Замуж за ревизора

Пролог

Господин Хендрикс нервничал. Причем так сильно что желудочек барашка, начиненный потрошками с гречей, не лез ему в рот за ужином. Крепленое вино не радовало. А в полночный час он и вовсе потерял сон. Причиной всему было письмо. Чтобы горело оно в чертогах темного Тира! На этом сто раз проклятом клочке бумаги сообщалось, что скоро, а именно во второй день стуженосца, к ним в Бройт приедет некий господин Скрол. Барон. И здесь, в Бройте, он займет должность губернатора. К приезду достопочтенного барона Скрола следовало предоставить полный отчёт о ведении дел, хозяйствовании, расходах и доходах Бройта и предместья его.

При одной мысли о том чтобы предоставить барону данные (кстати, не существующие) документы, у господина Хендрикса, скромного заместителя управляющего башни Бройта и старосты городка по совместительству, скручивали живот так, что никакой барашек там уже не поместился бы. Что же делать? Конечно, предыдущие два губернатора долго в Бройте не задержались. Но полагаться на счастливый случай третий раз было бы слишком безрассудно. Потому следовало искать способ иной, чем божественное провидение. Вот только какой? Безусловно, дорогого гостя следует накормить и напоить так, чтобы тот хоть первые две-три недели он не вспоминал о бумагах. А дальше что делать? Ох, будь у Хендрикса дочка, можно было бы состряпать свадебку. И не волноваться о проверке ещё около месяца. Но в свое время господин Хендрикс точно и скрупулёзно подсчитал, что содержание жены и детей – вещь накладная. Потому решил обзавестись хорошей лошадью и новыми сапогами. Ах, знал бы он, как теперь обернется ему это мудрое и практичное решение молодости! С другой стороны – радостно вспомнил Хендрикс – у него ведь была сестра. Да какая красавица! Лет тридцать тому назад, конечно. Но вроде, если ему не изменяет память, у сестры есть дочь. Магда? Мэсси? Марта? Не важно. Бригитта в свое время сделала неверный подсчет и вышла за фермера вместо того, чтобы самой купить несколько коров. Теперь, плюс к мужу – увольню, у нее был целый выводок ребятишек. И кажется, пора дядюшке Саймону позаботиться хоть об одной из них. Да, это будет несколько затратно. Но если удастся все провернуть, то его племянница станет женой губернатора. А если совсем повезет и божественное провидение будет к ним благосклонно, то ко дню зимнего солнцестояния – вдовой губернатора. Итак, решено. Господин Хендрикс зажёг на столе огарок свечи, взял бумагу и принялся писать: «Моя дорогая сестра…»

«Виноват ли человек в том, что его жена – мегера».

Это был как раз тот вопрос, который в последнее время все чаще и чаще задавала себе Мэри. С одной стороны, ее дядюшка Олсен был милейшим человеком. Очень робким, стеснительным, тихим. А жена его – тетушка Салли – была просто мегерой. Сварливая, вечно ко всему придирающаяся баба, решившая выгнать Мэри из дома ровно под начало холодов. Дядюшка Олсен возражал. Ну, как сказать возражал? Сказал тихо и вяло: «Салли, душечка, а может не надо?» – и почти тут же шмыгнул под стол. Вроде бы ни в чем не виноватый. Но, с другой стороны, он ведь сам женился на этой своей душечке Салли? И что-то ему в ней нравилось? Может, как раз именно то, что он может отсиживаться в уголке с чашечкой чая, пока она за двоих творит всякие пакости, а он может казаться весь таким милым, пушистым, и делать вид, что это просто жена - мегера?

Так Мэри размышляла, сидя на перекрестке прямо на своем чемодане. Пока ее мысли не были прерваны самым грубым образом. К перекрёстку подъехал извозчик. Весьма угрюмый, бородатый и со шляпой, закрывающей глаза. Он сплюнул на землю, а затем, больше глядя на грязь под копытами лошади, чем на саму Мэри, спросил:

– Эй, это ты до башни Бройте?

– Что?

– До башни Бройте, ты? Давай скорей, красотка. Мое время – деньги.

Мэри призадумалась: с одной стороны, идти ей все равно было некуда. И она решила рискнуть. Вдруг появление извозчика – знак судьбы? Или – возвращаясь к пункту один– у Мэри все равно не было иных планов.

– Да, конечно, я еду, – ответила она.

Мэри вскочила с места и, забросив чемодан в повозку, сама села к извозчику. 

Глава 1

Башня Бройте одиноко возвышалась посреди одноименного городка. Окружённая крепостным рвом и высокими стенами с бойницами, она некогда являлась одной из четырех Великих смотровых. Легендарных башен, окружавших королевство. На долю башни выпало немало: осады, пожары, даже одно землетрясение. Но ничто не повредило и не изуродовало ее больше, чем время и то пренебрежение, с которым к башне ныне относились люди.

Времена Великих смотровых прошли. Две из четырех сестер-башен стояли в руинах. Одна – не перенеся пожара, устроенного по вине пьяного солдата. Другая – взорванная магическим зарядом, по легенде навеки погребла под собой чернокнижника Витсеуса и его тайны. Хотя некоторые поговаривали, что Витцеус взорвал башню Смор по той же причине, что солдат поджёг башню Кельно. Так или иначе, из смотровых остались лишь Фройна да Бройте. Две последние башни. Тогда как Фройна, располагавшаяся ближе к столице, служила сейчас учебной площадкой для молодых королевских офицеров, башня Бройте находилась на западе. В самом отдаленном от событий уголке королевства. А учитывая несчастные случаи с двумя последними губернаторами – городок, башня и дом губернатора при ней вот уже несколько лет были бесхозными.

Краска облупливалась с некогда белоснежных стен башни. Деревянные лестницы пели на всевозможные лады своими скрипучими голосами. Крыша прохудилась, а на смотровой площадке жили голуби.

Городок, расположенный у подножья башни и некогда населенный доблестными солдатами, готовыми защищать свою страну, тоже переживал не лучшие времена.

Работы в городе не было. Некогда симпатичные домики, выстроенные для того, чтобы защитники королевства всегда чувствовали надёжный тыл, теперь стояли по порог увязшими в грязи и давно требующими ремонта.

Такая нелицеприятная картина встретила Мэри, когда она въехала в город.

– О Вальтер, – пробормотала она, – что я здесь забыла?

В таком богом забытом месте она не только не найдет работы на зиму, но ей вряд ли сулит даже кров на ночь. Что же будет дальше?

Ровно в тот момент, как девушка проклинала свою глупость приехать в Бройте, откуда ни возьмись на соседней улице показалась маленькая процессия, состоящая из невысокого худого мужчины в летах и его чуть более плотного спутника, толкающего перед собой какую-то тачку.

– Марта! – воскликнул мужчина.

Мэри оглянулась. Кроме нее да извозчика на площади никого не было. Был ли шанс, что последнего звали Мартой?

Но худой старикашка подошёл ближе и, теперь уже обращаясь прямо к Мэри, сказал:

– Я уже заждался тебя. Господин Скрол приезжает завтра! Где тебя носило, Марта?

– Простите, я – Мэри, – попыталась оправдаться девушка.

Старикашка ей сразу не понравился. Одет он был добротно, даже дорого: темно красный бархатный сюртук, зелёные панталоны, золотистый шелковый шарф на шее. Но то ли от обилия ярких цветов в его наряде, то ли от резкого контраста этой дороговизны с остальной серостью городка, облик престарелого мужчины скорее вызывал скорее неприязнь, чем доверие.

Не располагало к себе и лицо старичка. Сморщенный, как чернослив, незнакомец обладал маленькими черными глазками, прячущимися за огромными очками-лупами, тонкой линией рта и чуть выдающимся вперёд подбородком. Все это завершала проплешина, не слишком искусно прикрытая искусственными кудрями парика. Такого как те, что вышли из моды лет тридцать назад. Впрочем, в провинциальном Бройте об этом скорее всего не догадывались.

Старик между тем кинул монетку извозчику, а его сподручный – дородный мужчина с мутным от излияний взглядом – уже переложил в свою тачку скудные пожитки Мэри.

– Простите, я… – Мэри хотела сказать, что встречавший ее скорее всего ошибся. Ее зовут Мэри, а не Марта. И она никого не знает в этом городе. А тем более не ведает ничего о том, когда должен прибыть господин Скрол. Да и кто это вообще такой?

Но старикашка все ворчал и ворчал. Мол, ее заждались. Что она о себе возомнила так опаздывать и подводить его, ее светлого дядюшку? А господин Скрол!!! О!!! Этот самый таинственный господин Скрол приезжает уже завтра! Как в этом деле обойтись без Марты?

В общем из всего этого Мэри поняла три вещи:

Во-первых, безвкусно одетый господин, кажется, ждал свою племянницу по имени Марта.

Во-вторых, завтра в Бройте приедет какой-то важный человек, и к его приезду в доме нужны лишние руки.

