Задорная Мандаринка

Глава 3. Из чего же, из чего же, из чего же…

Инна. Сегодня

– Инк, так что там по творожкам, мне результаты в презу вставить нужно! – вырывает меня из дум противный голос Кононовой.

– У меня стул сломался, я не могу сейчас тебе данные дать, – тем более, что они ещё не готовы, там, по правде сказать, даже конь еще не валялся, но это я, предусмотрительно, скрываю.

– Жрать надо меньше, – говорит тихо, но так, чтобы все услышали. И за это я ненавижу ее еще больше.

Мало того, что она не натуральная блондинка с самомнением Мэрилин Монро, так ещё и жучка редкостная, не преминет ткнуть в самое болезненное. И что в ней Хромов нашел? Почему как верная собачонка уже третий месяц за ней таскается?

Так, все, не думать о подлеце Хромове, сосредоточиться на опросе. Стул временно поменяла на Катеринин, которая свинтила в декрет еще несколько месяцев назад, но чье место до сих пор оставалось вакантным. Собственно, почему сегодня важный день – будет проводиться внутренний отбор кандидатов на ее должность, и я подала заявку. Не все мне в младших специалистах сидеть. Но это после обеда, а до него ещё дожить нужно, и доделать чертову аналитику по творожкам.

– Гляньте, – снова подала голос Кононова. – И не боится же! – кивок в мою сторону.

– Да, наоборот, наверно, жаждет, – поддакнула ее вечная подружайка Серебрякова и залилась звонким смехом.

Я сначала даже не поняла, по случаю чего устроен этот праздник "унизить Инну". Но увидев, куда устремлены взгляды всех дамочек в кабинете, смекнула – беременный стул! У нас в отделе о нем ходят легенды. Четыре девчонки, работающие на нем, ушли в декрет друг за другом. Ха! Я в безопасности, уж точно! С моим-то везением… Чего только стоила ночь свадьбы.

Две недели назад.

– Потанцуем? – горячий шёпот проносится электрическим разрядом по всему телу. Пальцы коварного мерзавца выписывают умопомрачительные круги у меня на затылке, вызывая сладкую истому и дежавю.

Сейчас я, слабая женщина, без постоянного прелюбодеяния, сдамся, а он…он… Знаем, плавали! Застегните ширинку, мистер, вам сегодня не обломится!

– Простите, Илья Геннадьевич, я уже приглашена! – стараюсь звучать твердо, и не смотрю ему в глаза, иначе он сразу поймет, что от одного его взгляда мои мозги плавятся, как материнка без вентиляции.

Быстрым, уверенным шагом направляюсь к первому попавшемуся мужику. На счастье, им оказывается один из приятелей Ольги, которых она успела завести, пока думала, что Марк ее бросил. Судя по слюне, которая капает на его дорогой пиджак, от танца он не откажется. Фу, милый, только не забрызгай мне декольте!

Слюнявый оказался забавным и милым, и еще немного смахивающим на суслика. Но это же мелочь, да. Например, если принять нужную дозу игристого, и свет не зажигать… Ай, кого я обманываю! Не светит тебе, суслик, сорян.

Хромов, тем временем, не сводит с меня взгляд. Вспомнил? Или, наоборот, снова не узнал? И хлещет же вискарь, хлещет, глядишь, свалится где-нибудь под ухоженный королевский куст и замерзает на хрен. Декабрь, как-никак, хоть и Лондонский, а все равно пробирает.

Очередной кавалер оказался на пол головы ниже меня и волей-неволей, его взгляд упирался совсем не в глаза. Он лепетал что-то о ночной экскурсии по Тауэру, колесе обозрения и, не заметно для меня, перешёл к главному: у него шикарный вид из апартаментов! Подумать только, малыш, у тебя среди предков Наполеон не затесался, не?

Короче, вечер заканчивался огромным обломом и раздражением на саму себя. Ну, какого черта, Инна, какого лешего, тебе сдался этот Хромов? Да тут любой ушел бы с тобой только пальцем помани! Но нет, тебе же так не интересно, тебе задачку посложнее, чтоб страдать потом. Дура! Дура! Дура!

За самобичеванием и мысленным самоубийством, незаметно добралась до второго этажа. Картина, открывшаяся моему взору, была вполне ожидаемой. На полу, прислонившись спиной к двери, очевидно, своих апартаментов, сидело тело. А как иначе назвать напившегося до свинячьего визга мужика? Правильно, никак его не надо называть, надо пройти мимо, пусть завтра сам со своим приобретенным остеохондрозом разбирается. А застудит что-нибудь, так и поделом ему!

Уверенным шагом пробираюсь к своему номеру. Достаю карту, открываю дверь и застываю на пороге с пожирающим чувством вины. Инна, мать твою, ну не вовремя в тебе проснулась вселенская любовь ко всему живому. Вспомни, что этот скот даже не узнал тебя после крышесносной ночи! Но мини-Инна с правого плеча не успокаивается, нашептывает: занеси его в номер, занеси его в номер.

