Знак розы

3

Ровно в семь Лилиан медленно вошла в Игровой зал и осторожно осмотрелась. От этого человека можно было ожидать чего угодно.

– Добрый вечер, – услышала она его голос за спиной и быстро обернулась.

– Добрый вечер.

Он стоял перед ней, высокий, стройный и подозрительно серьезный.

– Я напутал тебя? – заметив тревогу в ее глазах, спросил он.

– Нет, – ответила она и невольно стала теребить воротничок своего платья.

Она нашла это платье в шкафу. По-видимому, оно принадлежало одной из бывших нянь. Это было длинное, плотно облегавшее фигуру платье темно-синего цвета с большими белыми пуговицами, полукруглым воротничком, широким поясом и манжетами. Таких платьев ей никогда не приходилось надевать. Но поскольку у нее с собой было совсем мало одежды, ей предложили пользоваться одеждой, которая была в шкафу. К счастью, одна из предыдущих нянь была одного с ней размера, хотя ее вкус в одежде очень отличался от вкуса Лилиан.

Принц был одет элегантно и в то же время с некоторой небрежностью. Его белоснежная тонкая рубаха соблазнительно облегала мускулистый торс, несколько верхних пуговиц было расстегнуто. Широкие черные брюки с идеально отглаженными стрелками плотно сидели на бедрах. Волосы были аккуратно причесаны. Он был чертовски привлекателен!

– Может, присядем? – учтиво предложил он, указывая на небольшой столик и два кресла у окна. – Я подумал, что ты захочешь чего-нибудь выпить перед ужином.

– А где остальные? – испуганно спросила она.

– А остальных нет. Мы здесь одни, – ответил он, и таинственная полуулыбка скользнула по его губам.

– Я ничего не понимаю, – после короткой паузы сказала она и пожала плечами.

– Ты хорошо все понимаешь. – Его глаза лукаво блеснули, и, взяв ее руку, он поднес ее к губам. – Я пригласил тебя сюда, чтоб соблазнить. Я это делаю со всеми нянями.

По его глазам было видно, что он смеется над ней. Он снова дразнил ее, но на этот раз она не поддастся. Она отдернула руку и оглядела комнату, залитую мягким светом ламп, висевших на стенах. Вдоль одной стены тянулись книжные шкафы, перед которыми стояло несколько маленьких игральных столиков. Посреди комнаты стоял большой бильярдный стол, а в конце виднелся роскошный камин, перед которым стояли два кресла и маленький кофейный столик между ними.

– Итак, начнем с напитков? – снова спросил он.

– Я думала, ты бросил пить, – сдвинув брови, сказала она.

– Правильно думала, потому что я собираюсь пить зеленый чай, – сказал он, указав на большой керамический чайник, стоящий на столике. – Если хочешь, присоединяйся ко мне. А нет, так я попрошу Густава принести тебе чего-нибудь покрепче.

Она посмотрела на него, все еще сомневаясь. Похоже, он продолжает подшучивать над ней.

– Я люблю зеленый чай.

Они прошли к столику и сели. Лилиан потянулась к чайнику, изящно взяла его в руки и стала наливать чай в тонкие фарфоровые чашки. Он насторожился и стал следить за ней. Обычно няни не позволяли себе браться за чайник, не дождавшись разрешения. Но она вела себя так, будто это она была здесь хозяйкой, а он – ее гостем. И как естественно и непринужденно она чувствовала себя в этой роли! Казалось, она находилась в хорошо знакомой и привычной атмосфере. Он нахмурился. Эта девушка была необыкновенной, и даже более того. Но что-то в ней будоражило и напрягало его.

Продолжая молча следить за ней, он пытался понять, как ей удалось так быстро проникнуть в его душу и совершить там переворот. Он не помнил, чтобы какая-либо женщина в прошлом вызывала в нем такую бурю самых разнообразных, противоречивых и необъяснимых чувств. Он знал, что не был отцом найденной сегодня в саду девочки, и все же провел полдня, ломая голову и пытаясь вспомнить каждую женщину, с которой он встречался, каждое свидание и каждый вечер, когда он мог напиться и не помнить, что делал.

