Закат в раю

Глава 10

Рассерженная Ева так и не смогла сомкнуть глаз всю ночь. Выйдя утром на веранду, Джордан с удивлением увидел, что девушка сидит, положив голову на руки, и смотрит, как первые лучи солнца озаряют еще безмолвный пейзаж. Костер уже горел, и на нем варился кофе.

— Не спалось, Ева? — спросил он, потягиваясь.

Она обернулась. Джордан с явным удовольствием смотрел на очищенные поля и не глядел на нее. Услышав его довольный голос, Ева тут же с раздражением подумала, что, по-видимому, хорошее настроение Джордана вызвано ночным визитом Лекси.

— Вы, кажется, чем-то очень довольны сегодня, — сухо ответила она, не обратив внимания на его вопрос.

Джордан удивленно повернулся к ней:

— Почему бы мне не быть довольным? Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки. И, должен сказать, мне повезло с помощниками.

Ева скептически молчала. Джордан нахмурился.

— Неужели это единственная причина для такого радостного настроения? — холодно спросила она, глядя в сторону.

— А какая еще причина нужна? — недоуменно ответил он.

Еве страстно хотелось рассказать ему о Лекси и предостеречь Джордана, но она не желала, чтобы Джордан понял, что ночью она подслушивала.

— Вам лучше знать, — ответила она.

— Слушайте, Ева, случилось что-нибудь, что ли? Вы просто сама не своя!

— Нет, не случилось, — отрезала Ева. Она не повернулась к Джордану, боясь, что он увидит, как она разгневана и возмущена.

Джордан решил, что дурное настроение Евы вызвано бессонницей — ночь, как и всегда перед началом сезона дождей, была жаркой и душной. Джордан и сам едва заснул.

— Завтрак еще не готов? Я бы хотел приступить к работе пораньше. Послезавтра нужно начинать сеять тростник. С помощью Ноя и Саула мы должны управиться до дождей.

— Будет готов минут через двадцать, — ответила Ева, с трудом поднимаясь на ноги. Ноющая, всегда усиливающаяся к зиме боль в ноге не прибавляла ей радости. Вообще-то завтрак должна была готовить Тин Ян, но в этот день китаянка поднялась очень рано и отправилась в город закупить риса и приправ. С тех пор как на плантации появились Саул и Ной, Ева с огромным облегчением окончательно передала Тин Ян обязанности повара: мысль о том, что теперь ей придется готовить так, чтобы суметь удовлетворить чудовищный аппетит двух канаков, привела Еву в настоящий ужас.

— Как Нибо? Вы уже видели его? — спросил Джордан, глядя, как Ева, прихрамывая, медленно пошла к костру. Каждое движение, очевидно, причиняло ей сильную боль, но, зная ее гордость, Джордан не стал осведомляться о ее самочувствии.

— Сейчас отнесу ему кофе.

— Я сам отнесу. А вы готовьте завтрак, — ответил Джордан и, не глядя более на Еву, налил в кружку кофе и зашагал к бараку.

Ева вновь почувствовала раздражение и обиду: Джордана, очевидно, совершенно не волновало, что она сама хочет увидеть старика. Каждое утро Ева носила Нибо еду, и Джордану, нравилось ему это или нет, не следовало нарушать этот сложившийся обычай.

На веранде появилась Гэби, за ней, скандаля и отнимая друг у друга отцовский молоток, показались Джош и Билли.

— Можете присмотреть за этим? — попросила Ева, небрежно швырнув сосиски и бекон в котелок. — Мне еще нужно кое-что сделать.

— Конечно, — ответила Гэби, беря в руки вилку. — Сами-то успели поесть?

— Сейчас не могу, нет времени. Мне нужно успеть... повидать кое-кого из соседей. Это здесь... недалеко.

Как обычно, Гэби начала уговаривать ее поесть что-нибудь перед дорогой — она всегда беспокоилась за девушку и постоянно говорила, что Ева очень худа. Однако прежде чем Гэби успела заставить Еву съесть что-нибудь, Ева поднялась и пошла к выходу.

