Зачем нужен муж?

ГЛАВА 21 МОЙ СОБСТВЕННЫЙ МУЖЧИНА, СБЕРЕГАЕМЫЙ К СТАРОСТИ

Я опоздала на курсы. Терпеть не могу опаздывать на курсы. Не по своей вине. То есть не совсем. Во-первых, производственное совещание с Дженет Тэйлор, художником-постановщиком в «Кельтских тиграх», затянулось дольше обычного. Мы сидели в столовой, внимательно изучая предварительные наброски для той семьи, которую собираемся ввести в сериал, их фамилия Даффи. Сроки уже поджимают. Дженет умница, настоящий профессионал, работать с ней легко. Декорации очень удачны и уместны; в них найден верный баланс между просто безвкусным интерьером и интерьером с претензией на роскошь.

В разгар дискуссии я вдруг осознала, что уже больше восьми часов вечера.

— Дженет, ты не возражаешь, если мы перенесем все на утро? — спрашиваю я, лихорадочно собирая вещи.

— Разумеется… куда ты так спешишь?

Наверное, я выгляжу, как кролик под лучами фар.

— Это… э-э… это долго рассказывать… э-э… просто, скажем так, мне срочно надо быть кое-где.

— Не надо объяснять, Эмилия, — ухмыляется она, — тайное свидание?

— Что?

— Меня не обманешь. Ты торопишься к любовнику?

— Не отрицаю и не подтверждаю… — смеюсь я, неловко передразнивая политического деятеля.

— Ах, избавь меня от этой трепотни из отдела новостей. Просто иди и развлекайся. И дай мне знать, если у него есть холостые приятели. Увидимся завтра с утра на свежую голову.

Потом, когда я уже подъезжаю к ДУК, звонит мой мобильник. Незнакомый мне номер, поэтому я переключаюсь на автоответчик.

Дамьен Дилени.

Черт побери.

Я совсем про него забыла. Прослушиваю сообщение.

— Привет, дорогая Эмилия. Это Дамьен. Как ты смотришь на то, чтобы прийти к нам на чашечку чая? Я рассказал о тебе мамочке, и она ждет не дождется встречи. Перезвони мне, пожалуйста. Всего доброго, благослови тебя Бог.

Я сразу же думаю: «Ну нет!!! Я не обязана…» Потом вспоминаю, что обещала Кэролайн дать ему шанс. Настоящий шанс.

Черт, черт, черт побери. Я абсолютно не хочу ему перезванивать.

Тут возвращаются мои фантазии о платье от Веры Вонг и безликом женихе.

«Разве я не хочу выйти замуж в течение года?» — жестко спрашиваю я сама себя.

Да, в этом все дело.

Идея. Отправлю ему эс-эм-эс.

Потом я задумываюсь… возможно, он слишком стар для чтения эс-эм-эс; я отчетливо вспоминаю, что он жаловался на то, что уже не может, как раньше, читать мелкий шрифт в меню, буклетах и тому подобном; затем я изгоняю эту мысль на тех основаниях, что она звучит как фразочка Джейми, за которую я бы его убила; потом понимаю, что пропустила уже половину занятия и, если не возьмусь за ум и не потороплюсь, то пропущу и остальное.

Однако я сохраняю его голосовое сообщение. Если Ира устроит мне выволочку за недостаточное старание по расширению матрицы знакомств, я включу запись снова как доказательство.

Я добираюсь до аудитории, проскальзываю внутрь и оглядываюсь в поисках свободного места, пытаясь не привлекать к себе лишнего внимания. Мне машет рукой Ира, а также Мэгз, которая заняла для меня рядом с собой.

— Огромное спасибо, — бормочу я.

— Я боялась, что вы не придете, — шепчет она мне в ответ. — Мы могли бы здорово посмеяться.

Как обычно, все наперебой рассказывают свои истории, и доносящиеся обрывки разговоров заставляют меня вдвойне проклинать свое опоздание.

— …Встреча с бывшим мужем привела меня к выводу, что, перефразируя принцессу Диану, в нашем браке всегда присутствовали трое: я, он и телевизор…

— …Свидания после тридцати пяти — это все равно что игра с высокими ставками, они буквально чуют твои матримониальные планы…

— …Мой бывший сказал: «Существует миллион причин, по которым ты могла бы меня бросить, и какую бы ты ни выбрала…»

— …Господи прости, его звали Тревис. Теперь я изобрела новое правило. Наверное, никогда не стоит ходить на свидания ни с кем по имени Тревис…

— …Я не знаю, Ира, что можно тут поделать. Давайте посмотрим правде в лицо: мой план выжидания, пока на рынке снова появятся разведенные, очевидно, провалился…

В конце концов у меня заболела шея от кивков в знак согласия.

