Замуж за коня

Глава 4. Венчание

Только задремала, как в комнату влетела Жаннет с радостным возгласом: «Вставай, всё счастье проспишь!». Она, скорей всего, вовсе спать не ложилась, чтобы как раз-таки своё счастье не проспать – мою свадьбу с сэром Вингельдерским… конём. Боги! За что мне это?!

Из Жаннет энергия била фонтаном, а у меня сил едва хватило, чтобы умыться, одеться и сесть перед трюмо. Бетти, которой пришлось встать раньше обычного, это всё тоже не нравилось.

– Леди Жаннет, вы так рады за леди Глорию, что я вот-вот ослепну. И кто тогда будет собирать невесту? Вслепую с этой «красотой» я такое сотворю, что конь – простите, жених сбежит, не признав избранницу, – проворчала Бетти.

На несколько блаженных минут мачеха перестала испускать писк, похожий на крик встревоженной летучей мыши, и возбуждённо махать руками, словно крыльями. Вероятно, кто-то опустошил запасы кофе на кухне, и всё ради самого счастливого момента в жизни каждой женщины – обретение полной и безоговорочной власти в доме… пока муж не вмешается.

– Зато я нашла плюс в этой свадьбе, – озвучила я момент осознания.

– Это какой же? Станете ближе к природе? – по-доброму съязвила Бетти, укладывая мои волосы.

– Я перестану слышать комара, который живёт в этом доме.

– Комара? Боги, я покроюсь пятнами, если этот кровосос меня укусит! – всполошилась мачеха. – Бетти, закончишь с Глорией, займись комаром. Его надо убить! Пока этот гад не размножился.

– Ты же знаешь, что кровь сосут самки комаров? – устало поинтересовалась я у Жаннет.

– Да? – Мачеха задумалась. На её лице читался сложный мыслительный процесс.

– Она не поняла, – усмехнулась Бетти.

– Всё я поняла! – очнулась Жаннет, которой определённо стоило уделить времени для сна. – Закончишь с Глорией, найди комара: если это самка – убей! Самцов можешь оставить. Я же не зверь какой-то.

– Самцы комаров оценят твой гуманный подход, – сказала я.

– Леди Глория, – недовольно пробурчала Бетти, – это не вам ловить комаров и выяснять их половую принадлежность.

– А ты не усложняй: разденься до гола и жди, когда на тебя сядет комариха, а самцы такое угощение проигнорируют, – подсказала я.

– Фу! Нет. Не смей… такое делать, – запнулась Жаннет.

– И не думала, – фыркнула гномиха. – Я войну прошла не для того, чтобы участвовать в охоте на комаров в качестве наживки.

Я была готова: дорожное синее платье вместо белого свадебного, шляпка в тон вместо фаты. Моя свадьба – секрет, а увидь меня кто во всём белом и воздушном, таковой она в миг бы перестала быть.

В местной церкви мы оказались с первыми лучами солнца, конь был на месте, а с ним какой-то незнакомый парень в неброском дорожном костюме.

– Вы здесь, – выдала я вместо приветствия своему жениху, выбравшись из кареты.

– Я здесь. Или можно было не приходить на собственную свадьбу? – выразил он сомнение, тряхнув шелковистой гривой.

– Помыли голову?

– И причесался. С головы до ног, – обратил моё внимание жених на то, как волоски идеально лежат, один к одному, а шерсть лоснится, будто смазанная чем-то.

– Доброе утро, сэр Вингельдерский, – поздоровался отец, вызволив Жаннет из тёмного нутра кареты.

– Доброе, – кивнул конь и проинформировал: – Церковь закрыта.

– Как вы это поняли? – поинтересовалась я.

– За ручки подёргали, – ответил конь.

– Чем?

– Слугой. Фыр… Слуга использовал данные ему богами руки.

– Хорошо, когда слуги могут хоть что-то использовать, данное им богами.

– Ой, вы такая милая пара! – воскликнула мачеха и сунула мне под нос букет. Я молча отказалась принимать цветы.

– Жаннет, – шикнул на неё папа, – ты своими криками счастья решила созвать остловчан на наш семейный праздник?

– Прости, прости, – зашептала та, прикрыв ладошкой рот.

Папа обошёл церковь, исчезнув из виду на несколько долгих и томительных минут.

– Всё ещё настроены серьёзно? – спросила я жениха, разрушая повисшую тишину.

