, Лори возвратилась к столу. — Передайте ему: пусть возьмет свою малину… и сядет на нее.

— Мэм, это ему не понравится.

— Очень хорошо, — от всего сердца произнесла Лори.

Неизвестно, что на этот раз замыслил Джефф Ремингтон, но она убедила себя, что ей все равно.

Лори уже привела в действие свой замысел отмщения. Утром она позвонила в отдел объявлений местной газеты, решив через нее сообщить всему Сент-Луису, что у нее не было свидания с Джеффом Ремингтоном.

В этот вечер Лори устраивала ужин по случаю своего дня рождения.

Прошло уже четыре дня с тех пор, как Джефф Ремингтон прислал ей цветы. Больше она о нем ничего не слышала.

Но он и весь Сент-Луис услышали кое-что от нее.

— Так что там насчет этого объявления в газете? — спросил ее Мерритт. — Меня все только об этом и спрашивают.

Днем Лори решила навестить своего двоюродного дедушку Мерритта. В субботу за праздничным столом соберутся тети, дяди и другие родственники. Но глуховатый Мерритт не любил шумных сборищ: он предпочитал встречаться с людьми в узком кругу.

Дедушка Мерритт был единственным родственником Лори, которого она считала по-настоящему богатым. Стены его дома были увешаны картинами, на столе сверкали серебро и изысканный фарфор. Несколько эксцентричный, Мерритт всегда относился к Лори с особой теплотой. Своих детей у него не было.

Лори раскрыла устрицу.

— Я поместила объявление в разделе «Личное».

— Какое?

Лори смущенно пожала плечами. Объявление, которое она поместила в газете, гласило: «Всем, кому это интересно: я не ходила на свидание с Джеффом Ремингтоном. И не собираюсь впредь делать это». И было подписано ее фамилией.

— Я хотела, чтобы все твердо уяснили: я не по своей воле встречалась с этим… с этим человеком, — сказала она.

— Кто он такой? Что у тебя с ним? — нахмурился Мерритт. — Что он сделал?

Лори отвернулась. Она была рада, что сейчас находилась в гостях у дедушки, а не сидела с ним где-нибудь в ресторане. Глуховатый Мерритт в разговоре иногда переходил почти на крик.

— Так, один мужчина. Он заключил п-пари, что добьется свидания со мной. И уже начал убеждать всех, что выполнил свое обещание. Поэтому я и поместила это объяснение.

Мерритт задумался. Он всегда утверждал, что ему приятно беседовать с Лори, так как она говорит медленно и отчетливо и он без труда понимает ее.

— Ха-ха! — наконец громко рассмеялся он. — Наглец получил по заслугам.

Лори неуверенно взглянула на деда. Объявление появилось в городской газете два дня назад. Ей очень не хотелось устраивать публичную сцену, но нельзя было позволить Джеффу Ремингтону использовать ее. Однако теперь, когда объявление, подписанное ее фамилией, уже увидело свет, Лори стало не по себе.

Мерритт же, судя по всему, нисколько не сомневался в правильности ее поступка.

— Так ему и надо. Ишь ты, заключает пари насчет моей внучатой племянницы! Ха! Это покажет ему, какая в тебе течет кровь.

Лори промолчала. Ей не хотелось обсуждать неприятный инцидент. Она надеялась, что объявление поставило точку во всей этой истории.

Мерритт, судя по всему, почувствовал ее смущение.

— Попробуй луковый суп. Кухарка сварила специально для тебя. И еще мне хочется услышать про твое растение, то, которое ты получила от этого парня из Камбазии. Колдовской цветок.

— Ведьмин цветок, — поправила Лори, радуясь перемене темы разговора.

— Так оно действительно должно зацвести? — недоверчиво поднял седые брови Мерритт.

— Да, — гордо ответила Лори. — Надеюсь на это.

Бутон снова начал увеличиваться в размерах. За последние два дня он стал почти в два раза больше.

— И как скоро это произойдет? — спросил Мерритт.

— Не знаю, — сказала Лори. — Может быть, через неделю, может быть, позже.

— А потом?

— Ну, это довольно… редкое явление. Он цветет ночью. По крайней мере так говорят. Цветок начинает распускаться где-то в полночь и к рассвету полностью раскрывается.

