Закон притяжения. Его студентка

Глава 1

Лена

Первый курс института

Первое сентября...

— Давай живее!

— Я стараюсь!

— Нет, не стараешься! Ты вышагиваешь, как по подиуму!

Лена скорчила скорбную рожицу, едва поспевая за Ириной Синицыной – своей лучшей подругой, с которой была неразлучна еще со времен школьной скамьи. Та жутко не любила опаздывать, вот и неслась в институт точно угорелая. А ей приходилось практически бежать за ней, чтобы не отстать.

— Да просто я мозоль натерла! — жалобно прохныкала девушка в свою защиту.

Укоризненно покачав головой, Синицына лишь возвела очи к небу:

— Белова, вот кто тебя надоумил-то именно сегодня новые туфли напялить?

— А когда еще? — пискнула она возмущенно. — Я их специально для ВУЗа и покупала!

— Но разносить их заранее ты же могла! Правда?

— Наверное…

— Господи! — обреченно застонала Ирина. — Этот день календаря у нас с тобой проклятый, что ли? Почему первого сентября мы вечно опаздываем на линейку? Ладно бы на школьную – не так страшно! Но проспать в институт?

«Хороший вопрос. Действительно хороший…»

Только вот ответить на него Лена никак не могла.

Не знала она, чем объяснить сей странный феномен.

Потому, виновато потупив взор, тихонько пробубнила:

— Не опоздаем. У нас в запасе еще целых десять минут.

— Угу! И примерно двести метров пути… впереди!

Радости Лены не было предела, когда Ира внезапно замедлила шаг.

Затем подруга и вовсе остановилась, поглядывая на нее с сочувствием.

— Сильно болит?

— Да!

— Ладно…

Торопливо порывшись в сумочке, она протянула ей целую упаковку бактерицидного пластыря, при виде которого Лена едва не разревелась от облегчения. Проворно скинув правую туфлю, девушка принялась тщательно обматывать свой пострадавший мизинец в несколько слоев.

Закончив процедуру, вновь обулась, прислушиваясь к новым ощущениям.

— Другое дело! — довольно улыбнулась, практически не чувствуя боли. — Теперь можно даже бегать!

— Тогда чего мы ждем? — заговорщицки подмигнула ей Синицына.

На сей раз они действительно не опоздали.

Добрались до внутреннего университетского дворика (где студенты уже выстроились для торжественного мероприятия) буквально за несколько минут до начала линейки.

Отыскать нужную группу не составило большого труда – старосты держали в руках указатели и таблички с соответствующими номерами. Несмотря на кажущуюся важность момента, почти никто из первокурсников не вслушивался в речи деканов, профессоров и даже проректора.

Все увлеченно перешептывались между собой. Знакомились. Делились впечатлениями. Пересказывали друг другу слухи и сплетни, касающиеся данного учебного заведения.

Кто-то хвастался своими связями. Кто-то – знаниями и результатами ЕГЭ.

Парни откровенно флиртовали с девушками.

Те в свою очередь глупо хихикали и кокетничали в ответ.

Словом, все веселились, ибо думать об учебе в первый же день никому не хотелось.

После линейки преподаватели попросили студентов разойтись по аудиториям.

Их сто третьей группе велено было собраться в двести пятнадцатом кабинете и, соблюдая тишину, дождаться там своего куратора. Дальнейшие инструкции им предстояло получить непосредственно от него. Воодушевившись, Белова машинально поправила прическу, стряхнула несуществующие пылинки с юбки и уже собиралась прошествовать за новоиспеченными одногруппниками, но остановилась в последний момент, вопросительно взирая на Ирину. Подруга не сдвинулась с места. Она вообще ни на что не реагировала, сосредоточенно высматривая кого-то в толпе.

— Ты чего застыла? — не выдержав, Лена легонько пихнула ее в бок.

— А? — отозвалась та потерянно. — Нет! Ничего…

— Точно?

— Точно! Идем!

В итоге в нужный кабинет они попали в числе последних.

Неудивительно, что к тому времени скромная по площади аудитория оказалась забита людьми под завязку – их группа была самой многочисленной на потоке. Естественно, при такой конкуренции выбирать не приходилось. Девушки расположились там, где имелись свободные места – за самым крайним столом в третьем ряду. Весьма своевременно, ведь в следующий миг все разговоры внезапно прекратились, и в помещении воцарилась девственная тишина.

Синицына тут же напряглась, стискивая ладонь Лены что есть мочи.

— Только не волнуйся, ладно? — тихим шепотом протараторила она, припав к ее уху.

Белова растерянно улыбнулась:

— Ириша, что с тобой? Почему я должна волноваться?

— Просто предупреждаю! На всякий случай!

— Я не совсем тебя понимаю!

Ничего не ответив, Ирина красноречиво кивнула в сторону массивной резной кафедры темного цвета, расположенной в передней части кабинета. Скользнув взглядом в указанном направлении, Лена буквально оцепенела. Кровь отхлынула с лица, а кожа сделалась мертвецки бледной. Ей казалось, будто грудную клетку придавило тяжеленным булыжником. Потому ни вдохнуть она толком не могла, ни выдохнуть. Лишь беззвучно шевелила дрожащими губами, ошарашенным взглядом наблюдая за человеком, который возвышался сейчас за той самой кафедрой. Человеком, которого встретить здесь она никак не ожидала. Человеком, которого так отчаянно пыталась забыть!

«Он? Это правда он? Что за?..»

— Приветствую, господа студенты! — до боли знакомый скрипучий голос (с властными нотками) резанул слух. — Разрешите представиться: Макаров Виктор Эдуардович. Готовьтесь! В этом году я буду вести у вас сразу две дисциплины. И да! Я ваш куратор!

***

«Кажется! Мне все это. Только. Кажется!»

Да. Так было бы проще. Куда проще, но увы…

В реальности происходящего сомневаться не приходилось, ведь Белова, не переставая, щипала себя за руку, пытаясь удостовериться: а не спит ли она часом? Не спала. Но сидела теперь ни живая ни мертвая. Сердце остервенело колотилось в груди. В ушах стоял страшный гул – отголоски рева собственного пульса. Перед глазами плыло от недостатка кислорода.

Глава 2

Виктор

Едва Белова и Синицына покинули кафедру, Макаров сурово и довольно выразительно посмотрел на совершенно обнаглевшего младшего братца. Но тот и бровью не повел.

