Запретное влечение

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Килби сидела на одном из диванов в гостиной Броули, тщетно притворяясь спокойной и заплетая длинные черные волосы Джипси в косы. Не то чтобы с прической было что-то не в порядке, но так Килби получала возможность лишний раз прикоснуться к сестре и убедиться в ее безопасности. Семья Фейна сдержала слово, и Килби чувствовала себя перед ними в долгу.

Краем глаза она следила за своим новым зятем, который мерил шагами расстояние до окна. Хоть он и пытался скрыть свое волнение, все в комнате ощущали, как он напряжен. Как и Фейн, Маккус Броули был человеком действия. Килби чувствовала, что он хотел бы присоединиться к ее мужу, отправившемуся на поиски человека, который напал на нее. Тем не менее, дав обещание следить за Килби и Джипси, он не отступал от своих новых обязательств.

Леди Файер, или Файер, как она предложила себя называть, сидела у пианино и играла что-то легкое, желая отвлечь домочадцев от отсутствия Фейна. Играла она виртуозно. Жаль, что Килби была не в состоянии оценить ее усилия.

Джипси тихо вскрикнула, словно жалуясь. Килби закончила завязывать ленту.

– Беспокоишься, да? – Она с любовью провела по косе девочки. – Ты никогда не могла посидеть спокойно.

Килби приподняла подбородок девочки и поцеловала ее в щеку. То, что сестра здесь с ней и счастлива, позволило Килби отпустить ее.

– Иди же. И не беспокой слуг.

Джипси вскочила, и в ее голубых глазах вспыхнуло любопытство: для нее не было ничего интереснее, чем исследовать дом. Она сделала три шага и обернулась, бросилась к старшей сестре и обняла ее. Килби крепко прижала Джипси к себе, тронутая ее вниманием.

– Я люблю тебя, – прошептала она на ухо девочке. Сестра вырвалась от нее и выскользнула из комнаты.

– Она не произнесла ни слова с тех пор, как пришла весть о смерти ваших родителей? – спросила Файер, и ее красивое лицо омрачила забота.

Она прекратила играть.

Килби покачала головой и тяжело вздохнула.

– Нет, Джипси иногда издает какие-то звуки, и я начинаю думать, что вот-вот она забудет о страшной потере.

Килби взглянула на свои крепко сжатые руки. Она не знала, как преодолеть отчаяние.

– Но Джипси, похоже, многое понимает, – с осторожностью высказался Маккус, не желая обидеть невестку. – Вы не думали, что это обычное детское упрямство?

– Несколько врачей, которые осматривали мою сестру, пришли к такому же заключению, – ответила Килби. – С согласия Арчера эти эскулапы подвергали Джипси разнообразным опытам, пытаясь вынудить ее заговорить.

Файер охнула от ужаса, представляя ту боль, которую довелось пережить несчастному ребенку. Ее рука невольно коснулась броши на лифе платья: Файер начала легонько водить по ней рукой, как будто россыпь камней приносила ей утешение. Она пересекла комнату и села рядом с Килби.

– Что вы сделали? – спросила невестка, с сочувствием обнимая Килби.

Глаза Файер были такими же зелеными, как у Фейна, так что Килби вынуждена была отвести взгляд.

– Я выставила их из дома, – сказала она.

Ее смелый поступок вызвал гнев Арчера, но ей было все равно.

– Я не могла вынести страданий сестры. Маккус с сочувствием взглянул на нее.

– Даже если ее молчание было вызвано упрямством, это было реакцией на боль и потерю. Ничто не сможет сломить ее нежелания говорить. Она должна быть готова к выздоровлению.

Маккус торжественно кивнул. На его лице отразилась боль, и Килби поняла, что он не понаслышке знаком с жизненными драмами.

– Вы и Джипси теперь наша семья. Если мы хоть чем-то можем помочь, то вам достаточно сказать об этом.

– Я очень благодарна вам обоим. Я не знаю, как смогу отплатить за все, что вы сделали.

Килби так хотелось, чтобы Фейн был сейчас рядом. Файер приложила к лицу кружевной платок.

