Зависимый-2. Я тебя верну

Глава 1

— Лисёнок! — кричу я, кажется, на весь парк. — Алиса!!

Начинаю метаться среди оравы детей, столпившихся возле карусели, ускоряясь с каждым шагом.

— Лисёнок!

Заглядываю в детские лица, пугая их и родителей.

— Алиса! — задыхаясь от паники, уже почти шепчу её имя.

Обегаю вокруг карусели. Верчу головой, выхватывая взглядом недоумение в глазах окружающих.

— Девушка, у Вас что-то случилось?

Какая-то женщина участливо касается моего плеча, но я отшатываюсь. Она меня только задерживает!

Моя дочь! Моя дочь пропала!

Я в панике мечусь по парку и дрожу всем телом, пытаясь связать бессвязные мысли.

Он вышел из тюрьмы!

Я узнала это совершенно случайно, но теперь думаю только об этом.

Спартак на свободе!

Каким он стал за шесть лет заключения?

Одному Богу известно, в какого человека он мог превратиться!

Да и не хочу я этого знать! Между нами уже давно всё кончено. И Алиса — моя дочь! Моя… и моего мужа.

Нужно позвонить в полицию! Немедленно.

Замираю на месте и достаю телефон из кармана пиджака. Руки дрожат, пока я пытаюсь набрать номер полиции…

— Мамочка, — раздаётся сзади меня, и глаза в один миг застилает слезами облегчения.

Быстро смахнув их, убираю телефон в карман и разворачиваюсь к дочери. Она выглядит взволнованной и смотрит на меня виновато.

Падаю на колени прямо на асфальт рядом с ней и порывисто прижимаю к себе. Уткнувшись носом в её волосы, позволяю себе обронить несколько слезинок, пока она не видит.

— Лисёнок…

— Мамочка, я просто засмотрелась на те шарики, — машет рукой куда-то в сторону.

Я вновь быстро растираю влагу по щекам и, выдавив из себя беззаботную улыбку, заглядываю в зелёные глаза Алисы.

— Хочешь шарик? Так давай купим! Какой ты выбрала?

— Я не выбрала, — она пожимает плечами. — И уже не хочу шарик, потому что одна девочка сказала, что он всё равно улетит в небо.

— Может, и не улетит, — теперь улыбаюсь уже искренне.

— Улетит, — настаивает Алиса. — У всех улетают.

— Тогда давай выберем что-нибудь другое, хочешь?

Внезапно дочка тянется к моему лицу и накрывает щёки ладошками. Маленькими пальчиками проводит по слезинкам, которые не успели высохнуть.

— Почему ты плачешь?

У неё такой взрослый, такой глубокий взгляд, что мне всегда сложно её обманывать. В те моменты, когда Алиса хмурится, она слишком сильно напоминает другого человека. И мне всё ещё больно его вспоминать.

— Да, я плакала, — признаюсь честно. — Немного испугалась, когда не нашла тебя возле карусели… Но сейчас уже всё хорошо. Просто никогда больше так не делай, ладно?

Алиса кивает, а я мысленно даю себе обещание, что больше никогда не позволю себе упустить её из виду.

Немного расслабилась, понадеявшись на то, что в парке возле карусели, в компании других детей, она никуда не денется. Потом меня заболтала незнакомая девушка — такая же мама, как и я. А ведь Алиса очень любознательная и к тому же не очень любит общаться с другими детьми. Временами бывает закрытой, предпочитая компанию нашего пса Тайсона, а не игры со сверстниками.

Она ушла не из-за шариков, в этом я почти уверена. Алиса просто захотела побыть одна.

Я поднимаюсь с колен и беру дочь за руку.

— Давай поедим мороженое, хочешь?

— Нет, давай лучше в торговый центр поедем, — возражает она. — Мы же туда собирались, правда?!

Алиса почти подпрыгивает от нетерпения, и я с улыбкой соглашаюсь.

Мы покидаем парк, садимся в машину, и водитель везёт нас к большому центру, где мне нужно купить платье для предстоящего банкета. А дочка собирается посетить зоомагазин. Там ожидается поступление морских свинок, и Алиса уговорила меня купить одну домой.

Дочь любит всех зверушек без исключения и наверняка забрала бы весь зоомагазин. Но этого ей делать нельзя. А вот просто поглазеть — можно. Она готова проводить в этом магазине по несколько часов кряду.

Настя — продавец — нас уже давно знает. Она согласилась присмотреть за Алисой, пока я выбираю платье. Так получилось бы быстрее, но после инцидента в парке меня раздирают сомнения. Не хочу больше оставлять её одну.

Машина останавливается напротив дверей торгового центра. Я помогаю дочке отстегнуться от детского кресла и распахиваю дверь.

— Таисия Сергеевна, сколько Вы пробудете здесь? — интересуется Иван, наш водитель.

— Не больше часа, — отвечаю поспешно и тут же слышу тяжёлый вздох дочери. Улыбнувшись, исправляюсь: — Нет. Скорее всего, часа два.

