Замок пепельной розы. Книга 2

Глава 1

Как жаль, что мой фиктивный муж так и не стал настоящим в нашу вторую брачную ночь!

Возможно, тогда целых десять дней в карете наедине мы провели бы куда более приятным образом. А так…

Тот странный приступ нежности, когда он держал меня за руку и позволил даже уснуть на своём плече, быстро прошёл. Сменился ледяной холодностью.

В первое утро нашего путешествия я проснулась ближе к обеду, и обнаружила, что неплохо согрелась, но вместо плеча Дорна под моей щекой – собственные ладони, и сплю я, лёжа на боку, целиком заняв банкетку. Мой муж укрыл меня сверху ещё и собственным сюртуком для тепла, а сам дремлет на противоположном сиденьи. Сложив руки на груди, и с лицом таким хмурым, что мне немедленно захотелось разгладить морщинку меж его тёмных бровей кончиками пальцев.

В ответ на мой взгляд он тут же проснулся. Первое мгновение смотрел на меня так, будто не понимал, откуда я тут вообще взялась. Но когда сонный туман в его глазах рассеялся, они стали непроницаемо-спокойными, будто он отгородился от меня стеной серого льда. Вежливо что-то спрашивал, интересовался моим самочувствием… а мне волком хотелось выть от этой его чопорной вежливости.

А потом – от молчания. Эх… надо было в брачный контракт вписать отдельным пунктом – разговоры с женой минимум полчаса в день. Потому что до самого вечера у нас даже столько не набралось. Дорн просто сидел со скрещенными на груди руками, и смотрел в окно. Как будто всеми силами избегал смотреть на меня.

В конце концов, я пошла на крайние меры. Вот совсем на крайние! Никогда бы не подумала, что смогу такое учудить. Но я заявила, что в карете ужасно жарко, и скинула плащ, в котором осталась. Ну а если учесть, что под плащом у меня была лишь ночная рубашка, слегка к тому же порванная… у меня всё-таки получилось приковать внимание Его сиятельства! Он тут же уронил маску чопорности, да ещё и вспомнил, что мы уже переходили на «ты».

- Элис! Немедленно прикройся! Мало того, что простудишься… гм-гм… мы с вами подъезжаем к Полтерни.

И снова давай в своё окошко пялиться.

Слегка краснея – то ли от невольного смущения, всё же выходка для меня была слишком уж смелой, даром, что муж… то ли от обиды – я напялила обратно плащ. Затянула завязки туже. И пожалуй, в моих порывистых движениях было многовато подавленного гнева. А в его неподвижной позе – слишком много нарочитой неподвижности.

В маленький городок по прозванию Полтерни мы и впрямь въехали уже через полчаса. Дорн неожиданно приказал кучеру остановиться. Плотно прикрыл все шторы и строго-настрого запретил мне высовываться из кареты.

Куда-то ушёл, даже не сказал куда. Вернулся через час. С охапкой свёртков, которые были сгружены мне под ноги прямо на пол.

Бросив на меня странный взгляд, Дорн снова вышел, и судя по звукам, принялся прохаживаться под окнами.

С воодушевлением маленькой девочки, у которой день рождения, я принялась разбирать подарки. В свёртках оказалась пара женских ботинок – и они, в отличие от тех, что я позаимствовала у своей горничной, сели точно по ноге. А ещё пара платьев – не слишком изящного фасона, зато из добротной плотной шерстяной ткани серого и тёмно-зелёного цветов. Шляпка, перчатки, шаль, носовые платки… муж не забыл ни одной дамской мелочи!

Долгое томительное ожидание… и вот Дорн вернулся в карету, окинул меня пристальным взглядом, от которого по телу разлилась волна жара… и скупо отметив, что так герцогине путешествовать намного приличнее, снова уселся подальше и вперился в окно.

А ведь я слышала, что выйдя замуж, некоторые милейшие и очаровательнейшие девушки превращаются в злобных мегер как по волшебству. Ну, положим, я никогда не была очень уж милой и очаровательной… но глубочайший и неудержимый порыв стать злобной мегерой прочувствовала на себе в эту самую минуту. И ведь поездка только началась!