Продолжил как пришибленный таращиться масляным взглядом на дверь, за которой секунду назад скрылась Ирина. Да уж! Прилично так мальца «накрывало» от этой рыжей своенравной девчонки! Казалось, волю ему дай, и он прямо здесь ее нагнет.

Не задумываясь. Не стесняясь. И никого не замечая.

Впрочем, мальцом назвать Славу было сложновато. Бугаина вымахал – дай Бог каждому.

Тем не менее спускать с рук выходки, подобные сегодняшней, Виктор не собирался даже ему.

Они затрагивали и его личную жизнь.

— Ну, и какого, спрашивается… это было? — потребовал объяснений, будучи раздраженным до крайности. До сих пор пульс дико по вискам долбил.

— Какого числа или какого хрена?

— Какого хрена?! — рявкнул, окончательно теряя чертово самообладание.

Наконец брат удостоил его своим драгоценным вниманием.

— Сказал же: по личным соображениям!

— Ты хоть представляешь, что натворил?

— Конечно! — отозвался тот незамедлительно. — Теперь она рядом со мной. Под моим личным присмотром. В лучшем ВУЗе города. На бюджете. Да, я схитрил немного. Но разве все так плохо?

«Схитрил он, мать его! А мне теперь что с этим делать?»

Пытаясь успокоиться, Макаров устало выдохнул:

— А обо мне ты подумал, принимая подобное решение?

— А при чем здесь ТЫ?

— Ты прекрасно знаешь, при чем! — осадил его строго. — За каким дьяволом понадобилось и Белову вместе с ней сюда тащить?

— Издеваешься, что ли? Они неразлучны с первого класса! Куда одна, туда и другая! А если бы Ленке приспичило поступить в другой институт, в другой город? Вдруг Синичка отправилась бы за ней? Нет! Я не мог так рисковать!

— А моим спокойствием мог?

— Слушай, не ты ли говорил, что она тебе безразлична и как девушка не интересует? Что никогда не свяжешься с глупой стервозной эгоистичной малолеткой, у которой один лишь ветер в голове?

«Вот сученок! Все-то он помнит!»

Скрипнув зубами от досады и крепче стиснув кулаки, Виктор проскрежетал:

— Да, говорил! И что?

— С тех пор твоя позиция изменилась?

— Разумеется, нет! Я пока в своем уме!

— Отлично! Тогда тебе не о чем беспокоиться! Чего, спрашивается, разорался?

— А ты, значит, не догадываешься?

— Догадываюсь! Просто не понимаю! — Слава с хитрым прищуром уставился на него. — Я правда не понимаю, почему тебя так сильно коробит сейчас? Разве сложно игнорировать существование человека, который тебе безразличен? Ты не сможешь вынести ее присутствия в ВУЗе ради меня?

Макаров загоготал в потолок, ощущая себя загнанным в угол зверем.

— Я-то смогу! — заявил с привычной холодностью. — Но сможет ли она?

— Конечно, сможет! Теперь у нее другие... интересы!

— Не уверен! — озвучил свои опасения. — Где гарантии, что Белова не начнет вновь кричать о своей безумной любви ко мне на каждом углу?

Малой задумался на миг, а затем вдруг пробубнил озадаченно:

— Столько сарказма! По-прежнему не веришь в ее чувства?

Виктор слегка опешил от неожиданности. А после разозлился.

Страшно разозлился. Гнев затуманил сознание, мешая здраво мыслить.

— Да нет у нее никаких чувств! — он уже практически рычал. — Неужели сам не видишь? Дите дитем! Все не наиграется никак! Я – лишь прихоть избалованной молоденькой девчонки! Ее очередной каприз! А с меня довольно… довольно всех этих эгоистичных заносчивых сук!

Брат ободряюще стиснул его плечо и проникновенно заглянул в глаза:

— Не стоит судить всех по своей бывшей жене! Ленка только на первый взгляд так сильно схожа с ней характером! Только на первый!

«И это в свои восемнадцать с хвостиком! Представить жутко, в какую прожжённую стерву она может превратиться в Ксюхином возрасте!»

— Кстати, о птичках! — потребовал, нахмурившись. — Ты за каким чертом разболтал ей про мой развод? Про сына? Про Таню, в конце концов!

Слава медленно отстранился и возмущенно выдал:

— Меня удивляет, почему ты сам этого не сделал!

— Я обязан был распространяться о своей личной жизни перед школьницей? — изогнул бровь в немом изумлении. — Серьезно?

— Да! Если действительно хотел, чтобы она оставила тебя в покое! — огрызнулся Красницкий. — Или тебе все же льстило ее внимание?

«Да, бл*дь! Льстило! Морально уничтожало, душило… но льстило!»

— Хватит об этом! — отчеканил холодно, пытаясь совладать с эмоциями. — Скоро звонок. Тебе пора!

— Как скажешь! — безразлично пожав плечами, брат направился к двери.

— Слава?

— М-м-м?

— Приглядывай за ней!

— За кем? За Беловой, что ли?

— Да!

— Еще чего! Я похож на гребаную няньку?

— Инициатива наказуема, малой! Ты приволок ее сюда! Ты!

— Ничего подобного! Она шла комплектом с моей Синичкой!

— Значит, приглядывай за обеими! — прогромыхал Виктор, надрывая связки. — И приглядывай хорошенько! Ведь если эта упрямая девчонка надумает вновь создать проблемы мне, я, в свою очередь, создам их тебе! Справедливо?

Вячеслав задиристо усмехнулся:

— Обязательно вспомни о своей холеной справедливости и благодарности ко мне, если решишь однажды натянуть ее на член! А пока – по рукам!

Секунду спустя стены кабинета содрогнулись от страшного рева Макарова:

— Свали на хрен с глаз моих!

— Бегу-бегу! — весело загоготал Слава во все горло. — Привет Тане!

***

«Тишина привычнее, чем мой голос. Меня практически стерли ветра…»

Не скрывая своего раздражения, Виктор резко выключил магнитолу. Слишком уж заунывную музыку крутили в последнее время местные радиостанции. В душе и так царил полнейший хаос, непроглядный мрак. А от подобных треков и вовсе хотелось пойти и вздернуться в какой-нибудь укромной подворотне. Благо теперь в салоне автомобиля воцарилась первозданная тишина. Хорошо. Как раз в этом он сейчас и нуждался. В тотальном спокойствии!

Глава 3

Лена

«Потаскун? Я серьезно так сказала? Назвала своего бывшего учителя, а ныне куратора и преподавателя… потаскуном? Ну, все! Мне крышка!»

