Запретная любовь. Колечко с бирюзой

ГЛАВА 11

Это было в конце августа. Придя утром в агентство Трамма, Рози увидела, что Берил сидит за ее столом и пытается одновременно отвечать по телефону и беседовать с клиентом. Берил приветствовала Рози с явным облегчением и проследовала за ней в маленькую комнатку, где девушки раздевались:

— Ой, как хорошо, что ты пришла! Ты сегодня здорово опоздала.

— Да, — сказала Рози. — Я что-то неважно себя чувствую.

— Ты не простудилась? — спросила Берил встревоженно.

Посмотрев на подругу пристальнее, она заметила, что та действительно плохо выглядит. Бледная, осунувшаяся, под глазами круги. Берил вспомнила, что за последние две недели Рози опаздывает не в первый раз. И заметно похудела.

— Старый Трамм просто на ушах стоит. Эта жуткая леди Мурфорд закатила ему скандал: и отель на Мальорке оказался грязный, и кормили там плохо, и все было не так. И еще твой ухажер два раза заходил, тебя спрашивал.

Рози, которая причесывалась перед зеркалом, резко обернулась:

— Кто, Клифф?

— Ты что? Он ведь в Слу, разве нет?

Блеснувший было в глазах Рози свет погас. Она снова стала причесываться:

— Да, конечно. Так кто заходил?

— Мистер Уисли — молодой человек с Кингс-роуд, ты месяца два назад устраивала ему поездку в Рим. Он собрался в конце сентября ехать куда-то еще и… — Берил хихикнула, — по-моему, был бы не прочь, если бы ты поехала с ним. Ты ему явно приглянулась. Я побегу обратно, а ты поговори с этой молодой парой. Они хотят отправиться в свадебное путешествие в Торремолинос.

Рози еще задержалась перед зеркалом. Ей хотелось хоть немного побыть одной. Она не знала, как переживет этот длинный день. Надо быть приветливой с посетителями, выслушивать их оживленные расспросы, их планы на отпуск, подбирать им поезд, бронировать билеты на самолет, рекомендовать отели — и все это с сияющей улыбкой. Господи! Если бы это было обычное недомогание, простуда или мигрень. Рози действительно чувствовала себя плохо. Мама уговаривала ее остаться в постели, позвонить мистеру Трамму и сказать, что она заболела. Но Рози отказалась. Она знала, что сейчас сезон отпусков и она очень нужна в агентстве. Нельзя подводить мистера Трамма. К тому же она ведь не больна. Просто измучена. Так измучена и встревожена, что ей трудно сосредоточиться на работе.

Конечно, дело в Клиффе.

Какая она глупая: подумала, будто это он заходил в агентство. Клифф в Слу. Клифф всегда в Слу, даже после работы. Эту горькую истину она осознала недавно. Как осознала и то, что он изменился. Изменилось все. Вся жизнь.

Она мужественно держалась все утро; как обычно, беседовала с клиентами. Некоторые действительно собирались ехать в отпуск, другие пришли просто разузнать и понапрасну тратили ее время. Боль в сердце и головная боль не отступали. Собственно, первая и порождала вторую.

День был на редкость суматошный. Над Лондоном висело влажное марево, такое же тяжелое, как тоска у нее на сердце. На Слоун-стрит нечем было дышать.

Она неотступно думала о Клиффе. Всякий раз, как звонил телефон, она надеялась, что Клифф вырвался с работы, чтобы позвонить. Но это снова был не он. Она пыталась разобраться, что происходит, пыталась отыскать хоть какое-нибудь лекарство от боли.

Когда началась эта боль? Когда все изменилось так бесповоротно? Всякий раз, как в работе выдавалась передышка и удавалось сдержать болтовню Берил, Рози подпирала рукой раскалывающуюся голову и принималась искать ответ. Конечно, такие вещи происходят не вдруг — они проникают в жизнь медленно, исподволь, как яд в кровь.

Первый уик-энд, когда Клифф приехал из Слу, прошел замечательно. Ее родители вновь смягчились, увидев, как заинтересован он новой работой. Клифф был очарователен с мамой, воздерживался от споров с папой и, как всегда, вызвал бурный восторг у детей.

