Заложница командора

Пролог

На кабинет медленно спускались лиловые сумерки. Тонкий аромат дорогого бренди из тяжелого стакана в его руке медленно плыл по комнате, незаметно смешиваясь с подступающим вечером. Он заслужил этот глоток бренди. Видит Великий Ахр, заслужил. И эту пятиминутную передышку. Рабочий день окончен еще несколько часов назад. Его подчиненные уже почти все покинули место службы. Коридоры опустели. Ведомство накрыла тишина.  Но он только пять минут назад смог завершить все самые неотложные дела. Отключить терминал. Убрать со стола и запереть на ночь в сейфе папки. И налить себе глоток бренди. Ладно, несколько глотков. Все равно, Великий Ахр тому свидетель, ему и это не дадут спокойно выпить.

Так и случилось.

 – Кин! Вот ты где!

Входная дверь с шумом распахнулась. В кабинет почти вбежал высокий гибкий килл в стандартной форме Звездного флота.

Глядя на вбежавшего сквозь толстые грани стеклянной емкости, мужчина с трудом подавил гримасу.  Он и не сомневался, что его передышка очень быстро закончится. А жаль.

 – Что случилось, Арвен? Где пожар?

Вошедший килл запнулся посреди кабинета, словно налетел на невидимую преграду, и недоуменно посмотрел на старшего:

 – Пожар? Не знаю. Узнать?

Его начальник все же не удержался от гримасы, с шумом сбрасывая на пол удобно лежащие на крышке пустого стола ноги в форменных ботинках:

 – Не надо. Что у тебя?

 – Агент Шрам прислал отчет. – Арвен на секунду умолк. А потом сделал шаг вперед и положил на стол крохотный информационный чип: – Вы были правы, шеф. Аверноо связался с заговорщиками. Агент прислал неопровержимые доказательства его вины.

Скривившись, мужчина одним глотком допил содержимое стакана, поставил его на стол и только тогда взял в руки чип. Пока он знакомился с содержимым доклада агента, Арвен украдкой изучал своего шефа. Последние месяца два он себя практически загонял на службе, днюя и ночуя в собственном кабинете и безжалостно эксплуатируя подчиненных. Предшественник Арвена на посту адъютанта не выдержал такой гонки и подал рапорт о переводе в Пограничный патруль. Передавая ему, Арвену, дела, он напоследок дал ему совет:

 – Зря ты сюда лезешь. Командор Старфф не просто железный. Он сделан из самого высокопрочного сплава. И способен работать круглые сутки без подзарядки. Как киборг. И от подчиненных требует того же. Он не считается ни с кем и ни с чем в своем стремлении построить карьеру. Так что в Пограничном патруле точно будет лучше, чем адъютантом у него. Во всяком случае, если убьют, то семья получит приличное вознаграждение за мою шкуру. А тут даже этого не дождешься.

Арвен пока еще выдерживал заданный командором темп. Семьи у него фактически не было, домой спешить было не нужно. И в отсутствие командора Старффа работы было намного меньше, можно было перевести дух. Зато служба под началом такого килла открывала перед Арвеном множество дверей. А он был дьявольски честолюбив. Почти так же честолюбив, как его шеф. И лелеял надежду, что в один прекрасный день Старфф рекомендует его на свое место, когда соберется уходить на повышение.

Старфф закончил изучать информацию и хмуро уставился в быстро темнеющее окно. Только резкая складка между бровей показывала, что командор далеко не так спокоен, как могло показаться со стороны. Пауза затягивалась. И Арвен рискнул высунуться с инициативой:

 – Подготовить приказ об аресте Аверноо и последующем трибунале?

Старфф отоврал взгляд от окна и тяжело посмотрел на своего адъютанта:

 – Арест? А кем заменить Аверноо прямо сейчас? После ареста? Не забывай, он министр экономики целой планеты.

 – Но…

 – И как потом отлавливать остальных заговорщиков? Или ловить их уже по факту? Когда они свершат задуманный переворот?

Безжалостный сарказм в словах шефа бил наотмашь. Ни разу еще Арвену за все время службы так не доставалось. И он уже пожалел, что высунулся вперед со своей инициативой. Куда спокойнее было бы, если бы Старфф сам принимал решения.

Арвен покорно опустил голову:

 – Виноват, командор. Я поторопился.

Старфф тяжело вздохнул:

 – На одной из планет, членов Альянса говорят: «Спешка хороша только при ловле блох». И это верно. Никогда не торопись. Все взвесь трижды. А потом перепроверь факты. И еще раз взвесь. Когда-нибудь и от тебя будут зависеть жизни мирных граждан Альянса. Учись ответственности. Учись принимать взвешенные решения.

Арвен растерянно моргнул:

 – Я понял вас, командор. Спасибо.

 Парень сглотнул под пристальным взглядом сердитого шефа и тихо спросил:

 – Разрешите уточнить?