Одного испуганного взора на Макарова хватило, чтобы онеметь от ужаса. Мужчина, скалой возвышающийся над ней, побледнел от ярости. Вздрогнул.

Мышцы его превратились в камень. Черты лица заострились. Грудь тяжело вздымалась под натиском легких, и ноздри раздувались, как у хищника.

Казалось, еще секунда, и он точно накажет ее за излишнее красноречие.

Ударит наотмашь. Отлупит не щадя. Или просто свернет шею.

«О, нет! Моя хрупкая-хрупкая шейка!»

Но Виктор Эдуардович (хоть и выглядел крайне взбешенным) даже не пытался причинить ей вред. Лишь сильнее стиснул пальцы, которыми все еще удерживал Лену за подбородок. И то, скорее рефлекторно, нежели намеренно. Однако, смотрел он на нее странно, до жути. Столь странно, что холодок невольно промчался вдоль позвоночника, и поджилки затряслись.

Макаров не мигая буравил Белову своим пристальным взглядом. Свинцовым. Мутным. А вместе с тем осоловевшим. Заторможенным.

До предела расширенные зрачки заполнили практически всю его каре-зеленую радужку. Потому-то глаза и казались теперь пугающе черными.

Нервно сглотнув в безрезультатной попытке избавиться от комка в горле, Лена прикоснулась к его руке (к той самой, которой он настойчиво сжимал ее подбородок). Осторожно оплела дрожащими пальцами мощное мужское запястье и жадно втянула кислород полной грудью.

В тот же миг брови Макарова грозно сошлись на переносице, а сам он со странным шальным интересом уставился на ее губы. И Лене вдруг стало нечем дышать. Воздух внезапно закончился в легких. Во рту пересохло.

— Допустим! — проскрипел Виктор Эдуардович страшно севшим сиплым голосом.

— Что допустим? — отозвалась она едва слышно, обмирая от волнения.

— Допустим, советую исходя из собственного опыта! — опалил висок своим безбожно горячим дыханием, заставляя кожу покрыться крупными мурашками. — Но ведь сути это никак не меняет! Не правда ли?

— На что вы намекаете?

— Какие уж тут намеки, Белова? Открытым текстом тебе говорю: беспорядочные половые связи до добра не доводят! Ты не знала?

— А вы? — мстительно прищурилась, вспоминая его красавицу-Танюшу, с которой он познакомился как раз благодаря своим беспорядочным половым связям после развода с женой. — Тоже не знали?

— А я – мужчина! — прилетело в ответ. — Мне проще!

«Лицемер! Какой же лицемер! Сам наверняка имеет все, что движется! А мне, значит, нельзя! Я сразу скурвлюсь! Ненавижу! Ненавижу гада!»

— Знаете что? — гневно зашипела Белова, невольно приподнявшись на цыпочках, дабы казаться хоть чуточку выше. — Шли бы вы…

— Куда? – поинтересовался он с притворной нежностью в голосе, подавляя ее волю своей властной аурой. — Ну? Куда?

— Потоп в квартире устранять! — сурово отчеканила Лена, каким-то чудом выдержав его потемневший взгляд и не грохнувшись при этом в обморок. — А то соседей ваших жалко! Пострадают бедные из-за какой-то течной сучки!

— Замолчи! Хватит! — скривившись, точно от зубной боли, Виктор Эдуардович отстранился от нее, незамедлительно отступая на шаг. И данный жест взбесил Белову окончательно.

Совершенно себя не контролируя, она язвительно пропела:

— Бегите-бегите! Ее же там трахать совсем некому! Скоро выть начнет…

— Лена, следи-ка за языком! Накажу ведь!

— Почему вы предпочли ее? — попыталась улыбнуться, но вышло неестественно и чертовски наигранно. — Влюбились, что ли?

Казалось, от его яростного рева сейчас сработают все автомобильные сигнализации в радиусе ста метров:

— А ты часом не попуталась, девочка? Только перед пигалицей малолетней я и не отчитывался! Моя личная жизнь – не предмет для обсуждения!

— Как и моя! — отчаянно взвизгнула девушка, буквально подыхая от жгучей ревности. Ее трясло. Так дико лихорадило, что зуб на зуб не попадал.

А в глазах уже нещадно жгло, будто щедрую горсть песка в них сыпанули.

Прилагая просто титанические усилия, дабы не разреветься прямо пред ним, дабы не выказать всю обиду и боль, отравляющие ее разум, Лена потупила взор. Принялась с преувеличенным интересом изучать асфальт под ногами.

Повисла пауза. Долгая. Мучительная. Секунды сменяли друг друга.

Складывались в минуты тягостного молчания.

Наконец, относительно успокоившись, Макаров устало выдохнул:

— Что ж, справедливое замечание! Больше с советами я к тебе не полезу!

Ничего более не объясняя, он схватил ее продуктовую тележку, груженную несколькими пакетами, и зашагал куда-то бодрым уверенным шагом. Лена встрепенулась не сразу.

Вышла из образа статуи, лишь когда мужчина удалился от нее уже на добрых десять метров.

Всплеснув руками, она возмущенно завопила:

— Эй! Это же мои продукты! Куда вы их тащите?

— Идем! — заявил он тоном, не терпящим возражений.

***

Приложив заледеневшие пальцы к огнем полыхающим щекам, Белова крепко зажмурилась. Быстро досчитала про себя до десяти в надежде вернуть порушенный самоконтроль и, обреченно застонав, поплелась за Макаровым.

Спустя некоторое время она достигла его автомобиля. К тому моменту Виктор Эдуардович уже успел разместить все пакеты в багажнике.

Перехватив на себе ее настороженно-вопросительный взгляд, он пояснил:

— Домой тебя отвезу!

— Я же сказала…

— Можешь верещать хоть до посинения! — грозно рыкнул, припечатав раздраженным взглядом. — Но таскать тяжести я тебе не позволю!

— Просто…

— Сядь в машину, сказал! Живо!

Сил на пререкания у нее не осталось. Хотелось поскорее оказаться дома и забыть их случайную встречу как страшный сон. А потому, покорно кивнув, Лена потянулась к дверной ручке. И тут же услышала над ухом грозное:

Глава 4

Виктор

«Доказать? Или показать? — истерически хохотнул про себя, машинально запихнув презервативы в задний карман джинсов. — Да будь ты лет на пять постарше, я бы тебя даже… черт! О чем только думаю?!»