— Надо же, — проворчал Мерритт. — Только послушайте ее! Она говорит: «Это довольно редкое явление»! Какая скромная! Впервые в нашей стране зацветает такое растение! Это же событие!

— Если оно зацветет…

— Прочь сомненья! Оно зацветет. И произойдет это благодаря тебе. Ты должна кричать об этом на всех площадях.

— Просто мне… повезло, — возразила Лори.

— Повезло? Ты говоришь, повезло? — строго сдвинул брови Мерритт. — Везение не имеет к этому никакого отношения. Ха! Труд. Труд и умение — вот в чем все дело. Ты — лучшая цветочница в Сент-Луисе. Все так говорят. Ты знаешь, что у нас в стране это растение больше не цвело нигде? Потому что ни у кого нет таких волшебных рук. Лишь тебе удалось добиться успеха. Тебе!

Лори залилась краской.

— Если бы мне не подарили это растение, не о чем было бы и говорить. А теперь Камбазия запретила вывоз ведьмина цветка из страны. Так что мне просто повезло.

— Ты считаешь, что везение заставило принца проникнуться к тебе чувством? Нет, ты сама. Он увидел, какой ты человек. И просто не смог не полюбить тебя.

— Принц просто был моим… другом, — смущенно ответила Лори.

— Просто другом! — Седые брови Мерритта снова пришли в движение. — Он ведь хотел жениться на тебе.

— Мы лишь учились вместе, — покачала головой Лори. — Только и всего.

— Когда принц сделал тебе такой подарок, это уже было не везение, — сказал старик. — Нет! Он хотел сделать тебе приятное — и неудивительно. Молодая, красивая, умная, талантливая, добрая…

— Дедушка Мерритт, пожалуйста, — взмолилась Лори.

— Сегодня у тебя день рождения, — возразил он, — я буду хвалить тебя сколько захочу. Позволь мне выпить за тебя, Лори. — Он поднял бокал. — Ты хоть представляешь, какой путь проделала? Я помню тебя, когда ты почти ни с кем не разговаривала. Потому что не могла разговаривать. Но ты работала над собой, ты преодолела свой недуг, и, клянусь небом, ты исключительный человек. Я поздравляю тебя!

Лори, чтобы скрыть смущение, схватила бокал. Мерритт весело подмигнул ей.

— Красней сколько душе угодно. Я горжусь тем, чего ты добилась. Ты творишь историю ботаники, дорогая. Я имею полное право гордиться тобой.

Лори не смогла сдержать улыбку. Она была привязана к деду, хотя тот и любил прихвастнуть. Робкая девочка, с трудом говорившая, и самоуверенный старик, с трудом слышавший, они обожали друг друга. Но Мерритт прекрасно понимал борьбу, которую вела Лори, и старался во всем помогать ей.

— С этим растением связаны какие-то легенды, да? — спросил он. — У тебя в оранжерее завелась нечистая сила?

Лори покачала головой.

— Никакой нечистой силы. Только легенды. В них нет ни частицы правды.

— Вот как? Ну хорошо. Теперь поговорим о подарке к твоему дню рождения. Как ты думаешь, что я выбрал?

Лори рассмеялась.

— Если бы я смогла угадать, твой подарок можно было бы считать полным провалом.

Мерритт гордился тем, что преподносил самые неожиданные подарки. Всегда оригинальные, всегда очень нужные — и всегда являющиеся сюрпризом.

— Ха! Даю наводку: он имеет отношение к твоему растению, — сказал Мерритт. — Как только оно соберется зацвести, немедленно звони мне. И тогда получишь подарок.

Лори улыбнулась, чувствуя тем не менее внутри неприятный холодок. Она боялась загадывать.

— А если оно не зацветет? Я не могу быть уверена…

— Зацветет, — заверил ее Мерритт. — Потому что за ним ухаживаешь ты.

Его вера согрела Лори.

— А теперь, моя дорогая, — то ли улыбнулся, то ли нахмурился дед, — мне хотелось бы вернуться к тому объявлению, которое ты поместила в газете. Почему именно этот мужчина заключил пари, что добьется свидания с тобой?

Улыбка Лори погасла. Она не хотела вспоминать о Джеффе Ремингтоне. Как только она подумала о нем, в душе ее возникла какая-то пустота. Но Лори слишком хорошо знала своего дедушку и понимала, что он не отстанет от нее до тех пор, пока не получит ответа.

