Задача первая: учиться!

Глава 1. О том, как я соглашаюсь на сомнительную поездку

Закрыв рабочую почту, я глубоко вздохнула и улыбнулась. Повезло. Нет, серьёзно, опять повезло. Анфиса смотрела исподлобья, её такие ситуации всегда бесят. А сидящая рядом кудрявая Ленка только посмеялась. Она лёгкая и независтливая, поэтому мы с ней хорошо сдружились, несмотря на разницу в возрасте. А вообще мне с людьми не так просто сходиться, потому что мне патологически везёт. Думаете, это такой шикарный жизненный бонус? Тут как посмотреть. С одной стороны, приятно приходить на остановку и тут же садиться именно в свою маршрутку. С другой — мало вокруг людей, которые могут искренне порадоваться тому, что ты выиграла в лотерею. В восьмой раз.

Вот и сейчас Томас повздыхал в ответ на моё щебетание и срочно отгрузил десять пар сапог. С бесплатной доставкой. Одной из дочек нефтедобывающей компании внезапно понадобились десять пар очень редких сапог, ни у кого в наличии их не было, но я настолько оперативно договорилась о поставке, что их уже отгрузили вместе с другой партией товара, и приедут они в Москву на следующей неделе. В общем, купила я их по 63 евро за пару (забрала у Томаса со склада остатки, как раз десять пар, которые оказались скидочными и неприкаянными), а продаст их Дмитрий Геннадьевич по 27 тысяч 544 рубля и 17 копеек. Вот такая конвертация по внутреннему курсу нашего комдира. Почему-то он торговал товарами исключительно вот с такими неровными ценниками, видимо, для солидности.

Дмитрий Геннадьевич — это наш коммерческий директор. Хваткий мужик с железной печенью, который уже исколесил весь Дальний Восток и Крайний Север страны. В конторе он бывал наездами и уже через неделю офисного труда желание прибухнуть с кем-то из отделов техники безопасности или снабжения очередного предприятия гнало его обратно на севера. Но в связи с тем, что из своих запоев он привозил многомиллионные спецификации на поставки, ценили его очень высоко. Работу он любил до одури, разбирался в спецодежде потрясающе, а запои себе смиренно прощал, скорбно признавая своё и мировое несовершенство.

Его заместителем и была Леночка, которая обладала двумя несомненными талантами: быстро и чётко выполняла все поставленные задачи и умела разгадывать пьяную речь Дмитрия Геннадьевича. Причём никто не мог понять, как именно ей это удавалось. Бывает, звонит он из очередной командировки:

— Э…чка, ик! э-э-э… псафка бург, ик! да?

— Добрый день! На «Ямбург» я отгрузила неделю назад, думаю, что через пару дней уже будет на месте. Что-то еще?

— Ик… ки …же?

— Да, защитные очки тоже отгрузила, я вам там коробку оранжевым скотчем пометила, чтобы вы не искали.

Вот так они и общались. Самое интересное, что ни разу Лена не ошиблась в том, что ему требовалось. Иногда он слал фотки, где на размокшей салфетке разными почерками кто-то вывел странные каракули. Мы в офисе называли их бухироглифами. Любую алкописьменность она оперативно расшифровывала, формировала в ответ коммерческое предложение и отправляла сразу в виде факса или письма. Иногда Дмитрий Геннадьевич не мог чётко сформулировать, кому именно адресовать коммерческое предложение, поэтому просто высылал селфи с нужным персонажем. Эти задачки Ленка тоже щёлкала как орешки.

Потянувшись и посмотрев на часы, я предложила:

— Девчонки, пойдём обедать, сил уже нет никаких.

— Да, — принюхалась Ленка, — там, кажется, пирожки сегодня.

— Или беляши, — весомо добавила Инна.

Беляши мы тоже уважали.

— Вам лишь бы жрать, — раздражённо бросила Анфиса.

Она уже вторую неделю сидела на диете, поэтому мы не обиделись. Периодически каждая из нас проходила этот этап, когда мнилось, будто пятая точка станет меньше, если отказаться от сладкого и мучного. То ли мы отказывались слишком ненадолго, то ли дело ещё в чём-то, но пятая точка только росла, а вместе с ней росли раздражительность и желание убивать.

Всего нас в кабинете сидело семеро, и назывались мы отделом закупок. Нашей начальницей значилась Леночка и, по-хорошему, сидеть бы ей в отделе продаж, но ей у нас больше нравилось, поэтому она числилась заместителем по закупкам. Все запросы от Дмитрия Геннадьевича обрабатывала всегда только она. Когда кому-то на почту приходило письмо «для Лены», его тут же переправляли ей. По синей лавочке Дмитрий Геннадьевич обычно не мог вспомнить её адрес электронной почты, поэтому писал первому попавшемуся сотруднику. Кстати, других Лен в компанию принципиально не нанимали, взяли пару лет назад одну тёзку, так она чуть не сорвала важную поставку, когда получила такое письмо. Вины её, конечно, в этом никакой, но Дмитрий Геннадьевич упёрся рогом, и девушку уволили, выплатив хороший бонус.

Начальницей Лена была исключительно номинальной, поэтому мы прекрасно дружили, общались и получали на совещаниях абсолютно на равных. Чаще, конечно, похвалу, но бывало всякое.

Когда я уже накинула лёгкий приталенный пиджак поверх платья, в кабинет зашёл молодой мужчина. Слегка запутавшись в рукаве, я не сразу его рассмотрела. Только отметив, как жадно пожирала его глазами Анфиса, обернулась.

