Здесь царствует любовь

Глава 11

Какое-то смутное предчувствие поселилось в глубине души Сэди. Оно мучило ее на протяжении последних недель, подтачивая силы, не давая ни на минуту успокоиться и мешая сосредоточиться на чем-то. Это утомляло и приводило, как понимала сама Сэди, к тому, что она вела себя порой совсем неразумно. Здесь, на Малом ранчо, она впервые в своей жизни испытала, что значит быть счастливой. Впервые у нее и у ее Мэри было место для жилья, из которого не надо было ни убегать, как из отцовского дома, ни переезжать, как после замужества. Выходя замуж за Харма Брэтчера, она знала, что это за парень. Он был обычным сезонным рабочим — перекати-поле, ковбоем, думающим лишь о сегодняшнем дне, а не о будущем, к тому же любителем азартных игр. Но он по-своему любил ее, и ей с ним было не так уж плохо. По крайней мере Харм обращался с ней лучше, чем ее собственный отец, который вообще был убежден, что женщина существует лишь для того, чтобы работать в поле и рожать как можно больше новых работников.

На улице было жарко и душно. Слабые порывы ветерка не оживляли поблекшую траву и поникшие листья на огромном дубе. Раскаленная неподвижность воздуха говорила о возможном приближении грозы. Взгляд на небо, на котором вдали появились тяжелые тучи, подтвердил недоброе предчувствие Сэди и придал мыслям новое направление. Гроза бывает опасной, но она по крайней мере приближается открыто, и человек знает, чего ждать. Это тебе не Трэвис Маклин, который может прятаться на холме, высматривая беспомощную крошку. Да, он способен убить невинного ребенка, движимый ненавистью к его матери.

Приятное волнение, которое она испытала при известии о приезде в Кип Джесса Фарстона, уже прошло. Тревоги и переживания вытеснили ощущение близости, испытанное тогда возле качелей. Но она и сейчас помнила каждое произнесенное им слово, а ночь после их разговора и вовсе провела почти без сна. Ворочаясь на своей постели рядом с Мэри, она дала волю фантазии, представляя, как хорошо быть любимой таким мужчиной… стать его спутницей жизни. Он, конечно, будет требователен к жене, это несомненно. Но он при этом сумеет быть нежным и думать не только о собственных удовольствиях, но и о ней. Сэди почему-то нисколько не сомневалась в этом.

Когда во двор въехал всадник, она решила, что это вернулся Джек. Да и кому еще быть? Енот, должно быть, уже пошел спать. Приехавший привязал свою лошадь к забору и поднялся на крыльцо. Как раз в этот момент сверкнула молния, и Сэди поняла, что ошиблась. Узнав гостя, она застыла, не зная, что делать. Сердце забилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.

Джесс, различив в темноте смутные очертания женской фигуры, снял шляпу, засунул руку в карман и извлек оттуда мятный леденец. Сэди будто во сне увидела протянутую к ней руку с едва заметным крошечным белым свертком.

— Добрый вечер, мэм, — произнес Джесс. — Думаю, вашей малютке не помешает еще одна конфетка. Она их так любит.

— Спасибо, — с трудом выговорила Сэди, принимая гостинец. — Садитесь, пожалуйста.

Появился отдувающийся Енот со стулом, который он взял у стены.

— Как дела, Джесс? — спросил он, протягивая руку.

— Хорошо. Все в полном порядке.

Енот сел, стараясь догадаться, зачем это Джессу понадобилось ехать сюда в то время, когда все важные разговоры ведутся в другом месте. Ждать объяснения пришлось недолги.

— Джек сказал, что тебе пришлось остаться здесь охранять миссис Брэтчер в компании того парнишки. Вот я и подумал, что вполне могу подменить тебя ненадолго, пока Джек не вернется, — сказал Джесс, умолчав о том, что ему удалось узнать из услышанного разговора Джека с Бульдогом.

— Да… Но… — пробормотал Енот и вдруг замолчал, сообразив наконец, что истинной причиной приезда гостя была Сэди. — Ты здорово придумал, Джесс. Спасибо. Признаюсь, я сгораю от любопытства. Я сгоняю в Кип и вернусь. Был рад увидеть тебя, Джесс.

— Я тоже, Енот. Кстати, судя по этим тучам, собирается гроза.

— Она непременно будет. И хорошо. Дождь нам сейчас очень нужен.

События развивались так стремительно, что у Сэди закружилась голова. Ей и хотелось и не хотелось, чтобы Енот оставил их с Джессом наедине. Что сейчас действительно требовалось, так это чтобы ее обезумевшее сердце перестало биться так сильно и не мешало ей сосредоточиться, иначе вполне можно совершить какую-нибудь глупость.

— Спасибо за то, что побыл с нами, Енот, — произнесла она, чтобы не молчать. — Передай Джеку, что у нас все нормально. Завтра утром я буду печь пончики. Приезжай, я приберегу для тебя целую тарелку.

— Ну конечно, я постараюсь приехать. Боюсь только, для этого придется перебираться вплавь. Похоже, что дождь уже наполняет горные ручейки. А раз так, то и наша речушка станет полноводной, не успеем мы и глазом моргнуть.