Скрипнув зубами, Виктор застыл, прожигая Лену напряженным взглядом. Долгим. Предостерегающим. Цепляясь за последние крохи самообладания, жадно втянул в себя чертов кислород. Медленно выдохнул, чувствуя, как отчаянно пульс долбит по вискам. Как остервенело сердце барабанит за ребрами. Как немеют пальцы от дикого, почти нестерпимого желания прикоснуться к ее светлым волосам, ощутить их мягкость, намотать на кулак и сжать что есть мочи. Зачем? Да хрен его знает! Странный порыв. Необъяснимый. В данный момент он был настолько обескуражен поведением девчонки и собственной реакцией, что не мог сказать наверняка, чего хочет больше: отстраниться (ведь нежные девичьи ладони жгли кожу точно раскаленным железом) или намертво пригвоздить эту малолетнюю выскочку к своей груди. Да так сильно стиснуть, чтобы все ее косточки захрустели, и мозги на место встали. Чтобы ни шелохнуться, ни пикнуть не могла.

Чтобы даже дышала малявка лишь с его позволения! С его и никак иначе!

«Спокойно. Спокойно! Главное, сам дыши! Дыши, бл*дь!»

Ему сейчас действительно не хватало воздуха. Катастрофически.

Он почти задыхался от злости. От примитивного бешенства.

На нее. На себя. На весь, сука, белый свет.

Ведь осознал внезапно, что до сих пор… вопреки здравому смыслу… помнит вкус ее губ!

Земляника и мята. Дурманящая сладость. Обжигающая свежесть.

И ни с чем не сравнимый аромат податливого юного тела!

«Так, стоп! — одернул себя крайне жестко. — Хватит! Хватит бредить!»

А после, встрепенувшись, сомкнул пальцы на запястьях девушки и мягко отвел ее руки от своего лица, прерывая тем самым их физический контакт. Для надежности попятился назад, отступая на шаг.

— Доказать? — иронично прокаркал пересохшим горлом. — И как же ты себе это представляешь, Белова? Мне спустить штаны и устроить публичную примерку? А тебя не смущает тот факт, что для данного действа мужчина должен быть возбужден? Ты, что ли, собралась стояк мне организовывать?

Явно смутившись, Лена потупила взор.

Ее щеки, уши и даже шея сделались пунцовыми.

Машинально увлажнив губы, она сбивчиво затараторила:

— Нет, конечно! Извините… глупость сморозила!

— Очень хорошо, что ты это понимаешь!

— Угу! — пауза, тяжелый вздох. — Надеюсь, наш уговор в силе?

— Разумеется! — отозвался куда более спокойно. — Ты не создаешь проблем мне, я – тебе! Я спокойно работаю, а ты – спокойно учишься!

— Ладно!

Кивнув в сторону кухонного стола, куда Виктор благополучно водрузил пакеты с продуктами, его новоиспеченная студентка тихо заявила:

— Спасибо за помощь…

— Не стоит!

— А Вы…

— Да? — неосознанный полушаг вперед.

И вновь ее дурманящий запах проник в легкие.

И вновь ее частое дыхание защекотало кожу.

— …сильно торопитесь?

«Тороплюсь? А куда я торо… черт, Таня!»

Чувствуя какую-то тяжесть на душе, Макаров сдержанно улыбнулся.

— А что?

— Ничего! Просто вчера я испекла печенье!

— Вкусное? — прохрипел заговорщицки.

— Очень!

— Очень? — с трудом понимая, что творит, он все же прикоснулся к ее волосам. Чувствуя себя конченым идиотом, пропустил между указательным и средним пальцами светлую прядь, испытывая странный кайф даже от этого.

— Очень-очень! — выдохнула она. Заторможенно и слегка вздрогнув.

— Ну, неси тогда! Попробуем!

Девушка метнулась к буфету (чудом избежав столкновения со стулом), извлекла оттуда небольшую вазу, наполненную выпечкой, и спустя мгновение протянула угощенье Виктору. Попробовав одно их них, он едва не застонал вслух от удовольствия, ибо печенье оказалось действительно вкусным. Рассыпчатым. В меру сладким, с ярко выраженным лимонным привкусом. Оно буквально таяло во рту. Проглотив все до последней крошки, Макаров одобрительно кивнул:

— Молодец!

— Вам понравилось? Правда?

— Правда! Еще хочу! Чайник ставь!

Улыбнувшись, Белова шустро добралась до электрического чайника, который явно собиралась включить. Но замерла в последний момент.

Тишину комнаты нарушила до боли знакомая мелодия.

Трель звонка его мобильного телефона.

На сей раз брать трубку он не стал. Просто отключил звук.

И похоже, данный поступок окончательно вывел Лену из эмоционального равновесия.

Девушка помрачнела и напряглась в считаные секунды.

Резко развернувшись к нему лицом, она холодно отчеканила:

— Судя по всему, вам пора!

— Похоже на то, — согласился, признавая ее правоту. — Ты… в порядке?

Нервно заламывая пальцы, Белова гордо распрямила плечи и твердо выдержала его сканирующий взгляд. Затем с присущей ей надменностью упрямо вскинула подбородок, и за один только этот заносчивый жест ему захотелось жестко отходить девчонку ремнем по мягкому месту.

Чтобы всю спесь с нее сбить. Весь гонор.

«Такая малявка еще, а уже бывалой стервой себя вообразила!»

Обворожительно (но крайне фальшиво) улыбнувшись, Лена пробормотала:

— Я провожу вас до двери!

Возражать Виктор не стал. В конце концов, желание хозяйки – закон.

Не дожидаясь от нее каких-либо действий, он сам уверенной поступью двинулся к выходу.

Не прощаясь. Белова окликнула его на пороге.

Вернее, на пороге стояла она – растерянная и босая.

А Макаров в это время находился уже на лестничной площадке.

— Могу я попросить вас об одолжении? — дрожа всем телом, Лена скрестила руки на груди, будто стремилась отгородиться от всего света. — Могу?

Мужчина раздраженно передернул широченными плечами:

— Попробуй!

— Раз уж мне не отдаете, — взмахом руки она указала на карман, в котором лежали изъятые у нее презервативы, — то хотя бы... с ней их… не используйте!

Глава 5

Лена

Почти всю свою сознательную жизнь Лена терпеть не могла раннее утро. Ненавидела его лютой ненавистью, и казалось, нет на свете чувства сильнее.