Продолжилась она в том же духе. Пейзажи за окном, выцветшие в преддверие зимы до состояния унылой акварели, на которую кто-то пролил чашку чая, стук колёс по твёрдой подмёрзшей земле, наше напряжённое молчание… и то, как я краем глаза подмечала каждое изменение в его позе, ритме дыхания, направлении взгляда.

И почему-то мне казалось, что Дорн точно так же следит за мной.

Наши обоюдные попытки сделать вид, что мы не замечаем друг друга в тесном пространстве кареты, под конец путешествия стали напоминать уже какой-то несмешной фарс. Неужели в поместье будет так же? Хотя нет, в Тедервин у Дорна будет намно-ого больше возможности держаться от меня подальше и не пересекаться вообще…

Наконец, на исходе последнего, десятого дня, показалась цель нашего путешествия. Узкие дороги, на которые мы сворачивали, привели нас к небольшой долине, скрытой за довольно высокими холмами. Я не помнила, чтобы они были обозначены на картах этой части Королевства ледяных островов. А ведь я изучала их самым подробнейшим образом!

Я не отлипала от окна.

И чем ближе подъезжала карета к поместью, тем сильнее билось сердце, перехватывало дыхание, леденели от волнения руки. Дорн уже не скрываясь смотрел только на меня, считывая реакцию.

Тедервин… я по-разному представляла это спрятанное от всего света поместье, ради путешествия в которое я и согласилась на фиктивный брак с герцогом Морриганом.

Глава 2

Сразу после разговора, во время которого я хоть немного смогла вызвать его на эмоции, Дорн снова надел маску холодной отстранённости. Как же это было больно!

Остаток трапезы прошёл в напряжённом молчании. Я то и дело порывалась найти какую-нибудь безопасную тему для беседы, но все они казались какими-то слишком плоскими и глупыми по сравнению с тем, настоящим, единственно важным, о чём я хотела с ним говорить… и не могла.

Свои блюда я доела раньше, чем супруг. Он ел так медленно, как вообще только возможно. Я далека была от мысли, что это он так пытается продлить минуты наедине со мной – ибо если б хотел, к чему было так жестоко игнорировать?

От нечего делать крутила на пальце помолвочное кольцо. Матовая поверхность серого камня с тонкими, будто слюдяными, розовыми прожилками под подушечками пальцев меня успокаивала.

Дорн со стуком положил десертную ложку на стол.

Я вздрогнула и подняла глаза, пальцы замерли на кольце.

- Элис, я… - он сбился на мгновение, когда наши взгляды пересеклись. Но тут же снова опомнился. – Позвольте проводить вас в ваши покои.

Я горько улыбнулась и молча встала, снова опуская взгляд.

Как много «вы». И «ваши» покои… не «наши». Он больше не собирается делить со мною ложе. Ни в каком смысле.

Выходя из трапезного зала, Дорн подождал меня в дверях и пропустил вперёд. И всю дорогу до «моих» покоев, которые располагались в правом крыле поместья, шёл чуть позади. Словно контролировал. Словно боялся хоть на минуту выпустить из вида. И в то же время… не сделал ни единой попытки хотя бы взять под руку.

Странная и долгая прогулка. Во время которой я чувствовала себя то марионеткой, позади которой её кукловод дёргает за ниточки, то – напротив – недосягаемым сокровищем, на которое глядят жадными глазами, но не смеют прикоснуться. И я не знала, какое из этих чувств настоящее. А может – ни одно. А может – и оба.

Запутанное переплетение лестниц и коридоров Тедервин было тёмным, мрачным лабиринтом. Мои шаги оставляли следы в пыли. Все окна – плотно занавешены. Запах – как в склепе, заросшем паутиной. Вернее, я думаю, так пахло бы в склепе, потому что я ни разу в них не бывала.

Эта ассоциация ввела меня совсем в грусть-тоску. Потому что вдруг так остро и живо представилось, как в этом месте поселяется тот яркий и полный жизненных сил юноша, которым был, без сомнения, Дорн десять лет назад. Как буквально хоронит здесь свою молодость в каком-то странном затворничестве. Почему, зачем? Я не могла понять, а спрашивать не имела права.

