Крым-криминал. Книга 3. Заклятое место

«Крым-криминал»

Владимир Жуков

ЗАКЛЯТОЕ МЕСТО

Любовный роман

Серия книг «Крым-криминал» включает остросюжетные произведения (романы, повести, рассказы и судебные очерки), написанные по мотивам конкретных преступлений и происшествий, совершенных на территории Крыма за последние тридцать лет.

По морально-этическим соображениям имена действующих персонажей, в т. ч. сотрудников правоохранительных органов, в некоторых произведениях изменены. Сюжеты при сохранении фабулы в соответствии с канонами жанра отчасти вобрали в себя элементы художественного вымысла.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Профи Лещук

Перед этой встречей, разве что, как в начале своей предпринимательской деятельности, когда набирала штат сотрудников, формировала команду единомышленников, президент ЗАО «Nika» Стужина испытывала смутное волнение. Она находилась в рабочем кабинете своего офиса, расположенном в четырехэтажном здании.

Ника Сергеевна встала из-за стола и подошла к стоящему у книжного шкафа трельяжу. Придирчиво оглядела себя, рукою оправила прическу темно-каштановых волос и кружевной воротничок белой блузки под бордового цвета элегантно приталенным деловым костюмом. Аккуратно огладила бедра под брюками, скрывавшими стройные ноги в кожаных под цвет костюма сапожках. Затем слегка подвела губы перламутровой помадой. На красивом овальном лице с персикового цвета кожей ни морщинки, а в естественного цвета волосах ни одной сединки, хотя тревог и забот пришлось пережить немало. Рано влюбилась и в семнадцать лет родила, познав материнскую радость, бессонные ночи и хлопоты.

«Для тридцати шести лет выгляжу вполне достойно, даже намного моложе своих лет, потому что не курю, как иные леди, редко, в исключительных случаях употребляю легкие спиртные напитки, предпочитая шампанское, и косметикой не слишком увлекаюсь, чтобы не навредить природной красоте. В потребностях и соблазнах знаю меру, веду здоровый образ жизни и не даю повода сплетням», – с удовлетворением подумала женщина и возвратилась к столу с плоским плазменным монитором компьютера, письменным прибором из зеленого малахита с вмонтированными электронными часами.

Перед ней на стеклянной поверхности стола лежала раскрытая кожаная папка с документами. В уголке личного листа по учету кадров была вклеена фотография мужчины с волевым, даже суровым лицом. Женщина оторвала взгляд от фотографии и подняла одну из трех трубок телефонных аппаратов, гнездившихся на тумбочке, и велела:

– Наташа, пригласи ко мне господина Лещука Павла Ивановича.

– Хорошо,– ответила секретарь-референт Ласка. Через несколько секунд из приемной в кабинет вошел выше среднего роста, атлетически сложенный, русоволосый и широкий в плечах мужчина. Своим обликом и статью он вызывал интерес и симпатии у женщин. Охотно, чтобы никого из представительниц прекрасного пола, обративших на него взор, не обидеть отвечал взаимностью, не скупился на ласки. Несмотря на отпечаток, который накладывала суровая работа следователя, в избранном кругу женщин прослыл галантным ухажером. Из деликатности Стужина не стала наводить справки и глубоко вникать в его частную жизнь. Будучи противником служебных романов и семейственности, она держала дистанцию в отношениях с мужчинами.

На посетителе была черная кожаная куртка, темные брюки и модные коричневого цвета туфли. Короткая аккуратная прическа.

– Добрый день, Ника Сергеевна,– густым басом приветствовал он.

– Добрый…, Павел Иванович,– ответила она, внимательно изучая посетителя, подметив серо-стальной цвет его зрачков. И сразу без прелюдий перешла к делу:

– Вы изъявили желание поработать в моей фирме?

– Конечно, иначе бы я вас не беспокоил,– сдержанно улыбнулся посетитель. – Меня привлекло многообещающее название «Nika», что означает победа, а я не терплю поражений. Теперь, глядя на вас, понял, что не ошибся в своих предпочтениях.

– Похвально, это делает вам честь. Перед тем, как пригласить на собеседование, я тщательно изучила ваше личное дело, анкетные данные. До сего времени нам не везет с юрисконсультами. Вначале приняли молодого респектабельного мужчину, но он до такой степени увлекся спиртными напитками и женщинами легкого поведения, что запустил все дела, вынуждена была его уволить. Кстати, вы не злоупотребляете?

– Не злоупотребляю. Пью только по большим праздникам и в меру,– произнес он. – К тому же прежняя должность и зарплата не позволяли шиковать, сорить деньгами. Можно сказать, работал за идею. Если уж употреблять, то дорогие напитки, коньяк, шампанское, а не ядовитое пойло. Да и времени на личную жизнь не хватало. В милиции рабочий день ненормированный, часто среди ночи по тревоге поднимали.

– Сочувствую. Хорошо, что в крепких напитках знаете меру,– похвалила Стужина и продолжила.– После того, как я избавилась от пьяницы и ловеласа, любителя «клубнички», у нас несколько месяцев работала выпускница Харьковской юридической академии, но вскоре вышла замуж, забеременела и ныне в декретном отпуске. Понимаете, дело молодое и законам любви и природы мы не вправе перечить. Это личная, интимная жизнь каждого и она является неприкосновенной, заповедной.

– Вполне с вами солидарный.

–Теорию, законы она знает блестяще, а вот опыта, практики недостает, при острых, спорных и даже конфликтных ситуациях проявляла неуверенность. А нам на этой должности необходим человек опытный, волевой и решительный, достойно отстаивающий интересы фирмы. Вот уже почти месяц, как вакансия. Без толкового, грамотного юриста в этом хаосе, несовершенстве законов, притом, что они часто меняются, нарушая правила игры, в стихии рыночных, а вернее базарных отношений, совершенно невозможно спокойно заниматься бизнесом.

Существует опасность, что тебя подведут, кинут деловые партнеры, ведь немало аферистов, мошенников, желающих погреть руки. Одно дело если пострадаю лично, то переживу, в петлю не полезу, но за мною ведь коллектив, более пятидесяти человек. Я не безразлична к их судьбам, материальному положению. Участь безработного очень горькая, незавидная. Так ведь?

– Совершенно верно.

– Павел Иванович, вы не ответили на вторую часть вопроса? Сознательно или не обратили внимания, а может не посчитали нужным отвечать?– напомнила ему президент.

– О чем вы, Ника Сергеевна? Будьте добры, уточните.

– Ваши отношения с женщиной или с женщинами? Мне известно, что вы живете один, разведены, а значит, не ограничены в своих сексуальных потребностях, в их удовлетворении, что для мужчины вполне естественно,– заметила она.

– Также, как и для женщины,– с улыбкой дополнил он.– Кстати, сексологи утверждают, что женская похотливость превышает мужскую. А насчет моей личной жизни не волнуйтесь, скандалов не предвидится, я сдержан в своих чувствах, сексуальных потребностях, умею управлять, владеть своими чувствами, дорожу своей репутацией.

– Спасибо за откровенность. Мы с вами люди взрослые, а не школьники и поэтому я обязана была задать этот вопрос, недомолвок не должно быть,– пояснила Стужина.– Не скрою, меня смущает тот факт, что вы длительное время работали или служили в органах, в милиции…

Она сделала паузу и пристально поглядела на Лещука своими темно-фиалковыми, оттененными длинными ресницами, глазами:

– Уж не из оперативных ли соображений, ради славы и очередного звания остановили выбор на моей фирме. Хотя мы работаем честно, открыто, не в тени, как иные, имеющие «крышу» коммерсанты. Исправно выплачиваем налоги и платежи в разные фонды, занимаемся благотворительностью, помогаем ветеранам войны, инвалидам, детям. Грехов за нами нет. Но тот, кто задался целью отыскать компромат, подорвать репутацию, всегда что-нибудь надергает и состряпает громкое дело, чтобы опорочить честных людей.

– Ну, что вы, разве я похож на шпиона, стукача?– обиделся Павел Иванович.– Такие дешевые финты с подсадными утками только глупцы, недоучки практикуют. Я к вам пришел с открытым сердцем и, как говаривали в старину, с открытым забралом, добрыми намерениями быть полезным, чтобы реализовать свои знания и опыт.

– Правоведы, юристы, судя по объявления прессе и телевидении, требуются и на других предприятиях и учреждениях разных форм собственности, а вам почему-то приглянулась «Nika»?

– Мне в качестве руководителей больше импонируют женщины. Они в отличии от мужчин лучше адаптированы к ныне сложной и непредсказуемой политической и экономической обстановке, гибче, изобретательнее и не склонны к совершению глупостей, из-за которых могут пострадать другие люди. Благоразумны и не впадают в панику. Поэтому я предпочел «Nika», да и звучит красиво, обнадеживающе, оптимистически, гарантируя победу! – с пафосом произнес Павел Иванович.

– Это похоже на комплимент, спасибо,– в улыбке Стужина приоткрыла очерченные перламутровой помадой губы.– Любой женщине приятно подобное услышать из уст обаятельного мужчины. Вы – психолог и поэт, умеете обольстить, расположить к себе человека.

– Таковым и должен быть настоящий юрист и следователь, ведь объект его работы, профессии, не станок, машина или прочих механизмы, а человек со сложным характером, гаммой чувств, неповторимый в своей индивидуальности. Постичь глубину его души, проникнуть в мир переживаний и замыслов, в том числе и коварных, в этом и заключается искусство не только психолога, но и юриста,– пояснил Лещук. – В юридических вузах обязательным предметом является психология.

– Хорошо, психолог, а что вы предпочитаете, чай или кофе? Со спиртными напитками мы с вами уже разобрались, да и не годится в рабочее время. Я ни себе, ни сотрудникам не позволяю расслабиться. В свободное время и то, как вы заметили, в меру,– прервала его монолог.

– Я неприхотлив и не привередлив, пусть будет кофе,– ответил он. Президент привычным движением левой руки подняла телефонную трубку и, услышав отклик, мягким голосом велела:

– Наташа, будь любезна, приготовь и принеси нам кофе.

Обернулась к Лещуку, встретившись с его посветлевшим взором:

– По какой причине вы уволились из МВД, если не секрет? Может, не сложились отношения с начальством или другая причина?

– Вы проницательная, умная женщина и поэтому нет смысла что-либо от вас скрывать, – с готовностью произнес он.– Никаких секретов, ни военной, ни следственной тайн. С начальством у меня отношения прекрасные. Я человек, приученный к дисциплине, исполнительный, неконфликтный, но требовательный к себе и другим. Служба и есть служба, она обеспечивает порядок. Уговаривали меня остаться и даже обещали с должности старшего следователя повысить до начальника следственного отдела, я одно время был и.о. и отлично справлялся с обязанностями.

Мне светило и очередное звание подполковник. Но я, откровенно говоря, устал от многолетнего общения со спецконтингентом – преступниками и потерпевшими и их жертвами, от уголовных дел. Едва одно закончишь и направишь в суд, как наворачивается очередное. А бывало, что из-за невостребованных вакансий следователей, приходилось одновременно вести в производстве несколько уголовных дел. А тут еще сроки по УПК поджимают. Прокуратура и собственное начальство теребят, проявляют недовольство, угрожают взысканиями. В общем, бесконечная карусель, потогонная работа.

И самое грустное, что нет света в конце туннеля, с каждым годом преступность нарастает, как снежный ком. Вместо укрепления МВД, повышения зарплаты, урезают финансирование, сокращают кадры, как будто “наверху” кто-то сознательно вредит, покровительствуя усилению криминалитета. Увы, я, наверное, последний из могикан. У меня,как говорил железный Феликс, холодная голова, горячее сердце и чистые руки.

– У моего бывшего мужа железный Феликс был кумиром в большой чести, поэтому настоял, чтобы сына назвали именем этого революционера, – призналась Ника Сергеевна.

Вошла Наташа Ласка, стройная, длинноногая и изящная с улыбкой на овальном с черными глазами лице. Поставила поднос с чашечками и блюдечками с печеньем и вафлями, на стол. Кабинет наполнился приятным ароматом кофе. Замерла в красивой позе, ожидая указаний

– Спасибо, Наташа, можешь идти.

Павел Иванович тоже кивнул в знак благодарности и секретарша грациозно, в белых туфлях на высоких каблуках прошла по мягкому темно-бордовому паласу к двери. «Примерно ровесница моей Дашке,– подумал с грустью.– Семь лет ее не видел, а, кажется, что целую вечность».

– О чем вы задумались?– не ускользнула от ее внимания перемена в настроении и ему пришлось сознаться:

– Дочка у меня такого же возраста и зовут Дашей. Давно не виделся с ней, вот и взгрустнул. Из-за дисгармоний в семейной жизни в первую очередь страдают дети. Так и у меня с бывшей женой не сложилась жизнь. Впрочем, ни к лицу мужику плакаться в женскую жилетку или варежку. А вы, Ника Сергеевна, наблюдательная женщина.

– Да, потому что кто из новых людей партнеров не появится в офисе, так поедают Наташку глазами, похотливыми взглядами, а мне это не нравится. Хоть охрану приставляй, чтобы Ласку не лапали.

– Наташа красивая, обаятельная девушка, но у меня в отношении ее не возникло сальных мыслей, она мне напомнила о дочери Даше. Посмотрел на девушку отцовским взглядом,– признался он.

– Смотрите, Павел Иванович, чтобы безо всяких там, бес в ребро и седина бороду, – предупредила Стужина. – У нас насчет служебных романов, интимных отношений строго. Личная жизнь только за стенами офиса, а здесь все знания и энергия должны быть нацелены на развитие бизнеса, приумножение прибыли, иначе конкуренты сожрут с удовольствием, освобождая для себя место под солнцем. Такие вот жесткие и, даже жестокие, законы рынка. Ладно, угощайтесь, кофе бодрит.

– Благодарю за гостеприимство, не ожидал теплого приема, – признался он и пригубил чашечку с приятным горячим напитком.

– Вас что же, страшит нагрузка, объем работы? – возвратилась она к прерванному разговору.