– Вы уже отплатили нам в тысячу раз больше. Килби смущенно посмотрела на молодую женщину.

– Отплатила? Но я знаю, что мое появление в вашей семье вызвало скандал.

Маккус скрестил руки и хмыкнул.

– Когда вы узнаете Карлайлов лучше, вы поймете, что они черпают вдохновение в скандалах.

Он бросил на жену проницательный взгляд.

– А некоторые намеренно их ищут.

– Спасибо, Мак, но ты не очень мне помог, – с угрозой в голосе сказала Файер, делая ударение на его имени, словно оно имело какой-то тайный смысл.

Она обернулась к Килби.

– Между членами семьи не может быть долгов. Ваш приезд стал символом завершения темной полосы для нашего семейства.

Килби ощутила, как ее щеки запылали огнем.

– Я понимаю, что…

– Не думаю, – тихо вымолвила Файер. – Смерть отца была большим потрясением для всех нас. Хоть Фейн и пытался это скрыть, он перенес ее тяжелее всех. Он был очень вспыльчив… Ощущал себя обиженным. Матушка и я боялись, что можем потерять его так же внезапно, как герцога, моего дорогого отца. Фейн начал ускользать от нас, это продолжалось до тех пор, пока он не встретил вас, Килби. В один из самых сложных для всех нас периодов вам удалось помочь ему, и он снова обрел точку опоры. Он сумел перебороть свою безрассудную натуру. Лишь за это одно я буду вам благодарна до конца дней.

Килби поднялась и приложила платок к глазам. Слова Файер были, словно бальзам на ее израненную тревогами душу. Она рассмеялась, когда ее мысли переключились на Фейна.

– Если с вашим братом что-то случится во время его охоты на Арчера, вы можете пожалеть о своих словах.

Маккус отошел от окна и стал позади жены. Файер потянулась к его руке, которую он положил ей на плечо, желая поддержать.

– Карлайл в последнее время слишком дорожит жизнью, чтобы быть безрассудным, – сказал он.

Если она сейчас же не выйдет из гостиной, то может опозориться перед семейством Броули, расплакавшись в голос.

– Я пойду, взгляну на Джипси. Никогда не знаешь, какое озорство она затеяла и какой вред она может принести вашему чудесному дому.

– Бог ты мой, да ты в него влюблена! – переходя на «ты», сказала Файер.

Рука Килби замерла на ручке замка, когда она услышала ее слова.

Файер склонила голову набок, и ее волосы цвета корицы легли ей на плечо.

– Фейн думает, что ты согласилась выйти за него замуж, потому что нуждалась в защите от этого ужасного человека, который доводится тебе братом. Однако у тебя для этого были и другие причины?

Файер улыбнулась, внимательно всмотревшись в лицо Килби.

– Как чудесно! Скажи мне, а Фейн знает, что ты любишь его?

Килби закрыла дверь, прислушавшись, как щелкнул замок.

Она глубоко вдохнула и прислонилась к двери, ожидая, когда же утихнет бешеный ритм, в котором билось ее сердце. «Скажи мне, а Фейн знает, что ты любишь его?»

Она виделась с Файер лишь дважды. Как эта леди могла высказать то, в чем Килби боялась признаться даже самой себе? Она всем своим видом демонстрировала простой ответ на вопрос Файер. А Фейн? Что видели его завораживающие зеленые глаза, когда он бросал на нее задумчивый взгляд?

То, что все могли легко догадаться о ее чувствах к Фейну, немного сбивало Килби с толку. Ей казалось, что ее душа обнажена. Килби ощущала себя уязвимой. После всего, что произошло, это ощущение заставляло ее переживать противоречивые чувства, даже учитывая благородство ее порывов.

Ей надо было выбраться из дому.

Килби отошла от двери и направилась к коридору, ведущему к лестнице. Она прошла до первой лестничной площадки у ступенек, расположившихся в виде подковы, и остановилась, вспомнив о своем обещании. Опершись рукой о резные перила, она с любопытством взглянула вниз. Интересно, где Джипси? Может, на одном из верхних этажей? В это мгновение спрятаться от всех было бы самой удачной идеей.