Забавно, думаю я, мы видим проблемы других людей ясно и отчетливо, а в своих собственных разобраться не можем. Посмотрите на этих женщин. Все они привлекательны. В них нет абсолютно ничего ненормального, просто они много лет делали неправильный выбор, а теперь время уходит, и все паникуют.

Да, так оно и есть. Я позвоню Дамьену Дилени сразу после занятий. И пойду на чаепитие к его мамочке, и буду вести себя безупречно, не ругаться и не прекословить.

И не упоминать при ней ни Рэйчел, ни Джейми с их дурацкими разговорами.

Представьте себе, а вдруг по моей вине у бедной женщины будет сердечный приступ?

— Эмилия! Не желаете ли присоединиться к нам?

Ира разглядывает меня поверх очков, и я внезапно ощущаю, как тихо стало в классе.

— Э-э… простите?

— Вы витаете в облаках. Я спросила вас, как вы провели эту неделю.

Все смотрят на меня. Это оборотная сторона репутации местного клоуна: все ожидают от вас представления, чтобы бесплатно посмеяться. Я не уверена, что выдержу это после такой бурной недели…

— Вам не нужно это знать, Ира, поверьте.

— Пожалуйста, поделитесь с нами. Неужели все настолько плохо?

Неужели все настолько плохо?

— Ира, как многое, что случается со мной в жизни, история о встрече с моими двумя бывшими ухажерами настолько неправдоподобна, что, будь она написана в книге, вы бы ей не поверили. Ни за что на свете.

— Выкладывайте. Мы все в одной лодке и все должны внести свой вклад.

Ну хорошо, раз вы так просите…

— Ладно. Так вот. Мне удалось на этой неделе повстречаться с двумя. Один из них в монастыре, а другой в сумасшедшем доме.

Общий хохот, но я не собиралась шутить.

— Не поймите меня неверно, оба счастливы там, где они есть.

Хохот возобновляется.

— Эмилия, будьте серьезны, — строго говорит Ира.

— Вы думаете, что это моя заслуга? Уверяю вас, нет.

Она испытующе смотрит на меня, пытаясь понять, не паясничаю ли я. Я не могу ее обвинять, история действительно неправдоподобная.

— Что я говорила про ваш процесс отбора, Эмилия? Я уверена, что вы были очень молоды, когда встречались с этими молодыми людьми, и, конечно, не несете ответственности за то, что случилось с ними впоследствии. Но я думаю, что вы должны обратить внимание на то, что выбираете неподходящих партнеров.

— Я согласна. По истории моих свиданий можно написать руководство, как не следует поступать.

— Вы собираетесь тут острить или учиться превращать негатив в позитив? Прежде чем пройдет эта неделя, я хочу, чтобы вы встретились с одним из своих бывших бойфрендов, у которых можете действительно узнать что-то ценное. Иначе, позвольте мне сказать, вы никогда не достигнете своей конечной цели. Сейчас вы только тратите свое и мое время.

Ого. Жесткий подход. Верно говорят о трудной нью-йоркской любви. Как я понимаю, мои соученицы думают о том же, потому что наступает полная тишина и все прячут глаза, совсем как в школе, когда первому остряку в классе влетает по первое число за слишком большое нахальство.

Ира возвращается за кафедру и опрашивает всех по поводу матриц. Я понимаю, звучит дико, но это просто домашнее задание, которое она дала нам на прошлой неделе, — начать искать мужчин, которые не полностью отвечают нашим идеалам.

Я снова отключаюсь, бесцельно рисуя каракули на листе бумаги передо мной.

Нормальный бывший бойфренд.

Ну и запрос.

А потом меня осеняет.

Джек Китинг.

Гениально! Как я раньше не додумалась?! Верно. Тут надо кое-что пояснить.

Время: июль 1989 года.

Место: Бостон, штат Массачусетс. Очаровательные девушки только что сдали последние экзамены в колледже и проводят лето в Соединенных Штатах, работая (легально) по студенческим программам.

Повод: одна из вечеринок с угощением, которые все устраивали в восьмидесятые годы; мы разодеты в пух и прах, едим какую-то дрянь, пьем дешевое вино и в основном пытаемся подражать стилю жизни своих родителей, думая, что все вместе мы шикарны до безумия.

