Золотко и дракон, или Не зли ведьму

Глава 6

– Не нравится мне это! – прошептал Ренски, крепко сжав в приветствии мою ладонь.

– Что именно?

– Что твоим спасением занялся лично Габриэль Горух.

Что тут скажешь. Мне тоже не по себе. Если акула выделила вас в толпе купающихся, то не затем, чтобы прокатить на спинке по волнам и показать вашим косточкам «красивое место на берегу моря».

Полковник Ренски провел меня к остальным спасенным.

Наша группа расположилась в обширной гостиной на первом этаже ближайшего сектора. Все здесь было белым – стены, мебель, скульптуры, шторы, опущенные защитные жалюзи на окнах – и слепило глаза. Контрастными пятнами выделялись только разлапистые монстеры в белых же горшках и тарелки с фруктами и легкой закуской на столиках возле диванов и кресел.

Я насчитала полтора десятка человек. Половина группы. И еще парочка посторонних. Ничего себе размах! И все в таких же защитных очках, как у нас с полковником. Я на миг приподняла их, и тут же покачнулась и зажмурилась: по глазам резануло световыми полосами и пятнами, рассекавшими помещение по всем поверхностям. Оказалось, что мебель тут полосатая, стены, пол и даже потолок. Причем, полосы двигались, кружились. Или это была искусная дезориентирующая иллюзия? Ох, как же мне любопытно узнать, как она работает! Ведь очки можно и украсть. Или подделать.

Ренски словно услышал мои мысли. Хотя он просто отследил мои манипуляции с очками и реакцию.

– Их не украсть и не подделать, – сказал он. – Как мне любезно пояснили коллеги, окуляры запоминают радужку получившего пропуск, учитывают индивидуальные особенности и работают, пока пропуск не отозван. С другой стороны, их программа синхронизирована с защитными эффектами. Ключи доступа меняются каждые полчаса.

– Серьезно у них тут, как на секретной военной базе.

– Еще серьезнее, – усмехнулся полковник. – Ни на одной базе такой защиты нет.

Мы переглянулись, и клянусь, наш военрук думал то же, что и я: «Получается, на этом семейном курорте есть, что так усиленно защищать».

Народ приходил в себя: шепотом обменивались впечатлениями, пили прохладительные напитки, закусывали заморскими деликатесами или дремали. У некоторых я заметила обработанные царапины, сбитые костяшки рук и перевязанные головы. Получается, это мне особо «повезло» – вырубили не ударом по голове, а уколом с наркотиком.

Снежку я увидела в самом дальнем углу. Она забралась в кресло с ногами и обхватила плечи руками, словно мерзла. Бледная, слегка растрепанная и уставшая, сейчас она больше обычного была похожа на Снегурочку.

Как всегда, при взгляде на нее на сердце потеплело, а губы сами собой растянулись в улыбке. Только сейчас я не бросилась к подруге с обнимашками, а сразу же отвернулась.

Так и есть. Словно дверь в теплый дом захлопнулась, отрезав источник тепла.

Если чувства сравнивать с запахом, то от Снежки пахло домашним очагом, нагретой, но не обжигающей печкой. И этот «запах» я ощущала с первого мгновения знакомства, только не осознавала источник симпатии с первого взгляда, переросшей в крепкую дружбу.

Как и к Тьеру, ее белобрысому кузену. Он сразу понравился мне открытой улыбкой, сияющими при взгляде на меня голубыми глазами. И только его собственнические замашки, несносная привычка зажимать меня в углу при каждом удобном и неудобном случае так осточертела, что теперь меня его дружба не греет, а припекает. Тьера я ненавижу, а Снежку люблю.

Только сегодня у меня возникли сомнения, мои ли это чувства?

Потому что сегодня при виде драконидов в золотой униформе меня охватил огненный шквал – оглушающий, подавляющий, дезорентирующий, до полного забвения, кто ты и где.

Но теперь я ни с чем не перепутаю этот источник, это тепло. Как огонек спички по сравнению с безумием лесного пожара. То и другое – огонь.

Какое отношение имеет Снежка к драконидам, если она – человек?

– Как ты, Снеж? – шепотом спросила я, заняв соседнее с ней кресло.