– Нет, что вы, мне трудолюбия, усидчивости не занимать,– поспешил он с объяснениями.– Вы же знаете, что милиция работает круглосуточно, а у сотрудников ненормированный день. В любое время суток могут поднять по тревоге, поэтому приходиться ограничивать себя в житейских удовольствиях, пребывая в готовности. Довелось поработать во многих подразделениях и службах, участковым инспектором, оперуполномоченным угрозыска и УБОП, а в последнее время старшим следователем. Прошел, как принято говорить, свои «университеты».

К трудностям и опасностям, к железной дисциплине, от которой в экстремальных ситуациях зависит сохранность жизни товарищей, мне не привыкать. Ведь ошибка, беспечность, неосторожность могут стоить не только подрыва здоровья, но и жизни. Обидно, что за этот изматывающий, изнуряющий труд, за риск государство платит жалкие гроши. На Западе, в капстранах полисмен, коп в числе самых обеспеченных людей и в случае увечья или гибели семья получает огромную страховку. А я, майор милиции, стыдно в этом сознаться, едва сводил концы с концами, одалживал у начальства, чтобы дотянуть до зарплаты.

– Да-а, это грустно,– посочувствовала Стужина, внимая ему.

– Конечно, каждый выживает, как может. Кое-кто из теперь уже бывших коллег, махнув на принципы о горячем сердце, холодной голове и чистых руках, злоупотребляет служебным положением, чтобы поправить свое материальное, – продолжил Лещук.– Но это на их совести, а я дорожу своей совестью и честью. Мне ведь тоже предлагали большие деньги в американской валюте, чтобы стал персональным адвокатом одной из ОПГ, отмазывал бы криминальных авторитетов, братвы и некоторых коррупционеров, но я категорически отказался.

– Приятно слышать. Я уважаю и ценю честных, смелых и принципиальных людей с чувством собственного достоинства, – поощрительно улыбнулась президент.

– Не могу ловчить и заниматься шантажом и вымогательством. От следователя зависит содержание обвинительного заключения, а значит и мера наказания преступника, срок приговора. Поэтому нашего брата, как и судей, адвокатов чаще всего заинтересованные в более-менее благополучном исходе уголовного дела подбивают на взятки и другие материальные ценности, квартиры, автомобили и прочее. Очень много соблазнов, не всякий человек может устоять перед искушением.

– Вы устояли перед искушениями?

– Если бы нет, то не сидел бы сейчас перед вами, не ушел бы с “доходного места”. А с чистыми руками работать, значит обрекать себя и семью на нищету. Опытные правоведы. юристы стремятся устроиться в коммерческие структуры топливно-энергетического комплекса, ликероводочных, табачных и прочих процветающих отраслей, либо по блату попасть на государственную службу, в органы законодательной, представительной или исполнительной власти. При нынешнем размахе коррупции, там кроме высокой зарплаты, а потом и пенсии, широкие возможности для злоупотреблений служебным положением, для обогащения и лоббирования своекорыстных коммерческих интересов.

Манипуляции с недвижимостью, объектами приватизации, а вернее прихватизации, земельными участками и, особенно, на побережье в том же поселке Эльтиген, не говоря уже о Южнобережье. И за эти услуги чиновники получают мзду. Поборы, взятки, подарки, которые простым смертным не снились. Ника Сергеевна, к сожалению, нам выпало жить в гнусное время мародеров и негодяев, засевших в структурах власти и действующих по принципу: после нас хоть потоп.

Уместно напомнить изречение: страшнее были времена, но не было подлее. Рыба, как известно, гниет с головы, поэтому нас, честных тружеников. не должны мучить угрызения совести, – с решительным видом и блеском в зрачках произнес Лещук. – Прошла эпоха революционного романтизма и трагизма, когда чекистов представляли с горячим сердцем, холодной головой и чистыми руками. Железный Феликс, которого поэт-бунтарь Маяковский ставил в пример молодежи, канул в Лету, а его памятник, что на Лубянке перед зданием КГБ, а ныне ФСБ, свезли на свалку истории. Нравы, критерии, приоритеты сменились: бывшие герои предстают в роли палачей, а их жертвы – в роли героев, борцов за свободу. Прав был великий Шекспир, утверждавший, что жизнь – это театр, а люди в нем актеры.

– Ой, Павел Иванович, оставьте политику, она мне чужда и неприятна, – призналась женщина.– Я живу по принципу: ни о чем никогда не жалеть и ничего не просить, чтобы быть независимой.

– Солидарен с вами, но политика – это тоже бизнес, но более прибыльный, чем экономический. Без политической «крыши», будь то депутата или чиновника, любой бизнес обречен. Олигарх или криминальный авторитет, что почти одно и тоже, за мзду науськает, натравит на фирму своих головорезов или сотрудников фискальных ведомств, запугают коллектив и деловых партнеров, посулив им большие неприятности, парализуют работу, сожрут и приберут к рукам. По этой схеме многие предприниматели были, если не убиты, так разорены, а их имущество и активы попали в руки более могущественных конкурентов. Ныне из-за продажности, коррумпированности судей широкий размах получило рейдерство, заменившее примитивный рэкет, – нарисовал мрачную перспективу майор. – Не имея сильной поддержки, своих людей в структурах власти, невозможно выжить, развить бизнес в условиях дикого, пещерного капитализма. Вам, Ника Сергеевна, для начала не помешал бы статус депутата городского совета, а когда обретете силу и вес, то можно побороться и за мандат крымского или украинского парламентов. Приходилось мне сталкиваться с некоторыми из vip-персон. Ходят кочетом, грудь-брюхо – колесом, пальцы – веером. Но, как только попадали ко мне на допрос и я их неопровержимыми доказательствами загонял в глухой угол, становились жалкими, предлагали взятку, валялись в ногах…

– Надеюсь, что этот опыт вам у нас не потребуется.

– Не скажите. А кто будет долги выбивать с упрямых партнеров?

– Пожалуй, вы правы. Есть несколько несговорчивых партнеров, которые неохотно расстаются с деньгами. Прокручивают их в банке вместо того, чтобы своевременно расплатиться с долгами за товары и услуги.

– Кто такие, я с ними живо разберусь?

– Фирмы «Троянда» и «Эдельвейс».

– Даю гарантию, что после моей воспитательной беседы они и другие партнеры будут согласны на предоплату, – пообещал Лещук.

– Предоплата, конечно, желательна, но все должно быть в рамках закона. Нам чужое не надо, – улыбнулась президент.

– Да, нам чужое не надо, но и своего не отдадим, – заверил он. – А активной политикой все-таки следует заняться не только для стремительного роста карьеры, но и прогресса бизнеса.

–Зачем мне лишние заботы и хлопоты? Встречи с избирателями, решение чужих конфликтов и проблем. У меня и без того дефицит времени, – посетовала Стужина.– Это элитный клуб для избранных и доступ туда строго ограничен.

– Бог с вами, Ника Сергеевна, какая элита? Там сплошь и рядом бандиты, крохоборы, уцелевшие в кровавых разборках и прихватившие в период бардака народное добро, недвижимость, прибыльные комбинаты, заводы, фабрики, землю. У каждого криминальное досье, которое потянет на 10-15 лет, а то и на «вышку». Уж я то на практике знаю, что представляют эти гаврики, олигархи с депутатскими мандатами, дорогой недвижимостью и валютными счетами за бугром.

К горькому сожалению, они пока что недоступны для следствия и Фемиды, так как нет на то политической воли. Поэтому царствует, жирует вместе с анемичным президентом-пасечником, зацикленном на иконах, вышиванках и писанках, каста неприкасаемых. С них, алчных, коварных и лукавых, что с гуся вода. Их главная цель – власть, как средство карьеры и личного обогащения. Большинство из ее представителей, азартные игроки, шулеры с криминальным шлейфом. Однажды войдя во власть и вкусив ее блага и прелести, они зацепились за нее руками и ногами, как репей в овечий курдюк, чтобы под прикрытием лозунгов о всеобщем благе для народа лоббировать интересы, приумножая личный капитал.

– Павел Иванович, вы предлагаете вцепиться в курдюк и находиться в этой чуждой мне компании?

– Ника Сергеевна, вы же знаете, что деньги не пахнут, но, к сожалению, имеют досадное свойство быстро заканчиваться, поэтому никогда не бывают лишними, – напомнил посетитель. – Если вас не привлекает титул депутата, то могли бы продвинуть кого-нибудь из преданных сотрудников, и он бы активно лоббировал бизнес-интересы фирмы, не пришлось бы обивать пороги и унижаться перед чинушами, засевших в органах исполнительной власти или в фискальных и правоохранительных ведомствах. До очередных выборов еще три года и у вас есть время поразмыслить над этим деловым предложением. Нынче все основано на капитале, не подмажешь, не поедешь…

– Спасибо, просветили, я подумаю над вашим предложением. Я не тщеславная, не алчная, знаю меру, сдержанная в потребностях, пока хватает средств для достойной человека жизни, – сообщила президент и усмехнулась. – А почему бы вам, Павел Иванович, не попытать в политике счастья, не побороться за заветный мандат?

– Я не люблю проигрывать, и к авантюре не склонен, трезво соизмеряю свои силы и возможности,– вздохнул он. – Чтобы не потерпеть фиаско, надо быть популярной личностью, обладать харизмой, шармом, магией воздействия на людей. У меня, увы, нет ни капитала, ни шарма. К тому же, отношение к сотрудникам компетентных органов, к милиции у граждан недоверчивое, настороженное. Причем, на генетическом уровне еще с той далекой поры, когда «черные воронки» охотились за «врагами народа». А у вас, Ника Сергеевна, все данные не только для успешной бизнесвумена, но и будущего яркого политика– очарование, элегантность, ум, высокая культура и организаторские способности.

– Спасибо, Павел Иванович, за добрые слова. вы меня заинтриговали и я подумаю над вашим предложением. Хотя, на мой взгляд, политика – не женское дело, поскольку слишком грязное и опасное. Особенно в условиях Украины, где продолжается передел собственности и сфер влияния, раздираемой кланово-криминальными группировками.

–Не боги горшки обжигают, а риск – благородное дело, – обнадеживающе заметил Лещук. «Профессионал, прекрасно разбирается в ситуации. Грамотный, опытный, имеющий связи в правоохранительных органах, сумеет достойно постоять за интересы фирмы», – с удовлетворением подумала президент.

Неожиданно на тумбочке затрезвонил телефон прямой внутренней связи, действующей помимо приемной.

– Извините, Павел Иванович, не дают спокойно поговорить,– посетовала президент и поднесла и щеке трубку. Она, не перебивая, выслушала и властно заключила:

– Рэм Анисимович, никаких компромиссов и мягкотелости. Мы с вами живем не в Японии, где доверяют на слово и в случае нарушения обязательств делают себе харакири. Отправите партию компьютеров только после стопроцентной предоплаты. Или вас горький опыт ничему не научил. Проявите твердость и станут больше уважать и ценить.

Она положила трубку и, сменив жесткий тон на мягкий, произнесла:

– Это мой заместитель, вице-президент по финансам Тяглый. Человек умный, надежный, но слишком интеллигентный, сердечный. Ему, порой, не хватает твердости в сотрудничестве с партнерами. Вы еще будете иметь возможность с ним познакомиться и, возможно, повлиять на его характер в положительную сторону. Имейте в виду и не настаивайте, Рэм Анисимович не пьет, у него гастрит.

По этой информации Лещук понял, что вопрос о его приеме на работу фактически решен положительно, иначе бы не шла речь о знакомстве с вице-президентом, а все ограничилось бы собеседованием и сухой фразой: “Вы нам не подходите”. Да и продолжительность беседы, кофе, живой интерес, возможно и симпатия, которую она проявила к его личности, указывали на положительный исход. “А ведь она мне нравится не столько, как президент, а как женщина, очаровательная и умная,” – подумал он, припомнив позабытое, но не утратившее яркости эмоций чувство обладания желанной женщиной.

Стужина взглянула на него с каким-то затаенным любопытством и ему показалось, что прочитала его мысли и вожделенные желания. Он отвел взгляд, что с ним случалось весьма редко, ощутив гнетущую тишину от затянувшейся паузы. Президент взяла нить разговора в свои руки:

– Я ценю людей честных, принципиальных, неравнодушных. Ваш богатый опыт работы в милиции, сохранившиеся связи, я не сомневаюсь, пригодятся в новом деле, на благо фирмы. С вашей юридической подготовкой и физической закалкой, вы вполне могли бы претендовать на должность, не только юрисконсульта, но и охранника, моего телохранителя. Нынче, не мне вам говорить, очень опасно заниматься бизнесом, коммерцией, много диких и нервных конкурентов и рэкет зверствует, стремясь взять под свою «крышу», чтобы получать дармовые деньги.

– Этот метод вымогательства мне хорошо известен. Десятка три рэкетиров отправил в места не столь отдаленные,– подтвердил он.– Вам следовало обзавестись опытным телохранителем.

– Но мне пока никто не угрожает, нет врагов и я не чувствую опасности,– возразила она.– Водитель Сеня Рябко одновременно выполняет функции телохранителя.

– Когда почувствуете угрозу или опасность, будет поздно. Киллеры не предупреждают, а действуют, причем решительно, дерзко с высокой гарантией, что заказ будет выполнен чисто без нежелательных осложнений и последствий для того, кто его оплатил.

– Будет вам, Павел Иванович, нагнали на меня страха,– из суеверия или по привычке она постучала кулачком по деревянной тумбочке.

– Я вполне серьезно, без всяких шуток, впрочем, поступайте, как считаете разумным, а то получается, что я набиваюсь в советники.

– У Рэма Анисимовича и у других сотрудников нет охраны и обходятся, не требуют,– успокаивая, скорее себя, заявила Стужина.

– Они другое дело, а вы – глава фирмы и в этом большая разница.

– Вы меня озадачили, я подумаю над вашими предостережениями,– пообещала женщина. – А почему не спрашиваете, каков профиль и чем занимается моя фирма?

– После того, как я прочитал объявление в газете и перед тем, как нанести визит, навел справки, узнал, что закрытое акционерное общество «Nika» занимается торгово-посредническими функциями и транспортными услугами по импорту и перевозкам офисного оборудования, компьютерной электронной техники, радио– телеаппаратуры, мобильных телефоном, аксессуаров и других промышленных товаров для реализации через разветвленную торговую сеть.

