Забава для босса

Глава 5

Разумеется, пришлось тащить их в клуб! А куда ещё вести подвыпившую подругу и приятеля, который свалился на голову? Я откидываюсь на спинку диванчика, ощущаю якобы случайно оказавшуюся здесь руку Дэна, морщусь и встаю.

– Я на танцпол.

Диана улыбается и, наполняя бокалы, игриво косится на Дэна. Тот сжимает челюсти так, что видно желваки, и тоже поднимается.

– Отличная идея.

– Да чтоб вас, – ворчит Диана, осушает бокал и говорит обречённо: – Танцевать так танцевать.

Мы пробираемся на танцпол, и я, чувствуя на спине горячую ладонь Дэна, передёргиваю плечами. Разворачиваюсь и шиплю:

– Хватит уже.

– Забавка, она меня хочет, – жалуется Дэн. – Это называется «сексуальные домогательства».

– Ну так вали обратно в свою Америку, чего прикатил? – сержусь я. – Видеть тебя худшее из зол.

– Да разве не понимаешь, – он обнимает, шепчет на ухо: – что я ради тебя приехал?

– Да чтоб тебя. – Наступаю ему на ногу так, что Дэн вскрикивает. Киваю на поникшую Диану: – Она тебя не съест. А я точно прибью!

Разворачиваюсь и пробираюсь сквозь толпу без цели, просто не хочу видеть Дэна. И не хочу, чтобы меня видели с ним. После случайной встречи в клубе с Волковым я должна быть осторожна. Столько сил потрачено на то, чтобы отомстить тому, кто уничтожил моего отца, и вот сейчас, когда мечта моя вот-вот сбудется, появляется Лебедев. А ведь должен сидеть за океаном. Идиот! Разве Дэн не понимает, что ему конец, если его заподозрят в связи со мной?

Оставить его с Дианой и сбежать? Да, так лучше всего. Вот только бежать мне некуда: друзья просто вернутся домой и вмиг найдут. И тут вспоминаю про комнатку, в которой целовалась с Волковым. Там я могу скоротать ночь, не боясь, что кто-то найдёт. Мишки и его друзей сегодня в клубе нет, а больше никто не знает, как открыть хитрый замок.

Прохожу в темноту, скидываю туфли и с удовольствием потягиваюсь. Запинаюсь обо что-то, шарю перед собой. В тусклом, проникающем через приоткрытую дверь свете замечаю железные ножки и перекладину с мягким матрацем. Похоже на короткую кушетку. Улыбаюсь: вот и кровать! Мишка молодец, наконец позаботился об этом. Только вот лучше перестраховаться. Достаю из сумочки влажные салфетки и тщательно протираю дерматин. Ну вот, теперь можно ложиться, не боясь что-то подцепить. Остаётся запереться.

Иду к двери, но та неожиданно распахивается, и передо мной вырастает тень. Я вижу лишь силуэт, а человек смотрит на моё лицо.

– Вот это сюрприз!

Узнаю голос и холодею от ужаса. Опять попалась! От безвыходного отчаяния пытаюсь повторить трюк, но босс отскакивает от меня.

– Не-а, – смеётся. – Второй раз не попадусь.

И меня накрывает темнота. Сердце от растущей паники бьётся так, что сейчас, кажется, вырвется из груди, ладони потеют. Босс меня запер, а сам где находится? Надеюсь, что снаружи. Ощущаю руку на своей талии и вздрагиваю: нет, он здесь! Волков притягивает меня к себе, впечатывает моё тело в своё, словно в камень. У меня сбивается дыхание, бёдрами чувствую явное желание босса.

– Я же вас ударила, – нервно говорю. – Уже всё прошло?

– Я согласен проверить, – отвечает хрипло, – с тобой. Мне кажется, это справедливо.

– Нет, – отталкиваю его, пытаюсь освободиться. – Отпустите меня!

Руки слабые и дрожат, голова кружится: я совсем не хочу, чтобы он меня отпускал. И от этого становится противно на душе. Я же ненавижу Волкова. Да, ненавижу. Ненавижу! И… я его хочу. С тех пор как увидела ещё девчонкой, когда ещё не знала даже, как целоваться, но уже пропала.