– О, ваша светлость, вот вы где, – сказал Хоббс, поднимаясь к ней. – Надоело сидеть с этой парочкой? Я не стану вас винить, потому что не каждый выдержит их постоянные поцелуи и объятия. Везде, по всему дому.

– О, – только и вымолвила Килби, бросив взгляд в сторону гостиной.

Дворецкий умел поднять настроение. Она взглянула на Хоббса, который выжидающе взирал на нее.

– О нет, они не… я не…

– Это немного утомляет, не так ли? Я и слова об этом больше не скажу, – заверил ее слуга.

До того как она успела прояснить это недоразумение, Хоббс вручил ей сложенную записку.

– Мальчик только что принес ее. Я должен передавать все письма на серебряном подносе, но, к сожалению, никак не могу его разыскать. Поставил, наверное, куда-то, да и забыл.

Герцогиня приняла у него из рук записку. Открыв ее, Килби нахмурилась, пробегая глазами строчки.

– О нет.

– Ну же, не стоит волноваться, ваша светлость, он найдется, – сказал дворецкий, намереваясь рассказать ей историю о пропавшем подносе.

Но Килби не слушала его.

Ее взор упал на письмо, написанное Придди. Случилось что-то ужасное, и виконтесса умоляла ее о помощи. Она настаивала на том, чтобы Килби явилась к ней одна. Придди боялась, что скоро разразится очередной скандал.

Приняв решение, Килби тронула слугу за руку, прерывая его.

– Хоббс, я должна немедленно написать письмо своему мужу, – сказала она, направляясь в библиотеку.

– Да, ваша светлость, – заметив ее взволнованный тон, ответил слуга.

– Мне также понадобится карета. – Килби сложила записку виконтессы и спрятала ее за корсет. – И обещание, – подумав, добавила она.

– Карлайл, у тебя, похоже, началась полоса неудач, – мрачным тоном заметил Кадд. – Невольно поверишь в проклятие Солити, если задумаешься обо всем, что произошло, всерьез.

Столкновение Фейна с экипажем, которое едва не стоило ему жизни, привело всех в мрачное настроение, особенно теперь, когда стало ясно, что кто-то пытается убить и его, и Килби. Он и его друзья собрались в библиотеке Рамскара, украшенной коллекцией оружия. Комната отражала вкусы хозяина: он верил, что оружие является последним доводом в решении конфликтов.

Вдоль стен стояли шкафы, заполненные книгами. В каждом углу были доспехи средневековых рыцарей, вооруженных копьями и похожих на стражников. У стены, с северной стороны, высоко над камином, висела шкура леопарда, трофей, доставшийся Рамскару от предков.

Это была любимая комната Фейна, который восхищался вкусом своего друга. Так как дом Рамскара был меньше городских резиденций его приятелей, то комнаты в нем служили для нескольких целей. Но для джентльмена, который жил в этом доме один, здание было даже излишне большим.

– Это полоса неудач, проклятие или чья-то рука, пытающаяся замаскироваться под перст судьбы? – рассуждал вслух Фейн. – Я видел отметины на шее моей жены. Кто-то проследовал за ней до самого озера и пытался утопить ее.

Каждый раз, когда он думал о том, что мог потерять Килби, его горло сжималось от горечи.

Эверод вытянул длинные ноги, усевшись в большое кресло красного дерева.

– Как ты думаешь, что остановило этого негодяя?

Фейн растерянно почесал подбородок.

– Я не знаю, может, то, что Килби перестала бороться. Он подумал, что она мертва. Или услышал что-то и убежал.

Герцог ударил кулаком по стене так, что железные мечи зазвенели.

– Черт побери, из всех мест, которые только существуют, я выбрал это, потому что считал, что семейный особняк будет самым безопасным.

– Карлайл, ты должен прекратить корить себя. Никто бы на твоем месте не подумал, что является объектом слежки, – сказал Рамскар, как всегда проявляя благоразумие.

Он оперся о невысокий шкаф. По обе стороны от него висели пять масок его покойных предков.

– Если вообще за вами следили. Ты узнал, кто скрывается за этим? Может, ты спугнул какого-то бродягу?