– Я всегда серьёзен. Я не человек, который ради своей выгоды, готов на всё.

Я с подозрением покосилась на коня.

– У меня точно нет никакой выгоды в таком муже, как вы.

– И, несмотря на это, готовы венчаться со мной?

– Отец этого хочет, кто я такая, чтобы перечить.

– Хм… мне показалась, что вы именно такая, в противном случае нас бы здесь не было.

Я послала презрительный взгляд скакуну, сующему свои большие ноздри в чужие дела.

– Значит, вы не расстроитесь, если всё закончится ничем? – загадочно спросил конь.

– Что значит «ничем»? Я уже настроилась стать вашей законной женой. И что теперь? Настраиваться на ничто? Будут недовольные. Прямо в первом ряду. Рискуете получить букетом по ро… лицу, – предупредила по-дружески, стрельнув глазами в Жаннет, блаженно вдыхающую ароматы цветов.

– Как-то мне не хочется букетом по… лицу, – сконфуженно шепнул сэр Вингельдерский, вытаращившись на мачеху, которая принялась напевать свадебную мелодию себе под нос.

– Теперь понимаете, почему я вовсе не против сбежать из дома, даже в такой компании, как ваша.

Марсель взглянул на меня одним глазом, в котором отразилось понимание и сочувствие. Но, может быть, мне показалось.

– Заходим все внутрь, – скомандовал папа, прервав наш разговор и пение мачехи.

Все устремились в церковь. Отец каким-то образом открыл двери изнутри.

– А где священник? – поинтересовалась Жаннет, окидывая взглядом неф, заставленный длинными лавками.

– Да чтоб тебя! Я сейчас вернусь, – обронил папа и умчался. Он забежал в маленькую неприметную дверь, ведущую в служебное помещение для священнослужителей, недовольно ворча что-то себе под нос.

Мы – мачеха, я, конь и его слуга неспешно прошествовали к алтарю.

– Я же сказал: животных с людьми не венчаю, – упирался старик, которого под локоток вытащил из каморки отец.

– А мужчину с женщиной?

– Мужчину с женщиной? – засомневался священник.

Папа остановился и, оправив на старике рясу, отошёл от него. Тот расслабился, выдохнул и скукожился на глазах. Такой старый… Странно, как он не рассыпался, пока папа помогал ему найти путь к алтарю и молодым… человеку и животному, жаждавших соединить свои жизни.

– Вот, – указал он на Марселя, – мужчина, а это – не сложно догадаться – женщина, хотя я иногда сомневаюсь в этом, – добавил папа, пришпилив меня взглядом.

– Но это… – растерялся старик. Его голос скрипнул. Подслеповатым взором священник скользнул по мне и уставился на коня. – А он точно разумный? – нашёл он, что спросить.

– Могу документ показать, – ответил Марсель.

– Не надо документов, – махнул рукой папа на дёрнувшегося слугу. – Начинайте, прошу вас, – настоял он, медленно кивнув священнику.

Старик поёжился, понимая, что спорить с бургомистром бесполезно. С сочувствием пожала плечами, когда наши со священником взгляды встретились.

– Садимся, – шепнул папа слуге Марселя и Жаннет.

– Гости со стороны невесты – справа, гости жениха – слева, – подсказал правила рассадки священник, взяв с алтаря листок бумаги, размером который был не больше банковского чека.

За спиной послышалось шуршание юбок и скрип скамьи.

– Моё справа, а не ваше, – недовольно пробухтел старый священник. Папа с Жаннет засуетились, не смея задерживать начало церемонии. Шорох ткани и скрип деревянной доски повторился: гости со стороны невесты стремительно перебежали на другую сторону.

– Присаживайтесь, молодой человек, – сказал священник слуге Марселя, который тенью стоял подле своего хозяина. Понимаю, должно быть наоборот, но у всех хорошо устроившихся в людском мире разумных животных были слуги, чтобы помогать вписаться в общество. Другими словами, одеваться подобающим образом и не испытывать трудности перед дверьми и прочими атрибутами человеческой жизни.

Марсель мотнул головой, и слуга занял место на стороне жениха.

– Приветствую всех собравшихся, – заскрежетал голос священника. – Прошу поблагодарить наших богов Орвила и Уилбера за ещё один прекрасный день.

– Благодарим, – хором отозвались все.