Однако, вскоре она поняла, как глубоко заблуждалась!

Ведь с началом обучения в университете эта самая ненависть усугубилась в разы. Белова даже в самом кошмарном сне не могла представить, что в скором времени ей придется почти ежедневно вставать в шесть часов утра, дабы успеть добраться до института к первой паре. Без опозданий.

«Не ВУЗ, а чертова пыточная камера! Разве можно так с первокурсниками? Нам нужно время на адаптацию! Нет же! Загрузили с первых дней!»

Неудивительно, что студенты дружно клевали носом почти на всех парах, числившихся в расписании первыми. Не стала исключением и сегодняшняя лекция по истории. К тому же монотонный голос профессора Тарасовой вообще никак не способствовал всеобщему бодрствованию. Напротив.

Он действовал убаюкивающе…

Будучи не в силах подавить очередной зевок, Белова прикрыла рот ладонью и тихонько, с невероятным наслаждением зевнула, отмечая краем глаза, что сидящая рядом Ирина тут же поддержала ее скромную «инициативу».

Честно говоря, подруга выглядела уставшей, помятой и жутко сонной.

Тем не менее она старательно конспектировала информацию, записывая за Антониной Федоровной почти каждое слово. А вот Лена так не могла.

Ее веки тяжелели, глаза слипались все сильнее. Связь с реальностью ослабевала. Не придумав ничего умнее, она прикрылась от зоркого взора Тарасовой своей густой светлой шевелюрой и поддалась мимолетному искушению – крепко зажмурилась. Всего на миг. Всего на секундочку.

Роковая ошибка. Тотальная. Ведь в то же мгновение Лена задремала.

Сквозь сон она слышала и голос профессора, и редкие ответы ребят, и ласковые нежные прикосновения Синицыной к плечам и макушке, но ничего с собой поделать не могла. Сложно сказать, сколько времени продолжался ее несанкционированный релакс, однако оборвался он довольно резко. Белову разбудили одногруппники, сидящие позади, когда Антонина Федоровна начала бесцельно расхаживать по аудитории и могла запросто ее заметить.

Встрепенувшись, Лена огляделась и обнаружила, что восседает за столом в гордом одиночестве. Что Ирина куда-то улизнула в самый разгар лекции. «Опять! Странно все это…»

Тяжело вздохнув, она потянулась к своей сумке, извлекла оттуда любимые жевательные резинки и закинула в рот пару мятных подушечек.

Свежесть ментола обожгла вкусовые рецепторы, благодаря чему Белова окончательно проснулась. Время шло. Занятие по истории продолжалось, а подруга все не возвращалась. Забеспокоившись не на шутку, Лена незаметно развернулась к особо любопытному одногруппнику:

— Пс! Марат! — тихонько поинтересовалась. — А Ириша давно вышла?

— Да! — прозвучало утвердительно. — Минут двадцать назад!

— Странно… ей плохо, что ли, стало?

— Не думаю! Сияла, как тот начищенный самовар, и загадочно улыбалась во все свои тридцать два! Точно пришибленная, честное слово!

— Полегче! — зашипела угрожающе. — Ты о моей подруге сейчас говоришь!

— Извини, просто…

Договорить он не успел. Как раз в этот момент (к величайшему облегчению) на пороге наконец-то нарисовалась Синицына. Подруга проворно прошмыгнула в аудиторию, плотно прикрыла за собою дверь и почти бесшумно зашагала к их столу. Раскрасневшаяся. Запыхавшаяся. Взъерошенная. Ее губы выглядели распухшими, а глаза сверкали нездоровым лихорадочным блеском. Каким же было всеобщее удивление, когда следом за Ириной в кабинет бесцеремонно вломился Слава Красницкий!

Ничего не объясняя, бывший одноклассник схватил Иру за локоть, по-хозяйски притянул к себе и угрожающе прохрипел довольно странную фразу:

— А может, я тебя тоже?

К тому, что произошло далее, жизнь Лену совершенно не готовила…

«Твою мать! Ущипните меня! УЩИПНИТЕ НЕМЕДЛЕННО! У меня что, галюники начались? Или он правда… целует ее? А она… самозабвенно отвечает на поцелуй? Отвечает… ЕМУ?! Своему злейшему врагу?»

Белова оказалась столь ошарашена увиденным, что буквально онемела. Попыталась набрать больше воздуха в грудь, но, к своему стыду, случайно поперхнулась. Угу... своей же собственной жевательной резинкой!

Да так сильно, что задыхаться начала, раскраснелась и громко закашлялась.

Помощь пришла от все того же Славика. Ну… в его крайне своеобразной манере, конечно. Парень грубовато похлопал ей по спине и надменно заявил:

— Смотри не сдохни, Белова! Не хочу, чтобы потом моя Синичка горевала!

«Моя? — изумленно вытаращилась на обоих, не в силах произнести ни звука. — Моя? Значит, я все правильно поняла? Они… они… одуреть можно!»

Тишина повисла ошеломляющая. Все взгляды устремились на их троицу.

— Ой, дурак! — обреченно застонала подруга, спрятав лицо в ладонях.

Секунду спустя она торопливо вернулась на свое место, дрожа всем телом.

Но в следующее мгновение грянула настоящая буря в лице Тарасовой:

— Это что еще такое? — кулак профессора с грохотом опустился на кафедру. — Вы что себе позволяете? Мало того, что занятие мне срываете, так еще и высшее учебное заведение в бордель решили превратить? Ну уж нет!

— Извините! — сдавленно пискнула Ирина. И выглядела при этом столь подавленно, что Белова готова была броситься грудью на ее защиту.

Но запал пропал, стоило услышать страшный рев Антонины Федоровны:

— Молчать! Молодой человек, а вы вообще из этой группы?

— Нет, конечно! — невозмутимость Красницкого бесила.

Причем всех без исключения. Очевидно, не выдержала и Тарасова.

— Тогда вон отсюда! Убирайтесь немедленно!

— Ух, какой у вас зычный голос! — откровенно издевался над женщиной бывший одноклассник. — Вы случайно не генеральская жена?

— Пошел вон, наглец!

Но тот и с места не сдвинулся, пока Ирина его лично об этом не попросила.

Глава 6

Лена

«Печенье ему испеки! Серьезно? Совсем, что ли, кукухой двинулся?»

Естественно, вслух ничего подобного Лена не сказала. Лишь скривилась, изображая более-менее вежливую улыбку, и кивнула в знак согласия.