Енот поехал в сторону речки. На крыльце воцарилось молчание. Язык Сэди будто прилип к небу, и она молча смотрела то на темнеющие тучи, то на далекие стрелы молний, которые сверкали все ярче и ближе.

— Да, гроза приближается, — заговорил Джесс, — и, похоже, довольно сильная.

Будто в подтверждение его слов темноту рассекла яркая вспышка молнии. Сэди невольно повернула голову, и глаза их встретились. Пристальный взгляд Джесса смутил женщину. Она почувствовала, что краснеет и начинает дрожать. Чтобы взять себя в руки, Сэди прикусила верхнюю губу.

— Ты боишься грозы?

Опять эти знакомые интонации. Именно так говорил Джесс, когда у них, стоящих под высоким деревом, возникло на короткий момент ощущение близости и родства душ.

— Грозы — нет. Что меня действительно пугает, так это смерч, — ответила Сэди, преодолевая спазм в горле. — Я как-то оказалась неподалеку от одного, — добавила она, с удивлением отметив, что голос ее звучит вполне спокойно.

Молнии сверкали уже почти непрерывно, освещая небо каким-то загадочным заревом. Черные тучи наползали одна на другую, а ветер угрожающе завывал. Но разбушевавшаяся стихия почти не волновала Сэди. Непривычное чувство, рождавшееся от ощущения того, что она осталась наедине с Джессом Фарстоном, зачаровывало и отделяло от всего прочего.

— Я, как ты понимаешь, приехал не только для того, чтобы передать леденцы для Мэри, — прозвучал совсем рядом его голос. — Мне захотелось взглянуть, как ты здесь живешь.

— У меня все хорошо.

— По-прежнему рада, что приехала сюда?

— Да. Только…

— Только… что?

— Ничего. Сама не знаю, почему у меня это вырвалось.

— Мне приятно знать, что ты здесь, — произнес он медленно, четко выговаривая каждое слово.

Сэди внимательно посмотрела в сторону Джесса, пытаясь разглядеть сквозь тьму выражение его лица. Неожиданно ее ослепила вспышка ударившей где-то совсем рядом молнии, а ужасный раскат грома заставил зажать уши ладонями.

— О… дети могут проснуться и испугаться!

Джесс подошел к перилам крыльца и внимательно посмотрел на небо. Казалось, ветер только этого и дожидался — он загудел с новой силой, и на каменный пол упали первые крупные капли дождя. Сэди бросилась к ящику с цветущими ноготками и потянула его на себя. Джесс помог ей перенести цветы в безопасное место.

— Пойду поставлю коня под навес.

— Поторопись, а то вымокнешь насквозь.

Джесс шагнул в дождь. Увидев, как новый порыв ветра растрепал его волосы, Сэди вспомнила о забытой гостем на стуле шляпе и унесла ее в дом. Там она немедленно зажгла лампу и подошла к висящему у рукомойника зеркалу. Сердце ее так и пело. Быстро причесав растрепавшиеся кудри, она сняла перепачканный фартук, сунула его под кровать и задернула занавеску, отделявшую их с Мэри спальню от остальной части кухни. Немного сердясь на себя за то, что без конца глупо улыбается, она окинула придирчивым взглядом помещение и, убедившись, что все в порядке, направилась к плите. Еще несколько мгновений потребовалось на то, чтобы выгрести золу из печки, быстро раздуть угли и поставить кипятиться кофейник.

Когда Сэди посмотрела в окно, Джесс уже бежал к дому. Его было хорошо видно в свете молний. Она поспешно распахнула дверь, и он успел войти до того, как дождь обрушил на землю целый поток воды, а ветер задул с такой силой, что даже стены дома слегка задрожали. Сэди уже не могла сдерживать переполнявшее ее счастье и весело засмеялась. Джесс немного удивленно посмотрел на нее и тоже рассмеялся.

— Ты весь мокрый! Я принесу полотенце.

— Я бы вымок еще сильнее, не распахни ты вовремя дверь, — ответил он, не сводя с ее лица серых глаз.

Джесс вытер принесенным полотенцем лицо и голову и причесался висящей на стене расческой. Сэди с некоторым удивлением отметила, как мягки были его кажущиеся непокорными волосы, большая прядь которых тут же волной легла на лоб.

— Поразительно, что весь этот шум и грохот не разбудил детей. Впрочем, они сегодня так наигрались, что их, наверное, ничего не разбудит до самого утра. Знаешь ведь, какие они. Стоит им чем-то увлечься, и они забывают обо всем на свете. — Говоря это, Сэди быстро протерла стол, на котором валялись какие-то оставленные детьми безделицы, и поставила две чашки с дымящимся кофе. — Ужасная гроза, — произнесла она после очередного раската грома. — Правда, однажды я оказалась в такую же непогоду в закрытом фургоне посреди прерии. Вот тогда действительно было страшно. — Она наколола ножом пончик, проверяя его свежесть, и с сожалением отметила, что он был не совсем таким, каким бы ей хотелось угостить Джесса. — Жаль, что я не взялась за пончики сегодня, как собиралась. Они были бы куда лучше. Ох уж эти здешние мужчины! Черти не сравняются с ними в поедании пончиков. По-моему, они съедят их, даже если они проваляются целый месяц и станут черствыми как ботинок.