Она встрепенулась, подняла покрасневшие глаза. Очков на ней не было. У единственной из всех. Она почему-то держала их в руках.

– Нормально. Ты как?

– Тоже в норме. Только пить хочется, – пояснила я и заграбастала ближайший графин с водой и пару одноразовых стаканов из стопки. – Будешь?

– Нет, – она вяло мотнула головой.

– Тебе так сильно досталось? – забеспокоилась я и окинула подругу взглядом. Видимых повреждений не было. – Вкололи что-то?

– Да. Я раскусила антидот. Но… какая-то нестандартная реакция. Или на меня слишком сильно действует все это… светопреставление, – она обвела рукой ослепительный интерьер. – До тошноты.

– Ты зря сняла очки.

– С ними еще хуже. Мне кажется, я слепну, – она закрыла глаза и опустила голову в сложенные ладони.

Я с трудом поборола в себе всплеск жалости и удержалась, чтобы не обнять подругу. Снежка не из тех, кого надо жалеть.

– А ты сообщила полковнику, что тебе нужен врач? – спросила первое, что пришло в голову, лишь бы не молчать. Нельзя, чтобы она погружалась в свои неприятные ощущения.

– Врач уже осмотрел. Сказал – индивидуальная реакция. Там было много умных слов про интерференцию, дифракцию, интоксикацию, детоксикацию и прочее, я не смогла запомнить. Мне кажется, я скоро сойду тут с ума.

– А просто завязать глаза? Не помогает? Сними пояс и завяжи. Или хочешь, я свой дам или кусок от занавески откромсаю?

Снежка слабо улыбнулась и кивнула. Я сняла со своего замызганного платья грязноватый широкий пояс и плотно повязала на глаза подруге.

– Извини, он не очень чистый.

– Переживу как-нибудь. Спасибо, Вась. Легче. Почему я сама не догадалась?

– Шок, он такой. Вышибает.

До вечера мы тут и сидели, как заложники. Из зала никого не выпускали. Туалеты, как оказалось, имелись тут же, в закутке перед выходом в коридор. За нами следили. Стоило закончиться воде в графинах, тут же появился слуга с тележкой, заставленной бутылками с охлажденной минералкой. Предлагался и чай, и пирожные, и легкая закуска. Но аппетита ни у кого не было, в отличие от жажды.

Несколько раз забегал Ренски, спрашивал о самочувствии, просил потерпеть, подождать до выяснения чего-то там и тут же убегал. Он был весь на нервах. Видно, что-то шло не так. Скорее всего, переговоры о нашей дислокации. И мысль, что нам сменили жесткий плен на более комфортный, уже не казалась неправдоподобной. Куда мы денемся с охраняемого острова посреди моря?

Около шести вечера снова появился Ренски, но уже в сопровождении Габриэля Горуха.

Последний был одет совершенно непрезентабельно, в рваные джинсы и черную майку без надписей и рисунков. Легкая небритость и наброшенная на плечи кожаная куртка с откровенно-издевательским тиснением под чешую дополняла образ этакого байкера. Но холодный взгляд сквозь черные линзы не давал ошибиться в хищной породе.

Мне показалось, этот прицельный взгляд задержался на Снежке, но тут Черный скупо улыбнулся и заговорил.

– Прошу минуту внимания, дамы и господа, – его негромкий и низкий, но сильный голос заставил замолчать переговаривающихся курсантов и курсанток. – Рад приветствовать вас на острове Сахреш от имени его хозяина.

– А кто хозяин? – выкрикнул кто-то из противоположного угла.

– Это неважно. Поверьте, вы с ним не увидитесь в ближайшее время. Все интересующие вас вопросы можете задавать мне, как его полномочному представителю. А пока приглашаю воспользоваться нашим гостеприимством…

– Что-то не похоже на гостеприимство! – снова перебил его кто-то из курсантов. – Нас держат взаперти!

– Почему нас не выпускают с острова?

– Почему блокируют связь? – посыпались вопросы.

Габриэль резко вскинул руку, пресекая шум.

– Приношу извинения за временный дискомфорт. Здесь у нас не отель, а частные владения, и мы имеем право на конфиденциальность. Кроме того, нам понадобилось время, чтобы подготовить для вас комнаты.

