Замки на их костях

Дафна

Дафна думала, что сможет увидеть тот момент, когда она покинет страну своего рождения. Она представляла себе место, где плодородная почва, покрытая зеленой травой и цветами, заканчивается и уступает место твердой коричневой земле и снегу – типичному ландшафту Фрива. Ей казалось, что она почувствует это в воздухе, выдохнет ароматный свежий воздух Бессемии и вдохнет холодный мертвый воздух Фрива.

Вместо этого изменение происходит постепенно в течение всего трехдневного путешествия на север. Плоская земля превращается в холмы, которые постепенно лысеют, деревья вокруг становятся высокими и голыми, а их ветви тянутся к небу, которое кажется немного более серым каждый раз, когда она моргает. В каждой гостинице, в которой они останавливаются, акцент трактирщика и других посетителей становится все резче и резче, хотя они по-прежнему говорят по-бессемиански.

Сегодня они доберутся до границы, и пути назад действительно не будет.

«Это ошибка», – думает Дафна, наблюдая, как мир вокруг меняется и превращается во что-то неузнаваемое и темное. Она хочет вернуться домой, во дворец, где сделала свои первые шаги. Хочет вернуться к матери и чувствовать себя в ее тени в безопасности и комфорте. Она хочет обнять своих сестер и почувствовать, как их сердца бьются, словно единое целое, как и должно было быть всегда.

Тоска настолько сильна, что ее горло сжимается под кружевами ее нового платья с высоким воротником, и кажется, что она задыхается. На секунду Дафна позволяет себе представить, каково было бы разорвать этот жесткий бархат под ее пальцами: материал приятно треснет, и она сможет свободно дышать, а кожа ее горла больше не будет зудеть и гореть. Она уже скучает по своим бесформенным светлым детским платьям, по тому, как она всегда могла увидеть себя в Софронии и Беатрис, смотреть на те же черты, словно отраженные от граней бриллианта.

Она старается не думать о своих сестрах таких, какими видела их в последний раз: незнакомки со странными лицами, разукрашенные и затянутые в корсеты, которых со всех сторон щипали и тыкали. Ей даже пришлось прищуриться, чтобы разглядеть их.

– С вами все в порядке? – спрашивает ее сидящая рядом спутница. Леди Клиона, дочь лорда Панлингтона.

Дафна полагает, что король послал ее, рассчитывая на благодарность за то, что может спокойно путешествовать с кем-то ее возраста, а не с суровой матроной с подозрительным взглядом и поджатыми губами.

Она вспоминает все, что знает о лорде Панлингтоне, бывшем главе клана Панлингтон, существовавшего еще до того, как закончилась Война кланов и Варфоломей стал королем объединенного Фрива. Панлингтон был грозным военачальником и одним из последних глав клана, присягнувшим на верность, хотя после окончания войны стал одним из самых верных подданых Варфоломея. Некоторые шпионы даже использовали термин «друг».

О леди Клионе она знает значительно меньше. Только то, что она его единственная дочь, хотя у него есть еще пятеро сыновей. Говорят, что Клиона его любимица. Шпионы сказали, что она крайне упряма, смела и безнадежно избалована. Они прямо не говорили, что она красива, но было упомянуто о шести предложениях руки и сердца, отклоненных за последний год с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать, так что Дафна сделала выводы.

Теперь, сидя напротив нее, Дафна с удивлением обнаруживает, что она не выглядит как традиционная красавица – по крайней мере, по бессемианским стандартам. На ее лице больше веснушек, чем чистой кожи, а медные буйные волосы едва сдерживаются в пучке. Черты ее лица слишком резкие, что придает ей строгость, из-за чего она выглядит старше семнадцати лет. Но за последние три дня Дафна поняла, что у нее тонкий, проницательный ум, и она видела, как та за считаные секунды брала в оборот кого угодно, от возницы до трактирщиков и стражников.