Поговорив немного с Нибо и позавтракав сорванным с дерева плодом манго, Ева вышла на заднюю дорогу и повернула к Уиллоуби. Доехав до плантации, она спрятала велосипед позади конюшен и, притаившись в зарослях бугенвиллии, некоторое время наблюдала, как отец говорил о чем-то с Мило Джефферсоном. Канаки, ожидая приказаний, стояли у барака. Приглядевшись повнимательнее, Ева ужаснулась: казалось, постройка готова была обрушиться в любой момент.

Ева слышала, как Макс говорил с канаками: он собирался на несколько часов поехать в город и хотел, чтобы северное поле было очищено к его возвращению. Макс дал ясно понять, что, если работа не будет выполнена в срок, он прикажет выпороть рабочих кнутом.

Ева чувствовала, что задыхается от гнева. «И это мой отец!» — в тысячный раз подумала она. Наконец Макс взобрался на лошадь и уехал, и Ева вздохнула с облегчением. Угрюмые канаки понуро потянулись в поля.

Скрываясь за кустами олеандров, Ева подобралась поближе к дому. Сейчас она могла бы не прятаться, но не хотела встретиться с матерью или Силией — ей нужно было поговорить с Лекси без посторонних. Всю ночь Ева, не смыкая глаз, думала, что следует сказать Лекси, и теперь она страстно желала дать выход своему гневу. Мать, как она знала, пробудет в постели еще несколько часов. Нужно было незаметно пробраться в спальню Лекси. Это не представляло особых трудностей — створчатые двери всех спален выходили на крытую веранду.

Ева уже собралась быстро и незаметно, насколько позволяла ее больная нога, проскользнуть на веранду, когда неожиданно перед домом появился мальчик с лошадью и коляской. Это озадачило Еву. Быть может, сестры собирались в город? Ева молилась, чтобы это была не Лекси. На веранду вышла Летиция.

— Я готова, Элиас. Благодарю вас, — громко сказала она, спускаясь к дорожке.

«Куда это она собралась в такую рань? » — подумала Ева, зная, что мать почти никогда не поднимается рано. Летиция, в летнем костюме и широкой шляпе, украшенной цветами, выглядела сегодня особенно изящно и элегантно.

Стараясь спрятаться среди ветвей, Ева следила за коляской матери. У самых ворот коляска на минуту остановилась — Летиция обменялась какой-то шуткой с входившим в ворота мужчиной.

Ева увидела, что это был Уоррен Моррисон. Она почти не знала его, но при виде его туповатого, плоского, лишенного привлекательности лица Ева вздрогнула от отвращения, и ей захотелось подбежать к нему, схватить его за ворот и хорошенько тряхнуть. Ева давно уже бросила всякую надежду понять, почему Силия проводит столько времени в обществе человека с внешностью совершенного тупицы.

— Наверное, сейчас они вместе поедут куда-нибудь, — прошептала она. В таком случае все складывалось как нельзя лучше.

Слуга взял лошадь Уоррена и повел ее в конюшню. Вскоре на веранде с чашкой чая в руках показалась Силия.

— Доброе утро, Силия! — воскликнул Уоррен. От неожиданности Силия вздрогнула. В сладком голосе Уоррена звучал совершенно детский восторг. Сняв шляпу, он слегка поклонился, показав уже начавшую лысеть голову.

— Привет, Уоррен, — ответила Силия. В ее голосе слышалась откровенная скука. — Что это ты так рано?

Поняв, что Силия не испытывает особого восторга от встречи, Уоррен обиделся.

— Мы уже столько времени не виделись, Силия! Ты же знаешь, что сбор урожая — самое горячее время. Я ехал по делам в город, но не мог упустить возможности заглянуть к тебе.

— Если бы ты ехал в город, Уоррен, то Уиллоуби был бы тебе совсем не по пути.