– Сегодня мы станем свидетелями неслыханного, – не удержался священник, чтобы подчеркнуть необычность церемонии.

Отец деланно откашлялся, отрезвляя старика.

– Я снимаю с себя ответственность за последствия, передавая в руки богов право решать судьбу этих молодых. Если они благословят вашу пару, как все пары до вас – свадьбе быть, – заявил священник, продемонстрировав бумажку в своей руке.

– Благослове-ение, – протянула я, удержавшись от того, чтобы хлопнуть себя ладонью по лбу. – Как я могла забыть? – тихо спросила, покосившись на коня.

Без благословения богов ни один брак не заключается. Среди людей его все получали – достаточно посмотреть на отца с Жаннет, а вот среди разумных животных – нет. А всё из-за несогласия Уилбера, чтобы Орвил добавлял в совместно созданный мир разумных животных. Завязался долгий спор. В какой-то момент Уилбер был готов согласиться на данную затею, если все животные будут такими, а его старший брат посчитал за забавное смещать обычных животных с разумными. В итоге вторых создали значительно меньше, а из-за наличия разума устроиться в жизни им было сложно, поэтому их число с каждым десятилетием уменьшалось, пока прошлый король – Роланд Унглицкий, отец ныне здравствующего и правящего короля Кристиана, не обручился с лесной нимфой, защитницей всех животных. Не без её подачи в нашей стране стали вводиться законы о защите и уважении говорящей скотины.

Но несмотря на взгляды, которые насаждала верхушка власти, боги оставались верны себе, то есть продолжали дуться друг на друга, отказывая разумным животным в церемонии венчания в церквях и храмах, созданных людьми для почитания Уилбера и Орвила. Стоит богам одним глазком увидеть, кто мой жених, и старый спор разгорится с новой силой, возможно, весь день будет лить дождь. Но это мелочи, по сравнению с тем, что я не стану женой столичного коня и приступлю к разработке нового плана по излечению отца от заразы Жаннет.

Широко улыбнувшись впервые с момента пробуждения, я с готовностью протянула ладонь, для получения отказа в благословении брака.

Используя длинную острую иглу, священник проткнул мой указательный пальчик и капнул крови на одну из сторон длинного бумажного листа.

– А вас куда прикажете колоть? – с этим вопросом он повернулся к Марселю.

– Эм… Я долго думал над этим и решил, что ухо подойдёт, – ответил конь.

– Как скажете, – пожал плечами старик и потянулся к уху Марселя, который для удобства низко склонил голову.

Сэр Вингельдерский стойко вынес экзекуцию. Священник истыкал белоснежное ухо, словно игольницу, пока не добился желаемого: красной кровавой кляксы на чистой половине церемониального листа.

– Теперь я буду бояться иголок до конца своих дней, – тихо фыркнув, поделился Марсель и тряхнул ухом, которое окрасилось в красный.

– Я взываю к нашим богам-создателям, Уилберу и Орвилу! – гаркнул старик, воздев окровавленный церемониальный листок к потолку.

Мы с Марселем не сводили взгляда с клочка бумаги, ожидая, когда можно уже выдохнуть и разойтись, чтобы заняться своими более важными делами, чем начавшееся светопредставление: статуи богов, расположенные в алтарной нише, засветились, словно внутри каждого из них разгорелось солнце. Свет сконцентрировался вокруг голов, а затем отделился от золотых мужских фигур, превратившись в яркие искорки, которые прыгнули на церемониальный папирус.

Священник крякнул, будто не ожидая такого – контакта с божественной сущностью, вернее, с её малой крупицей, и затрясся, словно его поразила молния, потом ещё одна, а затем ещё и ещё. Жаннет взвизгнула, когда священник стал неистово дёргаться, махая в воздухе бумажкой, в которую вцепился мёртвой хваткой.

– Это разве нормально? – забеспокоилась я, увидев, как старик закатил глаза и высунул язык.

Внезапно священник замер. Затем резко выдохнул, уронив руки.

– Я слишком стар для этого, – посетовал старик и поднёс церемониальный листок к лицу, цепким взглядом выискивая на нём что-то.

– Ну что там, ради всех богов, не томите! – не выдержал первым папа.

Священник отвернулся, обескуражив всех присутствующих, устало облокотился на алтарный столик и замотал головой, что-то бормоча себе под нос.

