10 Гроз

Она в ужасе замирает, безвольно приоткрыв рот. Я легко вторгаюсь в него языком. И когда это происходит, мышь вдруг приходит в себя и, резко повернув голову, обрушивает на мои плечи серию ударов. Но маленькие кулачки совсем не причиняют боль, наоборот – заводят.

– Отпусти! Слезь с меня! – верещит девчонка, извиваясь подо мной. – Мой парень тебя за это убьет!

О-о-о! Лучше бы она этого не говорила. Ее парнишка – мой личный триггер, как оказалось. Теперь я уже мечтаю, чтобы он узнал о нашем поцелуе. Меня так и тянет столкнуться с ним. Поломать немного, пошатнуть его мир. Пусть этот золотой мальчик покажет мне, как будет бороться за свою девчонку. И готов ли вообще бороться?

Не обращая внимания на удары, я фиксирую ее голову, обхватив ладонями щеки. И вновь целую эти мягкие сочные губы. Они довольно вкусные, надо признать.

Алина мычит мне в рот, плотно сомкнув свой. Поддаваться не хочет. Я чувствую аромат ее тела: ягодный гель для душа и еще один запах, сладковатый, вроде бы виноградный шампунь.

От девушки исходят какие-то горячие флюиды, обволакивающие меня и вызывающие невероятный жар в крови. Не хочется останавливаться. Хочется целовать и целовать… И я продолжаю это делать, пока она не начинает плакать.

Заметив слезы в уголках ее глаз, резко отстраняюсь. Алина всхлипывает, прикрывая рукой рот. Я отстраняюсь от нее и встаю.

– Давай руку, – протягиваю ладонь.

Алина наотмашь бьет по ней и вскакивает сама, а затем проносится мимо меня в дом.

Твою ж!

Мне хочется пойти за ней. И не хочется. Мне же все равно, так?

Постояв с минуту на месте, разворачиваюсь и шагаю к навесу. Ключ от байка вставлен в замок зажигания. Оседлав «Хонду», завожу ее и подъезжаю к воротам. Выбравшись за территорию коттеджа, тут же газую и мчу куда глаза глядят. Надо проветриться.

Пролетаю по асфальтированной дороге до выезда из поселка, сворачиваю на грунтовку. Газанув, прибавляю скорость и несусь вдоль озера. Усиленно дышу. До головокружения, до удушающих вспышек из прошлого…

– Мама… Мамочка! Посмотри на меня!

Я умолял ее. Ждал какой-то реакции. Чтобы она хотя бы моргнула. Но мама смотрела в одну точку, ничего не замечая вокруг. Рваный халат на ней выглядел так, словно она сняла его с какого-то бомжа.

– Это точно твоя мать? – спросил какой-то медик, вошедший в палату.

Я отстраненно кивнул.

– Есть кто-то из взрослых, кто мог бы подтвердить это?

Челюсти сжались так, что я почувствовал крошку зубной эмали на языке.

– Я могу оплатить ее лечение. Сам. Что еще нужно?

Да, мне было шестнадцать. И деньги на платиновой карте были деньгами отца. Но вашу ж мать! Это он довел ее до такого состояния!

Медработник долго сканировал меня пытливым взглядом, потом решительно произнес:

– Я позову главврача.

После того как он ушел, я упал на колени перед матерью и обнял ее ноги. За последний год она сильно похудела. Словно хотела растаять совсем и исчезнуть из этой жизни. Из моей жизни.

В ответ на прикосновение мама начала отмирать и наконец-то посмотрела мне в глаза. Во взгляде на секунду вспыхнуло узнавание.

– Егорушка… – Она протянула руку, погладила большим пальцем мою щеку. – Ты так похож на него.

На него. На отца. Мне не хотелось этого сходства, но… С каждым годом я и правда все больше становился его точной копией. И внешне, и внутренне… Я не мог это остановить. Люди сами тянулись ко мне: пытались угодить, делали все, что я требовал. К шестнадцати я пресытился даже общением с противоположным полом. Они же все были одинаковыми, черт возьми! Подхалимки, готовые на секс, идиотки пустоголовые… Все, что их интересовало, – наличие бабла. А оно у меня было. Еще в тринадцать я получил от отца карту с безлимитом.

– Мам, сейчас тебя прокапают, и мы уедем, – ласково прошептал я.

– Куда поедем, Егорушка? – Во взгляде на миг вспыхнула надежда.

– Домой, мам. В квартиру, – прохрипел я, с трудом проталкивая ком в горле.

Она покачала головой.

Мама больше не жила в доме отца. Он купил ей роскошную квартиру в центре, сделал все, чтобы она ни в чем не нуждалась, но мать по-прежнему очень тосковала без него.

Тяжело вздохнув, мама легла на больничную койку, закрыла глаза и тихо заплакала, повторяя имя. Не мое. «Захар».

Возвращаюсь я часа через два. К воротам как раз подъезжает новенький мустанг Макса. Мы въезжаем на территорию особняка, хотя изначально я не планировал впускать друга. Но теперь он вроде как мне нужен. И не только он. Мои друзья должны быть здесь. Все они.

– И надолго ты сюда? – спрашивает Панфилов, выбираясь из тачки.

– Как пойдет, – пожимаю плечами.

Забираю спортивную сумку, которую он мне привез. Макс что-то вещает про своего отца, но я слушаю вполуха, обдумывая план. Быстро принимаю решение, которое тут же озвучиваю:

– Обзвони всех. Давай закатим вечеринку. Дом сегодня наш.

Панфилов расплывается в дьявольской улыбке.

– У меня есть номерок одной горячей студентки. Она ждет не дождется, когда я ей позвоню. Живет в общаге, и там у нее тьма подружек!

– Отлично. – Я согласно киваю и ухожу в дом.

Мне просто необходимо развлечься. На глазах у мышки… Да и друзья помогут мне с шантажом. Алина плохо старается, похоже, ей нужно больше мотивации.

Принимаю душ и переодеваюсь в чистую одежду. Босиком спускаюсь в гостиную, где нахожу Макса. Он снял футболку, демонстрируя тату на теле, и валяется на диване, вперив взгляд в плазму.

– Ну как? – смотрю на друга.

– Пати начнется примерно через час-два. Дан организовывает выпивку. Девочки в пути, – сообщает Макс ленивым голосом. – И кстати… Не подскажешь, кто это такая? – Он кивает на коридор, ведущий в столовую. – Мимо меня только что пробежала миленькая мышка. Пугливая, но довольно симпатичная. Кто она?

Меня распаляет его тон, и я взрываюсь от его похабной улыбочки.

Прорычав в ответ: «Не называй ее мышью!», срываюсь в сторону столовой.

Загрузка...