Тон сестры, как показалось Еве, прозвучал не просто безразлично: видно, Силия почувствовала досаду и раздражение, увидев своего жениха. Ева не осуждала ее: по ее мнению, веселее было бы сидеть у кадки с тестом и смотреть, как оно будет подниматься, чем слушать унылые, тягучие рассуждения Уоррена. Конечно, это выглядело немного странно — раньше Силия с удовольствием проводила время с Уорреном.

«Интересно, что же произошло между ними? » — подумала Ева.

— Чтобы повидаться с тобой, я сделал бы крюк и в сотню миль, — сказал Уоррен. Голос его звучал так сладко и глупо, что Ева почувствовала тошноту.

— Сказать, чтобы тебе принесли чая или кофе? — спросила Силия без малейшего участия.

— Нет, спасибо. Погуляй лучше со мной в саду, любовь моя! Смотри, какое приятное утро!

Силия сошла вниз и с безучастным видом взяла Уоррена за руку.

— Надеюсь, ты так же тосковала по мне, как и я по тебе, Силия? — монотонно тянул Уоррен, идя с ней по лужайке. Не получив ответа, он продолжил: — Так когда же мы поженимся, Силия? Ты уже решила, когда назначим свадьбу?

— Нет, Уоррен, пока не решила.

— Не хочу тебя торопить. Только мне страшно жаль, что у нас все никак не складывается! Мы же так тогда все хорошо обдумали!

Силия уловила в голосе жениха капризную ноту и почувствовала, что готова взорваться от раздражения: давление отца и бесконечное нытье Уоррена уже давно невыносимо надоели ей.

— Возможно, это и неплохо, — сказала она, рассчитывая посильнее уколоть его. Увидев, как болезненно исказились черты его жалкого лица, она сочла нужным смягчить свои слова. — Я хотела сказать, что... предсказуемость жизни, Уоррен, не всегда бывает хороша.

Ева изумилась. Услышать такое от Силии! Уоррен же был совершенно поражен. Он резко остановился, будто налетел на стену, и повернулся к Силии.

— Я столько думаю о нашей будущей жизни! Я считал, и ты... тоже...

— Я думаю. Думала. Знаешь ли, Уоррен, я не знаю точно, о чем я думаю и.... Но я пришла к мысли, что не стоит уж так бояться этой... неопределенности. Я бы даже сказала, иногда такая неопределенность приятно волнует. Тебе никогда не хочется совершить что-нибудь... неожиданное? — спросила она, мечтательно глядя вдаль. Мысли ее явно бродили где-то очень далеко.

— Неожиданное! Силия, прости меня, но это звучит очень странно! Так могла бы сказать Лекси! — воскликнул Уоррен, и Силия услышала в голосе своего жениха что-то похожее на брезгливость.

— Возможно, Уоррен. Но молодость дается нам только одни раз! У нас еще будет уйма времени, и мы успеем стать степенными и рассудительными. Разве не так? — спросила она. С того самого дня, как Силия впервые мельком увидела Джордана Хейла, мысли о нем занимали все ее время. Она мечтала о том, как случайно встретит его, чарующе улыбнется ему, как между ними завяжется непринужденная беседа, полная восхитительного скрытого напряжения. Силия представляла себе, как Джордан приглашает ее к чаю и, может быть, даже целует ее, грезила о том, как, возможно, взаимная страсть охватит и увлечет их обоих... Она понимала, что это только фантазии: ничего такого случиться с ней, разумеется, не могло, но не мечтать о Джордане было уже выше ее сил.

— Но послушай, Силия! — уныло протянул Уоррен. Его клейкий голос вернул ее к действительности. — Ведь наши родители так ждут нашей свадьбы! Они давно уже все обсудили. Я знаю, что и твой отец начинает беспокоиться... — На самом деле Макс, встретившись с Уорреном в городе, потребовал, чтобы Уоррен держал себя с Силией более требовательно. К несчастью, решительности Уоррену как раз и не хватало, что крайне раздражало его предполагаемого тестя.