«Да и есть ли у меня выбор? Уж всяко лучше, чем целых две пары с другой группой тусоваться! Нет! Хочет печенья… будет ему печенье!»

Прочистив горло, Белова демонстративно скрестила руки на груди:

— Я могу идти?

— Да, ступай.

— Всего хорошего! — встрепенувшись, она торопливо двинулась в сторону выхода.

— Лена? — окликнули ее спустя пару секунд.

— М-м-м?

— Остановись. Хватит.

— Но вы сами сказали, что я могу…

— Я сейчас не об этом!

Нехотя, но Лена все же развернулась к нему лицом.

— Не совсем вас понимаю.

Макаров заметно нахмурился. Расставил ноги на ширине плеч и спрятал ладони в карманах брюк. Будто… будто нервничал и пытался это скрыть.

— Ты не похожа на шалаву, — пробасил он, прерывая затянувшуюся паузу. — Не надо! Не становись ею! Неважно, скольких уже успела пропустить через себя… забудь как страшный сон. Оставь их в прошлом. Но… дьявол, Лена! Ты же умная девочка – прекращай дурить! Еще не поздно одуматься…

«Это что, типа… забота о моем будущем? Попытка спасти мою душу?»

Белова вытаращилась на Виктора Эдуардовича, точно громом пораженная.

«Интересно, как бы ты отреагировал, узнав о моей девственности?»

Банальности вроде «я подумаю» или «ну, раз уж вы слезно просите» так и не сорвались с губ. Она вообще онемела на миг, смутившись до крайности.

Паникуя все сильнее с каждой секундой, Лена словно ошпаренная выскочила из аудитории, громко хлобыстнув напоследок дверью. Тяжело дыша, обессиленно прислонилась к ближайшей стене и зажмурилась до белой ряби в глазах. Слишком уж странно подействовала на нее поучительная тирада Макарова. Однако времени на самоанализ совсем не осталось. Распахнув веки, девушка обнаружила, что в коридоре ее уже поджидает Синицына.

Едва завидев подругу, Ирина проворно запихнула в сумочку мобильник и стремительно зашагала в ее направлении, распихивая людей со своего пути.

— Все в порядке? — взволнованно поинтересовалась она, оказавшись рядом.

— А то!

— О чем вы так долго разговаривали? Я уже переживать начала.

— Ничего нового, — измученный выдох. — Отчитал за пропуски, назначил отработки и…

— И?

— Дал несколько дельных советов.

— К которым, полагаю, ты собираешься прислушаться?

— Вот еще!

— Лена, е-мое! — нетерпеливо шикнула Ирина. — Я ведь тебя предупреждала! Говорила, что прогуливать его пары – не выход! Что добром это не кончится!

— Ой, хоть ты не начинай! — взмолилась, возведя очи к небу. — Обними лучше!

Обреченно покачав головой, Синицына развела руки в стороны, приглашая ее жестом. И в этот самый момент Белова кое-что вспомнила. А именно причину, по которой Макарова, собственно, и пригласили к ним на пару. Насупившись, она задиристо вскинула подбородок:

— Вот блин! Совсем забыла, что не разговариваю с тобой!

— Это еще почему? — удивленно округлила глаза рыжеволосая нахалка.

— Потому что моя лучшая подруга уже черт знает сколько времени встречается со своим злейшим школьным врагом, а мне об этом – ни слова!

— Боже! Нашла из-за чего…

— Да, нашла! Мне обидно, ясно?

— Ну, прости!

— Эй! — возмущенно. — Хотя бы попытайся изобразить раскаяние!

— Прости! — ломая ее показное сопротивление, Ирина все же заключила Лену в крепкие объятия. — Пожалуйста, прости! Клянусь, я собиралась рассказать!

— Угу! Но не рассказала!

— Ждала подходящего момента, — прилетело в ответ. — Я… я просто боялась!

— Ты? Боялась? Господи, да чего?

— Что… не поймешь меня! Что осудишь! Что бесхребетной посчитаешь!

Теперь пришла очередь Беловой изумляться:

— С ума сошла? Я никогда не поступила бы так с тобой!

— Да, конечно! Но ты же видела, как мы со Славой презирали и унижали друг друга в школе! А теперь… мы вместе. Боже, я сама до сих пор не верю! Как же я могла тебе обо всем рассказать, если слов не нахожу, чтобы самой себе это объяснить? Знаю, поступила некрасиво. Но пойми, я не могла иначе.

Лена чуть отстранилась, с любовью взирая на разволновавшуюся подругу:

— Ладно, мир! — нежно заправила ей за ухо выбившуюся прядь рыжих волос. — Цени мою доброту!

— Прощаешь? Правда?

— Правда. Но…

— Что?

— Зная Красницкого, пожалуй, уточню: он точно не держит в заложниках твоих родных? — прошептала вкрадчиво. — Ты с ним по своей воле?

Секунда. Другая.

Наконец, не сдержавшись, Ирина громко и заливисто расхохоталась.

Зато сама Белова относительно успокоилась.

Расслабилась. И грустно улыбнулась.

— Пообещай, что мне не придется драться с ним за твое внимание.

— Не придется, конечно, — успокоила подруга, вновь крепко обнимая.

— Пообещай! — настаивала Лена.

— Обещаю. Только ни слова об этом моей маме! Я сама ей все расскажу. Обязательно. Когда наберусь смелости...

— Хорошо, — удобно устроила голову на ее плече. В горле внезапно образовался болезненный ком, стоило лишь вспомнить о своей собственной личной жизни. — Знаешь, если честно, я тебе немного завидую. Не в прямом смысле слова. Просто тоже хотела бы… вот так же!

— Так же?

— Угу! — протянула задумчиво. — По-настоящему!

Ирина закопошилась, отстраняя ее от себя:

— Посмотри на меня! — потребовала она решительным голосом. — Все будет, Лен! Все будет! Главное – не раскисай и по мелочам не разменивайся.

— Твоя правда! — гордо расправила плечи. — Сколько у нас времени до звонка?

— Минут двадцать.

— Ну что? В буфет?

***

— Но это же нечестно! — задыхаясь от возмущения, Лена гневно зыркнула на Славика. — Мы заранее планировали поход в кино именно сегодня и именно на вечерний сеанс! И мне совершенно по барабану, что ты внезапно вышел из «сумрака» и начал устанавливать здесь свои порядки! Имей совесть!