И третье, но отнюдь не последнее: собственных сбережений Мэри сейчас не хватит и на обратную дорогу. Не то чтобы на нормальную ночёвку или же обед.

Помогать дядюшкам по дому Мэри было не привыкать. В конце концов, она прошла шесть таких домов.

Так почему бы не помочь и здесь? Она приготовит, приберет, поможет встретить гостя. А сама получит временный кров над головой и, если выйдет, несколько монет на дорогу обратно из этого забытого Вальтером места.

В заблуждение она никого не вводила. Старик сам принял ее за племянницу. Да она и скажет ему правду. Только чуть позже. Может, завтра утром, чтобы сейчас не остаться в чужом городе без крыши над головой на ночь глядя.

И Мэри, в последний раз робко скорректировав, что она «Мэри, не Марта», но получив лишь презрительное «не важно», двинулась за новоиспеченным дядюшкой.

Глава 2

Господин Хендрикс был недоволен. Очень недоволен. Сестрица Бригитта обманула его! Вместо обещанной красавицы-дочки подсунула это недоразумение. Старик ещё раз кинул косой взгляд на племянницу и фыркнул. Волосенки черные, губки не бантиком, фигура: взгляду не на чем зацепиться. Не то чтобы рукам где развернуться! Ясное дело, что Бригитта оставила себе наиболее красивую из своих дочерей (в том, что сестрица плодила по штуке в год, Хендрикс не сомневался). А ему отдала товар, который не каждому приглянется. Тьфу! Мелкая бабенка его Бригитта. Конечно, для иного результата стоило посвятить сестру в свой план. Может, тогда она и расщедрилась бы на белокурую и грудастую дочку. Но посвятить в план означало взять в долю. А выгорит ли оно вообще? Да и мало ли рыжей стерве того, что он решил позаботиться о судьбе племянницы? Могла бы и благодарность проявить. А не присылать ему это.

Хендрикс снова посмотрел на девку и повторно фыркнул.

Придется прислать к ней Карлу. Может, та и сотворит чудо своими золотыми руками.

Тем временем их маленькая процессия уже приблизилась к дому самого Хендрикса. На фоне других домов, этот выделялся новенькой крышей, белеными стенами и свежевыкрашенными ставнями. Конечно, Хендрикс как староста города просто обязан был показывать остальным хороший пример. Пусть и приходилось ради этого раз другой запустить руку в часть тех денег, что были собраны на благоустройство самого Бройте.

– Итак, – едва они переступили порог, начал инструктаж старикашка, – завтра важный день. Около полудня мы ожидаем приезд господина Скрола. К этому времени ты должна быть полностью одета и готова. Сегодня же можешь передохнуть с дороги. Я приказал Карле оставить тебе хлеба и квашенной капусты на ужин. Он ждёт тебя на кухне. После – тебя отведут в выделенную тебе комнату. Доброй ночи.

И гостеприимный хозяин удалился, не дав Мэри проронить и слова. Хотя девушку крайне интересовало то, как она может подготовиться к приезду господина Скрола, о котором она ничего и знать не знает? Однако все было не так уж плохо: ужин и кров. А дальше утро вечера мудренее.

По запахам еды и теплу, расползающемуся по дому из большого камина, Мэри без труда нашла кухню. Это было небольшое помещение, все заставленное всевозможными горшками, тарелками, кастрюлями, пивными кружками и прочей утварью, нужной и не нужной в хозяйстве. По правде говоря, на кухне всего этого было столь много, что Мэри искренне удивилась, зачем вообще хозяину дома столько вещей? Но размышления ее были прерваны появлением невысокой плотной женщины с пучком седых волос. Женщина эта оглядела Мэри весьма благодушным взглядом карих глаз. Улыбнулась ей и спросила:

– Полагаю, ты не дочка Бригитты?

Мэри несколько стушевалась. Она ведь не специально все это затеяла. По правде говоря, это хозяин дома ошибся и упорно не слышал ее слов о том, что она Мэри, а не Марта. А ей просто нужен был кров, хоть на одну ночь. Но сейчас, под взглядом этих теплых карих глаз все казалось иначе.

– Нет, – робко ответила Мэри, – я не знаю никакой Бригитты.

Ее собеседница неожиданно рассмеялась.

– Главное не говори об этом хозяину, – подмигнула она. – Что же по мне, то я думаю, так оно намного лучше. С Бригиттой я училась в приходской школе и хорошо знаю, какие цыплята могут быть от такой курочки. Ты же кажешься мне девушкой хорошей. Расскажи-ка, милая, что привело тебя в наши края?

При этом женщина поставила перед Мэри тарелку горячей мясной похлебки, а не хлеб с капустой, как грозился старикашка. Мэри поблагодарила женщину за угощение, и мало по малу они разговорились за столом. Карла, так звали новую знакомую, работала экономкой при старейшине Бройте господине Хендрикса. Из ее уст Мэри и узнала, что Скрол, раз сто упомянутый сегодня ее лже-дядюшкой, это не кто иной, как новый губернатор, назначенный в Бройте королем. Именно к его приезду старому скряге Хендриксу в доме и понадобилась лишняя пара рук.

– Не лучше ли мне будет признаться, что я вовсе не его племянница? – вздохнула Мэри.

Карла осмотрела ее с ног до головы и улыбнулась.

– Хозяину, по правде, все равно, кто будет выносить суп к столу. А мне вот лучше, если на подмоге в этот день будет человек толковый, а не глупая гусыня. К тому же, не думаю, что настоящая Марта спешит к дядюшке на помощь чистить картошку да мыть посуду. Оставайся на завтрашний прием. А я заплачу тебе из своего кошелька за подмогу. Не обижу, не переживай. Когда же встреча пройдет, ты снова будешь свободна как ветер.

«Свободна как ветер» – Мэри вздохнула. Это было именно тем, чего она так боялась. Одна, без денег, накануне зимы. Но предложение Карлы было лучше, чем ничего. Мэри тепло поблагодарила женщину за такую доброту. После чего та проводила ее в небольшую пыльную комнатушку, предназначенную для прислуги, и, пожелав спокойной ночи, удалилась. Мэри же, оставшись одна, долго не могла уснуть. Пусть завтра судьба и даёт ей шанс подзаработать, но что будет дальше? Наконец измученная своими мыслями, девушка подошла к небольшому окошку. За ним в свете луны виднелись очертания башни Бройте. Серое и мрачное днём строение в лунных лучах казалось необычайно лёгким, белоснежным, будто невеста перед венчанием. Улыбнувшись глупым мыслям, Мэри вернулась в кровать и наконец крепко уснула.

Утром Мэри поднялась довольно рано. На дворе ещё даже не пропели петухи, но привычная к работе девушка не стала ждать их сигнала. Карла радушно встретила ее на кухне, налила чаю, отломила хлеба, и, наскоро позавтракав, они обе принялись за работу: чистить, мыть, натирать до блеска, печь и кашеварить. Дело ладилось, что невероятно радовало Карлу, и та, в свою очередь, делилась с Мэри тем, чем жил Бройте последние годы.

– У нас и раньше была не столица, – рассказала она, – провинциальный городок как сотня других. Но когда землями правил лорд Вертон все же было лучше: рука хозяина чувствовалась. Многие и на местах остались, не поехали в большие города на заработки, именно от того, что верно служить лорду хотели. Да и он сам старался как мог. Один год хотел поля за башней под пшеничные засеять. Только не вышло: гибло все там. Тогда начали камень добывать. Для дворцов в столице. Это дело хорошо пошло. Работа тяжёлая, да мужики у нас рукастые. Кто добывал, кто обрабатывал. Кипела в Бройте жизнь. Но как помер лорд, каменоломни закрыли. Некому с ними управляться стало. Тогда и начал нам король губернаторов выписывать.

Глава 3

К тому моменту, как Мэри с Карлой вышли на улицу, карета губернатора уже подъехала, и виновник торжества как раз впервые ступал на земли, переданные ему во владение. Хотя, если говорить откровенно, приехал новоиспеченный правитель на том же дешёвом экипаже, на котором вчера приехала и Мэри. И приехав, не ступил, а буквально свалился на переданные ему во владения земли. Конечно, можно было предположить, что он просто рад назначению и оттого решил сразу поцеловать земли, которые ему предстоит облагородить. Но судя по тому, как губернатор пошатывался, когда все же смог подняться с земли, такое поведение было скорее вызвано чересчур обильным возлиянием в придорожной таверне, откуда его и забрал извозчик.