— Так пусть тогда они и женятся друг на друге, а меня оставят в покое! — отвернувшись, пробормотала Силия.

— Но послушай, любовь моя...

— Бога ради, Уоррен.— Силия резко повернулась к нему. — Мы говорим о нашей жизни, а не о жизни наших родителей! Ведь решать будем мы... и потому, что мы хотим этого, правда?

Они медленно брели по саду. Беседа, казалось, совершенно поглотила их. Ева не слышала продолжения этого захватывающего разговора, хотя, насколько можно было судить, Уоррен с каждой минутой все сильнее падал духом. Ева подождала, пока они совсем не скроются из виду, встала и быстрым шагом прошла на веранду.

Дверь в спальню Лекси была открыта. Комната ее, несмотря на большой беспорядок, выглядела тем не менее очень по-женски. Шторы были обшиты кружевами, сетка от москитов над кроватью украшена вышивкой, на туалетном столике громоздились коробки с пудрой, банки румян и патроны губной помады. На огромной кровати валялась небрежно брошенная полупрозрачная ночная рубашка, а на ночном столике стояло несколько безвкусных детских кукол. Ева, поморщившись, подумала, что бы стало с ней, со всей ее жизнью, если бы она выросла в родительском доме.

Лекси стояла во весь рост перед зеркалом в белом платье и с самым самодовольным видом любовалась собой. Заметно было, что мысли ее витают где-то очень далеко, по-видимому, она о чем-то грезила. Ева догадалась, что сестра вспоминает сейчас о своем ночном визите в Эдем, и задрожала от злости и негодования.

— Чем это ты, интересно знать, так довольна? — резко спросила она.

Лекси испуганно повернулась. В дверях, скрестив на груди руки, с рассерженным видом стояла Ева.

Лекси прищурила глаза, поджала губы, презрительно оглядела Еву — ее шляпу, грубые бриджи, клетчатую рубаху, запятнанную манговым соком, — и с удовольствием подумала, что в этом наряде сестра больше похожа на рабочего с конюшни, чем на дочь одного из богатейших плантаторов побережья.

— А ты-то откуда тут взялась? — саркастически спросила она.

— Сейчас речь не обо мне. Что ты делала в Эдеме этой ночью? — спросила Ева.

Лекси презрительно изогнула темную бровь, и глаза ее заблестели злобой.

— Это не твое дело.

— Возможно, и не мое. Но что сказали бы отец... или мать?

В ответ Лекси нахмурила брови и плотно сжала свои полные губы.

— Они ни о чем не знают, так? — спросила Ева, чувствуя, что на этот раз у нее есть наконец шанс взять верх над злой и заносчивой сестрой.

— Ты им не расскажешь, Евангелина. А если расскажешь, что же, я тоже могу поведать отцу, что ты самовольно поселилась на плантации, вместе с каким-то канаком, что ты наврала Джордану Хейлу, чтобы он позволил тебе остаться и работать у него. Как ты думаешь, понравится это отцу?

— Откровенно говоря, мне совершенно наплевать на его мнение. И я никого не обманывала и не принуждала!

Лекси состроила недоверчивую гримасу:

— Что, Джордан тебя взял из жалости? Пожалел несчастную бездомную хромоножку? — Она указала взглядом на больное бедро Евы.

Ева задрожала от гнева: мысль, что Джордан предложил ей работу из жалости, привела ее в бешенство. Лекси с удовлетворением поняла, что стрела ее попала в цель.

— Джордан был благодарен мне за то, что я присматривала за домом. И за старым Нибо, — ответила Ева, — и он с удовольствием разрешил мне остаться. Я сама настояла, чтобы он дал мне работу. — Это, конечно, было некоторым преувеличением, но Ева решила расквитаться с сестрой и отомстить ей за предвзятое отношение.