Сердце пропустило три удара, а желание глупо захихикать стало просто непереносимым. Из дальнего угла кабинета хихиканье таки раздалось, видимо, Инна с Танькой не сдержались. Вообще, кабинет у нас просторный, но с появлением этого индивида он сразу сжался до размеров подсобки.

Глава 2. О психах и странностях

«Похититель», имени которого я до сих пор, кстати, не знала, поддержал под локоток и галантно открыл дверь, за которой действительно оказался ресторан. Заведение встретило приятными запахами, ненавязчивой музыкой и лаконично оформленным вестибюлем в коричнево-бежевой гамме. На входе висело большое зеркало, и я не могла не отметить, что смотримся мы со стриптизёром на удивление гармонично. Он же лишь мазнул по обстановке взглядом и повёл меня вглубь полупустого зала. Стоило войти в помещение, как я едва сдержала возглас удивления. Со стороны парковки здание выглядело одноэтажным, но сейчас стало понятно, что оно нависает над жёлто-зелёным морем леса. Противоположная от входа стена — полностью стеклянная — открывала взору шикарный пейзаж.

— Как красиво! — невольно вырвалось у меня.

— И готовят хорошо. Я же говорил, что это особенное место.

Нас усадили в самом углу, подальше от других посетителей. Столик вроде и находился в общем зале, но был скрыт кисеей из металлических бусин, висящих на тонких нитях до самого пола. Импровизированный полог выглядел стильно, столик сквозь него едва просматривался, обстановка получалась интимной. Спутник пододвинул стул, усадив меня лицом к лесу. Сам сел не напротив, а почти рядом, сбоку от меня.

— Вам подать меню? — уточнил официант.

— Мне дичь, как обычно. А тебе, Лейла?

— Утку с апельсинами, пожалуйста. И можно апельсиновый сок свежевыжатый?

— Конечно.

— Да, и принеси что-то из закусок. Мы голодны, — добавил стриптизёр.

— Всенепременно, — парень подобострастно кивнул, а я едва не фыркнула. Не хватало ещё добавить «Ваша светлость» или что-то подобное.

— Вы часто тут бываете?

— Чаще, чем где-либо ещё, — ответил мой спутник.

— Очень приятное место. И вид потрясающий. Оно давно открыто?

— Да, очень. Здесь ещё два нижних зала.

— Это какой-то закрытый клуб?

— Для всех, кто здесь живёт.

— То есть сюда кто угодно может приехать?

— Кто угодно, кто живёт на территории. Мы её называем Резервацией.

— Ресторация в Резервации, — улыбнулась я.

— Именно, — кивнул он, не уловив иронии.

— Извините, а где здесь дамская комната?

— Я провожу.

Стриптизёр-риелтор грациозно поднялся, подал руку, отодвинул стул и вывел из-за стола, чуть коснувшись спины в районе лопаток. В общем, если он так соблазняет, то я могу и соблазниться. Ощущать себя объектом ухаживаний было приятно, смущала только странная привычка тыкать и скрытность. По сути, он ничего о себе не рассказал. Да и обо мне не спросил.

Проводив, он остался за дверью, а я вошла в шикарную отделанную белым мрамором уборную. Мама всегда говорила, что о заведении нужно судить по туалету. Так вот, кажется, я впервые в жизни попала в по-настоящему шикарное место. Всё вокруг сверкало белизной, чистотой и дороговизной.

Быстро приведя себя в порядок и сделав свои дела, я помыла руки и подмигнула своему отражению. Чуть легкомысленное для офиса светло-бежевое платье с кружевной отделкой я дополнила голубым пиджаком из тонкой шерсти, маминым любимым. На талии серебристый поясок, на ногах шоколадного цвета полусапожки без каблука. То, что нужно для начала осени.

Я поправила косу и проверила макияж. Внешностью я пошла в мать, она у меня русская, а вот сама я Лейла Ахмедовна Абдуллина, по отцу. Веселит когнитивный диссонанс у людей, которые в дополнение к вполне себе восточным фамилии и имени видят мой крайне типичный рязанский улыбчивый пряник. Да, я родилась копией мамы: светло-русая с чуть курносым носом и славянскими чертами лица. От отца достались очень густые волосы (к сожалению, не только на голове) и пухлые губы. Так что с внешностью мне… пара-пара-пам… повезло!

Мама была настоящей красоткой, даже после сорока пользовалась огромным успехом у мужчин. С одним из своих любовников она и попала в аварию, в которой не выжил никто. Её гибель стала настоящей трагедией, потому что мама была для меня в первую очередь подругой. Родив в девятнадцать, хорошей матерью она так и не стала, но, будучи подростком, я с удовольствием носила её платья, обсуждала с ней мальчиков и таскала её косметику. Она научила меня быть с одной стороны женственной, а с другой — жёсткой и пробивной. Сама она никакой карьеры так и не построила. Сначала долго жила на обеспечении отца, а когда тот решил жениться на девушке помоложе, отказалась работать «за копейки». Жили мы в контрастном мире очень дорогих сумочек и очень дешёвых продуктов. Так уж вышло, что мамины ухажёры охотнее снабжали её брендами, чем качественной мясной вырезкой.

Как только отгремел развод с отцом, мама выяснила, что ничего из совместно нажитого имущества ей не причитается. Всё оказалось записано на братьев отца, родителей отца, его дядьёв и даже на охранника. Конфликт у них вышел знатный, а причина в том, что отец на самом деле разводиться не планировал. Он всего лишь хотел взять вторую молодую жену, что в его кругу — дело обычное. Мама, естественно, на такое не согласилась и в итоге получала алименты на подростка в размере трёх тысяч рублей.