Признаться, последнее с ним не случалось довольно давно. Но даже в прошлом, когда, грешным делом, с ним такое случалось, он все же никогда не терял бдительности. Он мог быть абсолютно уверен, что девушка, называющая себя его Тайной Возлюбленной, не заявится к нему с ребенком на руках. Потому что такой девушки в его жизни никогда не было.

И все же, когда Лилиан с упреком и недоверием смотрела на него, он начинал сомневаться и напряженно рыться в памяти. Так или иначе, его душевное равновесие заметно пошатнулось еще с того момента, когда, проснувшись в беседке, он увидел ее рядом. Она явилась как сладкое наваждение, как сказочная фея, как воплощенная мечта…

Впрочем, все это ерунда. Ему не раз приходилось иметь дело с женщинами, так что он справится как-нибудь и с ней.

Он взял чашку с чаем, поднял ее и с насмешкой провозгласил:

– За любовь и красоту!

Ее глаза вспыхнули. Она тоже подняла свою чашку.

– За честность и прямоту!

Он сделал первый глоток и захлебнулся.

– Лилиан, – начал он предупреждающе, – ты слишком красива для того, чтобы тратить свое время на придирки.

Придирки! Она поставила чашку, откинулась на спинку кресла и спокойно посмотрела на него.

– Я полагаю, что нам нужно кое-что уточнить. Насколько я поняла, ты пользуешься устойчивой репутацией повесы. Но хочу предупредить, что я не собираюсь играть в твои игры. Я здесь не для твоих потех.

Ей показалось, что она сказала это довольно уверенно. Однако ее чувства говорили совсем о другом. Каждый раз, когда она смотрела на него, ей казалось, будто почва начинает ускользать у нее из-под ног. Его глаза насмешливо блестели, но за этим блеском скрывалось еще что-то. Она не знала, что это, но это заставляло ее задыхаться от волнения, теряться.

– Никогда не говори никогда, Лилиан, – посоветовал он тоном умудренного в мирских делах человека. – Рано или поздно обо всем можно договориться.

– Нет, – спокойно ответила она и медленно покачала головой. – Я так не считаю.

Он пожал плечами.

Они оставили эту тему и принялись болтать о пустяках. Через некоторое время в комнату вошел Густав и принес суп. Лилиан поприветствовала его улыбкой. Густав был высоким симпатичным мужчиной лет пятидесяти. Она впервые увидела его сегодня днем в детской, когда он пришел после разговора с Патриком, посвятившим его в курс дела. Лицо Густава светилось спокойствием и мудростью. Войдя в детскую, он сразу же направился к малышке, бережно взял ее на руки и стал с ней играть.

– О, похоже, у вас есть дети, – с улыбкой сказала ему Лилиан.

– Вы ошибаетесь, – ответил он. – Я никогда не был женат. Но у меня много племянников, так что я хорошо знаю, как обходиться с детьми.

Наблюдая за Густавом, она поняла, что может положиться на этого человека. Она видела, что он любит детей и разделяет ее заботу об этой малышке.

– Ужин подан, – сказал Густав и поставил супницу на большой стол, стоящий в центре залы.

Принц Патрик подал Лилиан руку, и они прошли к столу. Сервировка была неофициальной, но все же довольно шикарной: массивные столовые приборы из чистого серебра, хрупкий китайский фарфор, хрусталь, сверкающий при свете ламп. Густав разлил суп по тарелкам и вышел.

– У тебя замечательный камердинер, – сказала она, когда Густав покинул комнату.

– Да, – согласился Патрик. – Густав – человек большого опыта и таланта. Многогранная личность. Он не только следит за тем, чтобы я случайно не расшиб себе нос. Он еще и художник. Неплохо пишет маслом. Если ты будешь хорошо вести себя, он, может быть, напишет твой портрет.

– Было бы чудесно! – воскликнула она.

Она вспомнила о своем портрете, который висел в их семейной библиотеке. Она была изображена в одежде Дианы – богини-охотницы. Когда ей было восемнадцать, она находила в этом портрете что-то забавное, но теперь он казался ей нелепым и старомодным.

– Знаешь, – снова заговорил Патрик удивительно мягким голосом. – Я обязан Густаву своей жизнью. Он спас меня во время революции и привез в Америку.