– О-о, чувствуется хватка следователя, – поощрительно улыбнулась женщина.– Это замечательно, никто не посмеет нас кинуть, либо подставить в хозяйственных делах.

– Не посмеет, ведь я придерживаюсь принципа: не зная броду – не лезь в воду. Он универсален для любого вида деятельности.

– Семь раз отмерь, а потом отрежь,– произнесла Стужина.

– Значит мы с вами, родственные души. Даже для первой встречи много совпадений,– подытожил Павел и поднялся с кресла.– Не смею больше злоупотреблять вашим гостеприимством и занимать драгоценное время. Приятно было с вами познакомиться и обменяться мнениями по широкому, как говорят политики, кругу вопросов и проблем.

– Мне тоже приятно,– она поднялась из-за стола и подала руку.– Рассчитываю на вашу добропорядочность. Завтра же приступайте к работе, входите в курс проблем и забот. Сегодня я подпишу приказ, думаю, что мы с вами сработаемся и подружимся.

–Так быстро? Вот не ожидал,– удивился майор.

– Зачем откладывать в долгий ящик, если фирме нужен профи.

– Да-а, верно, я и сам истосковался по настоящему делу,– воодушевился он. – Перебивался случайными заработками в адвокатуре. Но там величина гонорара зависит от сложности уголовного дела и личностей подсудимых. Крутые, денежные мешки на первоначальном этапе во время дознания отмазываются, на суд тянуть мелкоту и нищету, у которых нет средств оплатить услуги адвоката, поэтому назначают кого-нибудь в обязательном принудительном порядке, то есть, за бесплатно. Суд ведь по уголовному делу не может состоятся, если не обеспечена, наряду с обвинением, другая сторона судебного процесса – защита. Именно в их состязательности, в предъявлении доказательств вины, ее подтверждении или опровержении выясняется истина.

– Мне это понятно, хотя я экономист по образованию, но изучала основы законодательства, особенно хозяйственного,– призналась Стужина и взглянула на золотые часики на тонком запястье, сверкнув бриллиантом на пальце правой руки, дав понять что аудиенция окончена.– Значит договорились. Я вас жду завтра.

– Искренне благодарен вам, Ника Сергеевна, за доверие,– без актерской фальши сказал он. – Завтра буду, как штык.

– В добрый путь, как говорится, большому кораблю большое плавание. У вас при таком богатом опыте прекрасные перспективы для карьеры. Ну ладно, не будем загадывать наперед, проявите себя с лучшей стороны и ваше усердие будет по достоинству оценено и обязательно материально вознаграждено.

– Благодарю за доброту и заботу,– склонил он голову и галантно поцеловал ее теплую руку, задержав немного дольше, чем того требовал этикет. По тому, как полыхнула жаром ее мягкая ладонь и пробежал трепет по изящной руке, майор понял, что за внешней неприступностью и строгостью скрывается очень чувственная и темпераментная женщина, способная своими хмельными чарами осчастливить мужчину.

– Павел Иванович, не забывайтесь, сюда может войти Наташа, она шустрая, как стрекоза,– прошептала Стужина, отнимая руку. Краска смущения полыхнула у нее на нежных щеках.

– Простите, великодушно, это от волнения и радости, я не ожидал, что все решится так быстро и благополучно. Очень вам признательный.

Он вышел, не оглянувшись. “Налетел, как вихрь, обворожил,– подумала женщина.– Но то, что он профессионал не вызывает сомнений. Что ж и по одежке он пришелся, и по уму. Поживем, поработаем и увидим каков Павел Иванович в деле.”

В кабинет стрекозой впорхнула Ласка, увидела взволнованное, зардевшее лицо начальницы и воскликнула:

– Что с вами, Ника Сергеевна? Не заболели ли, жар, а может, этот мрачный господин огорчил своим визитом и разговорами?

– Устала я, Наташа,– пожаловалась Стужина, достала из сумочки косметичку, открыла ее и слегка припудрила пылающие щеки. – Подготовь приказ о назначении господина Лещука Павла Ивановича на должность юрисконсульта. Считай, что нашего полку прибыло.

–Так он же мужчина? – удивилась Ласка.

– Запомни, милая, у нас в фирме и офисе нет мужчин и женщин, есть сотрудники,– произнесла Стужина.– Никаких различий по половому признаку. Любовные отношения, страсти, страдания и переживания, интриги, сплетни и козни – должны быть за стенами офиса. Вот тогда мы одна сплоченная команда и никакие финансовые кризисы нас не погубят.

– Дай вам Бог здоровья и счастья, Ника Сергеевна, мы за вами, как за каменной стеной!– театрально восхитилась Наташа с лукавым блеском в черных, как маслины, глазах.

2. Ревность или прагматизм?

Неожиданно на пороге кабинета появился вице-президент Тяглый. Обычно, прежде чем побеспокоить Стужину, он связывался с ней по прямому, минуя приемную, телефону и просил разрешения войти для обсуждения той или иной проблемы. На сей раз, изменил этому правилу. Ласка даже не успела предупредить президента о его странном поведении и вторжении.

– Ника Сергеевна, извините, но это не лезет ни в какие ворота?! – запальчиво воскликнул он с лихорадочным блеском глаз и красным, словно фонарь, лицом.

– В какие ворота, Рэм Анисимович? О чем вы? – удивилась Стужина.

– Ника Сергеевна, голубушка, – смягчил он тон.

– Голубушка? Это что-то новое. Прежде вы меня так не называли, ласковое слово не выдавишь. Настоящий аскет.

– Извините, невольно сорвалось, – смутился Тяглый и продолжил. – Раньше я не вмешивался в кадровую политику. Тем более, что вопросы по приему новых специалистов решались коллегиально на заседаниях правления. А теперь вы собираетесь без ведома и мнения членов нашей команды принять на должность юрисконсульта старшего следователя милиции. Как это прикажите понимать?

– Рэм Анисимович, успокойтесь, не нагнетайте эмоции, охладите свой пыл, – она налила в стакан минеральную воду и подала ему. – Я уже фактически приняла в фирму бывшего следователя, майора милиции Лещука Павла Ивановича. Завтра состоится его представление коллективу.

– Что вы торопитесь, как на пожар или голая в баню, – сделав пару глотков, безапелляционно прервал ее вице-президент.

–Прошу выбирать слова, следите за своей речью, – обиделась женщина. Он, пропустив замечание, продолжил:

– Любезная Ника Сергеевна, бывших следователей, как и разведчиков, шпионов, не бывает. Это все равно, как черного кобеля не отмоешь добела. Можно считать патологией. Прежде, чем принять его на работу, вы обязаны были тщательно изучить его досье, служебную характеристику, поинтересоваться отзывами его коллег. Не исключено, что его турнули изгнали из милиции за злоупотребления служебным положением, за пьянство, аморалку или другие прегрешения?

– Не будьте наивным человеком, – усмехнулась Стужина. – Кто мне даст его личное дело, досье, что под грифом «секретно»? Если мы никого из своих сотрудников не афишируем, то в милиции, где все построено на приказах, инструкциях, субординации, и подавно. Кстати, кто вам донес о моем решении? Кроме меня и Ласки никто об этом не знал?

Спросила, отлично понимая, что Наташа не удержала язык за зубами.

– Не важно, кто? Увидел в офисе незнакомца и сразу догадался.

– Так вы экстрасенс, ясновидец. Поздравляю!

– Интуиция, проницательность, расчет, – смутившись, промолвил он, перейдя в наступление. – Ника Сергеевна, нельзя исключить и такой вариант, что высокие чины из спецслужб с дальним прицелом внедряют в нашу фирму этого Лещука, чтобы впоследствии сместить вас с должности президента, а затем и всю нашу команду выставить за ворота. Либо заставить делиться с ними прибылью.

Поди, не забыли очень поучительный миф о троянском коне? Сейчас очень широко практикуются рейдерство и крышевание коммерческих фирм не только криминалитетом, но и правоохранительными органами. Установит в фирме полицейский режим. Хитрость и коварство неистребимы.

–Рэм Анисимович, не фантазируйте и не преувеличивайте риски. У страха глаза велики, – усмехнулась президент и велела.– Завтра же подготовьте для юрисконсульта Павла Ивановича Лещука все материалы по нашим злостным должникам.

–Как вам угодно, госпожа Стужина, – сухо, не скрывая обиды, ответил Тяглый. – Все же имейте в виду, что при хроническом дефиците финансирования из госбюджета блюстители вынуждены откуда-то брать средства на красивую жизнь? Сейчас очень широко практикуются рейдерство и крышевание коммерческих фирм не только криминалитетом, но и правоохранительными органами. При хроническом дефиците финансирования из госбюджета им же надо откуда-то брать средства на красивую жизнь? Ника Сергеевна, и все же, несмотря на мое нежное отношения, вы превысили свои полномочия. Фирма, хотя и названа вашим именем, не является частной лавочкой. Мне и другим сотрудникам не безразлично кого вы принимаете на работу. Я буду инициировать экстренное заседание правления. Уверен, что меня поддержат Крот, Бабей, Дробицкий и другие принципиальные сотрудники.

– Значит ультиматум, бунт на корабле?

– Так должно быть для исключения ошибок в подборе кадров.

– Эх, Рэм Анисимович, у вас генетически проявился синдром сталинизма, когда вокруг были одни шпионы, враги народа и сексоты, – упрекнула она. – Чрезмерная бдительность порождает атмосферу подозрительности, недоверия, сковывает творческую инициативу, стимулирует регресс. После беседы с Павлом Ивановичем я убедилась в искренности его намерений. Он грамотный и опытный специалист в области юриспруденции.

– Вы, сама того не ведая, запускаете в фирму «крота», который будет сливать конфиденциальную информацию компетентным органам. Нам достаточно своего Крота, бездельника, – не уступал вице-президент.

–Наоборот, присутствие в нашем составе офицера милиции укрепит позиции фирмы в бизнесе, сделает наших деловых партнеров более ответственными за выполнение договоров, контрактов. Если же Лещук не подойдет к нашему двору, не сможет адаптироваться, то разорвем с ним трудовые отношения. Впрочем, это крайняя мера. Я уверена, что этого не случится.

–Блажен, кто верует, – вздохнул Тяглый, все еще обуреваемый сомнениями.

– Рэм Анисимович, дорогой, уважаемый коллега, я все отлично понимаю, – ласково улыбнулась и с теплотой произнесла Ника Сергеевна. – Какой мужчина потерпит рядом с собой сильную личность, конкурента, способного подсидеть? Не волнуйтесь, лично вам это не грозит. Я все помню и высоко ценю заслуги тех, кто стоял у истоков создания и развития фирмы. Пока я президент должность президента пожизненно останется за вами, если, конечно, не решите попытать счастья не только в бизнесе, но и в политике.

– Спасибо, искренне признателен. Только не подумайте, что я встревожен по поводу личной перспективы, – признался Тяглый. – По мнению психиатров, природа женщины такова, что ей присущи эмоциональность, излишняя доверчивость и жалость. Часто руководствуется не разумом, а чувствами, поэтому и совершает нелепые поступки и ошибки.

– А некоторые мужчины чрезмерно осторожны, консервативны и поэтому плетутся в хвосте событий, постоянно опаздывают, – не осталась она в долгу. – Рассчитываю на то, что вы в ближайшее время близко познакомитесь с Павлом Ивановичем, по достоинству оцените его способности, подружитесь ради благополучия и процветания нашей фирмы.

– Постараюсь. Но, если он закладывает за воротник, то тогда ему по пути с Кротом и Хребцом и другими любителями застолий. Вот увидите, едва этот следователь засядет в фирме, то сразу же потянет за собой родню, жену, детей, друзей-корешей, чтобы сколотить команду союзников и овладеть рычагами правления. Сядут на нашу шею нахлебники, – спрогнозировал и предупредил вице-президент.

– Лещук холост, одинок, поэтому семейственность, кумовство исключены.

– Тем хуже, – озадачился Тяглый.

– Почему хуже? Наоборот, Павел Иванович при наличие свободного времени больше внимания будет уделять исполнению своих служебных обязанностей, взысканию долгов с партнеров.

– Потому, – хмуро ответил он. Стужина поняла, что в нем проснулась ревность к потенциальному сопернику. Для нее не было тайной, что Рэм Анисимович, еще до того, как стать вдовцом, симпатизировал ей и ныне вздыхает о безответной, неразделенной любви. Отчасти этим она объясняла мотивы его сопротивления появлению в офисе потенциального соперника.

– Рэм Анисимович, так что вы решили по поводу сбора правления и публичной порки президента?– нарушила она паузы.

– Подумаю, – неуверенно произнес Тяглый, осознающий ее правоту и склонный к компромиссу. Из его уст невольно прозвучало:

– Ника Сергеевна, признайтесь, что вы на Лещука имеете виды?

– Коллега, не заговаривайтесь. Я не обязана давать отчет о своих симпатиях и антипатиях и другим сугубо личным, интимным вопросам, – резко оборвала она, поднявшись с кресла.

– Простите, это действительно, ваше личное дело, но вы же догадываетесь, знаете о моих чувствах к вам…

Стужина сочла свернуть эту тему, а он понял, что разговор окончен. Поднялся и тяжелой походкой вышел из кабинета. «Похоже, в тихом болоте черти проснулись. Рэм Анисимович не оставляет тщетных попыток завевать мое сердце, им овладела ревность», – подумала женщина со смешанными чувствами тревоги и удовлетворения, что еще способна волновать мужские сердца.

3. Первая премия

На презентации по поводу вступления в должность Лещук, действительно, был, как штык – стройный с военной выправкой, в тщательно выглаженных брюках, в белой сорочке с красным шелковым галстуком, над узлом которого колдовал минут двадцать, в черном костюме, приобретенном на денежный резерв. Короткая прическа, старательно выбритое лицо и стальной блеск серых глаз. На ногах модные кожаные со скошенными мысами черные туфли. Его можно сравнить с медным пятаком, но Павел Иванович предпочитал более солидный эпитет – штык.

Впечатление он на сотрудников произвел, настоящий фурор. Особенно на вице-президента Рэма Анисимовича Тяглого, интуитивно почувствовавшего в нем достойного соперника и возможное осложнение в отношениях, в четко налаженной, как часовой механизм, работе фирмы.