 – Ну?..

 – А что такое блохи?

Старфф разочарованно отвернулся от провинившегося адъютанта. Он было уже начал думать, что мальчишка попался стоящий. И ему можно доверять что-то большее, чем обычная секретарская работа. Но нет. Этот тоже не может выдерживать заданный им темп. Забегался, устал. И утратил способность видеть дальше собственных рук. Возможно, еще не привык? Или же придется снова искать себе другого адъютанта.

 – Посмотри в галасети. Понятия не имею, что такое блохи. Меня это не интересует. Но сначала распорядись подготовить к вылету флагман. Я лечу на Киллану. Свободен.

Покрасневший до самых ушей Арвен поторопился покинуть кабинет. А Старфф подошел к огромному окну, выходящему на центральную площадь города, и тяжело оперся о толстое холодное стекло. Внизу кипела и бурлила жизнь. С высоты сто тридцать второго этажа мелких деталей было не разглядеть. Город, живущий своей жизнью, в сгущающихся фиолетовых сумерках выглядел как кишащий муравейник, подсвеченный неоновыми огнями.

Так и этот заговор с целью свержения действующего президента Альянса. Вроде бы на первый взгляд все кристально ясно и понятно. Но под внешней коркой с таким трудом добытых сведений таились подводные течения истинных замыслов зачинщиков. И с этими течениями нужно было разобраться. А значит, никаких арестов в самое ближайшее время.

Глава 1

Кара

Я влетела в столовую академии одной из последних, одновременно ища глазами Мирака, моего парня. Столовая гудела, словно улей. Еще бы! Сегодня был последний экзамен у всех курсов, начиналась практика. А выпускники через три дня получали диплом и распределение. Академия опустеет. Так что сейчас как раз то время, когда все стремятся наобщаться впрок, на будущее.

Пристроившись в хвост короткой очереди на раздаче, я продолжала шарить взглядом по головам. Хорошо все-таки, что в академии готовят живые существа, а не автоматы. На звездолетах, особенно разведывательных, такой роскоши нет. Там каждые руки рассчитаны на то, чтобы приносить пользу общему делу. К сожалению, готовка еды в этот список не входит.

Очередь впереди меня стремительно продвигалась. А Мирака я так и не нашла. Мы встречались с этим арлинтом уже три года. И в последнее время я стала надеяться, что с окончанием академии наши отношения не прекратятся. Мирак тоже хотел отправится в исследовательскую экспедицию в систему Бета Центавра. Туда через три месяца отправлялась экспедиция в составе трех кораблей. И на флагмане обязательно нужен будет ксенолингвист. С моими оценками «отлично» по всем специализированным предметам я надеялась, что этим лингвистом буду я. Ну а в том, что расчетливый арлинт окажется именно на флагмане, сомневаться не приходилось. В груди все ярче разгорался огонек. С Мираком мне было хорошо. И я надеялась, что наши отношения перерастут в нечто гораздо большее, чем регулярные свидания во время обучения в академии.

 – Эй, землянка! Ты что, уснула?

Меня не слабо толкнули в плечо, и я раздраженно оглянулась. Сомневаться в том, кого увижу, не приходилось. Только киллы до сих пор относились к землянам, как к существам третьего сорта. И это несмотря на то, что Земля уже десять лет, как вошла в состав Звездного Альянса.

В своем предположении я не ошиблась. На меня хмуро смотрела моя одногруппница в окружении своих прихлебал. Моник гневно постучала пальцами по пластику стойки:

 – Ау! Землянка, очнись! Уже экзамен прошел, ты и его проспала?

Как бы мне не хотелось послать куда подальше наглую киллу, я промолчала. Перед распределением попасться кураторам на глаза в разборках с избалованной девицей? Спасибо, нет! Перетерплю.

Быстро взяла то, что хотела на завтрак, и повернулась к Моник и ее приятельницам спиной. Еще несколько дней, и я ее уже больше никогда не увижу. Папаша нахалки – министр финансов Килланы, единственную дочь он в космос не отпустит. Скорее всего, Моник выйдет замуж за того, кого ей укажет папочка, и навсегда забудет и меня, и то, чему ее учили в академии.

Отвернувшись от надменной киллы, я увидела девчонок, с которыми дружила на протяжении всего обучения. Подружки яростно размахивали руками, подзывая меня к себе. Я невольно улыбнулась. Мне их будет не хватать.

 – Эй, землянка! Подожди!

Настроение начало портиться. Вот что этой нахалке от меня надо? Без выяснения отношений напоследок как без пряника? Я повернулась у Моник и смерила ее хмурым взглядом:

 – У меня вообще-то имя есть. За пять лет ты даже этого не смогла выучить?

Моник вспыхнула, как спичка. И я уже приготовилась уклоняться от летящих в голову тарелок с едой, но килла меня удивила:

 – Извини. – Моник криво усмехнулась. – Но согласись, так ведь колоритнее, чем просто по имени. «Каролина» — это скучно.