— Вот как? И ты думаешь, я поверю, будто ему на самом деле нужен этот старый дурак... или что ты и вправду готовишь у него?

— Нибо для Джордана — член семьи. И я... могу готовить, — ответила Ева.

— Очевидно, что сама ты не ешь свою стряпню. Тощая ты, что дохлая ворона, — ответила Лекси. Ее прищуренные глаза светились злобой.

Безжалостность и грубость сестры поразили Еву.

— Я понимаю. Тебе трудновато понять, что я могу делать что-то — готовить, например. Ведь ты умеешь делать только одно — вешаться мужчинам на шею!

— А Джордан и не пытался сбежать от меня, — с довольным видом ответила Лекси. — Как ты считаешь, будет ли он рад, если папа нагрянет в Эдем, чтобы вернуть домой свою младшую дочь?

Сердце Евы бешено застучало, но она старалась говорить самым безразличным тоном.

— С чего бы ему беспокоиться? Ему наплевать на меня точно так же, как и тебе.

— Я и не говорила, что ты нужна ему. Но он заботится о добром имени Кортлендов.

Слова эти больно ужалили Еву, но она продолжала скрывать свои истинные чувства под маской полного равнодушия.

— Я не ношу фамилию Кортленд, — холодно произнесла она.

— И за это нужно благодарить Бога. — Лекси смотрела на сестру все более злобно. — Я так понимаю, что Джордан не знает, что ты... Кортленд, не так ли?

Еву охватил страх. Она совсем не ожидала, что Лекси может использовать против нее ее происхождение.

— Нет. И ты ему об этом не скажешь, если не хочешь неприятностей. Отец помешал Джордану нанять людей... После всех этих дел мне стыдно, что я его дочь!

— Если Джордан когда-нибудь узнает, сколько ты обманывала его, он вышвырнет тебя вон из своего дома. — Глаза Лекси заблестели, и Ева ясно поняла, что идея выдать ее Джордану пришлась Лекси по вкусу.

— Джордан этого не сделает, — довольно неубедительно ответила Ева. — Он знал, что ты тоже дочь Кортленда, но не выгнал тебя.

— Между нами большая разница, — ядовито рассмеялась Лекси. — Я ведь ему нравлюсь.

Ева вся задрожала от едва сдерживаемого гнева — это обычно случалось даже после самого непродолжительного общения с сестрой. Нет, Лекси нужно непременно поставить на место!

— Ты ушла из дома ночью! К Джордану! Что же, посмотрим, что скажет на это отец!

— Он тебе никогда не поверит, — ответила Лекси, постаравшись, чтобы ее слова прозвучали беззаботно.

— Неужели? Он прекрасно знает, как ты гоняешься за мужчинами.

Лекси вновь поджала губы — ей совсем не хотелось, чтобы отец узнал, что она сознательно нарушила его запрет. Увидев, что Ева поворачивается, чтобы уйти, она сказала:

— Послушай, кажется, мы квиты. Давай договоримся, что я ничего не скажу отцу про тебя, если ты будешь помалкивать, что я была в Эдеме.

Ева остановилась и медленно повернулась к Лекси. Заключать такой пакт ей совсем не хотелось. Но если разъяренный Макс нагрянет в Эдем и заявит Джордану, что Ева его дочь...

— Я согласна, — подумав, ответила Ева. — Но только при том условии, что в Эдеме ты больше не появишься.

— Нет, появлюсь! — упрямо воскликнула Лекси.

Ева почувствовала, что готова кричать от отчаяния.

— Ты что, не понимаешь, что у Джордана и без тебя множество забот?

— Ночью он не возражал против моего общества. Я даже уверена, что он был рад, когда я пришла к нему.

— Неудивительно, что от твоей репутации уже давно остались одни клочья! — закричала Ева, почувствовав, что самообладание ее покинуло, — ты просто предлагаешь себя на блюдечке всем и каждому! Конечно, не один мужлан не пройдет мимо! Как же ты омерзительна! И тупа, ты даже не понимаешь, что после того, как они получат от тебя то, что им надо, твои мужчины вышвырнут тебя на помойку... где тебе самое место!