Вместе с губернатором из повозки вышел ещё человек. Высокий дородный детина. Тот самый, что вчера помогал встречать Мэри. Он сразу начал разгружать чемоданы. Но по тому, как они с господином Хендриксом обменялись взглядами, Мэри поняла, что именно этот человек был отправлен последним «встретить губернатора на подъезде к городу». (И скорее всего угостить в таверне). Кроме того, наметанный глаз Мэри уловил ещё одну тень. Маленькую, верткую. С запятой повозки на землю спрыгнул мальчишка. Невысокий, в грязном сером костюме, какие порой выдают в приходских школах. Лицо его было полностью измазано дорожной палью, но зелёные глаза смотрели насмешливо. Мальчик быстро окинул присутствующих беглым взглядом и скрылся за повозкой. Кроме Мэри на него никто даже не поглядел. Впрочем, и та не придала появлению маленького гостя никакого значения – мало ли мальчишек вот так путешествуют «зайцами»?

Не раздумывая дальше, Мэри снова перевела взгляд на виновника торжества. Как и Хендрикс, одет он был самым нелепым образом. Жёлтый сюртук с ярко-красными пуговицами, огромный синий бант на шее, светло-зеленые панталоны. Не человек, а попугай. Довершала прекрасную картину широкополая шляпа с перьями. Она, безусловно, упала в грязь вместе с хозяином, едва он ступил из повозки. Но тут же заботливо была водружена на место дородным детиной. Из-за шляпы Мэри толком не смогла в начале даже разглядеть лица губернатора. И пока тот на своем корявом подвыпившем языке обменивался какими-то приветствиями с господином Хендриксом, она полагала, что этот человек примерно одного возраста с последним. Такой же старикашка без особого чувства вкуса, но с огромным желанием выпятиться и показать всем, чего он стоит. Но вот Хендрикс пригласил губернатора в свой дом, тот слегка кивнул (или же качнулся от выпитого?), подошёл ко входу (возле которого как раз и стояли Мэри, Карла и остальная челядь) и снял шляпу, чтобы войти. Тогда Мэри с удивлением обнаружила, что губернатор ещё совсем молодой человек. И с не меньшим удивлением подумала, что человек этот довольно странный. Лицо его было напудрено, губы слегка подкрашены, а волосы… неужели его локоны были завиты? Таких мужчин Мэри видела лишь на картинках в книжках. И это было не комплиментом. Так как те гравюры были почти столетней давности. Отчего новоиспеченному губернатору носить такую моду? Мужчина между тем бегло оглядел людей Хендрикса. Его взгляд скользнул по громиле, Карле и немного задержался на Мэри. Вернее, не на ней, а на бесстыдном декольте платья сестрицы Бригитты, заставив Мэри серьезно пожалеть обо всем маскараде. Губернатор же наконец поднял глаза и, встретившись взглядом с Мэри, неожиданно подмигнул ей. Девушка покраснела от негодования, а вот господин Хендрикс этой сценой отчего-то остался очень доволен. Он похлопал губернатора по плечу, отчего тот чуть снова не упал, и сказал, что у того ещё будет время пообщаться с его прекрасной племянницей Мэри. После чего все прошли в дом, и Хендрикс отдал распоряжение: «Живо ставить на стол!».

Обед был роскошным. А по меркам захолустного городка, жители которого едва сводят концы с концами, это был настоящий королевский пир. На столе были соленья, копчёная рыба, птица, огромный поросёнок с яблоком во рту. Но примерно к середине ужина Мэри начала серьезно сомневаться: настоящее ли все это? Или может восковые подделки? Так как едва новоявленный губернатор тянулся к чему-либо, чтобы закусить, господин Хендрикс предлагал новый тост. И вместо еды они снова сушили бокалы. Впрочем, если следить внимательно, то бокалы сушил лишь губернатор. Хендрикс же лишь подносил свой кубок к губам. Мерзкий хитрый старикашка! К концу вечера Мэри стало всерьез жалко нового представителя власти в Бройте: столько выпить дело отнюдь не лёгкое! Но вскоре вечер все же закончился. Причем самым благоприятным образом для господина Хендрикса: еда осталась почти не тронутой, а новый губернатор мирно посапывал, уронив голову на стол.

Тогда старейшина встал со своего места, распорядился здоровенному детине убрать губернатора, а Мэри с Карлой – убрать со стола. И уже к сумеркам в доме снова было тихо и спокойно. Мэри домыла посуду, Карла расплатилась с ней за день и предложила остаться до утра. Устав за день, Мэри согласилась. Однако едва голова девушки коснулась подушки, как в сон ее самым беспардонным образом ворвался громкий стук в дверь.

Проклиная все на свете, Мэри встала и приоткрыла дверь на щеколду. Снаружи, освещаемый единственным огарком свечи, который он держал в руке, стоял господин Хендрикс.

– Одевайся, скорее! – прикрикнул на нее «любимый дядюшка».

– Зачем?

– Губернатор, он сейчас в церкви. Нужно как можно скорей успеть туда!

Внутри Мэри все похолодело: вот оно как… Ясно как наяву она представила на холодной церковной лавке тело несчастного губернатора, не выдержавшего попойки, и священника, хлопочущего над ним… Безусловно, Мэри не любила пьяниц, но и зла этому глупому молодому мужчине не желала! Поэтому мгновенно накинула шаль, прихватила одну из своих дорожных сумок – самую ценную, ту, в которой лежали лекарства на все случаи жизни – и поспешила за старейшиной городка.

На дворе уже стояла ночь. Ни один из фонарей, которыми был оснащён городок, не работал, и единственным источником света был огарок свечи господина Хендрикса.  Холод пронизывал тело, одетое в лёгкую ночнушку, и старая бабушкина шаль не помогала согреться. А сквозь щели в ставнях домов Мэри видела-таки ряд любопытных глаз, следящих за их процессией. Ну и пусть. Главное – спасти человека!

Глава 4

После свадьбы двое людей Хендрикса отволокли молодых в губернаторский дом – небольшое строение, возведённые во дворе укрепления при башне Бройте. Бесчувственное к тому моменту тело губернатора кинули на кровать, Мэри запихнули в комнату вслед за ним и, пожелав «счастливой семейной жизни», захлопнули дверь. В доме было темно, сыро, очень холодно. На ощупь, Мэри нашарила в своей сумке огарок. Зажгла его. Огляделась кругом. Ее новоиспеченный супруг спал мертвым сном. Нелепый макияж был размазан по лицу, волосы спутаны от пота, рот приоткрыт, и из него на подушку вытекала слюна. Да… Мэри слышала, как замужние девушки жаловались, что семейная жизнь – это не пряник, но сейчас Мэри пришлось столкнуться с самой неприглядной частью быта. И все по ее собственной глупости. Как такое вообще могло прийти к ней в голову? Сказать «да» этому пьяному подобию человека? Как же низко она пала. К глазам Мэри подступали слезы, только вот плакать было некогда. Иначе они оба - и она, и новоиспеченный супруг, замёрзнут к утру. Поэтому, используя свое огниво, Мэри-таки нашла возле старого камина поленницу, переложила несколько деревяшек в камин, нарвала сверху листков одной из книг, подвернувшихся на самой ближайшей полке, и разожгла огонь. В комнате сразу стало чуть теплее и уютнее. Мэри посмотрела на кровать, где уже вовсю распластался ее супруг.

Нет, может она и совершила сегодня глупость, но завтра же утром она все равно уедет отсюда. Первой же повозкой. И поминай как знали. Вряд ли господин Скрол станет искать ее. А пока следует отдохнуть.

Мэри осмотрелась кругом в поисках места, где можно было бы прилечь. Но в комнате не было ровным счётом ничего кроме старого сундука крайне малых размеров, дровника и кровати, занимаемой ее так называемым супругом.

Бродить по чуждому ей холодному дому ночью в поисках ещё одной спальни Мэри не хотелось. Да и комната уже немного прогрелась, и покидать ее казалось уставшему телу невероятной глупостью.

Мэри покосилась на кровать.

Конечно, как чистая и благородная девица она должно была бы гордо лечь на холодном каменном полу… Но чистая и благородная девица в ней погибла в тот миг, когда она согласилась выйти за это пьяное недоразумение. Поэтому сейчас, пожалуй, уже нет никакой разницы – будет ли она корчиться от холода на полу, или ляжет возле тела так называемого мужа. Который, кстати, все равно слишком пьян, чтобы оценить ее чистоту и благородство.

Поэтому Мэри отпихнула горе-губернатора к краю кровати, вытащила из – под него одеяло и, поплотнее укутавшись в последнее, провалилась в тяжёлый, но глубокий сон. В нем она стояла у зеркала в свадебном платье, с водружённой на голову кружевной фатой, полностью скрывающей лицо. Но когда она откинула эту фату, то вместо своего лица, увидела худое смеющееся лицо господина Хендрикса и с криком проснулась. В камине к тому моменту догорал последний уголёк. За окном кричали петухи. Начался первый день Мэри как хозяйки башни Бройте.