Если бы поднес с завтраком в моих руках ожил и заговорил на каком-нибудь редком языке инсектов, я бы удивилась меньше. А так только и смогла, что стоять, вытаращив глаза на киллу, и хватать ртом воздух от удивления.

 — Слушай, Каро, — Моник перестала ухмыляться, и нахмурилась. — Я знаю, что мое поведение доставило тебе много неприятных моментов. Ну, я такая, какая есть. Просить прощения не буду, это лицемерие. Но если ты сейчас согласишься сделать мне одолжение, я взамен тоже окажу услугу.

Поднос в моих руках дрогнул. Гордая килла просит об одолжении землянку?! Да еще и обещает взамен услугу? Что сдохло в космосе?

Наверное, что-то отразилось у меня на лице. Или просто Моник оказалась достаточно проницательной. Но она неожиданно скривилась и пояснила:

 — Отец велел пригласить кого-то из сокурсников. Чтобы похвастаться перед друзьями и врагами, какие у дочки умные и хорошие подружки. А ты единственная, кто отвечает всем его требованиям, и при этом сам не получил приглашения. Постоишь с нами, покиваешь с умным видом, когда тебя папочка будет представлять своим подчиненным и соратникам. Съешь пару деликатесов. Если захочешь – потанцуешь. А я взамен познакомлю тебя с парой-тройкой нужных чиновников. Чтобы ты поудачнее пристроилась после выпуска. Лингвисты из нашей академии не только в глубоком космосе ценятся.

Я хотела огрызнуться, что на тепленькое место в кабинете и не претендую, что именно глубокий космос – моя мечта. Космос и Мирак. Но неожиданно до меня дошло:

 — Постой, а куда ты меня приглашаешь? — Я подозрительно сузила глаза, разглядывая недовольную Моник.

 — То есть, как это куда? — Моник даже все свое недовольство от удивления растеряла. — Бал, посвященный годовщине образования Альянса. — Килла прищурилась, разглядывая меня: — Ты ведь в курсе, что это мероприятие каждый год проводят на разных планетах?

Я кивнула. Еще бы не знать! Как это мероприятие только не называли. И «Ярмарка тщеславия Альянса», и «Платиновый бал», и «Бал золотой мечты». Суть была в одном — на это закрытое мероприятие попасть даже для известных людей было довольно сложно. Специальная комиссия, руководствуясь одной ей известными правилами, заблаговременно рассылала приглашения на этот светский раут. На него слетались из самых отдаленных уголков Вселенной. Участников этого биеннале показывали по галанету, их узнавали в лицо. Для многих после ночи Платинового бала жизнь менялась раз и навсегда. Попасть хоть раз в жизни на Бал золотой мечты было сродни выигранному джекпоту.

Глава 2

Я просто остолбенела на пороге огромной бальной залы. Действительно огромной. Настоящей бальной залы. Виденное в исторических фильмах не шло ни в какие сравнения с тем монументальным пространством, которое я сейчас обозревала. Море живых существ, принадлежащих к разным расам и разным генотипам, бурлило, волновалось, гудело и перетекало с места на место. Нервный озноб электрическим разрядом пробежал вдоль моего позвоночника. Только здесь и только сейчас до меня дошла очевидная глупость моей затеи – гордо продефилировать перед Мираком и его родней в шикарном платье и под ручку с министром экономики Аверноо. Чтоб Мирак увидел и проникся. Ага! Аж два раза, как говаривала моя соседка на Земле. Мирака я тут скорее всего просто не найду. Разве что совершенно случайно столкнемся. А продефилировать с министром экономики под ручку – это вообще из области научной фантастики. Это я поняла еще у Моник дома.

 — Кара, ты что, уснула? Проходи, не загораживай проход для других гостей!

Моник не слишком ласково, но очень вовремя за руку сдернула меня с порога бальной залы: у меня за спиной стоял фарн с недовольным выражением холеного лица. Его спутница и вовсе смотрела на меня с таким видом, словно у нее на пути неведомым образом появились экскременты.

 — Моник, поласковее, пожалуйста! — Голос министра Аверноо был как мед: сладкий и такой же липкий. Захотелось помыть руки. — Это ты с детства при моем активном попустительстве привыкла к подобным мероприятиям. А твоя подруга впервые видит величие Дворца Ассамблеи на Киллане. Ты к этому привыкла, как к повседневной обуви, а девочка впервые попала в такую роскошь.