Глава 3. О свидании с лобстером

Пробуждение вышло неожиданно приятным. За окном по-летнему жарко светило солнце, а ещё из этого самого окна виднелось сине-зелёное необъятное море, покрытое мелкими белыми барашками. От невероятного зрелища я взвизгнула, подпрыгнула на месте и закружилась волчком. Номер мне достался просто шикарный: огромная кровать, нежно-кремовый ковёр на полу, рабочий стол и кресло у дальней стены, вместительный шкаф и просторная ванная комната с собственным джакузи. Если прибавить сюда панорамные виды на море и верхушки пальм, то можно понять овладевший мною восторг. Если так разобраться, то снова повезло, получился внеплановый отпуск. Конечно, я хотела отложить отпускные и отдохнуть дома, но пляж — это же лучше! А денег ещё заработаю.

Мысли о вчерашнем не давали покоя, но я гнала их прочь. Понятно, что столкнулась с какой-то чертовщиной. Видимо, я настолько перенервничала, что разговор с Зоей теперь помнила с трудом. На что она намекала? Что за чертовщина такая? И как он на меня умудрялся давить на расстоянии? Они что, реально не люди? Смешно… и страшно.

Понятно, что в книжках пишут всякое, но в реальности иметь дело с чем-то настолько чуждым желания не возникло. Как и любопытства. Напротив, хотелось бежать от этого на край света. Про все эти преследования и настойчивых самцов только в романах читать интересно, а в обычной жизни они пугают. К счастью, эта проблема осталась в Москве, поэтому я, как Скарлетт, могла подумать о ней потом.

Зайдя в ванную, хотела было улыбнуться отражению, но из зеркала смотрела опухшая девица с размазанной по лицу косметикой. Неужели вчера так и ехала в отель? Кажется, да. Какой позор! Волна стыда накрыла с головой, щёки заалели, что придало и без того ужасному виду некую зловещесть.

Отмывшись, приняв душ и почистив зубы, приступила к разбору вещей. В общем-то, если не считать наличия двух офисных платьев и отсутствия пляжных тапок, собралась я неплохо. Даже крем от загара захватила.

Зарядив читалку, закачала туда «Хроники Амбера». Давно руки до них не доходили, а в отпуске самое то.

Намазалась, натянула шорты прямо поверх купальника и отправилась изучать территорию. Отель попался самый что ни на есть люксовый, это ж какая экономия! При раннем бронировании отвалила бы за него раза в два больше, а так даже на оплату аренды квартиры осталось. Море плескалось в двух шагах от отеля, но для ленивых были ещё бассейны, а также спа, два ресторана и магазинчик с разными мелочами, где рядом с шоколадками и корявыми магнитиками соседствовали тапки и футболки с псевдо-смешными похабными принтами.

Следующую пару часов до ужина я провела в абсолютном блаженстве, загорая, читая и купаясь. За ужином отписалась всем, что добралась удачно, выслушала гору наставлений и выключила телефон. Следующий день я тоже провела в ленивой неге.

В понедельник пришлось поработать удалённо, чтобы передать дела девочкам. Весь отдел уже гудел от сплетен. Дмитрий Геннадьевич только подливал масла в огонь, рассказывая, как я прибежала на работу в одной туфле и с ножом в спине. Девочки, конечно, не верили, но осторожно уточняли, все ли туфли у меня на месте и не болит ли под лопаткой. В обед мне написал генеральный, сказал, что обо мне справлялся некий Артур Волков, и его уведомили, что я уволилась. Он притаранил огромный букет неприлично дорогих роз, и наш женский коллектив растащил его по кабинетам. Несмотря на предпринятые попытки подкупа конфетами и вином, мою визитку ему не дали, номер тоже, а весь офис буквально звенел от любопытства. Даже складские работники пришли посмотреть на моего кавалера. Так его теперь все и называли: Лейлин ухажёр.

Меня во все это посвящали буквально в режиме онлайн, поэтому вскоре я была вынуждена выключить телефон и закрыть рабочую почту. На следующий день страсти немного улеглись, но бдительная Ленка заметила синий BMW на клиентской парковке.

Я отзвонилась всем, кто мог меня потерять, немного поболтала с Ольгой Петровной, старушкой, с которой меня связывали самые тёплые детские воспоминания. Так как бабушек у меня под рукой не было, то я всегда к ней тянулась. В детстве она работала в детском саду, а затем и в младших классах школы, где я училась. А потом так получилось, что мы жили по соседству.

— Алло, Ольга Петровна? Это Лейла.

— Лейка, егоза, как дела твои? Что-то голосок у тебя напряжённый, аль случилось чего? — нарочито просторечно заговорила Ольга Петровна. Она всегда так делала, когда была в хорошем настроении.

— Случилось, Ольга Петровна, я в отпуск уехала. Вот сижу в шикарном отеле, смотрю на море из окна.

— И вместо того, чтобы идти купаться, ты давай старухе звонить? Ох, Лейка, беги отдыхай, развлекайся. Три года пахала без продыху, заслужила. Мож, жениха какого встретишь?

— Да я тут уже встретила одного. Не знаю, как теперь отвертеться.

— А чего? Больно настырный?

— С виду красавец, высоченный, спортивный. Но странный, глаза такие необычные, жёлтые. И ведёт себя, как сумасшедший. Нюхал меня!

— Во дела! Ты от него, что ль, умотала? — ахнула Ольга Петровна.

— Да. Как-то напугалась, и вот я тут.

— А куда улетела-то? Далеко ли?

— Да нет, в Турцию по горящей путёвке, на курорт рядом с Анталией.

— Значит так, егоза. Ты отдыхай, ни о чём не переживай. Судьба — она сама всё по местам так расставит, что только диву дашься, как ладно всё складывается. Ишь ты, в Турции… Бывает же такое.