«Что я наделала!? Что я наделала! Что я наделала!!!» - крутилось в голове у Мэри, и она все сильнее укрывалась с головой под одеяло, надеясь, что дурной сон кончится, и она очнётся где-нибудь в старой жизни. Да хоть у дядюшки Фьора – тот тоже был известным любителем пригубить лишнего, зато когда был трезв учил Мэри играть в шахматы и танцевать вальс. Но дядюшка Фьора погиб три года назад. Пропал на пожаре в деревне, вытаскивая из- под обломков горящего дома его жильцов. Он был хорошим и добрым человеком, и Мэри его не хватало. Не смотря на лёгкую слабость того к спиртному. У мужа же ее слабость, кажется, была не лёгкой. Тело сбоку от нее едва шевельнулось, и девушка как ошпаренная вскочила с кровати.

- Оуууу…- изрек губернатор Бройте.

После чего сел на кровати и приложил руку к голове: будто проверяя на месте ли та. Голова оказалась на месте. Хотя судя по всему болела изрядно.

- Оу… - выдохнул губернатор.

Затем перевел взгляд на Мэри.

- Оу…мадам?

По лицу губернатора было видно, что о свадьбе он вряд ли помнит. И сейчас было самое время привести в исполнение план бегства. Только вот вся одежда Мэри, кроме ночной рубашки да шали, что были на ней, остались в доме господина Хендрикса. Да и повозка, насколько Мэри помнила, прибывала в Бройте ближе к вечеру. А стоять на городской площади в ночной рубашке и ждать чудес – было идеей крайне глупой. Поэтому Мэри сделала единственное, что было на ее взгляд приемлемо в данной ситуации.

- Доброе утро, - сказала она.

Губернатор – все ещё со скомканными волосами, растекшимся дурацким макияжем и следами попойки на лице – внимательно оглядел ее.

- Много не дам, - наконец сказал он.

Мэри поперхнулась. Он что?! Он принял ее за … ?

- Пол дублона. Не больше.

Мэри видела мир. Знала цены. За пол дублона и курицу на базаре нельзя было купить. А этот … ?

- Ладно, - расценил по-своему ее молчание губернатор, - Накину ещё пятак, если сейчас поможешь мне добраться до ванной. Меня немного мутит.

Мэри всерьез раздумывала не треснуть ли чем по голове этого урода. Губернатор тем временем тоже не понимал причину такой немилости.

- Обычно твой род по- сговорчивее бывает,- заметил он, - или тут такая провинция, что даже девки дикие?

На этом Мэри не выдержала и выпалила:

- Я вам не девка!

- А кто ж?- вяло спросил губернатор, все ещё держась за голову.

- Я ваша жена!

Сказала и очнулась, буквально зажав себе рот рукой. Ну зачем? Почему она такая ду-ра?!?

- Жена?- повторил губернатор.

Мэри, все ещё не веря сама себе, кивнула.

- Жена…

Губернатор, пошатываясь, встал с кровати, подошёл к Мэри.

- Ну что ж, - сказал он, даже не удостаивая ее беглым взглядом, - раз так, то вдвойне приятно, мадам. Мне ведь удалось сэкономить целых пол дублона.

Глава 5

Молодой супруг удалился по коридору в поисках ванной комнаты, ну или хоть чего-то похожего, а Мэри бросилась к сундуку, стоявшего в углу, надеясь найти в нем хоть какую-то подходящую одежду, чтобы скорее уйти из этого дома. Но в сундуке были лишь старые книги, карты, огромный железный циркуль, старая чернильница…

- Отличный набор для спальни, - пробормотала Мэри, разглядывая уже давно высохшую чернильницу. На донышке той стоял какой-то символ. Нечто вроде свечи в окне. Этот образ показался Мэри смутно знакомым. Будто она видела его где-то в далёком прошлом. Однако времени хорошенько вспомнить у нее не оказалось, так как дом внезапно наполнился необычайным шумом. Мэри закуталась поплотнее в шаль и вышла в коридор. Оказалось к ним пришли Карла и ещё двое людей господина Хендрикса. Карла несла корзинку с продуктами для завтрака, двое остальных – вносили в дом чемоданы губернатора, которые вчера были первично выгружены у Хендрикса. И среди этих вещей Мэри, к огромному облегчению, заметила и свой дорожный саквояж.

- Доброе утро, госпожа, - очень вежливо, но между тем сияя улыбкой, произнесла Карла. И Мэри тотчас осознала, что экономка знала о планах своего господина. Возможно стоило обидеться за такую подставу. С другой же стороны: в силах Мэри вчера было сказать «нет», чего она успешно не сделала. А обвинять сегодня во всем Карлу будет малодушием и глупостью – такой человек как Карла точно не нужен был ей врагом в этом городе.

- Я принесла вам чистое платье и прочие вещи, - вежливо сказала последняя.

- Вчера мы были на ты, - напомнила Мэри. - Много ли изменилось?

- Возможно многое, а может быть и ничего. Это как угодно тебе, - хитро сказала Карла.

- Пойдем в комнату, - позвала ее Мэри. - Я давно мечтаю переодеться.

Внутри, крепко закрыв за собой дверь, она спросила:

- Так ты все знала?

- Что старик решит выдать племянницу за нового губернатора?- поинтересовалась Карла. - Это было закономерно.

- И ты до сих пор не сказала ему, что я не его племянница? – уточнила Мэри.

- Зачем? - глаза Карлы весело блеснули. - Ты ему сама вчера сказала это более пяти раз, а он не услышал ни одного. Дай старику хоть недолго побыть счастливым! К тому же, я тоже повторю свои вчерашние слова, лучше ты, чем дочь Бригитты. Сама ведь видела их наряды. Там и мозги им под стать.

Игра Карлы оказалась проста. Если конечно она не скрывала ещё что-то. Мэри решила не ссориться, но и не доверять до конца. И про план побега, конечно же, тоже умолчать. Впрочем, тут экономке и говорить ничего не надо было.

- Полагаю, ты думаешь, как бы поскорей отсюда уехать? – вздохнула она. - Что ж… Право твое. От губернаторши Марты ты нас всех уже спасла, старик не сможет сделать губернатора двоеженцем при всей своей скользкой сметливости. Но вот что я тебе скажу: сбежать можно в любой момент. Возможность что-то изменить – выпадает редко. Поверь, я долго живу на свете и точно это знаю. Тебя ведь никто не ждёт, так почему бы не остаться немного подольше?

Карла говорила ласково, маняще, только вот Мэри уже приняла решение. Она уедет. Этим же днём на первом дилижансе. Только Карле она этого не сказала.

- Я подумаю, - коротко кивнула она вместо этого.

Карла улыбнулась и уже через пару минут она вместе спустились вниз накрывать стол на первый семейный завтрак в жизни Мэри.

Дом, предназначавшийся губернатору, был совсем небольшим. Двухэтажное строение красного кирпича располагалось внутри крепостной стены, окружавшей башню Бройте, и примыкало к этой стене столь плотно, что окна дом имел лишь в одной стороны: те, что глядели во двор крепости. От этого в черной кухне, располагавшейся на первом этаже, было достаточно темно. Одного единственного бокового окна, глядящего на ворота, явно не доставало, чтобы осветить все помещение. Потолок был некогда беленым, но из-за того, что кухня оставалась кухней, на нем толстым слоем лежала копоть. В стене, примыкавшей к крепостной, был выложен огромный камин, в котором стоял вертел для дичи. Сбоку от камина находилась железная плита, растапливания дровами. Вдоль других стен висела всевозможная кухонная утварь, а так же располагалось несколько полок, под котелки и кастрюли. Довершал картину огромный дубовый стол. Карла показала Мэри спуск в подпол, где можно было хранить снедь. Но на тот момент в подполе не жило даже мыши – так пусто там было.

Кроме кухни на первом этаже располагалась обеденная зала: чуть более светлая, так как два ее окна выходили во двор. Из мебели в ней был лишь старинный дубовый комод да огромный стол, окружённый стульями. Стены залы были выкрашены в ярко красный. Камин – выложен изразцовой плиткой. Мэри помнилось, что такой же был в доме дядюшки Снодена. Тот говорил, что лет пятьдесят назад это было необычайно модно и дорого.

А с права от обеденной залы, по другую сторону от лестницы, находилась комната, которую Карла назвала «кабинетом» хозяина. Но дверь в нее оказалась заперта.

-Там абсолютно ничего интересного, - отмахнулась Карла, - книжные полки, полные бумаг. Вот и все.

Мэри вздохнула: от хорошей книги бы она не отказалась. Впрочем: она ведь не собиралась здесь задерживаться надолго.

Второй этаж хранил две небольших спальни и ванную комнату. Последняя, по словам Карлы, была переоборудована последним лордом этих земель из третьей спальни. Минус комната, зато теперь можно было мыться в помещении с камином.

Мэри это несколько порадовало. Жилище губернатора показалось ей донельзя аскетичным. Даже бедным по сравнению с богатым и уютным домом старосты. Понятно, конечно, почему Хендрикс так боялся потерять свое место.

Воду в дом следовало доставлять из колодца, расположенного во дворе крепости. Кроме того в хозяйстве имелась небольшая отдельно стоящая часовня, так же примыкающая к стене, и конюшня, в которой ныне жили пауки, а не кони.