Мы с Кэролайн и Рэйчел суетимся в крошечной кухоньке дома, который вместе сняли на лето, отчаянно стараясь приготовить шикарный ужин и терпя позорную неудачу.

Никто из нас не умеет готовить.

В сущности, весь опыт жизни в Америке на летних заработках стал для нас невероятно познавательным. Мы не только ни на что не годились на кухне, но к тому же никто из нас понятия не имел о стирке, утюжке, уборке квартиры… за что ни возьмись, мы ничего не умели.

Что можно сказать? Дома, в Ирландии, мы живем в семьях со своими мамочками, которые делают все за нас, и, как говорит Рэйчел, это всего лишь игра во взрослых, верно?

С нами в доме живут три парня, еще большие неумехи, чем мы, девушки.

Конечно, с нами Джейми, но мы всегда знали, что он чудовищно неприспособлен к быту. Из рук вон. Например, решив однажды постирать, он замочил наши форменные белые рабочие блузки вместе со своей ярко-красной пижамой, и в результате все стало мерзкого серо-буро-малинового цвета. С тех пор он отказался от стирки вообще, утверждая, что нашел способ не пачкаться как минимум четыре дня.

Еще с нами живет Майк, чьи понятия о гигиене простираются не дальше любой первой попавшейся ему утром зубной щетки.

А еще с нами живет Джек Китинг.

И это явно по моей вине.

Да, позвольте мне заглянуть немного в предысторию. В Дублине мы с ним ближайшие соседи, выросли на одной улице. Мы почти ровесники и с самого раннего детства были товарищами по играм. Он звал меня «девчонкой напротив», а я его мальчишкой «напротив». Мило, правда?.. Или вам так не кажется?..

Как бы там ни было, Джек — славный, очень-очень славный парень, симпатичный и веселый. Он мне словно брат, которого у меня никогда не было, а я ему — как сестра, в которой он, впрочем, никогда не нуждался. Детьми мы дрались и ссорились друг с другом, в отрочестве влюблялись в друзей и подруг друг друга, а теперь мы студенты, почти выпускники и вместе снимаем дом в Бостоне.

Но одну вещь о Джеке вам необходимо знать. Он прирожденный сердцеед. Тут уж ничего не поделаешь. Это его способ общаться с противоположным полом. Девушки бегают за ним невероятными толпами. Даже у Джеймса Бонда не было столько зарубок на кровати. Вам знаком этот тип: мужчины хотят стать как он, а женщины хотят его изменить. Но, спешу добавить, не я, у меня нечто вроде иммунитета к чарам Джека Китинга. Я в него не влюблена и никогда не влюблялась, повторяю, для меня он вроде брата. С четырнадцати лет у Джека нет отбоя от подружек, он без усилий переходит от одной к другой. Он даже не дает себе труда бегать за ними — они сами падают в его объятия. Как мотыльки, спешащие на огонь.

И сегодняшняя вечеринка — отнюдь не исключение…

— Отлично. Закуски все несъедобны, — говорит Рэйчел, выкидывая какие-то дынные корки жутко неспелого вида в мусорное ведро. — А как там спагетти болоньеза?

— Дерьмо, — отвечаю я, изо всех сил стараясь отодрать слипшийся ком макарон от стен кастрюльки. — Вот на что это похоже и вот что скажут, когда попробуют то, что мы подадим.

— Пахнет горелым, чувствуешь? — спрашивает Рэйчел.

— Э… да, прости, это тоже из-за меня, — извиняюсь я. — Все котлеты сгорели. Ну как, девчонки, что будем делать?

— План А: отковыряем то, что подгорело, остальное подадим на стол и будем надеяться, что никто не заметит, — оптимистически предлагает Кэролайн.

— Или план Б, — продолжаю я, — откроем еще одну бутылку «Слезы монашки», зальем всем в глотки и будем надеяться, что все настолько пьяны, что ничего не замечают.

— Блестяще, — одобряет Рэйчел, шагнув к холодильнику и вынимая бугылку. — По крайней мере, десерт будет на уровне. Шоколадное печенье испортить нельзя. Очень хорошо, что мы купили его в магазине, — по крайней мере одно блюдо окажется съедобно.

Джейми протискивается в кухоньку, горя желанием посплетничать.

— Кроме вас троих, очаровательные мои, — говорит он, — за столом будут еще три свободные женщины.