– В этом-то и проблема, Рам, – ответил Фейн, едва сдерживая гнев. – Я не знаю, кто стоит за всем этим.

Но это не означало, что он не готов был назвать подозреваемых.

– Я думаю, что главный подозреваемый – это брат твоей герцогини, – сказал Кадд, обнажая меч, инкрустированный драгоценными камнями, и пробуя лезвие большим пальцем. – Ты стал для него главным врагом, когда увез его сестру. Пока тебя не было, Ниппинг только и делал, что пытался вызвать сочувствие света. Он сказал, что ты выкрал леди против ее воли. Фейн с недоумением присвистнул. Никто бы не смог поставить под сомнение благородство его помыслов. В конце концов, он женился на Килби.

– Ниппинг может говорить что угодно. Килби теперь принадлежит роду Карлайлов. Ему следует беспокоиться лишь о том, что я с ним сделаю, как только доберусь до него и уверюсь в том, что с Килби все в порядке.

Кадд осторожно вернул меч в ножны и поставил его на место.

– Думаю, что никто не обратил внимания на жалобы Ниппинга. Броули распространил весть о том, что ты покинул город, чтобы как можно скорее жениться на любимой леди. Очень романтичная история. Новость о том, что ты готов жениться по любви, перевесила рассказы маркиза о том, что эта леди была под его опекой.

Рамскар потер левую бровь, на которой был заметен маленький шрам.

– Я согласен с Каддом. Если даже кто-то и подумает, что леди выкрали, все светские дамы будут вздыхать, считая твой поступок романтичным.

Фейн состроил гримасу.

– Чудесно.

Он не хотел, чтобы его считали романтическим героем. Он лишь защищал женщину, которую считал своей по праву.

– Теперь я понимаю, почему моя матушка так поддерживает эту сказку.

Его друзья хмыкнули в ответ, представляя, какие истории еще предстоит услышать свету от герцогини, наделенной живым воображением.

– Без сомнения, – сказал Эверод, скрещивая руки на груди. – Но кроме Ниппинга, есть еще ряд джентльменов, которые могли бы назваться твоими врагами.

– Холленсвот! – воскликнул Кадд. – Этот человек презирает тебя. Он оскорбляет тебя за твоей спиной, надеясь, что ты вызовешь, его на дуэль. Насколько я знаю, он все еще в городе.

Фейн также думал о бароне. Холленсвот никак не мог признать, что его брат повинен в собственной смерти. Поединок, который состоялся между бароном и Фейном на ярмарке, должен был положить конец их противостоянию. Но Фейн не доверял этому человеку. Злость могла толкнуть Холленсвота на то, чтобы напасть на Килби. Какой еще способ можно придумать, чтобы наказать человека, который, по его мнению, отнял у него то, что он высоко ценил?

– Кто-нибудь еще? – спросил Рамскар, и его карие глаза вопросительно обвели всех присутствующих.

– Но как далеко мы зайдем? – закатив глаза, сказал Фейн, представив, что они продолжат этот список до бесконечности. – Тюллей? Белтон? Никот? Крайне?

Даже друг Килби Дакнелл недолюбливал Фейна.

Неудивительно, что сестра и матушка так волновались за Фейна. С тех пор как умер отец, он только и делал, что наживал себе врагов. Женитьба на Килби была его единственным благоразумным поступком и говорила о том, что он умел принимать ответственные решения.

Он посмотрел на своих друзей и решительно сказал:

– Мы начнем с Арчера. А затем двинемся дальше. Что-то подсказывает мне, что человек, который так страстно желает моей смерти, разозлился на меня совсем недавно. Нападение и на меня, и на Килби, – это жест поспешный и непродуманный.

– Именно этим и объясняется, почему его попытки провалились, – заметил Эверод. Фейн тронул графа за плечо.

– Рам, сделай мне одолжение. Я оставил Килби в доме своей сестры. Я уверен, что Броули надежен, как скала. Но у меня на душе будет спокойнее, если я буду знать, что вы оба присматриваете за моей женой и сестрой. Прошу тебя, поезжай к ним и помоги до моего возвращения.