В субботу они устроили вечеринку. Папа демонстративно ушел в спальню, зато мамуля была просто прелесть, угостила их кофе с бутербродами и не возражала против того, что Клифф принес несколько бутылок пива.

Пришли Кларисса Мартин, ее парень и еще несколько человек, один из них приятель Клиффа по ансамблю. Клифф согласился сыграть на гитаре, а его друг на кларнете. Все танцевали. Было очень весело.

После того как все разошлись, Рози с Клиффом проговорили до двух часов ночи. Он рассказывал о своей новой работе. По его словам выходило, что сослуживцам он понравился. Только вчера он виделся с Эшли Риверсом — тот поздравил его с удачным началом.

— Скоро они увидят, чего я стою, — хвастался Клифф.

Рози верила и гордилась им.

Только когда его поцелуи стали слишком страстными, а ласки перешли определенную грань, она отодвинулась.

— Пожалуйста, не надо все портить, Клифф, милый, — попросила она.

— Ах ты моя скромница, — поддразнил он. — Ты явно не одобряешь добрачные связи.

— Конечно, — твердо ответила она, заливаясь румянцем.

Клифф не стал спорить. Мол, не обращай внимания. Просто он так ее любит, что не знает, как будет терпеть целый год. Когда она заметила, что ей тоже не нравится ждать, он с улыбочкой сказал:

— Тогда уговори своего дружка, большого босса, пусть удвоит мне жалованье и разрешит жениться.

Она восприняла это как шутку.

Но прошла неделя-другая, и она начала тревожиться: все ли подобные замечания — шутки. И вообще сколько в его россказнях твердой уверенности в себе, а сколько пустого хвастовства?

На следующей неделе Клифф пару раз позвонил из Слу, но в субботу не приехал. Он сказал, что ребята из ансамбля попросили выступить вместе с ними. Надо подрабатывать, а то он ничего не скопит, она сама понимает. Она поняла, хотя очень огорчилась, что не увидит его. Но ее родители недоумевали, как это так: жених берется подрабатывать и из-за этого ему некогда видеться с невестой. Рози чувствовала, что они недовольны. Это ранило ее самолюбие.

В воскресенье Клифф приехал, но на полтора часа опоздал к ленчу, чем обидел всех. Был он бледный и опухший, словно не в ансамбле играл, а квасил, пошутила Рози.

К ее крайнему изумлению, он, вместо того чтобы рассмеяться, сердито огрызнулся:

— Ох уж эти мне трезвенники! Вы все думаете, что если человек не прочь выпить рюмочку, он только и делает, что напивается. Бога ради, не превращайся в ханжу. Я этого не вынесу!

Рози извинилась и замолкла. Тогда и он в свою очередь извинился, а вечером повез ее на прогулку.

Он купил маленький автомобиль. Для Рози это было приятной неожиданностью — теперь он мог возить ее на реку или за город, когда позволяла погода. Однако она не понимала, как он купил автомобиль, если и правда на всем экономит. Он объяснил, что купил его в рассрочку, а чтобы сделать первый взнос, продал последние из дядиных акций.

— Автомобиль мне нужен для работы. Я буду у Томаса Риверса агентом по продаже. Бензин мне оплачивают, так что дело верное.

Только позже от самого Эшли она узнала, что бензин ему не оплачивают и расходы на автомобиль покрывать не намерены.

Она не видела Эшли месяца два, но в конце августа он сам позвонил ей на работу и предложил встретиться, как обычно, в Карлтон-Тауэрс в шесть часов. Он сказал, что они с Дорией часто о ней вспоминают. Дория живо интересуется Рози и ее помолвкой.

Рози охотно согласилась встретиться. Уж Эшли-то расскажет ей о Клиффе и о том, как он справляется на работе.