Глава 4. О новых исторических подробностях

— Пойдём вдоль берега? В той стороне никого нет, — он мягко потянул меня в сторону пустого пирса, закинув за плечо рюкзак. — Можно я возьму тебя за руку?

Наверное, если бы он сделал это без спроса, то руку я бы выдернула. Но вопрос показался очень трогательным и лёг между нами словно мостик: этот массивный мужчина мог бы схватить меня и повалить на песок, что уж там. Самообороной я никогда не занималась, ширину его спины видела сегодня днём на пляже, противопоставить мне ему было бы нечего. Но, вместо того чтобы взять силой, сломить, подчинить, он спрашивал. Я растерялась и кивнула. Думала даже, что он не заметит, но он молча взял мою ладонь горячими пальцами и погладил чувствительную кожу. Так, держа за руку, он довёл меня до пирса, молча достал из рюкзака два пледа. Один толстый расстелил, чтобы мы сели, а второй, потоньше, накинул мне на плечи.

Честно? Стало ужасно неловко и приятно. Готовился, диверсант.

Небо гасло в последних отблесках невероятного заката. Тёмно-лиловые полосы облаков ластились к горам. Кажется, я такого ещё не видела. Или это в компании с ним всё казалось иным?

— Лейла, дело в том, что я не совсем человек. Вернее, не так. Ты не совсем человек, а я совсем не человек.

Чего-то такого я и ожидала, кроме того момента, что я, видите ли, не совсем человек. А кто, репа? Ладно, послушаем дальше. Я поджала губы и выразительно вздохнула.

— Когда-то очень давно мои предки ушли из своего мира в поисках лучшего места. Видишь ли, среди нашего вида высокая конкуренция за самок. В какой-то момент самцы, которые остались не у дел, ушли сюда, где они оказались совместимы с самками коренного населения. Но не всё так просто. Нам пришлось очень сильно измениться, ассимилироваться, чтобы прижиться тут. Часть способностей осталась, часть изменилась, а часть отпала за ненадобностью. Мы эволюционировали, чтобы жить здесь. Нас очень мало, единицы по сравнению с людским населением, едва ли наберётся тридцать тысяч. Хотя если учесть, что изначально пришли лишь четыреста, то за тысячи лет мы смогли укрепить позиции и развили наш вид. Но ограничения остались. Наш вид всегда был приспособлен к тому, чтобы размножаться только в паре и только с единственной, избранной парой. Это одна из основ нашей жизни. Для каждого из нас найти такую пару — счастье. И в поиске мы ориентируемся по запаху. Ты для меня пахнешь сразу всеми самыми лучшими вещами на свете, я даже не смогу описать, насколько сильно мне нравится просто находиться рядом с тобой. Если честно, то я едва сдерживаюсь, чтобы не начать приплясывать, — он улыбнулся и подмигнул, я смутилась, но тоже улыбнулась в ответ.

— А почему ты сказал, что я не совсем человек?

— Когда мои предки пришли на Землю, мы нарушили равновесие. Мы были сильнее, одарены магически и не стали скрывать своей природы. И это подстегнуло проявление способностей у местного населения. В ответ на нашу магию пришла другая сила. Появились ведьмы и ведьмаки. Мы воевали. Вы защищались, считали, что мы силой уводим ваших женщин, что иногда было правдой. У нас появился зов. А вы открыли, что ведьма в паре с человеком родит ведьму, но слабенькую, а вот в паре с ведьмаком она даст сильное потомство, в том числе одарённых мальчиков. Спустя какое-то время наше пребывание тут оказалось под угрозой, настолько сильными стали ваши способности, настолько невыгодными оказались наши условия размножения, — вздохнул он, делая паузу.

— Почему невыгодными? — осторожно спросила я, наблюдая за буйством закатных красок.

— Со своей парой я могу иметь двух сыновей. Это предел. Но пару я должен встретить, добиться её внимания, расположения, зачать и защитить детей. Ведьма же может рожать хоть каждый год от любого ведьмака, ей не обязательно быть с ним даже знакомой. Со временем вы обособились, защищая свою линию и свой вид. Потеряли из внимания, что стали слишком сильно отличаться от людей. Но они вам быстро напомнили. В итоге о нас забыли, началась охота на ведьм. Людей со способностями выискивали, уничтожали, пытали. Нашим видам пришлось заключить перемирие и бросить силы на защиту от людей. Нет, дружбы между нами быть не могло, мы всё ещё слишком разные, но оба наших вида ушли в тень, заняли наблюдательную позицию. Наступил паритет.

— Ты считаешь, что я ведьма? — удивилась я, догадавшись к чему он ведёт.

— Не считаю, Лейла, я это знаю, — он глубоко вздохнул и посмотрел мне в глаза. — Представь мой шок, когда я пришёл осмотреть здание, которое выставили на продажу, и почувствовал запах пары. Далёкий, еле уловимый. Я обшаривал каждое помещение, пока не нашёл тебя. В этот момент я был в экстазе. Видишь ли, чем сильнее способности, тем сложнее найти пару. Эта пара должна подходить по многим параметрам. Когда речь идёт о по-настоящему мощном даре, как у меня, то дать потомство может только очень сильная пара. В твоём случае ещё и магически одарённая. Это на самом деле логично, но я таких пар знаю лишь единицы, и это было скорее в прошлом, в летописях. Мы выросли с тем, что наши виды враги. Когда я осознал, что моя пара — ведьмочка, то растерялся. Тем более что ты повела себя странно, проявила холодность, но не враждебность, согласилась поехать со мной. Я и предположить не мог, что ты не знаешь ничего ни о своих способностях, ни о нас. Не знал, чего ждать: того, что ты посмеёшься, начнёшь торговаться, издеваться? Понимаешь, встретив пару я становлюсь сильнее, но беззащитнее. И одержимее, если уж называть вещи своими именами. Могу думать только о тебе, хотеть только тебя. Мы сейчас сидим рядом, а у меня пальцы буквально гудят от желания обнять, хотя бы прикоснуться.