Фарн и его спутница явно все слышали. И если мужчина прошел мимо совершенно спокойно, то ли прожженный политик и в любой ситуации привык «держать лицо», то ли удовлетворился пояснениями министра Аверноо. То его спутница, проходя мимо меня, фыркнула и брезгливо подобрала юбку. Возможно, я бы и вовсе не обратила внимания на эту мелочную выходку. Слишком уж меня ослепило то, что я видела вокруг. Но Моник фальшиво-участливо пропела так, что услышали все в радиусе трех метров:

 — Кара, не обращай внимания на Энжелар. Генерал Арноч подобрал ее в трущобах на какой-то отсталой планетке, в качестве развлечения на одну ночь. Но Энжелар из кожи вон вылезла, чтобы генерал забрал ее с собой. Иного способа вырваться со дна жизни бедняжка не нашла. Вот только беда: генерал Арноч давно и прочно состоит в паре. Так что бедняжке Энжелар светит только участь постельной игрушки.

Если бы взгляды могли испепелять, то Моник давно бы уже осыпалась к моим ногам прахом. Настолько ненавидящим был взгляд обернувшейся девицы. Вне всякого сомнения, она все слышала. Да и предназначались злые слова, судя по всему, именно ей. Ну и террариум!

Я тихо поинтересовалась у Моник:

 — Зачем ты так? Ведь она все слышала!

Моник в ответ фыркнула:

 — Не жалей ее. Она сама выбрала такую судьбу. Вот ты, ради того, чтобы выбраться с отсталой планеты и занять достойное место в жизни, пять лет зубрила, как одержимая. Лишний раз гулять не ходила и домой не летала. Я уже молчу про то, какие усилия ты приложила, чтобы поступить в академию. А Энжелар решила лишний раз не напрягаться. Ей показалось, что легче и проще очаровать старого генерала, чтобы он вывез ее в Альянс и тут легализовал. А она бы после этого с легким сердцем бросила бы его, чтобы составить пару какому-нибудь выгодному холостяку. Вот только мерзавка крупно просчиталась. Генерал Арноч тот еще собственник. Он скорее задушит Энжелар собственными руками, чем отдаст ее другому раньше, чем наиграется сам. А там, глядишь, и молодость пройдет. И полинявшая, и потасканная Энжелар уже никому не будет нужна. Так что, потаскушка просто сменила одну клетку на другую – нищету своего мира на запертую квартиру, которую снимает для нее Арноч. У нее нет документов и денег. Она без него – ноль.

Я еще раз оглянулась на спутницу генерала. И подметила одну незамеченную ранее мною деталь: генерал стоял в кругу своих знакомых. С ним общались, ему что-то говорили, улыбались и смеялись. Энжелар стояла рядом с ним, словно невидимка. Ни нее никто не смотрел. С ней никто не разговаривал. Но девушка стояла очень спокойно. Словно ей до этого и не было дела. Только плечи были расправлены до судороги. Да светская улыбка стыла на красивых губах. Я подавила в себе желание поежится. Никто, кроме Энжелар, не виноват в сложившейся ситуации.

 — Девочки, отвлекитесь от сплетен, вы мне нужны!

Я обернулась на голос отца Моник, все еще не до конца придя в себя от увиденного и услышанного. Моник торопливо пихнула меня локтем в бок. И, навешивая на лицо ослепительную улыбку, почти не размыкая губ, прошипела мне:

 — К нам приближается Первый Советник Президента Килланы. Улыбайся. Нами сейчас будут активно хвастаться.

Если честно, то я не поверила. Хвастаться? Нами? Три ха-ха. Но прислушавшись к медовым речам министра Аверноо, я поняла, что Моник еще и слегка приукрасила ситуацию. На самом деле министр расхваливал нас с Моник на разные лады, как барышник лошадь в ярмарочный день.

 — Что вы, что вы, дражайший Лофтсвен, девочки – лучшие из лучших в академии! И если моя Моник по долгу судьбы после окончания академии будет помогать сначала мне, а потом и своему супругу, то Каролина мечтает присоединиться к исследовательской экспедиции. И я вам скажу, дражайший Лофтсвен, там ее таланты будут как нельзя более к месту. Представьте себе: входим мы только что в холл, а под ноги нам кидается какая-то линнара. Вроде бы это была женщина. Мне, признаться, сложно этих инсектов различать по полам. И вот эта линнара что-то непрерывно трещит и щелкает. Знаете, такой звук,как будто деревом по дереву резко стучат. Для меня это просто щелчки. А вот Каролина не только ее поняла, но и смогла с ней внятно объясниться. Оказалось, линнара перепутала входы.

Холеный килл весь в белом с головы до ног, что при его темных жестких волосах смотрелось просто ужасно, рассеянно покивал. И я поняла, что и линнара, которую мы действительно встретили перед началом бала, и я сама ему глубоко безразличны. Он подошел к нам только потому, что так надо, так принято. И уйти сразу после приветствия нельзя, не прилично. Вот и стоит он с отсутствующим видом, слушает абсолютно ненужные ему подробности, отсчитывая про себя мгновения до того сладкого мига, когда можно будет без нарушения правил приличия покинуть нас и облегченно вздохнуть. Террариум.