Дафна решает, что Клиона ей нравится – или, по крайней мере, девушке, которой она притворяется.

– Я в порядке, – говорит ей Дафна, заставляя себя улыбнуться. – Думаю, это просто нервы, – осторожно продолжает она. – Мы с принцем Киллианом обменялись всего несколькими письмами за эти годы, и я ничего о нем не знаю. Вы его когда-нибудь встречали?

На мгновение Клиона меняется в лице, слишком мимолетно, чтобы понять, что это было, но Дафна все замечает.

– Да, конечно, – кивает Клиона. – Мы вместе выросли при дворе. Он очень добрый и очень красивый. Я уверена, он будет тебя обожать.

Дафна пытается изобразить облегчение, но она знает, что это неправда – не вся правда. Принц Киллиан умирает, и, кажется, об этом знают все. В последнем отчете шпионов говорилось, что он не вставал с постели уже три месяца, и с каждым днем ему становится все хуже. Он просто должен прожить достаточно долго, чтобы жениться на ней, напоминает она себе, хотя тихий голос в голове упрекает ее за бессердечие, и это ужасно похоже на Софронию.

– А остальная часть Фрива? – спрашивает Дафна. – Я слышала, что это все еще… неспокойная страна. Как они относятся к иностранной принцессе, которая станет их следующей королевой?

И снова этот взгляд, мимолетный проблеск широко раскрытых глаз и поджатых губ. Дафна понимает, что этот взгляд Клионы появляется прямо перед тем, как она решает солгать.

– Я уверена, что они тоже будут обожать вас, Ваше Высочество, – говорит леди Клиона с яркой улыбкой. – Почему должно быть иначе?

Дафна откидывается на сиденье кареты и оглядывает свою новую спутницу:

– Вы не очень хорошая лгунья, леди Клиона.

Клиона замирает, а затем робко улыбается.

– Когда я была ребенком, моя мать говорила, что звезды благословили меня честным языком, но в наши дни это больше похоже на проклятие, – признается она.

Дафна смеется.

– Неужели Фрив настолько полон лжецов, что вам мешает правда? – спрашивает она, поднимая брови.

Клиона тоже смеется, качая головой:

– А кому об этом судить?

Еще несколько часов они едут в коротких разговорах и молчании, пока солнце не встает высоко над их головами и карета не останавливается у широкой стремительной реки. Ее звук настолько громкий, что Дафна слышит его еще до того, как открывается дверь кареты. На другом берегу реки собралось множество экипажей, все они выкрашены в темно-серый цвет, за исключением одного – ярко-зеленого с золотыми и черными вставками и запряженного двумя иссиня-черными лошадьми, такими большими, каких Дафна никогда не видела.

Она понимает, что именно здесь Бессемия встречается с Фривом – это река Тенал, отмечающая границу. Через нее проходит много и пешеходных, и широких мостов, которые являются частью торговых путей, но здесь ни одного моста не видно.

– Традиция требует, чтобы вы вошли во Фрив пешком, – говорит Клиона, видя озадаченное выражение лица Дафны.

– Пешком, – повторяет она, хмурясь. – Вы имеете в виду, через воду?

Когда Клиона кивает, Дафна не может не сопротивляться.

– Но будет очень холодно, и я не смогу удержать равновесие.

– Кое-кто позаботится, чтобы вы не упали, – говорит Клиона, снисходительно махнув рукой и пробегая взглядом по берегу реки. – Видите? Вот и Байр.

– Байр? – спрашивает Дафна, смущенная и немного встревоженная. Она выглядывает из кареты, но видит лишь толпу незнакомцев. Клиона не успевает ничего ответить, как лакей протягивает руку, и Дафна ступает на землю.

Она думает о том, что все еще стоит на бессемианской земле, но это ее не особо утешает. Клиона оказывается рядом, и, когда предлагает Дафне руку, та ее принимает. Местность незнакомая, ее новые ботинки слишком тесны, и последнее, чего она хочет, – это чтобы первым впечатлением фривийцев о ней было ее падение лицом вниз.