Рамскар взял со стены топорик, который выглядел довольно устрашающе. Он владел этим оружием так же виртуозно, как и его первый хозяин.

– Я буду защищать Килби, как родную сестру, Карлайл.

Килби чувствовала себя сбитой с толку. Поднимаясь по дорожке к дому леди Квеннел, она ощущала грусть. Арчер силой и угрозами вынудил ее к отъезду. Пять дней спустя она возвращалась сюда замужней леди.

Если бы родители были живы, они одобрили бы ее выбор. И отец, и матушка были бы польщены тем, что она вошла в знатную и влиятельную семью Солити, Отец Килби, наверное, высказал бы ряд опасений относительно того, сможет ли молодой герцог обеспечить счастье дочери. Килби улыбнулась при мысли о том, как ее отец стал бы строго наставлять Фейна, рассказывая ему об обязанностях хорошего мужа. Она не сомневалась, что Фейн сумел бы убедить ее отца в том, что имеет самые серьезные намерения. Он сделал бы это с такой же непринужденностью, с какой очаровал ее.

Конечно, матушка была бы разочарована тем, что не смогла устроить пышную свадьбу для своей старшей дочери. Церемония в часовне Элкина была бы обязательной частью свадьбы, если бы ее организовывала леди Ниппинг. Килби тоже мечтала о том, чтобы ее свадьба состоялась в прекрасной старой часовне. Она хотела бы, чтобы это торжество разделили с ней ее семья и друзья.

Это была чудесная мечта. Но никто не смог бы вернуть ей родителей, поэтому не было никакого смысла грустить о несбыточном. К двери Придди ее привела беда. Килби потянулась и постучала.

Никто не подошел к двери.

Притоптывая на месте от волнения, Килби постучала сильнее. Записка Придди была короткой и написана в деловом тоне. Когда в доме виконтессы находился лорд Дакнелл, к ним ворвался Арчер. Он хотел немедленно узнать у виконтессы, где его сестры. Джентльмены начали ссориться, после чего разразился скандал и произошла драка. Лорд Дакнелл избил Арчера, но теперь надо было решить, давать ли делу ход и привлекать ли к этому полицию. Придди волновалась, как в свете этой ситуации будут выглядеть Карлайлы.

Придди была права. Фейн не обрадуется, узнав о том, что затеял Арчер.

Килби оглянулась вокруг, ища глазами человека, который мог следить за домом леди Квеннел. Если он и был где-то рядом, то очень искусно прятался. Где слуги? Килби снова постучала. Придди знала, что Килби приедет по первому же ее зову. Она приехала, рискуя навлечь на себя гнев Фейна, не для того, чтобы уйти ни с чем.

Виконтесса не станет возражать, если Килби откроет дверь и пройдет в холл. Услышав приглушенные голоса из гостиной наверху, Килби поднялась по ступенькам. Она расслышала женский голос, – он принадлежал виконтессе. Низкий голос ее собеседника был слышен немного хуже. Их разговор был скорее дружелюбным.

Килби распахнула двери, но при виде неожиданно интимной сцены ей захотелось тотчас исчезнуть: Придди наливала чай лорду Ордишу.

– О, бог ты мой! Леди Квеннел и лорд Ордиш, я прошу у вас прощения. Никто не ответил на мой стук. Получив записку, я решила, что могу вам понадобиться.

– Килби! Ты такая умница. Как быстро ты отозвалась, – сказала виконтесса с деланной веселостью. – Ты не поверишь, что мне довелось пережить.

Она бросила нервный взгляд на своего гостя.

Лорд Ордиш, казалось, чувствовал себя очень неуютно из-за появления Килби. От смущения он залился краской.

Придди поставила чайник и поднялась с дивана, на котором сидела вместе с графом. Она пересекла комнату и обняла Килби.

– Твое письмо застало меня врасплох, Я не думала, что ты и твой муж приедете так скоро.

Виконтесса не знала о том, что ее подопечная стала жертвой нападения в Карлайл-парке, и Килби хотелось рассказать все виконтессе с глазу на глаз. Она с любопытством посмотрела на лорда Ордиша, не понимая причины его появления здесь.