Ей нравился Эшли Риверс, а перед Дорией Риверс она, по собственному выражению, просто преклонялась. Поэтому и приняла приглашение, а вовсе не из-за того, что Клифф просил ее поддерживать отношения с боссом. По правде говоря, она радовалась, что увидит его — высокого, элегантного, с сигарой в руке. При встрече он тепло улыбнулся, позже поднял бокал за ее здоровье. Выслушав новости о мисс Риверс и Тимкине, который быстро вырастает из крошечного жеребенка, Рози перевела разговор на Клиффорда.

— Можно мне спросить, как идут дела у Клиффа?

Эшли какую-то секунду смотрел поверх ее головы на пару, которая только что вошла в бар. Он затруднялся с ответом, потому что не слышал о Клиффорде ничего утешительного. Он хотел бы знать, насколько это затронуло саму Рози. После того как Клифф проработал месяц под непосредственным началом Джима Форда, у Эшли сложилось впечатление, что от парня больше мороки, чем пользы.

Искусной игрой на гитаре, развязным поведением, солеными шуточками Клифф завоевал некоторую популярность у молодых сотрудников фирмы. Но его красивая внешность и обаяние вызвали нездоровый интерес у девушек, особенно двух младших машинисток.

Только вчера Форд сказал:

— Я знаю, ты принимаешь участие в этом мистере Патерсоне, но скажу честно, я от него не в восторге.

— Он плохо работает?

— Сносно, если старается, — выразительно отвечал Форд, — но если представляется случай увильнуть от трудной работы, он это делает. Я испытал его в двух отделах. В механике он не Бог, слишком поверхностно образован. Опытные сотрудники не хотят с ним работать. В отделе продаж он вроде справляется получше, но там ему нечего делать, сам знаешь — большую часть работы выполняют старые сотрудники. Сейчас я поставил его работать с молодым Аркелом, но он, похоже, и там набедокурил.

— Что еще? — устало спросил Эшли.

Форд не впервые жаловался на Клиффорда, и Эшли это уже начинало утомлять. Конечно, если бы не Рози, он уволил бы этого парня давным-давно. Едва начав работать в Слу, Клиффорд сразу показал себя с худшей стороны. Он оказался хвастуном и задирой. Подумать только — и он обручен с одной из самых замечательных девушек на свете!

Всякий раз, думая о Рози и Клиффорде Патерсоне, Эшли морщился. Ему самому в этом месяце пришлось несладко. Помимо обычных дел фирмы, надо было разбираться в своих сердечных делах. Его душа отказывалась принимать одиночество и пустоту прежнего холостяцкого существования. Он безумно любит Рози Беннет. Чтобы сделать ее счастливой, он старался побороть свои чувства и помочь молодому Патерсону. Но Эшли обязан считаться с мнением такого опытного руководителя, как Джим Форд.

А новые неприятности с Клиффом (и Эшли этому не удивился) касались молоденькой машинистки в его отделе. Форд считал, что не обязан покрывать Клиффорда Патерсона, грубого и развязного молодого человека, которого постоянно приходилось ставить на место. Он выложил боссу все начистоту:

— Патерсон помолвлен, если я не ошибаюсь. Но… глядя на то, как он ведет себя с Маурин О’Рейли, этого ни за что не скажешь.

Эшли пришлось спросить, кто такая Маурин О’Рейли. Форд напомнил: это хорошенькая маленькая ирландка, страшно независимая, у нее еще волосы с начесом, большие глаза и дерзкая улыбка. В фирме работает год. Только что исполнилось восемнадцать. Из приличной семьи, местная.

— Этот Патерсон вскружил ей голову. Раньше она дружила с Аркелом, теперь тот злится.

У Эшли упало сердце. Мало того, кто Клифф — лодырь и неумеха, он еще изменяет Рози — своей будущей жене. Это просто гнусно.

Однако, не желая показать Форду, что принимает эту историю близко к сердцу, Эшли свел все к нескольким ничего не значащим фразам.

— Пусть сами разбираются. Не хватало нам только лезть в любовные дела подчиненных. Повозись еще с Патерсоном, Форд. Может быть, сделаешь из него что-нибудь путное.

Форд нехотя согласился…

Сейчас в баре Эшли смотрел на Рози, смотрел в ее нежные васильковые глаза, перед которыми не в силах был устоять, и чувствовал на сердце тяжесть. Он заметил, что Рози очень сдала. Он готов был поклясться, что со времени поездки в Чейнфилд она еще больше похудела.