А информация Стужиной о том, что юрисконсульт в недавнем прошлом старший следователь и майор милиции, хотя Наташа кое-кому из подруг успела об этом сообщить ранее, вызвала легкое замешательство. К блюстителям правопорядка здесь относились не то чтобы настороженно, а даже неприязненно. Многие заподозрили в нем информатора, полагая, что президент специально приняла его в фирму для обеспечения внутренней разведки и коммерческой безопасности. Из УВД нередко наведывались ходоки, офицеры в милицейской форме и предлагали в добровольно-принудительном порядке перечислить денежный взнос в благотворительный фонд «Правопорядок».

Чаще всего с такими посланцами приходилось иметь дело вице-президенту, куда дипломатично их направляла Стужина. “И вот на тебе, появился свой мент,– с досадой подумал Тяглый.– Угораздило же, Нику Сергеевну, не посоветовавшись, принять его в нашу команду. Ну ладно, поживем-увидим, что за фрукт, этот комиссар Мегрэ? Может и неплохой человек, не бездельник, а полезный для фирмы специалист. Наведет шороху, приструнит недобросовестных партнеров”.

Между тем президент зачитала приказ о назначении Лещука на должность юрисконсульта и вручила добротный кожаный портфель, футляр с авторучкой и портмоне для денег, пожелав:

– Пусть в портфеле будет поменьше дел, а в портмоне и на банковском счету побольше денег: долларов, евро, российских рублей высокого номинала. Желаю вам, Павел Иванович, только побед в суде и счастья в личной жизни. Так держать, господин майор!.

Пока звучал женский голос Лещук замер по стойке «смирно!», а потом галантно склонил голову и четко ответил:

– Готов и впредь верой и правдой служить фирме «Nika» и ее прекрасному, очаровательному президенту!

Последние слова, а точнее, комплимент, он произнес с нескрываемой нежностью, чем смутил Стужину. А сотрудники, особенно женщины, ощутили первые признаки, прелюдию бурного служебного романа. Чтобы сгладить неловкость, юрисконсульт обрел прежний суровый вид.

– Павел Иванович, странный вы человек, почему не радуетесь? Я бы на вашем месте подпрыгивал до потолка, танцевал гопака в красных казацких шароварах,– посетовал профсоюзный босс Вениамин Яковлевич Крот, осанистый ветеран с блестящей, как бильярдный шар головой и выпирающим из модного, малинового цвета, костюма, животом, который считал своим «трудовым мозолем».

– Я вам не горный козел, архар или муфлон, чтобы скакать по скалам и умиляться от телячьего восторга, – отмахнулся Лещук.

– Такому шикарному портфелю министр, нардеп, банкир и прочие чиновники бы позавидовали, – не унимался ветеран. – Уникальный экземпляр из крокодиловой кожи и с кодовыми замками. Будете хранить документы и валюту. Никто, кроме хозяина не сможет открыть.

– Если сейфы срывают с фундамента и уносят, то портфель и подавно, – отрезвил Крота юрисконсульт, а тот продолжил:

– Мы с Никой Сергеевной в столице все супермаркеты облазили, пока разыскали этот экземпляр. Мне такой подарок в ваши годы присниться не мог. Помню за дерматиновыми, из кожзаменителей и пластмассовыми «дипломатами», когда они вошли в моду, в очередях давились, по блату доставали…

– Портфель достоин своего обладателя, – подтвердила Стужина, прервав воспоминания аксакала комсомола, партии и профсоюза в одном лице. – За выигранные дела в Арбитражном или Хозяйственном суде обещаю Павлу Ивановичу ноутбук. Уверена, что члены правления нашей фирмы не станут возражать? Переносной компьютер ему нужен не для престижности, имиджа, а для работы, чтобы банк данных ценной информации всегда был под рукой.

– Ника Сергеевна, на вашем месте не торопился бы с награждениями и благодарностями, надо экономить оборотные средства, – хмуро заметил Тяглый. – Не уподобляйтесь президенту Украины, который налево и направо раздает звания, ордена и медали своим приближенным лизоблюдам и олигархам за мзду и преданность. Хотя дурной пример и заразителен, но в таком случае происходит девальвация награды, она утрачивает значение, как стимул к плодотворному труду.

– Рэм Анисимович, вот когда будете на моем месте, тогда и займетесь жесткой экономией, а я на полезные дела скупиться не стану, – резко возразила Стужина и чуть мягче продолжила. – По труду должна быть и честь. Павел Иванович заслужил такое внимание. Рэм Анисимович, вы же знаете, как я высоко ценю ваше мнение, но в этом случае вы не правы. Для юрисконсульта ноутбук– не предмет роскоши, а очень необходимая для работы вещь.

Во-первых, он послужит банком данных, источником ценной, оперативной информации, а во-вторых, – атрибутом престижности и солидности, ведь человека встречают по одежке, а провожают по уму. У господина Лещука с первым и, особенно вторым, все в порядке. Как у известных торговых марок есть свое лицо, Павел Иванович станет лицом нашей фирмы.

– Я категорически не согласен! Не слишком ли много чести? – решительно возразил Тяглый. – Не успел переступить порог и он уже лицо, бренд, пуп земли. Да еще в милицейской форме, которая спровоцирует недоверие у партнеров. Ника Сергеевна– вы и только вы прекрасное лицо нашей фирмы. По красоте, магии очарования не уступаете юным топ-моделям, рекламирующим женскую одежду и обувь, аксессуары, средства парфюмерии и косметику. Павлу Ивановичу с его суровым обликом милиционера в самый раз рекламировать оружие, бронежилеты, наручники и другие инструменты насилия.

– Ника Сергеевна, только вы – создательница нашей фирмы являетесь ее лицом, торговой маркой, – поддержала вице-президента начальник финотдела Тамара Львовна Бабей. – Юрисконсульт, вы только Павел Иванович, не обижайтесь, в фирме без года неделя , пусть хотя бы поработает годков пять и покажет на что способен. Тогда мы его оценим по достоинству, а не авансом.

– Тамара Львовна, особенно Рэм Анисимович, за комплимент спасибо. От вас редко услышишь ласковое слово, – улыбнулась Стужина, вогнав вице-президента в краску. – У Лещука – мужественное лицо, на тупого держиморду он не похож, к тому же успешно защищает интересы нашей фирмы и вполне может стать лицом ТМ.

– Признателен за доверие, Ника Сергеевна, но следователю, пусть и бывшему, не пристало красоваться на бигбордах и этикетках товаров. – Я думаю, что у Тяглого с его жирным обликом и непомерным чувством зависти лучше получиться. Вы ведь заметили, что на бигбордах, сплошь и рядом, сытые и лукавые морды политиков-аферистов.

– Ладно, не ссорьтесь. Лицом ТМ предлагаю стать Наташе Ласке, – нашла выход президент. – Создадим видеоклип, ведь удачная реклама – это двигатель торговли.

–У нашей красотки Натальи, тогда от женихов отбоя не будет, сразу выскочит замуж, – предположил Крот.

– За первого встречного не выскочу, я себе цену знаю, – ответила Ласка, довольная тем, что выбор пал на нее. – Дождусь своего принца на белом коне, лучше – дорогой иномарке.

– Дождешься, дождешься, только избегай сладких соблазнов, не растрачивай свою красоту и молодость по пустякам, – велела Стужина и обернулась к Тяглому. – Убедила насчет ноутбука для Павла Ивановича?

– Пожалуй, да. Ваша логика, в отличие от того, что большинство женщин алогичны, поскольку у них чувства доминируют над разумом, безупречна, – польстил вице-президент. – Я бы тоже хотел иметь ноутбук. По рангу, служебной субординации положено.

– Рэм Анисимович, не капризничайте, у вас же есть настольный компьютер с плазменным монитором. К тому же, вы сугубо кабинетный работник, а Павел Иванович постоянно в движении. Он фактически является представителем фирмы в судах разных инстанций и должен быть вооружен не только ноутбуком, но и цифровым фотоаппаратом.

– Фигаро тут, Фигаро – там, – пропел, усмехнувшись Тяглый.

– Прошу не ехидничать, язва хроническая, – осадил его Лещук. – Я в слуги не нанимался и подчиняюсь только президенту фирмы.

– Вы ошиблись в диагнозе, у меня гастрит, – отозвался Тяглый.

– Не огорчайтесь, из-за патологической жадности еще наживете язву и грыжу, станете хроником, а это хуже, чем быть алкоголиком, – предрек печальную перспективу Лещук. Он смерил вице-президента суровым взглядом, словно подследственного в камере ИВС для допросов. под его проницательным и острым, как рапира, взглядом Рэм Анисимович невольно передернул покатыми плечами.

Пристыженный вице-президент покорно опустил лобастую, как у Сократа, голову, поняв, что теперь на пальму первенства претендует варяг. Он лишь утешился мыслями: «Чем черт не шутит. Может, когда-нибудь и стану президентом. Все в этом грешном мире непредсказуемо и управляется свыше. Человек, распираемый гордостью, возомнил, что он царь природы, а на самом деле– заложник случайных обстоятельств и ситуаций, живет в вакууме розовых мечтаний и иллюзий».

– Не станем, не станем возражать против Лещука! – донеслось со всех сторон и Стужина продолжила. – Павел Иванович с его богатым юридическим опытом и деловой хваткой настоящий клад для фирмы.

– Благодарю вас, Ника Сергеевна, но не надо жертв, расточительства. Я не крохобор, чтобы обирать фирму, – скромно опустил он взор.– Сочтемся славою, ведь мы свои же люди. Хотя любой подарок из ваших прекрасных рук подобен сокровищу. В этом признании в мягкой тональности голоса сотрудники ощутили большее, чем традиционная благодарность. Мужчины смущенно потупили взоры, женщины загадочно и многозначительно переглянулись. Наступила неловкая пауза, ее нарушил Крот:

– Чтобы портфелю не было износа и в нем постоянно водилась валюта, подарок следует обмыть, как полагается… Эх, золотое было времечко, все подряд обмывали и юбилеи, и должности, и премии, уважительный повод всегда находился. Эхма-а!

– Да, конечно, дамы и господа, – воспрянул духом Лещук. – За этим дело не станет. Не будем нарушать славную традицию. Пошлем гонца за ящиком винца, коньяка или водки, накроем стол и закатим пир.

Он достал из кармана стодолларовую купюру, выискивая добровольцев на поход в магазин.

–Нет, нет! – воспротивилась Стужина. – Оставьте эту самодеятельность, Павел Иванович. У нас сухой закон, ни грамма спиртного. В офисе никаких фуршетов, банкетов и шведских столов, только соки, кофе, чай и минеральная вода…Здоровый образ жизни – залог прогресса.

– Ника Сергеевна, милый наш президент, в качестве исключения, единственный и последний раз? – попросил юрисконсульт и двинул аргумент. – Поймите меня правильно, получается некрасиво, схватил дорогой подарок и в кусты, словно жлоб. В милиции мы часто обмывали звания, звезды, медали и видите не спился., жив, здоров, чего и вам желаю.

– Нет и нет! Я знаю, что исключения часто превращаются в норму, в традицию. Не хочу, чтобы после застолий сотрудники стали пациентами нарколога. Только вне рабочего времени и за пределами офиса, – твердо заявила Стужина и Лещуку показалось, что от нее, как от снежной королевы, повеяло холодом.

– Вот такие пироги, – он развел руками, ища сочувствия у коллег.

– Не тужи казак, атаманом станешь, – усмехнулся профсоюзный деятель советской закалки и добавил. – Целее деньги будут и через пару лет купишь крутую тачку. Бери пример с Тяглого, пей козье молоко для повышения потенции и минералку, особенно «Миргородскую» и «Нарзан» и будешь здоров, как бык, сто лет проживешь. Возвратишься на службу в МВД и выбьешься в генералы. Лампасы и с золотым шитьем погоны любого мужчину украсят, от баб отбоя не будет, прохода не дадут.

– Эх, Вениамин Яковлевич, вам бы в церкви служить, умеете вы напустить розовый туман или черную тень на плетень, – вздохнул юрисконсульт и, с невыразимой тоской поглядев на Нику Сергеевну, заявил. – Коль вы не хотите разделить мою радость, то я отказываюсь от подарка.

– Павел Иванович, ультиматум ни к месту, но я ценю вашу настойчивость и поэтому делаю исключение, в первый и последний раз, – произнесла она, одарив его улыбкой.

– Браво, виват, президент, вы – чудесная женщина! Но пасаран! Наши конкуренты не пройдут!– воскликнул юрисконсульт и попытался ее обнять, но Стужина испуганно отпрянула в сторону.

Все дружно зааплодировали и тут же в конференц-зале офиса был организован шведский стол с шампанским и бутербродами. Павел Иванович, не ожидавший столь торжественного и теплого приема, был доволен, доброжелателен, весел и остроумен, рассказывал анекдоты на милицейские темы, осторожно избегая пошлостей. Решил наладить контакт с вице-президентом. Видя, что тот почему-то скромничает, подошел с бокалом шампанского. Тяглый обратил на него свое лицо с печальными глазами и обвисшими, словно у Тараса Бульбы, усами.

– Рэм Анисимович, не будьте бякой, давайте вздрогнем за успех и активное сотрудничество,– предложил юрисконсульт стандартный тост, не претендуя на оригинальность.

–Извините, Павел Иванович, но я не пью,– виновато произнес Тяглый. – Не желаю спровоцировать цирроз печени или рак.

– Совсем что ль? Хотя бы глоток за солидарность. Спирт убивает любую микробу, вирус, в том числе и треклятый рак. Не волнуйтесь, если на роду написано, то проживете до ста лет.

– С радостью бы, но здоровье и статус не позволяют. Не искушайте, – попросил он и предложил.– Не искушайте, предложите Вениамину Яковлевичу, он большой любитель заложить за воротник, – посоветовал вице-президент. – Сойдетесь, у него советская закалка и горло луженое, всегда за воротник заложить рад. По комсомольской, а потом по партийной линии дорос до председателя профкома свиноводческого треста и по совместительству охотно исполнял роль тамады на банкетах и фуршетах. Незаменимый для таких мероприятий спец. В людях и свиньях разбирается.