— Я не имею никаких способностей, Артур, — мягко ответила я. — Ты можешь ошибаться на этот счёт?

Глава 5. О новых лицах и обстоятельствах

— У меня вопрос. Вот если я ведьма, то может быть такое, что я сделаю человеку плохо?

— Конечно. И не только человеку. Оборотню с тонкой душевной организацией ты способна причинить невыносимые страдания. По себе знаю, — сделал он серьёзное лицо.

— Это несомненно, просто интересно. У меня был один случай, ещё в школе. Меня одноклассник позвал в гости. Я не подумала плохого, пошла. Там была его сестра и какие-то друзья, но старше. Сестра быстро куда-то ушла, я осталась с ними одна, и сразу как-то стало неуютно, захотелось уйти, но они меня не отпустили. Начали задирать, толкать, кофту порвали, — я вдохнула поглубже, собираясь с мыслями.

— Хочешь, мы их всех найдём и ноги переломаем? Или шеи. Я серьёзно.

Он посмотрел так проникновенно, что я поняла: да, найдёт, переломает, а потом в лесу закопает. И стало немного страшно, но ещё и очень приятно. Видимо, не самых высоких моральных качеств я человек, если мне такие предложения греют душу.

— Да я сама справилась. Видишь ли, их тогда понос разбил. Всех. А туалет один. Я ужасно испугалась, дверь не сразу смогла открыть, в общем, частично увидела. Одноклассник в больнице потом лежал, похудел сильно. Перевёлся в другую школу, потому что при виде меня у него это повторялось. У тех других парней тоже. Потом уже дошли слухи, что они не только ко мне так приставали. А может и не только приставали. Но я тогда была уверена, что это как-то со мной связано. Что я не то чтобы сама это сделала, но из-за меня всё произошло.

— Скорее всего, это так проявились твои способности. Хороший способ защиты. Проклятье острого поноса, — хмыкнул он.

— Скажешь тоже. Артур?

— Да?

— А покажешь? Ну, то есть как это выглядит? Ты волк?

— Заяц, — задумчиво бросил он в воду маленький камушек.

— Заяц? — изумлённо протянула я.

Почему-то принять тот факт, что он оборотень, оказалось легче, чем то, что он заяц.

— А почему Волков тогда? — недоумённо спросила я.

— А потому что я очень грозный заяц, — свёл он брови на переносице и по-заячьи дёрнул носом. От неожиданности я рассмеялась и чуть не свалилась в воду, но он придержал, прижав к себе. — Да волк я, волк. Шучу. Ты бы видела своё лицо. Вообще, мы, конечно, не совсем волки, но из земных зверей больше всего на них похожи, да. А ипостаси у нас две: боевая и звериная. Какая тебя интересует?

— Обе, — завороженно прошептала я, почти не замечая того, что придержать-то он меня придержал, а руки потом не убрал. — А это больно, перекидываться?

— Да, но недолго. Чем сильнее зверь, тем быстрее и больнее трансформация. Но все привыкают. Показать?

— Если тебе будет очень больно, то не надо, наверное.

— Я привык. Но тут дело не только в этом. Мы оборачиваемся лишь при очень близких людях, Лейла, потому что в миг оборота мы довольно беззащитны. Кроме того, здесь не самое удачное место.

— Нужно пойти в отель, в комнату?

— Нет, там ещё хуже. Нам нельзя оборачиваться в людных местах. Если только никого нет в радиусе километра.

Мысленно прикинув расстояние до ближайшего здания вдалеке, я повернулась к нему.

— А если не видно, то как узнать?

— Я чую.

— Чуешь людей на расстоянии километра?

— Если они долго не мылись, то больше, — подмигнул он, а я широко распахнула глаза, судорожно вспоминая, когда последний раз купалась.

— Хорошо, смотри. Всё равно темно уже и никто ничего не увидит.

Он расстегнул ворот рубашки и стянул её через голову. На фоне чернеющего неба его тело выглядело шикарно, так и хотелось потрогать. Развитые мышцы плеч, могучая грудь, узкая талия и кубики. Никогда не видела в реальной жизни настолько красивого мужчину.

— А вы все такие? — завороженно спросила я, глядя, как он развязывает шнурки на поясе.

— Какие такие? — с интересом посмотрел он.

— Ну такие… — распахнула я глаза пошире.

— Всё ещё не понимаю.

— Ну высокие, мускулистые, красивые… — с каждым словом я говорила всё тише, но он услышал.

— Ага, должны же у нас быть конкурентные преимущества по сравнению с другими мужчинами?

— То есть Зова вам мало? Артур, подожди, ты что совсем будешь раздеваться?

— А ты когда-нибудь видела волка в трусах?

— Видела, в «Ну, погоди!», — я улыбнулась в ответ.

— Если смущаешься, то отвернись.

— А если я буду подглядывать?

— То я постараюсь не ударить в грязь лицом, не запутаться в собственном исподнем и не упасть голым задом на пирс.

— То есть, если я не буду подглядывать, ты всё вышеперечисленное сделаешь?

— Конечно, я тут вообще-то волнуюсь. Первый раз раздеваюсь в присутствии пары, а она даже смотреть не хочет, — шутливо поиграл бровями он.

— Я бы, наоборот, волновалась, если бы ты смотрел, — рассмеялась я.