— Я не свободна! — заявляет Кэролайн.

— Я тоже! — добавляет Рэйчел.

Мы втроем поворачиваемся и смотрим на нее.

— Да, конечно, Кристиан давно не писал, но почта из Парижа идет жутко медленно, — оправдывается она.

Я занята слипшимися спагетти, а Джейми внезапно начинает яростно комкать бумажные салфетки.

Наступает ужасающая тишина.

Рэйчел и Кристиан сейчас «несколько разошлись», если можно так выразиться, и эта тема в присутствии Рэйчел не обсуждается. Если, конечно, вы не хотите получить по зубам.

— Это единственная причина, почему он так долго не пишет, — повышает голос Рэйчел. — Вы знаете, Кристиан был бы здесь, если бы мог!

— Тш-ш-ш, — успокаивающе говорит Кэролайн, обняв ее за плечи. — Мы знаем.

— Ты влюблена в любовь, вот в чем твоя проблема, Рэйчел, — говорит Джейми.

— Отвали, — она чуть не плюет в его сторону.

— Успокойся, кипящий гейзер. Я только хотел предупредить насчет нашего любвеобильного соседа.

— Джек? — спрашиваю я. — А что с ним такое?

— Ничего. Просто я изучал поведение публики в столовой и скажу вам, девочки, это умора. Присутствуют три девицы, одна из них — бывшая подружка, но она этого еще не знает; другая — теперешняя подружка, но она этого еще не знает, а третья — будущая подружка, и она тоже этого еще не знает. И он пугает меня своим дурацким фальшивым американским акцентом. Это смешно. Раздражает до чертиков, но смешно. Мы и месяца здесь не прожили, а он уже начал строить из себя янки.

— А, Джек флиртует, — говорю я, — он всегда такой. Тебе, наверное, самому приглянулась одна из девушек, Джейми, иначе бы ты не пришел к нам сплетничать.

— Нет-нет, ни в коем случае.

— А что в них не так?

Молли, Сара и Кейт работают горничными в том же отеле, где подрабатывали и мы с Кэролайн. Пока меня не уволили.

— С ними все в порядке. Они просто… не в моем вкусе.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, просто посмотри на них. Они выглядят как три опереточные школьницы. Или как кроличий выводок. Их невозможно различить. Они явно по части Джека Китинга.

Странно, но я понимаю, что хочет сказать Джейми. Мы всей компанией выходим из кухни и храбро пытаемся выдать слипшиеся спагетти за особый кулинарный изыск. Молли, Кейт и Сара, очень хорошенькие и очень загорелые блондинки, собрались вокруг Джека и жадно ловят каждое его слово.

У всех кружится голова от «Слезы монашки», и Рэйчел мгновенно оживляется и становится совсем как прежде. Алкоголь всегда так на нее влияет. Точнее, алкоголь или звонок от Кристиана.

— Эмилия, я сбилась со счета, — обращается она ко мне, — сколько ты сменила мест работы?

— Ладно, давай считать вместе. Сначала я работала официанткой в «А-Ля-Карт»…

— Который называла «Тараканник», — подсказывает Майк, щедро разливающий вино по бокалам.

— Потом работала со мной в агентстве частичной занятости, — говорит Рэйчел.

— Там изобрели слоган: «Мы Полезные, Умелые, Компетентные, Надежные, Изобретательные Помощники!»

— То есть ПУКНИ-секретарши, — фыркает Рэйчел.

— Должен признаться, мне нравится летняя работа, — говорит Джейми, работающий в магазине распродаж «Файлинс бейсмент». — Я узнал о ремесле актера больше, чем, может быть, научился бы за четыре года в Королевской академии драматических искусств.

— Понимаете, мы больше никогда не будем такими свободными, — говорит Джек. — Только подумайте, через несколько недель мы вернемся домой, на вручение дипломов…

— Домой, в реальный мир…

— Придется искать настоящую работу…

— И вести себя как взрослые… в смысле, ответственно…

Наступает молчание. Даже три обожающие Джека субретки прекращают свой щебет. Вот что такое трезвая мысль.

— А что мы сами собираемся делать?

— Или даже лучше — где мы хотим быть, когда нам стукнет, скажем, тридцать пять? — спрашивает Джек всех собравшихся за столом.

— Это легко, — отвечает Джейми. — Я буду жить на голливудских холмах и полировать своих «Оскаров». Во множественном числе.