Сэди поставила тарелку на стол и посмотрела на Джесса. Лицо его было как всегда спокойным, но уголки губ чуть-чуть приподнялись и подрагивали. Он почти улыбался! А глаза!.. Как ей могло прийти в голову, что они холодные? Они прямо светились, излучая тепло и радость. Она почувствовала, как краска постепенно заливает ее шею и лицо, и поспешила прикрыть щеки ладонями.

— Кажется, я слишком много болтаю, — неожиданно пробормотала она.

Джесс тряхнул головой и громко рассмеялся. Затем поднялся, подошел к ней и взял за руки, раскрыв лицо.

— Я думал, ты никогда не остановишься. — Он выпустил ее ладони. — Садись, я налью кофе.

Сэди послушно опустилась на стул, глядя прямо перед собой. Лицо ее пылало, руки нервно сжимали колени. Угораздило же с ходу проявить себя такой бестолковой болтушкой!

Джесс покончил уже со вторым пончиком, а она все сидела молча, почти не двигаясь.

— А теперь ты решила вовсе больше не разговаривать, да? — весело спросил он.

Сэди нерешительно оторвала погрустневшие глаза от своей чашки и посмотрела ему в лицо.

— Мой язык иногда болтает сам собой, а голова даже не думает в этот момент.

— Зато пончики твои бесподобны, — снова засмеялся Джесс.

Смех был дружелюбным и искренним, не оставляющим сомнений, что он просто хотел немного подзадорить ее. Женщина успокоилась, и на лице ее появилась сияющая улыбка.

Гром на дворе продолжал грохотать, а подстегиваемый ветром дождь бросал на дом новые и новые потоки воды. У дверей начала образовываться лужица, и Сэди положила на нее половик, который быстро впитал влагу. Джесс в это время вновь наполнял чашки кофе, и она могла разглядывать его спокойно, не опасаясь ответного пронизывающего взгляда серых глаз. Он был высок, пожалуй, не уступал в росте даже Слейтеру, но при этом был гораздо плотнее его. Он был без шляпы, и Сэди впервые заметила седые волосы на висках. Похоже, что он был из тех мужчин, которые седеют задолго до того, как состарятся. Кофе уже был налит, и Джесс откинулся на спинку стула, вытянув ноги.

— Мама… пи-пи, — раздался вдруг голосок появившейся из-за занавески Мэри.

На малышке была старенькая ночная рубашонка чуть ниже колен, перешитая из материнской. Ее бронзовые кудрявые локоны, точно такие же, как у Сэди, спутались. Заспанное личико раскраснелось.

— Ты ничего не перепутала, Мэри? — быстрым шепотом спросила дочку Сэди.

— Пи-пи, — повторила девочка.

Сэди обреченно вздохнула. Ну что заставляет малышку заявлять о своей нужде во всеуслышание? Пройдя за занавеску, она извлекла из-под койки горшок и, задрав рубашонку, усадила на него девочку. Та спокойно сделала свое дело. А мама даже сжала зубы от смущения, понимая, что не только она, но и гость слышит шум бегущей струйки. Торопливо убрав горшок, Сэди уложила Мэри на кровать.

— Спи, маленькая, — поцеловала она девочку в щеку и, не обращая внимания на вопросительно смотревшие на нее зеленые глазенки, вышла на кухню.

Взглянув на Джесса, она торопливо отвела глаза и поднесла к губам чашку с кофе. Но не успела Сэди сделать и глотка, как Мэри снова появилась из-за занавески и направилась прямиком к гостю.

— Мэри!.. Крошка…

Договорить Сэди не успела. Девочка уже карабкалась на колени к Джессу. Он помог ей расположиться поудобнее. Мать подошла, чтобы водворить шалунью на место.

— Позволь ей остаться, — попросил Джесс, убирая с лица малышки сбившиеся локоны. — Мне не так часто доводится держать на коленях таких симпатичных девочек.

Сэди нерешительно потопталась возле стула, чувствуя, как до боли сжалось в груди ее бедное сердце. Ей так захотелось, чтобы и ее обняли, прижали к груди, защитили и взяли на себя часть ее бесконечных забот. Именно это обещал ей зовущий взгляд Джесса. Ноги стали как ватные, женщина опустилась на стул.

Джесс поднял Мэри повыше, прижимая к груди. Как приятно держать в руках этот крошечный теплый, живой комочек, ощущать дыхание доверчиво прильнувшего к тебе человеческого существа! Боже! Так вот как, наверное, чувствует себя мужчина, сжимающий собственного ребенка?

— А где ты жила до приезда в Гамильтон? — спросил он Сэди, чтобы услышать ее голос.

Ему нравился этот голос, звучавший в его ушах почти как музыка.

— Да где я только не жила! В Джорджтауне, Остине… даже в Уэйко. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Мой… муж был бродягой по натуре и часто переезжал с места на место.