— Хорошо, я тогда на заправку слетаю, — Ваня подмигивает Алисе, и та пытается подмигнуть в ответ.

— Жулики, — бросаю я добродушно.

Покинув машину, помогаю выбраться дочери. Беру её за руку, и мы идём к дверям торгового центра…

Пока движемся на эскалаторе на второй этаж, мне вдруг становится как-то не по себе.

Я знаю, что начала всё чаще думать о Спартаке… Потому что он вышел из тюрьмы. Но параноиком становиться мне совсем не хочется. И всё же снова бросаю осторожный взгляд через плечо.

В торговом центре полно посетителей. Среди них легко затеряться бывшему заключённому, но не чемпиону по боям без правил.

О Спартаке всё ещё говорят. Многие поливают его грязью, считая, что тюрьма — это его место. Но есть те, которые хотят видеть своего чемпиона в октагоне. Чтят его имя и ждут возвращения в спорт.

— Ма-ам!

Алиса тянет меня за рукав, и я лишь в последний момент успеваю перепрыгнуть с эскалатора на пол. Предварительно подхватив дочь.

— Мы чуть не упали, — испуганно шепчет она, сжимая мою руку.

Таак… Мне нужно выдохнуть…

Почему бы Спартаку преследовать меня? Шесть лет назад он сам меня прогнал. Сказал, что использовал в своих интересах… И что наши отношения были фикцией. Игрой на публику.

Он разбил мне сердце. Ведь я любила его тогда, невзирая на его срывы и временами жёсткое поведение.

Я любила его… Очень сильно.

Чувствую, как от воспоминаний моё сердце сжимается. Снова нечем дышать, как и в тот день шесть лет назад…

— Ма-ам, — вновь трясёт меня за руку Алиса, — вот же магазин!

Я резко сворачиваю к зоомагазину. Стараюсь беззаботно улыбаться, потому что наверняка пугаю собственного ребёнка.

— Да, мама сегодня немного рассеяна, — поглаживаю дочку по вьющимся волосам.

— Почему? — она, как и всегда, смотрит на меня слишком по-взрослому. — Вы с папой опять поссорились?

— Нет, — поспешно отвечаю и подвожу её к витрине с морскими свинками. — Смотри!

Алиса в один миг забывает и о рассеянности матери, и о частых ссорах дома, свидетелем которых иногда бывает. Прилипает к витрине лицом и ладошками.

— Ну вот и наша принцесса, — к нам подходит Настя и тут же наклоняется к Алисе. — Я же обещала тебе, что сегодня они точно приедут. Можешь выбирать любую. Или даже две, — выстреливает в меня лукавым взглядом.

Я закатываю глаза и отрицательно качаю головой.

— Да я шучу! — смеётся Настя. — Таисия Сергеевна, Вы же хотели куда-то отлучиться, да? Идите! Мы с Алисой ещё и рыбок покормим.

— Да, мам! — оживлённо подключается дочка. — Иди! Настя сказала, что она мне ещё попугая даст на руках подержать.

Мне вновь хочется закатить глаза, потому что любовь Алисы к животным не знает границ.

Но она такая… Всегда такой была. С самого раннего детства, когда ещё и говорить-то не умела, с лёгкостью находила способы общаться с братьями нашими меньшими. И всегда с большим трудом общалась с людьми. Заговорила она поздно, но чисто и полными предложениями. Вдумчиво. Правильно. И, несмотря на свою замкнутость, Алиса разбирается в людях намного лучше, чем некоторые взрослые.

Настя ей нравится, и я доверяю дочери. Именно поэтому после минутного обдумывания всё-таки оставляю её в зоомагазине. Предварительно расцеловав щёчки, обещаю, что очень скоро вернусь. И шёпотом умоляю Настю смотреть за ней в оба глаза.

Не сказать, что ухожу от них в полнейшем спокойствии, поэтому буду стараться всё сделать быстро.

Мне просто нужно платье!

Праздничное, но не сильно вычурное. Элегантное, как выразился муж.

У него скоро юбилей, и по этому случаю состоится банкет в его фирме. Мы редко где-то бываем вместе, поэтому у меня нет такого наряда, которое соответствовало бы поводу…

Быстрым шагом прохожу весь второй этаж и, не найдя нужного отдела, поднимаюсь на третий. Всё время оборачиваюсь, потому что по-прежнему чувствую какую-то незримую угрозу.

Ругаю себя за паранойю и за то, что постоянно думаю о Спартаке.

Хватит, Тась! Он уже давно о тебе не думает! Да и никогда не думал!

Лишь на четвёртом этаже мне попадается отдел с вечерними платьями. Продавец-консультант встречает меня весьма радушно. Девушка явно скучала, ведь в магазине я единственный покупатель. Она активно помогает мне выбрать несколько фасонов и сопровождает до примерочной. Та оказывается достаточно просторной, но закрывается лишь плотной шторой.

Сняв одежду, примеряю первое платье. Чёрное. Немного коротковато, но сидит на мне превосходно. Однако я не знаю, как мой муж отнесётся к такой длине.