Карла рассказала, что ранее у хозяйки замка был свой небольшой садик, где так же можно выращивались полезные травы и некоторые овощи. Находился этот сад с другой стороны земляного укрепления и в него должен был идти один из подземных коридоров крепости. Правда учитывая то, что последней хозяйкой Бройте была ещё мать почившего три года назад лорда, сад этот вот уже лет тридцать стоял в запустении.

Глава 6

Мэри понадобилось не мало времени чтобы растопить в доме камины, стереть с мебели огромный слой пыли, покрывавший ее, нагреть воды, намыть посуды и поставить на стол завтрак из той провизии, что принесла Карла. На завтрак Хендрикс передавал своему новому губернатору яиц, бекона, горшочек масла, кувшин молока, свежего хлеба и бутылку вина. ( Последнюю женщины надёжно спрятали в нижний ящик буфета, надеясь, что сегодня день губернатора обойдется без этого угощения). Однако едва Мэри успела накрыть на стол, как в двери постучали. Барабесы принесли самого господина Хендрикса. Конечно же с ещё одной бутылкой вина.

Мэри недовольно поджала губы, но говорить ничего не стала, а лишь взглянула на огромные старинные часы, висевшие на стене. До полудня оставалось четыре часа.

В этот момент из кабинета вышел ее супруг собственной персоной. Надо сказать, Мэри и сама не поняла, как он оказался там. Последний раз она видела его с утра, когда он подметил о столь удачно сэкономленных им деньгах, а затем отправился в ванную. Но то ли ванна, то ли пребывание среди старых книг, а может просто несколько трезвых часов – пошли губернатору на пользу. В отличие от вчерашнего дня он выглядел много свежее. Дурацкий светский макияж был смыт, впервые давая Мэри представление о лице ее мужа. И, надо сказать, губернатор был не дурен собой: широкие скулы, правильные черты лица, темные брови, из-под которых сверкали вполне ясные сегодня карие глаза. Только нос был чуток задран вверх, отчего лицо казалось слегка надменным. Или же губернатор был надменен и действительно просто задрал вверх свой нос? Каштановые волосы сегодня были расчесаны и уложены в хвост. Из одежды супруг так же предпочел расстаться со вчерашним ярким нарядом, отдав предпочтение темно- коричневому костюму, высоким черным сапогам и такого же цвета перчаткам, доходящим до самого локтя. Впрочем, этот образ понравился Мэри ещё меньше вчерашнего. А почему: она и сама не могла объяснить. Только вот во всем облике губернатора Скрола не было ничего теплого, домашнего либо же доброго. А такой наряд как у него скорее подошёл бы на охоту, чем для завтрака.

Господин Хендрикс тоже изумлённо посмотрел на вчерашнего собутыльника, но вовремя взял себя в руки и спросил, как у губернатора прошла первая ночь в его доме.

- Отлично, - ответил тот, бросив быстрый взгляд на Мэри, - вы хорошо позаботились о том, чтобы я не замерз.

Шутка была грязная, и Хендрикс сально улыбнулся на нее, а Мэри прикусила губу, чтобы не сказать чего этому хаму. Впрочем, до побега оставалось три часа сорок пять минут…

- Знаете, мне бы очень хотелось взглянуть на ваши хозяйственные книги, - изрек губернатор, намазывая масло на хлеб.

Господин Хендрикс слегка поперхнулся, но вовремя протер губы платочком.

- В самое ближайшее время, - сказал он. – Я не принес книг сегодня лишь от того, что просто думал, будто вам нужно больше времени для общения с вашей молодой прекрасной супругой.

- С кем? – притворно удивился губернатор. - Ах да, с супругой…

Оба мужчины посмотрели на Мэри. Мэри посмотрела на часы. Три часа десять минут.

Наконец господин Хендрикс, так и не дождавшись от племянницы той поддержки, на которую он рассчитывал, потянулся к бутылке вина, поставленной им на стол.

- Вчера мы так и не отпраздновали вашу с Мартой свадьбу. – сказал он.

- И ведь правда, - оживился губернатор, охотно подставляя свой бокал.

Хендрикс мигом заулыбался. Они выпили за свадьбу, затем за Марту( не обращая внимания на очередное замечание девушки, что ее зовут Мэри), и затем за справедливое будущее правление губернатора…

-  Отличное вино! – похвалил губернатор.

Хендрикс заулыбался ещё больше.

- Если вам угодно, я пришлю вам сегодня несколько бутылок. – хитро прищурился он.

- Да, замечательная идея, - согласился губернатор. - Пришлите. Вместе с хозяйственными книгами.

Сэдрик сидел за письменным столом, внимательно рассматривая хозяйственные книги, которые господину Хендриксу все же пришлось прислать ему. Вместе с аж пятью бутылками вина. Губернатор посмотрел на корзинку с бутылями, аккуратно поставленную под стол и его снова начало мутить. Безусловно, вчера следовало немного, но сыграть по правилам радушного старичка Хендрикса. Кто в своем уме будет приезжать на новое место и с порога заявлять, какой он умный? Только дурак. А дураком Сэдрик не был. Напротив. Баронет, но третий сын в семье, он с самого начала знал, что если он и сможет чего добиться в жизни, то никак не благодаря связям или деньгам семьи. Хотя родители его и не бедствовали. Однако стремления сыновей к самостоятельности поддерживали и всячески поощряли. Так Сатар – старший брат: парень скрупулёзный, спокойный, уравновешенный – дослужился до главного казначея, Сильвер, ещё в детстве спроектировавший их домик на дереве, сейчас руководил проектом постройки новой королевской резиденции, а душа Сэдрика, а так же все его мечты и стремления, тяготели к одному: попасть в тайную королевскую канцелярию. Увы. С этим пока дела шли не столь хорошо, как у братьев. Хотя и задача была посложнее. В королевскую канцелярию отбирали лучших из лучших. Самых проверенных. Тех, кто смог отличиться за годы службы. Да, у многих этот путь занимал годы. Сэдрику же было двадцать пять лет. И сейчас он как никогда был близок к своей мечте. Вот уже четыре года он работал на лорда Тэдворда –бывшего агента королевской канцелярии ныне возглавляющего ревизионную комиссию королевства. Тэдворд заметил Сэдрика в королевской канцелярии, присмотрелся к нему, перевел к себе и начал давать мелкие поручения. Чаще всего Сэдрик приезжал в какой-либо городок, или графство, интересующее Тэдворда и проводил там ревизию: узнавал, чем живёт это место, проверял хозяйственные и бухгалтерские книги, и выведывал какие грехи водятся за городскими управленцами. Его письменный доклад ложился на стол Тэдворда, а Сэдрик мчался дальше. Работа эта, безусловно, порой была опасна. Вот именно такими господами а-ля Хендрикс. Почти каждый уважающий себя и скрывающий что-либо чиновник пытался споить проверяющего, на что у Сэдрика всегда было с собой нейтрализующее зелье, благодаря которому вино шло не крепче сока, а ему оставалось лишь играть роль пьяного и довольного простачка. Другой же стороной медали было то, что за все годы своей работы Сэдрик не мог ни видеть вина, ни выносить его опостылевшего вкуса. Но чего не сделаешь ради того, чтобы ослабить внимание и подозрения к своей персоне. Вот и сейчас, даже заполучив хозяйственные книги, надо будет порадовать старичка Хендрикса и прикинуться вечером пьяным. Благо что в этот раз игра и правда стоила свеч. Бройте был не просто провинцией, где шла недоплата налогов или откуда поступали жалобы на управленцев. Нет. За последние три года, после смерти последнего правящего лорда, в Бройте погибли два назначенных королем губернатора. И если Сэдрику удастся узнать, что на самом деле произошло в этом тихом и сонном местечке, Тэдворд не сможет отмахнуться от представления его кандидатуры на работу в тайную канцелярию.

Глава 7

Мэри начало казаться, что она все понимает. Вот уже битый час она стоит на главной площади, ловит любопытствующие взгляды горожан Бройте, а экипаж, должный увезти ее из этого милого места все не появляется. Ещё перед этим она очень опрометчиво вышла замуж за самого великого алкоголика во всей стране. Очень-очень не похожее на нее поведение. Но если сложить два плюс два получалось, что все не так уж и плохо. Просто она спит, а все вокруг – этакий странный сон. Да, сон. Не более. Ночной кошмар скорее, но ничего реального в нем нет. Ведь не могла же она быть столь глупа, чтобы выйти за абсолютно не знакомого ей человека? А повозка, она ведь привезла ее позавчера, и губернатора вчера… Мэри выругалась про себя. На всякий случай попробовала ущипнуть себя за руку. Это, конечно, не помогло. Да и на другой стороне площади появился человек в до неприязни знакомой широкополой шляпе. Быстрыми и достаточно твёрдыми для алкоголика шагами он пересёк отделявшее их расстояние и подошёл к Мэри.