Она набрала полную грудь воздуха.

— Кое-кто считает меня нелюдимой. Это все из-за того… как я говорю. Наверное, это был… вызов… или что-то в том же духе.

Мерритт неодобрительно фыркнул.

— Что ж, он был прав. Ему был брошен вызов, он принял его — и проиграл. Он встретил достойного противника. Объявление в газете — ха! Здорово придумано. Отличный ход! Повергла негодяя в грязь. Мне это нравится!

Он снова поднял бокал, и его серые глаза весело сверкнули.

Но Лори никакой победы не ощущала. Внутри у нее была все та же пустота.

Ровно через неделю после дня рождения Лори цветок подал первые признаки того, что действительно распустится.

Лори буквально сгорала от волнения. Ее пальцы, обычно такие проворные, вдруг стали неуклюжими, и цветы вставали в корзины неровно, бантики на лентах завязывались не в тех местах, а клей появлялся там, где не имел права появляться.

К четырем часам дня Лори окончательно убедилась, что бутон распустится. Чашелистики раздвинулись — чуть-чуть, но сквозь тусклую зелень уже начали проступать первые полоски бледной желтизны.

Даже обыкновенно невозмутимая помощница Лори Мэйвис заразилась нетерпением.

— У меня почему-то такое ощущение, что скоро мне придется носиться и кричать, требуя горячую воду и чистые полотенца, словно предстоят роды. Почему? — спросила она Лори.

— Не знаю, — покачала головой та.

Лори попыталась воткнуть булавку в бантик и едва не уколола себе палец.

— Все, — пробормотала она, бросая булавку. — Больше не могу. Иду звонить деду.

Дрожащей рукой она набрала номер. Затем ей пришлось громко кричать в трубку, чтобы Мерритт услышал. Все происходящее казалось ей каким-то нереальным.

— Собирается распуститься? Ты думаешь, сегодня ночью? — радостно спросил Мерритт.

— Да! — крикнула Лори. — Уверена в этом. Ты приедешь ко мне, чтобы посмотреть? Дедушка Мерритт, такое происходит крайне редко. Ты приедешь? Возможно, больше он никогда не зацветет.

— Ты и твой цветок еще молоды, и вам ничего не стоит не спать всю ночь. Я на такое уже неспособен. Но не беспокойся. Я все посмотрю. Попозже.

— Нет, — сказала Лори, — цветок ты… сможешь увидеть, но то, как он… раскрывается? Я хочу сказать, у нас в стране никто этого не видел. Неужели мне придется смотреть на это в одиночку? Мэйвис не может — у нее дети.

Мерритт довольно хмыкнул.

— Ты ничего не поняла. Я увижу, как он распускается, — попозже. И ты будешь не одна. В Вашингтоне на канале «Естествознание» заинтересовались этим. Весь процесс будет заснят методом ускоренной съемки, а потом показан в специальном выпуске новостей.

— Канал «Естествознание»! — От восторга Лори вскочила с места. — Канал «Естествознание»! Неужели?

— Именно так, — заверил ее Мерритт.

Кабельный канал «Естествознание» специализировался на программах о природе. Этот молодой процветающий канал был образцом высококачественного телевидения. Показ ее цветка в специальном выпуске был равносилен получению «Оскара».

Но снять фильм ускоренной съемкой, так чтобы процесс раскрытия цветка оказался увековечен… подарок становился еще более ценным. Перед глазами зрителей свершится волшебство: цветок распустится за одну минуту. От волнения у Лори на глаза навернулись слезы.

— О, дедушка Мерритт…

— И, — продолжал он довольным голосом, — я связывался с местной телекомпанией. Возможно, этот сюжет пойдет на всю страну. Ты станешь знаменитой. Нет, так тебе не понравится, скажем иначе: твой цветок станет знаменитым. Я также договорился с местной фотостудией: придет мастер и сделает портрет твоего чуда. Еще я звонил в журнал «Нэшнл джиогрэфик», там заинтересовались.

— Дедушка Мерритт, это замечательно! — Лори провела рукой по волосам. — Ты самый прекрасный человек в…

— Что? Что? — закричал он. — Не слышу. Что-то случилось на линии. А почему ты до сих пор стоишь и разговариваешь со мной? Беги к своему малышу. Как только фильм будет готов, я посмотрю его. А ты жди гостей из Вашингтона. С днем рождения!