— Как Клифф? — повторила она немного встревоженно. Ее тревога, худоба, круги под глазами вызвали у Эшли беспокойство.

— Прежде чем я отвечу, скажите, что думаете вы? Как он вам кажется?

— Он доволен. Говорит, его уже немного повысили — я так этому рада! — и что бензин ему оплачивают, а это большая поддержка. Спасибо огромное, Эшли… — Имя его Рози произнесла довольно робко.

Он изумленно уставился на нее. Что, скажите на милость, можно на это ответить? Ну и болтун этот Клиффорд! Никто его не повышал, никто не оплачивает ему бензин, довольна им только молодежь.

Невероятным усилием воли Эшли сдержался и не высказал этого вслух. Чего он на дух не выносил, так это лжи. Что бы ни происходило в жизни, надо говорить правду. Патерсон, похоже, на это не способен. Эшли не хотелось разочаровывать Рози. Разве он не сделал все, что от него зависело? Но есть вещи, которых он допустить не может, и черт побери, он тоже человек. Он любит эту девушку так сильно и так глубоко, что сам напуган этим чувством.

Внезапно он вынул изо рта сигару и заговорил резко:

— Хотя я всемерно хотел бы помочь вашему жениху, я не могу позволить, чтобы вас вводили в заблуждение, мое дорогое дитя. Насколько мне известно, его не повышали в должности и фирма не оплачивает ему бензин. Кстати, Форд удивился, когда Патерсон сказал, что может содержать автомобиль на свое жалованье и что унаследовал деньги от дяди.

— Он унаследовал, только немного и давно… — начала Рози и осеклась.

Эшли заметил, как мало краски осталось на ее обычно ярком лице. Прямо на глазах она побелела и сникла. И все же она так прелестна… так молода в этом прямом кофейного цвета платье — кажется, оно называется рубашка? Нелепый фасон, но ей идет. Когда она в белых перчатках и босоножках на высоких каблуках вошла в бар, она была неотразима. В баре много других девушек, гораздо наряднее и богаче одетых, но Рози, без сомнения, затмевает их всех.

Она снова заговорила:

— Вы уверены, что его нисколько не продвинули и не давали никаких льгот на бензин?

— Уверен. Он водит машину не для работы и жалованье получает прежнее. Дорогая моя девочка, он служит у нас только с первого июля.

Она кивнула. Клиффорд проработал в фирме «Томас Риверс и сын» ровно восемь недель. Конечно, она верила каждому слову Клиффа. Теперь она замолкла, к горлу подступил комок. Она не знала, как ей дальше пить шерри и говорить с Эшли. Она жалела, что пересказала слова Клиффа. Просто чудовищно, что Клифф ей все наврал. Может быть, он просто хотел произвести на нее впечатление? Неужели он не предполагал, что она будет говорить о нем с мистером Риверсом?

Вскоре она ушла. Риверс не смог убедить ее выпить второй бокал или еще побеседовать о Клиффорде, так что дальнейшего разговора не получалось. Пожимая ей на прощание руку, он выразил надежду, что у Клиффа дела пойдут хорошо.

В Чейнфилд Эшли вернулся с таким чувством ярости, что готов был раздавить Клиффа, как букашку. Вспоминать, как проступило в глазах Рози испуганное потрясение, как вся она сникла, было невыносимо.

Рози шла домой как во сне. Мысль, что она больше не может верить Клиффу, ужасала ее. При всей своей преданности ему, она ни на минуту не усомнилась в словах Эшли. Зачем ему лгать? Ее обожаемый Клифф оказался хвастуном и обманщиком: вместо того чтобы копить деньги на свадьбу, он тратится на автомобиль и бензин ради собственного развлечения.

В последнее время она редко его видела. Он отговаривался тем, что у него репетиции, что он зарабатывает деньги на будущий дом или работает сверхурочно. Пообещав позвонить, он часто забывал, потом оправдывался, дескать, не мог, Форд совсем загонял его на работе (Клифф признавался, что ненавидит Форда).