Глава 6. Об ожившем фольклоре

Оказались мы в пустой комнате без окон и с одной дверью. Пентаграмма на полу, кстати, была не просто нарисована, а выгравирована в мраморе. Остальная часть помещения впечатления не произвела. Ярко светили две люминисцентные лампы в офисном плафоне, что создавало абсурдный контраст с пентаграммой. Меня пробила дрожь. Видимо, дошло, наконец, что ведьмы и оборотни — это не фольклорные элементы с документами, а вполне себе реальность. И эта реальность сейчас конвоировала меня в неизвестность. Я впилась глазами в сопровождающих.

Злата представляла собой карикатурную ведьму: рыжая, в мелких кудрях и с выступающим крючковатым носом. Возможно, её можно было бы назвать симпатичной или обаятельной, если бы не презрительная гримаса, которая совершенно её не красила. Среди девушек оказался всего один ведьмак, парень лет двадцати пяти, но такой субтильный и тщедушный, что сначала приняла его фигуру за женскую. Остальные три ведьмы выглядели вполне привлекательно и смотрели на меня с плохо скрываемым отвращением. Как принцессы на крысу.

— За мной, — скомандовала Злата, и мы двинулись в путь по бесконечным коридорам.

Если честно, то дорогу я не особо запомнила, перенервничала, да и слишком долго мы шли, петляя узкими проходами. В итоге остальные сопровождающие исчезли кто куда, а я так и плелась за рыжей ведьмой. В результате мы попали в приёмную, где, несмотря на поздний вечер, кипела работа.

— Мы к Анжеле. Неучтённая ведьма, потенциально первый ранг. Сначала принять меня лично, — бросила Злата через плечо молоденькой секретарше.

Та мгновенно подорвалась и исчезла за двойной дверью, а на меня с любопытством уставились остальные ведьмы, находящиеся в приёмной.

— Проходите, Злата Юрьевна, — прощебетала секретарша, когда вернулась.

— Лично я вижу только второй ранг, — заметила полноватая брюнетка, копировавшая какие-то документы.

— Она неинициированная, — сложила руки на груди шатенка с короткой стрижкой, бывшая тут самой старшей. Кажется, ей уже перевалило за пятьдесят.

— И как она умудрилась остаться неинициированной?

Одарив меня вторым оценивающим взглядом, полноватая брюнетка слегка поморщилась. Вообще, манера говорить о человеке в третьем лице не сильно располагает к общению, поэтому я скрестила руки на груди и мрачно уставилась на неё в ответ. Если они думали меня смутить своими гляделками, то явно просчитались. Конечно, правильнее было бы их игнорировать, но что-то мне подсказывало: уход от конфликта эти примут за слабость. И это они ещё про Артура не в курсе.

— Может, неучтённая ведьма нам сама об этом расскажет? — спросила шатенка.

— Может, расскажет, а может и нет, — равнодушно пожала плечами.

— А у нас чай есть, хочешь? — вполне дружелюбно обратилась ко мне секретарша, но я уже потеряла настрой к мирным беседам.

— Спасибо, не нужно.

В этот момент дверь распахнулась, оттуда выглянула Злата и позвала:

— Заходи.

Свой кабинет Анжела обставила со вкусом. Большая часть мебели — современная и лаконичная, но какие-то детали интерьера нарочито антикварные. Например, картина с пейзажем в огромной вычурной позолоченной раме, люстра с множеством завитушек, этажерка возле окна. Всё это отлично сочеталось с белыми лаковыми шкафами со скруглёнными углами, большим столом обтекаемой формы и белым ковром с золотистым геометрическим рисунком.

Сама хозяйка сидела в современном кожаном эргономичном кресле и сильно походила на шатенку, которую я уже встретила в приёмной. Может, сёстры? На вид ей было около сорока. Взгляд голубых глаз излишне цепкий и холодный, а черты лица слишком тонкие и резкие, чтобы назвать их приятными, но ведьма производила впечатление неглупой опытной руководительницы.

— Итак, неучтённая ведьма Лейла Абдулаева.

— Абдуллина.

— Не перебивай! — резко стукнула Анжела по столу ладонью. — Говорить будешь после разрешения! — добавила она, а я сразу поняла, что взаимопонимания мы не достигнем, да и польстила я ей, посчитав умной. — Спуталась с оборотнем, нахамила патрулю, отказывалась сотрудничать.

Я промолчала. А что тут ответишь? Злата уже представила наше знакомство в определённом свете, а оправдываться смысла нет. Ну спуталась, ну нахамила. Тоже мне, цацы, можно подумать, я первая начала.

— Откуда ты? — спросила Злата, развалившись в кресле.

Мне присесть не предложили, поэтому стояла и молчала, разрешения-то говорить не было.

— Тебе задали вопрос, — прошипела шатенка, которая, кстати, не представилась. — Отвечай!

— Это уже считается разрешением говорить? — деланно удивилась я, а ведьмы скривились.

— Да. Отвечай на вопросы.

— Я из Москвы.

— Где ты живёшь?

— В Зеленограде.

— Как ты там оказалась?

— С матерью переехала.

— Кто твоя мать?

— Мария Абдуллина.

— Это девичья фамилия?

— Нет.

— А какая девичья? — загорелась глазами шатенка.

Глава 7. О воссоединении с семьёй

Дверь распахнулась, и в кабинет вошли три женщины.

— Ах да, забыла сказать. Телефоны на территории школы запрещены, — ядовито заметила Анжела, демонстративно посмотрев на мой оттопыренный карман.

— Это артефакт Московской стаи, я назначена ответственным хранителем до дальнейшего уведомления, вы не можете его у меня забрать, — с почти настоящей уверенностью ответила я.