— Что? Да как ты смеешь? — закричала Лекси и двинулась на Еву. Ее глаза бешено сверкали. Ева попятилась. Она знала, какова Лекси в гневе, а сейчас сестра походила на настоящую ведьму. — По крайней мере я похожа на женщину! А ты оборванка... когда ты принимала ванну? Да знаешь ли ты, что от тебя воняет?!

— А я так надеялся, что через год у нас будет малыш, — уныло сказал Уоррен, медленно идя под руку с Силией по направлению к дому. Его тон стал таким плаксивым, что Силия почувствовала желание немедленно убежать от него прочь. Разговор о детях был последней каплей: мысли о муках деторождения вызывали у Силии ужас. Внезапно она представила себе свою будущую жизнь с Уорреном: жизнь эта представилась ей до отвращения похожей на тоскливое существование ее собственной матери.

— Отчего ты так торопишься, Уоррен? — спросила она. — У нас вся жизнь впереди и...

Она замолчала — откуда-то из дома донесся непонятный шум, потом яростные крики. Уоррен и Силия остановились.

— Что это? — воскликнула Силия. — Мама уехала по своим благотворительным делам. Значит, дома только Зета и Лекси.

Остолбенев от изумления, Силия и Уоррен увидели, как из спальни Лекси вылетела Евангелина, и сразу же за ней в воздухе просвистел башмак. Евангелина сбежала вниз по ступенькам, кинулась к воротам и, даже не заметив сестру, промчалась мимо, что-то выкрикивая. Через несколько секунд на веранде появилась растрепанная Лекси. Белое платье ее было измазано красными румянами. Вслед Евангелине понеслась такая грязная ругань, что Уоррен залился краской.

Тем временем в Эдеме Джордан представил Гэби приехавшую Летицию и объяснил ей, что Летиция представляет благотворительное общество, оказывающее помощь жертвам ураганов, пожаров и наводнений. Джордан заранее предупредил Гэби о гостье, и все же визит Летиции застал Гэби врасплох. Чувствуя себя ужасно смущенной из-за своего повседневного платья, Гэби откровенно засмотрелась на великолепный костюм Летиции — столь изящного и очаровательного платья ей никогда еще не приходилось видеть.

Встретив Летицию в дверях, Джордан сразу же заверил ее, что люди, нанятые им в Бабинде, уже покинули плантацию. От его внимания не ускользнуло, что Летиция приложила немалые усилия, чтобы в наиболее выгодном свете представить свою внешность. Как человек достаточно искушенный и светский, он понял, что Летиция постаралась исключительно для него.

— Я не знала, какой у вас размер, миссис Мэллоу, но все же захватила кое-что, — сказала Летиция, открывая свой саквояж.

— Нет, что вы... — волнуясь и суетясь, ответила Гэби. — Я вчера сказала Джордану, что могу сшить себе что-нибудь... вот только в город нужно съездить и купить ткань. — Гэби, хотя и возражала Летиции, все же не смогла удержаться и не заглянуть в саквояж. Ее глаза расширились от удивления, увидев, какого замечательного качества были принесенные Летицией вещи.

Действительно, вещи были ничуть не хуже тех, что носила сама Летиция, и Гэби с ужасом подумала, не пришлось ли Летиции совершить набег на свой собственный гардероб. — Вы так добры, что пришли к нам... но я, право же, никак не могу... — проговорила Гэби. Щеки ее пылали от волнения.

Увидев страх в глазах Гэби, Летиция тут же догадалась, в чем дело: имея немалый опыт в делах благотворительности, она прекрасно знала, что люди в подобных ситуациях испытывают острое чувство унижения.

