Юность

“Немой мальчик”

Федерико Гарсиа Лорка

Мальчик искал свой голос,

спрятанный принцем-кузнечиком.

Мальчик искал свой голос

в росных цветочных венчиках.

– Сделал бы я из голоса

колечко необычайное,

мог бы я в это колечко

спрятать свое молчание.

Мальчик искал свой голос

в росных цветочных венчиках,

а голос звенел вдалеке,

одевшись зеленым кузнечиком.

Глава 1

Португалия, Синтра

65 дней до урожая моркови

Я проснулась от звонка в дверь и вспомнила, что забыла позвать мастера. Звук был настолько громкий и противный, что закладывало уши. Откопав в диване телефон, я взглянула на часы. Солнце начинало садиться, и вся комната была озарена золотым теплым светом. Я встала с дивана и добрела до коридора. Домофон не переставал трещать. Я толкнула дверь, и в квартиру влетела женщина с такими же, как у меня, кудрявыми волосами.

“И тебе привет, мам. Я думала, у тебя дежурство,” сонно ответила я.

“Ты что, весь день из кровати не вылазишь?”

“С чего ты взяла?” Разминая шею, недоуменно воскликнула я.

“Во-первых, ты в пижаме, а во-вторых.. щеку отлежала: вся красная.”

Я посмотрелась в зеркало и потерла ее ладонью. Мама стояла у меня за спиной и недовольно оглядывала комнату. Сказать по правде, я терпеть не могла, когда мама называла мой костюм зеленого динозаврика пижамой. Просто в нем было удобно и тепло, а еще, он напоминал мне о Саммер – моей самой лучшей подруге.

Пару месяцев назад мы ходили с ней по магазинам, и я мельком сказала, что мечтаю о костюме динозавра. Перед тем, как улететь обратно в Ирландию, Саммер сделала мне подарок. Кажется, что он до сих пор пахнет ее вещами.

“Повсюду бумага, контейнеры от еды… Что с тобой случилось? Ноутбук на полу,” мама поднимала вещи и складывала их на стол.

“Это не какая-то бумага..!” я остановилась посреди комнаты, вытаращив на маму глаза. “Прекрати трогать мои вещи!” Я не выдержала.

Маме было трудно смириться с моим увлечением. Она считала, что оригами – пустая трата времени, и я обязана стать хирургом, как она и папа. Но моей страстью были здания, поэтому я недавно подала документы в Universidade de Lisboa – крупнейший университет Португалии.

Вообще, я жила в Синтре, которая находится в 18 километрах от Лиссабона, но в ней нет университета.

“Маргарет, тебе сколько лет? Ведешь себя, как ребенок.”

“Мам, я живу так, как хочу. Наслаждаюсь моментами и временем, проведенным с собой. Мне хорошо, понимаешь?”

“Ты бы еще в приставку поиграла.”

Я закатила глаза и плюхнулась в подвесное кресло-кокон.

“Любовь не нужно искать, она сама придет в нужный момент и останется настолько, насколько посчитает нужным. Я искренне верю, что однажды, буду просыпаться с человеком, которого буду любить, но пока что, я живу для себя.”

“У тебя вся комната завалена оригами, куча ватманов и плакатов. Я даже не знаю, чем ты занимаешься,” тихо прошептала мама.

У меня создавалось полное ощущение того, что она меня не слышит, будто, меня здесь нет. Когда я была маленькая и жила с родителями, все внимание шло Итану. Он был старше меня на пару лет и, почему-то, больше угождал прихотям родителей. Ну, как минимум, он учится на врача.

“Так ты и не пытаешься узнать… Хочешь ужин?”

“Еще рано – я не голодна.”

“А можно хоть раз выкинуть из головы эти дурацкие правила и поужинать со мной?”

Я недоверчиво посмотрела маме в глаза и подняла крышку со сковородки. Она была еще теплая. Я выложила еду на тарелку и дизайнерски полила соусом. Пока заваривался чай, я негромко включила телевизор.

“Mais recentemente, era um hospital para doentes mentais, mas agora este lugar é o lar ideal para "outras" pessoas. Se você deseja se tornar um voluntário, ligue para este número.”1

Облокотившись на холодильник, я уставилась в телевизор. Девушку, у которой брали интервью, звали Сара. По всей видимости, она была директором этого реабилитационного центра.

“Хорошее место сделали,” – заговорила мама.

“Откуда ты знаешь?”

“Да был у меня оттуда один пациент, бедный парень. Все тело в узорах…”

“Что? Ты о чем?”

“Да так… Что за блюдо?”

“Острый рис со сладким перцем и овощами, кусочками курицы, паприкой и специями.”

“Сама готовишь?”

“Бывает, заказываю доставку, но чаще всего сама. Мне нравится,”– я выключила чайник.

“М-м, очень вкусно!”

“Мам, зачем ты пришла?”

“Проведать тебя.” Она взяла меня за руку и нежно погладила.