Собеседница недовольно сощурилась, а я постаралась выглядеть так, будто не только понимаю, что происходит, но и прекрасно контролирую ситуацию.

— Что, огрызается? — насмешливо процедила одна из вошедших, одетая в вызывающее вишнёвое платье, слишком нарядное для этого времени суток.

Стоило ей подойти поближе, как я смогла уловить её сходство с мамой. Наверное, это мамины сёстры, две были поразительно похожи, а вот третья отличалась. Хрупкая невысокая шатенка, крашенная в карамельную блондинку, с дерзким каре и сеточкой морщин вокруг улыбчивых карих глаз.

— Надо же, и правда второй ранг… И неинициированная, — неверяще проговорила вторая из маминых сестёр, одетая скромнее, в джинсы и светлую тунику. — Ну хоть так, а то сказали, что снюхалась с оборотнем.

— Хоть на что-то мозгов, видимо, хватило, — ответила ей вишнёвая. — Но как такое может быть? Неужели Марайка спуталась с таким же бездарком? С неё станется.

— Мама, но разве сестра не должна была зарегистрировать дочь?

Ого, это получается передо мной бабка с тёткой? Бабка неплохо сохранилась. Может, рядом с Лениным любит вздремнуть?

— Бездарка, что с неё возьмёшь, — презрительно передёрнула плечами вишнёвая.

— Здравствуйте. А вы, получается, бабушка Юнона? — елейным голосом спросила я.

О своей бабке я помнила только имя и то, что о её характере мама отзывалась крайне нелестно. Но я эту информацию всегда делила на семь, ведь у самой мамы нрав был отнюдь не кроткий. Бабку Юнону перекосило от моих ласковых слов. Видимо, не любит, когда её так называют.

— Для тебя я просто Юнона, — скривилась она.

— Очень приятно, бабушка Юнона. А вы моя тётя? — тётя на вид была едва ли старше двадцати пяти. Хорошая тётя, в самом соку.

— Да, я Армина.

— Тётя Армина, я так рада познакомиться, мама о вас ничего не рассказывала.

Мои слова проигнорировали.

— Итак, мы можем подтвердить, что она из Аглаевых, свою кровь я чую. Что касается того, принимать её в род или нет, мы решим в конце триместра, — бабка Юнона обернулась к третьей гостье, что пока хранила молчание и внешне не походила на Аглаеву. — Наташа, если она будет хоть на что-то способна, то, возможно, мы это и сделаем. Если окажется такой же своевольной бестолочью, как её мамаша, то останется безродной. Проследи, чтобы она не легла под блохастого. Думаю, что это в общих интересах.

— Безусловно, — приятным голосом ответила Наташа. — Мы в любом случае пока не имеем права выпускать её с территории, это элементарная безопасность.

— Тогда встретимся в конце триместра. Подготовьте её к инициации, ведьмака для неё я сама подберу, — надменно добавила родственница, а я окончательно поняла, что отношения с семьёй у меня не сложатся.

— Спасибо, но вот в трусы ко мне лезть не нужно, — твёрдо ответила я.

— Я старшая рода, и ты обязана мне подчиняться, — оскалилась Юнона.

— Насколько я понимаю, в род меня пока не приняли, да и возникают сомнения, что мне это нужно. Как-то я до этого справлялась, вот и дальше не пропаду, — я зло улыбнулась и дала ей понять, что на меня где сядешь, там и слезешь.

За три с лишним года работы в женском коллективе я каких только Юнон не повидала. А уж после многих часов общения с таможенниками мне никакие ведьмы были не страшны. Да и, скажем откровенно, не дотягивают ведьмы до нашей таможни, слабоваты.

— Ты пока мало понимаешь, что такое сила рода для ведьмы. Так что не торопись с такими решениями, — постаралась смягчить ситуацию Армина. — Мы все проходим через инициацию, это необходимость. Тебе нужно больше узнать о наших обычаях и правилах, Лейла.

Вопреки ожиданиям, больше Юнона ни слова не сказала, кивнула всем на прощание и покинула помещение в сопровождении дочери.

— Здравствуй, Лейла. Меня зовут Наталья Борисовна, я ректор этой школы. У нас основное учебное заведение в Питере. Сама знаешь, какая там погода, вот мы и решили открыть филиал в более тёплом климате в дружественной ведьминому племени стране. Видишь ли, в Турции даже стаи своей нет. Нам это, безусловно, на руку. Злата и Анжела ввели меня в курс дела по всем твоим обстоятельствам. Я очень рада, что ты попала к нам так вовремя.

— Почему вовремя? — удивилась я.

— До того, как тебе поставили метку, Лейла. С меткой ты для нас будешь потеряна. Во-первых, сможешь родить только оборотня, во-вторых, жить тоже будешь в стае, словно в клетке. Мы, ведьмы, народ свободолюбивый и вольный, поэтому рядом с оборотнем любая из наших чахнет и медленно умирает от тоски. Такие союзы для нас противоестественны и порицаются обществом. Оборотни лживы и сделают всё, чтобы поставить на тебя метку. Будут притворяться идеальными, лить в уши патоку, заваливать подарками. Но только до тех пор, пока на тебе нет метки. Стоит ей только появиться, как ты станешь для них вещью и постельной игрушкой. Ни для кого мы не хотим такого будущего, а уж тем более для такой сильной ведьмы, как ты. Поэтому забудь про своего блохастого и удели время учёбе, присмотрись к одногруппникам, в твоей группе аж целых пять мальчиков. Если учесть, что ведьмаков раза в четыре меньше, чем нас, то это большая удача.