С ним вы быстро найдете общий язык и интересы, а у меня другие приоритеты: работа, ответственность, здоровый образ жизни. Вы споетесь с профсоюзным деятелем. А у меня куча, нет гора, неотложных дел. Впрочем, и вас ждет не меньше, за время вакансии накопилось много нерешенных юридических проблем. Поэтому мой вам официальный и дружеский совет, не слишком увлекайтесь спиртным. Это пристрастие к добру не доведет, а репутацию фирмы подмочит. И офису ни к чему дурная слава кабака-забегаловки и притона.

– Рэм Анисимович, вы в какой эпохе живете? – обескуражил Тяглого неожиданным вопросом Лещук и сам же ответил. – У нас давно нет страны Советов и поэтому каждый живет своим умом. Ваше пожелание я принял к сведению и не более.

– Не забывайте, я ведь вице-президент, заместитель Стужиной и вы обязаны выполнять мои распоряжения, – напомнил Тяглый о табели о рангах и служебной субординации.

– Не слишком упивайтесь властью и не обольщайтесь, – заметил сурово юрисконсульт. – У меня один командир – Ника Сергеевна и я подчиняюсь ей напрямую, без посредников. Она – мой работодатель, а вы такой же клерк, как и я. Поэтому, Рэм, не надувайте щеки, не пускайте слюну и не суетитесь, если не хотите осложнений и неприятностей. Я – человек решительный, по знаку Зодиака овен, упрямый, как вол.

– Павел Иванович, должен быть порядок, субординация, иначе хорошей каши не сварим, – заметил вице-президент.

– Я в кашевары, в шеф-повара к вам не нанимался и мальчика на побегушках не позволю из себя делать, – сурово произнес Лещук. – Я – бывший следователь, а в данном случае, юрисконсульт, и привык к тому, что независим в своих действиях. Для меня бог и царь УК и УПК. Не суйте свой шнобель и рыжие усы в чужие дела. Только Ника Сергеевна вправе давать мне указания, ее слово для меня – закон, а остальное воспринимаю, как рекомендации, полезные или абсурдные советы.

– При такой странной позиции, Павел Иванович, нам нелегко будет найти общий язык для преодоления трудностей.

– Мне к ним не привыкать! – с оптимизмом заверил юрисконсульт. – Бывали и покруче ситуации, когда грудью шел на бандитские пули и ножи. Так что, мой милый, не советую набиваться в генералы и мною помыкать. Я прошел огонь, воду и медные трубы…Таким бандюгам рога обламывал, что вам и не снилось.

Вице-президент, глубоко задумавшись, промолчал. Вытер платком вспотевший затылок. Лещук, держа в одной руке рюмку, а в другой – бутылку с коньяком, подошел к профбоссу.

–Пал Иваныч, только не подумай, что я алкоголик, пью только за компанию из чувства солидарности, во славу русской традиции и для поднятия тонуса, – угадав его намерение, признался Крот и пояснил. – Алкоголик пьет в одиночку и чаще всего без повода. А для меня не столько важен напиток, сколько возможность выдать на-гора оригинальный тост и рассказать о важной роли профсоюзов в контексте революционного и национально-освободительного движения. Ну, давайте за ваш успех, за боевое крещение. Товарищ майор, во всем и всегда поддерживайте мою тактику и стратегию и будете при деньгах, славе, а значит и красивых женщинах. Они, словно мухи на мед, липнут к тем, кто знаменит и богат. Почетные грамоты, дипломы, звания, портрет на Доске почета, премии, ценные подарки, путевки в санатории я тебе гарантирую. Лет через десять-пятнадцать, когда совсем состарюсь и одолеет маразм, уступлю тебе свой исключительно важный пост.

– Лады, но вас еще лет на двадцать хватит. За доверие благодарю, вот только почетные грамоты, дипломы и Доску почета исключите. Стены что ли ими оклеивать вместо обоев? – усмехнулся юрисконсульт.

– Не скажи, это моральные стимулы, – возразил ветеран. – По мне так они дороже любых денег, валюты и драгоценностей. Я все свои дипломы, грамоты, алые ленты, знаки победителя соцсоревнований, ударника пятилеток, коммунистического труда, юбилейные медали берегу, как зеницу ока. Передам по наследству своим детям, внукам и правнукам, чтобы гордились своим отцом и дедом, активистом и ветераном профсоюзного движения – школы коммунизма.

– Они будут гордиться, если вы им подарите или завещаете квартиру, дачу, иномарку, яхту, валюту и другие материальные ценности, а не бумажки и брошки. Теперь иные времена и нравы, а вы продолжаете жить в мире розовых иллюзий о светлом будущем, – укорил его Лещук. – Ностальгия – забавное явление.

– Пал Иваныч, вы только с виду аполитичны, а сами льете воду на мельницу буржуазии, потакаете эксплуататорам. Я по профсоюзной линии займусь вашим идеологическим воспитанием. Добьюсь такого момента, что сами изъявите желание вступить в компартию.

– Поздно, поезд ушел, пустая трата времени. Настоящие коммунисты погибли в годы войны, а нынешние превратились в конформистов,– усмехнулся юрисконсульт и напомнил. – Рюмка – не микрофон. Пора вздрогнуть, а то рука хрусталь держать устала.

Сдвинули, осушили рюмки, закусили бутербродами.

– Вениамин Яковлевич, наблюдаю и не могу понять, чем вы в фирме занимаетесь? – с иронией поинтересовался Павел Иванович.

– Как чем? – обиделся Крот, поставил на стол рюмку и принялся загибать пальцы на руке. – Куча, нет гора забот: техника безопасности, противопожарная охрана, делопроизводство, воспитание кадров, организация и проведение торжественных и траурных мероприятий….

– Хватит, достаточно, – остановил его юрисконсульт. – Все ясно, широкое поле, нет огромный полигон деятельности, универсал.

Наполнил рюмки коньяком и предложил:

– Выпьем за незаменимых специалистов, столпов фирмы.

– Да, на мне фирма держится, – заявил охмелевший профвожак.

– А как же президент, Ника Сергеевна?

– Она в роли английской королевы, блеска, шума много, а пользы с гулькин нос. Действует по принципу: не высовываться и как бы чего не вышло. Слишком осторожная, а следует работать локтями. Верно говорят, в стае быть по волчьи выть. Пока живем не по законам, а понятиям, надо и вести адекватно, ведь клин клином выбивают,– наклонившись к уху, прошептал Крот. – Только ты ей об этом не говори, а то вдруг обидится и вытурит меня. Вот, если бы я был президентом, то развернулся бы на полную мощь и все жили бы, как у Бога за пазухой.

– У Бога, но вы же воинствующий атеист?

– Из песен, поговорок слов не выкинешь, – посетовал Крот и охотно следом за Лещуком осушил рюмку.

– Что собой представляет Рэм Анисимович? – продолжил извлекать информацию юрисконсульт.

– А-а, пустое место, белая ворона. Наловчился жонглировать цифрами и бравировать тем, что у него гастрит и он не пьет. Наверное, втихую водку и коньяк хлещет, а перед Стужиной рисуется, как трезвенник. Он тайно в нее влюблен, но признаться, сделать ей предложение не хватает духу, слаб в коленках, не умеет брать «крепости».

– Вот как! Для меня это открытие, – удивился Павел Иванович появлению тайного соперника.

– Ура, товарищи! – неожиданно, словно на митинге или первомайской демонстрации, вспомнив золотые годы своей карьеры, бросил клич изрядно опьяневший Крот. – Ура, господа! Виват Лещуку!

Но коллеги не поддержали его служебного рвения и он стушевался, сник, поняв, что теперь никто горло задарма рвать не станет.

– Вениамин, наш саксаул, нет аксакал, успокойся, ты не на митинге, – охладил его пыл юрисконсульт.

Товарищ Крот – добродушный, круглолицый мужчина пенсионного возраста, с облысевшей и блестящей, как бильярдный шар головой, с гофрированной «гармошкой» морщин на лбу и «мешками» под глазами, оказался охоч до подобных мероприятий. Такие разительные перемены в своем облике он объяснял глубокой и напряженной мыслительной деятельностью, тепловым дисбалансом между мозгом, его корой и внешней средой. Вениамин Яковлевич был убежден в том, что умную голову волос рано покидает и сетовал на то, что до сих пор современники не оценили его феноменальные способности. Но это не помешало ему с удовольствием осушить бокал, закусив бутербродом с черной икрой. С меткого глаза и легкой руки Лещука Крот в тот день за свое ортодоксальное мышление удостоился прозвища Динозавр. Фуршет продолжался не более часа, отведенного на обеденный перерыв.

– Итак , коллеги, друзья, господа нашего полку прибыло,—заключила Стужина.—Еще раз, Павел Иванович, желаем вам плодотворной работы, удачи на новом месте и служебной карьеры. А теперь, господа и леди, как говорится, пора и честь знать, делу – время, а потехе – час.

Все, послушные команде, разошлись по своим кабинетам. Юрисконсульт тоже принялся обживать уютный, отделанный под евростандарт кабинет с новой офисной мебелью и оборудованием, компьютером, принтером и сканером, расположенный на четвертом этаже в десяти шагах от приемной президента.

И потекли будни рабочие. Обладая аналитическим складом ума, способностью систематизировать и обобщать факты, Павел Иванович быстро разобрался во всех хитросплетениях торговой посреднической деятельности «Nika», в сути хозяйственных связей с партнерами, изучив каждого из них в отдельности и выявив уязвимые места. Вскоре сотрудники убедились в бесспорных достоинствах приобретения, отдавая должное уму, прозорливости Стужиной.

Прознав о том, что в фирме трудится бывший старший следователь, майор милиции, ранее неуступчивые должники посчитали благоразумным побыстрее рассчитаться, чтобы не навлечь на себя неприятностей. И на счет фирмы потекли деньги. С теми, кто не отреагировал на предостережения пригрозил разобраться через арбитражный суд, где имел неплохие связи. Таким способом у МЧП «Троянда» он отсудил в пользу «Nika» 450 тысяч рублей, и отбил иск, претензию фирмы «Эдельвейс» на 200 тысяч рублей. Довольная таким поворотом событий, Ника Сергеевна издала приказ о поощрении юрисконсульта денежной премией в размере должностного оклада эквивалентного 800 долларам США, чем вызвала неудовольствие Тяглого, дрожавшего над каждой копейкой.

От ноутбука Лешук пока отказался, решив не форсировать события. Вручая конверт в присутствии нескольких сотрудников, президент с очаровательной улыбкой произнесла:

– Хотя одна ласточка, пусть даже и первая, погоды не делает, но все же это добрая примета, многообещающее начало в делах Павла Ивановича. Поэтому премия вполне заслуженная и я, полагаю, что не последняя. Желаю удачи в работе и личной жизни!

Он галантно, слегка склонив голову, и с иронией произнес в тон пребывающей в веселом настроении Стужиной:

– И остальные, и не только ласточки, но и скворцы, грачи и другие пернатые прилетят. Под вашим мудрым руководством, Ника Сергеевна, можно и горы своротить. Вы вдохновляете на ударный труд и высокие показатели. Виват президенту, но не страны, а нашей прекрасной фирмы!

– Пусть горы, в том числе и Крымские, остаются целыми и величественными,– улыбнулась женщина, уловив на себе его нежный взгляд.– Но в успехе, при вашей деловой хватке и усердии, я не сомневаюсь.

– Это событие, первую премию, полагается обмыть, чтобы не заржавела и за ней последовала очередная, – предложил юрисконсульт.

–В свободное от работы время, таков порядок,– сказала Стужина.

– Конечно, в свободное, чтобы исключение не превратилось в норму, – согласился он и в присутствии сотрудников не стал развивать эту тему. Все разошлись по кабинетам и Лещук тоже проследовал за свой рабочий стол. Поднял трубку телефона, соединенного напрямую с кабинетом Стужиной. Она сняла трубку с рычага и он услышал ее дыхание.

– Павел Иванович, вы чем-то огорчены? Не устраивает размер, сумма премии?– спросила она, волнуясь в ожидании ответа.

– Сумма приличная, даже более того,– произнес он.– Но себя я ощущаю неловко, скрягой, жлобом. Вы меня наградили, а я схватил конверт и в кусты. Так не годится, это не по-божески. Мы должны встретиться, где-нибудь в уютном ресторане, кафе и отметить это событие. Иначе я буду чувствовать себе обязанным, жить с неприятным ощущением должника. В милиции, как впрочем, в армии, в службе безопасности и других силовых ведомствах, с давних пор существует славная традиция обмывать звезды. Я начинал с маленьких лейтенантских и до большой майорской. Звезду опускают в граненый стакан, бокал или фужер с водкой, коньяком или вином и пьют, пуская по кругу. Первая премия из рук очаровательной женщины очень серьезный повод для встречи в ресторане или кафе.

– Павел Иванович, вы честно заработали премию и поэтому никакие угрызения совести не должны вас мучить,– успокоила она. – Предлагаю вам их потратить по личному усмотрению.

– Не в одиночку же мне этим заниматься?

– А что, деньгам нет другого применения? – возразила она.– Копите на автомобиль или на дачу. Сейчас это модно и престижно, атрибут состоятельности и превосходства.

– Еще успею. Предлагайте ресторан, кафе, а может казино? Слово за вами, – настойчиво велел Лещук.

– Вообще-то я питейно-развлекательным заведениям предпочитаю домашний уют или театр, избегаю светские тусовки, после которых от сплетен и интриг за месяц не избавишься, – призналась она.– В ресторанах, кафе бываю редко, разве что по случаю каких-нибудь презентаций. Но коль вы настаиваете, и то из уважения к вам, вежливости, пожалуй, можно встретиться в «Голубых грезах». Это новое недавно открытое кафе. Поглядим, ради интереса, что там за грезы-мимозы?

– Ника Сергеевна, а не намек ли это на сексуальную ориентацию, чтобы мы с вами не попали впросак?– усомнился он.– Придем, а там одна «голубизна», вот и будут нам в этой компании грезы горючие слезы? Возможно, что там собираются типы нетрадиционной сексуальной ориентации – геи, трансвеститы, педофилы, некрофилы и прочий сброд?

– Не должно быть, иначе дурная слава уже ходила бы по городу. Да и владельцу ни к чему подобная репутация, ему нужны нормальные посетители, – вполне логично предположила Стужина. – Может, нам за компанию пригласить Рэма Анисимовича, а то прознает о встрече и огорчится. Он после смерти жены живет замкнуто?