Глава 3

С моего места входная дверь вообще не была видна. Я сидела в своем углу, ни жива, ни мертва, и проклинала себя за глупость. Вот с чего, спрашивается, мне вздумалось сюда лезть? Почему я вообще вместо того, чтобы выйти из кабинета и попросить помощи, закрыла ее и полезла в шкаф? Глупо! Боже, как глупо! Заварила я кашу. Теперь и не расхлебать. Права была Аорона – не нужно было принимать предложение киллы.

 — Мидес, — ленивый мужской голос напоминал горячий шоколад: такой же горячий, густой, обволакивающий и чарующе-сладкий. — Я тебе сразу сказал: тебе показалось. Незачем вообще было сюда тащиться.

 — Кин, ты зануда! Ты это знаешь?

Женский голос, слышанный мною ранее в коридоре, был кокетливым и капризным. Словно его обладательница, игриво надув губки, уже расставила свои прихотливые сети на мужчину. Впрочем, на ее спутника эти уловки явно не действовали:

 — Да, мне говорили, и не раз. Мидес, твой супруг на балу. И нам тоже здесь делать нечего.

 — Уверен? — Томный женский голос даже по моей коже прошелся пуховкой. — А я думаю, что у нас с тобой есть подходящее занятие…

В щели приоткрытой двери шкафа мелькнул алый всполох чужого платья. Темноволосая килла подошла к монументальному столу и присела на его краешек, фривольно изогнувшись.

 — Иди к мне, Кин…

Каждый звук ее голоса дышал внутренним жаром. Я поежилась. В щель многого не увидишь. Но сладострастно изогнувшаяся килла была как на ладони. Алая блестящая ткань ее платья, словно отлив, стремилась стечь с пышной груди.

Я почувствовала себя неуютно, когда сообразила, к чему склоняет невидимого для меня Кина эта шаловливая дамочка. Никогда не мечтала посмотреть «горячее кино». Я почти не сомневалась в том, что мужчина не устоит. Перед такой знойной соблазнительнице устоять, как мне казалось, было нереально.

 — Мидес… — Против всех моих ожиданий мужской голос звучал лениво и равнодушно. — Детка, ты уже выбрала себе супруга. И это не я. Или ты забыла?

 — Одно другому не мешает. Грэйн вечно пропадает на службе. — Ярко подведенные губы красотки капризно изогнулись: — Ну, Киииин…

Мужчина сдался. Впрочем, в этом-то я и не сомневалась. Но надеялась, что они для этой цели не выберут стол. Ошиблась.

Спутник дамочки в алом появился в поле моего зрения и остановился в некотором отдалении от стола и сидевшей на нем киллы. Парадная форма Звездного флота. Мужчина стоял ко мне четко в профиль и нашивки командора мне было хорошо видно. Сухой четкий профиль, жесткие на вид, черные волосы чуть длиннее, чем принято у военных. Передо мной стоял очередной килл. Типичный их представитель. Если меня найдут в этом шкафу – мне конец! Мне не только о космосе придется забыть. Мне вообще будет заказана любая дорога. Кроме одной – назад на Землю. С позором под юбку мамочки, как говаривал на первом курсе наш инструктор по физической подготовке. Я чуть не застонала. Вот я идиотка! Какой нечистый только меня толкнул лезть в этот шкаф!

Некоторое время они просто смотрели друг на друга. А потом… Мидес соскользнула со своего насеста и подошла вплотную к командору. Даже на каблуках, она была почти на полголовы ниже мужчины. И теперь смотрела ему в лицо, слегка запрокинув голову и бесстрашно улыбаясь:

 — Ки-ин, ну же! Нам ведь раньше было хорошо вместе…

Он молчал и не двигался. Словно перед девушкой был не живой мужчина, а статуя из мрамора и бетона. Словно спрашивая ее: а не ошиблась ли ты, детка?

И килла как будто признала свое поражение. Ее ладони, лежащие до этого на груди мужчины, медленно и плавно скользнули вниз. Я не поверила своим глазам, когда увидела, как брюнетка, хитро улыбаясь, взялась за пояс брюк командора. Он стоял и не двигался, просто глядя на нее сверху вниз. А она почти облизывалась, как ребенок при виде огромной порции мороженного. В том, что с сравнением я не ошиблась, я поняла в тот момент, когда изящные ручки брюнетки освободили член командора.

Никогда не думала, насколько это эротично и возбуждающе – подглядывать в замочную скважину. Мне краска бросилась в лицо, а дыхание непроизвольно участилось, когда килла медленно и изящно опустилась перед командором на колени, и, как ребенок лакомство, лизнула вялый и равнодушный орган снизу вверх. Обвела кончиком языка полускрытую плотью головку. Пощекотала.

