ГЛАВА 21

Наступило двадцать пятое мая. Шеннон старалась не поддаваться панике. Снова и снова она напоминала себе, что Бен и Джон скоро приедут. Они с Джоном встретятся через несколько часов. Но часы растянулись в дни… и ночи…

Шеннон – пленница в доме Ван Хорнов. Ей нельзя выйти без сопровождения даже во внутренний дворик. Она жалела Мередит, с которой так жестоко обращались. Теперь ее отношение к ежедневным визитам девушки к «Энн» изменилось. К тому же, Мередит убедила ее, что Гастон довольствуется только поцелуями и беседой. Ей не стоит судить слишком строго. «Если Элейн и Питер ведут себя как тираны, им следует подготовиться к неожиданностям», – мрачно подумала золотоволосая модель. Она бы давно убежала, если бы была возможность выйти из города незамеченной.

По ночам Шеннон мучила мысль, что время потеряно из-за Джона. Днем она считала и пересчитывала, сколько осталось дней, и можно ли успеть предупредить Кахнаваки. Бойня произошла шестнадцатого июня. Спасшийся солдат добрался до ирокезов через пять дней после нападения саскуэханноков. Значит, встреча с французами состоялась или десятого вечером или, в крайнем случае, одиннадцатого июня.

Допустим, она передумала и решила предупредить Кахнаваки. Чтобы добраться до деревни, понадобится две недели. Следовательно, нужно уходить не позднее двадцать восьмого мая. Кроме того, тайная встреча могла состояться не в деревне, а в форте неподалеку от канадской границы…

Нет, Шеннон не собиралась менять свое решение. Однако в последние дни стало невыносимо находиться в доме Ван Хорнов. Опять она бесправная жертва, пешка в чужих руках! Великий Дух, или как его там, вырвал ее из привычной жизни – из-за какой-то там зажженной спички! Взвалил на ее плечи непосильную ношу, от которой она не в силах избавиться из-за крошечного существа по имени Coutea u Noik.

Шеннон горела желанием увидеть малыша, подержать его на руках, шепнуть молитву, попросить прощения. Должно быть, он прелестный и шустрый! Хитрый, с мгновенно вспыхивающей улыбкой отца и подозрительностью матери. Шеннон наблюдала, как саскуэханнокские женщины пеленали младенцев, привязывали их к доскам. Джон говорил, у них вместо пеленок мох… Их младенцы редко плачут… Но они плакали и кричали шестнадцатого июня. Воздух дрожал от их жалобного плача…

«Мазохистка, – сказала Шеннон себе вечером двадцать седьмого мая. – Перестань! Если кто и виноват, так это Кахнаваки. Вспомни: он напился и убил возлюбленного сестры и его товарищей. Узнай Джон о помолвке Мередит и Гастона, он устроил бы собственную резню».

Как брат, как брат, звенело в мозгу. Шеннон взяла сумку и стала искать свои записи. Надо прочесть обо всех грехах и ошибках Кахнаваки. Это ослабит ее чувства вины. Но придется читать и о погибших детях… Может, не стоит… Она нахмурилась: кто-то писал в ее записной книжке. Какой ужасный, неразборчивый почерк… Почерк Джона…

Понадобилась целая ночь, чтобы разобрать его каракули. Шеннон села поудобнее и стала читать.


«Шеннон, любимая».

Мне хочется, чтобы за время моего отсутствия ты хорошо отдохнула. Постарайся не мучить себя думами о прежней жизни и окружении. Сейчас ты моя. Мой мир теперь и твой. Мама и Мередит любят тебя. И саскуэханноки терпеливо ждут твоего возвращения.

Они хотят обнять тебя, когда ты будешь готова к встрече с ними. Я чувствую сердцем, что ты, как и я, заодно с ними. Кахнаваки говорит, что в тот день не надо было резать тебе руку и смешивать твою кровь с саскуэханнокской. Он считает, что, когда ты смешала пепел своего отца с прахом его отцов, ты связала свою судьбу с его судьбой. Он хотел бы стать тебе братом, если ты позволишь ему. Ты скучаешь по своему брату Филиппу. Клянусь, если он жив, мы найдем его. Но сейчас я предлагаю тебе своего брата, и сестру, и мать… и свое сердце.

Преданный и любящий тебя Джон».