«Первое впечатление длится вечно, так что вы должны позаботиться, чтобы оно было хорошим», – любила говорить ее мать. Дафна повторяет эти слова про себя, надеясь, что никого не разочарует, еще даже не ступив на землю Фрива.

На берегу стоит юноша и при их приближении склоняет голову, но выражение его лица трудно разобрать. Его вьющиеся, спутанные каштановые волосы дико развеваются на ветру и закрывают глаза.

Дафна думает о том, что он красив, но той угрюмой, безумной красотой, которая требует стрижки, ванны и бокала шампанского, чтобы сделать его сосредоточенный хмурый взгляд и напряженную челюсть более мягкими. Темные круги под его глазами резко выделяются на фоне бледной кожи, и она задается вопросом, когда он в последний раз видел свою кровать или солнечный свет.

– Байр, – приветствует его Клиона.

Байр, внебрачный сын короля Варфоломея, коротко кивает Клионе, а затем его взгляд падает на Дафну, и он кланяется.

– Обычно в таких случаях сопровождает жених, но, учитывая здоровье принца Киллиана… – Клиона замолкает.

При упоминании Киллиана юноша вздрагивает – Байр вздрагивает. О Байре информации от шпионов поступало совсем не много, хотя он с детства жил при дворе. История гласит, что его нашли в корзине на ступенях дворца, когда ему было несколько недель, всего через несколько дней после окончания Войны кланов. При нем не было ничего, кроме записки с его именем, но король, не колеблясь, объявил его своим, и, несмотря на протесты королевы Дарины, воспитывал его вместе с принцем Киллианом.

– Ваше Высочество, – говорит Байр холодным, как дующий с реки ветер, голосом. Он оглядывается на реку и группу людей, ожидающих на другой стороне.

Дафна прослеживает его взгляд, замечая скудную грубость местной природы с ее серым небом и лысыми деревьями с пятнами мха. Она старается не дрогнуть при виде собравшейся знати в их тусклых бархатных платьях и горностаевых плащах, но уже скучает по мягкой красоте Бессемии, оборкам, шелку и сиянию. Глядя сейчас на женщин, она не может найти ни одного украшения или намека на румяна. Все люди вялые и бесцветные, и Дафна не может представить, что когда-нибудь почувствует себя одной из них.

«Фрив – суровая, безрадостная страна, – говорила ей мать. – Она наполнена суровыми, безрадостными людьми. Это земля, созданная войной и жаждущая крови».

Дафна вздрагивает.

– Можешь попробовать улыбнуться, – говорит Байр, и его голос вырывает ее из мыслей. – Они ведь проделали весь этот путь лишь для того, чтобы поприветствовать тебя.

Дафна заставляет себя улыбнуться, зная, что он прав. Она может ненавидеть это место – с этим ничего не поделать, – но люди не должны этого знать.

– Давай покончим с этим, – напряженно говорит Байр.

Дафна бросает на него раздраженный взгляд и открывает рот, чтобы возразить, но затем заставляет себя прикусить язык. После трех дней путешествия, оставив позади своих сестер и свой дом, а теперь готовясь окунуться в холодную воду, она готова кому угодно откусить голову. Но оскорбление королевского бастарда ни к чему не приведет, поэтому она просто позволяет Клионе снять с нее сапоги и, связав их вместе с помощью шнурков, перекидывает их через плечо. Байр с плеском опускается в реку и протягивает Дафне руку.

Река мчится так бурно, что, кажется, Байр вот-вот упадет, но он держится. Это немного успокаивает Дафну, и она берет его за руку, позволяя помочь ей спуститься в воду. Ее сердце бьется так громко, что наверняка все на той стороне реки его слышат.