— Ты любила его?

— Нет! — Голос ее звучал почти гневно. — Нет, но он был неплохим человеком, — добавила она, смягчившись.

— Почему же ты вышла за него?

Сэди только пожала плечами.

— Тебе было необходимо стать замужней женщиной? — настаивал Джесс.

Ноздри Сэди гневно задрожали. Глаза вспыхнули зеленым пламенем.

— Нет! — выпалила она, поджав губы. — Если хочешь знать истинную причину, то она в том, что у меня не было настоящего дома под родительским кровом! — Она тряхнула головой и пристально посмотрела ему в глаза. — А ты сам всегда знаешь, почему совершаешь тот или иной поступок?

Неожиданный вопрос смутил Джесса. Действительно, знает ли он, почему делал то или другое? Наверное, потому что искал свою нишу в жизни. И нашел. У него есть Эллен, хорошая работа, его уважают люди. Вполне достаточно для любого мужчины.

— Я совершаю тот или иной поступок потому, что хочу его совершить, — ответил он вслух, удивляясь тому, как хрипло звучит его голос.

Сэди почувствовала себя так, будто ей в лицо неожиданно плеснули холодной водой. Но у нее оказалось достаточно сил, чтобы не взорваться. Она пристально посмотрела в лицо собеседника, разглядывая его широкие густые брови, довольно длинный прямой нос, мужественный подбородок и резко очерченный волевой рот. Она посмотрела на его руки, сильные и настолько большие, что ее собственные по сравнению с его казались кукольными. Теперь она знала наверняка: руки эти никогда не обнимут ее, никогда не протянутся к ней, чтобы приласкать. Надеяться на это — все равно что надеяться на карты, как сказал бы ее покойный муж.

— Не стоит так нервничать, мистер Фарстон, — произнесла она совершенно бесстрастным тоном. — Мне от вас ничего не надо.

Яркая молния сверкнула за окном, осветив кухню. Сильнейший раскат грома сотряс дом еще до того, как погасли ее мерцающие серебряные отблески. Эхо повторяло его рокот, а небо уже перерезала новая огненная стрела. Сильнейший порыв ветра ударился в стены дома и, захлебнувшись от ярости, бросил в окна пригоршню огромных дождевых капель. Сэди стало по-настоящему страшно.

— Меня зовут Джесс, — спокойно произнес гость и пристально посмотрел ей в лицо, продолжая перебирать пальцами локоны Мэри.

Несколько долгих минут оба сидела молча, прислушиваясь к шуму грозы. Новая лужица воды образовалась у входа. Сэди встала и прикрыла ее другим половиком, затем зажгла свечу и пошла в комнату Саммер. Вода проникла и сюда. Пришлось срочно занавешивать ковриком окно и положить другой у двери. Когда она вернулась в кухню, Джесс стоял, держа Мэри на руках, причем так естественно, будто делал это всю жизнь. Лицо его светилось нежной улыбкой. Сердце каждой матери дрогнуло бы при виде такой трогательной картины. Сердце Сэди тем более.

— Девчушка уснула, — тихо сообщил он.

— Сейчас я уложу ее, — сказала она, стараясь за обыденностью тона скрыть охватившие ее чувства.

— Покажи куда, и я сделаю это сам.

Сэди отдернула занавеску. Джесс аккуратно положил спящую малышку на койку, прикрыл одеялом и застыл на несколько секунд, не в силах оторвать от нее взгляда. Перед глазами встала его собственная огромная кровать в Рокин-Эс с удобным пружинящим матрацем и мягкими, как пух, подушками. Взгляд скользнул по двум платьям, висевшим рядом с постелью, и стоявшей под ними потрепанной дорожной сумке. Заметив это, Сэди быстро задернула занавеску.

— Только не надо жалеть меня!

— Я понимаю. Ты из тех, кто предпочитает крепко стоять на собственных ногах. Так, Сэди?

Он весело посмотрел ей в глаза. Сердце под этим взглядом забилось сильнее, а раздражение и желание сопротивляться еще более поубавились. Губы Джесса дрогнули, разойдясь на мгновение в легкой улыбке. Коснувшись пальцами ее подбородка, он чуть приподнял его вверх.

— Недаром Господь одарил тебя такой огненной шевелюрой.

Тихий, с мягким юмором голос окончательно растопил сердце женщины. На душе стало тепло и легко. Пораженная тем, каким приятным и нежным может быть обычно бесстрастное лицо Джесса, она несколько мгновений смотрела ему в глаза, затем отвернулась, не желая показывать свое смущение.

— Джон Остин так крепко спит. Даже гроза его не разбудила, — окончательно преодолев раздражение, сказала она сроим обычным тоном. — Интересно, проснется ли он, когда кто-нибудь прискачет с ранчо Кип посмотреть, не паникуем ли мы здесь.

— Сегодня оттуда уже никто не приедет. Вода в реке поднялась и, думаю, залила половину дороги к этому дому. К тому же они знают, что я здесь, и не будут особенно волноваться. Займись-ка лучше делом. Надо выжать этот половик и положить на прежнее место. Впрочем, я сам лучше выжму его, а ты посвети мне лампой.