С трудом разбирая почерк, Шеннон прочла письмо первый раз. Потом читала снова и снова. Когда она, наконец, закрыла глаза, перед ее мысленным взором всплыли слова: «Когда ты смещала пепел своего отца… ты связала свою судьбу…»

Шеннон полагала, что ей навязали это тяжкое бремя. Все не так. Она сама связала свое прошлое с прошлым саскуэханноков, добровольно изменила свою судьбу 16 июня 1656 года – бесславный день в истории. Но ее собственная судьба была решена в другой день, в другом веке, когда восьмилетняя девочка развеяла пепел своего отца и пожелала ему «покоиться с миром». Именно тогда Шеннон Клиэри связала желание покоя и мира для себя с неотомщенными мающимися душами, ожидавшими ее на священной земле.

Несколько недель назад Джон рассказал ей, что разжигать огонь запрещено.

– Думаю, тебе хотелось познать… себя… или могущество духов…

Шеннон получила ответ: невероятный подарок судьбы.

Мощной волной нахлынуло чувство безграничной власти над жизнью и смертью. К рассвету у нее кружилась голова от облегчения и отчаяния, волнения и безотчетного страха. Нужно уходить сию же минуту; еще была надежда своевременно предупредить Кахнаваки. Шеннон переполняла уверенность, что ее ждет удача.

Она тосковала по Джону Катлеру. Он обезумеет от горя, не застав ее в Нью-Амстердаме. Помчится за ней вслед, вовремя нагонит или не успеет ее догнать…

«Прощания прелестны», – говорила Шеннон зеркалу, надевая джинсы и футболку. Но настали другие времена и дорога каждая минута. Мы с Джоном никогда не теряли ни секунды, когда были вместе. Ты не могла любить его сильнее, физически и эмоционально. И он не мог быть более совершенным любовником и рыцарем. Все время он старался дать тебе это понять. Только сейчас ты осознала все.

Теперь Шеннон уверена в себе, как никогда. Ей нужны припасы и лошадь, и можно отправляться в путь.

Мередит поможет. Слава Богу, они встретились, когда девушка взбунтовалась против родителей… На рассвете Шеннон вошла в комнату Мерри. Зажав ей рот рукой, вдруг испугается и закричит, прошептала:

– Хватит смотреть сны о Гастоне. Просыпайся.

– Шеннон, что случилось? Джонни приехал? – сонно спросила та.

– Мне нужна твоя помощь. Успокойся и слушай.

– Моя помощь? Который час? На улице темно!

– Ш-ш! Уже утро. Я ухожу, и мне нужна твоя помощь.

– О, Шеннон! – услышав новость, Мередит проснулась окончательно. – Ты отправляешься на поиски Джонни и Бена? Как интересно!

– Мне нужно увидеть Кахнаваки. Сейчас не могу сказать, зачем. Я напишу тебе подробно… о путешествии и… о занятиях любовью. Обещаю тебе. Я всегда выполняю свои обещания.

Глаза девушки сузились.

– По твоим словам выходит, что мы никогда не встретимся.

– Возможно. Мы встретились случайно. Главное, что мы встретились и подружились. Правда?

– Конечно, – Мередит задумчиво смотрела на Шеннон. – Тебе нельзя отправляться в путь одной. Хочешь, я поеду с тобой?

Шеннон взволновало предложение сестры Джона.

– Мне нравится твоя идея, но трудно и для меня одной добыть пропитание по дороге. Конечно, Принц поможет… но лучше мне пойти одной.

– Как ты думаешь, Гастон не мог бы помочь тебе? – Мерри выпрыгнула из постели. – У него есть карта, оружие и две прекрасные лошади. Он, как и Джонни, путешественник. Он будет охотиться для нас…

– Почему «нас»?

– Гастон и я убегаем, – девушка рассмеялась. – Это решено. Разве не романтично? Мы поможем скрыться тебе и найти Кахнаваки. – Она беспокойно нахмурилась. – Объясни мне подробно. Гастон захочет все узнать. Он любит точность.

Шеннон колебалась. Лгать не хотелось, но правда настолько невероятна, что Мередит могла испугаться и броситься к матери.

Девушка почувствовала, что невеста брата в сомнении.

– Я тебе верю. Мы ведь друзья? Ты странная, у тебя необычные туфли… я их померила. Они ужасно удобные! Ты не ешь мясо… С этим я тоже согласна. Варварство – убивать животных. Доверь мне свою тайну.

– Окей, – Шеннон глубоко вздохнула и выпалила: – Джон говорит, что у меня бывает бред. Дело в том, что он иногда сбывается. Я видела во сне, что у Кахнаваки родился сын. И действительно, он родился в ту же ночь.

– Как волнительно! А теперь тебе нужно идти к нему, потому что ты видела еще один сон? Малыш в опасности?