Потом надеваю платье с вырезом на спине. Нежного голубого цвета, который делает мои глаза ярче. Оно мне очень нравится, и я почти согласна его купить…

На вешалке остаётся третье платье. Оно вульгарного красного цвета, и я не знаю, почему согласилась взять его в примерочную. Продавщица настояла на том, что я должна его примерить, а я постеснялась отказаться.

Вздохнув, всё-таки надеваю платье. Неожиданно оно оказывается лёгким и приятным телу. Облегает меня как вторая кожа. Скромное декольте, идеальная длина, струящаяся юбка… Несмотря на цвет, платье мне подходит. Я кружусь на месте, рассматривая себя с разных сторон.

Может, стоит рискнуть? В моём гардеробе никогда не было ничего подобного.

Улыбаюсь своему отражению. Я нравлюсь себе именно в этом платье.

Собираюсь его снять, чтобы надеть свою одежду, но замираю, потому что внезапно отчётливо слышу тяжёлые шаги, которые быстро приближаются к примерочной.

— Мужчина, Вам туда нельзя! — восклицает продавец, но штора уже распахивается.

На меня движется гора из мускулов, обтянутых спортивной кофтой.

Вжимаюсь спиной в зеркало, с губ срывается какой-то невнятный писк.

Несмотря на то, что на голове вошедшего капюшон, я сразу же узнаю в нём Спартака.

Сначала меня сшибает с ног его бешеной энергетикой. Её ни с чем не перепутаешь.

Цепляюсь за стену, чтобы не упасть. Прижавшись к зеркалу, в шоке смотрю, как Спартак занимает собой всё свободное пространство примерочной. Стягивает капюшон с головы, и я, наконец, вижу его глаза. Они полны боли и безумия.

Он торопливо пробегает взглядом по красному платью. Кажется, этот цвет ещё больше выводит его из себя. Губы мужчины сжимаются в тонкую линию, а взгляд мечется к моему лицу. Горящие глаза обшаривают его, словно в поисках ответов…

— Тася… — хрипло выдыхает Спартак, поставив ладони по обе стороны от моей головы.

Обдаёт горячим дыханием мои губы. Окутывает своим неповторимым запахом…

Мне страшно!

Я знаю, как выглядит, пахнет и двигается Спартак, когда он теряет контроль.

— У тебя есть минута, чтобы самой признаться, — шепчет угрожающим тоном.

— Простите, у Вас там всё в порядке? — доносится в этот момент испуганный голос продавца.

Я не отвечаю. Потому что не могу говорить. Спартак вжимается в меня всем своим огромным телом. Как соломинку может переломить, если захочет! А он явно хочет! Я вижу это в его диком взгляде.

— Может, полицию вызвать? — обеспокоенно продолжает продавец.

Спартак поворачивает голову и смотрит на ширму, разделяющую нас с ни в чём не повинной девушкой. Его тело начинает дрожать. Кулаки сжимаются, и я замечаю, что костяшки его пальцев разбиты.

Хватаю его за ворот кофты, вынуждая повернуться ко мне.

— Нет, полиции не нужно, — отвечаю с дрожью в голосе. — Всё… в порядке. Дайте нам минуту.

Кажется, именно столько он дал мне на признание! А мне не в чем признаваться!

— Хорошо, — отзывается девушка и вроде бы уходит.

— МОЯ ДОЧЬ! — тут же гремит голос Спартака. — Я видел её… Видел!

— С чего ты взял, что это твоя дочь? — пытаюсь говорить возмущённо. — Мы с тобой давно расстались!

— Не играй со мной, Тась, — шипит мужчина, прикасаясь лбом к моему.

Вдавливает меня затылком в зеркало с такой силой, что сейчас или оно разобьётся, или моя голова треснет.

— Не буди во мне зверя! Ты вела за руку МОЮ дочь!

Поморщившись от боли, сглатываю ком в горле. Зажмуриваюсь, не давая слезам пролиться, но одна всё-таки скатывается по щеке.

Чувствую, как Спартак ослабляет свой нажим. Распахнув глаза, ошеломлённо смотрю на то, как мужчина протягивает руку и подушечкой указательного пальца стирает влагу с моей щеки.

Как раньше…

Спартак отстраняется. Кажется, берёт себя в руки. Но я лишь успеваю отпрянуть от зеркала, как он вновь загоняет меня в угол, прижав к стене.

— Скажи! Мне! Правду! — отчеканивает, вновь теряя контроль над собой.

— Она не твоя дочь! — набравшись храбрости, выплёвываю ему в лицо.

— ПЕРЕСТАНЬ МНЕ ВРАТЬ! — рявкает он, шарахнув кулаком в стену в опасной близости от моей головы. Нависнув, парализует тяжёлым взглядом и цедит сквозь плотно сжатые зубы: — У неё мои глаза! МОИ!!

Я содрогаюсь всем телом, понимая, что загнана в ловушку. Мужчина грубо сжимает мой подбородок двумя пальцами и понижает голос до угрожающего шёпота:

— Ты пожалеешь о том, что скрыла её от меня… Пожалеешь, Тась! Слово даю!