Глава 7

Лена

«Ой, мамочки! Мы что, серьезно к нему домой пришли? В… в гости, черт подери? Нет! Только не это! Только не… Да я сейчас в обморок грохнусь!»

Ей и правда поплохело. Резко. Стремительно.

Возможно, от сильного эмоционального потрясения.

А возможно, и от банального недостатка кислорода.

Ее голова кружилась, как в сильнейшем хмельном угаре.

И перед глазами все расплывалось, теряя привычные четкие очертания.

Тем не менее сделать полноценный вдох Лена не могла, как ни старалась.

Ребра, да и всю грудную клетку будто невидимыми тисками сдавило.

Внезапно загустевший воздух вообще показался ей раскаленной бурлящей лавой – он нещадно обжег легкие прямо изнутри. Словом, паника ее душила.

«Нет! Я не хочу! Не хочу… НЕ ХОЧУ!»

Оцепенев всем своим продрогшим телом, Белова невольно прижалась к груди Гарика еще сильнее. Да что там? Если бы парень не удерживал ее так крепко, она давным-давно позорно распласталась бы на полу…

«Что же делать? Господи, что делать? Мне нельзя к нему домой! Никак нельзя! Я сойду с ума! Я не выдержу! Рехнусь! Я… Я… Боже!»

Инстинкт самосохранения вопил благим матом, предупреждая о грядущей опасности, подстерегающей ее в этих стенах. Пульс неистово ревел, практически оглушая. Адреналин зашкаливал в крови.

А виски без конца простреливало тупой ноющей болью.

Первой мыслью было – бежать! Как можно быстрее. Как можно дальше.

Без оглядки. Сверкая пятками так, будто за ней черти гонятся.

Только это стало бы плохим решением.

Необдуманным. Импульсивным.

Ведь ее телефон остался в машине Красницкого.

Сумочка с кошельком и ключами от дома – тоже!

Вывод напрашивался только один:

«У меня нет выбора! Я должна успокоиться! Взять себя в руки! Оставаться с друзьями все же безопаснее, чем шастать в одиночестве по вечернему городу! Нужно дышать… просто дышать! Я со всем справлюсь! Мне все по плечу! Не укусит же он меня, в конце-то концов?»

Макаров тем временем пристально разглядывал Славу и Ирину.

— Знатно же вас дождем потрепало, голубки! — произнес он низким скрипучим голосом, чуть посмеиваясь. — Забегайте скорее!

Красницкий подтолкнул Синицыну в спину, но подруга внезапно заупрямилась. Замерла, так и не сдвинувшись с места.

— Виктор Эдуардович, простите за вторжение, ради Бога! Этот Славик, — не сдержавшись, она обиженно пихнула парня локтем в бок, — даже не удосужился предупредить, куда именно он всех нас ведет! Очень неловко получилось, правда! Извините! Мы сейчас же уйдем!

— Ирина, он мой брат! — усмехнулся мужчина. — Я рад видеть его в любое время суток и в любом состоянии. Его и тех, кто ему дорог. Не переживай. Не стесняйся. Проходи и чувствуй себя как до…

Он замолчал на середине фразы, ведь наконец-то соизволил заглянуть за спину своему высоченному брату и обнаружить присутствие еще двух людей. В следующий миг Лена испытала нестерпимое желание сжаться до размеров атома, превратиться в пыль. Или сделаться полностью невидимой. Да все что угодно, лишь бы не чувствовать на себе его свирепый парализующий взгляд. Макаров плотно сжал челюсти, сурово сдвинул брови.

Чуть склонил голову набок и презрительно прищурился.

— Хреновая из тебя грелка, Игорек! — заявил надменно. И от холода, сквозившего в его стальном голосе, Белову снова кинуло в дрожь. — Не умеешь – не берись! У нее уже все губы посинели!

«Они что, еще и знакомы? Блин… конечно, знакомы! Оба же родственники Красницких. Просто один – очень близкий, а другой – дальний!»

— Стараюсь как могу! — дико загоготал Барсуков. — Только это… я сейчас и сам не особо-то теплый! Скоро при ходьбе «звенеть» всеми частями начну!

Однако веселья молодого человека никто из присутствующих не разделил.

Честно говоря, Виктор Эдуардович помрачнел еще сильнее.

— Все в дом! — отошел в сторону, пропуская их внутрь. — Живо!

Первым в прихожую бесцеремонно вломился Красницкий. Следом за ним осторожно прошмыгнула Ирина. А Гарик разомкнул объятия, предоставив Лене свободу действий. Но девушка отрицательно покачала головой, предпочитая переступить порог этой квартиры самой последней.

Оказавшись внутри, она прислонилась спиной к дверному полотну, терпеливо ожидая, пока все разуются и избавятся от мокрой верхней одежды.

Внезапно прямо перед ней материализовался лично Макаров.

Нервно сглотнув, Лена испуганно вскинула подбородок, сверля преподавателя взволнованно-настороженным взглядом.

— Я здесь ни при чем, клянусь! — зачем-то выпалила на выдохе тихим вкрадчивым шепотом, пытаясь прояснить ситуацию. — Слава просто привез нас в кинотеатр под открытым небом, и тут внезапно полил жуткий дождь!

Зря старалась. Похоже, он и не слушал вовсе. Или попросту игнорировал.

Его вниманием целиком и полностью завладели ее… косички.

Мужчина таращился на них почти не мигая. Поплывшим, затуманенным взором. А затем, пребывая точно в трансе, потянулся к ее волосам.

Ей даже показалось на миг, что сейчас Макаров к ней точно прикоснется.

И сердце зашлось в груди с запредельной скоростью. Дыхание сбилось.

Однако ничего подобного не произошло. Хищно оскалившись, он отточенным движением защелкнул дверной замок, расположенный чуть левее от ее уха. Вздрогнув от неожиданности, Лена облегченно выдохнула.

«Дура я! Конченая дура! Он всего лишь квартиру запер, а я уже напридумывала себе черт знает что! Хватит! Нужно успокоиться!»

Тем не менее Виктор Эдуардович отходить в сторонку не торопился.

Вместо этого пристально оглядел ее с ног до головы и произнес с характерной хрипотцой в голосе:

— Раздевайся!

***

Белова чуть на месте не подпрыгнула от подобной наглости.

Через нее словно двести двадцать вольт пропустили.

Глава 8

Лена

«Почему он закрыл нас здесь? Разве не собирается уходить?»

Сердце отчаянно трепыхнулось в груди, пропуская удар.

А после зашлось в совершенно нереальном запредельном ритме.