Мне было и стыдно, и жарко в моем убежище. Разум и совесть вопили, что нужно отвернуться, что это неприлично. Но я, будто зачарованная, смотрела, не отводя глаз, как постепенно оживает мужской орган. Как килла, широко открыв рот, буквально насаживается на член, почти утыкаясь в ширинку тщательно накрашенными огненно-красной помадой губами. И как потом эти губы скользят обратно, выпуская из влажного плена чуть заметно подрагивающий корень.

Командор смотрел равнодушно. Словно ему не минет делали с мастерством порноактрисы, и читали проповедь о плотском грехе. И только все чаще и чаще поднимающаяся грудная клетка мужчины предательски показывала, что он далеко не так спокоен, как может показаться со стороны.

Килла хитро косила на своего партнера темным глазом. Не знаю, что она могла увидеть в этом равнодушном, почти каменном лице, но внезапно она прервала свое занятие. Последний раз лизнула значительно увеличившийся в размерах орган, отследив кончиком языка одну из многочисленных вздутых вен, и легко поднялась на ноги. Словно ее вздернули как куклу за ниточки.

Я позавидовала легкости движений этой девицы. Она стояла на тоненькой металлической шпильке высотой не менее девяти-десяти сантиметров. А двигалась так, словно была босиком. При этом покачивая бедрами с хищной, текучей грацией. Вот и сейчас она не шагнула, а скользнула ближе к столу. Оглянулась, призывно глядя на командора, и медленно, очень медленно склонилась лицом к столешнице, в такт тягучему соблазнительному движению обеими руками задирая подол.

Я едва не икнула от увиденного. В последнюю минуту успела зажать себе рот. Вот недаром интимная жизнь называется интимной. Под роскошным огненным атласом платья киллы из белья были только чулки на тончайшей, как паутинка, резинке. А между двумя упругими и пышными половинками влажно поблескивала ничем не прикрытая промежность.

Глава 4

Кара

Я давно уже втянулась в распорядок дня академии. И, если не засиживалась допоздна за учебниками, мне вполне хватало на отдых отведенного для сна времени. Сейчас же я проснулась с ощущением того, что спала не менее суток. Мысли были словно ватные, тело затекло и настоятельно требовало от хозяйки уединения в «комнате задумчивости». Не помню, кто из девчонок в первые дни обучения озвучил эту фразу, обозначающую уборную, но выражение понравилось и прижилось. Несмотря на то, что из нас старательно изживали все простонародные выражения. Кстати, мне было сложнее всех. На Земле я считала себя умной и начитанной. Но в Академии оказалось, что в моей речи присутствует до тридцати процентов земных эвфемизмов. И весь первый курс я была вынуждена заниматься дополнительно самостоятельно, чтобы очистить речь и нагнать группу.

Я улыбнулась воспоминаниям и вскочила с кровати. Чтобы тут же рухнуть обратно на подушку. Хорошо хоть не мимо. Ошарашенно осмотрев себя, я пришла в недоумение: вместо привычной казенной пижамы я была замотана в кокон из бирюзовой ткани. Отупевший от долгого сна мозг не сразу выдал подсказку.

На распутывание ловушки, в которую превратилось шикарное платье, ушло несколько минут, в течении которых я недоумевала, почему легла спать, не раздевшись. Память уже потихоньку просыпалась. И я вспомнила и Моник, и приглашение на бал, и шикарное, словно морозом подернутое от серебра вышивки, бирюзовое платье. Вот только причина, по которой я не сняла платье перед сном, упорно не хотела вспоминаться.

Еще одним шокирующим фактом, которого не было в моей памяти, оказалось то, что спала я в совершенно не знакомой комнате. Беглый осмотр показал, что моих вещей тут нет. И почему я уснула тут я тоже не могла вспомнить. На большее я оказалась не способна – слишком силен был зов природы.

Сделав свои дела, при чем платье пришлось завернуть вокруг талии наподобие древнего спасательного круга, я сполоснула руки и с любопытством покосилась в зеркало. Мятое платье мешало. Жесткий лиф давил не хуже пыточного приспособления. Очень хотелось переодеться в свои привычные и удобные вещи. И стать наконец-то собой. Потому что сейчас из стеклянной глади на меня смотрела помятая и заспанная… килла.

Я вздрогнула. Зазеркальная девица тоже дрогнула. Я моргнула, и она тоже моргнула. В конце концов пришлось признать, что она – это я. И как такое могло случится?

Недолгое копание в памяти подсказало, что макияж мне вчера в последний момент накладывала Моник, ворча на меня, что я неумеха и со своей дешевой земной косметикой опозорюсь в самый ответственный момент. Вранье конечно бессовестное. Всю косметику я покупала, уже обучаясь в Академии. Хотя в одном Моник точно была права: искусством макияжа на ее уровне я не владела. Мой максимум был накрасить губы и ресницы. Килла же долго колдовала над моими лицом, поминутно вздрагивая и дергаясь. Мы уже опаздывали и обе нервничали. Из коридора нас поторапливал сердитый министр Аверноо.