Глава 8. О первых успехах на почве выведения из себя одной ведьмы

Я изучила планы и расписания, которые выдала Юля. В восемь мне нужно быть в рабочей комнате номер семь, а я ещё не завтракала. Часы показывали без двенадцати, поэтому я припустила в сторону столовой, где успела урвать какой-то странный пирожок с фруктовой начинкой. Ровно в восемь я стояла под нужной дверью в ожидании Златы.

— Привет, зоофилка, — улыбнулась рыжая стерва, от одного её вида на душе стало гадко.

— Доброго утра.

— Проходи, бери коврик, садись.

Рабочая комната представляла собой пустое помещение, облицованное отполированным известняком, причём даже потолок и обратная сторона двери были покрыты этим камнем. Рядом с одной из стен находился стенд, где лежали коврики для йоги. У противоположной стены стояла большая тумба с подушкой. Из неё Злата достала свечи, стаканы, бутылку с водой, мешочек, маленькую мельницу и горшочек, которым зачерпнула немного земли.

Всё это она расставила передо мной, постелила для себя коврик напротив и села, подложив подушку.

— А почему потолок и дверь так отделаны? — не удержалась от вопроса я.

— Известняк хорошо поглощает магию, при этом не отражает ничего. Нет опасности для совсем неопытных учеников. Значит, слушай внимательно. Повторять я не буду. Сила ведьмы в её желаниях. Тебе нужно сосредоточиться и захотеть зажечь свечу, заморозить воду, раскрутить лопасти на мельнице и прорастить семечки, — на этих словах она воткнула в землю несколько семян. — Это кажется невозможным, но на самом деле очень просто.

Она указала на свечу, и фитилёк загорелся сам по себе.

Я во все глаза уставилась на огонь. Вчера, когда ведьмачий патруль возник в пентаграмме из воздуха, я и то удивилась меньше, чем сегодня, когда Злата просто зажгла свечку. Наверное, только сейчас окончательно поверила, что всё происходит по-настоящему.

— Я должна что-то почувствовать? Потоки энергии? Или есть какое-то заклинание или жест?

— Нет. Силу свою ты начнёшь чувствовать, когда сможешь её применить осознанно. Другого способа нет.

— То есть, чтобы понять, как зажечь свечку, я должна зажечь свечку.

— Именно. Дерзай. А я отсяду подальше. Чтобы до меня твои блохи в случае чего не допрыгнули, — ядовито улыбнулась она и действительно пересела в дальний угол.

Всё это напоминало какое-то представление, спектакль. Если преподаватели ведут себя так, то что себе позволяют ученики? И как должна реагировать я? Огрызаться? Это может привести к обратному эффекту. Сопротивляющуюся жертву травить гораздо интереснее. Игнорировать? Это не примут за слабость? Где-то я читала, что против буллинга помогает только доброжелательность, но вот проблема — у меня не было ни единой положительной эмоции к этой рыжей носатой крысе.

— Злата, у меня вопрос.

— Валяй.

— Я обратила внимание, что все ведьмы очень симпатичные. Кроме тебя. Это как-то связано с уровнем силы? Ты слабее других, поэтому носатая и страшненькая, или просто не повезло с внешностью?

— Заткнись, псовая подстилка! — взвизгнула она, поднимаясь с места.

Я мгновенно ощутила волну давления, отдалённо напоминающую ту, что устроил тогда Артур, поэтому сориентировалась быстро и начала сопротивляться. Видимо, мне наше противостояние давалось проще, чем Злате, потому что она покраснела и вспотела, а я держалась молодцом. Постепенно становилось даже легче. И внезапно я действительно почувствовала свою силу, сейчас она окутывала меня мягким коконом, а магия Златы окружала и давила извне, но была недостаточно плотной. Мой кокон — сильнее!

Видимо, это поняла и Злата, её глаза полыхнули яростью, но давить она перестала. Швырнув подушку в стену, вышла из комнаты, бросив через плечо:

— Задание у тебя есть, останешься тут до тех пор, пока не справишься. Проверю в двенадцать. Если к тому моменту не совладаешь со стихиями, то останешься без обеда и без ужина. Хотя такой корове, как ты, это только на пользу пойдёт, — с презрением выплюнув слова, она вышла из комнаты прежде, чем я смогла бы ответить.

А я улыбнулась. Так намного лучше, даже не ожидала, что взрослую ведьму так легко вывести из себя. Одной мне будет гораздо проще, чем под пристальным недоброжелательным взором.

Следующие часы я потратила на то, чтобы нащупать свой дар. Началось с кокона, его я чувствовала уже очень хорошо. Даже стало казаться, что он всегда был со мной, просто я раньше словно не замечала это мягкое мерцание вокруг. Первой поддалась мельничка. Лопасти закрутились, сначала робко и как-то неохотно, но стоило чуть усилить нажим, как маленький вихрь опрокинул её навзничь. Вскочив от радости, я едва не упала, затёкшие ноги подвели. Рухнув на четыре точки, я радостно рассмеялась. Я ведьма! У меня есть магия!

Немного размявшись и попрыгав по комнате, я вернулась на место и занялась водой. Ни заморозить, ни вскипятить её не получилось, но я смогла создать маленький водоворот в стакане, что посчитала достаточным достижением. Время уже подошло к двенадцати, когда в комнату вошли Анжела, Злата и Наталья Борисовна.

— Ну, как успехи? — поинтересовалась последняя, и я показала.

Судя по вытянувшимся лицам, такого они не ожидали. Видимо, я должна была провалиться, признаться в своём бессилии, а вместо этого показала хоть какой-то, но результат. Неожиданно ректорша захлопала в ладоши.