– Мадам, могу я спросить вас, что вы забыли на площади? – заявил он.

Мэри прикусила губу. Не говорить же, что она ждёт извозчика, чтобы сбежать от данных клятв и обещаний? Тем более что тот, похоже, сегодня не появится. Он привёз сюда Мэри, полагая что она племянница господина Хендрикса, привез ее мужа, но больше в Бройте никого не ждут. Идти самой - слишком далеко. Мысленно девушка прикинула, что от Бройте до ближайшего городка около дня пути пешком через приветливый темный лес и весьма манящее вонючее болото. Значит, лучше обойти тему ее побега.

– Я вышла за покупками,- сказала она.

– Зачем? – переспросил ее супруг, явно не ожидая такого поворота событий.

– За покупками. Зачем же ещё мне, мужней жене, выходить из дома?

Губернатор внимательно посмотрел на чемодан в руках Мэри.

– Вы вышли за покупками с чемоданом? – приподнял он бровь.

– А почему нет? У нас дома столько всего не хватает, что можно и чемодан набить.

– И где же тогда покупки? – карие глаза супруга блеснули. Он наверняка решил, что поймал ее. Но здесь Мэри была тёртым калачом. У четырех из шести дядюшек, с которыми она жила, были жены. Ещё те гусыни. И вопросы эти гусыни задавали похлеще, что ее новоявленный муж. Так что…

– Я вспомнила, что вы не дали мне денег на покупки, – пожала плечами Мэри.

Губернатор посмотрел на нее так, что было ясно: ее словам он не верит ни на грош. Только вот Мэри было все равно, верит супруг или нет. Главное, что ее спросили, и она ответила. А клятву честности среди прочих обетов священник им кстати забыл прочесть.

– Хм… И потому вы уже почти час стоите с чемоданом на главной площади? – уточнил муженёк.

– Ах, - Мэри притворно вздохнула, – мне было так неловко возвращаться домой с пустыми руками.

Супруг не нашелся что ответить на это. А может и не захотел говорить лишнего, так как все уши на площади точно были устремлены к ним. Вместо этого он достал из кармана увесистый мешочек с монетами и отдал его Мэри.

– Держите. Завтра можете повторить свой поход с чемоданом, но надеюсь, данные деньги позволят вам все же закупаться продуктами, а не стоять на площади в виде сомнительного украшения.

Сомнительного украшения?! Мэри вскипела, но вовремя прикусила язык. Ссориться у всех на виду было не самой лучшей мыслью. Губернатор между тем подал ей руку.

– Пойдёмте домой, мадам. На ужин мы вполне найдем солонины. Да и ваш дядюшка прислал столько дивного вина.

Мэри ещё раз с тоской взглянула на дорогу, на которой не было и следа извозчика. Делать было нечего. И она, как послушная жена, последовала за мужем в дом губернатора при башне Бройте.

Глава 8

Супруг не врал Мэри: из еды у них в доме были только солонина да пара бутылок вина. Рынок в городке закрывался примерно к часу, и достать свежих продуктов было неоткуда, а вином господин губернатор ужинал (а ещё завтракал и обедал) ещё вчера, поэтому оставалось только что-либо придумать из солонины.

В этом Мэри было не пропадать: ее третий дядюшка, Гефеус, был крайне беден. Поэт, автор театральных пьес, он зарабатывал на жизнь исключительно высоким искусством. И все было бы ничего, пиши он хоть что-нибудь приличное: веселые пьески, комедии, романтику… Но ведь нет! Его непризнанный гений творил только тяжёлые, мрачные вещи, которые сам дядюшка считал просто шедеврами. Только вот публика (да и сама Мэри порой) не могла понять из данного шедевра ни слова.

С дядюшкой Гефеусом Мэри прожила не очень долго. Денег у того едва хватало, чтобы содержать себя, а потом ещё и хозяин театра, для которого дядюшка писал пьесу, начал делать в сторону Мэри весьма не двусмысленные намеки, очень впрочем далёкие от намеков на свадьбу. И на семейном совете было решено, что Мэри лучше уехать жить к следующему из братьев. А дядюшка Гефеус обязательно позовет племянницу обратно, едва его пьесы станут популярными. С тех пор минуло уже два года, а от Гефеуса не было ни строчки. Ровно как не слышала Мэри ни об одном из его творений. Зато с тех времён она научилась готовить практически что угодно из чего угодно. Безусловно, новоиспеченному супругу с его едкой ухмылкой, хотелось подать на ужин собственный башмак. Возможно, тушёный в его любимом вине. Но хорошая хозяйка внутри Мэри взбунтовалась. С одной солонины могло и не выйти приличного блюда, но если добавить овощей… А благодаря Карле Мэри даже знала, где можно поискать свежей зелени.

Найдя в небольшой кладовой возле кухни корзину, Мэри снова вышла из-за крепостных стен Бройте, но в этот раз направилась не в сторону городка, а туда, где по словам Карлы некогда располагался сад хозяйки.

На пороге стояла поздняя осень. Снег ещё не выпал. И Мэри рассчитывала, что вполне может найти пригодные для еды растения.

Мэри обогнула крепостную стену и почти сразу увидела хозяйский сад. За невысокий каменной оградой стояли яблоки, груши и сливы. Мэри подошла поближе: железная калитка, ведущая в сад, была лишь прикрыта, но не заперта на замок. За ней располагалось несколько грядок, то, что некогда было небольшим розарием, и даже небольшой полупустой парник. Все это выглядело серым, забытым, давно не ухоженным. Но на деревьях ещё висело несколько плодов, а у каменной стены были повядшие заросли топинамбура.

Мэри вырыла несколько корней этого растения, набрала на грядке переросшего щавеля, сорвала несколько яблок и подумала, глядя на все это богатство, что хорошего начала семейной жизни ни ей, ни супругу никто не обещал. А завтра следует первым делом сходить на рынок за продуктами.

Вернувшись со всем этим в дом губернатора, Мэри так увлеклась готовкой, что не сразу расслышала, как к ним вновь нагрянули гости.

– Даже не упирайся, скверный мальчишка, – раздался чей-то злой голос.

Мэри сначала отложила кухонный нож, которым резала овощи, но затем, когда крики повторились, подумала и засунула его за пазуху, после чего вышла встречать названных гостей. Ими оказались господин Хендрикс, уже знакомый Мэри амбал-сподручник мерзкого старикашки и мальчишка лет десяти, которого амбал держал за ворот куртки, словно котенка за шкирку. Мальчишка при этом брыкаться, лягался и даже пытался укусить обидчика, чем, вместе со своим грязным и оборванным видом, ещё больше напоминал скорее дикого зверька, чем обычного ребенка.

– Добрый вечер, дорогая племянница, – поприветствовал Хендрикс Мэри. При этом в голове его была такая прохлада, что сразу становилось ясно: выражение «дорогая племянница» старикашка придумал лишь для того, чтобы больше не трудиться запоминать как «племянницу» зовут. Мэри или Марта?

Мэри лишь слегка кивнула головой в знак приветствия, мечтая скорее вернуться к топинамбуру, который в данный момент казался куда более приятной компанией.

– Мы пришли к твоему мужу, – продолжил Хендрикс, – по первому «городскому происшествию» с начала его работы в должности губернатора. Позови его.

Мэри хотела напомнить, что Хендрикс забыл сказать «пожалуйста», но в этот момент губернатор сам вышел из своего кабинета, избавив девушку от необходимости говорить со старейшиной Бройте о вежливости.

– Добрый вечер, господин губернатор, – слащаво улыбнулся тому Хендрикс, – прошу вас помочь разобраться. Сегодня вечером мы поймали этого мальчишку на конюшне господина Троге. Он не местный и к тому же воришка. В его кармане мы нашли монеты, ранее украденные у господина Олофа на рынке. Но когда Виндон,- тут Хендрикс кивнул в сторону амбала, -  любезно попросил мальчика убираться из города, тот начал сопротивляться. А ещё он говорит, что знает вас, господин губернатор. Губернатор чуть наклонил голову и внимательно осмотрел всю компанию. Хендрикса, подобострастно ожидающего его вердикта, верзилу, которого оказывается звали Виндон, и мальчишку. Последний, кстати, перестал брыкаться и теперь смотрел на всех с неким торжеством в глазах. Мэри же вспомнила, что она уже видела мальца: тот приехал на облучке повозки вчера, вместе с губернатором. Возможно ли что он вместе с губернатором? Только супруг Мэри никак не желал говорить что-либо по этому поводу. А возможно, его язык просто не мог что-либо вымолвить от количества выпитого. Мэри ещё хорошо помнила о пяти бутылках вина, что он с утра унес к себе в кабинет.

Молчание прервал мальчишка.

– Сэдрик! Ну скажи им!

Мэри посмотрела на супруга, впервые осознав, что только сейчас слышит, как его зовут. Но губернатор лишь склонил голову на другой бок, все ещё наблюдая картину перед собой.