И ещё – что-то случилось с его родителями. Умерли, а отчего – никто не знает.

Если у некоторых семей бывают скелеты в шкафу, то у Морриганов таких скелетов целый кордебалет.

- Мы пришли.

Новая дверь, открытая передо мною. В неё я вхожу одна. Муж остаётся за порогом. Порывисто оборачиваюсь. Успеваю поймать тень в его взгляде. Он тут же прикрывает веки, словно не хочет, чтобы я видела. Но поздно.

- И Элис… для вашего же блага. Я запру вас на ночь, чтобы вы не отправились бродить, где не следует.

Поток моих возмущений он оборвал, подняв ладонь.

- А ещё у двери в подвал будет всю ночь сторожем сидеть садовник. Так что… спокойной ночи.

И снова мне показалось, что он хотел добавить ещё что-то. Но, поколебавшись, всё же ушёл, оставив мне единственную свечу, которую нёс. Как он сам будет возвращаться в темноте, я не представляла – но, судя по всему, герцог Морриган за столько лет до мельчайшей чёрточки выучил свою берлогу… или всё же тюрьму?

Когда ключ со скрежетом провернулся в двери, у меня внутри клокотала самая настоящая злость. Я поняла, что теперь уж точно никакие силы на свете не удержат от ночной прогулки.

…И у меня чуть разрыв сердца не случился, когда кольцо вдруг запульсировало и обожгло палец. Я подняла руку к лицу и обомлела – розовые прожилки в камне светились изнутри каким-то призрачным сиянием. Оно становилось то ярче, то бледнее, рассыпалось отблесками по стенам и потолку, разгоняло угрюмые тени.

Словно в ответ на беззвучный призыв, где-то под потолком материализовалась пепельная кошка. Упала мне прямо на грудь, чуть не повалив толчком, вцепилась всеми когтями в платье. Я едва успела её подхватить, плюхнулась в ворохе юбок на пол. Кое-как оторвала когтистую бестию от себя, подняла и посмотрела в аквамариновые глаза, горящие фонарями от возбуждения.

- Поймала! Ну, здравствуй! Давно не виделись.

Кошка ничего не ответила. Ни слова на эллерийском. Но я чувствовала, что она напряжена, как сжатая пружина. Как будто сейчас – момент, которого она так долго ждала. Ради которого явилась ко мне, наивной семнадцатилетней девчонке, когда-то. Сказала впервые то загадочное слово «Тедервин», которое стало для меня путеводной нитью. Потянув за неё, сейчас я надеялась размотать весь клубок.

Пара глубоких вдохов… нет, успокоиться мне это не помогло. Ощущение всё равно было как перед прыжком с обрыва в кипящее море.

- Что ж… я готова! Разгадывать тайны Тедервин. Я здесь, как ты и хотела. Поможешь мне?

Если моя версия правильна – способности кошки переносить людей сквозь пространство действуют лишь на небольшое расстояние. Поэтому она не могла сразу забросить меня в Тедервин из родительского дома или столицы. Поэтому так настойчиво добивалась, чтобы я сюда явилась сама. Но вот теперь… Всего лишь соседний корпус. Три этажа вниз. Дорн говорил о том, что у дверей в подвалы будет караулить сторож, чтобы я не натворила глупостей. Кошка – моя единственная надежда проникнуть туда незамеченной. Получится ли?..

Глава 3

Восторг подталкивал меня в спину, пробуждал желание идти вперёд, поскорее исследовать это загадочное место. Но страх… какой-то иррациональный, животный страх заставлял осторожничать, медлить, мешал сделать следующий шаг.

Почему Дорн так настойчиво запрещал мне сюда приходить? Что крылось за этой настойчивостью – желание сохранить свои секреты или… защитить?

Долго колебаться мне не дали.

Прямо под ногами снова из ничего возникла кошка. В это время пол – или то, что казалось полом – уже ощутимо ходил ходуном. Кошка требовательно и громко мяукнула… и «потащила» меня через пространство. Вперёд и вниз.