– Ника Сергеевна, я не против, но он же ни грамма спиртного в рот не берет,– заметил Лещук.– Будет сидеть, как чурбан и глаза мозолить, нам настроение портить. Это же ненормальное явление, когда одни слегка подвыпивши, веселые, а другой рядом трезвый, как стеклышко и все фиксирует, замечает и на ус мотает. Весь вечер будет ощущение, что Рэм Анисимович нас осуждает. Да и потом, кто его развлекать будет?

– Пожалуй, вы правы,– согласилась президент и, добавив металла в голос, продолжила. – Но прошу вас, Павел Иванович, предупреждаю, не смейте впредь пренебрежительно отзываться о наших сотрудниках, своих коллегах. Рэм Анисимович не чурбан, а опытный грамотный специалист. То, что он по причине гастрита, опасаясь обострения, не употребляет спиртных напитков, делает ему честь. Он очень ответственный и полезный для фирмы человек и всякие подобные клички, прозвища подрывают авторитет, имидж сотрудника, а значит и репутацию «Nika».

– Вас понял, товарищ президент, виноват, исправлюсь. До сих пор не могу избавиться от милицейских привычек,– повинился он.– Имел ведь дело, общался с деклассированными элементами, а в их “малине” у каждого своя кличка, прозвище, как у животных. Специальная картотека, банк данных на них заведен, там и “домушники” и “медвежатники”, “щипачи” и прочие шулеры, жулики и проходимцы. Извините великодушно за неблагозвучные слова.

– Понимаю, над вами довлеет груз прошлого,– посочувствовала она.– Постарайтесь побыстрее сбросить его с плеч. А Тяглого, да и других сотрудников, пригласим в другой раз. Кстати, на День защитника Отечества, а потом и на 8 Марта. Поглядим, что мужчины нам приготовят?

– За этим дело не станет, – заверил Павел Иванович.– А сегодня не будем прекрасный вечер превращать в поминки или грустные воспоминания. Тогда предлагаю встречу в «Голубых грезах» в семь вечера?

– Не возражаю,– с какой-то отрешенностью согласилась женщина, еще два года назад ради карьеры, решившая не связывать свою жизнь с мужчинами, а если и связывать, то исключительно на работе, в сфере бизнеса без претензий на тело.

Согласие Стужиной на встречу-рандеву, а фактически первое романтическое свидание и вдохновило, и окрылило Лещука. Он торопил время, предвкушая радость общения, но оно, как назло тянулось медленно. У него, глядя на наручные часы фирмы «Оrient», складывалось впечатление, что секундная стрелка движется слишком медленно.

Свидание состоялось в назначенное время, потому как деловые люди, даже в лирических ситуациях, когда как заметил поэт Александр Грибоедов, “влюбленные часов не наблюдают”, все же остаются пунктуальны, ценя время. Нику Сергеевну ее водитель и охранник Рябко сначала на автомобиле «Ford» доставил домой, где она привела себя в порядок, надела лучшее вечернее темно-вишневое платье, а на запястье тонкой руки золотой браслет, вспушила прическу, закрепив ее лаком, мочки ушей с серьгами в рубиновых камешках окропила духами “Фиджи”.

Придирчиво оглядела себя в зеркалах трельяжа и, улыбнувшись, прошептала: “Пожалуй, все в порядке, я еще не утратила привлекательности, шарма таинственности и могу понравиться мужчинам.” На эти приготовления ушло не более часа.

– Хорошо ли я выгляжу?– поинтересовалась она у поджидавшего ее на лестничной площадке третьего этажа Семена, хотя и предлагала ему пройти в квартиру, но он деликатно отказался, полагая, что за бронированной дверью Стужиной ничего не угрожает.

– Вы всегда выглядите великолепно, а сегодня особенно очаровательны,– откровенно признался он.

– Приятно услышать от мужчины комплимент.

– А по какому случаю парад, если конечно, не секрет, хотя мне, как вашему охраннику, надо владеть информацией, чтобы знать к чему быть готовым, предвидеть ход событий. У вас свидание?

– Нет, деловая встреча в кафе «Голубые грезы»,– ответила женщина, слегка смутившись.

– Но это одно и тоже,– улыбнулся Рябко.

– Нет, не одно и тоже,– возразила она, – На свидании говорят о любви, а на деловой встрече о делах, об экономике, финансах и товарах, заключают сделки, поэтому она так и называется.

– Все ясно, просветили. Мое присутствие необходимо на случай осложнения ситуации? Вдруг ваш собеседник нервным, неадекватным окажется, за оружие схватиться?

– Я с тупыми оруженосцами и психами дел не имею, поэтому осложнений, которые бы вызвали необходимость применения силы, оружия, не будет. Так что Сеня не волнуйся и не напрягайся.

– С кем вы встречаетесь?

– А это пусть останется тайной,– властно сказала президент, и чуть мягче добавила. – У меня, как и у любой нормальной женщины, могут быть свои маленькие тайны, секреты или во всем душа нараспашку?

– Значит, у вас свидание,– сделал вывод Семен.

– Как хочешь, так и понимай.

Рябко услужливо открыл переднею дверцу и Стужина, подобрав края ярко оранжевой дубленки с меховым песцовым воротником, устроилась на переднем сидении, положив на колени сумочку. Водитель сел за баранку, запустил двигатель, машина плавно тронулась с места.

Завершался январь с неустойчивой погодой: то морозами, то оттепелью, что характерно для крымской зимы. После вчерашнего дождя, с Азовского моря налетел холодный, пронизывающий норд-ост, а затем ударил мороз и сковал льдом суда в проливе. Улицы города кое– где припорошило снегом, а тротуары покрылись коркой льда словно панцирем. Деревья, растущие вдоль тротуаров, в парке и скверах, обледенели и хрустально позванивали, время от времени сбрасывая с голых веток свой ледяной наряд. Он хрустел под ногами у пешеходов, под шинами автомобилей. Иней и снег сверкали в лучах фонарей.

– Будь добр, остановись здесь,– велела Стужина.

– Но вы же, собирались в «Голубые грезы»?

– Я пройдусь пешком, подышу морозный воздухом, здесь ведь рядом в ста метрах,– ответила она.– Надо же каким-то образом от гиподинамии спасаться, а то, глядишь, ожирею, разучусь ходить.

– Ника Сергеевна, это не тот случай, когда полезно ходьбой заниматься. Вечер, темные закоулки, мало ли что может произойти. Да и по инструкции, мне строго запрещено оставлять вас одну, – напомнил он о своих обязанностях охранника.

– Не переживай Сеня, под мою ответственность?

– Кто потом, не приведи Господь, будет знать о вашей ответственность,– вздохнул он.– По полной программе взыщут с меня за утрату бдительности и беспечность.

– Тебе что, расписку дать?

– Нет, но учтите, это последний раз, когда я иду у вас на поводу, нарушаю требования инструкции,– пообещал он и остановил авто.

– Вот так правильно, инструкция инструкцией, а своего президента надо слушать,– шутливо промолвила она и вышла из салона.

– До которого часа продлится встреча? Куда подать карету?

– Нет, Сеня, спасибо, на сегодня ты свободен, а завтра, как обычно, к семи тридцати утра.

– Так точно!– откликнулся водитель. Она пошла по тротуару в направлении светящей неоновыми огнями рекламной вывеске «Голубых грез», заметив, что Рябко, сбавив скорость, сопровождает ее с погашенными фарами. “Настоящий охранник”,– подумала женщина.

Юрисконсульт издали увидел Стужину, узнал ее по яркому одеянию и поспешил навстречу с тремя белыми орхидеями и коробкой шоколадных конфет в руках. С замиранием сердца смотрел, как она осторожно ступала белыми сапожками по обледенелым, слегка присыпанным песком, плитам тротуара. “Только бы не поскользнулась и не упала”,– прошептал он, словно заклинание, быстро приблизившись.

– Ника Сергеевна, что же вы пешком? Неровен час, поскользнетесь, здесь как на катке,– восторженно произнес он.– Могли бы с шиком подъехать к самому кафе.

– Не бойтесь, я прочно стою на ногах,– заверила она с трепетом в сердце взирая на букет белоснежных цветов. Но юрисконсульт не торопился с ритуалом вручения.

– Конечно, вашей прочности и уверенности может позавидовать любой мужчина, – поддержал он. – Но все же не следует рисковать там, где риск неоправдан. В такую погоду на скользских тротуарах масса травм, переломов и прочих неприятностей.

– Решила отпустить Сеню, – улыбнулась она, замедлив шаги.– Однако он, видите, не отстает, сопровождает, как положено по инструкции. Не хочу, чтобы в коллективе прознали о нашей встрече, пойдут разговоры, домыслы. За Рябко я уверена, он умеет держать язык за зубами. Хотя теперь и он узнал с кем встреча.

– Ника Сергеевна… Ника, вы свободная женщина и никто не вправе диктовать вам условия, а тем более осуждать.

– Я сказала ему, что это деловая встреча.

– Деловая? Мг, а мне кажется, что у нас романтическое свидание, – возразил Павел Иванович.

– Вот и Сеня так считает,– снисходительно улыбнулась женщина. – Все вы, мужчины неисправимы, себе на уме…

–Такими нас природа сотворила и поэтому в знак нашего свидания примите эти цветы и конфеты, чтобы жизнь не казалась горькой, – изрек он и галантно преподнес цветы и шоколад.

– Ой, спасибо, Павел Иванович, не ожидала, вы – настоящий рыцарь без страха и упрека. А их сейчас очень и очень мало и поэтому каждый на вес золота,– поблагодарила она, вдыхая аромат орхидей. – Мне давно уже не дарили таких дивных цветов, если не считать тех, что на официальных мероприятиях, презентациях, юбилеях, где звучат обычно стандартные, дежурные поздравления.

– Вы достойны и лучших презентов, подарков, драгоценностей!– с пафосом заверил он.– И это только начало.

– Смотрите Павел Иванович, разоритесь,– пригрозила она. – Придется мне увеличить ваш оклад с учетом представительских расходов.

– Ради такой женщины готов на все!– и бережно взял ее за руку и повел к сияющему неоновыми огнями кафе с интригующим названием. Мимо, сделав дружеский жест рукой, в включенными фарами и сигнальными огнями, проехал Рябко. За безопасность президента при таком майоре милиции он был спокоен.

– Павел Иванович, взгляните какая красота, как в ледовом сказочном дворце, – опираясь на его руку, обратила свой взор Стужина на обледеневшую крону растущей у тротуара софоры. – Словно хрустальная люстра сверкает в огне. Разве из окна авто разглядишь такое чудо!?

– Действительно, как в сказочном дворце,– поддался он ее восторгу.– Но синоптики обещают потепление и скоро вся эта красота превратиться в лужи, а деревья станут голыми и неуютными. А нынче природа-кудесница.

– Да-а,– взгрустнула она.– В этом подлунном мире ничего нет вечного. Даже звезды и те через миллионы лет сгорают.

Она запрокинула голову вверх, где на черном бархате, словно вбитые в него серебряные гвозди, сияли созвездия Большая Медведица, Южный Крест и великое множество других звезд, поражающих воображение и напоминающих о мимолетности и бренности человеческой жизни. Но она решила не думать о вечном, ибо впереди ей еще был отмерян не один десяток лет. Хотя на все Господня воля.

4. В «Голубых грезах»

Когда они вошли в кафе, в нем было не более десяти посетителей и опасения насчет того, что здесь тусуется “голубизна”, оказались напрасными. Преимущественно за столиками сидели пары – мужчины и женщины. Звучала легкая умиротворяющая музыка и свет в банкетном зале был неяркий, приглушенный. Еще до появления Стужиной, Павел Иванович, прибыв на полчаса раньше назначенного срока, заказал или, как он сам выразился, застолбил столик возле окна, откуда хорошо было видно всех входящих в помещение. И здесь в нем проявилась милицейская привычка, занимать такое место, исходную позицию, чтобы в случае, нестандартной ситуации, держать всех в поле зрения и быть готовым к действиям.

Он помог Нике Сергеевне снять дубленку и вместе со своей кожаной курткой сдал гардеробщице на хранение. В глубине зала за крайним столом, заставленным бутылками с коньяком, водкой и блюдами с закуской, восседали трое мужчин, самый крупный из них в малинового цвета костюме, а двое других – в черном и светло-зеленом. Один из них лысый, а его партнеры коротко остриженные. Судя по их развязанному поведению, шуму и смеху, пир был в самом разгаре. Они травили анекдоты и провозглашали тосты. От окурков в пепельнице тянулись сизые дымки…

При виде Стужиной вдруг онемели, вперив в нее удивленно-восторженные и в тоже время сально-похотливые взгляды изголодавшихся самцов. Они словно раздевали ее донага, пытаясь вообразить прелести изящного тела. Ощутив смутную тревогу, женщина остановилась в смущении и оглянулась на своего спутника.

– Павел Иванович, мне здесь не нравиться, – прошептала она, указав взглядом на подозрительно-дерзкую компанию.

– Ника Сергеевна, не робейте, стол заказан и оплачен, – сообщил он и одобрительно улыбнулся. – Это ваш каприз, будьте паинькой. Не смущайтесь, проходите и чувствуйте себя, как в родном офисе. А на будущее не помешало бы вам открыть частный ресторан «Nika» и без проблем посещать его в любое время суток…

– Прекрасная идея. Ресторанный бизнес довольно прибыльный, – одобрила она, подойдя к сервированному столику. Лещук услужливо подвинул мягкий стул с высокой спинкой в стиле ретро.

Присел сам и открыл лежащую на столе папку голубоватого цвета с текстом меню, в котором предлагались названия напитков, горячих и холодных блюд, десертных, кондитерских изделий.

– Что будем пить, дорогая Ника?– обратил он веселый взор.

– Я уже стала дорогой? Так быстро, интересное начало?– удивилась она. – Может вы имеете в виду расходы?

– Дорогой, но не в смысле затрат, а как незаурядная личность, популярный в городе человек, ну и само собой разумеется, замечательная женщина,– уточнил Лещук.

– Хорошо, принимаю ваши пояснения,– слегка улыбнулась она, отметив его находчивость.– Из напитков предпочитаю шампанское «Новый Свет» или мускатное, мы ведь с вами патриоты родного края, поэтому должны покупать товары своих земляков. А в остальных блюдах я полагаюсь на ваш вкус.