— А я бы хотела быть известной журналисткой, — задумчиво говорю я, — знаете, как Кейт Эди на Би-би-си. Ездить в горячие точки и делать репортажи под перекрестным огнем.

— И тебе пойдут комбинезончики, которые она обычно носит, — вставляет Джек.

— Говорит Эмилия Локвуд, корпорация «Би-би-си», прямое вещание из Ирана, — говорю я, подражая низкому голосу Кейт Эди и держа перед собой вилку, как микрофон.

— Я хочу жить за границей, — произносит Рэйчел. — Может быть, во Франции или в какой-нибудь другой стране, где, по крайней мере, слыхали о капучино. В общем, где угодно, но не в Ирландии.

— А я хочу поработать моделью, — это подает голос Кэролайн.

— Но ты не сможешь делать это до тридцати, — возражает Джейми.

— Конечно, мы выйдем замуж раньше, — хором отвечаем мы с Кэролайн.

— Да, но за кого, милочка Кэролайн? — нахально спрашивает Джейми.

Майк краснеет, но ничего не говорит.

— Ну и ну, ребята, — заявляет Джейми. — Вы оба еще не высказались? Я вас смущаю?

— Заткнис-с-сь! — шипит на него Рэйчел.

— Я думаю, тридцать пять — прекрасный возраст для женитьбы, — говорит Джек. — А ты как думаешь, Эмилия?

«Джейми прав, — думаю я. — Американский акцент звучит очень наигранно…»

— Эмилия?

— Извини… что?

— Я сделал тебе предложение.

— Что?

Теперь все смеются. Все, кроме трех граций, собравшихся за столом вокруг Джека.

— Эмилия, ну? Мы знаем друг друга всю жизнь и ни разу не поссорились. Давай заключим договор. Если мы останемся свободными до тридцати пяти, то поженимся. Как ты думаешь?.. Эмилия?.. Эмилия!

— Эмилия!

Я спускаюсь с небес на землю, и меня передергивает. Аудитория хранит молчание, а Ира стоит прямо передо мной.

— Простите… что такое?

— Спасибо, что не забыли о нас совсем. Мы обсуждали планы вечеринки на следующие выходные. Я искала добровольца, который предоставит помещение.

— Я бы очень хотела, — высказывается моя соседка, Мэгз, — но сейчас у меня ремонт. Даже водопровод отключен.

— Что ж, я могу пригласить всех к себе, — говорю я, расстроенная, что меня поймали на рассеянности дважды за одно занятие. — Если никто из вас не возражает против моих ужасных кулинарных способностей.

— Хорошо, — говорит Ира, одобрительно кивнув мне. — Но не нужно так затруднять себя. Просто предоставить место встречи — это уже прекрасно. Помните, дамы, это не обычная вечеринка. Это стратегическое налаживание связей для объединения одиноких мужчин и женщин в одном пространстве, так что вы можете создать необходимую массу подходящих мужчин, имеющихся в наличии и известных всем вам.

— Звучит так же заманчиво, как депиляция воском по линии бикини, — бормочу я, но все слышат и смеются. Ира подавляет веселье одним из своих убийственных взглядов.

— Помните правила, дамы. Вечеринка должна открыть новые перспективы для вас и ваших соучениц. Это также жест доброй воли с вашей стороны. У всех вас есть старые знакомые или бывшие поклонники, которые, возможно, вам не кажутся подходящими, но которые могут безумно влюбиться в одну из ваших соучениц. И наоборот, возможно, что ваши соученицы, в свою очередь, представят кого-то вам. Главный принцип таков: каждая из вас должна привести с собой мужчину, который одинок, гетеросексуален и не прочь жениться. Все понятно?

Как только переступаю порог своего дома, я принимаю твердое и окончательное решение. А дорога мимо дома того, чье имя навсегда останется неизреченным, и зрелище двух тесно припаркованных борт о борт джипов и сборчатых занавесок только заставляет меня торопиться.

Во-первых, я звоню Дамьену Дилени, но оставляю сообщение в голосовой почте. Сейчас почти десять вечера, он, возможно, уже лег в постель и выпил на ночь простокваши, которую приготовила ему мать.

Я пытаюсь выдержать самый бодрый и веселый тон.

— Привет, Дамьен, это Эмилия. Прости, что не созвонилась с тобой раньше. Как ты смотришь на то, чтобы прийти на вечеринку у меня дома в следующий субботний вечер?

Вот и все.

А теперь сложная часть…