 Неожиданно я поняла, что толком себя в зеркале и не видела. Сначала Моник не давала повернуться к зеркалу потому, что ей было неудобно. Потом – потому что нужно было надеть драгоценности и перчатки. А потом, едва я только повернулась к зеркалу, в комнату вломился злой папаша Моник и взревел, что если мы прямо сейчас не выйдем из дому, то можно будет уже никуда и не ехать. По примеру сокурсницы я тогда тоже виновато повесила голову, не рискуя злить мужчину еще больше. А потом послушно вышла из комнаты следом за ней, так и не рассмотрев себя в зеркале.

Мдааа… Если бы я сейчас не видела результат труда Моник, я бы ни за что не поверила, что такое возможно. Нет, я знала, что достаточно сильно напоминаю эту расу внешне. Иногда даже со спины меня путали, если я стояла или молча сидела. Потому что стоило мне открыть рот, как сразу становилось понятно, что я не килла. Я так и не научилась имитировать их надменность и снобизм. Пусть и говорила на их языке безупречно и на любые темы. Да и оттенок кожи у меня все равно был не тот.

Сейчас, разглядывая результаты труда сокурсницы, я отмечала и искусно измененный тон кожи, и ловко подправленный разрез глаз. Казалось, всего лишь тон и черная подводка, но в зеркале отражается совсем другое существо.

 Неожиданно мне стало страшно, я начала задыхаться. Появилось ощущение затянувшейся петли на шее. Пустив ледяную воду, я стала торопливо смывать проклятый образ. Кажется, я поняла, что произошло: министр и его проклятая дочурка ловко подменили мною Моник. Память услужливо подкинула встречу в полутемной комнате и раздраженно-ехидного командора Старффа. Я замерла, держа руки под струей холодной воды. Ладно я, дурочка доверчивая. Но странно было, что такой профессионал, как Старфф, попался в такую примитивную ловушку. С другой стороны, недаром у нас на Земле говорят: «Хочешь что-то спрятать – положи это у всех на виду». Семейка Аверноо продумала все: у нас с Моник даже платья были почти одинаковые. А то, что у меня было более элегантное, только лило дополнительную воду на мельницу задумки министра. Потому что всегда можно было сказать, что дочь никогда бы в жизни не позволила себе такой моветон – одинаковое платье с сокурсницей, да еще и такое вульгарное! А так невежественная землянка скопировала платье Моник, но не смогла найти достаточно искусного мастера, и наряд получился достойным проститутки с самой отсталой планеты.

Мне стало горько. Только такая наивная дура, как я, могла поверить Моник. Хорошо хоть есть Аорона. И слава всем богам космоса, что она заставила меня создать отложенное письмо. Теперь остается только ждать. Комма со мною нет. В назначенный час письмо отправиться начальнику Академии. Семейке Аверноо придется уступить. Даже министр Килланы не будет вступать в открытую конфронтацию с Первой Звездной Академией. И по требованию ее начальника ему придется все рассказать. А командор Старфф давно имеет славу хладнокровного и вдумчивого килла. Ну ошибся, с кем не бывает. Он вернет меня обратно, как только узнает, что произошла ошибка. Студентка Академии ему ни к чему. Ненавижу ждать. Но выхода нет.

Глава 5

Тишина огромного особняка давила на уши, угнетала. Нет, той паники и нервозности, какие меня преследовали в первое утро моего пребывания тут, не было. Да и за шесть дней я облазила здесь все. Начиная от подвала. И заканчивая чердаком. Собственно, особо и лазить было негде. Девяносто девять процентов помещений были заперты безо всякой надежды их открыть. Это не Земля, тут давно уже используются системы по типу «умного дома». Механических замков нет. А с электронным запором не поспоришь. Я даже не сомневалась, что за мной удаленно приглядывают. Но все равно из чувства противоречия, неподчинения, бунтарства, облазила все. Попыталась открыть каждую дверь, каждую створку. Бесполезно. Все было надежно заперто.

Отвратительное это ощущение – понимание того, что ты узник, пленник необитаемого острова, без малейшей надежды выбраться. Вокруг – ни единой живой души. Поговорить не с кем. Галанета нет. Из книг – только учебники в планшете, «любезно» предоставленном мне лейтенантом. А все усугубляет понимание того, что ты целиком и полностью зависишь от доброй воли одного конкретного килла. Которого я, между прочим, умудрилась вывести из себя до состояния «Бешенство. Класс опасности А».

Невидящим взглядом уставившись на открытую страницу учебника по ист`итскому наречию инсектов созвездия Скорпиона, я горько усмехнулась. Дом заперт так, что мне ни выйти, ни поговорить с теми, кто теоретически может появиться снаружи. Связи у меня нет. Только планшет с закачанными туда учебниками и Уставом Первой Звездной Академии Альянса. Хочешь-не хочешь, а читаешь.