— Ноги бы моей там не было, только вот друга твоего Риверса не хочу огорчать, — заявил он как-то Рози. — Я легко нашел бы себе работенку получше.

Прежде Рози доверчиво и с уважением выслушивала подобные замечания. Теперь все переменилось. Она не знала, верить ли ей, определенно чувствовала, что Клифф от нее ускользает. Она ни с кем не делилась своими тревогами. Перед домашними она продолжала восхвалять Клиффа. Только по ночам, оставшись одна в спальне, она заливалась горькими слезами.

Рози ждал еще один удар. Она передала Клиффу слова Эшли Риверса, и между ними произошло неприятное объяснение.

Это было в воскресенье утром. Клифф приехал на свидание (опоздав, по обыкновению) и милостиво согласился отвезти ее в Ричмонд-парк.

— Там мы перекусим, — сказал он, — а потом мне опять надо в Слу.

— Ты хочешь сказать, что вечером тебя не будет? — воскликнула она.

— Никак не получится, детка. Опять сверхурочные.

— В воскресенье?

— А что такого? В почтенной фирме Томаса Риверса выходных не признают. Хочешь заработать побольше — милости просим повкалывать в воскресенье. Правда, деньги платят хорошие.

Она промолчала, но про себя отметила: Клифф, похоже, совсем не огорчен, что они так мало будут вместе в воскресенье. По дороге в Ричмонд он даже напевал.

«Когда ирландка улыбнется…» — мурлыкал он, потом объяснил:

— Старая песенка. Крутится в голове. Мы с ребятами делаем аранжировку под твист.

Клифф лгал. Песенка крутилась у него в голове, потому что сам он в это время крутил любовь с маленькой ирландкой Маурин. Да так крутил, что небу было жарко. Эта рыжая — настоящий вулкан. Клифф гулял со многими девчонками, но с такой, как Маурин, — никогда. Полная противоположность бедняжке Рози (вот кем она для него стала — бедняжкой Рози), такой благовоспитанной, такой порядочной, даже несколько занудной со всеми ее принципами. Это ж надо — в наше время верить в целомудрие до брака и святость семейных уз — после. Да еще собирается нарожать кучу детей. За милю видно, что она станет копией своей мамаши: близнецы, хозяйство и все такое. Он, наверное, сдурел, если вздумал на ней жениться. Конечно, она очень хороша, это его и сразило. Но что толку от ее красоты? Ну поцеловались, ну потискались на диване, ведь мужчине этого мало. То ли дело Маурин — младше Рози на два года и без предрассудков. Влюбилась в него, как кошка, и сама повисла у него на шее.

Теперь он снимал в Слу комнату и по вечерам приводил туда Маурин. Вот это был кайф! Конечно, он не собирался жениться на ней. Еще чего не хватало! Он вообще раздумал жениться. Клиффорд Патерсон усвоил про себя твердо — он не создан для брака.

Теперь надо разорвать помолвку с Рози. Она хорошая девчонка, жалко ее огорчать, но придется, и тянуть глупо — чем дольше он будет откладывать, тем глубже увязнет. А тут еще ее папаша буравит взглядом и учит: бросай, дескать, пить, копи на черный день и все в том же духе. И развязаться с Рози надо осторожно — из-за Эшли Риверса. Ведь работу он получил через Рози, и босс за ним приглядывает. Много раз Клиффа подмывало сказать Джиму Форду все, что о нем думает, и хлопнуть дверью. Но духу не хватало. Клифф понимал — уйди он с хорошо оплачиваемого места, придется туго — особенно если Риверс откажет ему в рекомендациях. Все этот чертов недостаток технических знаний. Что до ансамбля… Он, конечно, не сказал Рози, но маленький ансамбль, в котором он играл, распался. Пианист заболел. Другие ребята не смогли прожить на небольшой заработок и нанялись на постоянную работу. Клиффу пришлось признать, что солиста из него не получилось: для этого надо лучше играть на гитаре. Он по-прежнему ссылался на репетиции, чтобы объяснить Рози, почему не появляется по вечерам, которые на самом деле проводил с Маурин.