– Я выехала сразу после того, как получила записку. Прошу вас, скажите, где лорд Дакнелл и мой брат?

В светло-голубых глазах виконтессы застыли слезы. Она взяла Килби за руку и сжала ее: Придди переполняли эмоции.

– Как это благородно с твоей стороны, – думать обо мне, когда ты можешь наслаждаться жизнью.

Придди вела себя так странно. Килби зашла в комнату, и ее фиалковые глаза обвели гостиную. Комната выглядела безукоризненно. Если Арчер и Дакнелл дрались, то это происходило не здесь.

Лорд Ордиш стоял, опираясь на трость. Очевидно, его бедро по-прежнему не давало ему покоя. Бедняга.

– Я слышал, что вас можно поздравить, юная леди. Леди Квеннел как раз поделилась со мной новостью о том, что вы вышли замуж за Солити.

Килби показала графу, что он может сесть.

– О, благодарю вас, милорд. Прошу вас, садитесь. Думаю, что на правах друга могу избегать формальностей. Ваша рана до сих пор не дает вам покоя.

– О да, – признался Ордиш. – И где же ваш муж? Не говорите, что он оставил вас ради клубов!

Во взгляде виконтессы мелькнуло раздражение.

– Солити достойный джентльмен, лорд Ордиш. Разве он стал бы оставлять Килби по такой причине, после того как преодолел серьезные испытания, пытаясь добиться ее руки и сделать Килби своей герцогиней?

Гнев Придди был так очевиден, что Килби лишь охнула. Придди была известна своим легким и добрым нравом. Килби села напротив графа. Виконтесса расположилась рядом.

– Наш поспешный отъезд вынудил моего мужа отложить несколько важных дел, которые требовали его внимания, – сказала Килби, чувствуя напряжение между собеседниками.

Что она прервала?

Не в силах сдержать любопытство, она поерзала на стуле и обратилась к виконтессе:

– Придди, что произошло? Где Дакнелл и мой брат? В вашей записке вы упоминали о драке. И где все слуги, где Джордан? Я удивилась, когда никто не ответил, и мне пришлось войти самой.

– Да, леди Квеннел, почему бы вам не рассказать девочке о лорде Дакнелле и ее хитроумном братце?

У виконтессы дрожали руки, когда она потянулась за чаем. Чашка стояла так долго, что напиток, наверное, давно остыл.

– Килби, дай мне собраться с мыслями. День прошел как в тумане. Я не знаю, с чего начать.

Она была очень взволнована.

– Отослав Джордана по делам, я сказала остальным слугам, что не хочу, чтобы меня кто-нибудь беспокоил. Думаю, что из-за этого никто не открыл тебе двери.

– Плохие слуги как отражение слабости господина, – добавил лорд Ордиш.

Виконтесса вскинула голову, услышав такую грубую критику, но сдержалась.

Килби нахмурилась, когда поняла, что впервые видит эту пару вместе.

– Милорд, должна признаться, что удивлена, встретив вас здесь. Я думала, что вы не знакомы с леди Квеннел.

Лорд Ордиш хмыкнул и погрозил ей пальцем.

– О да, виконтесса и я так и не встретились, несмотря на ваши усилия, – сказал граф, рассмеявшись. – Пока вас не было, мне пришлось взять эту заботу на себя.

– Килби, ты ни разу не упомянула имя лорда Ордиша. Я не знала, что вы представлены друг другу, – сказала Придди, с шумом ставя чашку на блюдце.

Килби ощутила укол вины. Она не хотела представлять лорда Ордиша Придди, так как знала, как воспримет виконтесса новость о том, что ее подопечная интересуется прошлым своей матушки.

Граф продолжил:

– Мадам, вы не проявили должного внимания ко многим вещам. Ваше представление о наставничестве сводилось только к тому, чтобы ваша хваленая девственница могла показать красивые нижние юбки первому встречному ловеласу.

Тон графа, который он позволял в отношении виконтессы, злобный и враждебный, не мог не удивлять. Он ведь только что познакомился с этой леди:

– Лорд Ордиш, позвольте вам сказать, что вы неправильно судите о характере леди Квеннел.