Я чувствовала, что сил у неё всё меньше. Я чувствовала, что она «продирается» через пульсирующую светом полутьму короткими «прыжками», и я за ней, как привязанная невидимой верёвкой. Всё дальше и дальше.

И вот уже позади коридор. И я всей кожей ощущаю, что теперь мы по-настоящему глубоко, в самом сердце подземелий Тедервин. В огромном зале – тёмном и мрачном, где почти нет уже привычного сияния, лишь промельки фиолетовых искр на низком сводчатом потолке. Они напоминали вереницы светляков.

Как далеко простирается зал, я не могла сказать. Всё терялось в густой тьме. Но могла разглядеть какие-то бесформенные глыбы, тут и там в беспорядке разбросанные на полу этого зала. Прямо впереди маячили неровные очертания каменной арки, высотой в два человеческих роста. Она была слегка бесформенной, словно покорёженной временем… или не только им.

Приливной волной на меня накатывало понимание. Смутная пока ещё догадка, но она многое проясняла.

Королевский указ, который дозволял любому желающему посетить руины Замка пепельной розы. Место, которое превратилось в центр притяжения мечтателей и авантюристов. Достопримечательность, по которой потоптались все, кому не лень. Даже мы с дядей и тётей «приобщились к древности». И я ещё удивлялась, почему ничего особенного там не почувствовала!

Да просто потому, что оно было ненастоящее.

Морриганы как зеницу ока берегли своё сокровище. Такие собственники и затворники, как они, не могли бы допустить туда чужаков. Даже по приказу короля.

Они устроили бутафорские руины! Декорации для отвода глаз. Приманку для дураков.

А настоящее пепелище…

Они спрятали его. Давным-давно. Под самым надёжным замком. Морриганы стали цепными псами, охраняющими своё сокровище. Выстроили целое поместье над ним, чтобы никто не увидел и не нашёл.

Тедервин… «Пепельная роза» на эллерийском. Какое говорящее название для родового поместья! И какое правдивое.

Руины Замка пепельной розы… настоящие руины… я сейчас стою прямо на них.

Я сделала несколько робких шагов вперёд и добралась до ближайшего валуна. Осторожно коснулась. Сияние стало ярче под моей ладонью. Искры света слились в сплошные потоки, которыми наполнился узор на камне, словно трещины пошли и вырвался наружу свет, хранившийся внутри. Камешек в моём кольце откликнулся ответной вспышкой розового свечения… а потом случилось странное.

Моё помолвочное кольцо… кольцо Морриганов, которое передавалось в их роду из поколения в поколение вот уже несколько веков… оно словно ожило! И стало плавиться прямо на глазах. Вернее, камень в нём.

И этот живой, текучий материал просто «спрыгнул» с кольца, каплей упал на валун, возле которого я стояла… и соединился с ним.

Кажется, кусочек Замка пепельной розы, который завоеватели когда-то взяли отсюда в качестве трофея и фамильной драгоценности, решил вернуться обратно.

Мда-а-а уж… И что я теперь скажу дражайшему супругу? Прости, любимый, ты подарил мне бесценный родовой артефакт, а я его… сломала?

…Но очень скоро это стало меньшей из моих проблем. Потому что пол подо мной снова ощутимо дрогнул. Ещё один толчок. И ещё. Заходил ходуном весь смутно виднеющийся ландшафт руин передо мной. Где-то впереди кусок потолка обвалился и упал с грохотом.

Я испугалась не на шутку.

Осмотрелась в поисках кошки – но негодяйка пропала, как не было. Что же делать…

- О… Олав! – сдавленно выкрикнула я. Если брат здесь, вдруг отзовётся?.. Но никакого выкрика не получилось, скорее слабая попытка. Мышиный писк.

Я сделала ещё шаг вперёд. Надо попробовать хотя бы осмотреть ближайшие руины. Пока есть хоть немного времени… Пока есть какой-то свет…

Но ещё одна острая глыба, которая врезалась в пол в шаге от меня, заставила вскрикнуть и отскочить назад.

И тут же меня подхватили, прижали, закрутили сильные руки.

- Идиотка! Куда ты полезла?! Я же просил! Я же заклинал!!! Как ты прошла?!