– Комнаты? Зачем? – снова всколыхнулся народ. – Мы не собираемся здесь задерживаться! Домой хотим!

Наш военрук, стоявший рядом с репти, хранил невозмутимое молчание и явно не хотел облегчать репти задачу, но Габриэль его грубо подставил:

– Это не только наше решение. Насколько мне известно, у вас сейчас летняя практика, и на ее время вы подчиняетесь руководителю. Полковник Ренски, прошу.

Седовласый военрук сделал шаг вперед, откашлялся в кулак и зычным басом сообщил:

– Курсанты! По договоренности с руководством академии, вы здесь пробудете ровно столько, сколько нам понадобится, чтобы окончательно убедиться в том, что опасность больше не угрожает никому из вас. Приказываю бунтов не устраивать и разойтись по казармам. Кхм. Прошу прощения, по комнатам, любезно предоставленным семьей Горухов. Выходите парами, вас проводят. Ужин через два часа, здесь же.

Это репти скромничал, что отелей тут нет. Вот только находился он на подземном этаже, в бункере. Лифт ехал не меньше минуты, но на табло высветилось число «-3». На этаже – бронированные двери, система фильтрации воздуха и, насколько я сумела заметить, обеззараживания. Нас обеззараживать не стали.

Мы миновали анфиладу герметичных санитарных боксов и вышли в пустой и длинный коридор с множеством дверей. С каждым шагом по огромному бункеру настроение падало. Отсюда точно не выбраться. Но спокойствие военрука, делавшего вид, что все идет по плану, не давало зародиться панике. Тем более, бунт Ренски прямо запретил, без всяких намеков и потайных знаков.

Мы со Снежкой заселились в одну компактную комнату-бокс, больше похожую на каюту в космическом корабле. Здесь имелись две койки, расположенные одна над другой, прикрученный к полу стол, выдвижные стулья, мини-кухня, душ, биотуалет, встроенный шкаф, запас воды, запечатанные пакеты с аптечкой, сухпайком и одеждой. Все новое, свежайшее, судя по датам изготовления на этикетках. И, что удивительно, размер одежды в точности наш со Снежкой. Любопытный тут остров.

Была и приятная деталь: в комнатах можно было снять очки, нестандартная защита тут была отключена.

Подруга просияла от счастья и тут же, схватив пакет с чистым бельем, заняла душ. Пока она мылась, я вскрыла два саморазогревающихся пайка с мясной кашей и какао – внезапно зверски захотелось есть.

– Круто они тут к любым катаклизмам подготовились, – сказала Снежка, едва выйдя из душа.

– До острова еще добраться надо, – скептически хмыкнула я. – Можно и не успеть при катаклизме.

– Не сомневаюсь, что у них в каждой резиденции по подземному городу обустроено.

– Зачем они нам показали свою готовность к любым конфликтам? – задумалась я, перебирая пакеты с новым бельем и одеждой, пока не остановилась на простой белой майке и синих джинсах. Здесь имелось и вечернее платье с черными чешуйками пайеток, интересно, куда в нем в бомбоубежище ходить. – Могли бы и наверху нас оставить. Раскладушки выдать. Разместились бы. Ладно, я тут тебе тоже порцию разогрела. Ешь пока, я в душ.

Плескалась я долго, смывая грязь не столько с тела, сколько с души. Вода всегда меня успокаивала и умиротворяла. И помогала сосредоточиться на ощущениях. Вот только я никого не ощущала поблизости, кроме Снежки. А ведь точно знаю, что в коридоре остались как минимум двое репти охранять этаж. И еще один был в лифте.

Хорошая тут изоляция, качественная.

После душа мы с подругой продолжили болтовню. Чем тут еще заниматься в четырех стенах без окон? О чем-то действительно стоящем мы говорить опасались, но поверхностными наблюдениями обменялись. Снежка уже совсем пришла в себя, порозовела и перестала напоминать подтаявшую ледяную статую.

– Получается, мы все-таки заложники, – задумчиво ковыряла она свой паек. – Как минимум на время переговоров людей, репти и драконидов.

– Ренски спокоен, – напомнила я.