– Килби… – тихо произнесла Придди.

– Но я не стану сидеть и слушать, как он очерняет вас.

Килби не знала, что между ними произошло, но она намерена была это выяснить.

– Милорд, я ценю вашу дружбу, но не позволю вам оскорблять леди, уважение и любовь которой для меня важны так же, как жизнь.

Граф посуровел, выслушав эту отповедь.

– Вы быстро усвоили высокомерную манеру гордых Карлайлов.

Килби ощутила, как пальцы Придди легли ей на плечо, словно сдерживая ее, когда Килби попыталась встать.

– Напротив, милорд, моя гордость была внушена мне еще с детства, моим отцом.

– Вы уверены? Мне показалось, что когда вы приехали в Лондон, у вас были на этот счет большие сомнения, – шелковым голосом сказал Ордиш.

– Довольно, милорд, – взволнованно переводя взгляд с Килби на собеседника, сказала виконтесса. – Прошу вас.

– О да, – кислым тоном отозвался граф. Он кивнул в сторону леди Квеннел.

– Почему бы вам не рассказать ей о Дакнелле и ее брате? Я вижу, что у девочки есть к вам тысяча вопросов. Это жестоко, – так долго держать ее в неведении.

Наступила неловкая пауза.

Килби не понравилось, как граф смотрел на Придди. Он разглядывал ее, как добычу.

– Где они? Вы вызвали полицию?

Лорд Ордиш хмыкнул.

– Может, я смогу объяснить. Это очень забавная история. – Он потянулся за чайником. – Но сначала позвольте мне извиниться за то, что я не предложил вам чаю раньше. Леди Квеннел не подумала об этом.

– Нет никакой необходимости… – отмахнулась Килби. Если она наконец получит объяснения, то согласится выпить с ними даже холодного чаю.

Не зная, как подавать чай, граф вел себя несколько неловко. Он опирался на трость. Его руки с тяжелым чайником дрожали.

– Милорд, позвольте мне помочь вам.

Килби подхватила чайник до того, как он выскользнул из рук графа. Если даже в доме и была драка, то, похоже, она закончилась задолго до ее приезда. Теперь, когда Килби уверилась в том, что с Придди все в порядке, она намеревалась вернуться к Броули. Если ей повезет, она сумеет приехать до того, как Фейн обнаружит ее отсутствие.

Когда лорд Ордиш расслабил руку, на свет показалась полоска кожи между перчаткой и манжетой. Килби вскрикнула от удивления и отдернула руки. Фарфоровый чайник тут же выскользнул из рук лорда Ордиша. Хрупкая посуда разбилась вдребезги, как и чашки и блюдца на серебряном подносе. Осколки фарфора и чайные брызги разлетелись во все стороны.

Герцог пробормотал проклятие, пытаясь увернуться.

– Бог ты мой, ты не ушиблась, моя дорогая? – требовательно спросила виконтесса, придвигаясь к Килби за низким столиком. Носовым платком она убрала с юбок Килби куски битого фарфора.

– Что случилось? Ты не обожглась?

Килби все еще не могла вымолвить ни слова, приходя в себя после увиденного. Она дрожала, и ее взгляд был сосредоточен на прическе виконтессы.

– Нет, Придди, все в порядке. Я прошу вас не волноваться, – сказала она, желая успокоить свою наставницу, которая пыталась оттереть пятна от чая на ее платье.

– Придвин, немедленно отойди от девочки! – выпалил лорд Ордиш.

Его грубая команда и обращение к виконтессе по имени заставили обеих леди в удивлении взглянуть на него.

– Чай давно остыл.

Граф потянулся к карману своего сюртука. Но вместо носового платка, который ожидала увидеть Килби, он достал небольшой пистолет и направил на нее.

– Ты расстроена вовсе не из-за чая, не так ли, моя дорогая?

Килби подумала о том, что только что увидела: следы от свежих глубоких царапин на его руке. Царапин, которые она оставила на теле нападавшего.

– Вы правы, милорд, меня беспокоит вовсе не чай.