Он охотно подал знак девушке-официантке в фирменной одежде голубой блузке и черной юбке, чтобы она подошла к столику.

– Слушаю вас,– с теплой улыбкой произнесла певучим голосом. Приготовила блокнот и ручку.

– Пожалуйста, бутылку шампанского «Новый Свет», бутылку коньяка «Коктебель», две порции жаркое, салаты и по два бутерброда с черной и красной икрой. А под занавес по чашечке кофе и порции торта «Черный принц». Пока этим ограничимся, а дальше по настроению.

Девушка удалилась выполнять заказ.

– Не слишком ли много и щедро? – заметила Стужина.– Имейте в виду, Павел Иванович, что мне обильная пища противопоказана, я соблюдаю диету для сохранения спортивной формы.

– Вы замечательно выглядите, стройная, изящная, красивая и думаю, что этот вечер нисколько не повредит ни вашей великолепной фигуре, ни деловому имиджу.

– Виртуозно излагаете,– оценила она.

– Не забывайте, что следователь, еще и немного писатель и психолог,– улыбнулся юрисконсульт.– Кроме других материалов, протоколов осмотров, допросов, показаний свидетелей и потерпевших, я написал гору обвинительных заключений по каждому уголовному делу. Если все собрать, то получилось бы полное собрание занимательных детективных произведений. Может быть на закате жизни займусь этим делом, зароюсь с головой в архивы и прославлюсь, как мастер детективного жанра.

– О-о, с удовольствием прочитаю ваши будущие творения, – пообещала Стужина. – Желаю вам успехов в этом амплуа, литературной славы и больших гонораров.

– Я не тщеславен, ибо скромность украшает человека.

– Все же признание, слава приятны, а деньги дают независимость,– заметила она.

Между тем официантка ловко сервировала стол, поставила по просьбе Виктории Сергеевны в центре вазу тремя белыми орхидеями.

– Приятного вам отдыха, если что потребуется позовите,– сказала девушка. Лещук открыл бутылку шампанского и наполнил ее фужер золотистым искрящимся напитком, а свой – коньяком.

– Ника Сергеевна, Ника, за ваше очарование и карьеру,– стоя, как подобает офицеру, провозгласил он тост. Она благодарно улыбнулась и, сдвинув фужеры, отпила наполовину, а Павел Иванович свой коньяк выпил до дна и пожурил ее:

– Нехорошо в фужере оставлять слезы. За себя надо пить до дна, чтобы не увядала краса и валюта не кончалась.

– Еще успею, вечер долгий, а я не суеверная, в приметы и предсказания разных так экстрасенсов, хиромантов, колдунов не верю. У них одна цель – обобрать до нитки простаков, слишком доверчивых людей. Да и народные врачеватели, так называемые последователи Ванги, у меня не вызываю доверия. Не так ли?

– Полностью солидарен,– поддержал Лещук.

– Павел Иванович, почему вы вдруг решили устроить этот вечер? Нашли повод, чтобы обмыть премию?

– А потому что мы с вами два одиночества, которые, как поется в одной старой песне-шлягере семидесятых годов, развели у дороги костер, а костру разгораться не хочется,– вспомнив забытый мотив, пропел он.– Но наш костер, должен ярко разгореться?

– Вы слишком самоуверенны.

– Возможно, но лучше быть человеком действия, высокого темперамента, чем пессимистом или флегматиком, как ваш Тяглый, постоянно ноющим и ожидающим манны небесной или погоды у наших Азовского или Черного морей, – обозначил он свой принцип.

– Надо ставить достижимые цели и не переоценивать свои способности и возможности, чтобы потом не страдать от крушения замыслов и не впадать в хандру от разочарований. Некоторые нестойкие с большими амбициями особы, на почве неудач получают психические расстройства.

– Это мне не грозит,– с обидой заметил юрисконсульт.

– Я не имела вас в виду,– поправилась она. – Лучше поговорим о другом, светлом и приятном. Например, о музыке. Я обожаю классику, а также мелодии Раймонда Паулса и латиноамериканские, особенно танго. В свои юные годы была в восторге от зажигательной ламбады С подругами танцевала ее до упада.

– Я не слишком силен в понимании музыки, больше увлечен эстрадными песнями в исполнении Аллы Пугачевой, Валерия Меладзе, Софии Ротару, особенно ее «Лавандой», Валерия Леонтьева, Николая Баскова и другими, – признался он.– Но если вам нравится танго, то нет проблем, я сейчас закажу и вы насладитесь музыкой.

– Будьте добры. Если танго, то что-нибудь из латиноамериканских, – попросила она и добавила.– Чтобы наш вечер не превратился в поминки или грустные воспоминания.

Павел подошел к бармену и через несколько минут, заплатив за услугу, довольный возвратился к Стужиной и сообщил:

– Сейчас по вашей просьбе, дорогая Ника, прозвучит мелодия «Осень в Буэйнос-Айресе».

– О-о, у вас прекрасный музыкальный вкус, это замечательное произведение,– с сияющими глазами произнесла женщина.– Мне довелось услышать на концерте преподавателей первой детской музыкальной школы в Керчи, заслуженных работников культуры. Действительно, заслуженных в отличие от лизоблюдов, угождающих чиновникам.

– Здесь музыкантов нет и мелодия прозвучит в записи, возможно с того концерта, на котором вы присутствовали, – сообщил он. И через несколько секунд зазвучала пронзительно грустная и нежная мелодия, усиленная колонками музыкального центра. Глядя на юрисконсульта, женщина благодарно улыбнулась.

– Хотите потанцевать? – прочитал он ее мысли.

– Да,– ответила Стужина.

– Я давно этим не занимался, утратил все навыки, поэтому не уверен, смогу ли?– признался он. – Хотя это медленный танец, танго, а не вальс, фокстрот или ламбада…

– Я тоже давно не танцевала, поэтому мы в равных условиях,– заметила женщина.– Коль пришли отдыхать, то по полной программе.

Павел Иванович встал и подал ей руку. Они прошли на свободное от столиков пространство, где уже танцевали две пары. Он обнял одной рукой за талию, а вторую положил на ее хрупкое плечо. С радостью ощутил теплое дыхание, тонкий аромат дорогих французских духов и упругость груди. Она была женственна и желанна.

Мелодия угасла и он в знак благодарности поцеловал ее руку. Придерживая женщину за талию, провел к столику.

– Закройте на миг ваши чудесные глазки и подайте нежную ладонь, – ласково велел он. – Только, чур, не подглядывать.

– Что еще за фокус, как в детстве? – улыбнулась Стужина, смежив длинные, слегка оттененные, ресницы. Павел положил на ее ладонь изящную коробочку. Она, ощутив прикосновение его руки и легкость коробочки, открыла глаза.

– О-о, Павел Иванович, вы – искусный сердцеед-обольститель, знаете, что женщины к подаркам не равнодушны, – она открыла колпачок и поднесла флакончик к лицу.

– Это вы – прелесть, бесценное сокровище! Ради женщины и живу на этом белом свете, – признался юрисконсульт, довольный произведенным эффектом. – Отныне я – ваш покорный слуга, раб.

– Не преувеличивайте, все мужчины искусные актеры и льстецы. Лучше скажите, откуда вы узнали, что «Опиум» мои любимые духи? – поинтересовалась она, вдыхая тонкий, волнующий запах.

– Контрразведка, точнее, агентура донесла.

– Вы успели обзавестись агентами? Значит, Рэм Анисимович оказался прав, предвидя, что вы начнете сколачивать группу сексотов, плести интриги, козни, будоражить коллектив?

– У вашего зама, неисправимого трезвенника, явно обостренная мания подозрительности, преследования и величия.

– Тяглый – незаменимый сотрудник и между вами не должна пробежать черная кошка. Постарайтесь понять и посочувствовать, он до сих пор не может оправиться после преждевременной смерти жены. Обязательно, если не подружитесь, так хотя бы сохраняйте деловые отношения, ведь мы – единая команда. В этом залог успеха.

– Хорошо, я постараюсь ради вас, главное, чтобы он, как упрямый вол, не упирался рогами и не качал права, – пообещал Павел. – А насчет контрразведки и агентуры я пошутил, сам не терплю доносчиков и лизоблюдов. Если и обзаведусь информаторами, а их в милиции называют ДЛ – доверенные лица, то только в чужих фирмах с целью коммерческого шпионажа за конкурентами.

– В этом, Павел Иванович, нет необходимости. Я предпочитаю честный и открытый бизнес без теневых схем и криминала, чтобы не навлечь на себя сотрудников УБЭП, налоговой милиции и прокуратуры, – сменив игривый тон на официоз, сообщила президент.

– Напрасно, Ника, – вздохнул Лещук. – Для процветания и безопасности бизнеса, мы, кровь из носа, должны знать, как идут дела у конкурентов и партнеров, что они замышляют против нас, чтобы своевременно предпринять контрмеры, нанести упреждающий удар. Наши риски должны быть сведены до минимума. До правовых цивилизованных отношений еще очень далеко и те из политиков и бизнесменов, что поднялись из грязи в князи, сколотившие первоначальный криминальный капитал, продолжают действовать в том же ключе, стремятся надуть, подставить, кинуть, обанкротить посредством «липовых» документов и продажных судей в хозяйственных и апелляционных судах.

–Да, это нерестилище коррупции, – согласилась Стужина.

– Судьи за мзду содействуют размаху, так называемому рейдерству– силовому захвату чужой собственности, недвижимости, —продолжил он. – Для нас важен доступ к конфиденциальной информации, хранящейся на компакт-дисках в офисах конкурентов, которые в борьбе с нами не брезгуют никакими методами.

– Павел Иванович, вы смотрите на вещи под углом зрения профессионала, юриста, следователя, – сделала вывод Стужина.

– Кто на что учился, – усмехнулся Лещук. – По другому нельзя. Романтизм, наивность, чрезмерная доверчивость и беспечность могут выйти боком. Бизнес, финансы, особенно в условиях дикого капитализма, часто сопровождаются аферами, мошенничеством, алчностью даже на государственном уровне по отношению к гражданам. Вспомните, сколько раз из-за несовершенства законодательства менялись правила игры. Яркий пример – налоговая удавка, которая загоняет средний и малый бизнес в тень, в то время, как для крупного капитала, благодаря лоббистам на Олимпе власти, дан «зеленый» свет, льготы, преференции…

А ведь кроме того мелкого предпринимателя постоянно доят работники милиции, прокуратуры, службы безопасности, КРУ, налоговой и экологической инспекций, пожарного надзора, санэпидстанции. А местная власть, увеличивая налоги на землю, требует в добровольно-принудительном порядке вносить взносы в разные благотворительные фонды, откуда деньги текут на валютные счета или в карманы депутатов и чиновников за «услуги».

Поэтому, Ника не следует расслабляться, надо ухо и глаз держать востро. Кстати, чтобы не оказались у разбитого корыта, не доверяйте банкам, обратите капитал в золото и другие драгоценности, в недвижимость. Финансовая система из-за аферистов, подобных Соросу, неустойчива, хотя курс евро стабильный, а вот доллар ненадежен, слишком большая эмиссия. Вполне может повториться дефолт девяносто восьмого года и тогда сбережения превратятся в полову.

– Спасибо, Павел Иванович, но у меня немного свободных денег. Основная часть в акциях и обороте нашей фирмы, – призналась президент. – Пока что на ногах стоим прочно и нет угрозы банкротства. А с вашим приходом гарантия надежности возросла. Ведь вы успешно отбиваете атаки конкурентов, чиновников фискальных органов и вымогателей из криминальных структур.

– Стараюсь оправдать ваше высокое доверие, – заверил он. – Ради вас готов пройти сквозь огонь, воду и медные трубы.

– Павел Иванович, вы глубоко разбираетесь в ситуации, – польстила женщина. – Я рада, что судьба нам подарила встречу, что наши дороги в бизнесе не разминулись и мы трудимся на один котел.

–Я тоже очень рад, – он нежно прикоснулся рукой к ее теплой изящной ладони с золотым перстнем на пальце. – Однако отставим в сторону бизнес, у нас ведь не деловая встреча, а романтическое свидание.

– За подарок спасибо, я обожаю французские духи, – призналась Стужина. – Но впредь, не тратьтесь. Я все-таки президент фирмы, не бедствую, зарабатываю достаточно и могу себе позволить покупку дорогих вещей: драгоценностей, косметики, парфюмерии. В своих потребностях знаю чувство меры, я ведь по знаку Зодиака – Весы. Все уравновешиваю, конфликты сглаживаю, подвожу баланс, чтобы ни в бизнесе, ни в отношениях не было перекосов. Не забывайте, что вы мой подчиненный, и подарок можно расценить, как взятку…

– Вы это серьезно? – опешил и тут же рассмеялся юрисконсульт, откинувшись на спинку стула. – Надо этот факт срочно заактировать с участием понятых. После этого инкриминируют нам статью УК и загремим мы с вами в СИЗО на нары, как коррупционеры. Впрочем, с такой очаровательной женщиной я готов хоть на край земли или к черту на кулички, а лучше к теще на блины. Интересно узнать вашу версию о мотивах деяния? С какой целью я вас обхаживаю?

– Не смейтесь, Павел Иванович, – смутилась женщина. – Ничего не делается и не происходит беспричинно, без умысла. Важно, чтобы он не был злым и коварным. Возможно, вы решили таким способом завоевать мое расположение, симпатии для продвижения по службе? Мое слово, конечно, веское, но решения по кадрам принимаются на собраниях акционеров и правлении. Кстати, вы своей эффективной работой и без того наращиваете авторитет в коллективе.

– Ника Сергеевна, вы рассуждаете, как президент. Вспомните, что вы – красивая с изюминкой, шармом, а точнее, светлой магией женщина, – с нежностью в голосе произнес Лещук. – Для меня карьера, деньги, роскошь – вторичны. Хочу, чтобы в вашем сердце нашлось хотя бы крохотное местечко для скромного сотрудника.