Быстро покончив с этим, они вновь сели за стол и начали говорить о последних событиях. Когда разговор зашел о предстоящей свадьбе Саммер и Слейтера, Джесс спросил, собирается ли Сэди после этого остаться в этом доме.

— Я… я не думаю, что мне следует остаться. Здесь нет для меня достаточно работы, чтобы оправдать мое пребывание.

— Ты могла бы выйти замуж. Кто-нибудь ухаживает за тобой?

— Вряд ли кто-нибудь может заинтересоваться мной. Да я и не думаю об этом. Все мои мысли заняты Мэри и ее будущим.

— Слейтер говорил что-нибудь по поводу твоего отъезда?

— Нет! Ни у него, ни у Саммер и в мыслях нет расстаться со мной. Скорее наоборот. Они самые хорошие люди из всех, которых мне довелось встретить в жизни. Просто я не могу здесь оставаться, и давай прекратим говорить об этом. И вообще, ты задаешь чертовски много вопросов.

Оба смолкли. Сэди, утомленная собственной вспышкой, откинула голову на спинку стула, постепенно успокаиваясь. Казалось, прошла целая вечность до того, как она вновь услышала грудной голос Джесса:

— Ты поступила очень решительно и смело, когда застрелила того человека.

Сэди повернула к нему слегка покрасневшее лицо.

— Я стреляла не в человека… Наглый стервятник, вот кем он был.

— Трэвис сказал тебе что-то неприятное, когда приезжал сюда?

Сэди вопреки сильному желанию рассказать обо всем отрицательно дернула плечами.

— Нет!

— Разве Трэвис не говорил тебе, что не хочет, чтобы ты была рядом с Саммер, и разве он не пытался угрозами заставить тебя уехать отсюда?

Она посмотрела на него широко распахнувшимися глазами, до боли прикусывая губу.

— Зачем ты спрашиваешь меня об этом? Ты, как и любой другой на твоем месте, все разно не поверишь, если я расскажу правду.

— Я поверю, Сэди. Я знаю Трэвиса, знаю, на что он способен, когда хочет чего-то добиться. Он не может простить тебе, что я избил его, не так ли? Трэвис страшно мстителен, а поскольку мужества для того, чтобы отомстить мне, у него не хватает, он обратил свою злость на тебя.

— Ты все равно ничем не сможешь мне помочь.

— Ты расскажи, а я уж сам решу, смогу или нет.

В голосе его чувствовалось искреннее участие. Серо-стальные глаза под светлыми ресницами ловили малейшее проявление эмоций на ее лице. Как ей хотелось рассказать ему все и снять с сердца непомерный груз страха! Но тут же перед мысленным взором появился образ Эллен, улыбающейся Джессу. И он сам, бережно, будто фарфоровую статуэтку, опускающий ее на сиденье двуколки. В душе что-то дрогнуло. Стало нестерпимо обидно за то, что она чуть было опять не поддалась напрасным мечтаниям. Когда она заговорила вновь, злость буквально бурлила в каждом произнесенном слове:

— Твоя… твоя дама сердца вряд ли обрадуется, если ты примешь мою сторону против ее дорогого сыночка! Ты же знаешь, что она думает обо мне. Она вряд ли одобрила бы твое участие в моей судьбе, так зачем же спрашивать? Мне никто не поможет, кроме меня самой. Вот что я скажу, мистер Джесс Фарстон. Если сын вашей очаровашки, этот низкий развратник приблизится к моему ребенку, я пристрелю его. Я сделаю это не задумываясь, потому что считаю его мерзавцем, и он таковым и является. Это не человек, а ядовитая, извивающаяся на брюхе змея. Он даже хуже змеи. Мерзкий безродный пожиратель трупов, вот он кто! — Зеленые глаза наполнились слезами. — Мне даже хочется, чтобы он побыстрее появился. Ружье у меня под руками… Я дам этой красавице настоящий повод смотреть на меня как на преступницу… Тогда уж ей не придется воображать то, чего никогда не было. А ты… О, ты не в состоянии помочь мне. Твоя решимость станет хрупкой, как яичная скорлупа, лишь только ты окажешься рядом с этой женщиной. Ты ее ручная собачка, вот ты кто!

Сэди поперхнулась. Слезы хлынули ручьем. И вдруг сильные руки подняли ее со стула и сжали в нежных объятиях, прижав к теплой широкой груди. Инстинктивно она уткнулась куда-то пониже его подбородка. От непривычного долгожданного ощущения твердой опоры и защищенности защемило сердце. Долго сдерживаемые рыдания вырвались наружу. Так, как сейчас, она плакала лишь много лет назад, когда была совсем маленькой девочкой.

Когда слезы иссякли, начавшая приходить в себя Сэди обнаружила, что находится на коленях Джесса. Сам он сидел на стуле, заботливо расправляя ее сбившиеся локоны точно так же, как совсем недавно у Мэри. Грудь его под подбородком была совершенно мокрая от ее слез. Надо было встать и вытереть лицо. Но так хотелось хоть еще немного побыть в этой позе, прижимаясь к надежной мужской груди. На его коленях она была слабой, будто котенок. Но кажется, еще никогда на душе не было так хорошо и мирно, никогда еще не чувствовала она себя в такой безопасности от всех жизненных невзгод.