Тут между ним и Рози произошла первая серьезная ссора.

Она сказала, что он наврал и про повышение, и про бензин, а Клифф на нее набросился:

— Какого дьявола ты пересказала это Риверсу? Я думал, это останется между нами. Ты просто дура набитая, — обругал он ее.

Рози, сидевшая рядом с ним в автомобиле, почувствовала себя так, словно ее ударили по лицу. Она не ожидала услышать от него такое.

Оправившись от первого потрясения, она стала защищаться:

— Не смей так говорить со мной, Клифф. Я этого не потерплю. По-моему, это гадко с твоей стороны.

— Ты что, слов таких никогда не слышала?

— Клифф!

— Тоже мне недотрога, слова ей не скажи. Чертовски надоела твоя благовоспитанность. Тебе надо не со мной встречаться, а в воскресной школе преподавать.

Рози побелела. Ей стало дурно, и она боялась шелохнуться, чтобы не стало еще хуже. Немного придя в себя, она сказала:

— Я не верю своим ушам. Ты мне бессовестно соврал, а теперь еще и дерзишь. Ты…

Она смолкла, потрясенная. Теперь и Клифф немного поостыл и взял себя в руки, Совсем порвать с Рози он пока не может, кроме того, временами ему еще было совестно. Совесть проснулась и сейчас, когда он увидел боль в ее глазах. Глаза у Рози красивые, хотя и не такие яркие, как у Маурин. Но Маурин — сучка. А Рози — хорошая. Слишком хорошая для него. Он поймал ее руку и заговорил совсем другим голосом:

— Ну прости, пожалуйста. Я правда сволочь. Ты уж извини. Я не хотел тебя оскорблять.

— А зачем ты мне врал?

— Хотел произвести на тебя впечатление. Когда так сильно любишь, хочешь казаться лучше, — не задумываясь ответил Клифф, чтобы успокоить ее.

Его слова успокоили ее лишь отчасти.

— Но когда любишь, нельзя говорить неправду! Это глупо! Любимому человеку надо доверять и знать, что тебе тоже доверяют. Я теперь ни в чем не смогу тебе поверить.

— Верь мне, — сказал он прежним ласковым голосом и обнял ее за талию. — Клянусь, что не врал тебе до того и никогда больше не буду. Я правда хотел произвести на тебя впечатление, и меня действительно вот-вот повысят.

Она сидела как каменная, не отвечая на его ласки.

— Ты поставил меня в дурацкое положение перед Эшли.

— Я по-прежнему считаю, тебе не надо было выбалтывать, что говорилось между нами, Рози.

— Мне так не кажется. Я думала, все, что ты говоришь, — чистая правда.

— Вот увидишь, в самом скором времени это будет правдой. Форд от меня в восторге, и бензин мне скоро начнут оплачивать.

Она пристально смотрела на него и не знала, верить ли ему. Мир ее мечтаний рухнул в одночасье. Может быть, она зря идеализировала Клиффа, зря видела его в розовом свете? В конце концов, он всего лишь человек, и даже влюбленная женщина не должна обожествлять своего жениха. Возможно, он действительно врал ей из желания казаться лучше. Как он просчитался! Она ценила бы его гораздо больше, если бы он не врал, даже если его дела в фирме оставляют желать лучшего. Что бы ни случилось между ними, прежнего доверия не воротишь.

Он просил прощения, и она его простила. Когда он прижался лицом к ее плечу, она испытала странное, тревожное чувство, словно это не будущий муж, а маленький нашаливший мальчик, который сознался в своем проступке и явно боится наказания. Она гладила его волосы, а он все просил и просил прощения. Когда он наконец поднял голову, лицо у него было красное и пристыженное. Он улыбнулся смущенной, трогательной улыбкой:

— Ты, наверное, считаешь меня негодяем. Боюсь, я действительно увлекся и немного загнул. Выделывался. Но я еще покажу всем, на что я способен, Рози.