Положив трубку, Лори смахнула с глаз счастливые слезы.

— Ты слышала? — спросила она Мэйвис. — Канал «Естествознание» присылает съемочную группу — из самого Вашингтона!

— Слышала, слышала, — Мэйвис обняла Лори за плечи.

— И дедушка сказал, все телестудии пришлют корреспондентов… — Она осеклась, и ее улыбка внезапно погасла. — О Мэйвис! Я не смогу говорить с корреспондентами — я онемею от страха. Мэйвис, этим должна заняться ты.

Помощница понимающе кивнула.

— Все у тебя получится. Но ты должна сделать так, чтобы и тебя тоже сняли. Ведь это ты добилась того, чтобы цветок распустился.

— М-меня нельзя снимать, — запротестовала Лори. — Я же не буду спать всю ночь. Я буду выглядеть ужасно.

Улыбнувшись, Мэйвис покачала головой.

— Ты просто озарись тысячеваттной улыбкой, как минуту назад, и все будет прекрасно.

Она провела рукой по взъерошенным волосам Лори.

— Знаешь, Лори, я рада снова видеть тебя счастливой. Последние две недели я очень беспокоилась за тебя. С тех самых пор, как появился этот Ремингтон.

Лори внезапно помрачнела. Джефф Ремингтон. Она отвернулась, чтобы не видеть сочувствующего взгляда Мэйвис.

— Лори… — Мэйвис сжала ей плечи, — если не хочешь, не будем говорить о нем. Просто с тех пор, как он появился, ты сама не своя. И я тревожусь.

Лори покачала головой. Через несколько мгновений выражение ее лица уже было спокойным, даже веселым.

Она до сих пор чувствовала себя оскорбленной и униженной глупым пари. В конце концов, не выдержав, она позвонила Софии. Та успокоила ее, сказав, что мужчины просто так созданы и ничего с этим не поделаешь. Лори нашла в этом высказывании какое-то утешение.

Она заставила себя вернуться к настоящему:

— Я переживала по поводу цветка, только и всего.

Это была неправда, но Лори постаралась снова посмотреть в глаза Мэйвис. Ей даже удалось улыбнуться.

— Ты уверена? — пытливо всмотрелась в ее лицо Мэйвис.

— Уверена, — ответила Лори. — Мне нет никакого дела до Джеффа Ремингтона. А все случившееся начинает казаться даже забавным. Честное слово.

Мне нет никакого дела до Джеффа Ремингтона, сказала она себе. И ему нет никакого дела до меня. Но почему эти мысли вызвали у нее такое отчаяние?

Лори чувствовала себя так, словно ей двенадцать лет и она впервые отправляется в поход. Она переоделась в джинсы и просторную серую водолазку. Она купила четыре плетеных кресла — одно для себя и три для видеооператоров. Лори надеялась, их будет не больше трех, так как иначе в тесной оранжерее столпится слишком много народу.

Она приготовила два огромных термоса с кофе и десяток булочек. Также она взяла косметичку, зубную щетку и смену белья на тот случай, если утром у нее не будет времени заскочить домой. Кроме того, она приготовила альбом для набросков, цветные карандаши, лучший тридцатипятимиллиметровый фотоаппарат, еще один фотоаппарат и полдюжины пленок.

Мэйвис настояла на том, чтобы Лори приготовила дюжину банок кока-колы, а также хлеб, сыр и ветчину для съемочной группы.

Мэйвис где-то читала, что съемки подобных фильмов — занятие очень утомительное и операторам приходится как-то убивать время. Обеспокоенная тем, как отнесется к бессонной ночи группа, Лори даже позаботилась о колоде карт и принесла несколько журналов, чтобы людям было чем заняться.

Время приближалось к полуночи. Лори свернулась клубком в полутьме, приготовив на коленях фотоаппарат. Свет в оранжерее был погашен. Лори оставила одну лампочку в магазине, но в дверь проникали лишь тусклые отблески. Растение как можно дольше должно оставаться в привычной для него темноте.

Лори взглянула на часы. Уже почти полночь. Съемочная группа из «Естествознания» прибудет с минуты на минуту. Она надеялась, операторы не станут возражать против ее присутствия.