Дорн обнимал меня крепко-крепко, прижимая к груди, и закрывал своей спиной от угрозы с потолка. И моё потрясение от этого было столь сильно, столь велики облегчение и благодарность, что совершенно перекрывали обидность слов. Его пальцы вцеплялись в меня так судорожно, так жадно, что я даже забыла бояться.

- Замок пепельной розы. Разве я могла остаться в стороне… Это же настоящее пепелище!.. У тебя дома… – пробубнила я куда-то ему в вырез рубашки, где ходуном ходила грудь.

Глава 4

Тем временем кольцо острых каменных зубьев вокруг нас медленно втянулось обратно в пол. Путь был свободен. Замок… отпускал.

Дорн немедленно схватил меня за руку и потащил вперёд. Я попыталась протестовать.

- Стой, погоди… Но как же… надо забрать!

- Не надо.

- Замок нам подарил…

- Я не приму от него никаких подарков. Пусть забирает обратно.

И с такой злостью это было сказано, что я замолчала.

Но семечко покорностью, как молодая жена, оказывается, не обладало. Ну да, ему-то что! Оно просто поплыло по воздуху за нами.

Дорн оглянулся через плечо и процедил сквозь зубы:

- Убирайся туда, откуда пришло!

Семечко замерло на мгновение в воздухе, а потом как ни в чём не бывало снова пустилось в путь. Не отставая от нас ни на шаг.

Я с удивлением поймала себя на мысли, что не хочу уходить. Странная грусть разливалась в сердце. Словно кто-то смотрит мне в спину в тоске. Большой, печальный и одинокий.

А когда мы приблизились к выходу из подземелий Тедервин, я заметила на одном из валунов изящную, как статуэтка, фигуру пепельной кошки. Она топорщила чёрные кисточки на своих рысьих ушах и провожала нас взглядом, исполненным довольства. Но стоило мне посмотреть на неё дольше секунды, как она растворилась в пространстве. Муж мой смотрел только вперёд и судя по всему, даже не обратил внимания на это наглое создание. А рассказать… рассказать о ней снова не получилось. Магический запрет работал без перебоев.

Семечко оптимистично двигалось за нами, как привязчивый пёс. Выход из подземелий тоже его не остановил.

Дорну пришлось смириться. Сцепив зубы и играя желваками, он тащил меня прочь. Коридор был бесконечный. Да уж, только теперь я оценила, как быстро доставила меня по месту назначения кошка!

- Мне до смерти хочется узнать, как ты нашёл меня в подвале. Но я молчу, - пробубнила я себе под нос.

- Ты не молчишь! – раздражённо ответил супруг. После небольшой паузы всё же добавил. – Дом трясся так, что трудно было не догадаться. Говорили мне старшие друзья – никогда не женись, жена всё переворачивает с ног на голову…

- Я не настоящая жена.

Он промолчал, я обиделась и остаток пути мы шли молча.

Семечко потухло, стало совсем бледным. Оно вяло тащилось за нами, опустившись почти до самого пола, бросая слабые отсветы на серые каменные плиты.

Двери в подвал, через которые мне так и не довелось пройти в первый раз, были распахнуты настежь. В дверном проёме маячил худой, как скелет, старик-сторож с выражением крайнего беспокойства на лице. Ещё бы, проворонил герцогиню!

При виде нас он почесал затылок и тут же почему-то спрятался за стену. Гнева хозяина своего, что ли, боится?

Свет на загадку пролил муж. Он остановил меня, подвинул к стеночке и хмуро оглядел. А потом принялся молча расстёгивать рубашку. Я смутилась и отвела глаза. Всё-таки не до такой степени я ещё замужем.

- Возьми. Прикройся.

На мои плечи легла тёплая, нагретая мужским телом ткань. Окутывая своим запахом, Дорн как следует спрятал под рубашкой прорехи на моём платье. От прикосновения его рук меня бросило в дрожь.

Только теперь я заметила, как здесь холодно. В подвале было намного теплее, хотя должно быть наоборот.

- Иди в свою комнату и ложись спать.

Он отчего-то не спешил убирать руки с моих плеч. Близко. Слишком близко.