— Тебе лучше? — услышала Сэди у самого уха его голос.

Она наклонила голову пониже, так, чтобы можно было вытереть лицо о подол юбки, затем слегка выпрямилась и попыталась встать на ноги. Сильные руки не позволили ей сделать это. Не разжимая объятий, Джесс прижал ее голову к своему плечу.

— Можешь воспользоваться моей рубашкой. Мне не так часто доводится держать на коленях таких симпатичных девочек… — Сэди почувствовала по легкой вибрации его груди, что он тихо засмеялся. — Честно говоря, мне и не приходилось держать более симпатичных.

Голова Сэди слегка закружилась. Было такое ощущение, что вместе со слезами она выплакала и все свои силы. Крепко закрыв глаза, она с какой-то непонятной радостью вдыхала запах его рубашки, прислушивалась к ударам его сердца.

— Сама не пойму, что это на меня нашло. Я вообще не имею привычки закатывать истерики, — тихо проговорила она. — Извини меня за то, что я наговорила о тебе и миссис Маклин. Мне нет никакого дела до ваших отношений.

Слова звучали глухо, потому что произносила она их, уткнувшись в его грудь. Было так приятно ощущать близость его тела, чувствовать, как поглаживают по голове его руки, что она про себя просила небо продлить эти мгновения. Пусть они подольше посидят так! Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы он не отстранился от нее прямо сейчас.

— Все нормально, Сэди. Мне известно, что говорят о нас с Эллен.

— Все равно мне не следовало это повторять.

— Я хочу побольше узнать о тебе, — произнес он тихим, нежным голосом. — Мне бы хотелось знать о тебе все. Я думаю, наши судьбы чем-то похожи.

— Мне больше нечего рассказать о себе, Джесс, — сказала она. У нее и вправду было ощущение, будто они были знакомы уже целую вечность.

— И все-таки расскажи, — попросил он, прижимаясь щекой к ее лбу и нежно поглаживая ладонью спину.

Он мог чувствовать пальцами ее хрупкие ребра, чуть ли не каждую косточку ее миниатюрного тела, но при этом округлости ее бедер позавидовало бы немало женщин, а грудь была полной и соблазнительной.

Гроза почти прошла, лишь мелкий дождик упрямо барабанил в окно. На кухне при неярком свете лампы стало совсем уютно. Сэди, устроившись поудобнее на коленях мужчины, которого многие боялись и считали неуправляемым, начала долгую повесть о своей юности. Она рассказала все, что помнила с того времени, как ее сочли достаточно взрослой, чтобы рыхлить мотыгой землю на хлопковых плантациях и таскать воду, вплоть до того момента, когда она на муле за спиной Харма Брэтчера покинула грязную ферму, на которой родилась.

— На самом деле я была ему не нужна, точнее, нужна только для… Ну, в общем, ты понимаешь. Его интересовали только карты и выпивка. Мэри родилась в повозке где-то около Вако. Он даже как следует не взглянул на нее. Бедная крошка… — Сэди вздохнула, решив выговориться до конца. — Я не была в постели ни с одним мужчиной, кроме него. — Она подняла голову, чтобы видеть глаза Джесса. — После того как Харма убили, я работала не покладая рук, чтобы прокормить Мэри и себя. Но я не занималась тем, в чем меня обвиняет Трэвис. Я никогда не была шлюхой.

В зеленых глазах мелькнула мольба. Сэди сейчас было очень нужно, чтобы Джесс ей поверил.

— Я знаю, — произнес Джесс, прижимая ее голову к своему плечу. — А теперь расскажи мне о Трэвисе.

Еще не открыв рта, Сэди ощутила страх.

— Когда он сказал это… — начала она дрожащим голосом, — …что застрелит Мэри… я поняла, что он способен сделать это. Но Саммер бы мне не поверила. Она считает его порядочным человеком, к тому же мысли ее сейчас заняты Слейтером. Она опасалась, что он рассердится из-за приезда Трэвиса. Сначала я хотела рассказать Джеку, но побоялась, что он тут же погонится за Трэвисом. И если бы Трэвис остался жив, то наверняка подстерег бы нас и сделал бы что-нибудь нехорошее с девочкой. — Она прервалась, стараясь унять дрожащие губы. — Я не знаю, зачем я тебе все это говорю. Все равно ты не сможешь помочь, если и захочешь. Из-за миссис Маклин. Я тебя не виню. Но ты не можешь даже предупредить его, чтобы он от меня отвязался. Это все равно что дразнить зверя. Тогда он наверняка придет за нами.

— Я понимаю, Сэди, и, клянусь, не сделаю ничего, что могло бы принести вам еще больший вред.