– Мы можем кинуть мальчишку в темницу при башне, – предложил господин Хендрикс. Эта фраза несколько оживила губернатора:

– При башне Бройте есть темница? Я не видел упоминания о ней в архивах.

Глава 9

За ужином Мэри размышляла над двумя вещами. Первая: как быстро - буквально за день - она превратилась из одинокой девушки, которой некуда податься, в замужнюю даму? Да ещё и с десятилетним пасынком! И вторая: каким образом ей сбежать от всего этого счастья?

Ни супруг, ни пасынок тем временем не разделяли задумчивости Мэри. Но если Сэдрик все ещё с неким недоверием глядел на топинамбур с овощами, периодически тыкая в него вилкой, но не решаясь попробовать, то Арон уплетал за обе щеки, нимало не заботясь при этом о своих манерах за столом. Мальчик чавкал, периодически обращался к отцу с полностью набитым ртом и в конце концов даже облизал тарелку. 

– Она отлично готовит, – сказал он Сэдрику, кивком головы указывая на Мэри.

– Я рада, что тебе понравилось, – спокойно сказала девушка.

Арон посмотрел в ее сторону.

– Знаешь, предыдущие жены Сэдрика почти ничего не умели. За них все либо делали служанки, а если они сами что-то стряпали, то получалось …

И мальчик выразился так, как не следовало выражаться десятилетнему сыну губернатора.

– Кхм…, – прочистила горло Мэри, намекая Сэдрику вмешаться в воспитание сына, но тому, кажется, манеры мальчика никак не мешали. Что ж, завтра она непременно с самого утра что-нибудь придумает и уедет отсюда. Так что не стоит портить их последний семейный вечер скандалами, решила Мэри и тоже промолчала.

Некоторое время все трое сидели молча. Вернее, молчали Сэдрик и Мэри, а Арон, смачно чавкая, уплетал уже вторую порцию. Мэри знала - молчание это самый верный и лучший курс для семейного ужина. Так этот вечер и следует закончить: молча. Но любопытство все же взяло верх.

– Вы уже были женаты? – спросила Мэри у Сэдрика.

Тот усмехнулся. Будто ожидал от Мэри подобного глупого вопроса. 

– Трижды, - ответил он. И более ничего.

Мэри же стало немного не по себе. Встретить вдовца на своем пути не было редкостью. Женщины погибали от родов, да и от других болезней. Но чтобы милый губернатор загнал в гроб аж троих? Тут надо быть либо особо не везучим, либо… Словно читая ее мысли, супруг улыбнулся, но не проронил ни слова. Желания же расспрашивать дальше у Мэри не было никакого. В голове крутилось лишь то, что нож из-за пазухи лучше не вынимать. Мало ли когда и с кем пригодится?

Глава 10

После ужина, помыв посуду, Мэри была вынуждена столкнуться с ещё более серьезной задачей, чем разгадать тайну трёх предыдущих почивших жён своего нелюбимого мужа. А именно: ей предстояло пережить ночь. И если вчера ее суженный был столь пьян, что его не подняла бы и самая красивая женщина королевства, то сегодня Мэри не рассчитывала на такое везение.

Про супружеский долг девушка знала не понаслышке: жаловались или же хвастались подружки, пара тётушек пыталась научить уму-разуму, книжки всякие попадались, козочек-овечек на ферме видела, да и вообще – в свои двадцать Мэри была девицей образованной. Но не искушённой. А отдаваться кому попало (несмотря на то, что замуж она вышла именно так) Мэри не собиралась. Ситуация же осложнялась тем, что в доме губернатора было лишь две спальни. И свободную комнату, на которую Мэри так рассчитывала днём, пришлось отдать Арону. Теперь спальня оставалась одна. С единственной кроватью. А темноволосый супруг, направляясь в свой кабинет, с ехидной улыбкой заявил, чтобы Мэри пока «грела постель». Долбануть бы его чем за такие слова…! Но если подойти ко всему с формальной точки зрения, бить супруга сковородой по голове было не за что. Он-то имел полное право на теплую постель. Всё-таки он губернатор и это «дом губернатора».

Что же до «супружеского долга», то тут Мэри сдаваться не собиралась. Если она не консумирует брак, то, возможно, удастся подать в королевский суд за разводной грамотой. Конечно, это будет ужасный позор для нее как для девицы, и после такого её никто больше замуж не возьмёт… Только если быть откровенной с собой, то бесприданницу без семьи не слишком охотно привечали даже родственники. Не то чтобы кто-то звал в жены. Поэтому Мэри стойко намеревалась дожить до утра. И выспаться. Что же до супруга-душегуба-губернатора… Кажется, она все же видела в его кабинете краем глаза маленькую кушеточку. Так что – дом она протопила, его сыну комнату подготовила, ужином всех накормила и посуду сама намыла, а уж «греть постель» – это увольте. «Предположим, я обиделась, что он не помог с посудой,» – решила Мэри, закрывая спальню на внутренний ключ и придвигая к двери комод (на всякий случай).

Сэдрик тем временем так же был весьма обеспокоен «постельным вопросом».

За последние несколько лет он бывал женат уже три раза, и каждая из его жен так или иначе пыталась соблазнить муженька. Методы были разные: от давления на жалость до откровенного и неприкрытого соблазна. При этом, конечно, каждая из жён не стеснялась показывать свои достоинства. Корсеты, яркий макияж, завитые локоны волос. Всем этим его прекрасная новая супруга вполне отличилась вчера. Хотя сегодня Сэдрику показалось, что ему подсунули другую девушку: скромное платье, волосы, заплетённые в простую косу. Вела она себя тоже весьма загадочно: даже делала вид, что хочет сбежать от него. Интересная стратегия. Но в том, что вечером девушка так или иначе пойдет в наступление, Сэдрик не сомневался. Так действовали и жены и просто периодически подсылаемые к нему девушки. Наученные дядюшками, маменьками и прочими родственниками, они пытались откровенными декольте и губками-бантиками восполнить проблемы в хозяйственных книгах и отчётах селений, где руководили их дорогие родственники. Жалкое зрелище.

Сэдрик ни одну из них как мужчина не трогал. По трем причинам. Первая (и возвышенная) была проста: такой тип девиц его не интересовал.  Во-вторых, его разводные грамоты действовали лишь при условии того, что девушки оставались чисты и брак с ними не консумирован. Ну и последнее: Сэдрику было немного противно и брезгливо. Кто знает, сколько проверок других ревизоров девушки прошли до него?

Но играть роль хорошего супруга тоже надо было. Ибо заставлять нервничать господина Хендрикса раньше времени Сэдрик не собирался. А в том, что старикашка будет пристально следить за их с племянницей жизнью, Сэдрик был абсолютно уверен. Иначе не устраивал бы и вовсе эту брачную аферу. Сэдрику же Хендрикс нужен был спокойным и расслабленным. Чем позже старик поймет истинные намерения Сэдрика, тем лучше. Поэтому супружеский долг, можно сказать, обязывал Сэдрика зайти к племяннице достопочтенного старикана и засвидетельствовать ей (для передачи дядюшке), какой славный лопух им попался. А врождённая брезгливость вкупе с условиями разводной грамоты говорили не переборщить. Поэтому Сэдрик избрал одну из лучших своих стратегий: пьяный муж. Открыв бутылку вина, он спрыснул немного напитка себе на воротник, прокашлялся, отрепетировал «нетрезвый голос» и направился наверх. Баловать молодую супругу своим присутствием. Желательно так, чтобы дальнейшего романтического продолжения вечера она сама не захотела.

Интересно, что ждёт его за дверью их спальни?

Жена номер один, дочка проигравшего половину своего (да и чужого) состояния барона, сперва притворилась, что она чрезмерно набожна. Показательно попросила Сэдрика помолиться с ней Вальтеру-дракону, но едва Сэдрик углубился в свои раздумья, как жена, воспользовавшись замешательством, набросилась на него словно дикая кошка. И остаток ночи Сэдрику пришлось провести взаперти в молельне – единственном месте, где молодая супруга не решилась его преследовать. Жена номер два решила сразу играть ва-банк. У Сэдрика, безусловно, были женщины до нее, но воспоминание о второй и ее пеньюаре до сих пор заставляло его краснеть до кончиков ушей. Спасением от подобной мадам служило лишь одно: в самый ответственный момент, когда хитрая девица уже подбиралась к нему, чтобы обесчестить, Сэдрик кинулся в окно. Это разом решило проблему остальных ночей, ибо Сэдрик сломал ногу и, когда юная жена приходила к нему вечерами, притворялся, что у него жуткие боли.

Третья хотела взять его жалостью. Строила невинную овечку, которая пошла на все только ради папеньки. Плакала так, что почти затопила слезами спальню. А когда Сэдрик попытался немного утешить ее, взяла да повисла у него на шее словно пиявка. Было сыро и не очень приятно. Поэтому Сэдрик сказал, что сейчас сходит ей за носовым платком, а когда вернётся… Но он не вернулся. Ни в ту ночь, ни в последующие. Уловка с «пьяным спящим мужем» была отличным прикрытием. Так же, как будет и сегодня.