Хрен с тобой, золотая рыбка.

– Это только ради спокойного сна и плюса в карму, понятно, Илья Геннадьевич?! – произношу вслух, и "тело" начинает отмирать.

Он откидывает голову назад и с минуту наблюдает за мной из-под опущенных ресниц. Затем расплывается в улыбке и тянет:

– Богиня…

Подлец. Ну, просто, негодяй. Даже в невменяемом состоянии клинья подбивает. Хотя надо признать, он хорош и в разобранном состоянии. Пиджака на нем нет, белая рубашка вольно расстегнута на верхние пуговицы, ботинки аккуратно стоят рядом, а на ногах красуются самые нелепые носки, которые я видела – ярко красные, в ромбик. Его извечно уложенная блондинистая челка спадает на лицо, чуть не до самого кончика носа. И никогда, никогда он не выглядел сексуальнее!

Опускаюсь перед ним на колени, и ощупывают карманы, где-то должен быть ключ от его номера. Пока мои руки проходятся по карманам, он издает урчащие звуки. От чего меня накрывает приступом нежности к этому нерадивому созданию. Божечки, он же никому не нужен, сидит тут один, неизвестно, сколько времени, и никто даже не пытался ему помочь. Одна я – добрая душа, у которой уже давно вымощена дорога в ад.

В левом кармане пиджака оказывается нужный предмет. Вставляю карту в дверь, она с тихим щелчком открывается и почти бездыханное тело проваливается внутрь помещения. Громко вздыхаю, и похлопываю объект по щекам.

– Вставай, я тебя не подниму, скот! – говорю громко, сердито, чтобы очнулся.

– Богиня…– вновь тянет он, смотря на меня.

– Давай, шевелись, – легонько толкают его ногой. – Иди на кровать!

– Слушаю и повинуюсь! – переворачивается на живот, становится на четвереньки и ползет к постели. Шут!

– Помоги раздеться, – низким голосом просит Илья.

Ещё раз вздыхаю, обдумываю, какая я идиотка, что помогаю этому бездарю, и шагаю к нему. Помогаю расстегнуть пуговицы на рубашке. Он лежит поперек кровати, так что мне приходится присесть возле него на колени. Его правая рука тут же обхватывает меня за бедра. Жаркая волна пронзает все тело. Я пытаюсь сбросить ее или отодвинуться, но у него на редкость сильная хватка для полубессознательного состояния.

Ещё мгновение, и он притягивает меня в свои объятия и припадает к губам в страстном поцелуе. Он такой теплый, мягкий, а запах многолетнего виски только раззадоривает меня. Вожу руками по оголившемуся торсу, вспоминаю, как он прикасался им к моей спине. Чувствую его руки на одной из самых выдающихся частей тела, которая уже не влезает в любимые джинсы, и неожиданно чувствую стеснение. Пытаюсь отстраниться от Ильи, но он, словно чувствуя мои внутренние терзания, шепчет:

– Ты такая сексуальная! Идеальная. Шикарная. Хочу тебя.

Внизу живота скручивается ответный узел. Я не сдерживаю себя и снова жарко целую его, очерчиваю губами его мужественные скулы, спускаюсь по шее, перехожу на грудь. И в тот момент слышу храп. Забористый, душевный, со всей глубиной лёгких.

Скот. Какой же ты скот, Хромов.

Так некстати навалившиеся воспоминания рассеиваются, когда возле моего стола образовывается Кононова.

– Сделала? – с наездом спрашивает она, словно ее уже выбрали на место Катерины. Хотя да, она пока главный претендент.

– Сделала, – передразниваю ее. Не могу удержаться.

– Наконец-то, – закатывает она глаза. – Отправь на печать, я после обеда посмотрю. – Разворачивается на своих острых шпильках и легко поддев сумочку, направляется на выход.

Обед. Как быстро.

– Ин, а ты пойдешь? – спрашивает Машка, ведущий специалист и самая адекватная в отделе.

– Не, – говорю я грустно.

– Диета? – понимающе вздыхает она.

– Ага, – подтверждаю.

А что, и правда, диета, просто не продуктовая, а финансовая. Все бабло спустила на то шикарное алое платье для свадьбы, а оно так и не привело ни к чему хорошему. Вот и повод к Новому году уменьшится в объемах.

– На, держи мандаринку, – кидает мне оранжевый фрукт. – От него не поправишься.

Обожаю мандарины. Просто обожаю. Съедаю их килограммами, нет, тоннами перед Новым годом. Могу питаться только ими и на завтрак, и на обед, и даже на ужин, пока пальцы не станут не отмываемо желтыми!

Но я была бы не я, если просто съела его…