- Нет! – я помотала головой. – Ты мне обещал рассказать.

Дорн вздохнул.

- Хорошо, пойдём… куда-нибудь, где можно спокойно сесть.

Ближайшее удобное «куда-нибудь» оказалось тем самым трапезным залом, в котором мы обедали днём. Я так поняла, что большинство остальных комнат в Тедервин вообще были заперты, и из всего огромного поместья использовалась для жилья лишь малая часть.

Старик-сторож принёс нам свечи в канделябре, поставил на стол и удалился, бросив диковатый взгляд на меня в мужниной рубашке. Кажется, здесь не привыкли к посторонним. Тем более посторонним женщинам. Эта мысль немного подняла мне настроение.

Дорн сидел на своём месте во главе стола, сложив руки на груди, и как обычно хмурился, не глядя на меня. Я примостилась рядом, на второй стороне угла. Зябко куталась в рубашку и в отличие от супруга, не могла сдержаться, чтобы не бросать взглядов украдкой. Было на что посмотреть. А я всё-таки не насмотрелась. И я всё-таки жена. И девушка. И вообще… оправданий нашлось более чем достаточно.

Семечко прекратило порхать и доверчиво улеглось на белую скатерть стола между нами.

Наконец, Дорн прервал молчание.

- Элис, вы…

- Ещё раз назовёшь меня на «вы», запущу в тебя вон той корзинкой с фруктами! – пообещала я. Меня почему-то до ужаса стала раздражать его привычка при первой удобной возможности возвращаться снова к формальной холодности. Как будто он специально ставил между нами эту стену. И кирпичики из неё вываливались только в минуты опасности или волнения. Надоело!

Глава 5

После утомительного путешествия и ещё более утомительного спуска в подземелья Тедервин я проспала как сурок до самого вечера.

А проснувшись, не сразу вспомнила события минувшей ночи, да и вообще, где я. Ну и тем более, из моей головы совершенно вышибло мысли о том, что сегодня начинается наш спектакль.

Но оказалось, что об этом не забыл мой муж.

- Его сиятельство велели вам передать вот это, - почтительно сообщила горничная и отошла в сторонку. Продолжила расставлять на маленьком столике у кровати кофейную чашку, сливочник и прочие приборы для то ли завтрака, то ли ужина.

А на моих коленях, всё ещё укрытых одеялом… лежала роза.

Пышная роза на длинном стебле с крупными шипами. Удивительного оттенка – такой ещё называют «пыльным» или… «пепельным». Аромат её окутал меня изысканным шлейфом, а прикосновение к бархатным, почти замшевым на ощупь лепесткам заставило вздрогнуть от наслаждения.

- Скоро зима ведь! Так откуда?..

- Оранжереи Его сиятельства, - лаконично ответила горничная, поклонилась и вышла. Да уж… здесь точно не любят чужаков. А я для этих людей определённо чужая.

Но роза…

Я осторожно поднесла её к лицу и зарылась носом в лепестки.

Дорн и романтика? Раньше я думала, что это две вещи несовместимые.

Но оказывается, он хотя бы в теории имеет представление о том, как должен себя вести влюблённый муж. Остаётся надеяться, что этого хватит, чтобы обмануть семечко. Жаль, что я не могу себе позволить роскошь обмануться тоже.

Я осторожно положила розу на столик и в последний раз погладила лепестки. Надо бы найти для неё вазу…

- Багаж Её сиятельства!

Горничная снова объявилась на пороге моей спальни. И не одна, а в компании здоровенного чемодана, который она еле втащила внутрь.

Я не сразу поняла, что «Её сиятельство» - это она про меня. Пока не привыкла. И какой ещё багаж? Я же ехала без всего…

Загадка разрешилась быстро. Как только я откинула крышку чемодана, поверх стопки вещей обнаружила пухлый конверт, надписанный знакомым почерком. Тилль! Ну конечно же. Ведь Дорн велел незадачливому вознице моего экипажа передать по возвращении, чтоб в поместье с первой же оказией прислали мой багаж.