Послышался звук подъехавшей машины. Лори вскочила с места. На полуосвещенной стоянке она увидела микроавтобус. Ее сердце заколотилось чаще.

В дверь магазина настойчиво постучали. Лори побежала открывать. Но как только распахнула дверь — увидела перед глазами широченную грудь, обтянутую клетчатой рубашкой. Она подняла взгляд, чтобы увидеть лицо. Ей пришлось буквально задрать голову.

Галлюцинация, решила Лори. Обман зрения.

Но это была не галлюцинация, не обман зрения. Безумно участившийся ритм сердцебиения убедил ее в этом. Последний раз это лицо она видела под дождем на стоянке перед рестораном «Гранателли».

Перед ней стоял Джефф Ремингтон, держа на плече большую видеокамеру. Лори открыла было рот, собираясь что-то сказать, но не смогла вымолвить ни слова.

— Слушайте, — тихо произнес Джефф, мне это нравится не больше, чем вам. Но контракт есть контракт. Я здесь на работе. Мне предстоит снимать ваш цветок.

— Вам? — ужаснулась Лори. — Нет, этого не может быть. Должна приехать группа из «Естествознания».

Джефф прошел мимо нее, держа в руках штатив и осветительную установку.

— Не возражаете, если я немного освещу нашего героя? — язвительно спросил он. — Видите ли, нам понадобится свет. Это одна из особенностей видеосъемки.

Лори поспешно щелкнула выключателем, и в оранжерее вспыхнул яркий свет. Они с Джеффом заморгали.

— А где люди… из «Естествознания»? — спросила Лори, не отрывая от него взгляда.

— Я и есть люди из «Естествознания», — ответил Джефф, занося в оранжерею видеокамеру. — А это и есть ваш замечательный цветок? Что-то он смахивает на банановое дерево.

— Это и есть банановое дерево. Цветок, который должен распуститься, здесь. — Она указала на ведьмин цветок.

Джефф презрительно фыркнул.

— Похож на кактус с комплексом неполноценности.

Умелым движением он установил штатив.

Подбоченясь, Лори хмуро смотрела на него.

— Объясните мне вот что. Вы не можете быть из канала «Естествознание». Он находится в Вашингтоне. И оттуда должны были прислать съемочную группу…

— Я и есть та самая группа, — оборвал ее Джефф, закрепляя камеру на штативе. — Вы полагаете, группа специально поедет сюда из Вашингтона затем, чтобы снять в лучшем случае двадцатисекундный фильм? Для такой работы они нанимают людей на месте. А в Сент-Луисе такой человек — я.

— Вы? — едва не застонала она. — Вы это вся группа?

Джефф, повернувшись, сверкнул глазами.

— Я знаю свое дело. Я со всем справлюсь один. Кто вам сказал, что приезжает группа? Это не гонки колесниц на ипподроме. Всего лишь один цветок — ничего сложного.

Лори беспокойно закусила нижнюю губу, пытаясь думать. Дедушка Мерритт говорил что-нибудь о том, что приедет целая группа? Точно она припомнить не могла.

— Вы хотите сказать, вам позвонили из Вашингтона и поручили эту работу?

Джефф тоже подбоченился, копируя ее позу.

— Верно.

— Мой дедушка знает об этом?

— Я не имею понятия, кто ваш дедушка и какое ему до всего этого дело.

Лори огорченно прижала руку ко лбу. Мерритт договорился с «Естествознанием». Вероятно, ему известно не больше, чем ей, как работает телевидение. Он понятия не имел, что канал пригласит местного специалиста. А этот местный специалист окажется тем самым человеком, с которым схлестнулась его внучатая племянница.

Лори снова недоверчиво посмотрела на Джеффа.

— Но вы-то знали, что придется работать со мной. Почему вы не отказались?

Он хмуро посмотрел на нее.

— Я же сказал, у меня контракт. Я выполняю много работы для этого канала. Если вам не нравится, можете отправляться домой, чтобы не видеть меня.

Лори встрепенулась.

— Это мой магазин, моя оранжерея и мое растение! Я ждала этого события много лет. Я остаюсь.

— Как вам угодно, — сказал Джефф, бросив на нее мимолетный взгляд.

Льда, которым был наполнен этот взгляд, хватило бы, чтобы заморозить все растения в оранжерее.