— Не могу даже представить себе, какой это ужас — потерять при пожаре все имущество! — сказала Летиция. — Мне очень жаль, что эти вещи уже не новые, но наш фонд зависит от пожертвований... Если вы подскажете мне, что нужно вашим деткам и мужу, я быстро подберу что-нибудь и для них.

Наконец стало ясно, что вещи не принадлежат Летиции, и испуг Гэби стал понемногу проходить. Гостья была мила, добра и искренна, и нисколько не высокомерна. Летиция, подумала Гэби, даже не укорила Джордана за то, что он представил ее просто по имени. И все-таки Гэби не могла отвести глаз от наряда Летиции, испытывая сильное желание пощупать руками материю, казавшуюся на вид такой легкой и прохладной. Такие платья ей приходилось видеть только в модных журналах.

— Простите меня за неловкость, — запинаясь, сказала Гэби. — Вы, может быть, хотите чашку чаю? То есть если у вас, конечно, есть время... то есть... простите, что я спрашиваю... вы на завтрак едете или на обед?

— Нет. — Летиция взглянула на свой костюм и поняла, что Гэби, видимо, решила, что наряд этот предназначен для какого-то важного светского визита. — Я поеду в город, но... немного позже. И я бы с удовольствием выпила сейчас чаю. — Летиция заметила, что Джордан смотрит на нее, и почувствовала, что краснеет. «Он понял, — с легкой досадой подумала она, — что я нарядилась специально для него!»

— Я сейчас скажу Еве, чтобы она приготовила чай, — сказал Джордан, решив, что Гэби будет меньше смущаться, если останется вдвоем с Летицией.

— Ева еще не вернулась от соседей, — заметила Гэби.

Джордан недоуменно поднял брови: Ева не говорила ему, что собирается навестить кого-то. Летиция, зная, что поблизости есть только две фермы, тоже удивилась, но постаралась не подать виду.

— Я принесу чай, — добавила Гэби.

— Не стоит, Гэби, — ответил Джордан. — Я сам все сделаю. Уверен, вам тут есть о чем потолковать.

— Пусть чай приготовит миссис Мэллоу, Джордан! Только не обижайтесь, — нервно сказала Летиция, — но у нее лучше получится. А пока она будет отсутствовать, вы посидите со мной?

— Конечно, — ответил Джордан, Разумеется, все это время Летиция искала возможности остаться с ним наедине!

— Пожалуйста, называйте меня просто Гэби, — неловко сказала Гэби, вновь посмотрев на саквояж, — так мне будет проще. — Она с облегчением почувствовала, что может хоть что-то сделать для Летиции, пусть даже это будет такая мелочь, как чай. — А пока чайник не закипел, я примерю вещи. Посмотрим, подойдут ли они мне. — Гэби пыталась держаться с достоинством и не показывать своей радости, но глаза ее блестели, как новенькие монетки.

— Вам придется ушить кое-какие вещи, Гэби. Вы такая маленькая!

— Это не страшно, Летиция! — улыбаясь, ответила Гэби. Руки ее перебирали дорогие, шелковистые на ощупь вещи. Сейчас она чувствовала себя как ребенок на рождественском празднике, хотя не получала таких чудесных подарков никогда в жизни. Радость ее омрачалась только тем, что ни Фрэнки, ни мальчикам пока не принесли ничего.

— Прекрасно, — сказала Летиция. — А пока мне хотелось бы прогуляться вдоль реки, если вы не против, Джордан. Не помню, когда в последний раз мне удавалось пройтись немного по берегу.

Река протекала рядом с Уиллоуби, но именно в тех местах берега были обрывисты и опасны. Эдем же располагался на лучшей, удобнейшей и приятнейшей части берега реки Джонстоун.

Джордану хотелось поскорее присоединиться к рабочим, но он понимал: чтобы Макс поверил, будто Джордан ухаживает за его женой, с ней нужно будет проводить немало времени.

— Как идет ремонт дома? — спросила Летиция у Джордана. Они неспешно прогуливались по берегу в тени эвкалиптов.