Холод выбивает дыхание из легких, и Дафна еле сдерживается, чтобы не вскрикнуть. Вода доходит ей до бедер, пропитывает бархатное платье и делает его таким тяжелым, что она с трудом удерживается в вертикальном положении, из-за чего крепко хватается за руку Байра, норовя оставить царапины.

Следом в реку заходит Клиона, берет Дафну за другую руку, и все трое вместе медленно и размеренно переходят реку.

– Ты сломаешь зубы, если будешь так ими стучать, – говорит Байр Дафне ровным голосом. Его явно не беспокоит холод, хотя, похоже, беспокоит она.

Дафна искоса смотрит на него, нахмурив брови.

– Я ничего не могу с собой поделать, – говорит она дрожащим голосом. – Холодно.

Байр фыркает, качая головой:

– Вообще-то сейчас еще лето.

– Холодно, а я мокрая, – сама того не желая, она произносит это плаксивым тоном.

Будь ее мать здесь, сделала бы ей выговор, резко дернув за ухо, но хотя бы Дафна не плачет. Она знает, что если начнет, то уже не сможет остановиться, поэтому вместо этого стискивает челюсти и смотрит прямо перед собой. Она ставит одну ногу за другой и думает о теплом огне в очаге и чашке горячего чая в руках.

Когда они достигают другого берега реки, один из мужчин тянется вниз, чтобы помочь Дафне выбраться из воды. И, только когда она благополучно оказывается на фривийской земле и ей на плечи накидывают изумрудно-зеленое фланелевое одеяло, Дафна видит сияющую золотую корону у него на голове и понимает, что ей нужно сделать реверанс.

– Ваше Величество, – говорит она королю Варфоломею, и заготовленные ранее слова теряются где-то у нее в голове. Дафна должна была произнести какую-то формальность, обещание верности, но все ее мысли крутились вокруг того, насколько ей холодно.

Однако улыбка короля Варфоломея такая добрая, словно луч тепла, что Дафна цепляется за нее.

– Добро пожаловать во Фрив, принцесса Дафна, – говорит он на бессемианском языке, прежде чем повернуться туда, где Байр помогает Клионе выбраться из реки. – Как прошел переход? – спрашивает он Байра по-фривски.

Байр смотрит на короля, не удосужившись кланяться даже тогда, когда Клионе удается сделать неуверенный реверанс. Вместо этого он хмуро пожимает плечами.

– Я не понимаю, какая теперь в этом необходимость, – бормочет он, переводя взгляд на Дафну.

Король Варфоломей вздрагивает и качает головой.

– Многое поставлено на карту, Байр.

Байр смеется холодным и резким смехом.

– Многое? – спрашивает он. – Что, торговые пути и принцесса каннадрах важнее, чем…

Король заставляет его замолчать и смотрит на Дафну, а та, завернувшись в теплое одеяло, пытается понять, что она только что услышала.

– Ваша мать заверила меня, что вы внимательно относитесь к учебе, в том числе к фривскому, – говорит он, улыбаясь, хотя улыбка кажется натянутой. – Прошу прощения за манеры Байра. У нас есть палатка, где вы можете переодеться в сухую одежду. Леди Клиона, не могла бы вы провести ее туда, пожалуйста, и тоже переодеться во что-нибудь сухое? Пусть я и король, но ваш отец оторвет мне голову, если вы простудитесь.

Клиона делает реверанс.

– Конечно, Ваше Величество. – Она хватает Дафну за руку и уводит ее в сторону палатки из мешковины, установленной между двумя высокими соснами.

– О чем они говорили? – спрашивает Дафна.

– Я не совсем уверена, – признается Клиона, закусывая нижнюю губу.

– И это слово? – давит Дафна. – Каннадрах?

– У него нет бессемианского эквивалента, – говорит Клиона. – Ближе всего будет «нежная», но это слово не совсем подходит. Вообще его используют для описания того, кто привык к роскошной жизни.

Дафна умеет читать между строк – он назвал ее снобом.