Заложница

Глава 11

Отчетливо дав мне понять, что мольбы о помощи на доктора не подействуют, мои похитители удалились из комнаты. Аблов только предварительно заглянул в гардеробную, переоделся в сухое и строго-настрого велел мне спать. Но самое обидное, что Виктор не поленился и Тимошку забрал, хоть щенок сопротивлялся и даже убегал от хозяина.

Оставшись одна, я оглядела комнату и, несмотря на головную боль и общее недомогание, пошла на разведку. Обход я начала с окон. Нет, через них бежать не вариант, однозначно шею сверну, до земли лететь метров девять. Добралась до двери и, взявшись за круглую ручку, потянула – заперто. Присела на корточки и исследовала механизм замка. В принципе, вскрыть его – ничего сложного, если найти чем.

С межкомнатным замком как-нибудь разберусь, а вот что делать с парадной дверью внизу – вопрос из вопросов. Интересно, ее запирают? Есть малюсенький шанс, что все-таки нет. В доме несколько взрослых мужчин, как минимум трое, чувствуют они себя наверняка комфортно и в безопасности, да и ходят туда-сюда, то есть каждый раз ключи доставать – им в лом.

Вернулась к окну и просканировала двор. Территория, по сравнению с коттеджем, не очень просторная, с натяжкой от силы соток двадцать пять, не больше, зато обнесена высоким забором, через него, опять же, не перепрыгнешь. Ворота железные, а дальше – пустынная проселочная дорога, которую из-за нависших над ней ветвей деревьев не видно. Одним словом, печаль – на пути к свободе столько препятствий.

К счастью, похитили меня впервые, поэтому неудачного опыта в таких делах у меня нет, поэтому сразу приняла решение, что если бежать, то обязательно ночью, а до этого времени желательно отдохнуть и набраться сил. Забралась в постель, но удобно устроиться из-за болезненного состояния не вышло. Все же перестаралась я под кроватью, чувствую себя, как разбитое дырявое корыто, мозги думать отказываются, а тело – слушаться.

Прикорнуть не получилось. В коридоре сначала послышались голоса, а затем дверь распахнулась и в спальню зашли трое: Аблов, Костян и маленький плюгавенький мужичок лет так за пятьдесят. Видимо, доктор. На макушке лысина с тремя волосинками, сам худой, одни кости, того гляди, дунешь – он полетит, ударится обо что-нибудь и весь поломается. Так мне представлялся врач, пока я не заглянула в его злые, проницательные и вместе с тем жестокие глаза. Похоже, права я была, когда предположила, что он на черном рынке органами торгует.

Доктор в ответ на мое пристальное разглядывание показал ряд неровных зубов, расплывшись в плотоядной улыбке.

Бр-р-р, аж мурашки по спине пробежали от неприятного чувства.

– Весьма рад познакомиться, барышня, – чуть ли не подбежал он ко мне и протянул руку. – Я так понимаю, захворали. Не проблема, вылечим. Тем более молодая, цветущая, быстро на поправку пойдет, – это врач уже сказал, обернувшись к Аблову, а потом добавил: – Я предпочитаю с пациентами общаться наедине.

О нет, только не это!

Я сжалась и уже хотела умолять Виктора не оставлять меня с Доктором Смерть один на один, но Аблов меня опередил, заявив:

– Исключено, и больше мы к этому вопросу не возвращаемся.

Худой мужик недовольно поморщился и приступил к делу. Послушал легкие, померил давление, проверил лимфоузлы и еще много чего… Результат, естественно, мне не объявил, потопал к Аблову, который наблюдал из кресла за врачебными манипуляциями. Доктор доложил Виктору, что в идеале неплохо было бы меня госпитализировать и держать под квалифицированным присмотром, но раз это невозможно, он за энную сумму готов пожертвовать временем и потерпеть неудобства, наведываясь к пациентке хоть каждый день. Аблов кивнул, соглашаясь на предложенный вариант.

– Барышня, оголяйте филейную часть, поставим пару укольчиков и до завтра простимся, – склоняясь над чемоданчиком с препаратами, прохрипел врач, а потом хитро так поинтересовался у Аблова: – Виктор Романович, вы с помощником и в этом случае останетесь в комнате?

– Мне уходить незачем, я все уже с разных ракурсов видел, а вот ты, Константин, не смущай Леру, выйди.

Мне кажется, я от злости позеленела, а у Костяна широко открылась челюсть. Видимо, в прошлый раз я все-таки вовремя успела пледом укрыться, иначе бы надзиратель сейчас не хлопал глазами от непонимания, почему это босс заявил, что видел попу их пленницы.

Доктор одарил меня сальным взглядом, а потом пробормотал вслух, судя по задумчивости, какие-то одному ему очевидные мысли:

– А-а-а, вот оно в чем дело. Понятно-понятно…

Интересно, что этому типу понятно? Ох и не нравится же мне он, мутный темный человек с явными отклонениями в психике и поведении.

В мою бедную пятую точку иголкой целились целую вечность, а потом долго-долго протирали место прокола пропитанной в спирте салфеткой, до такой степени, что Виктор не выдержал:

– По-моему, уже достаточно.

– Да-да, – засуетился врач и заявил, что теперь мне нужен покой, а крепкий сон обеспечит снотворное, которое он мне ввел.

Снотворное?! Сложность побега поднялась еще на одну ступень. Черт-черт-черт!