– Да, – Шеннон почувствовала облегчение, что сказала полуправду, а не ложь. – Младенцу грозит страшная опасность. Необходимо предупредить Кахнаваки.

– Мы непременно предупредим его, – Мередит стала поспешно одеваться. – Надо спешить. Я незаметно выскользну из дома и побегу к Гастону.

– Ну, не знаю…

– Тихо. Дай подумать, – девушка сжала виски ладонями. – Спустись вниз и отвлекай маму и Питера, до моего возвращения. Я велю Гастону передать Энн, чтобы она пригласила меня на урок шитья. Потом уговорю маму отпустить тебя со мной. Скажу, что это развлечет тебя. Питер проводит нас к Энн и вернется домой. И к тому времени, как он придет за нами, мы будем уже далеко.

Способность девушки сосредоточиться и быстро найти выход из сложного положения, поразила Шеннон. Проанализировав план, она нашла только два недостатка.

– Не опасно ли тебе идти к Гастону в такой ранний час?

– Конечно, нет. Я и раньше ходила к нему, – Шеннон задохнулась от неожиданности. – Я напишу тебе подробно в своем письме.

– Мередит Катлер, ты очень дорога мне. И ты еще так молода. Как только подумаю, что тебе могут причинить боль…

– Мне нужно идти. Скоро проснется Питер.

– Постой. Я должна захватить свои вещи. Питер может догадаться.

– Оставь их здесь. Гастон достанет все, что необходимо. И поверх этого надень платье. А вместо деревянных башмаков надень свои туфли. Дождя не было несколько дней.

– Нам понадобится Принц, Он знает дорогу. И по том, он хороший защитник.

– Невозможно. Шеннон, не беспокойся. У Гастона есть карты… но думаю, он немного боится собак, – Мередит умильно улыбнулась, очарованная эксцентричностью своего жениха. – Джонни выдрессировал Принца так хорошо, что он может потащить тебя к Питеру, когда поймет, что ты делаешь.

– Может, и так. Ты хорошо придумала. В моем мире ты была бы величайшей разведчицей, – девушка довольно улыбнулась. – Не хотелось бы обидеть тебя, но тебе лучше остаться. Гастон и один может проводить меня и показать дорогу. Потом он вернется. А ты прикроешь нас.

– Ну, уж нет. Мы убегаем. Я не отпущу вас одних. Совсем не хочу, чтобы ты путешествовала с моим женихом наедине. Понимаешь? Ты поцеловала Бена Шиллеpa, хотя он пришел из-за меня. Я отнеслась к этому снисходительно. Гастон – любовь всей моей жизни. И я не допущу этого.

– Прелестно, – Шеннон весело рассмеялась. – Окей, но у меня еще одно условие. Не для передачи Гастону. Я буду следить за вами день и ночь, пока вы не поженитесь официально. Никаких интимных отношений.

– Поцелуй – тоже «интимные отношения?»

– В данном случае, да. Конечно, вы можете позволить себе целомудренный поцелуй. Когда вы поженитесь, целуйтесь, сколько захотите. Ты согласна?

Девушки торжественно пожали руки, но улыбки были озорными. Потом Мередит надела простое платье из шотландки и исчезла за окном.

* * *

С того злополучного обеда Шеннон не видела Гастона, и неблагоприятное впечатление о нем постепенно сглаживалось. Однако, увидев его елейную улыбку и похотливый взгляд, она забеспокоилась. Захотелось отвести Мередит в сторонку и отказаться под каким-нибудь предлогом от его помощи. Но начинать все заново было поздно. Уже двадцать восьмое мая, полдень.

Гастон сделал все, что обещал. Но провизия оказалась в каком-то коттедже в десяти милях к северу от города. К Шеннон снова вернулись дурные предчувствия. Трое беглецов ехали в фургоне француза, который тащила пара серых в яблоках лошадей.

– Как интересно! – в сотый раз, с тех пор как они покинули дом Энн, восклицала Мередит.

– Было бы интереснее, если бы мы ехали к Кахнаваки, – пробормотала Шеннон. – Пока что мы от него удаляемся.

– Терпение, – Гастон небрежно погладил ее по колену. – Мы вовремя предупредим вождя и спасем его сына. Он будет благодарен мне и разрешит изучать его.

«Ну и дела», – с тревогой подумала Шеннон, но вслух сказала:

– Не обижайтесь, Гастон. Я ценю вашу помощь, но очень беспокоюсь. Когда мы будем на пути в деревню, мое общество станет, возможно, более приятным.

– Вы и сейчас изумительная спутница. Почти такая же милая, как моя невеста. Вот там, за деревьями, моя лаборатория. Ваше терпение вознаграждено, cnerie?

– О! Мне все время хотелось побывать в лаборатории. Здесь Гастон проводит эксперименты, – Мередит задыхалась от волнения.

– Ты говорила мне об этом. Осмотришь лабораторию в другой раз. Не забывай, Мерри, мы спешим.

– Моя невеста отдохнет и осмотрит лабораторию, пока я буду грузить фургон. Шеннон, вы вполне сможете составить ей компанию.

– Спасибо, я лучше погуляю, разомну ноги и помогу вам грузить вещи.

Шеннон спрыгнула на землю. Она устала сидеть на тесной скамье, терпеть «случайные» и «невинные» прикосновения Гастона. И все же, ей казалось, он обожал Мередит. Шеннон осталась на улице, а француз прошел в дом вслед за девушкой. «Пять минут ему хватит, – подумала она, – чтобы похвастаться лабораторией и поцеловать невесту». Потом она пойдет и поторопит их.

Мысли Шеннон путались. Перед глазами, как живые, стояли Джон и его маленький тезка. Малышу уже несколько недель. Глаза у него не зеленые, как ей снилось. Она представляла черные волосики, маленькие ручки, сжатые в кулачки. Он похож на куклу. Скоро Шеннон возьмет его на руки, расскажет ему о времени – слишком ценном, чтобы его терять, но и не совсем необратимом, как привыкли считать. Благодаря таким людям, как Джон и Кахнаваки, Мэтью Клиэри и малыш Черный Нож, всегда остается надежда…

– Влюбленные, ваше время истекло. Перед нами восемь часов пути, Мерри! – «Должно быть, это один из «тех» поцелуев», – подумала Шеннон, и решительно отворила тяжелую дубовую дверь. – Мередит Катлер, пора ехать.

– Мы в следующей комнате, cnerie.

Как всегда, Шеннон поморщилась, уловив в его голосе ласку. Гастон рискует вызвать ревность Мередит. В глубине души она хотела, чтобы за это время долгой поездки обручение расстроилось. Нельзя допустить, чтобы такое случилось в самом начале путешествия.

– Гастон, где вы?

– Входите, cherie.

Шеннон прошла через огромную кухню с громоздкой мебелью и вошла в комнату. Она обвела глазами комнату, ожидая увидеть лабораторию семнадцатого века. Конечно, без микроскопов и электронных ламп, но со сложным оборудованием, например, перегонным кубом, или совсем простым, как маятник. И наконец, увидела эксперимент Гастона: привязанную к стулу красавицу с золотисто-каштановыми волосами и кляпом во рту. По пылающим щекам Мередит струились слезы.

– Ублюдок! – гневно выдохнула Шеннон. – Что ты наделал? О, Мерри… – Она бросилась на колени, горестно обняла девушку. – О, Мерри, что случилось? Я убью его! Клянусь. – Глаза Шеннон яростно пылали. Она вскочила на ноги, метнулась к Гастону. Пальцы вытянутых рук метили прямо в маленькие злобные глазки. – Подонок! Сейчас же отвяжи ее!

Схватив Шеннон за руки, Гастон с силой отбросил ее к каменной стене. Не успела она подняться, как в воздухе сверкнул нож. Спокойно и хладнокровно француз приставил его к горлу Мередит. Его губы кривились в безжалостной улыбке.

– А вот теперь мы с тобой поговорим.

В угрожающем тоне слышались нотки отчаяния. И Шеннон вдруг поняла, что все предыдущие действия Гастона всего лишь прелюдия к жестокому насилию. Этот человек одержим сильными страстями. Да этот алхимик – философ – исследователь жизни и смерти… просто сумасшедший!

– Ответы? – пробормотала Шеннон, с трудом приходя в себя после удара о стену. – Ты об этом говорил во время обеда? Тебе нужны ответы…

– Ты еще спросила, почему я считаю, что они у тебя есть, – воспоминания об обеде доставляли ему удовольствие. – Я сказал тебе, cherie, что жажду знаний и правды.

– Тебя интересует мой бред? Окей. – Мысли прояснились. Шеннон поднялась на ноги. – Отпусти Мередит, и я в твоем распоряжении.

– Хотелось бы верить тебе, cherie, но я не поверю. Моя милая Мерри останется привязанной. – Он погладил по щеке бывшую невесту и весело рассмеялся, когда ее передернуло от отвращения. – Ты больше не любишь меня, дорогая? Как жаль!

– Нет необходимости держать ее здесь, – Шеннон подошла к ним поближе. – Отпусти ее, и я расскажу тебе много интересного. О будущем. – Его зрачки расширились. – Изобретения. Открытия. Чудеса в медицине. Прочти надпись на рубашке. Понимаешь, о чем речь? Я могу научить тебя всему, что знаю сама. Ты станешь волшебником. Сможешь совершать чудеса.

Мередит столь испуганно смотрела на нее, будто убедилась, что Шеннон сошла с ума. И ей стало жаль девушку. Бедняжка полагала, что ее спасение в руках сумасшедшей. Гастон, напротив, поверил каждому слову. Он указал на грубый стол.

– Садись и пиши, если хочешь, чтобы твоя хорошенькая подружка осталась в живых. Напиши все свои секреты.

– Мои секреты настолько необыкновенны, что их нельзя записать, как готовый рецепт. Мне нужно рассказывать тебе часами. Гастон, я хочу заключить с тобой сделку.

– Какую сделку?

– Мне нужно добраться до Кахнаваки. Я сказала, что ребенок в опасности. Это не вся правда. Произойдет страшная резня… но мы с тобой можем предотвратить ее. Ты можешь прославить свое имя в веках, как человек, спасший индейцев и изучавший их культуру и традиции. Согласен?

– Может быть…

– Тогда нам нужно поторопиться. Понимаешь? Решающий момент. Мерри мы оставим здесь. Конечно, отвяжем и дадим ей одну лошадь. Без нее мы сможем двигаться быстрее. По дороге я покажу тебе растения для омоложения организма, усиливающие… потенцию. – Гастон слушал ее с восторженным вниманием, и Шеннон продолжала отчаянно лгать. – Честно говоря, я пыталась уговорить Мерри остаться дома, чтобы она не мешала нам лучше узнать друг друга. – Она глубоко вздохнула и многообещающе улыбнулась.

– Если мы оставим ее здесь, она расскажет, куда мы направились, cherie, – злобно сказал Гастон. – Лучше убить ее.

– Нет!

– Тогда слушайся, – прорычал он. – Иди к столу. Думаешь, у Гастона Гарнье недостаточно мужской силы? – Его смех был зловещим. – Позже я докажу тебе, но сейчас… – Он провел лезвием по щеке Мередит. На коже осталась красная полоска. В ужасе Шеннон бросилась к столу.

– Скажи, Гастон, что будет с нами, когда я все напишу?

– Ты и я всегда будем вместе, cherie. Ты единственная женщина, которая мне нужна. Если ты согласишься, я отпущу Мередит целой и невредимой. Договорились?

– Что будет с саскуэханноками? Неужели ты допустишь, чтобы погибла их культура, когда ты можешь спасти ее?

– Конечно, – он криво усмехнулся. – Они ведь дикари.

Слезы Мередит иссякли. Она была измучена и смирилась со своей судьбой.

– Не хочешь ли поспать? – прошептал ей на ухо Гастон и залился довольным смехом, когда девушка сжалась от ужаса.

– Оставь ее в покое! – рассердилась Шеннон.

– Видишь веревку, cherie? Там, на столе. Привяжи ноги к стулу, чтобы я мог передохнуть и дать возможность поспать нашей маленькой рыжеволосой девочке, – Гастон следил, как Шеннон привязывала себя к стулу. Потом приказал положить руки на стол, подошел, проверил узел, перевязал его. – Прекрасно. Начинай.

– Хорошо. С чего?

– С золота.

– Это не вопрос, – твердо сказала Шеннон.

Француз хотел, чтобы она превратила железо в золото, но она собиралась убедить его, что не лжет.

– Тебе известен секрет? – пробормотал он, будто с трудом веря в успех. Шеннон пожала плечами. Теряя терпение, Гастон схватил ее за руку, сорвал обручальное кольцо. – Золото, – угрожающе прошипел он и швырнул кольцо на пол. – Не зли меня, cherie.

– Как я могу рассказать тебе то, чего не знаю сама? Я не химик и не алхимик!

– Кто же ты?

– Ты не поверишь мне, если я скажу.

– Если ты скажешь правду, Гастон Гарнье поймет это, – хвастливо заявил он.

– Ты обратил внимание на мою странную одежду и надпись на рубашке?

– Конечно, – его темные глаза злобно горели, пока он ждал ответа. – Скажи, откуда ты?

Шеннон бросила на Мередит сочувственный взгляд и выпалила:

– Я путешествую во времени и прибыла сюда из будущего.

Загрузка...