Джесс сидел тихо, стараясь спокойно обдумать план защиты Сэди. Гнев, закипевший в нем, когда она рассказала об угрозе Трэвиса, удалось погасить, но размышлять с необходимой холодностью он все-таки не мог. Для этого надо было остаться одному. Эта женщина слишком волновала его. Ощущая тепло прильнувшего к нему тела и прислушиваясь к биению ее сердца, трудно было сосредоточиться. Он понял, что ее образ подспудно жил в его мыслях и сердце уже давно, именно Сэди стала для него той неясной, но сладкой мечтой, к которой он стремился с самого детства. Понял суровый Джесс Фарстон и то, что он не будет чувствовать себя спокойно до тех пор, пока снова не встретится с ней, не обнимет ее, как сейчас, не будет уверен, что она в безопасности и живет нормальной, спокойной жизнью. Он ощутил сильное желание как можно быстрее найти Трэвиса, вытащить его куда-нибудь подальше от дома и застрелить. Нет… Каким бы мерзавцем ни был Трэвис, он не сможет его убить. Эллен до безумия любит сына. Он является смыслом всей ее жизни. Нет, пока остается хоть один шанс из тысячи исправить ситуацию иным образом, Джесс не сможет его убить.

Прошло не менее получаса, а они все сидели в прежней позе. Джесс нежно гладил женщину по спине, мучительно ища решение. Молчание прервала сама Сэди.

— Я не прошу тебя что-либо предпринимать, — сказала она, приподняв голову так, чтобы видеть его лицо. — Я вовсе не собиралась перекладывать свои трудности на твои плечи. Просто мне надо было выговориться. Мне легче уже от одного этого. Больше я никому не расскажу о Трэвисе.

Джесса насторожило спокойствие, с которым это было произнесено. От Сэди же не скрылось выражение тревоги, мелькнувшее в его глазах. Она погладила ладонью его руку, и этот короткий жест успокоил. Необычайным уютом веяло от этой хрупкой женщины. Ему было хорошо уже от того, что она близко, что он может ощущать тепло ее кожи, смотреть, как сладостно подрагивают ее мягкие губы. Рядом с ней и с ее ребенком он почувствовал себя так, будто вернулся после долгих странствий домой. Джесс обвел взглядом ее лицо и посмотрел прямо в глаза. В них читалась озабоченность. Она беспокоилась о нем! Он порывисто обнял ее и медленно наклонил голову. Когда их губы были совсем рядом, Джесс на мгновение замер, давая Сэди возможность уклониться от его поцелуя, если она его не хочет.

Она чуть запрокинула голову, рот дрогнул и слегка приоткрылся. Их губы соединились. Блаженное ощущение счастья поглотило Сэди. Она полностью отдалась этому чувству, подхватившему ее, как песчинку волной прилива. Не было сомнений, что нечто подобное испытывает и Джесс. Женщина чувствовала это по тому, как вздрагивает его сильное тело, как жадно и горячо он целует ее. Его ответный порыв к ней пылал такой страстью, какую Сэди уже давно не надеялась вызвать в мужчине. Она прильнула к нему еще сильнее в неодолимом желании целиком раствориться в этом сильном теле, прислушиваясь к громким ударам его сердца и с наслаждением ощущая жар его дыхания.

Неожиданно Джесс опять замер. Сэди посмотрела в его глаза, и у нее даже закружилась голова от нежности, которой они светились. Душа ее пела, и все вокруг казалось прекрасным. Она ласково погладила рукой его щеку. Джесс чуть нахмурился, и на лбу его появились морщинки. Она коснулась их пальцами, и они разгладились как по волшебству. Он тоже неотрывно смотрел на нее, и глаза его излучали почти физически ощутимое тепло. Он снова поцеловал Сэди, на этот раз в лоб, будто ребенка, и нежно прижал ее голову к своему плечу.

— Ты останешься здесь на некоторое время, — твердо сказал он. — Здесь вы с Мэри будете в безопасности. Я уйду с солдатами на пару дней, может, на чуть более долгий срок, а когда вернусь, мы решим, что делать дальше. — Сэди протестующе покачала головой, но Джесс остановил этот жест, положив ладони на ее щеки. — Доверься мне. Я поговорю со Слейтером. Он проследит, чтобы ты не оставалась одна.

— Нет, не надо. Скоро должна состояться их свадьба. Это такое счастливое время для Саммер. А если она узнает о моей беде, она не захочет переезжать к Слейтеру. К тому же не думаю, что они поверят.

— Слейтер поверит, и Джек тоже. Оставайся, и я что-нибудь придумаю. Здесь вы с Мэри будете в безопасности до моего возвращения.

Сэди опустила голову, возвращаясь в жестокую реальность. Лишь после нескольких долгих секунд она заговорила вновь:

— Ты не вернешься. — В голосе ее чувствовались печальная уверенность и покорность судьбе, — Ты не вернешься, потому что тебе не позволит миссис Маклин. И я не собираюсь винить тебя за желание остаться с ней. Она красива, богата и воспитана как настоящая леди. — Сэди взглянула на него глазами маленькой зверюшки, попавшей в капкан и наверняка знающей, что из него ей не выбраться. — Миссис Маклин не позволит тебе вернуться, — повторила она. — Она никогда… никогда не отпустит тебя.