Слава богу, в следующую секунду медик меня успокоил. Выдавая Аблову лекарства на вечер, он сказал, что действие снотворного недолговечно и очередную дозу следует мне дать в восемь часов, причем не в виде укола, а перорально, в виде таблетки. Это вообще ерунда, просто сделаю вид, что выпила, а сама потом выплюну.

Но это потом, а сейчас веки потяжелели и голова сама по себе потянулась к подушке. Уже сквозь пелену сна краем уха слышала, как врач просил Виктора с ним переговорить. Аблов что-то ответил, но что именно – я не разобрала, сладко зевнув, засопела.

Сон под действием лекарства был, мягко выражаясь, странным, и пробуждалась я довольно часто, но, не понимая, что со мной происходит и где я нахожусь, вновь проваливалась в небытие. Один раз, а может быть, и не один, когда по неизвестной причине глаза вновь приоткрылись, я попыталась встать, но мозг работал с явными перебоями и не мог отдавать правильные приказы рукам, ногам и прочим частям тела, поэтому я попросту рухнула обратно в постель.

Снилась откровенная белиберда: то я в позе звездочки лежу на водяном матрасе и убаюкивающие волны качают меня туда-сюда, то я сижу на коленях возле кристально-чистого озера, зачерпываю ладонью воду, подношу ее к губам, глотаю, но долгожданную влагу не чувствую и жажду не утоляю, даже когда работаю ладошкой в два раза быстрей, эффект остается тот же.

Еще было сновидение с претензией на реальность, что-то сродни с галлюцинацией. Чудилось, как будто со мной рядом на кровати сидит муж, я даже слышала его дыхание и ощущала вмятину на матраце от его тела. Стас погладил меня по волосам, провел пальцами по плечу, а затем зачем-то схватил за горло и сжал, не больно, но мне стало жутковато. Затем он поправил одеяло и испарился.

Где-то над головой басили два мужских голоса, а потом на лоб легла чья-то приятно-прохладная рука.

Ой, не убирайте руку, пожалуйста, так хорошо…

– Опять температура поднялась, вся горит, – изрек Аблов, и на этот раз я разобрала его речь.

– Виктор Романович, надо будить Леру. Уже девять, на час с лекарством опоздали, – ответил Костя.

– Эй ты, спящая красавица, – опять раздался голос Виктора, и меня затормошили за плечи, – вставай, пора принимать пилюли.

– Не хочу, – заплетающимся языком промямлила я. – Я, как чумная, после них и кружится все вокруг.

Несмотря на мой протест, меня в принудительном порядке приподняли и, подложив под спину подушку, усадили.

– Водички дать? – участливо поинтересовался Костян, на что я кивнула, но подозреваю, что со стороны это смотрелось, как будто я просто повесила голову.

После нескольких жадных глотков я немного пришла в себя, проморгалась и увидела перед носом горсть таблеток, которую мне в руке протянул Аблов.

– А можно мне их не пить? Они странно действуют на мозги, я перестаю ориентироваться и…

– Нельзя, – категорически отрезал Аблов.

– Лера, таблетки тут ни при чем, это из-за болезни ты так себя чувствуешь, – как маленькой, объяснил Костя.

– Дайте мне хотя бы очухаться и умыться, – отодвигая руку Виктора, нахмурилась я, откинула одеяло и в прямом смысле сползла с кровати на пол.

– Помочь? – бросил мне Аблов, когда я почти доковыляла до ванной.

– Упаси боже, – огрызнулась я, закрывая за собой дверь.

Чтобы отрезвить ум, намочила полотенце в холодной воде и приложила к лицу.

Первоочередная задача – исхитриться и не выпить таблетки, а то вырублюсь до утра. Вторая задача – дабы усыпить бдительность, правдоподобно сыграть немощную и больную, хотя с этим не должно возникнуть проблем, я, в принципе, такая и есть. Существует, конечно, третья, четвертая и даже сорок шестая задача, но их я решу, когда заставит нужда.

К моменту возвращения в комнату возле кровати на тумбочке стояла глубокая тарелка с куриным бульоном, в котором плавали мелкие сухари. Аблов, в свойственной ему командирской манере, велел мне поесть.

Костя ринулся было помочь мне забраться в постель, но строгий взгляд босса, сидящего в кресле рядом с окном, остудил его пыл, и он лишь со стороны наблюдал, как я укладываюсь.

Под пристальным присмотром я выпила бульон до последней капли, а потом одну за одной отправила в рот таблетки, но не проглотила их, а спрятала по две за каждой щекой.

– Что-то ты подозрительно послушная, – плавно барабаня пальцами по подлокотнику, протянул Аблов и прищурился, словно этот его взгляд смог бы помочь ему прочесть мои мысли.

– Иди ты к черту, упырь. Чтобы избавиться от твоего общества, я готова не только бульон и лекарство отправить в желудок, но и миску сырых улиток. Будь добр, уйди, а? Бесишь, а мне и так плохо, – пока я говорила, страшно переживала, что из-за посторонних предметов во рту моя дикция заметно исказится и Виктор заметит, что таблетки я не проглотила.

Но, судя по всему, никто ничего не заподозрил, Костян вообще никак не отреагировал, а Аблов расплылся в улыбке. Похоже, ему нравится, когда я на него бочку качу.

– Маленькая зубастая стервочка, я тебе поражаюсь. Едва шевелишься, отлично знаешь, что, если захочу, в любую минуту либо шею тебе сверну, либо покалечу до неузнаваемости, и все равно кусаешься.

– Я уже сказала, иди к черту, упырь, – повторила я, откинулась на подушку и, прикрыв глаза, сделала вид, что засыпаю.