Взбесившийся пульс дико барабанил в висках, в ушах. В горле.

Шумно сглотнув, Лена настороженно покосилась на дверную ручку.

Затем недоуменно уставилась на преподавателя:

— Какого… черта?!

Беловой показалось, будто от ее возмущенного вопля содрогнулись стены.

На деле же она просто прошептала. Тихо. Вкрадчиво. Едва различимо.

Почему? Сама не знала! Однако нутром чувствовала, что этого мужчину сейчас лучше не провоцировать. Слишком уж устрашающе он выглядел.

Слишком жадно и откровенно разглядывал ее почти обнаженное тело.

Да что там? Он буквально пожирал Лену! Пожирал своими каре-зелеными глазами, в глубине которых плескалась теперь одна лишь неуемная похоть.

— И мне хотелось бы это знать! — отозвался вдруг Макаров изменившимся до неузнаваемости голосом. Сиплым. Глубоким. Рокочущим. Мягкий завораживающий тембр, зомбирующая интонация и полыхающий безумием взгляд подействовали на девушку весьма странно.

Каждый волосок на теле приподнялся, чувствительная кожа покрылась крупными мурашками, а под ложечкой жутко засосало от волнения.

— Руки убери! — спустя крохотное мгновение раздался его властный приказ.

— Но я же… не трогаю вас! — пискнула встревоженно, растерянно.

— Убери их от себя... на хрен! — яростно проскрежетал Виктор Эдуардович. — Убери, я сказал! Заведи за спину!

Только сейчас Лена сообразила, чего именно Макаров от нее добивается.

«Он просит показать ему… сиськи? Серьезно?»

Похоже на то. Ведь она продолжала целомудренно прикрывать ладонями свою грудь, худо-бедно скрывая ее от одичалого мужского взора.

«Ой, мамочки! Что же делать? Я не должна! Но… нет, не должна!»

Ей больше не требовался горячий душ. Впрочем, как и сухая одежда.

Белову так сильно и резко в жар кинуло, что голова внезапно закружилась.

Цепляясь за последние крохи самообладания, Лена кивком указала на дверь.

— Пожалуйста, оставьте меня одну!

Тишина. Преподаватель лишь сильнее нахмурился да стиснул ладони в кулаки, выражая тем самым весьма красноречивый и доходчивый протест.

— Мне нужно одеться! — гневно зашипела, начиная злиться. — Убирайтесь!

И вновь молчание в ответ. Но такое, что громче любого крика.

Оно оглушало. Пугало. Толкало на необдуманные импульсивные поступки.

Вздрогнув всем телом, Белова лишь сильнее прижала руки к груди и упрямо выпятила подбородок. Макаров в свою очередь продолжал буравить ее тяжелым помутневшим взглядом. О чем думал, неизвестно. Но с каждой секундой, проведенной наедине с Леной, он все сильнее терял человеческий облик. Все больше напоминал ей первобытного дикаря. Хищника.

Вдруг, подтверждая опасения девушки, Виктор Эдуардович улыбнулся.

И от той зловещей ухмылки прямо холодок промчался вдоль позвоночника.

— А ты, — поинтересовался он с обманчивой нежностью в голосе, — всегда делала то, о чем я тебя просил? Прислушивалась, когда велел взяться за ум и остановиться? Уходила, когда прогонял? Не ты ли, случайно, изводила меня целый год, наплевав на все запреты? М?

Горечь затопила душу до краев, ибо…

«Все так и было! Именно так!»

— И что с того? Мстить собираетесь? — настырно вздернула нос, пряча свой страх за маской надменности и храбрясь из последних сил.

Они понадобились ей в следующий миг.

Когда мужчина пристально оглядел Лену с ног до головы и сипло заявил:

— А как ты хотела? Долг платежом красен, малышка!

— Чего вы…

— Убери свои чертовы руки и покажи мне все то, что ты так легко демонстрируешь им! — выплюнул он ревностно, озлобленно. Голос преподавателя вибрировал от напряжения. — Иначе я сделаю это сам! Не обижайся потом, если окажусь недостаточно нежен для тебя, деточка!

Лена нервно сглотнула, чувствуя, как в жилах воспламеняется кровь.

Как ее штормит от адреналина, гуляющего по венам запредельными дозами.

И как сама она теряет последние капли здравомыслия.

«Кому им? Я, вообще-то, впервые обнажаюсь перед мужиком! И неважно, что на публике всегда утверждаю обратное! Факт остается фактом!»

Каким-то невероятным образом состояние Макарова передалось и ей.

Сознание девушки помутилось. Стыд и страх отошли на задний план.

Она взбесилась. Страшно взбесилась.

«Сволочь! Ненавижу! На Танины Марианские впадины любуйся, гад!»

И в то же время Лене безумно захотелось подчиниться.

Взять и показать ему себя во всей красе.

Чтобы знал, от чего отказался!

Чтобы пожалел, что однажды предпочел ей другую!

Сжираемая ревностью, сотрясаемая праведным гневом, Белова окатила Виктора Эдуардовича испепеляющим взглядом. Злым и обиженным.

Однако, невзирая на это, окончательное решение она уже приняла.

Неправильное. Постыдное. Но неизбежное. Глубоко вздохнув пару раз для храбрости, Лена гордо расправила плечи и с нарочитой медлительностью завела руки за спину. Ее тяжелая упругая грудь, получив свободу, соблазнительно колыхнулась, мгновенно притягивая к себе его жадный взор.

Тот казался острее битого стекла. Горячее расплавленной лавы.

Дыхание преподавателя сбилось. Сделалось частым и рваным.

И без того расширенные зрачки теперь практически вытеснили радужку.

Каменея от жуткого стеснения, Белова машинально увлажнила пересохшие губы.

— Ну как? — поинтересовалась она с напускной холодностью. — Нравится? Не ослепли еще от моей красоты?

Макаров дернулся, точно от приличного удара в челюсть.

Удостоил ее еще одним долгим взглядом (под которым соски девушки предательски сжались в тугие острые горошины), развернулся к ней спиной и нетвердой походкой направился к двери, явно намереваясь покинуть ванную комнату. Однако остановился в последний момент. Надрывно дыша, он широко расставил руки, опершись о дверной косяк, и обреченно склонил голову. Со стороны казалось, будто мужчина ведет какую-то внутреннюю, известную лишь одному ему борьбу. Тем удивительнее было услышать в полнейшей тишине его приглушенный утробный рык: