Затянувшаяся помолвка

Глава 6

Растеревшись полотенцем так, что загорелась кожа, Кэтлин посмотрела на часы и зевнула. Теперь можно поспать, а если Бен позвонит, то она откажется от ужина вежливо, но категорично.

Забравшись на высокую кровать, Кэтлин залезла под одеяло, а сверху еще натянула на себя покрывало, чтобы было теплее. Приятно было вытянуться на свежей крахмальной простыне. Смертельно хотелось спать, но в голове вертелся последний разговор с Беном. Все-таки Кэтлин закрыла глаза и мгновенно провалилась в сон, в котором снова увидела Бена, и на пальце у нее было обручальное кольцо, и все было хорошо, но тут зазвенел телефон.

Кэтлин подскочила, как ужаленная, на постели. Не проснувшись окончательно, она схватила трубку и резко спросила:

— Алло! Кто это?

— Это я, твой будильник, малыш. Кэтлин сладко зевнула. Милый голос из ее сна…

— Хватит зевать, пора собираться на ужин, услышала она в трубке.

— Который час?

— Половина девятого.

— Утра?

— Нет, малыш, пока еще вечер. Но впереди у нас ночь.

Она посмотрела на часы, потом в окно, за которым было темное небо, усыпанное крупными звездами. Таких крупных звезд она в Нью-Йорке не видела.

— Ты проголодалась? — спросил Бен.

— Умираю от голода.

— Значит, ты собираешься поужинать со мной?

— А не слишком поздно?

— Странно, что после жизни в Нью-Йорке ты задаешь такой вопрос, — сухо заметил он.

— Что случится, если я откажусь?

— Ты поужинаешь без меня. Только будь готова к тому, что на твой столик все будут поглядывать с интересом. Почему эта красивая женщина ужинает в одиночестве?

— Насколько я помню, утром ты говорил мне, что я стала ужасно некрасивой.

— Я говорил утром, что ты ужасно выглядишь, но в ванной ты похорошела.

— Кстати, я могу заказать ужин в номер.

— Брось, Кэтлин, ты же не простишь себе, если упустишь возможность поужинать в моем обществе. Признавайся! Всю ночь твое сердце будет не на месте.

Много ты знаешь о моем сердце, сердито подумала Кэтлин. В постели было так тепло и уютно, что не хотелось вылезать. Но убедительных доводов для отказа в ее сонную голову не приходило.

Бен прав, она не простит себе, если упустит возможность выяснить, каким он стал теперь. Подумала она и о том, что прежняя, в высшей степени благополучная, даже роскошная жизнь для нее кончилась. Вряд ли ей когда-нибудь еще доведется поесть в ресторане такой гостиницы. Теперь она будет проводить вечера за одиноким ужином в обществе телевизора. Нельзя также упускать возможность показать Бену, что она изменилась и больше не позволит командовать собой. А если он захочет связать заново оборванные концы, то последнее слово останется за ней. Теперь у нее хватит сил настоять на своем. Она уже не та девочка, за которую он все решал, а взрослая, вполне самостоятельная женщина. За эти пять лет она сталкивалась с разными мужчинами и научилась справляться с ними.

— Жди меня внизу, — сказала Кэтлин. — Минут через двадцать.

— Буду ждать, — ответил тихо Бен и повесил трубку.

Кэтлин оделась не броско, но со вкусом. Пусть Бен увидит не утреннюю замарашку, а женщину, которой любовались в лучших салонах моды известные кутюрье, считавшие за честь, если она соглашалась продемонстрировать их модели!

Задумавшись, Кэтлин вспомнила, как Бен запрещал ей пользоваться косметикой. После ванны и сна макияж был не очень нужен. Но она из принципа воспользовалась тональным кремом, удлинила и без того роскошные ресницы тушью, нанесла на веки серебряные тени в тон серебристому с черным вечернему платью и подкрасила розовой помадой пухлые губы. Ее волосы после мытья и без вмешательства парикмахера лежали самым лучшим образом. Оставалось только надеть серебряные туфли на высоком каблуке, и она была готова.

Придирчиво осмотрев себя в большом зеркале, Кэтлин сама была потрясена достигнутым результатом. Она выглядела теперь именно так, как ей хотелось: красивой, элегантной, сексуальной, но неприступной.

Сунув под мышку плоскую серебряную сумочку, Кэтлин вышла из номера и заперла его на ключ. Внизу за столом регистрации дежурила совсем другая женщина. Она с интересом смотрела на Кэтлин, которая искала взглядом Бена.

— Вы мисс Флинн? — спросила дежурная.

— Да, это я, — ответила Кэтлин с некоторым удивлением. — Неужели вы знаете всех постояльцев по именам?

— Разумеется, — с достоинством ответила дежурная. — У нас не так много номеров. Мистер Маккарти просил вам передать, что ждет вас в ресторане.

С каким почтением она произнесла это «мистер Маккарти»! Словно в ресторане меня дожидается президент Соединенных Штатов Америки, подумала Кэтлин. Но, увидев Бена, сидящего за столиком у окна, она подумала, что выглядит он не хуже президента. Она даже не сразу узнала его и, судя по выражению лица Бена, он тоже ее узнал не сразу. Бывший жених поразил Кэтлин своим необычным обликом еще там, в ванной, но сейчас… Он был не только красиво и дорого одет, он был по-настоящему элегантен. Элегантный Бен Маккарти?! Невероятно!

— Привет, Кэтлин, — буркнул он и, с трудом скрывая крайнее изумление, окинул взглядом ее серебристо-черное платье. — Это что? Униформа служащих салона моды?

— Не уверена, что твои слова польстили бы известному кутюрье, который придумал это платье. — Кэтлин не могла отвести от Бена восхищенного взгляда. — Ты здорово переменился.

— То же самое могу сказать о тебе. — Он прищурил глаза, чтобы скрыть самодовольство при виде ее восхищения. — Ты так удивлена, словно ожидала, что я приду ужинать в ресторан в джинсах и в майке.

Рядом с ними бесшумно возник официант, который отодвинул для Кэтлин стул, а когда она села за стол, предложил ей меню в тяжелом кожаном переплете. При этом он улыбался так широко и весело, словно увидел горячо любимую бабушку, обещавшую упомянуть его в своем завещании. Кэтлин уткнулась в меню, но перед ее глазами все еще стоял новый облик сидящего напротив мужчины.

— Просто я никогда не видела тебя в вечернем костюме, — неловко пыталась объяснить свою реакцию Кэтлин.

— Мы не виделись практически пять лет, если не считать мимолетной встречи на похоронах. За это время я несколько изменился. В том числе и внешне. Тебе это нравится?

Мало сказать «нравится», она, ощущала глубокое потрясение. Кэтлин никогда не подумала бы, что Бену может так идти вечерний костюм с белой рубашкой и галстуком, который свидетельствовал о хорошем вкусе его хозяина, что еще больше удивило ее. Что она подумала вначале? Что он выглядит не хуже президента Соединенных Штатов? Теперь она ясно видела, что тот Бену и в подметки не годится!

— Э… да, — произнесла она в смятении, потому что от одного взгляда на Бена ей становилось трудно дышать. — Ты выглядишь очень… элегантно.

— Чертовски неопределенный ответ, — недовольно буркнул Бен.

— Дорогой Бен, твоя красота уступает только твоему самодовольству, — сладким голосом уточнила Кэтлин.

Взгляды их встретились.

— Брось, малыш, нет во мне самодовольства, — стал оправдываться Бен и тут же перешел в наступление. — Ты говоришь так, потому что озлобилась из-за своих жизненных неудач. Думаю, главная причина твоего недоброжелательства кроется в сексуальной неудовлетворенности.

Кэтлин вспыхнула и облокотилась на стол.

— Давай договоримся, — тихо сказала она, — если ты хоть раз еще заговоришь о сексе, я уйду из ресторана и закажу себе ужин в номер!

— А кто говорил о сексе? — удивился Бен с самым невинным видом. — По-моему, речь шла о моем чрезмерном самодовольстве.

— Действительно, оно у тебя чрезмерное! — отрезала Кэтлин.

Она видела, как дергаются уголки его рта, но не могла понять, от раздражения или от сдерживаемого смеха.

— Кэтлин… — нерешительно начал Бен.

— Оставь меня в покое, Бен!

Он откинулся на стуле и стал молча разглядывать ее. Пожалуй, никогда еще Бен не видел Кэтлин такой красивой. Какие у нее огромные глаза с длиннющими ресницами, гладкая кожа, нежный и чувственный рот… Могла бы и не краситься, подумал Бен, это уже слишком. Похоже, Кэт достаточно было вымыться и отдохнуть, чтобы ее красота засияла с новой силой.

— Я был прав, — наконец заговорил он, — после ванны ты здорово похорошела.

— Что ты говоришь? Благодарю за комплимент.

— Это не комплимент, я просто констатирую то, что вижу. — Глаза его лукаво блестели. — К тому же ты ведь хотела, чтобы я ухаживал за тобой.

— Я хотела?! — возмутилась Кэтлин. — Неужели ты больше ни о чем говорить не можешь?

— О чем же еще можно говорить?

— Ну, например, о том, как похорошел ты… — ядовито бросила Кэтлин.

— Валяй, — насмешливо сказал Бен, — я не против.

Кэтлин растерялась, но в этот момент, к счастью, снова появился официант.

— Будете заказывать, мистер Маккарти? спросил он.

— Извини, мы еще не выбрали. Дай нам пять минут, пожалуйста.

Кэтлин опять удивило, что этот юнец так радостно улыбается. Чему бы это? Чтобы не разговаривать с Беном, она быстро уткнулась в меню, но стоило поднять голову, как она тут же встретила насмешливый взгляд голубых глаз, пристально смотревших на нее. Бен явно чувствует себя здесь как дома, подумала она с удивлением.

— У меня сложилось впечатление, что здесь тебя все хорошо знают. Уж не стал ли ты завсегдатаем злачных мест, Бен?

— Тебя это удивляет?

— Если честно, удивляет.

— Почему?

— Ну, хотя бы потому, что это дорого обходится, так ведь? Я знаю, что плотницкое ремесло хорошо оплачивается, а ты всегда умел зарабатывать деньги, но… — Кэтлин замолчала, слегка смутившись под его серьезным настойчивым взглядом. Не могла же она сказать, что он всегда казался ей прижимистым, а точнее — слишком экономным.

— Хочешь сказать, что у меня никогда не было склонности к мотовству? Кэтлин пожала плечами.

— Можно и так сказать. Бен опустил глаза.

— Я уже говорил тебе, что несколько лет выполнял для них ряд заказов… вот почему здесь все меня знают. — Он заговорил тише. — Мне даже предоставляется здесь скидка!

— А, понимаю.

По губам Бена скользнула улыбка.

— Если ты обернешься, то сможешь посмотреть на работу моих рук.

Кэтлин обернулась и осмотрела зал ресторана. К ее удивлению, он был заполнен, но среди посетителей она не заметила ни одного знакомого лица. Зато обратила внимание, что почти на всех были модные и дорогие наряды.

— Я не вижу здесь никого из местной элиты, — чуть насмешливо сказала Кэтлин, удивленная, что в такой глухомани, как их город, оказалось столько приличной публики.

— Ничего удивительного, — спокойно заметил Бен. — Это все туристы. Их привлекает сюда интерес к малоизвестной стране. Для них здесь все экзотика. Кормят в этой гостинице великолепно, а цены невысокие по мировым стандартам. Условия в «Шэмроке» не уступают лучшим европейским, сама могла убедиться.

Кэтлин растерянно продолжала оглядываться. Ко всем этим переменам она не была готова.

Взгляд ее задержался на деревянном панно, украшавшем стену зала. Оно было выполнено по мотивам древних ирландских легенд.

— Вот теперь я убедилась, что твои руки поработали здесь, — радостно воскликнула она.

— Неужели? — Бен с преувеличенной скромностью потупил взгляд.

— Конечно! Только ты с твоими золотыми руками мог так изобретательно воплотить в дереве нашу древнюю поэзию. Знаешь, это здание всегда привлекало меня своей необычностью, но потребовались искусные заботливые руки, чтобы оно стало по-настоящему красивым и неповторимым. Представляю, сколько времени ты здесь трудился. Наверное, пришлось оставить работу на верфи, Бен?

— Ты даже не представляешь, с какой снисходительностью ты сейчас говорила.

Кэтлин удивленно посмотрела на Бена. Ей показалось, что он как будто сдерживает из последних сил то ли гнев, то ли смех, потому что лицо его покраснело, глаза были опущены, и что в них скрывается, она не знала.

— Я говорила снисходительно? — переспросила она растерянно.

Бен слегка покачал головой, словно отмахнулся от чего-то.

— Не важно, забудь. Вон идет официант. Ты решила, что будешь есть?

Сбитая с толку перепадами в его настроении, Кэтлин рассеянно посмотрела в меню и заметила, что в нем не указаны цены. Странно, подумала она.

— По-моему, здесь все очень вкусно. Мне что-нибудь простое, но немного.

— Вряд ли тебя можно здесь чем-нибудь удивить после американских ресторанов, где блюда разогреваются перед подачей гостям в духовке. В этом ресторане готовят по старинке и подают прямо с плиты.

— Бен, тебе не кажется, что ты настроен несколько агрессивно?

— Странно, правда, Кэтлин? — с насмешкою произнес Бен и обернулся к официанту, — Мне, пожалуйста, овощной салат, суп и жареную севрюгу с картофелем. Кэтлин?

— Мне только салат и минеральную воду.

— Принеси ей то же самое, что и мне, — сказал официанту Бен. — Просто она, как всякая женщина, боится набрать лишний вес. Тебе, малыш, это еще долго не грозит при такой худобе. — Он весело подмигнул, глядя на нее через стол.

— Все понял, мистер Маккарти. — Официант заговорщически улыбнулся Бену и зафиксировал заказ в своем блокноте.

Только из соображения приличий Кэтлин промолчала. Но как только официант ушел, чуть не швырнула в голову Бена корзинку с хлебом, стоявшую перед ней. Наклонившись через стол к нему, она процедила сквозь зубы:

— Ты ведешь себя возмутительно. Имей в виду, я не привыкла, чтобы за меня решали, что я буду есть или делать!

— Только не устраивай мне публичного скандала! — с театральным испугом взмолился Бен.

— Ты сам начал! Честно говоря, я просто забыла, что ты всегда все знаешь лучше всех и считаешь для себя позволительным решать за других!

— В данном случае ты можешь целиком довериться мне. — Бен засмеялся. — Вот скажи, когда ты последний раз ела?

Кэтлин задумалась, вспоминая.

— Вчера вечером поужинала в Дублине, а утром выпила кофе. Да, я еще чай пила у твоей сестры, с кексом, — добавила она.

— Вот видишь, за весь день чашка кофе, чай и кусок кекса. А ты проделала путь из Дублина, гуляла по берегу, пережила встречу со своим домом, принимала ванну…

— Такое впечатление, что ты пытаешься снова опекать меня, — вставила Кэтлин.

Бен пропустил ее замечание мимо ушей.

— Потрачено столько энергии, тебе необходимо заправиться горючим, чтобы твое тело могло функционировать.

— Что ты привязался к моему телу?

— Я тебе уже говорил утром. Ты слишком худая. Выпей для начала вот этого вина. — Бен налил ей в бокал густое красное вино с потрясающим ароматом. — Тебе сразу станет лучше.

Кэтлин сделала глоток и убедилась, что Бен прав.

— Ну как, полегчало?

— Немного, — проворчала Кэтлин. Выпитое на голодный желудок вино разлилось по телу приятным теплом, и напряжение стало покидать ее.

— Теперь можем и поговорить. — Бен откинулся на спинку стула. — С какого места начнем?

Кэтлин послышался в его голосе угрожающий надрыв, и она опустила глаза, сделав вид, что не понимает.

— Полагаю, ты расскажешь мне о своей работе, — пробормотала она.

— Очень интересная тема!

— Ты опять ведешь себя агрессивно!

— Только с тобой, малыш…

Кэтлин вздохнула и взяла из корзинки кусок хлеба.

— Тогда скажи просто, что ты от меня хочешь…

— В общих чертах или в деталях?

— Хотя, возможно, пришло время мне кое-что объяснить тебе. — Она разломила кусок хлеба на две половинки и заметила, как поморщился Бен. — Если хочешь, я расскажу, что произошло в тот вечер между мной и Филиппом на самом деле.

— Зачем? Разве это что-нибудь изменит? Разумеется, Кэтлин на это не рассчитывала, хорошо понимая, что историю их любви не перепишешь заново. Но, узнав правду, Бен мог бы изменить свое отношение к ней. Перестанет, например, презирать ее.

— А что ты тогда вообразил себе? Мы с Филиппом провели вполне невинно вечер в ресторане за ужином, а на прощание обменялись дружеским поцелуем. Только и всего.

— Только и всего? — Голубые глаза Бена вспыхнули от гнева. — Вы лжете, Кэтлин Флинн!

— Нет, не лгу! — воскликнула Кэтлин, но тут же сникла. — Если я и солгала тогда, то только потому, что боялась сказать тебе правду. Хотя она была намного невиннее, чем твои домыслы. И все же я не решилась. Представляю, что бы ты мне наговорил! Ложь моя настолько незначительна, что о ней и говорить нет смысла. Но мы всегда были с тобой в неравном положении, Бен. Даже если я совершала маленькие глупости, я боялась тебе в этом признаться. Ты не знаешь почему?

Кэтлин вспомнила, как переполошилась ее мать, увидев пылающее лицо дочери. «Что случилось?» — С этими словами она бросилась к Кэтлин и обняла ее. «Ничего страшного!» — отчеканила Кэтлин и, вырвавшись из рук матери, заперлась в ванной комнате. Здесь она сорвала с себя всю одежду и тщательно отскребла тело жесткой щеткой с мылом, словно хотела наказать себя за грешные мысли. Но от одежды все равно пахло чем-то чужим, и она понимала, что никогда снова не решится надеть это белье и свое самое красивое платье. Сложив все в пластиковый пакет, она понесла его на помойку, выйдя через кухню в сад, чтобы не столкнуться с матерью. Неожиданно дорогу ей загородила вынырнувшая из темноты высокая фигура. Кэтлин вздрогнула от испуга. Перед ней стоял Бен!

— Что случилось, Кэт? — тихо спросил он странным голосом.

— Ничего не случилось, — ответила она, заикаясь, и нервно засмеялась.

— Правда? А почему тогда ты вся трясешься?

— Ммм, наверное, замерзла.

— Еще бы! Выскочить в декабре на улицу прямо из ванны…

Ей следовало тогда все объяснить Бену. Возможно, он сумел бы ее понять и простить. И не столкнулась бы она сейчас с его презрением. Но она испугалась. Прежде всего ее напугала собственная реакция на вполне невинный поцелуй Филиппа, и она не знала, как отреагирует Бен, если она попытается объяснить это ему. На нее тогда просто нашло затмение, поэтому она выбрала самый худший вариант, она продолжала лгать.

— Что же тебя заставило выйти из дома? — спросил Бен.

— Да вот, хотела помочь матери… — Она нервно облизала пересохшие губы.

— Как мило. — Бен помолчал. — И что же ты несешь на помойку? — небрежно поинтересовался он.

Кэтлин задрожала.

— Ты о чем?

— Прекрасно понимаешь, о чем я спрашиваю. Что ты собираешься выбросить?

Кэтлин не знала, что придумать, и перешла в атаку.

— С каких это пор, Бен, ты стал интересоваться содержимым нашего помойного бака?

— Значит, ты не хочешь сказать мне?

— Бен! — беспомощно взмолилась Кэтлин, сердце ее трепетало от испуга.

— Дай мне посмотреть.

— Нет! — От страха Кэтлин быстро запихнула в бак пластиковый пакет, отвернулась и пошла к черному ходу.

Услышав характерное шуршание, она остановилась и увидела свой пакет в руках Бена. Он открыл его и достал оттуда ее белье. Потом она увидела выражение его лица и снова задрожала. Она еще не видела у него такого жестокого выражения.

— Я так и думал, — тихо произнес Бен. — Ты изменила мне. Можно было и не смотреть, что в пакете. Все написано на твоем лице.

— Я могу все тебе объяснить… — Кэтлин осознала, какую ошибку она совершила, не рассказав Бену, что же произошло на самом деле.

— Объяснить, почему ты переспала с этим итальянским повесой?

— Бен…

— Скажешь, что он напоил тебя за ужином, а потом повел к себе в номер, дальше ты ничего не помнишь, потому что была пьяна?

— Все было не так!

— Как все было, полагаю, расскажут мне другие. Те, кто видел вас в гостинице.

Кэтлин вздохнула с облегчением. Значит, ей показалось, что Бен стоял под деревом возле их дома. Мысленно она возблагодарила Господа.

— Или вы переспали прямо в его машине чудовищных габаритов?

— Перестань выдумывать, Бен, ты просто ревнуешь!

— Да, такие парни любят заниматься сексом в машине. Снять подходящую девочку… Кем же ты себя после этого считаешь?

— Черт возьми, Бен, о чем ты говоришь?

— Перестань, Кэт! Унизительно видеть, как ты корчишь из себя невинность! — Голос его задрожал. — Я видел вас собственными глазами!

— Ты.:, видел?! — Кэтлин застыла, не уверенная, что он говорит правду.

— Да. Видел, как ты целовала его, малыш… — Голос его сорвался.

— Тогда ты должен был видеть, что я выпрыгнула из машины… — стала защищаться Кэтлин.

— Вряд ли он снова занялся бы сексом с тобой на глазах у твоей матери и соседей! Да и зачем? Он и так уже все поимел от тебя!

— Ты сошел с ума! Ты сумасшедший!

— От этого можно сойти с ума, — угрюмо согласился Бен, голос у него был мертвый и пугающий.

Сердце Кэтлин билось в груди, словно испуганная птица в клетке, ее охватила паника.

— Бен, — окликнула она замолчавшего жениха, ощущая смутную угрозу, но не понимая, что именно ей грозит.

— Что? — тихо откликнулся он. — Что тебе нужно? Это?

Он схватил ее в объятия и с грубой жадностью овладел ее ртом. Это не было тем поцелуем, нежным и ласковым, каким обычно он целовал ее. В этом поцелуе была жестокость, он хотел сделать ей больно.

Кэтлин задохнулась, ощутив это, и стала вырываться из его объятий. Но Бен крепко держал ее. Резко задрав ее свитер, он впился жадными поцелуями в ее грудь, кусая нежные соски, причиняя ей острую боль, но и возбуждая ее. Кэтлин почувствовала, как слабеют ее ноги, подгибаются колени.

— Господи, да у тебя никак и для меня страсти осталось, малыш?

Кэтлин попыталась протестовать против такого обращения, но Бен снова закрыл ей рот жестким поцелуем, а руки его задирали ей юбку, она ощутила на своих бедрах его горячие ладони. Желание захлестнуло ее горячей волной. Нетерпеливыми пальцами он начал стаскивать с нее трусики, но вдруг застонал и отшатнулся.

Все случилось так стремительно! С трудом верилось в реальность происходящего. Кровь пульсировала так громко, что Кэтлин оглохла на миг. Этот момент мертвой тишины испугал ее больше всего. Словно в эту минуту что-то умерло. Позже Кэтлин поняла, что это было, что именно она потеряла в тот вечер. Ту любовь, которая всегда светилась в его глазах, когда он смотрел на нее. А тогда ей хотелось рухнуть на землю и зарыдать, даже не понимая толком, что она оплакивает.

Бен молчал, но не уходил, и у Кэтлин появилась надежда, что он сейчас подойдет, чтобы утереть катившиеся из ее глаз слезы, утешить ее, он всегда умел утешить и развеселить. Ведь произошло всего-навсего недоразумение, думала она, она сумеет объяснить это Бену.

— Меня тошнит от тебя, — вдруг сказал Бен. — Ты отвратительна мне. Отправляйся к своему богатенькому любовнику, Кэтлин. Ведь тебе не терпится снова лечь под него. Нет у тебя больше достоинства, и никто тебя здесь уважать не будет!

Он резко развернулся и ушел, быстро растворившись в темноте, из которой так внезапно появился…

Кэтлин очнулась от воспоминаний. Она не заметила, когда Бен зажег свечи на их столике, и теперь смотрела, как огонь отражается в его глазах, придавая ему демонический вид.

— Ты повел себя тогда со мной непростительно грубо и жестоко, Бен. А ведь я пришла к тебе в дом на следующий день, поступившись самолюбием, чтобы помириться. Ты знал об этом?

— Ты оскорбила мои чувства к тебе не только тем, что изменила мне. Но и тем, что лгала, просто сказал Бен. — Я не хотел тебя тогда видеть, боялся, что могу наговорить лишнего или что-нибудь натворить…

Тогда в дверях ее встретила Фанни.

— Позови Бена, пожалуйста. Мне надо ему объяснить все.

Фанни долго молчала, качая головой. Кэтлин была ее лучшей подругой, и ей трудно было говорить то, что она собиралась сказать.

— Не надо искать с ним встречи, Кэт. Если брат что-то решил, он не передумает. Он сказал, что больше не хочет тебя видеть.

— Тогда… — Кэтлин начала стягивать с пальца обручальное тоненькое колечко. — Верни ему кольцо.

— Не надо, он его не возьмет.

— Тогда скажи, пусть выбросит! Или сохранит на память о счастливом избавлении от недостойной его невесты!

Слух о том, что произошло между ними, быстро облетел их предместье. Все отвернулись тогда от нее, друзья и соседи. Даже мать с трудом разговаривала с Кэтлин, при этом вид у нее был страдальческий, как у тяжело больного человека. Возможно, именно тогда ее поразила та болезнь, от которой она умерла через год, рак крови.

Жизнь Кэтлин превратилась в ад. Куда бы она ни пришла, за ее спиной начинали перешептываться. Чувство вины перед Беном, невозможность оправдаться, почти полная изоляция доводили ее до отчаяния. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы отец не вернулся к этому времени со своим другом из поездки по Ирландии и не увез Кэтлин с собой в Италию…

Официант поставил перед ней тарелку с супом, и Кэтлин очнулась от воспоминаний, но не решалась взглянуть на Бена. Оказалось, события пятилетней давности не потеряли для нее остроты, и сейчас дна переживала их так, словно все произошло не более недели назад. Боль и сожаление были настолько сильными, что, наверное, все это отразилось на ее лице, вот почему Бен так внимательно разглядывает его. Кэтлин находилась в таком смятении, что не знала, как себя вести дальше.

— Я понимаю, вспоминать об этом больно, — заметил Бен.

— Да, больно.

— Как же ты не понимала, что возвращение в Дандолк означает для тебя возвращение к этим воспоминаниям? Ты успела подумать об этом, прежде чем принять решение, Кэтлин?

— Не было смысла об этом думать, потому что я вернулась бы сюда все равно. А воспоминания не покидали меня и там. От них никуда нельзя было убежать. Лучшее, что я могла сделать, это приехать сюда и разобраться с прошлым раз и навсегда. Ты согласен со мной, Бен?

— И с чего же ты собираешься начать?

— Прежде всего, надо признаться и покаяться в том, что скорее всего я виновата в преждевременной кончине своей матери. Она так страдала из-за нашего разрыва… Наверное, это и стало причиной ее заболевания.

— Нет, Кэтлин, болезнь матери не на твоей совести. Я разговаривал с врачами. Эта болезнь прогрессирует медленно, в течение нескольких лет, так что твоей вины здесь нет!

— Вина моя и в том, что я не приезжала к ней, не помогала ей деньгами. Я ведь могла приехать после окончания художественной школы повидаться с ней. Она даже не написала мне о своей болезни! Наверное, она не хотела меня видеть! — простонала Кэтлин.

— Ты ошибаешься, малыш. Она сама не знала о своей болезни, а когда обратилась к врачу, было уже слишком поздно.

— И я так и не увиделась с ней!

— Тебе просто не повезло, не надо убиваться Мать до конца любила тебя и ни в чем не винила, я знаю это точно. — Бен грустно и нежно улыбнулся. — Она гордилась твоими успехами.

— Ты не можешь этого знать!

— Могу, она сама рассказывала мне о твоих поездках в разные страны с коллекциями одежды, читала твои письма. Она радовалась за тебя, и эта радость помогала ей превозмогать свои страдания.

— Она читала тебе мои письма? — вспыхнула Кэтлин, пытаясь вспомнить, о чем она писала матери. Но быстро успокоилась. Она никогда не писала ей о Филиппе. — Значит, ты был в курсе моих дел?

— Да. Если не считать последних двух лет. Горячая волна сожаления и раскаяния поднялась в душе Кэтлин.

— Я по-прежнему сожалею о том, что произошло, — тихо сказала она. — А главное, что все произошло так глупо и нелепо.

Резкий смех Бена несколько охладил ее.

— Поверь, я тоже сожалею.

— Мне следовало тогда… Бен покачал головой.

— Мы не можем, как бы мы ни хотели, ничего изменить в прошлом. Правильно мы вели себя или нет, сейчас не имеет никакого значения. Сейчас мы должны просто разобраться, что же произошло тогда на самом деле.

— О, Бен!

Он задумчиво посмотрел на нее.

— Ешь суп, Кэтлин, а то остынет. Бен не произнес больше ни слова, пока Кэтлин ела с видом изголодавшегося человека, только иногда бросал на нее насмешливые взгляды, видя, как быстро она уплетает все, что ставит перед ней официант.

Сколько раз за прошедшие годы он пытался представить, как произойдет их встреча, что он почувствует, когда снова увидит ее. Если, конечно, им доведется еще увидеться. Но внутреннее чувство подсказывало ему, что они обязательно увидятся. Эту веру поддерживала в нем мать Кэтлин, Кристина Флинн, потому и читала ему письма дочери, когда Бен заходил ее проведать, помочь по хозяйству. Бена немного удивляло, что Кэтлин ничего не пишет о Филиппе.

Первые два года он страдал так сильно, что ударился в загул. Но быстро взял себя в руки, и помогла ему в этом Кристина. Его всегда удивляла сила духа этой слабой маленькой женщины. Бену стало стыдно, когда однажды она остановила его и, глядя прямо в глаза, сказала:

«Только вера спасает в этой жизни, поверь мне, сынок. А любовь — это подарок судьбы. Запомни, несчастливой любви не бывает». С этого дня он снова стал заходить в дом, где когда-то жила его любовь. После смерти Кристины он ничего не знал о Кэтлин. Иногда он рисовал в своем воображении идиллическую картину ее семейной жизни с Филиппом. Пытался убедить себя, что с этим человеком она счастливее, чем была бы с ним. Утешался тем, что ее встреча с Филиппом произошла до их свадьбы, а не после, что было бы еще ужаснее. Постепенно он совсем успокоился.

Но жизнь каверзная штука и богата сюрпризами. Когда он встретил Кэтлин утром на берегу, в нем снова вспыхнул былой огонь страсти и гнева, поскольку на ее пальце не было кольца, отличительного знака замужней женщины. Значит, все эти годы она была любовницей Филиппа! А ему, который охранял ее целомудрие как зеницу ока, она принадлежала только в тех снах, которые преследовали его до сих пор!

— Все было безумно вкусно! — призналась Кэтлин, очистив последнюю тарелку.

Бен смотрел на ее сияющее лицо. Сейчас она была похожа на ту семнадцатилетнюю девушку, которую он публично назвал своей невестой…

— А почему ты так плохо ешь? — заметила она.

— Нет аппетита.

Да, аппетит у него пропал. Зато появился другой, более острый… Он не ожидал, что такое может случиться с ним, когда приглашал ее поужинать. Желание возникло внезапно, сжигая его изнутри как лесной пожар. И теперь он мог только меланхолически наблюдать, как живительные краски возвращаются на щеки Кэтлин, так неожиданно снова ворвавшейся в его жизнь.

— Так расскажи, что произошло за время моего отсутствия в нашем городе, — попросила Кэтлин нарочито бодрым голосом, чтобы как-то отвлечь Бена, вывести его из состояния апатии, в которое он так внезапно погрузился, пока она ела. Странные у него перепады в настроении, подумала она, и смотрит на нее странно. Больше всего ей хотелось сейчас сорваться со стула, взять его за руку и увести отсюда, где столько праздных любопытных взглядов. — Наверное, многое изменилось?

Бен улыбнулся.

— По-моему, ты пытаешься заговаривать мне зубы.

— Это называется поддерживать нормальный человеческий разговор! — резко ответила Кэтлин, в очередной раз пораженная его проницательностью.

Лучше бы мы занялись любовью, удрученно подумал Бен, но тут же опомнился. Это слово к ним не подходит теперь, после всего, что случилось пять лет назад, после долгой разлуки. В их физической близости не будет любви. И называются такие отношения коротко и просто — секс.

— В городе теперь есть большой спортивный комплекс с тренажерными залами, бассейном, массажем, сауной. Что еще? Суперсовременный большой магазин открылся в прошлом году, успешно торгует товарами со всего мира. Открыли музей народного творчества. Стало больше туристов заезжать к нам, как ты уже поняла. Даже появился свой салон модной одежды, к твоему сведению. На северной окраине появился небольшой частный аэродром.

— В нашем городе?! Аэродром?!

— Представь себе. Город стал разрастаться за счет молодых, которые все меньше уезжают отсюда, так как появились рабочие места и курсы, где можно получить различные специальности. Есть даже художественная студия, где учат одаренных детей рисовать, ваять, работать по дереву. — Бен не сказал о том, что два раза в неделю он ведет там занятия. — Появились две новые, небольшие, но уютные гостиницы, несколько ресторанов, цены там пониже, и жители города посещают их в выходные дни. Город живет полноценной жизнью, это уже не то сонное царство, что было при тебе пять лет назад. Сюда даже из Дублина переехало несколько семей.

— Переехали из Дублина в Дандолк? — изумилась Кэтлин.

— Конечно, посуди сама — жизнь здесь дешевле, начиная с жилья, воздух чище, преступности почти нет.

Он смотрел, как играют отсветы пламени свечей на лице Кэтлин, и удивлялся, почему ему так приятно сидеть и разговаривать с ней, словно они не расставались.

— Значит, Дандолк — город будущего? Бен кивнул.

— Раз в городе открылся салон модной одежды, значит, я вовремя вернулась, — засмеялась Кэтлин.

Бен заказал кофе, а Кэтлин добавила к кофе еще и шоколадный мусс со сливками.

— А кто-то хотел ограничить себя салатом с минеральной водой! — насмешливо заметил Бен.

Его радовало, что Кэтлин, можно сказать, преобразилась у него на глазах. Утром она выглядела бледной и изможденной, а теперь перед ним снова была прежняя жизнерадостная Кэтлин.

Она подозрительно посмотрела на Бена, ожидая какого-то подвоха, но, увидев его открытую доброжелательную улыбку, успокоилась и решила, что ужин прошел в теплой дружеской обстановке. Если, конечно, не вспоминать самое начало… Слава Богу, что они не стали слишком углубляться в прошлое, иначе весь вечер был бы испорчен.

— Хочешь еще кофе? — спросил Бен, встревоженный тем, что сейчас им придется расстаться, а все в нем противилось этому.

Кэтлин зевнула. Она никогда столько не ела в Нью-Йорке, и сейчас ей хотелось только одного — ткнуться головой в подушку. Неизвестно только, донесут ли ее, такую растолстевшую, ноги на второй этаж. Сегодня она впервые за последние дни быстро заснет… Не будет лежать без сна, представляя себе возможную встречу с Беном.

Зевок Кэтлин Бен воспринял как сигнал позаботиться о ее доставке в номер и тут же разозлился на себя. Опять эта старая привычка опекать ее! Впрочем, он позаботился бы о любой другой женщине, оказавшейся на ее месте, урезонил он себя.

— По-моему, ты уже созрела для постели, тихо произнес он.

Но как бы тихо он ни произнес эти слова, проходившая мимо их столика женщина услышала их и, видимо, истолковала как приглашение к любовным играм, иначе она не посмотрела бы на Кэтлин с такой завистью.

Кэтлин изменилась в лице и напряглась всем телом.

— Полагаю, я должна понять твои слова как предложение лечь с тобой в постель, Бен? Чтобы расплатиться за грандиозный ужин в шикарном ресторане? — Голос ее прозвучал так громко, что в зале сразу стихли разговоры, и многие повернули головы, чтобы взглянуть на них. — Ты всегда так ведешь себя с женщинами?

Бен внутренне застыл и теперь смотрел на нее ледяным убийственным взглядом.

— Обычно я не веду себя так с женщинами. Но раз ты так истолковала мои слова, значит, ты привыкла к такому обращению. Разве не так все происходило здесь же пять лет назад? А в Нью-Йорке тебя, наверное, и покормить-то забывали перед этим, то-то ты приехала такая худая!

Она не сводила с него разъяренного взгляда, а руками уже вцепилась в свою сумочку — Мне не следовало соглашаться ужинать с тобой! Ты специально это сделал, чтобы в очередной раз оскорбить и унизить меня!

Чтобы совладать с гневом, она отвернулась и увидела, что к их столику торопится официант.

— Вы не могли бы подать нам счет?

— Ты соображаешь, что делаешь? — резко произнес Бен.

— Вполне! Я оплачу половину счета! — Она достала из сумочки несколько крупных купюр и протянула их официанту. — И никто никому ничем не будет обязан. Здесь достаточно денег? — спросила она у молодого человека.

