Зеленоглазая леди

54

Взошло солнце. Связывавшие пленников веревки высохли и натянулись настолько, что стало трудно дышать. Соленая вода вызывала жжение и зуд. Лучи солнца все сильнее обжигали нежное тело Анны, пока оно не приобрело кирпично-красный оттенок. Даже изумруды нагрелись от жара. Анна не могла пошевелиться, чтобы не почувствовать боль.

Вода на дне лодки усугубляла ее страдания. От соприкосновения с водой кожа на ее правом боку была влажной и воспаленной. Другой бок жарился на солнце. Во рту пересохло из-за кляпа, руки и ноги онемели. Джулиан находился не в лучшем состоянии. Анна даже не была уверена, что он в сознании.

Если бы Анна представляла, каким мукам подвергнется в этой лодке, то не стала бы благодарить Бога за то, что еще оставалась жива, а просила бы скорейшей смерти.

Спустя какое-то время Джулиан зашевелился, и Анна поняла, что до сих пор он был без сознания. Он не мог свободно двигаться, потому что ему мешали веревки. Малейшее движение вызывало нестерпимую боль. Он попытался освободиться, но это лишь вызвало стоны Анны, и он стал двигаться осторожнее. Все его попытки разорвать путы были тщетны. Душители пустили их плавать в безжалостном океане, обрекая на смерть.

Солнце стало клониться к закату, дав Анне временное облегчение от палящих лучей, но прохладный ветерок вызвал озноб. От долгого скольжения по волнам ее тошнило, впрочем, ее это мало заботило, потому что смерть приближалась. «Сколько времени потребуется, чтобы умереть от жажды?» – гадала она.

Когда руки Джулиана высвободились, она не могла в это поверить. Некоторое время он даже не мог вынуть изо рта кляп. Когда ему удалось это сделать, Анна испытала новый прилив надежды.

– Анна, – послышался его хриплый голос. – Моя бедная Анна.

Потом его пальцы нащупали узел у нее на затылке.

Когда вонючая тряпка была вырвана у нее изо рта, Анна провела языком по запекшимся губам, но это не принесло облегчения.

– Джулиан, – отозвалась она, когда смогла говорить, – о, Джулиан, я не хочу умирать.

– Я знаю и тоже не хочу, любовь моя. И мы не должны умереть. Если мы сможем объединить свои силы...

– Веревки слишком тугие, – сказала она. – Они полили их морской водой, а потом солнце их высушило, и теперь они стали еще туже.

Джулиан долго молчал.

– Я не могу добраться до узлов. Нам надо перевернуться, – сказал он после долгого молчания.

– Боже, если мы должны... – прошептала она. Больше всего ей не хотелось встретить еще один опаляющий день.

Джулиан помолчал, но понял.

– О Господи, нет, – сказал он. В его голосе она расслышала гнев. – Я вовсе не хотел сказать, что нам следует смириться и броситься за борт, чтобы умереть. Я имел в виду, что нам надо как-то добраться до воды, чтобы размягчить веревки. Это займет некоторое время, но даст шанс на спасение.

«Очень слабый шанс», – подумала Анна.

И все же этот мизерный шанс был лучше, чем полное отсутствие надежды.

– Постой! Изумруды! – сказала она, вспомнив о камнях, ради которых он рисковал столь многим. – Изумруды Королевы! На мне ожерелье, а остальные в мешочке на дне лодки. О, Джулиан, там должно быть и брачное свидетельство твоих родителей. Оно промокнет!

– К черту брачное свидетельство! И изумруды к черту! Неужели ты думаешь, что они меня сейчас заботят?

В голосе Джулиана звучала ярость. Несмотря на их бедственное положение, Анна испытала прилив счастья.

– Как получилось, что они оказались на тебе? Я думал, они пропали во время пожара.

– Они были у Раджи Сингхи. Он надел их на меня, потому что я должна принести их в дар богине, когда буду умирать.

– Хоть бы черт забрал в ад это злобное животное! Ты не должна умереть! Мы не умрем! Не сдавайся, слышишь? Если нам удастся наклонить лодку, то в нее проникнет вода. Это ослабит натяжение веревок. Это сработает, Анна.

В его голосе звучала решимость.

– Что нам надо сделать? – спросила Анна, почувствовав слабый проблеск надежды. Голос Джулиана был таким уверенным...

– Нам надо изменить центр тяжести лодки, переместившись на один из бортов. Когда мы будем падать, я постараюсь удержаться на весу. И нам останется только ждать, пока вода ослабит веревки.

– Если это когда-нибудь произойдет, – закончила Анна его фразу.

Некоторое время Джулиан молчал.

– Я собираюсь перевернуться на живот. Возможно, это причинит тебе боль. Прости, но другого выхода нет.

– Это не важно, – сказала Анна.

Они оба понимали то, что не было высказано вслух. Если ему не удастся осуществить задуманное, они наверняка утонут, потому что крепко связаны.