— Давай не будем сейчас говорить об Эллен. Лучше закрой глазки и поспи немного. Через пару часов рассветет, и, думаю, Джек найдет способ перебраться через речку. — Джесс коснулся пальцами ее щеки. — Ты очень красивая, Сэди. — Он нежно улыбнулся. — Очень красивая… и очень милая.

Ветер зло выкручивал ветви-руки огромных дубов на ранчо Кип и хлестал дождем в стекла окон. Но двоим, лежащим на кровати, тесно прижавшись друг к другу, не было никакого дела до бушующей на дворе непогоды.

Саммер удовлетворенно зевнула и поцеловала Слейтера в шею.

— Какая чудесная мягкая постель, — прошептала она. Рука ее нащупала в темноте лицо Слейтера, пальцы погладили его губы…

— А я думал, ты спишь, — тихо сказал он, наклоняясь к ней и прижимаясь к ее груди. — Ты лежала так тихо.

— Мне жаль терять время на сон, — игриво ответила Саммер. — И так уже скоро рассвет.

— Никогда не думал, что буду так благодарен нашей речке. Пожалуй, я назову ее Волшебной рекой за то чудо, которое оказалось в моих руках благодаря поднявшейся воде.

Саммер обвила его руками и закрыла глаза, отдаваясь во власть его поцелуев, обжигающих неистовой страстью. Ее грудь налилась, соски набухли, сердце бешено колотилось. Каждое прикосновение Слейтера отдавалось в ее теле страстным томлением. Подчиняясь ласковым, требовательным его движениям, она раздвинула ноги. Разливающееся блаженство заставило закинуть голову. Мягкие его пальцы дарили неописуемое удовольствие, возбуждая дрожь в ее теле и обещая еще большее наслаждение. Из груди вырвались чуть слышные звуки, напоминавшие рыдания. И тут же его возбужденная плоть, скользнув по бедрам, вошла в нее, опалив волшебным огнем, воспламенившим каждую частичку ее тела. Казалось, что оно целиком расплавилось под его воздействием. Наслаждение было почти невыносимым. Саммер судорожно сжала пальцами напрягшиеся мускулы его спины. С реальным миром ее связывали только обжигающее ухо дыхание Слейтера и слова любви, произносимые хрипловатым шепотом. Соединившись в огненной волне страсти, они вновь были как одно целое.

Ветер завыл еще сильнее, крупные дождевые капли непрестанно стучали в окно. Но утомленные бурей собственных страстей, Саммер и Слейтер чувствовали себя полностью умиротворенными. Их ноги, руки, даже пальцы сплелись в нежный узел любви, и, казалось, ничто уже не сможет нарушить их единства. Губы Слейтера нежно пощекотали мягкую кожу ее плеча, игриво захватили мочку уха и, опустившись, заскользили по шее. Саммер стало щекотно, она дернула головой и тихо засмеялась.

— Ты пытаешься пометить каждую частичку моего тела, которая попадается тебе на глаза?

— Каждая твоя частичка хочет стать моей.

— Слейтер, дорогой мой, милый! — прошептала девушка чуть подрагивающими губами. — Я люблю тебя!

Рука Слейтера нежно скользнула по густым шелковистым волосам Саммер. Он уткнулся в них лицом и блаженно замер, наслаждаясь сладостью их аромата.

— Мне кажется, я люблю тебя целую вечность.

Саммер прильнула к его груди.

— Этого не может быть. Ты не мог знать меня так долго, — сказала она смеясь. — Ты уверен, что никто не узнает о том, что я провела эту ночь в твоей постели? — вдруг серьезно спросила она шепотом.

Задумавшись, девушка пощекотала шрам на его щеке. Он поймал ее руку и опустил ее поближе к своему сердцу.

— Не беспокойся, любовь моя. Джек и Бульдог ушли в общежитие. Капитан устраивает своих солдат в кузнице. Енот — с Сэди, и, полагаю, Джесс тоже там. Он спрашивал о ней. Задал, правда, всего один вопрос, но для Джесса это не так мало. — Он засмеялся и поцеловал ее в лоб и в щеку. — Ты не должна чувствовать себя виноватой, Девочка-Лето. Мы любим друг друга. Главное, чтобы ты любила меня всегда.

Его губы осторожно и нежно притронулись к ее губам. Саммер ответила теплым, благодарным поцелуем. Слова Слейтера успокаивали. Хотя отнюдь не страхом перед людской молвой были вызваны ее беспокойства и переживания. Девушка испытывала некое душевное раздвоение. Она понимала, что совершила грех перед Богом, потеряв невинность не на брачном ложе. Но с другой стороны, у нее была странная уверенность в праведности содеянного, будто само провидение привело ее к этому. Да и невозможно было долго чувствовать по-другому, лежа рядом с самым любимым и дорогим ей человеком. Невеселые мысли быстро рассеялись. Она тихонько засмеялась и, подзадоривая Слейтера, сама взяла губами мочку его уха, пощекотав ее языком.

— До рассвета у нас есть еще несколько часов, любимая, — прошептал Слейтер, прижимая ее к себе.