— Превосходно. Фрэнки уже принялся за ремонт коттеджа у реки, а Гэби помогает ему, чем может. Удивительно, как быстро дом становится похож на человеческое жилье.

— Гэби чудная женщина. Какая драма, что они все потеряли!

— Да. Она замечательная, гордая женщина, а Фрэнки один из лучших людей, каких я когда-либо встречал. Мне редкостно повезло, что они работают со мной. А та история с поджогом — часть войны против меня.

Голос Джордана стал суров. Летиция поняла, что сейчас он думает о том, что война эта едва не стоила жизни членам семьи Мэллоу.

— Вы полагаете, что мой... — неловко начала Летиция, глядя в сторону, — что Макс может иметь к этому отношение?

— Я готов поклясться жизнью.

— В таком случае удивительно, как вы можете встречаться со мной и поддерживать такие хорошие отношения, — тихо сказала она. — Поверьте, я не поставила бы вам в вину, если бы вы питали ко мне недобрые чувства.

Джордан остановился и повернулся к ней. Место было удобное: здесь, в прибрежных зарослях, их никто не мог видеть.

— Я не виню вас, Летиция, — сказал он.

— Вы так добры ко мне... Хочу уверить вас, что ни за что не хотела бы причинить вам боль. Я понимаю, что мы едва знаем друг друга, но надеюсь, вы все же верите мне.

Джордан нисколько не сомневался в искренности Летиции.

— Я верю вам, — сказал он. — И мне бы хотелось, чтобы мы стали с вами друзьями, Летиция. Близкими друзьями... если это только возможно.

Летиция посмотрела в его темные глаза, внимательно смотревшие на нее, и почувствовала, что внутри у нее что-то дрогнуло. Интересно, почувствовал ли он то же самое?

— Я бы тоже этого хотела, — сказала она.

— Вы сможете не говорить никому о нашей встрече? Я не хочу, чтобы у вас были неприятности, — сказал Джордан. Летиция глядела на тихо струящуюся воду.

— Макс никогда не спрашивает, чем я занимаюсь и где бываю, — ответила она. — Он уже много лет совершенно не интересуется, как проводит время его жена.

Выражение ее лица, полное одинокой тоски, вдруг неожиданно сильно тронуло Джордана.

— Надеюсь, вы не сочтете меня за нахала... мне бы хотелось пригласить вас на завтрак, как только закончится ремонт в нижних комнатах.

— О! — воскликнула она, поднимая глаза.

— Вас так удивляет, что я наслаждаюсь вашим обществом и хочу иметь возможность узнать вас лучше?

— Откровенно говоря, да... но завтрак — это было бы чудесно, — нерешительно сказала Летиция, опустив голову. Джордан заметил, что она забеспокоилась.

— Хорошо, — ответил Джордан, чувствуя жалость к ней.

Летиция взглянула на него и утвердительно кивнула. Джордан нежно улыбнулся ей и подумал, что сегодня Летиция выглядит особенно молодо и привлекательно и, наверное, в ранней молодости была настоящей красавицей. При этой мысли Джордан вновь ощутил болезненный стыд за то, что использует ее. Но тут же вспомнил о плане мести, и все угрызения совести бесследно исчезли.

Летиция не могла знать о его размышлениях. Если бы не столь большая разница в возрасте, она, наверное, подумала бы, что он питает к ней нежные чувства. Но... это было совершенно невозможно.

Краем глаза Джордан увидел на веранде Гэби. Несомненно, она разыскивала их.

— Думаю, чай готов, — прошептал он.

Летиция стояла, не в силах двинуться с места. Очарованная его взглядом, она не могла оторвать глаз от поразительно красивого и мужественного лица Джордана и чувствовала, что от волнения у нее перехватывает дыхание.

— О! — наконец сказала она, глубоко вздохнув. — Пойдемте, Джордан. Нам не следует заставлять Гэби ждать. — Летиция улыбнулась и огромным усилием воли заставила себя повернуть к дому.