Я впервые за долгое время почувствовала, как же сильно она меня любит. Моя мама очень закрытый человек. Каждый день ей приходится спасать чужие жизни, из-за которых она совсем забыла про свою. Мне нравится, когда она вот так, в обыкновенном прикосновении и добром взгляде, в простых словах и ласковой интонации… Мне так ее такой не хватает.

Я сдернула с головы капюшон и, вскочив со стула, подбежала к ней, уткнувшись носом в плечо. Я нежно обхватила шею руками и прижалась, вдыхая ее запах. Смесь миндального печенья и больницы. Поглаживая меня по голове, мама покачивалась из стороны в сторону, одаривая поцелуями в макушку.

Когда ее вызвали на дежурство, я вышла на носочках на балкон и наклонилась вниз. Теплый воздух трепал волосы, наполняя их последними лучами солнца. Легкие наполнялись запахом океана и цветов. Я жила в районе Azenhas do Mar. Это был не самый лучший пляж Португалии, но мне нравилось место. Домики напоминали греческий городок, особенно, когда зажигались огни. А еще, я могла слышать океан. Всегда. Он был настолько близко, что каждый раз, когда я смотрела на него, когда дотрагивалась до воды и вдыхала воздух, когда мои ноги утопали в горячем песке, когда мое сердце старалось запомнить ритм волн, я не могла поверить, что у меня есть такая возможность. Возможность ощущать океан всем телом, каждой частичкой души.

Вернувшись в комнату, я опустила пальцами ног задравшуюся штанину и присела на колени. В колонке играла спокойная музыка. Взяв в руки бумажный цветок, я оглянулась на десятки таких же бумажных фигур, которые были расставлены по всей комнате: на каждой полке и шкафу. Помимо макетов, которые требовали склейки фигур, я занималась оригами. Что-то вроде медитации. Всего лишь один лист бумаги и у тебя в руках жирафик или тюльпан. Во мне всегда жил внутренний ребенок.

Темнело очень рано и, с наступлением темноты, мой мир, словно, делился на “до” и “после”. Ночь, приносившая за собою кошмары о монстрах под кроватью, вселяла тоску и ощущение одиночества. Нет, конечно, я не боялась никаких чудовищ, просто этими монстрами были мои собственные страхи, преследовавшие меня с рождения. Какие-то заменялись новыми, присущими возрасту, а какие-то только усиливались. Я не любила спать и не любила, когда заканчивался день, старалась ложиться, как можно, позже. Частенько засиживалась в кафе до самого закрытия. Сегодня я решила не нарушать традицию и прогуляться до ближайшей пекарни. Мне как раз нужно было написать эссе в университет.

Надев свободный коричневый комбинезон с заплатками и тонкую бежевую кофту, я вышла из квартиры.

В кафе неимоверно вкусно пахло кофе и выпечкой. Заказав Pastel de Belém (пирожное в виде чашечек из слоёного теста с заварным кремом), я присела за столик у окна и достала ноутбук. Никто меня не замечал, зато я видела и слышала всех.

Всегда, перед тем, как выпить кофе и отведать десерт, я закрываю глаза и представляю, как же сильно я счастлива в эту самую секунду. Ощущение себя в этом самом моменте только усиливает удовольствие. Добавив в кофе корицы, я принялась за пирожное.

Покончив с едой, я открыла Word и с головой погрузилась в эссе. В 300-х словах мне нужно было выразить свое желание учиться, показать, почему именно я смогу предложить новые проекты, и рассказать о себе.

Когда мне оставалось совсем немного, чтобы закончить писать, я обнаружила вокруг себя 3 бумажных стаканчика от чая и один недопитый с кофе. Неужели, я все это успела заказать за последние полтора часа..? После нескольких секунд смятения меня отвлек приятный голос. Это оказалась девушка лет 25 с черными волосами до середины плеча.

“Posso distraí-lo por um tempo?”

“Извините, я не говорю по-португальски,”– от этого мне стало неловко.

“Меня зовут Сара, я представляю волонтерское движение и предлагаю вам заполнить анкету,” разложив передо мной буклеты, тихо произнесла девушка.

“Это вы давали интервью в сегодняшних новостях?”

“Да, я понимаю вашу неуверенность и, возможно, страх… Но эти люди ничем не больны. Все их “отклонения” уникальны, более того, они не являются психическими заболеваниями. С этим можно и нужно жить! А в этом центре они, будто, под микроскопом…”

Я задумалась и посмотрела на Сару. Она заметно нервничала. Достав из сумки ручку, я взяла анкету и вписала свое имя. Глаза Сары загорелись от счастья. Схватив листок, девушка судорожно собрала буклеты, запихнула их в рюкзак и, чуть не уронив журнальную стойку, выбежала из кафе. Я усмехнулась и обвела кафе взглядом. Все столики были заняты. Люди, сидевшие возле меня, о чем-то мило болтали; а те, что устроились на мягких диванах, смотрели фильм; девушка за барным столом читала книгу. Меня наполняло чувство спокойствия и счастья, но сил дописывать эссе у меня уже не осталось.

Я вышла на улицу и вдохнула ночь.