– Ладно. Я попытаюсь подтянуться. Когда я приподнимусь, ты должна напрячь все свои силы и налечь всей тяжестью на правый борт. Думаю, что этого будет достаточно. Анна, помни, что надо вдохнуть побольше воздуха. Слышишь?

– Слышу.

– Тогда начали.

Веревки врезались в обожженную солнцем кожу Анны, когда он попытался лечь на живот, но она не издала ни звука. Она знала, что ему тоже больно. Все его тело было в порезах. Как, должно быть, их разъедала морская вода!

– Готова?

– Да.

– Сделай рывок вправо!

Он с силой двинулся вверх. Анна почувствовала, что он подпирает ее снизу, и тоже резко рванулась вправо. Ее тело больно обожгло от прикосновения к шероховатой поверхности борта лодки, но чудо свершилось – они полетели за борт.

Анна уже не сомневалась, что утонет, когда вдруг почувствовала рывок вверх. Она отрешенно смотрела, как изумруды, медленно кружась по спирали, опускаются на дно вслед за бархатным мешочком. Потом ее снова рвануло вверх. Она судорожно вдохнула воздух.

– Анна, мы сумели!

Джулиан ликовал. Улыбка Анны резко сменилась болезненной гримасой, потому что боль была невыносимой.

– Нам это удалось! Разве нет?

Она отдыхала, стараясь не замечать, как под ее весом веревки все сильнее врезаются в тело.

Но по крайней мере у них появился шанс на спасение.

Однако когда поднялось солнце, оптимизм Анны поубавился. Джулиану никак не удавалось высвободить плечи. Жажда пожирала Анну. Ей приходилось прилагать все силы, чтобы не глотнуть морской воды. Она знала, что это было бы губительным.

Теперь только лицо Анны жарилось на солнце. Отекшие глаза закрывались, распухшие губы растрескались.

Проходил час за часом, солнце жгло нещадно. И снова ей захотелось умереть.

И тут, когда Анна попыталась повернуться, она почувствовала нечто такое, чему побоялась поверить.

– Джулиан, – хрипло сказала она, – мне кажется, веревки ослабли! Моя нога свободна!

Джулиан пошевелила ногой – она оказалась свободной. Остальные веревки тоже ослабли. Он ухитрился высвободить обе ноги. Анна повернулась к нему лицом и улыбнулась спекшимися губами.

Впервые за два дня он смог увидеть ее.

– Бедное твое лицо, – выдохнул он, и его глаза потемнели, когда он осознал, какие страдания она вынесла. Он поднял руку, чтобы коснуться ее щеки.

– Я люблю тебя, Анна.

– Я тоже тебя люблю, – с трудом вымолвила она. Он посмотрел на изумрудное ожерелье.

– Давай-ка избавим тебя от этих чертовых камней, – сказал он, касаясь пальцами ее обожженной кожи и пытаясь снять ожерелье.

Когда ему удалось это сделать, он взял и бросил его на дно лодки, будто горстку гальки.

– С нами все будет хорошо, – сказал он с решимостью. Потом Джулиан помог ей влезть в лодку. Анна лежала на дне и дрожала всем телом, пока он пытался защитить ее от палящего солнца собственным телом.

Джулиан направил парус, чтобы плыть к берегу. Вопрос состоял в том, успеют ли они добраться вовремя. Они дрейфовали вместе с течением два дня. Без пресной воды они могли протянуть еще не более сорока восьми часов. У Анны появились признаки бредового состояния и обезвоживания.

Джулиан пытался преодолеть надвигавшееся беспамятство. Если он не выдержит, они оба погибнут. Ее жизнь зависит от его выносливости. Он не мог дать ей умереть.

К концу дня ветер начал набирать силу. На горизонте появились темные тучи. Их лодка проворно неслась по волнам. Джулиан молил Бога о помощи.

Его молитвы не остались без ответа. Подняв лицо к небу, он ощутил на коже капли дождя.

– Анна! Анна, очнись!

Он склонился к ней, попытался встряхнуть, но боялся причинить боль. Через минуту Анна очнулась и посмотрела на него, будто не вполне сознавая, кто он.

– Дождь идет! – сказал он с восторгом. – Любовь моя, идет дождь!

Она ничего не понимала. Тогда он выпустил парус, набрал в ладони воды и окатил ее, чтобы она очнулась.

Потом Джулиан, используя направление ветра и течение, а также все, что узнал в свое время от моряков, направил лодку к берегу.

Увидев белую пену волн, которые разбивались о берег, он почувствовал, как слезы наворачиваются ему на глаза.

Они победили! И он возблагодарил Бога, в которого до сих пор не особенно верил.

Они спустили парус. Лодка рванула вперед и остановилась, когда ее днище мягко заскользило по песку. Джулиан, собрав остаток сил, поднял Анну и понес к берегу.

Забытые ими изумруды так и остались лежать на дне лодки, а слезы счастья и благодарности на его лице смешивались с каплями дождя.