В эту секунду ей пришла в голову ужасная мысль: «Кажется, мне все равно… кажется, я уже не хочу за него замуж…»

В понедельник утром в агентстве Трамма дел было немного, и тягостные воспоминания об этой сцене преследовали ее. Она поняла, как больно видеть крушение своих самых заветных надежд, как мучительно сомневаться. Ее смущало, что он быстро пришел в себя и развеселился. Похоже, он считал, что достаточно поцеловаться — и на старом будет поставлен крест. На прощание Клифф уверил ее, что он первоклассный работник — скоро он всем это докажет.

Она немного успокоилась и взбодрилась, но тут он опять ее огорчил.

— Слушай, детка, — сказал он, отводя глаза, — ты не могла бы передать мистеру Риверсу, что ошиблась и что я не говорил тебе ни про какое повышение, а? Я, мол, только предположил, что мне будут оплачивать бензин, а тебе показалось, будто я сказал, что уже оплачивают… Ну ты понимаешь, Рози? Помоги мне, ладно? А то босс будет думать, будто я нарочно тебя обманул. Он ведь не поймет, что я просто хотел немного порисоваться.

Она заколебалась, не зная, что ответить. Это уж слишком. Но и ханжой выглядеть не хочется. Противно лгать, но, может, попробовать и немного оправдать Клиффа в глазах Эшли? Невыносимо думать, что она своими неосторожными словами погубила его карьеру.

Она пообещала по возможности исправить дело, когда увидится с Эшли.

Но Клиффа это не удовлетворило:

— Тебе надо позвонить ему, детка. Это будет только справедливо. А то он и дальше будет плохо обо мне думать. И еще Форду расскажет. Форд и так косо на меня смотрит.

Рози вновь испытала мучительное разочарование. Разве Клифф не говорил только что, будто Джим Форд считает его лучшим молодым специалистом за всю историю фирмы?

Но Клифф смотрел на нее чистыми голубыми глазами. В них была та же детская мольба. Сердце ее растаяло. Она согласилась. Пообещала при первой возможности связаться с Эшли.

Но сегодня она никак не решалась позвонить мистеру Риверсу на работу. Слишком все это гадко.

Тут заявился Джон Уисли. Он собрался ехать в Афины. Архитектура Рима так его потрясла, что он вознамерился посетить и Грецию. Он вообще без ума от старины. Потом — как и предупреждала Берил — он постарался перевести разговор на более личные темы.

— Прелестная мисс Беннет не надумала осмотреть памятники старины? — спросил он, глядя ей прямо в глаза. — Она не хочет отправиться в небольшое путешествие?

Рози было не до флирта. Она резко сказала:

— Когда вы хотите лететь обратно, мистер Уисли?

Он скривился:

— Я вас чем-то обидел?

— Нет, — ответила она, краснея, — но я очень занята.

— Может быть, после работы, когда вы будете не так заняты, сходим в кафе? Я бы рассказал вам, как провел отпуск в Риме.

— Нет, я всегда занята.

— Всегда?

— Всегда, — ответила она, склоняясь над блокнотом, в котором делала пометки.

— Ой-ой-ой. Мне не везет, — сказал он со вздохом.

Когда он ушел, Берил, слышавшая все, хихикнула:

— Ну, Рози, опять ты его отшила. Бедняга совсем скис.

Рози не ответила, только сжала губы. Как объяснить Берил, что ни Джон Уисли, ни какой другой мужчина ее не интересуют. Сейчас ее вообще ничего не интересует. Она чувствовала себя совершенно потерянной. Она так безрассудно верила в любовь. Однако разлюбила человека лишь за то, что он лжет и хвастает. Но прежнее обожание прошло… ее кумир сам себя развенчал. А Рози была из тех, кто любит безоговорочно — иначе и любить не стоит. Он унизил ее, оскорбил ее семью — можно ли такое забыть?

До конца рабочего дня она изводила себя сомнениями. Наконец дошла до того, что стала во всем обвинять себя. Это она пересказала Эшли слова Клиффа, не предназначенные для посторонних ушей. Она должна это исправить. Надо сделать как велел Клифф и позвонить боссу.

Но звонить ей не пришлось.

Она собиралась закрывать агентство — Берил уже ушла, — и тут дверь открылась и вошел Эшли.