– Кажется, надо врача позвать, – высказалась я вслух, – у него только что был настоящий припадок. Я, возможно, не святая, но человеку плохо. Вы так и будете просто сидеть и смотреть? – спросила я у отца с мачехой, которая вцепилась в руку супруга, перепугавшись развернувшегося действа.

– Врач сюда доберётся через час, не меньше, – ответил мне папа, вырываясь из крепкой хватки Жаннет.

– Ну хотя бы водички ему принесите, – не успокаивалась я, пробежавшись взглядом по остальным присутствующим, но никто не шелохнулся.

– Да всё с ним хорошо. Просто старость – не радость, – отмахнулся от меня папа, направившись к священнику. – Ну что там? – заглянул он через плечо сутулого старика.

Папа остолбенел. Я уже не знала, что и думать. Решилась подойти к ним, но меня опередил Марсель. Он сунул морду к алтарному столику и тоже окаменел.

– Да что там такое?! – взвилась я.

– Всё хорошо, – поспешил успокоить меня папа, посмотрев на меня и выкинув руку в останавливающем жесте.

Я замерла, прислушиваясь к шёпоту мужчин: папа выглядел недовольно, конь фырчал и мотал головой, повторяя «такого уговора не было».

– Что за собрание посреди церемонии? – лопнуло терпение Жаннет, и стремительной поступью она направилась к алтарю. – О боги! – вскрикнула мачеха, подпрыгнув на месте. – Ну что вы тянете?! – спросила она, сияя улыбкой, словно тысяча солнц.

– Жаннет, сядь на место, – осадил её папа. – Я сам разберусь.

– А что тут разбираться? Пусть священник доведёт дело до конца, – сказала она, и тут до меня дошло:

– Ах ты сучий потрох!

Четыре пары глаз устремились на меня.

– Не вы и не вы, – указала я на коня и священника.

– Глория, что за слова. Леди так не выражаются, – отчитала Жаннет, отойдя от шока.

– Прошу прощения за мой гномий, – процедила я. – Вы сговорились. Ты и ты, – указала пальцем на отца и коня.

– Глория, – ласково заговорил папа, состроив виноватое лицо. – Я хотел тебя проучить, чтобы присмирить.

– А теперь что? – Я подошла к алтарному столику, вокруг которого все столпились и взглянула на церемониальный папирус: на желтоватой бумаге вместо красных пятен красовался витиеватый узор, переливавшийся золотыми бликами. – Это что значит?

– Если на листе появляется орнамент – это значит, что брак благословлён богами. Здорово же! – пропищала Жаннет, тряся букетом. Да, собственно, она вся тряслась, словно маленькая экзотическая собачка. Вот только животное от такого переизбытка счастья умереть могло, а мачеха всех переживёт со своим правильным питанием и каждодневными прогулками по магазинам.

– Признаю, я погорячился, – взял слово папа.

– Погорячился? И что дальше? – полюбопытствовала я, подбоченившись и грозно посмотрев на отца.

– Пойдём домой. Шутка не удалась.

– Шутка?.. Выдать меня замуж за коня? – Нутро обожгла жгучая смесь эмоций, захотелось выхватить букет из рук Жаннет и пройтись им как следует по родителю.

– А с этим мне, что прикажете делать? Боги не дадут второе благословение вашей дочери, пока первое не использовано, – сказал священник, помахав в воздухе листочком.

– Не дадут? – растерялся папа. Такого поворота он не ожидал.

– И мне не дадут? – встревожился вдруг конь.

– А вас, Марсель, в столице невеста ждёт, что вы так заволновались? – выплюнула я.

– Нет. Но всякое может быть, – замялся он.

– А как же ваши слова за столом? – припомнила я. – Вы согласились взять меня в жёны. Уже передумали?

– Я просто подыграл. В тот момент мне показалось это забавным, – оправдывался он.

– Ах вот как?! А ещё смели говорить, что вы не такой человек и всегда серьёзны. В тот момент вы опять пошутили?

– Нет. Меня с утра пораньше на шутки не тянет, – мотнул он головой.

– Хорошо. Тогда… все по местам, продолжаем церемонию, – велела я.

– Глория? Не шути так.

– Я серьёзна, как конь по утру. Нас сами боги благословили. Или тут есть тот, кто хочет оспорить решение богов? – задала вопрос, окинув взглядом присутствующих, и оглянулась, чтобы убедиться, что слуга Марселя также не рискует опротестовывать свадьбу, которой всё же быть.