Ещё тогда, пять лет назад, в нашем доме, он уверенной походкой вошёл в кабинет моего отца, такой красивый и сияющий молодой человек. Остановился возле большого стола из красного дерева, но продолжал топтать моё сердце. Я же стояла за тяжёлой бархатной занавеской, где спряталась от противного приставучего сыночка Лебедевых, с которым отец приказал поиграть, сбежала от плаксивого Дениски.

Пряталась сама, а потеряла своё сердце. Отдала его чудовищу, который через несколько лет после того чудесного мгновения погубит бизнес моего отца. Увидев его, я в панике сминала тяжёлую ткань и сдерживалась, чтобы не выскочить и не закричать от ревности, потому что за мужчиной моей мечты в кабинет вошла женщина. Бесстыдно молодая, – лет на пять старше меня! – безумно красивая и отчаянно дерзкая. Она с улыбкой подошла к Волкову и впилась ему в губы таким поцелуем, от вида которого у меня опалило щёки.

Как же я мечтала, чтобы руки Волкова задрали моё платье, а не юбку разряженной красотки, на которой даже белья не было. Артур рычал, кусал её белую шею, оставлял отметины на нежной коже, впивался жадными поцелуями в алые губы. Я видела, как двигалась его рука под её подолом. Что он делал, я узнала лишь позже, а в тот день, едва дыша, наблюдала, как девушка выгибалась и громко стонала, будто ей было больно, но при этом смотрела на Волкова так, что мне хотелось её убить.

Я едва стояла на ногах, голова кружилась, а внизу живота росла странная горячая боль. Наверное, я упала бы в обморок, но за дверью раздались голоса (меня искали), и парочка быстро отпрянула друг от друга. Девушка поправила платье и медленным движением с очаровательной (до противного) улыбкой вытерла с губ Волкова следы алой помады.

В тот день у меня пошли месячные, и изменилось всё. Я начала по-другому дышать, я начала по-иному говорить и двигаться. Потому что я влюбилась. Мечтала ночами, писала стихи и трогала себя там, где ласкал блондинку Волков в тот день. Мне говорили, что я превращаюсь в красавицу, и я мечтала, что в один прекрасный день во время приёма гостей в нашем доме Волков приведёт в кабинет отца меня…

Но сказка закончилась, мечта разбилась, принц обернулся чудовищем, а я стала никем. Бесправной тенью с искромсанным сердцем, нищей бездомной, которая выжила лишь благодаря верным друзьям по колледжу. Пришлось зарабатывать деньги танцами и спать на полу у Мишки, слушая его стоны под очередным любовником.

И всё из-за этого чудовища, руки которого сейчас ласкают меня там, где я всегда мечтала ощутить их.

Надо оттолкнуть его, ударить, убежать, но я лишь стою и словно в эйфории вдыхаю запах дорогого коньяка с лёгким оттенком сигары. Ощущаю за ним приятный аромат мужского чистого тела и просто таю в руках Волкова. Он времени не теряет, задирает мою юбку, проникает пальцами под трусики. Я ненавижу сейчас и себя тоже, потому что хочу большего.

Облокачиваюсь на спину и, постанывая от удовольствия, растекающегося горячей лавой по моим жилам, беззвучно шепчу его имя. Она так же делала, та блондинка. Я потом узнала, что она никто. Говорили, что эта красивая девушка лишь чья-то незаконная дочь. Мало того – шалава, которая спит со всеми подряд. Я ненавидела её ещё сильнее, потому что она предала моего Артура, и одновременно обожала её за это. А сейчас я на её месте и не могу с него сойти. Теперь я никто и, как последняя нимфоманка, готова раздвинуть ноги.

Быстрые пальцы Волкова терзают мои влажные складочки, проникают между ними, вторгаясь в меня, пронзая вновь и вновь. А у меня от волн удовольствия, которые прокатываются по телу, дрожат колени и прерывается дыхание. Нет, я не девственница, но словно снова стала ей, а тот парень, с которым я «изменила» Артуру в отместку за его предательство, Волкову даже в подмётки не годится. Три минуты на заднем сидении автомобиля, а затем я неделю не выходила из подъезда одна, носила в сумочке шокер. Всё потому, что парень никак не мог взять в толк, что сердце моё мне уже давно не принадлежит, а потому не могу я отдать его кому-то другому.