Вот только судя по цветам и фактурам вещей, что сложены были в чемодан, Бертильда почему-то решила, что мне на новом месте пригодятся исключительно бальные наряды. Ничего практичного и неброских оттенков, никаких удобных тёплых платьев… я поняла, что суждено мне в Тедервин замёрзнуть насмерть. Ну или носить дорожную одежду, надоевшую мне ужасно за десять дней пути.

Пришлось подавить горестный вздох.

- Вы ничего не съели. Не понравилось? – С укором спросила горничная. Интересно, сколько она здесь служит? Ей было лет сорок на вид. И я бы не удивилась, если б узнала, что эта сухонькая бледная женщина с аккуратным пучком светлых волос на затылке ни разу не покидала Тедервин с самого своего рождения.

- Нет, что вы! Просто… знаете, если можно… я бы хотела поужинать с Дор… с Его сиятельством. Герцогом. С моим мужем, да. Дорнан Морриган – он ведь мой муж! – я совершенно сбилась, и в рыбьих глазах горничной отразилось что-то вроде сожаления о моих умственных способностях. Кажется, я ей не нравлюсь, и она считает, что хозяин мог бы выбрать жену получше. Ну, или я себя так накручиваю…

Нерешительно подцепила пальцем что-то лёгко-воздушное и почти прозрачное. Всё-таки вздохнула. От моего вздоха тёплых вещей в чемодане, увы, не прибавилось.

- Я сообщу Его сиятельству о вашей просьбе, - проронила горничная и снова скрылась из виду.

Ну а мои пальцы уже рвали в нетерпении конверт. Что-то многовато страниц высыпалось мне на колени. Тилль никогда не отличалась словоохотством в наших редких переписках – ей было лень писать длинные письма. Неужели столько новостей накопилось за считанные дни с моего отъезда?

Первый листок действительно содержал всего-навсего пару скупых строк, написанных размашистым почерком с обилием завитушек:

«Милая Элис! Это вам от меня. Исполняю обещание. Читайте с карандашом в руках, и не вздумайте отлынивать!

С любовью, ваша навеки,

Бертильда»

На втором листке красовался заголовок, выведенный тем же почерком:

«Руководство по соблазнению мужа»

Я бегло перелистала стопку обильно надушенных листков, которые так и норовили выскользнуть из моих несмелых пальцев, и почувствовала, что стремительно краснею.

Они веером рассыпались вокруг по кровати, когда я в отчаянии закрыла обеими ладонями лицо и тихо пробубнила сама себе:

- Не-ет… она же это не серьёзно? И как я… Да мы ведь ни разу даже не целовались!.. И вообще, такое даже читать неприлично! Вот негодница Тилль…

Но к своему стыду, меня так и подмывало хоть одним глазком ещё раз взглянуть на злополучные листки. Хотя бы на самые верхние – там же ещё не было ничего слишком уж… слишком.

Глава 6

Будь на моём месте Тилль, она бы уж не постеснялась заявить о своих желаниях! Я же застыла и задеревенела так, что при взгляде на меня уж точно последнее, что мог бы подумать мужчина, это что я мечтаю целоваться.

Тем временем муж уверенно и властно взял меня за талию и повёл к столу.

Кажется, никаких слуг на нашем «свидании» не полагалось, и мне взялся прислуживать сам Его сиятельство. Отодвинул стул, и я как могла изящно присела на краешек, расправила складки пышной юбки.

А Дорн почему-то не стал уходить на своё место и остался там – позади, за спинкой моего стула. Я тут же бросила разглядывать семечко Замка пепельной розы, в котором выискивала малейшие следы того, что наш спектакль хоть как-то действует. Ровное, тихое сияние показалось мне таким же, как вчера.

Нет – теперь я всем телом прислушивалась к тому, что было за моей спиной. Я чувствовала присутствие своего мужчины, его тепло. Каждой клеткой, каждым волоском, всей кожей, под которой словно тлели раскалённые угли.

А потом Дорн положил мне ладони на плечи и слегка сжал.

Пламя свечей дрогнуло и почти погасло на мгновение, но снова выровнялось.

Горячие ладони медленно двинулись от моей шеи к рукам, заставляя меня вздрагивать и млеть от сказочно прекрасных ощущений.