Какое-то время они молчали. Лилиан вспомнила, что его родители были убиты во время кровавого бунта и переворота в Октавии. Он был еще совсем ребенком, когда это случилось. Внезапно ее охватило чувство глубокого сострадания к нему. История ее страны была полна трагедий, и его трагедия была одной из них. Что-то в его глазах говорило о том, что эта боль до сих пор живет в нем.

– Расскажи мне немного о себе, – сказал он, будто пытался нарушить тягостную тишину, повисшую в воздухе.

– Я выросла недалеко от Сан-Франциско, – начала она.

Она решила говорить правду, потому что была вполне уверена, что у него не возникнут подозрения, что она не та, за кого себя выдает.

Признаться, порой ей казалось, что ее родители воспринимают переселение в Америку как желанную передышку от всех тех трудностей и ответственности, которые были связаны с управлением западным регионом Октавии. Она выросла в приятном районе на окраине Сан-Франциско, и их особняк почти ничем не отличался от соседских особняков. Никто, кроме самых близких друзей, не знал, что они имеют отношение к королевской семье. В их поместье был управляющий, небольшая охрана и несколько слуг – почти все то, что имели их соседи.

– Вероятно, ты посещала одну из местных школ? – спросил он.

– Да, а потом колледж.

Он кивнул, намазывая маслом тост.

– Теперь понятно, откуда в тебе эта образованность и повышенный интерес к окружающему миру.

Она слегка покраснела. Его комплимент показался ей искренним.

– Так ты говоришь, что ты фотограф? Расскажи мне, как ты начала этим заниматься.

И она увлеченно стала рассказывать о тонкостях искусства фотографии, о своих маленьких победах и открытиях. Откинувшись на спинку стула, он внимательно слушал ее, пристально вглядываясь в ее лицо. Ему хотелось понять и разгадать эту необыкновенную девушку.

Ее естественная и в то же время яркая красота опьяняла его. Ему нравилось наблюдать, как вспыхивают ее глаза, когда она говорит о своей любимой профессии, как интересно она использует жесты, пытаясь подчеркнуть что-то важное в своих словах. Ей необыкновенно шло это строгое платье – оно плотно обтягивало ее гибкое тело с тонкой талией, высокой грудью и соблазнительным изгибом бедер, а воротничок элегантно подчеркивал ее стройную, длинную шею. Она выглядела такой девственной! Ее пышные волосы были собраны серебряной заколкой, и только несколько непослушных рыжеватых локонов, выбившись, свободно свисали вдоль лица.

Он на секунду представил себе, что было бы, если бы он не был принцем. Тогда, возможно, среди девушек, с которыми он встречался, было бы больше таких, как она. Ему понравилась эта мысль: в ней было что-то необычайно волнующее, заманчивое, интригующее.

Скоро ему придется уехать в Октавию, чтобы занять свое место в правительстве родной страны. Год назад он отправился туда под чужим именем и сражался, помогая подавить подпольную деятельность бунтовщиков. Ему казалось, что если он уничтожит тех бандитов, которые убили его родителей, в его жизни все переменится. Но он ошибся – отомстив врагам, он не смог обрести душевного покоя. Глубокая рана в его сердце по-прежнему не заживала. Возможно, ей просто не суждено было зажить.

– Мне кажется, что нам не мешало бы поговорить о ребенке, – внезапно напомнила она.

Он нахмурился. Поток его воспоминаний прервался.

– Не уверен, но если ты считаешь, что это необходимо… – лениво пробормотал он.

– Ты сделал правильный шаг, поручив Густаву разобраться в этом.

– Что ж, надеюсь, теперь ты довольна?

– Конечно же, нет!

Он тяжело вздохнул.

– Тогда позволь узнать, почему?

Она слегка подалась вперед.

– Густав – замечательный человек. Но неужели ты не понимаешь, что должен сам принять в этом участие? В какой-то степени ты несешь ответственность за жизнь и благополучие этой девочки.

Он сжал губы и стал невольно постукивать пальцами по столу.

– Тогда скажи, что именно я должен сделать?

– Думаю, что ты сам должен заняться поисками матери. По всей вероятности, ты все же знаешь ее, – твердо сказала она.

– Я ее не знаю!