Глава 11

Утро Сэдрик встретил абсолютно не выспавшись. Кушетка в кабине была маленькой и неудобной. Возможно, в этом и был план Хендрикса: чтобы его племянница не давала спать новому губернатору и тот был слишком сонным для проверок? Впрочем, сам Сэдрик знал несколько иные способы, чтобы не дать человеку выспаться. Хоть и не мог мысленно не похвалить жену за изобретательность. Девушка встретила его в столовой, конечно же, свежая, аккуратно одетая и с самой милой улыбкой на устах.

– Я вижу, мадам, вы нашли ключ? – съязвил Сэдрик.

– Представляете, он лежал на тумбочке, – поделилась супруга и поставила перед Сэдриком чашку кофе. Видимо в знак примирения.

Арон тем временем вовсю уплетал какую-то кашу: Сэдрик давно заметил, что мальчишке лишь бы желудок набить.

– Вы успели сходить на рынок? – осведомился Сэдрик, обратив внимание, что этим утром на столе вполне нормальный завтрак, а не какой-то варёный или тушёный корнеплод.

– Да, – коротко ответила его жена.

На этом их маленький разговор был закончен.

После семейного завтрака, прошедшего в такой дружелюбной и теплой атмосфере, что было слышно как чавкает Арон, Сэдрик снова удалился в кабинет.

Там, среди книг, оставленных предыдущими хозяевами, он рассчитывал найти ещё и записи господина Гордона, своего предшественника. Сэдрик не знал лично этого человека, но перед своим приездом в Бройте потрудился найти тех, кто вел с ним дела или же был знаком лично. Все эти люди описывали Гордона как человека спокойного, четкого в своих действиях и весьма педантичного. Бывший военный, уважаемый в кругах, где его знали. Несколько сослуживцев так же отмечали, что Гордон имел обыкновение вести записи. На них-то и рассчитывал Сэдрик.

Однако на поиск данной необходимой информации ушло немало времени. Сэдрик осмотрел все ящики стола, каждую книжную полку, но столь необходимой тетради нигде не смог найти. Конечно, было не исключено, что эти книги мог найти и уничтожить хитрый Хендрикс. Только Сэдрик в этом весьма сомневался: старик выглядел ушлым, но недалёким. Сам он вряд ли вел какие-либо записи (а уж хозяйственными журналами тем более пренебрегал). Поэтому вероятность того, что он заподозрит другого человека в ведении дневников, была не столь высока. Если только Хендрикс не видел Гордона за этим занятием. Тогда журналы давно найдены и уничтожены. Это сильно усложнит работу.

Примерно в полдень в кабинет заглянула супруга.

– Вы громите дом, потому что вам сегодня не прислали вина, или оттого, что вчера его прислали слишком много? – осведомилась она.

Сэдрик с недоверием посмотрел на нее, и тут его осенило. Драгоценная племянница точно знает побольше, чем он, о делах дядюшки, и коли Хендрикс уничтожил записи, девушка непременно выдаст его своей реакцией. Остаётся только правильно подобрать вопрос и внимательно следить за ее лицом.

– Мадам, вино было отличное, – улыбнулся Сэдрик жене, – передайте это своему дядюшке. Я же просто ищу записи своего предшественника, губернатора Гордона. Вы ничего не слышали о них?

Все предыдущие жены Сэдрика всегда пугались, когда тот задавал подобные вопросы.

«Куда могли пропасть страницы из бухгалтерской книги?

Этого я никак не знаю!»

«Вы могли бы предположить, что это за долговые расписки?

Ах! Я в них ничего не понимаю!»

А сами бледнели, тяжело дышали, судорожно пытались придумать, как выйти из ситуации.

Но племянница Хендрикса оказалась крепким орешком. Она и бровью не повела. Спокойно оглядела ещё раз комнату, устроенный в ней разгром, задержалась взглядом на карте на стене, а затем неожиданно спросила:

– Ваш предшественник был военным человеком?

Сэдрик удивился вопросу, но ответил, что да.

– Мой дядюшка Зигмунд, – сказала супруга, проходя в кабинет, – тоже был военным. С боевой практики у него осталась привычка вести записи наподобие отчётов. Для хранения же он использовал всегда одно и то же место.

С этими словами она взяла стул, приставила его к камину, над которым висел красивый декоративный меч, и сняла оттуда ножны.

– Держите, – вытряхнула она из ножен какие-то туго свёрнутые бумаги. – Это старый армейский способ прятать записи от посторонних глаз.

Сэдрик покосился на жену. Затем посмотрел на бумаги. Интересно: в чем подвох?

Но в этот момент в дверь дома постучали. Мэри отправилась открывать, а Сэдрик остался наедине с долгожданными записями.

Глава 12

«Мое прибытие в Бройте сопровождали дожди. На фоне серого неба, голых деревьев и сырой земли мое новое место назначения кажется ещё более печальным местом, чем мне его описывали. Староста деревни встретил меня весьма радушно. Накормил с дороги и пытался напоить. Когда же я отказался, этот дряхлый старикашка, именуемый Хендриксом, пришел в изрядное расстройство, хоть и пытался всячески это скрыть под водопадами пустых льстивых слов. Такой типаж людей глубоко мне не приятен, и был крайне рад, когда меня наконец оставили в покое, препроводив в мой новый дом».

Дальше Гордон подробно описывал дом губернатора, хозяйственные постройки при дворе, состояние крепостной стены, пока наконец не дошел до описания самой башни Бройте.

«Состояние башни, некогда Великой смотровой, не раз спасавшей наше королевство, теперь оставляет желать лучшего. Фундамент трещит, внутренние перегородки изъедены термитами. Подвальное помещение полностью завалено всяческой рухлядью, а ещё хитрец Хендрикс использует его под свой личный винный погреб. Первый этаж служит сараем для карет и повозок. Из чертежей башни я знаю, что здесь есть ещё как минимум четыре этажа, два из которых ранее были обустроены под жилые помещения, но попасть туда на данный момент не представляется возможным: деревянная лестница, ведущая вверх, по словам Хендрикса прогнила настолько, что ее пришлось снести. Я не верю ни единому слова старика, но увы: денег в бюджете города крайне мало, и в данный момент я не могу выделить средств на постройку новой».

За этими описаниями следовали записи о махинациях доблестного старосты, и уже их вполне хватило бы Сэдрику, чтобы засадить старикашку за растрату бюджетных средств, но в этот раз задача была иной. Поэтому к следующие за этим записи Гордона Сэдрик перечитал аж дважды:

«Приближается день зимнего солнцестояния. Даже этот уютный семейный праздник в унылом Бройте извратили как могли. Вместо того, чтобы делать друг другу подарки, ходить в гости и проводить иные праздничные мероприятия, горожане все больше запирают свои дома. Ставни заколачиваются, на двери вешаются огромные замки. После четырех часов дня на улице нельзя встретить ни души. Даже утренний рынок сократили на два часа, и теперь у Карлы есть время лишь до одиннадцати утра, чтобы сходить за необходимой провизией. Местный викарий, отводя в сторону глаза, ответил, что народ в Бройте крайне суеверный, и все боятся темных духов, часто являющихся перед днём зимнего солнцестояния. Мерзкий тип этот викарий. Под стать старосте. С наступлением нового года я непременно запрошу духовенство великого Вальтера выслать в Бройте более подходящую под данную должность кандидатуру.

Доктор Вик был более прямолинеен, напомнив, что именно в канун зимнего погиб мой предшественник. Однако, когда я спросил его о причине смерти, Вик пожал плечами, ответив, что на того упал камень при инспекции заброшенной шахты. Эту официальную версию знал и я, но теперь мне кажется, что Вик, как и все в этом злополучном городке, что-то скрывает».

Сэдрик задумался. Из записей выходило, что Гордон, как и он, пытался докопаться до того, что произошло с предыдущим губернатором. И попытка его не увенчалась успехом. Что ж… Стоит ещё немного поводить всех за нос образом милого пьяницы, чтобы расслабить бдительность. А так же следует поближе присмотреться к викарию и доктору Вику…

Дальше Гордон писал, что «пытался организовать для горожан праздник, чтобы хоть как-то поднять их дух. Но на гуляние почти никто не явился. Да и те, кто пришел, лишь боязливо потоптались на площади и заспешили домой».

Это было последней записью второго губернатора Бройте.

Из отчётов, что Сэдрик читал в столице, он знал, что губернатор погиб за день до зимнего солнцестояния, выпав из окна башни Бройте. Интересно, как ему это удалось, учитывая записи о сгнивших лестницах?

История нравилась Сэдрику все меньше и меньше. Невольно он посмотрел на календарь: до праздника зимнего солнцестояния оставалось двадцать восемь дней.