Тот в растерянности посмотрел на Бена.

— Но мистер Маккарти обычно сам расплачивается…

— Что вы говорите? Значит, мистер Маккарти постоянно водит сюда женщин. И сколько их бывает за неделю?

Бен засмеялся, неожиданно настроение его резко улучшилось. Он жестом отпустил официанта.

— Ну что на тебя нашло, малыш? Кэтлин смотрела на него с подозрением.

— Собственно, за весь вечер ты ничего о себе не рассказал.

— Пожалуйста, что ты хочешь узнать обо мне?

— Например, где ты живешь?

Возникла небольшая пауза. Бен размышлял над тем, о чем она еще может спросить, и стоит ли говорить ей правду.

— В старом коттедже у моря.

От удивления Кэтлин даже рот приоткрыла. Значит, он все-таки купил тот коттедж, в котором они собирались жить после свадьбы.

— Ты купил его? Бен пожал плечами.

— Конечно, как и собирался. Или ты воображала, что после твоего предательства я не перенесу страданий и жизнь моя остановится? Или что в этом коттедже меня замучат воспоминания?

Кэтлин устыдилась своей эгоистичной, неразумной реакции, но не могла удержаться, чтобы не задать еще один мучивший ее вопрос.

— И ты водил туда других… — Она не смогла договорить.

— Ты имеешь в виду других женщин? — помог ей Бен.

— Да.

— Странный, я бы сказал, бестактный вопрос, Кэтлин. Не понимаю, как тебе хватило бесстыдства задавать его мне. Ты пять лет живешь с другим мужчиной, а потом приезжаешь, чтобы выяснить, не было ли у меня других женщин. Как ты себе это представляла? Что все пять лет я каждую ночь лежу один в постели и вспоминаю о своей потерянной любви? — Он насмешливо поднял брови. — Очнись, малыш! Прошло целых пять лет!

Кэтлин медленно поднялась из-за столика. Надо было что-то сказать, но ничего не приходило в голову, где царил сумбур. Бен тоже встал.

— Я провожу тебя в номер.

— Можешь не трудиться.

— Мне не составит труда. — Бен улыбнулся, но в его глазах больше не было насмешки.

— Зачем тебе лишнее беспокойство, — сквозь зубы произнесла Кэтлин.

— Чтобы прекратить спор, давай сойдемся на том, что этого требуют приличия.

Путь через зал ресторана и вестибюль, где, к счастью, не оказалось на месте дежурной, Кэтлин проделала молча, опустив глаза. Поднявшись на первую ступеньку лестницы, она остановилась.

— Не смей подниматься со мной! — угрожающе произнесла она.

— Почему? Не можешь положиться на себя? — Неожиданно Бен схватил Кэтлин за руку и привлек к себе. Второй рукой он обнял ее за талию.

Высокие каблуки Кэтлин и мраморная ступенька уровняли их разницу в росте. Лицо Бена оказалось так близко, как бывало в ее снах, в голубых глазах полыхали отблески страсти, наигранной или настоящей, кто его знает. Мучительный соблазн прижаться к нему всем телом и ни о чем не думать… Она превозмогла себя.

— Отпусти меня, Бен, — пробормотала она.

— Скажи это еще раз, только более внятно! — В голосе Бена слышалась насмешливая нежность.

— Пусти меня… Бен, что ты делаешь?! Кэтлин задрожала всем телом, ощутив на шее прикосновение его губ.

— Тебе приятно? — спрашивал Бен в перерыве между короткими жадными поцелуями, которыми он покрывал ее шею и верхнюю часть груди в вырезе платья.

Не то слово, сжав зубы, думала Кэтлин, еще немного — и она может рухнуть в его объятия. Надо защищаться. Она склонила к нему голову так, что со стороны могло показаться, будто она хочет вернуть ему поцелуи. Но, когда ее губы оказались возле его уха, шепнула:

— Если ты меня сейчас же не отпустишь, мне придется применить приемы самозащиты, которым я научилась в Нью-Йорке, чтобы отваживать особенно настырных поклонников. Гарантирую, что тебе это вряд ли придется по вкусу!

— Ты и с Филиппом так себя вела? Ему это нравилось?

Кэтлин не ответила на его вызов.

— Мне еще раз повторить? Или показать? Бен!

— Я все понял. — Он убрал руки. — А мне уж показалось, что тебе не терпится оказаться в моих объятиях. Знаешь, у мужчин иногда бывают такие фантазии насчет женщин.

Кэтлин хотела ответить ему в том же игривом тоне, но жаркие сполохи в его глазах предупредили ее, что она играет с огнем.

— Твое возмутительное поведение меня не шокирует, — безразличным тоном произнесла Кэтлин.

— Могу я считать это приглашением к действию? — тихо спросил Бен.

Кэтлин поняла, что сказала двусмысленность, и прикусила губу.

— Нет! — отрезала она и стала подниматься по лестнице.

— А жаль, — произнес он ей вслед, глядя, как она прямо держит напряженную спину, шагая по ступенькам. — Будь осторожна, малыш. Не представляю, как ты не боишься ходить на таких высоких каблуках! — Он улыбнулся, когда после его слов она стала шагать сразу через две ступеньки.

Кэтлин всегда отличалась неукротимым темпераментом и упрямством. Только ему удавалось справиться с нею. Но тогда она была маленькой. А теперь Бен имел дело с уже взрослой женщиной, и он не знал, как себя вести в новой ситуации. Похоже, все придется начинать сначала.