– Как ты можешь утверждать это, если нам не известно, кто она? – не сдерживая своего возмущения, спросила она.

Его глаза вспыхнули.

– Знаешь, что, – раздраженно сказал он, – таких работниц, как ты, в этом поместье еще никогда не было!

Пылая от гнева, они уставились друг на друга. Но принц Патрик очень быстро сумел взять себя в руки.

– Лилиан, успокойся, – начал он, смягчаясь. – Не стоит так кипятиться из-за этого. Мы не враги. По крайней мере, я не хочу враждовать с тобой. По правде говоря, я даже по-настоящему не пытаюсь тебя соблазнить, – с улыбкой добавил он.

На ее губах тоже задрожала несмелая улыбка.

– И все же ты почти заставил меня поверить в это, – сказала она, кокетливо опустив глаза.

Он рассмеялся, и она, не удержавшись, тоже рассмеялась. Он был прав. Почему она так ополчилась против него? В конце концов, он всего лишь мужчина.

Если вспомнить, то она приехала сюда, чтобы сделать из него союзника, а не врага. Она надеялась, что он присоединится к ней и согласится расторгнуть эту глупую, бессмысленную помолвку. Но получилось так, что ей пришлось взять на себя заботу о ребенке. Что ж, ничего не поделаешь. Малышка появилась раньше, значит, нужно сперва устроить ее будущее и лишь потом перейти к решению своей проблемы. Дела пойдут гораздо быстрее, если она будет вести себя сдержаннее.

– Что ж, ты прав, – сказала она. – Итак, мир?

Он протянул ей руку, и она нерешительно пожала ее.

– Мир, – ответил он низким, хрипловатым голосом, от которого у нее по телу пробежали мурашки.

К счастью, в зал вошел Густав с десертом – двумя чашечками крем-брюле – и атмосфера заметно разрядилась. За десертом принц начал рассказывать ей о подготовке к возвращению в Октавию. Лилиан была удивлена его воодушевлением.

– А тебе не кажется, что монархия изжила себя? – наконец решилась вставить она. – В ней больше нет никакого смысла. Королевские семейства превратились в объект глупых сплетен, которые служат пищей для местных газет.

– В некоторых странах это, похоже, так. Но в Октавии все будет по-другому, – ответил он с такой уверенностью, что она почувствовала, насколько искренне он верит в это.

– Мой брат Марк и я готовились к этому всю жизнь. Мы собираемся управлять своей страной и уверены, что будем хорошими правителями.

– Ну что ж, я рада за тебя, – сказала она, покачав головой. – Что касается меня…

Тут она осеклась, прикусив язык. Она забыла, что он не знает, кто она.

– Тебя? Ты тоже собираешься вернуться?

Она отрицательно покачала головой.

– Нет. Я же говорила тебе, что занимаюсь фотографией. Меня в Чикаго ждет работа.

– Правда? – спросил он, недоверчиво заглядывая ей в глаза. – Тогда почему же ты пришла сюда устраиваться на должность кондитера?

Она отвела глаза в сторону и вздохнула, пытаясь сочинить ответ.

– Ну… Я решила где-то поработать несколько дней перед тем, как уеду в Чикаго, – быстро придумала она. – Вышло так, что мне досталась эта работа няни…

Она понимала, что отговорка получилась неудачная. Патрик пристально смотрел на нее. Он отлично помнил, как она сказала ему, что пришла сюда не для того, чтобы устроиться кондитером, но все же не объяснила толком, почему она здесь.

– Кто ты, Лилиан? – мягко спросил он, пытаясь поймать ее взгляд. – Откуда ты?

– Я же сказала тебе, я из Сан-Франциско, – ответила она сдержанно.

Он перевел дыхание.

– Мне почему-то показалось, что ты одна из моих сумасшедших кузин, – сказал он неуверенно. – Кстати, завтра у нас будут гости – мои многочисленные кузины решили нанести визит. Поэтому сегодня в доме такой переполох. У нас здесь осталась только половина слуг, а мой брат Марк в отъезде.

Она закусила губу. Его родственники могут с таким же успехом оказаться ее родственниками. У них был один прапрадед, так что обе королевские семьи довольно тесно связаны друг с другом. Может получиться очень неприятная ситуация, если появятся родственники, которые знают ее.