- Ты очаровательна сегодня, Элис. Впрочем, как и всегда. Хватит дёргаться.

Я только теперь поняла, как сильно напряжена каждая мышца в моём теле. Позволила себе слегка расслабиться, повинуясь мягким, успокаивающим движениям его ладоней.

- Ты зато сегодня… непривычный. Превзошёл сам себя в комплиментах. У тебя отлично получается наше… - Я приподняла руку с кольцом, кивая на него, чтобы дать понять, что речь о представлении. Потом вздохнула. – Не то, что у меня. Я ужасная актриса, а вот ты… Семечку должно понравится.

- Только семечку? – Его волшебные руки замерли, почти дойдя до моих локтей. О боги, что же такого сказать, чтоб не останавливался? В записках Тилль ничего не было на тот случай, когда непонятно, что вообще происходит – то ли ты мужчину соблазняешь, то ли уже он тебя.

Я слегка склонила голову к правому плечу и шепнула:

- Нет. Не только.

- Хорошо.

И он убрал руки.

Ну вот и где твои советы, Тилль, когда они так нужны?! Я одна не справляюсь. Все мои поступки и слова приводят к прямо противоположным результатам.

Дорн обошёл меня и уселся-таки на своё место во главе стола. В непроницаемом взгляде, который уже казался чёрным, а не серым, было что-то странное, чему я определений не нашла. Но это заставляло всё тело наливаться тяжестью и сладостью. Все посторонние мысли и терзания как-то разом выбило из головы. Из вечной своей обращенности одновременно в прошлое и будущее, из постоянного пребывания в болоте из копаний в уже прошедшем и терзаний за ещё не случившееся, меня вдруг резко выдернуло в такое странное и волнительное сейчас.

Я невольно облизала пересохшие губы.

В мертвенной тишине прозвучал звук, похожий на хруст, и я не сразу поняла, что это. Мне было невыносимо жарко.

Не отрывая взгляда от мужа, как загипнотизированная, я наощупь взяла салфетку и промокнула капли пота, стекающие в декольте.

Свечи погасли совсем.

На мгновение наступила кромешная тьма. Ни лунный, ни звёздный свет не осмеливались проникать в этот зал через плотно задёрнутые шторы. Но я не успела испугаться – потому что прямо перед нами разгорался ярче и ярче магический камень.

А хруст был оттого, что матово-стеклянная оболочка растрескалась, и сквозь неё пробились прозрачные, будто ледяные веточки, наполненные жидким призрачным светом.

Он бросил бледный отблеск на лицо моего мужа.

Кажется, семечко пустило не только корни, но и ростки!

- Потрясающе, оно поверило нам! – воскликнула я, и тут же испуганно прижала ладони к губам. Забубнила с досады сквозь пальцы: – Ой… Прости, я всё порчу! Оно же догадается…

- Элис. – Муж одним весомым словом заставил меня замолчать. Я просто с ума сходила от того, как моё имя звучало в его исполнении. Мне сразу хотелось ничего не делать и не говорить, а просто слушать и щуриться от удовольствия по-кошачьи. Словно догадавшись, он повторил снова: – Элис, дорогая. Всё в порядке. Успокойся.

Он подался вперёд, и в плену его взгляда я уже не могла пошевелиться. Это был магнит куда более мощный для меня, чем все камни мира со всем их хвалёным волшебством.

- Я провёл всю прошлую ночь за этим столом. Думал и думал… Даже разговаривать пытался с камнем. И знаешь – мне кажется, семечко реагирует вовсе не на слова. Вернее, их оно даже не воспринимает.

- И… на что же… реагирует семечко?..

Вместо ответа Дорн выбросил вперёд руку, схватил мою правую ладонь и резко потянул на себя, так что я вынуждена была сократить оставшуюся дистанцию меж нами, оказавшись почти нос к носу. Игра явно выходила из-под контроля. Хотя кого я обманываю? Это была пьеса, для которой мне с самого начала не выдали сценария.

- Сейчас проверим одну мою догадку, - муж сверкнул на меня глазами загадочно из-под полуприкрытых век.