–О-о, Павел Иванович, вы претендуете на взаимность, более близкие и глубокие отношения, но существует субординация, правила и этика служебных отношений, – напомнила президент. – Они должны быть ровными без каких-либо исключений. Согласившись на эту встречу, причем наедине, без участия других сотрудников, той же Ласки, или Рэма Анисимовича, я преступила запретную черту, позволила себе вольность.

– У вас безупречная репутация. И пусть только кто-то посмеет вас упрекнуть, оскорбить или унизить, тот будет иметь со мною, – твердо пообещал майор милиции и огляделся. – Не вижу повода для опасений, знакомых, свидетелей нет.

– Павел Иванович, я сама способна за себя постоять, – возразила она. – Защищайте, как вы это успешно делаете, интересы фирмы, а меня лично не обязательно. Эта роль возложена на моего водителя и это не входит в перечень ваших функциональных обязанностей.

– Я с радостью это буду делать по доброй воле и совершенно бесплатно. Стану вашим ангелом-хранителем! – с пафосом заверил Лещук.

– Никакой самодеятельности, я запрещаю.

Он ощутил жесткость в ее голосе и поспешил сменить тему. Затем по заявке Павла прозвучали в записи прекрасная музыка Раймонда Паулса из кинофильма «Долгая дорога в дюнах». Жестом юрисконсульт подозвал бармена и велел:

– Давай что-нибудь из ретро, шлягеров моей молодости.

– Что именно, у каждого свой вкус?

– Чем ты располагаешь?

– Эстрадные песни Магомаева, Пугачевой, Талькова, Ротару, Распутиной, Серова, Вески…

– Во, давай Анне Вески, очень милая, обаятельная блондинка, – обрадовался он и улыбнулся Стужиной. – Она поразительно на тебя похожа.

– Каждый человек индивидуален и неповторим, – мягко заметила она, хотя сравнение ей понравилась, так как симпатизировала этой скромной эстонке.

– У вас хороший вкус, – польстил бармен. Вскоре зазвучало:

Оглянись среди ночи и дня.

Оглянись и увидишь меня.

Это – я, это – я, это – я,

Любовь, любовь твоя…

—Проникновенный голос, слова и мелодия, – промолвила Стужина. Достала из сумочки белый с кружевными краями платочек с вышитым посредине вензелем литеров N S. Вытерла пальцы и хотела спрятать платочек, но Павел попросил:

– Позвольте.

– Зачем вам? – румянцем смущения вспыхнули ее щеки.

– На память об этой встрече. Я буду его хранить, как талисман, – признался юрисконсульт. Она призадумалась и решила его не огорчать. Лещук бережно взял платочек и прижал его к губам, ощутив стойкий запах дорогих духов. Сложил вчетверо и спрятал в карман на левой стороне груди, у самого сердца.

– Взрослый мужчина, а поступаете словно влюбленный юноша, – снисходительно заметила Ника, ощутив приятное чувство.

– Мы совершили замечательный бартер без признаков корысти и коррупции, – воодушевился юрисконсульт. – Я вам – духи, а вы мне – платочек, который дороже сотни самых дорогих духов.

Неожиданно отворилась дверь и на пороге появилась Ласка в василькового цвета пальто с норковым воротником. Рядом с ней был незнакомый белобрысый парень, выше среднего роста в теплой кожаной куртке. Стужина, находившаяся к ним лицом, первой увидела нежданных посетителей и смутилась.

– Что такое?– спросил Лещук, почувствовавший сбой.

– Поглядите, кто к нам пришел?– усмехнулась женщина, указав взглядом не вошедших. Наташа приветливо помахала рукой.

– Здравствуйте, явилась не запылилась,– усмехнулся юрисконсульт.– В городе десятков шесть ресторанов, кафе, казино, баров, а она появилась именно здесь. Даже по теории вероятности невозможно такое совпадение, чтобы в этом месте и в этот же час. Наверное, прознала о нашем свидании, может Семен ей настучал?

– На то она и секретарь-референт, чтобы все и обо всех знать,– с иронией ответила Стужина.– На Рябко не грешите, он здесь ни при чем. Очевидно, у Наташи есть другой источник информации. И разговор она наш не могла подслушать, так как общались по прямой связи.

– Не мешало бы проверить ваш кабинет на предмет наличия«жучков» с целью компромата, шпионажа в интересах конкурентов.

– Думаете, что телефоны прослушивают?– всполошилась она.

– Не исключено, подслушивали же умельцы тайные разговоры в кабинетах президентов Ельцина и, особенно Кучмы, до сих пор скандал, умело используемый американскими спецслужбами, не угас. Почему бы и у вас не снять соперникам ценную информацию о коммерческих и личных делах с целью последующего шантажа и дискредитации. Дурной пример заразителен,– предупредил Лещук. – Мне эти методы оперативно-технической работы хорошо известны.

– Так там большая политика?

– А у вас бизнес. Масштабы разные, а методы одни.

К ним вместе со своим спутником, по– лисьи улыбаясь, шла Ласка.

– И вы здесь! Какая приятная неожиданность!– с блеском в глазах произнесла Наташа. – А мы вот с Эдиком однокурсники, он тоже будущий магистр. Не исключено, что в нашей фирме будет работать. Проходили мимо, решили на минутку заглянуть. Не стали раздеваться, чтобы по чашечке кофе выпить. Я немного озябла, на улице мороз, но все в лучах света сверкает и блестит. Не помешаем? Если бы знали, что вы здесь, то не посмели бы. В городе разных кафе и баров, хоть пруд пруди, зашли бы в «Клеопатру», «Альбину» или «Дары моря».

– Не помешаете, Наташа и Эдуард, располагайтесь как вам удобно,– сказала Стужина. – Моя президентская власть тоже имеет пределы и на это заведение, и на вас не распространяется. Как хотите, распоряжаетесь свободным временем. А вот вопросы о будущих кадрах позвольте мне самой решать.

– Я так и знала, что вы не осерчаете, встретили душевно,– обрадовалась, выдав себя, девушка. Опомнилась, но было поздно, слово не воробей, вылетит – не поймаешь.

– Эх, Наталья-проказница, значит, ты заранее знала и подстерегла,– погрозила ей пальцем Стужина.

– Не обижайтесь, Ника Сергеевна, я от природы такая любопытная и ничего не могу с собой поделать, гены виноваты, – покаялась Ласка.

– Тебе бы с твоими наклонностями впору сыщиком или следователем работать. Так ведь, Павел Иванович, или я не права?

– Да, у Наташи есть задатки, но за своими сотрудниками шпионить нехорошо, – и тут же уязвил девушку.– Так Эдуард ваш бойфренд для приятного времяпрепровождения?

– Нет, просто мой друг,– возразила она и густо зарделась от смущения. Наташа и парень присели за соседний столик, к ним подошла официантка. Они заказали кофе и пирожное. Лещук, ловя на себе ее любопытные взгляды, ухмыльнулся: «Случайно они зашли. Наверняка, Ласка шпионит и может быть даже по заданию Тяглого, взявшего на себя роль блюстителя нравственности». Все пятнадцать минут, пока Наташа с другом пили кофе и уминали пирожное, юрисконсульт чувствовал себя неуверенно, словно его рассматривали через микроскоп. Вздохнул с облегчением, когда увидел, что они поднялись со стульев.

– Приятного вам отдыха, – пожелала секретарь-референт, лукаво улыбнувшись и, подхватив студента пошла к выходу. Павел Иванович наполнил фужеры и провозгласил:

– За любовь и бизнес!

– Замечательно, только бизнес я все-таки бы поставила на первое место,– поправила Стужина.

– А мне кажется, что любовь для человека важнее, ибо она его окрыляет и вдохновляет, а значит и бизнес процветает,– произнес он в рифму признался. – Вы – прекрасная, магическая женщина. Я не склонен к лирике и сентиментальности, но все же бывают такие мгновения, когда хочется объясняться стихами. Послушайте…

О, Ника! Я тобою восхищен,

Сиянием глаз и голосом пленен.

Любовь разрушит все преграды.

Ты – ангел мой, души отрада…

– Павел Иванович, вы меня удивляете и смущаете.

–Специально для вас сочинил, – признался юрисконсульт. – Обычно меня под дулом пистолета не заставишь этим заниматься.

– Ценю ваши усилия, – похвалила она.

– И всего лишь? – разочаровано произнес он. – Хотя бы один скромненький поцелуй в награду.

–Вы же потом потребуете большего, – возразила женщина. – Именно со скромного поцелуя все начинается.

– Ника, я удивлен, почему вы до сих пор свободны, без спутника жизни: неужели во всем городе не нашлось достойного вашей красоты, магии очарования и тонкого ума мужчины.

–Тот, кто мне нравится, женат, а я не хочу строить свое счастье на чужом горе, разбивать семью, обрекать на страдания детей, – призналась она. – Даже Рэм Анисимович одно время активно клинья подбивал, но я противник семейственности, кумовства и родства в бизнесе.

– Эх, Ника, никогда не поверю, что женщина может обойтись без секса, ведь вам природой предназначено любить и быть любимой. Берите пример с молодежи, а также с артистов кино, эстрады, шоу-бизнеса. Они меняют жен и мужей, как перчатки, ради свежих и новых ощущений, удовлетворения самых изощренных и фантастических прихотей.

– Не обольщайтесь. Ника на древнегреческом значит, победа и поэтому меня победить невозможно.

– Но ведь первый муж смог завоевать ваше сердце?

– Первая любовь вспыхнула и угасла, ошибка молодости, – с грустью заметила она и с иронией сообщила. – А вот Павел по-латыни означает маленький.

– Врет латынь, я большой и сильный, – возразил он.

– Не обижайтесь, я пошутила. Не сомневаюсь, что вы волевой и решительный человек.

Увидела, что такой оценкой он остался доволен.

– «Свободная любовь» мне чужда. Она безнравственная и аморальна. Все мои желания и энергия посвящены работе, – заявила президент.

– Ни за что не поверю, что вы обрекли себя на скучную, серую жизнь монашки, отказываете себе в земных радостях. и у вас нет тайного любовника,– сказал он. – Зачем ставить крест на личной жизни. Увы, придет и наш черед оставить этот бренный мир.

– Павел, нам еще рано об этом думать.

– Но об этом никогда не следует забывать, ибо жизнь хрупка и пути Господни неисповедимы. Поэтому, милая Ника, надо дорожить каждым мгновением, из которых соткано быстро ускользающее время, – философски заметил Лещук. – Неразумно из-за сомнительных моральных догм и предрассудков отказываете себе в наслаждениях.

–Они чреваты блудом, а я не желаю прослыть женщиной легкого поведения. Для меня безупречная репутация, общественное мнение очень многое значат.

– Эх, Ника, так и проживете затворницей, как монашка, не познав радостей и удовольствий семейной жизни. Наверняка, есть тайный любовник, поэтому тщательно скрываете свои отношения?

Стужина, чтобы не продолжать тему, промолчала, тем самым дав ему повод для подозрений.

– Суровая проза жизни не способствует романтическому настроению, но вы, Ника, задели в моем сердце неведомые доселе струны и они зазвучали на лирический лад.

– Вы красиво и образно излагаете свои мысли, что иной поэт или ценитель изящной словесности могут позавидовать.

– Это все слова, ласкающие слух, а я предпочитаю быть практиком, а не витать в облаках в ожидании призрачного счастья.

Они выпили вино и закусили бутербродами.

– Ника Сергеевна, вы с самой первой встречи мне приглянулись своей внешней и душевной красотой, – признался он. – Редкой женщине удается произвести на меня такое магическое впечатление.

– Вы тоже интересная и сильная личность.

– Почему бы нам не соединить наши сердца?

– И тела…что больше всего интересует и влечет мужчину,– продолжила она.– Я так и знала, что вы для этой цели пригласили меня сюда, чтобы напоить и, воспользовавшись моей слабостью, соблазнить. Но этот номер у вас не выйдет, я далеко не глупая девочка и способна контролировать ситуацию, владеть своими чувствами и желаниями.

– Я в этом не сомневаюсь,– ответил он, подметив, блеск в ее удивительно нежных глазах.– Ника, а почему бы нам не перейти на “ты”, а то вроде напыщенных дипломатов за столом переговоров,– предложил он. – Зовите меня Пашей или Павлом, как угодно.

– Хорошо, Павел, но только в такой вот неформальной обстановке, за пределами офиса,– согласилась Стужина.– А на работе, будьте добры, только деловое официальное обращение, без всяких проявлений телячьих нежностей и намеков на теплые отношения, чтобы пресечь волну сплетен. Они, как зараза способны деморализовать коллектив, внести смуту. И без того Наталья-проказница выследила.

– Ника, мне показалось, что ты ко мне тоже неравнодушна, поэтому и проявляю нетерпение и настойчивость,– признался он.

– Ты привык брать крепости с ходу, в первый же вечер, ночь одерживать победы на любовном ложе, а бывает, что необходима длительная осада,– заметила женщина.

– Я готов ждать сколько угодно,– с жаром произнес Лещук. – Ты ведь в принципе не возражаешь, согласна?

– Когда речь идет о чувстве любви, то принципы не годятся. Обсуждают ведь не вопросы идеологии, убеждений, а нечто более тонкое, душевное и очень ранимое.

– Ты – феминистка, презирающая мужчин?

– Я – деловая женщина. И на первом плане у меня не забавы и утехи, а бизнес, карьера, интересы фирмы.

– Но ты и так достигла успеха, президент – звучит гордо и возвышенно, вызывая чувство поклонения.

– Да, президент,– улыбнулась она.– Но всего лишь фирмы.

– У тебя амбиции, как у крутого политика.

– Конечно, я пошутила, насчет претензий на пост президента страны, а вот расширить бизнес, создать рабочие места, увеличить оборот намерена. Если довольствоваться лишь достигнутым, топтаться на одном месте, то конкуренты оттеснят и сожрут. У нас, к сожалению, пока царят не рыночные, а дикие волчьи законы. Поэтому только динамика, движение вперед гарантируют успех. Бизнес – это азартная игра, но не в карты или рулетку, где все зависит мастерства, удачи или шулерства. Здесь, как в шахматах, от точного расчета, грамотно построенных комбинаций, от знания конъюнктуры, предвидения действий конкурентов и их упреждения. Ты правильно однажды заметил, что часто выживают, не столько сильные, сколько умные. Поэтому я избегаю отвлекающих и усложняющих жизнь ситуаций и факторов.