– А где твой брат? – спросила она его.

– Он в Хьюстоне. Там живет какая-то принцесса, которая нравится ему. Похоже, он собирается жениться второй раз.

Лилиан знала, что жена Марка трагически погибла.

– Мне очень жаль, что так случилось с его женой, – сказала она тихо.

– Мне тоже, – кивнул он. – Я очень надеюсь, что в Хьюстоне он найдет свое счастье.

Но в его голосе слышались скептические нотки. Похоже, сам он в семейное счастье не верил. Интересно, верит ли она сама?

– Ведь у тебя есть еще младшая сестра, не так ли? – спросила она.

Лилиан познакомилась с Мелиссой несколько месяцев назад. Мелисса только окончила колледж, и в честь этого семья устроила обед. Она оказалась очень милой девушкой, и Лилиан с удовольствием поболтала с ней. Когда она упомянула о Патрике и своей помолвке с ним, Мелисса рассмеялась.

– О, бедняжка, тебе не повезло, – сказала она.

– Это была не моя идея, – ответила Лилиан. – Если бы можно было расторгнуть эту дурацкую помолвку, я бы, не задумываясь, сделала это.

Мелисса снова рассмеялась.

– Я уверена, что в лице моего брата ты найдешь добровольного сообщника. Он с большой радостью согласится отложить эту церемонию. По возможности, на долгий срок.

Именно тогда у Лилиан впервые созрела идея расторгнуть помолвку. Если он тоже не горит желанием претворить в жизнь этот брачный договор, то она может использовать этот шанс.

Ужин закончился, и ей пора было возвращаться к ребенку. Она встала, извинилась за то, что должна покинуть его, и направилась к двери. Принц последовал за ней. Ему ужасно не хотелось, чтобы она уходила. В какой-то момент он ясно осознал, что хотел бы заняться с этой девушкой любовью. Она была безумно красива. Такого влечения он не испытывал многие годы.

Может, все это мне только кажется? – с иронией спрашивал он себя. Может, мне просто надо выпить?

Нет, он слишком хорошо знал, чего хочет. Он хотел целовать ее. Он хотел медленно раздеть ее и любоваться ее обнаженным телом при тусклом свете лампы. Он хотел нежно прикасаться к ней, гладить и ласкать ее до тех пор, пока она не станет исступленно и требовательно шептать, что он нужен ей. Вот чего он хотел. И теперь ему нужно было как-то добиться этого.

Это была старая, хорошо известная ему любовная игра. В прошлом он любил эту игру и всегда выигрывал. Но в этот раз что-то было по-другому. Ему почему-то казалось, что с этой девушкой обычной игры не получится. Может, пришло время переступить через то, что было в прошлом, и подняться на другой уровень? Может, стоит попробовать?

– Лилиан, – тихо позвал он.

Она обернулась. Ее изумрудные глаза блеснули из-под длинных, темных ресниц. Он прикоснулся к ее щеке и взглянул на ее губы. Желание кипело и пенилось внутри него, как шампанское. Один поцелуй мог решить все. Не спуская глаз с ее губ, он стал наклоняться к ним.

– О, кстати, – неожиданно сказала она. – Я забыла сказать, что знаю, как зовут малышку.

Он отпрянул.

– Что?

Ему совсем не интересно знать, как зовут этого ребенка. Он не мог понять, почему она своим прозаичным, неуместным сообщением решила нарушить прелесть этого утонченного момента. Он был явно раздосадован.

– Я просматривала ее одежду, – оживленно продолжала она, – и обнаружила имя, вышитое на изнаночной стороне ее распашонки. Ее зовут Оливия. Правда, милое имя?

Она улыбнулась, как будто ожидала, что его это обрадует так же, как ее.

– Это старинное октавианское имя. Мне оно очень нравится, – добавила она.

Патрик ничего не ответил и только сжал губы. Он почувствовал, как кровь отхлынула от его лица.

– Спокойной ночи, – весело прощебетала она и торопливо пошла по коридору в сторону детской.

Он не стал останавливать ее.

Оливия. Так звали его мать.

Он вернулся в комнату и тяжело опустился в кресло. На миг ему показалось, что судьба снова занесла над его головой свою безжалостную руку.