Командор – очень жестокий наставник. У меня нет других занятий и развлечений, кроме как зубрить предметы и Устав. Если в первые дни я еще на что-то надеялась, что-то искала, что-то планировала. То теперь уже третий день мои передвижения ограничены моей комнатой, единственной отпертой из жилых помещений, пищевым автоматом на первом этаже и подоконником на третьем этаже, где я проводила большую часть светового дня. Я бы, наверное, сидела тут и дольше. Но с наступлением темноты за окном тут становилось очень холодно и неуютно. Приходилось перебираться в свою комнату. В ней было намного теплее. Наверное, работал какой-то обогреватель.

Кому-то, возможно, выбор показался бы странным. Но, во-первых, мне нужно было хоть немного двигаться. А без цели слоняться по коридорам глупо и малорезультативно. А во-вторых, по непонятной мне причине из окон первого и второго этажей не зависимо от времени суток была видна одна только серая хмарь. С третьего этажа обзор хоть не на много, но был лучше: я видела выглядывающие из серой пелены то тут, то там острые обломки красновато-коричневых скал. Иногда вдалеке мелькали какие-то птицы. В целом, у меня сложилось впечатление, что дом, в котором меня заперли, находится где-то высоко в горах. Вот только каких? И где? Я не знала. Кто же знал, что помимо стандартных предметов в Академии, желательно еще знать географию планет Альянса и генеалогию властьимущих.

 — Итак, Арвен, на тебе обеспечение дома, курирование слежки за Аверноо. Курсант, вы в роли Моник Аверноо остаетесь в поместье моих родителей. А я немного подпорчу биографию дочурке министра.

Старфф хищно и зло усмехнулся. У меня на кончике языка вертелся вопрос о смысле моего пребывания в роли Моник. Но я не рискнула. Старфф и так уже смотрел на меня, как бык на красную тряпку. Не даром же он мне триста раз напомнил о необходимости вызубрить устав и соблюдать служебную субординацию. А также о том, что ему даже напрягаться не нужно, чтобы разрушить мое будущее. Приходилось молчать и терпеть, скрепя зубами. К счастью, Арвен лучше знал своего шефа, да и не виноват он был в его настроениях, поэтому сам задал мучающий меня вопрос:

 — Кин, а смысл запирать тут девчонку? Не злись, я правда не понимаю, что нам это даст? Настоящая Аверноо все равно гуляет непонятно где. Так зачем нам подставная? Доказать мы ничего не можем.  Да и вообще, если признаемся в том, что нас так провели, то твоей грозной репутации сразу придет конец.

Командор Старфф хищно усмехнулся:

 — А кто сказал, что я буду что-то доказывать или пояснять? Я просто воспользуюсь своими привилегиями. Аверноо может спрятать свою дочурку хоть в бункере. Но жизнь у нее будет не многим лучше Курсанта Новак. Если она только хоть где-то высунет свой хорошенький носик, ее тут же за него схватят.

Я ощутила отвращение, услышав эти слова. Вообще, поведение командора мне нравилось все меньше и меньше. Странно даже представить было, что когда-то в Академии я восхищалась этим неподкупным и непримиримым киллом. Теперь я все больше склонялась к мнению, что он мерзавец, готовый идти по трупам ради достижения каких-то своих целей. Как там говорится? Цель оправдывает средства? Раньше для меня это были только слова. Пустые слова. А теперь я сама оказалась в роли «средства».

На лице лейтенанта наоборот проступило понимание:

 — Ты хочешь объявить дочку Аверноо вне закона?

 — Не совсем так. Вне закона – это значит, что ее может убить любой. И ему за это только скажут спасибо. Мне это не подходит. Не стоит лишать Аверноо того, чем он дорожит. А судя по тому, что он предпринял для выведения дочери из-под удара, Моник для него — наивысшая ценность. Ведь он собственную судьбу поставил на кон ради этого. А вот объявить ее в межзвездный розыск как особо опасную – это запросто. С особо опасными даже самые отчаянные поостерегутся связываться. Зато настучать властям и заработать себе отпущение грехов – это легко.

Лейтенант понимающе и гаденько ухмыльнулся:

 — Ну да. В таком случае бункер для нее окажется единственным выходом. Она ведь даже продукты за наличный расчет не сможет приобрести. Ее сразу узнают и тотчас донесут. Но я все равно не понимаю, зачем прятать курсанта Новак.

Командор хмыкнул:

 — Поэтому ты все еще и лейтенант, потому что не понимаешь. Учись мыслить шире. Моник Аверноо кто-то из знакомых может и пожалеть. А землянка Новак никому абсолютно не нужна. Вот поэтому Моник сидит под замком, как гарант поведения папочки. А Новак ищут как особо опасную и с поддельными документами. Понимаешь?