Я цепляюсь за рубашку Волкова и, содрогаясь в спазме яркого оргазма, жалобно постанываю. Эта сладкая пытка не прекращается, и, казалось, я умираю, чтобы вновь воскреснуть, вновь желать, вновь хотеть большего. Мне уже всё равно, что сделал этот человек, и плевать на месть. Сейчас, когда нас свела затейница судьба, я принадлежу ему и хочу получить как можно больше в этот миг, потому что завтра мир рухнет. А я стану преступницей.

Притягиваю Артура за шею, шепчу:

– У тебя есть презерватив?

Мне ни к чему попадать в тюрьму беременной. Тем более что отец возможного ребёнка тоже будет отбывать свой срок. Волков смеётся мне в губы, вкладывает в мои пальцы несколько гладких плоских квадратиков. От предчувствия сладкого безумия у меня ёкает сердце. Забывая про гордость, говорю:

– Только попробуй не использовать хоть один. Откушу нечто стратегически важное!

– Хищница, – хрипло смеётся он и опрокидывает меня на кушетку.

Я вскрикиваю и ощущаю жадные горячие губы Артура на щеках, веках, губах. Он будто желает высосать из меня саму жизнь, целует так жадно, так неистово, что перед глазами у меня уже пляшут разноцветные круги, а лоно вспыхивает желанием снова и снова. Горячее переплетение тел, треск срываемой одежды, низкий гул басов тревожит стены вибрацией. Я схожу с ума и растекаюсь от терзающих ласк, взрываюсь пиком наслаждения и тут же снова завожусь. Кажется, Волков хочет моей гибели, потому что я уже скоро не выдержу потока наслаждения, разрывающего все клеточки тела. Я снова умираю, чтобы возродиться.

Попалась! Волков и представить не мог, что Забава окажется здесь. Как же чертовски приятно видеть её испуганное лицо, расширившиеся глаза, приоткрытый ротик. Как и в первую встречу, её стройное гибкое тело не скрыто невзрачными тряпками. Насколько можно рассмотреть, на ней нечто ультракороткое и вызывающее. Но как бы Волков ни хотел полюбоваться Забавой, насладиться ею он желает сильнее. И не может упустить удобного случая. Вталкивает её в комнатку и захлопывает дверь. Звуки музыки словно отрезает, слышно лишь дикие вибрирующие басы и прерывистое дыхание девушки. У Волкова член встаёт колом только от звука её дыхания! Он так заводится, что едва сдерживается, чтобы не взять её сразу.

Но удивительная взрывоопасная крошка достойна того, чтобы с ней обращались бережно, да и Волкову не стоит чересчур увлекаться после травмы, ей же и организованной. Артур приникает к её рту и упоительно наслаждается вкусом поцелуя, сминает рукой попку, прижимает податливое тело к своему готовому к подвигам члену. Забава стонет так, что по коже Волкова прокатывается волна колкого нетерпения.

Такая отзывчивая! Волков поглаживает складочки под трусиками, а девушка уже содрогается от оргазма. А ведь он только начал! Волков прижимает тело Забавы к кушетке, приникает к губам девушки. Как же сладко её целовать! Она отвечает с упоением, но совершенно неумело. Даже мелькает мысль, а не девственница ли она. Но Волков вспоминает, как девушка выглядела в свете софитов, когда он впервые увидел её танцующей, практически отдающейся при всех какому-то парню, и отбрасывает эту мысль. Так не извиваются те, кто не знал мужчины.

Сминает её лоно, терзает уже более настойчиво, требует раскрыться перед ним полностью, и Забава подчиняется, разводит ноги, хотя дрожит. От страха или возбуждения? Стон, который слышит Волков убеждает, что от второго. Тихий шёпот, похожий на дуновение ветра. Она его имя произносит? Просит? Нет, умоляет. Напоминает про презервативы? Да на входе их пихают во все карманы десятками! Может, не всем, а только вип-клиентам – неважно. Важно лишь то, что прекрасное и отзывчивое тело дрожит от нетерпения, а губы девушки просят его, зовут.

Темнота, в которой Волков почти ничего не видит, лишь раззадоривает его воображение и окрашивает удовольствие в такие яркие тона, что каждое прикосновение, как касание оголённых проводов, пронзает каждый нерв, будоражит и пропускает через тело дрожь наслаждения.

Волков переворачивает Забаву так, чтобы она лежала на кушетке животиком, приспускает брюки, легко расправляет на члене презерватив, и, наседая на девушку, проводит головкой по влажному лону. Пальцами ощущает, как раскрываются лепестки средоточия женственности, как зовут его вторгнуться в тесную норку, насладиться волнами удовольствия от каждого толчка. И Волков тихонько осторожно проникает в тело девушки.

Забава ахает и боязливо отодвигается, но Волков, рыча, сжимает ягодицы девушки, вторгаясь всё глубже. Она испуганно кричит, просит отпустить, шепчет, что он слишком большой. Но Волков находит пульсирующий бугорок клитора, и Забава вздрагивает. Толчок и поглаживание центра женского удовольствия, и крик девушки из протестующего перерастает в требовательный.

Волков не заставляет себя просить, насаживая её на себя снова и снова, проникая всё глубже, вырывая стон всё слаще. Наращивая темп, вбиваясь в женское тело всё яростнее, он сжимает руками талию Забавы, замирает на миг в бушующем океане пика наслаждения, слышит жалобные всхлипы девушки, ощущает, как лоно её сжимает член затухающими спазмами оргазма. Медленно и неохотно выходит из неё, но не отпускает.

Это лишь начало, Забава. Впереди у нас вся ночь! Волков усаживает девушку на кушетку и, закинув её ноги себе на поясницу, стягивает платье с плеч Забавы. Грудь девушки, округлая и упругая, приятно ложится в его ладонь. Волков проводит большим пальцем по набухшей горошинке соска, прислушивается к сладкому стону. Интересно, какого оттенка её соски? Мужчине представляется, что кожа Забавы белоснежная, не тронутая загаром, аристократичная белизна, а сосок нежно-розовый, словно нераскрытый бутон розы.

Артур приникает губами к упругой вишенке соска, теребит его языком, нежно прикусывает. Забава, постанывая, трогает его грудь, опускается к бёдрам. Ласковые женские пальчики сжимают ягодицы Волкова так, что вновь напряжённый член упирается в тело Забавы. Артур судорожно выдыхает и отстраняется, чтобы вновь надеть презерватив, а эта девчонка удивляет его, когда неожиданно рвёт рубашку с такой силой, что по комнатке с глухим стуком разлетаются пуговицы.

– Ненасытная тигрица. – Волков довольно смеётся и вновь накрывает её губы своими, наседая, подчиняя и подчиняясь хищнице под маскировкой бесцветной овечки. Шепчет, целуя: – Моя дикая кошечка!

Забава рычит, кусает его обнажённую грудь так, что наверняка останутся отметины на коже, на грани боли, доводя до остроты экстаза, лишая остатков самообладания. Волков, не выдерживая сладкой пытки, вновь берёт её, вторгаясь в лоно, пронзает до самого основания члена. Забава уже не сопротивляется, кажется, ей мало, она сама бросается навстречу движениям мужчины, насаживается на него, подмахивает попкой, обвивает талию Волкова длинными стройными ножками, всаживает Артура в себя и, рыдая от накрывшего пика, выгибается в его руках.

– Проказница, – рычит Волков, прикусывая её грудь, тоже желая оставить на ней отметины, словно зверь. – Ты опередила меня! Придётся тебя наказать.

О том, как долго и яростно он наказывал свою женщину, сколько презервативов извёл и как сумел добраться домой, Волков и думал с утра. Открыл глаза, но всё ещё ничего не видел. Лишь темноту и вспышки оргазмов, один за другим. Что за безумие вчера творилось в тёмном закутке? И почему он позволил уговорить себя отпустить её одну в дамскую комнату? Разумеется, Забавы и след простыл! Волков, рыча и распугивая девушек, ворвался в туалет, проверил все кабинки одну за другой, выудил из бумажника всю наличку, чтобы вопящие девчонки переключились на бар, что они и сделали. А потом Артур бороздил толпу танцующих снова и снова, пока, едва стоя на ногах, не покинул клуб.

Сейчас он сумел лишь перевернуться на спину, сжал челюсти и с ненавистью уставился на потолок. Хватит игр! Волков сегодня же заявит секретарю свои права, потребует переселиться к нему. Он хочет эту страстную женщину, и он её получит. Артур поднялся и, охнув, подумал, что получит он её, пожалуй, через день-два, как восстановится после дикого безудержного траха, но заявит права сегодня же. Впервые за долгое время Волков готов пересмотреть свои убеждения и сделать шаг навстречу новому будущему. Страшный и рискованный шаг, но такой заманчивый и сладкий!