– Или имитирует спокойствие, – возразила подруга. – Может, не хочет детей пугать, потому что пока не в силах ничего сделать без жертв?

– Ну… мы все-таки зубастенькие дети. Зато сейчас только божественное вмешательство может нас отсюда вытащить. Или репти все-таки сдержат слово и отпустят.

– Что-то не верится. И слишком все… картинно. Горух и его люди нас спасли так вовремя и чисто, что ни одной жертвы. Похоже на игру в злого и доброго полицейского.

– А кто нас похитил, известно?

– Клан Борджа, – просветила Снежка. – Это тот, рыже-коричневый.

– Вот видишь, плохая из тебя Кассандра, – усмехнулась я. – Мне-то он сразу не понравился!

– Кстати, я ничего не…

– Тс-с… Не надо, – оборвала я ее откровения. – Я поняла.

Снежка в данный момент не чувствовала надвигающегося конфликта, и это было хорошо.

Плохой новостью было то, что подруга тоже попалась, как я, а значит, ее дар дал осечку. То есть, очаги агрессии Снежка перед нападением не почувствовала. С другой стороны, может, она не чувствовала ЧП потому, что обошлось без жертв? Или потому, что нас захватили без сильных эмоций злости и ненависти, с полным равнодушием, как роботы?

Обсудить бы это, но нельзя. Здесь точно у стен есть глаза и уши.

Нас понемногу клонило в сон. Мы приглушили свет и завалились на койки, и я совсем забыла и об ужине, и о предстоящем свидании с репти, но он сам о себе напомнил.

Нас разбудил мелодичный сигнал, раздавшийся непонятно откуда, и приятный женский голос:

– Мисс Василиса, мисс Снежана, прошу вас быть готовыми к ужину через десять минут. Вас проводят наверх.

Я подскочила. Успела заметить, как гаснет панель над столом – голос доносился оттуда.

– А если я не хочу? – буркнула Снежка.

– Идем! – зевнула я в кулак. – Хотя бы наших повидаем, новости узнаем. А то я тут скоро клаустрофобией заболею.

– Ты не понимаешь. Мне невыносимо даже вспомнить ту головную боль, которую я испытывала на этом проклятом острове! Эта их чертова иллюзорная защита! Почему только у меня на нее аллергия?

– Первый раз слышу об аллергии на цветовые пятна, – хмыкнула я, расчесывая и переплетая волосы в косу.

– Вот такая я вся уникальная. Хотя нет. Еще пятерым стало так плохо, что их увели в медицинский кабинет. С концами. Может, эти репти их там и добили.

За болтовней мы не заметили, как прошло выделенное на сборы время. Я лишь переодела майку – моя оказалась помята, Ренски убьет за такой неряшливый вид. И вовсе не из-за гипотетического свидания я пять минут из десяти перебирала пакеты с одеждой, выбирая такую, которая освежила бы стремительно увядающий в подземелье цвет лица.

За нами пришла не одна девушка в скромном черном платье до колен, а две. Обе – обычные люди, наши ровесницы. Очень красивые, черноволосые, со стрижкой каре, обрамлявшей точеные бледные лица. Одну из них я сразу узнала – она сопровождала Габриэля Горуха в отеле. Теперь понятно, почему она такая бледная, если ее тоже держат в бункере.

– Мисс Василиса, меня зовут Линда, – безошибочно обратилась она ко мне, надменно вздернув подбородок. – Вас уже ждут. Я провожу.

– Мисс Снежана, нам в другую сторону, – с акцентом прощебетала вторая девица. На ее бэйдже значилось имя «Стейс».

Линда, кстати, была без бэйджа. Значит, ее тут все знали и она не нуждалась в представлении.

– Как это в другую? – возмутилась Снежка.

– Мисс Василисе назначена аудиенция, вы не приглашены, мисс, – с льдинками в голосе пояснила Линда.

– Вась? Что происходит? – Подруга вцепилась в мой локоть. – Какая аудиенция? У кого?

– Все нормально, Снеж. Я потом тебе все расскажу, – пообещала я и аккуратно вытащила руку из горячих цепких пальцев. А то еще поцарапает с таким-то маникюром. Снежка всегда носила длиннющие ногти, менялась только их форма. Сегодня она подточила их до остроты когтей.